Борьба между природой и культурой в поэме А. С. Пушкина «Медный Всадник» на основе петербургского мифа

Он стал символом новой, молодой России. Медный всадник — олицетворение власти. Металл в системе пушкинских образов противостоит воде, воплощая попытку человека покорить своей твердой воле «свободную стихию». В ответ на растущее вожделение власти поднимается встречное движение самой «побежденной» стихии. Её возрастающий гнев против человека, бурливый норов и грозящее возмездие переданы постепенно, приемом равномерного усиления:

Вставали волны там и злились, Там буря выла, там носились Обломки… Действие переносится в ту часть города, которая больше всего пострадала от наводнения, — и возвращается к прежнему бедному быту на «мшистых, топких берегах». В финале поэмы обнажается первичное, допетровское, допетербуржское — все тот же пустой береговой пейзаж, что и в начале: словно и не было Петербурга, словно он приснился безумцу Евгению или остался великой думой в голове самого Петра. Во вступлении Петр стоит «на берегу пустынных волн», в заключении — Евгений находит свой конец на «пустынном острове», где «не взросло ни былинки». К Евгению отнесен ряд эпитетов, ранее определявших состояние стихии, обрушившейся на город: «он мрачен стал» — «над омраченным Петроградом»; «шепнул он, злобно задрожав» — «ещё кипели злобно волны». Шум непогоды, постоянно раздающийся в ушах Евгения, переходит в смятение его ума. Р рамках «властительного» сюжета семейное начало противопоставляется государственному и выступает его жертвой: волею государства в его столкновении с природой погублена мечта Евгения о счастливой жизни с Парашей. Таким образом, речь в поэме идет о взаимодействии двух равновеликих образов:

Город и Природа. Город, рожденный и в противодействии, и во взаимодействии с природой:

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно, Ногою твердой стать при море. Заключение

Пушкин глядел на окружающую его действительность глазами историка, но ему чуждо было бесстрастие летописца. Петербург изображен не музейными картинками далекого прошлого, а реальным, по ныне узнаваемым городом. Поэтому, говоря о Петербурге, мы воспринимаем его облик таким, каким видел и верно изобразил его Пушкин в своих произведениях."Медный всадник" - прообраз всех петербургских тем в русском искусстве. Взаимообусловленность петербургского мифа и архитектурного пейзажа побуждает современных авторов обращаться к известному в мировом фольклоре сюжету об оживающей статуе, коей является и памятник основателю города Петру Первому. Воплощенная в поэме «Медный всадник» противоречивость Петербурга обусловлена изначальной мифологичностью города, историей его строительства как борьбы человеческой культуры с природной стихией. Но Петербург — это не только борьба, но и единство с природой, ведь именно Нева определила архитектурный облик города. В поэме соединяются мотивы власти и стихии, цивилизации и природы. Может быть, именно в этом загадочность истории Российского государства — в попытке подчинить естественное, природное? И точно также, как природа отвечает стихийными бедствиями на попытки вторжения, новые веяния реформ вызывают народный бунт.

Список литературы

Анциферов, Н. П. «Непостижимый город.» Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина: монография / Н. П. Анциферов; сост.

М. Б. Вербловская. СПб. :

Лениздат, 1991. — 335 с. Бочаров С. Г. Петербургское безумие / С. Г. Бочаров // Пушкинский сборник / сост. И.

Лощилов, И. Сурат. М., 2005. — С. 305−317.Зеленская Г. Пророчества Пушкинского Петербурга / Г.

Зеленская. — СПб.: Время-Пространство-Архитектура, 2008. 128 с. Пушкин А. С. Медный всадник / Пушкин А. С. Душа в заветной лире. Стихотворения и поэмы.

М., Издательский центр «Классика», 1998. — С. 535−551.Федотов Г.

П. Три столицы / Г. П. Федотов // Федотов Г.

П. Судьба и грехи России: в 2 т. СПб.: София, 1992.

— С. 50−65.