Территориальная дифференциация итальянской лексики

• Введение
• Глава 1. Теоретико-методологические проблемы территориальной дифференциации языка
• 1.1 Проблемы изучения территориальной дифференциации лексики в науке
• 1.2 Территориальная дифференциация лексики с точки зрения этнолингвистической географии
• Глава 2. Дифференциация итальянского языка по территориальному признаку
• 2.1 История и причины возникновения диалектов итальянского языка
• 2.2 Системно-типологические особенности сицилийского диалекта
• Выводы по главе 2
• Заключение
• Список использованной литературы

Актуальность исследования. Во всем мире насчитывается огромное количество языков и диалектов: по мнению некоторых исследователей, 4−5 тысяч языков и еще больше диалектов. Более точное определение их числа вряд ли представляется возможным. Причин этому может быть названо много: не всегда четко определена граница между языком и диалектом. Например, речь жителей Флоренции и Палермо немного отличается, равно как и речь жителей Лиссабона и Мадрида, в то же время, ясно, что португальский и испанский — два разных языка, а речь жителей Палермо и Флоренции — диалекты итальянского. Иногда один и тот же язык по-разному называют, а иногда два языка можно посчитать одним. Например, «греческий македонский» — производный от греческого, а «славянский македонский» — один из южнославянских языков, который называют просто македонским.

На появление и развитие языков и диалектов всегда оказывали очень большое влияние социальные, экономические и политические факторы. Зачастую они оказывались сильнее лингвистических. Такое влияние можно проследить на следующих примерах (приведенные в качестве примеров события относятся к разным временам):

Когда начало разрушаться индоевропейское сообщество (примерно в 2500 году до н. э), то где бы не селились индоевропейцы, они побеждали местное население и вводили свой язык. Хотя, разумеется, под влиянием местного, он претерпевал некоторые изменения и далее развивался по индивидуальному пути.

Во время нормандского завоевания (1066 год) под командованием Вильгельма I Завоевателя английский язык в значительной степени подвергся влиянию французского. Однако, несмотря на то, что огромное количество французских слов появилось в английском языке, по-французски в Англии говорить не стали, а завоевателям пришлось принять английский язык.

Раскол, произошедший в латинском языке на территории Европы, повлек за собой образование диалектов латинского. Это французский, испанский, итальянский и некоторые другие языки.

История народов мира, особенно в XX столетии, показала, что языковая политика государств нуждается в научном обосновании. Прежде всего, это касается понимания общественными и государственными деятелями и членами языкового коллектива (в дальнейшем именуемого этнолингвистической общностью) самого феномена языка как одного из основополагающих признаков этнической идентификации. Наука призвана обобщить многовековой опыт существования многонациональных государств, проводившейся в ней языковой политики и дать правильные рекомендации, обеспечивающие свободное применение и развитие языков народов, проживающих в том или ином государстве. Взаимосвязь языка и общества не ограничивается ассоциацией конкретных языков с нациями, политическими единствами или более мелкими локальными группами. Тем не менее, это очевидная связь, и ее изучение однозначно доказывает обусловленность определенных сторон системы языка жизнью и развитием общества: наличие в языке функциональных стилей, территориальных и социальных диалектов.

Как известно, толчком к самостоятельному развитию романских языков и диалектов послужило изменение общей коммуникативной ситуации Романии, а именно распад Римской империи и образование феодальных замкнутых сообществ, вследствие чего нарушились связи между членами бывшего языкового коллектива. Революционное изменение типа языка заключалось в том, что порядок следования единиц «модификатор — модифицируемое» изменился на противоположный: «модифицируемое — модификатор», благодаря чему глагол, находившийся обычно в конце предложения после субъекта и объекта, переместился в позицию предшествования объекту, а наречия и прилагательные, стоявшие перед характеризуемыми ими глаголами и существительными, переместились в позицию после них; одновременно порядок слов в предложении стал проявлять тенденцию к застыванию. От чисто событийного — флективного — типа романские языки и диалекты перешли к событийно-признаковому — флективно-аналитическому типу, с разным соотношением черт одного и другого типа.

Цель исследования данной работы состоит в том, чтобы изучить характерные особенности территориальной дифференциации итальянской лексики.

Задачи исследования:

Изучить теоретические проблемы изучения территориальной дифференциации лексики в науке.

Определить особенности территориальной дифференциации лексики с точки зрения этнолингвистической географии.

Рассмотреть историю и причины возникновения диалектов итальянского языка.

Проанализировать системно-типологические особенности сицилийского диалекта.

Научная новизна работы заключается в том, что эта тема, несмотря на ее изученность, остается интересной и познавательной для будущего лингвиста, ввиду того, что данный вопрос включает в себя очень много как лингвострановедческого, географического так и исторического материала.

Данная работа имеет практическую значимость, так как в профессии филолога, преподавателя иностранного языка мы постоянно сталкиваемся с употреблением диалектных структур в устной и письменной речи, а значит, должны грамотно разбираться в них. Результаты работы могут быть использованы для проведения теоретических курсов по изучению итальянского языка.

Объектом исследования данной работы является территориальная дифференциация итальянской лексики.

Предметом исследования является диалект.

Методы исследования: анализ литературы, наблюдение, сравнение.

Структура работы: работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Теоретико-методологические проблемы территориальной дифференциации языка

1.1 Проблемы изучения территориальной дифференциации лексики в науке

В специальной лингвистической литературе широко распространено понятие общенародного языка, понятного для всего народа. Это понятие, однако, довольно неопределенно, так как под него нередко подводятся явления различной природы:

1) под общенародным языком понимают литературный язык, имеющий распространение в данном государстве,

2) общенародным языком называют иногда какое-либо распространенное койнэ, например, общегородское койнэ,

3) за общенародный язык часто выдают систему общих лексических и грамматических элементов, связывающих различные диалекты языка и дающих возможность их представителям договориться между собою. Такие общие элементы, конечно, не составляют живого языка и представляют собой некоторую, хотя и коммуникативно действенную, абстракцию [Попова З.Д., Стернин И. А. 2007: 125].

В связи с этим интересно привести некоторые высказывания Е. Д. Поливанова, который утверждал, что язык крупного коллектива не отличается абсолютным тождеством кооперативных связей и определял язык как тождество систем произносительно-звуковых символов, присущих участникам того или другого коллектива, определяемого наличием специальных кооперативных потребностей, что обусловливает потребность в общем и едином языке для этого коллектива. На фоне известных кооперативных связей можно обнаружить еще более тесные и специфические связи внутри отдельных групп. Соответственно этому, Е. Д. Поливанов считал необходимым внести в понятие тождества ассоциативных систем, которое обычно кладется в основу определения языка, признак относительности. «Есть тождество более или менее полное — у небольших, тесно связанных (внутри себя) групп и тождество — неполное — у всего (национального) коллектива, в который входят эти группы. В последнем случае „общий язык“ обеспечивает лишь возможность взаимного понимания (да и то, строго говоря, лишь в пределах определенных тем — соответственно тому характеру кооперативных связей, который объединяет всех членов данного коллектива), но отнюдь не единую характеристику системы языкового мышления (в фонетическом, морфологическом и т. п. отношениях)» .

Язык никогда не бывает абсолютно единым, так как наряду с факторами, способствующими формированию его единства, действуют факторы, создающие его неоднородность. Различные вариации языка принято делить на две группы — одни из них носят названия территориальных диалектов, другие известны как его социальные варианты [Старостин 2007: 68].

Прежде чем перейти к рассмотрению различных более или менее частных аспектов узлового для данной проблематики понятия территориального диалекта, отметим два обстоятельства общего порядка. Во-первых, необходимо учитывать невозможность структурного определения языкового или диалектного статуса того или иного объединения (проблема: самостоятельный язык или диалект другого языка). По сравнению с неизбежно произвольным — в данном отношении — характером структурных критериев довольно твердую опору в этом отношении составляют критерии социологического порядка. Среди последних наиболее оперативными являются наличие (или, наоборот, отсутствие) взаимопонимаемости, единого литературного языка, а также единого самосознания народности. Во-вторых, следует иметь в виду, что территориальный диалект является исторически изменчивой, зависящей от уровня социального развития общества формой существования языка. Согласно определению В. М. Жирмунского, «диалект представляет единство не исконно данное, а сложившееся исторически в процессе общественно обусловленного взаимодействия с другими диалектами общенародного языка, как результат не только дифференциации, но и интеграции: единство развивающееся, динамическое, как о том свидетельствует характер изоглосс языковой карты, наглядно отражающей связь истории языка с историей народа». Ни дифференциальные признаки диалекта, ни тенденции его развития не остаются тождественными для разных эпох. Так, если докапиталистические общественно-экономические формации постоянно способствуют диалектной дифференциации языка, то отношения эпохи капитализма, и особенно — социализма, делают диалекты категорией деградирующей и даже пережиточной. Мощным фактором постепенной элиминации диалектов являются национальные языки, начинающие складываться уже в процессе перехода от феодализма к капитализму. Строго говоря, сам термин «территориальный диалект» применим только к диалектам донациональной эпохи, так как в процессе становления нации территориальные диалекты превращаются в диалекты территориально-социальные [Балашова 2010: 68].

Основной причиной возникновения диалектных различий является ослабление связей и относительная изоляция различных группировок языковой общности. Поскольку язык представляет собой явление исторически изменяющееся, в нем постоянно зарождаются различные инновации, которые, возникнув первоначально в одном месте, затем постепенно распространяются. Как правило, однако, сколько-нибудь тесная связь между членами языковой общности затрудняется.

Можно сказать, что развитие каждого языка в отдельности шло, во-первых, очень долго, а во-вторых, по индивидуальному пути. В каждом языке есть исконные слова, слова, заимствованные из других языков и неологизмы (нововведенные слова). Такое разнообразие достаточно трудно классифицировать и разбить на определенные группы [Заскоков 2009: 245]. Гораздо проще это сделать на основании представления об идеальных чертах языков и диалектов. Об этом была написана статья «Язык и диалект: идеальный и реальный вариант» Х. Шифмана, в которой представлена таблица, классифицирующая представления об идеальном варианте и о том, что наблюдается на практике:

1. «Языки четко отделены друг от друга» .

Фактически, здесь говорится о том, что существуют границы между языками. Хотя лингвистами было доказано, что карты языков мира существовать не может по причине отсутствия четкого разделения языков. Границами могут являться природные преграды, не позволившие словам одного языка проникнуть в другой и, таким образом, на него повлиять. Такими преградами могут быть моря, горы, районы, непригодные для заселения и тем самым мешавшие общению соседствующих народов. Поэтому совершенно справедливо противопоставленное Шифманом утверждение:

" Языки плавно переходят один в другой" .

2. «Фактически, языкам принадлежит литература. Диалектам — нет» .

Пожалуй, это достаточно консервативный взгляд. Возможно, он предполагает несамостоятельность диалектов в отличие от языка. Образно, диалект в данном случае представлен, как отросток от дерева, неспособный к жизни. Имеется в виду, что у диалектов нет культуры. Однако:

" Диалекты имеют вполне определенную устную традицию и даже изданные этнические произведения" .

3. «Языки „старше, лучше“ и больше подходят для изучения и логического мышления» .

Можно подумать, что диалект — какой-то уличный жаргон или сленг. Как известно, диалекты подразделяются на территориальные и социальные. Возможно, социальные диалекты для этого и непригодны, например, речь представителей одной профессии (сапожников, гончаров) [Даниленко 2009: 53].

Но территориальные диалекты — исторически сложившиеся и порой настолько разные единицы языка, что общение между говорящими может быть затруднено или даже невозможно, как если бы они говорили на разных языках. Поэтому:

" У диалектов есть древняя история, и они вполне подходят для выражения ясности мысли" .

4. «Обороты речи, записанные с помощью различных систем письменности, характеризуют разные языки» .

В данном случае имеется в виду, что люди, говорящие на разных языках, устно друг друга не поймут. Но даже если языки и называются по-разному и используют в качестве систем письменности различные алфавиты, то звучать они могут совершенно одинаково и прекрасно будут восприниматься на слух обеими сторонами. В следующем пункте таблицы в противопоставлении приведен пример о хинди и урду, сербском и хорватском. Я думаю, что для того, чтобы разъяснить данную ситуацию достаточно сказать, что раньше язык назывался сербскохорватским, а урду является разновидностью хинди с единственным отличием — письменностью. Уже одно это может служить доказательством тому, что: «Письменность не оказывает влияния на устное понимание, но может вызвать непонимание письменного текста» [Кибрик 2005: 116].

5. «Религия не влияет на восприятие людьми языка» .

Если и можно высказать свое мнение по поводу некоторых из вышеприведенных утверждений, то в данном случае все определяет фактами и наблюдениями. Как известно, с иудаизмом распространялся квадратный шрифт (используемый для иврита), с исламом — арабское письмо (персидский, пушту, урду), латинское письмо распространялось по мере того, как страны попадали под влияние католической церкви, а православие распространило кириллицу. Из приведенных фактов ясно видно, что:

" Религия определяет восприятие людьми языка" .

Например: хинди и урду, сербский и хорватский" .

6. «Языки существуют с незапамятных времен и представляют собой нечто неизменяемое и постоянное» .

Однако практика доказывает обратное. Как уже было сказано, языки имеют и неологизмы, и заимствованные слова. Интенсивность принятия новых слов определяется политическими и социальными факторами, отношениями между странами, длительностью и значимостью их общения. С течением времени меняются взгляды на структуру языка, появляются различные теории, происходят лингвистические революции. Ученые-лингвисты пишут работы, делают новые открытия. Например, достаточно долго «воевали» сторонники традиционной и структурной грамматики. (Отцом современной структурной грамматики считают Фердинанда де Соссюра, а также впоследствии большой вклад в развитие американского структурализма внес Франц Боас. Эти примеры относятся к структуре английского) Поэтому:

" Языки построены по социальному принципу и время от времени претерпевают изменения" .

На мой взгляд, часть приведенных фактов того, что наблюдается на практике, объясняет причины возникновения диалектов.

В настоящее время с развитием глобальных экономических связей взаимное влияние языков резко усилилось. Важен в данном случае и исторический фактор. Например, при изучении языка зулу, относящегося к языкам банту, были обнаружены прищелкивания, нехарактерные для данной языковой семьи. Однако при более тщательном изучении было установлено, что эти звуки заимствованы из языков Койсанской макросемьи (ее частью является Бушменская семья), на языках которой говорили прежние обитатели этого района [Попова З.Д., Стернин И. А. 2007: 131].

Разобщение диалектов может возникнуть и как следствие инфильтрации иноязычного населения на территорию данного народа. «Из-за территориального разобщения, которое часто возникало под влиянием иноязычных народов, отдельные группы мордвы на долгое время лишались возможности общаться друг с другом. В результате, несмотря на общность происхождения, приблизительно 90% слов, фонетический облик многих лексических единиц, восходящих к одному и тому же этимологическому источнику, за это время успел значительно измениться». Причиной возникновения диалектных различий может быть влияние других языков и иноязычных субстратов [Сусов 2007: 125]

Существует огромная литература, посвященная описанию диалектов различных языков мира. Диалектология как специальная отрасль языкознания затрагивает много проблем. Наибольший интерес представляют две по существу связанные темы:

1) смешение диалектов и

2) общие принципы выделения диалектов как самостоятельных языковых единиц [Вахтин, Головко 2004: 113].

Особое поведение систем диалектов в процессах языкового взаимодействия интересовало многих языковедов. Так, например, Л. И. Баранникова основную причину легкой проницаемости диалектных систем связывает с несамостоятельностью диалектной системы [Старостин 2007: 76]. Диалектная система, по ее мнению, выступает как частная реализация общеязыковой системы, что тем самым определяет ее зависимый характер. Говоря о самостоятельности языковой системы и зависимости диалектной, она имеет в виду не генетический план, а общие тенденции развития системы. Вторым характерным признаком диалектной системы по сравнению с общеязыковой считается ее открытость, т. е. наличие общих звеньев у целого ряда диалектных систем. Открытый характер диалектной системы способствует проявлению ее третьей особенности — большой проницаемости по сравнению с системой языковой. Она наблюдается на всех уровнях диалектной системы, особенно в области лексики. Проницаемость проявляется в возможностях проникновения в данную систему элементов другой системы. Происходит это, по-видимому, вследствие значительной общности грамматики всех диалектов данного языка.

Можно оспаривать тезис о большой зависимости диалектной системы от общеязыковой, но основная причина особой проницаемости диалектных систем определена правильно. Близость языковых систем диалектов создает определенный психологический эффект. Поскольку система диалекта часто более вариативна по сравнению с системой литературного языка, то всякое проникновение элемента другой диалектной системы воспринимается как фонетический или грамматический вариант собственной системы. Носители близкородственных диалектов, по-видимому, очень легко в процессе общения осваивают сходные языковые элементы, что и приводит в конечном счете к смешению диалектов.

Процессы смешения диалектов нельзя также изучать без достаточного исследования различных сопутствующих факторов. При изучении процессов междиалектного смешения важно учитывать общий удельный вес носителей того или иного диалекта, род их занятий, продолжительность их совместной жизни, степень их языковой близости и т. д.

Специфические процессы смешения диалектов изучены в общем слабо, однако некоторые выводы представляют интерес для общей теории происхождения диалектов.

В.М. Жирмунский, развивая некоторые высказывания немецких диалектологов (К. Хааг, Ф. Вреде, А. Бах), устанавливает категории первичных и вторичных диалектных признаков.

Первичными признаками он называет наиболее резкие отклонения данного говора от нормы литературной или диалектной, вторичными — отклонения менее заметные. При столкновении исследованных им швабских говоров с нормой литературного немецкого языка отпадают все наиболее существенные отклонения диалекта от литературной нормы, а менее значительные сохраняются без изменений. То же происходит и при смешении швабских говоров с франкскими, опирающимися на общефранкское диалектное койнэ и на литературную норму [Мечковская 2006: 71].

Система гласных тюркского говора деревни Эушта быстрее подвергается смене в тех случаях, когда различие в употреблении гласных между местными тюркскими говорами и татарским языком имеет семантические последствия, т. е. если оно ведет к недопониманию или имеет результатом фонетическое совпадение слов местного говора и татарского языка, семантически между собою не связанных, например: эушт. кул означает 'рука', тат. кул имеет значение 'раб', эушт. туc 'coлъ', тат. туc 'береста', эушт. ит 'собака', тат. ит 'мясо' и т. д.]. Признаки, совпадение которых не имеет семантических последствий, обычно сохраняются дольше. Существенное значение для судьбы языковых форм имеет факт осознанности или неосознанности различия параллельных форм самими говорящими. При условии, если различия незаметны для говорящих, они могут долго сохраняться. Выводы М. А. Абдрахманова в этом отношении совпадают с выводами В. М. Жирмунского [Старостин 2007: 86].

Некоторые части речи (местоимение) являются более устойчивыми, чем другие; для сохранения грамматических признаков имеет значение их системный характер (падежные формы одного корня сохраняются лучше, чем формы одного слова, образованные от разных корней, звуки лучше сохраняются в дифтонгах и устойчивых словосочетаниях, для судьбы ряда слов имеет значение их внутренняя форма и словообразовательные качества, лучше сохраняются слова, находящиеся в пассивном фонде и т. д.

Какая-либо сильная тенденция в одном из смешивающихся говоров или диалектов может оказывать значительное сопротивление внешнему влиянию. Среди многих русских говоров Поволжья, подвергающихся значительному украинскому влиянию, нет ни одного, воспринявшего характерное украинское различение гласных неверхнего подъема в безударном положении, т. е. сменившего произношение типа дамой, пошли, корова, драва на домой, пошли, корова, дрова и т. д. Это означает, что аканье в русских говорах представляет устойчивую черту их фонологической системы.

Заслуживает внимания также тезис А. П. Дульзона о двух последовательных фазах смешения диалектов. Первая стадия характеризуется появлением в речи индивида особых ситуативно обусловленных, отличных от его родного говора фонетических, морфологических и лексических вариантов, а также моделей предложения, которые он употребляет только в определенной ситуации. Ситуативные варианты с формальной стороны представляют собой сочетание элементов родного диалекта с элементами чужого диалекта (или литературного языка). Прежде всего устраняются особенности, тормозящие процесс общения, т. е. наиболее заметные признаки, или так называемые первичные признаки [Мечковская 2006: 81].

Вторая стадия процесса диалектно-языкового смешения начинается тогда, когда вторичные признаки языковых систем становятся заметными для всех частей сметанного коллектива и когда носители отступающего говора научаются воспроизводить вторичные, т. е. менее заметные признаки ведущего говора. Сначала эти признаки употребляются как ситуативные варианты, потом они становятся факультативными. При устранении парности факультативных вариантов наступает смена языка [Рируцкий 2008: 89].

Имеются данные, свидетельствующие о том, что при смешении диалектов звуковые изменения совершаются постепенно, захватывая слово за словом. В некоторых диалектах сохраняются реликты, не затронутые звуковым изменением. В среднефранкском диалекте немецкого языка, который был когда-то нижненемецким говором, местоимения dat 'das' и wat 'was', et 'es' и allet 'alles' остались незатронутыми верхненемецким перебоем согласных.

Немецкий диалектолог Фрингс даже делает из этого вывод, что следует говорить не о перебое, но о словах с перебоем.

Итак, мы выяснили, что одни языки из других могут заимствовать слова, звуки, письменность, но есть также и изолированные языки, происхождение которых, как правило, установить удалось, но связь с другими языками не видна. Есть лишь предположения. Наиболее известным примером является баскский язык. Существует несколько гипотез о родстве языка басков с другими. Наиболее состоятельной является теория о его родстве с кавказскими, особенно картвельскими (грузинский, мегрельский, лазский и сванский) языками. Эта гипотеза, по мнению многих ученых, является наиболее доказательной.

Безусловно, языки напрямую связаны с диалектами. Диалект представляет собой разновидность языка, использующейся жителями одной территории, на которой распространен данный язык. Совокупность диалектов составляет единое целое языка. Как уже было сказано, диалекты делятся на территориальные и социальные. В данном случае речь идет о территориальных. Различия между диалектами одного языка могут быть небольшими, но также они могут сильно различаться. Несмотря на то, что многие консервативные ученые либо вообще отрицали существование диалектов (Гуго Шухардт, Гастон Парис), либо считали их ненужными производными языков, они все же достаточно распространены. Языки меняются, а диалекты тесно связаны с их историей. Зачастую в диалектах можно увидеть какие-то утраченные языком литературные явления, в диалектах могут быть отражены различные исторические события, например, миграции, колонизация, отношения с разными странами в прошлом.

Среди причин возникновения диалектов можно назвать и территориальную разобщенность, в результате которой появляются наречия, группы говоров. Диалекты могут отличаться диалектизмами (диалектизмы — характерные языковые особенности). Различия могут быть звуковыми (фонетические диалектизмы), лексическими (например, названия предметов данной местности), в каком-то конкретном районе жители могут по-особенному употреблять предлоги («приехал с Москвы») [Базылев 2007: 53].

1.2 Территориальная дифференциация лексики с точки зрения этнолингвистической географии

В эпоху становления нации ее единство складывается под руководством буржуазии, которая в течение длительного периода выступает ведущей силой в экономике, политике, идеологии, культуре и соответственно в языковом развитии.

По мере нарастания антагонизма между пролетариатом и буржуазией по мере обострения классовой борьбы в духовной жизни наци возникаюn «две культуры». Противостоящие классы национального общества вступают в непримиримую борьбу, что сказывается и на состоянии языка резче выявляет его социальную стратификацию. В то же время сохраняется принадлежность противостоящих классов и соперничающих социальных групп к одной нации. Они продолжав жить на одной национальной территории, взаимодействовать общественном производстве. Они сохраняют существенные черты психического склада и общаются с помощью одного язык как бы стратифицирован он ни был.

В советской социолингвистике утвердился взгляд на национальный язык как на исторически сложившуюся систему, состоящую из многих элементов: литературный язык, разговорная форма литературного языка, обиходный язык, городское просторечие, «культурный диалект», интердиалект, территориальные диалекты, говоры, социальные варианты языка [Пищальникова 2009: 61].

Простой перечень элементов системы национального языка уже дает представление о ее сложности. Но необходимо учитывать и другие характеристики системы, подчеркивающие сложность ее организации.

Прежде всего перечисленные элементы далеко не всегда являются простейшими. В литературном языке существуют функциональные стили — язык науки, язык прессы, деловой язык и т. д. В свою очередь такой функциональный стиль, как язык художественной литературы, разделяется на жанры со своими языковыми различиями, а также может включать в себя наряду с общенациональной нормой произведения на культурных диалектах или на областных языках.

Территориальный диалект обычно не является единым. Он распадается на говоры. Вместе с тем диалект может быть элементом более сложного явления — интердиалекта.

При всей сложности системы национального языка, при всем своеобразии каждой конкретной системы она не сводится к случайному или произвольному набору элементов. Состояние системы и структурные связи внутри ее определяются степенью развития национального общества, подчиненного строгим закономерностям. По выражению академика В. В. Виноградова, система национального языка должна пониматься не как «мешок», куда втискиваются все мыслимые элементы, «но как сложная, динамическая и целенаправленная система, в которой — при ее глубоком внутреннем структурном единстве — происходит взаимодействие и взаимовлияние разных функциональных частей неравноправных по своей общественной природе и историческому назначению» .

Языковые системы — это теоретические модели, созданные для описания закономерностей языкового поведения членов определенной этнолингвистической общности. Реальные естественные языки в действительности не являются ни абсолютно статичными, ни абсолютно однородными. Тем не менее, речь для тех, кого принято считать носителями одного языка, все же обладает достаточной степенью статичности и однородности для того, чтобы признать использование такого рода конструктов при описании естественных языков полезным и с научной точки зрения оправданным [Щерба 1974: 128].

В первую очередь нами рассматривается пространственно-временная дифференциация диалектов и языков как наиболее крупных единиц территориального членения. Собственно диалект — разновидность некоего языка, употребляемая в качестве средства общения лицами, связанными тесной территориальной, социальной или профессиональной общностью [Березин 1975: 54]. Кроме того, следует различать следующие понятия: «диалектный (языковой) континуум» — континуум, где выделяются и постулируются ареальные нормы (зоны) единого языка или диалекта с некоторыми вкраплениями других языковых вариантов [Десницкая 1977: 13]. «Социальный (или этнический) континуум» — территория формирования и развития некоторой социальной группировки людей, являющейся носителем некоего общего языка, не исключая при этом владение различными языковыми вариантами. Географический положение — не единственный фактор диалектного варьирования: речь людей различается в зависимости от их принадлежности к разным социальным группам. В отличие от диалектного континуума любой контактный континуум имеет не территориальную, а социальную обусловленность. Таким образом, принято различать территориальные диалекты — разновидности языка, используемые на определенной замкнутой территории в качестве средства общения местного населения, и социальные диалекты — разновидности языка, на которых говорят определенные социальные группы населения (религиозные, этнические, экономические, политические, профессиональные). Социальные диалекты имеют в своей основе литературный язык или территориальный диалект, отличаясь от них лишь специфической лексикой, словообразованием и фразеологией. В то же время современные территориальные диалекты в большинстве языковых коллективов одновременно являются и социальными диалектами, поскольку на них говорят только низшие слои городского населения (таково положение в России, Англии, Франции, где социальный статус диалектов низок). Напротив, в тех странах, где территориальные диалекты пользуются большим престижем (например, в Германии или Швейцарии) или отношение к территориальным разновидностям языка более безразличное (как в США), употребление территориальных диалектов менее привязано к социальным классам, а сами они имеют более чистый «территориальный» характер [Рождественский 2002: 117].

Для описания как территориальных, так и социальных диалектов существенны два параметра:

1. барьеры, или границы;

2. расстояние, или дистанция (социальные или территориальные).

С географической точки зрения региональные границы часто совпадают с географическими физическими препятствиями, и чем резче граница и больше географическое расстояние между двумя диалектами, тем дальше они с лингвистической точки зрения. Сей факт только лишь очередной раз доказывает неопровержимую взаимосвязь и взаимозависимость лингвистических и географических явлений и процессов. Эта закономерность нашла свое отражение в модели генетической дифференциации индоевропейских языков, известной под названием модели «родословного древа», охватывающей 12 языковых семей (96% языков мира). Генеалогическая схема отражает представление о возникновении родственных языков в результате разделения языка-предка (праязыка) и относительную древность распада праязыков в соответствии со степенью различий между языками-потомками. Так, традиционный способ построения генеалогического древа — по общим инновациям: чем меньше времени прошло с момента распада общего праязыка, тем ближе родство языков, тем больше совпадений в области базисной лексики (термины родства и т. д.) и, соответственно, тем ближе они окажутся на схеме. Так, все индоевропейские языки разных подгрупп имеют между собой около 30% совпадений; все балто-славянские языки имеют между собой 45−50% совпадений; все славянские и все германские языки имеют между собой 80−90% совпадений. Налицо, таким образом, явная корреляция между степенью родства и количеством совпадений в базисной лексике. В целом, определение первоначального ареала реконструируемого общего языка и определение путей миграции и переселения племен, говоривших на диалектах этого общего языка, понимаются как «историко-географический аспект собственно лингвистической проблемы членения языковой общности» .

Различие социальных диалектов можно объяснить с помощью сходных понятий. Границы между социальными классам неотчетливы и проницаемы, ибо существует так называемая вертикальная мобильность — возможность подняться и опуститься по социальной лестнице. Степень варьирования языка и его социально-территориальный статус находятся в обратно пропорциональных отношениях: чем выше статус, тем меньше территориальных вариантов; и, наоборот, более низкие варианты используют большее число лексических и грамматических вариаций. Таким образом, чем разнообразнее общество, тем разнообразнее его языковые территориальные варианты. Тем не менее следует отметить, что социальные явления подчиняются своим специфическим законам, часто идущими вразрез с законами изменения языковых систем. Достаточно сказать, что всякому языковому изменению оказывает стремление говорящих сохранить свой язык в состоянии коммуникативной пригодности, сказывается и сила усвоенной привычки. Мы не случайно подчеркиваем важность социальных явлений в жизни любой языковой общности, поскольку социальный критерий является основополагающим в территориальной дифференциации этнолингвистических общностей [Маслов 2004: 251].

Собственно географические закономерности лингвистической структуры достаточно специфичны и наблюдаются во многих языковых явлениях и процессах. Языки, распространяясь по территории, где они приходят в соприкосновение с другими языками, теряют свои наиболее специфические черты. Скрытые в каждом языке тенденции часто развиваются скорее и полисе, если язык выходит далеко за пределы своей родины. Так, некоторые новшества скорее проявились во французском языке Канады, чем на французском языке запада Франции, откуда французскую речь перенесли в Канаду в XVII в. (он освободился от многих ветхих черт, сохраняемых во Франции по традиции). Аналогично и голландский язык буров ушел в своем развитии дальше, нежели голландский язык Голландии. Языки, не меняющие места, более консервативны. Языки, носителями которых является население замкнутых областей, находящихся вдали от космополитических центров и больших путей сообщения, остаются удивительно архаичными (исландский, литовский). Лучше всего языки сохраняются в горных областях или на краю полуостровов, куда внешние воздействия доходят в слабой степени. Примерами могут служить баскский язык, кавказские и кельтские языки. Напротив, географическая среда без явных границ (равнины, побережья) часто приводит к возникновению так называемых диалектных цепей, или континуумов, в которых соседние популяции хорошо понимают язык друг друга, а отдаленные — нет. Так устроены юго-восточные диалекты французского и северные диалекты итальянского языков, настолько похожие, что их можно принять за один язык, и граница между ними проводится исходя из политических, а не лингвистических факторов. Густота населения также сказывается на развитии языков. Локальная разбросанность населения благоприятствует дифференциации диалектов. При условии высокой урбанизированности населения эта концентрация способствует созданию общих языков, являющихся своего рода средним арифметическим языков различных общественных классов, живущих в этих городах (лондонский койне). Географические факторы могут объяснять и скорость языковых изменений. Например, грамматический консерватизм исландского языка на фоне его родственников по индоевропейской семье часто объясняется тем, что исландцы в течение многих веков находятся в географически изолированной области. С другой стороны, языковые инновации также могут быть вызваны географическими обстоятельствами (инновации из славянских и романских языков в гагаузском). Кроме того, существует некая зависимость между размером территории — ареалом распространения языка и генетической плотностью функционирующих в ней языков. Возьмем за основу понятие лингвистической географии — языковой ареал. Различают большие (Старый свет) и малые ареалы (вплоть до ареала распространения диалекта). В работах американского лингвиста Дж. Николе были указаны важные типы ареалов — протяженные и замкнутые зоны. Для каждого из этих ареалов характерна своя генетическая плотность — количество генетических семей, приходящихся на единицу площади, которая зависит от физико-географических факторов (Старый Свет имеет генетическую плотность 1,5, а Новый Свет — 10,6). Высокое структурное разнообразие обычно сочетается с высокой генетической плотностью (особенно в замкнутых зонах). На разнообразие языковой популяции влияют три типа диахронических изменений: повышение разнообразия (Новый Свет), стабилизация (Европа, центральная и южная Австралия) и вымирание языков под влиянием волн колонизации. Мы можем видеть, что результирующее языковое разнообразие в значительной степени является функцией географических факторов, в частности, размера территории. Тем не менее, именно общественные воздействия не только замедляют или ускоряют языковое развитие, в том числе территориальное (географическое), но, кроме того, они определяют значение и размах этого развития [Мечковская 2009: 107].

Этнолингвистическая общность, будучи в принципе целостной, социально неоднородна. Неоднородность общества приводит к расслоению языка на социально-территориальные подсистемы. Эта закономерность выражена лингвистической динамикой, которую принято рассматривать сквозь призму трех процессов: эволюции языка, развития языка и его совершенствования. Эволюцией (изменением) языка называют род процессов, связанных с изменением единицами языка своих фонетических и смысловых качеств, исключая количественное и качественного усложнение их отношений. Она способствует сохранению стабильности многообразия типов языков. Развитием языка можно назвать род динамических процессов, при которых происходит увеличение во времени числа единиц языка и качественное усложнение их отношений. Совершенствование языка — динамические процессы, которые, воплощаясь в изменении и развитии языка, возникают вследствие сознательного воздействия человека на язык. Все указанные процессы протекают на фоне взаимодействия этнических общностей, проще говоря, языковых контактов, среди которых принято выделять три вида взаимодействий: интеграцию, интерференцию и переключение. Процессы сугубо лингвистические, затрагивающие внутреннюю структуру языка, но именно они обусловливают те основные внешние лингвогеографические процессы, протекающие внутри этнической общности и обеспечивающие разнонаправленный процесс: с одной стороны, они служат «кузницей» новых диалектов и языков, с другой, стремительно сокращают их количество [Левицкий 2009: 114].

Итак, прежде всего, будем говорить о двух ведущих процессах: дивергенции (дифференциации) — территориальном делении языка на родственные языки и диалекты (увеличении числа языков), и конвергенции (интеграции) — обратном процессе, в ходе которого происходит объединение языков и диалектов (сокращении их числа). Дифференциация и интеграция — прежде всего социальные процессы, так как расхождение и схождение языков объясняется экономическими, военными, политическими и культурными причинами [Березин 1975: 85]. Рассмотрим следующие пять способов языковой дивергенции: расселение, разделение диалектного континуума, суперстратное влияние, неполная ассимиляция, пиджинизация.

Расселение — самый простой способ языковой дивергенции, в результате которой образующиеся диалекты, накапливая языковые изменения, превращаются в отдельные языки. Этот способ встречается сравнительно редко — только там, где: а) совершенно прекращается общение между носителями данных идиомов; б) отсутствует влияние других языков на эти идиомы. Иногда приближается к этому ситуация в горах и на удаленных друг от друга островах. Но даже в этих регионах так бывает не всегда. Более обычна ситуация, когда те, кто отселился, не прерывают контакта с теми, кто остался, и изменения, происходящие в языке тех и других, большей частью совпадают. После ряда переселений этносов, не прерывающих между собой контакта, образуется так называемый диалектный континуум Существуют еще два способа, связанные с иноязычным влиянием [Бурлак 2001: 115]. Во всех случаях наиболее существенным является прекращение общения между носителями разделяющихся языков. В случае, если общение не прекращается, языки не разделяются: они будут обмениваться инновациями, и их эволюция пойдет в одном направлении [Бурлак 2001: 121].

Наряду с дивергенцией языков идут процессы конвергенции, в ходе которых различия между родственными языками стираются (языковое сродство). Конвергенция языков на территориальной основе не зависит от генетического родства языков, но протекает она в разных случаях по-разному: в случае близкородственных языков возможно особенно массовое заимствование лексики и грамматических черт. В случае отдаленного родства, исключающего взаимопонятность, но сохраняющего определенную типологическую близость языков, также имеется возможность для диффузных влияний. Языки, вообще не родственные между собой, также способны к конвергентному сближению (тюркские языки в Европе). Иногда тип грамматической структуры препятствует иноязычным влияниям (атабаскские языки Северной Америки), даже несмотря на территориальное соседство и активные этнические контакты. В реальной истории языковые процессы дивергенции и конвергенции постоянно сочетаются и переплетаются друг с другом, сохраняя необходимый баланс языковых средств и языков (диалектов) [Березин 3: 86].

В ходе указанных процессов принято выделять три главных аспекта влияния, сосуществование, смешение и скрещивание языков. Сосуществованием принято считать длительное взаимное влияние друг на друга двух или более смежных языков при мирном сожительстве на одной территории разноязычного населения. Ни один из этих языков при этом не теряет своей самостоятельности и индивидуальности, но в результате сосуществования они могут приобрести некоторые общие черты (кавказские языки) [Березин 1975: 90]. Смешение — такой вид взаимодействия, при котором два языка сталкиваются на одной территории, один из них оказывает влияние на другой, после чего они расходятся, и каждый из них продолжает развиваться самостоятельно. Отметим, что в случае, когда соперничают два культурных языка, оба одинаковой мощи и к тому же достаточно различные по структуре, то такое соперничество языковых последствий почти не дает и протекает исключительно в области политико-экономической. В противном случае более «слабый» язык подвергается субстратному влиянию, а потом практически исчезает. Подобным образом стали «мертвыми» многие языки (латинский, древнегреческий) [Березин 1975: 57]. Третий тип взаимодействия — скрещивание языков — столкновение на одной территории двух языков, из которых сохраняется только один, а второй исчезает, обогатив отдельными элементами язык-победитель. Следствием этого процесса является возникновение так называемых языковых союзов, для которых характерны черты сходства на всех языковых ярусах (балканский языковой союз, скандинавский, эфиопский). Считают также, что немецкий, французский, итальянский и ретороманский языки в условиях единого государства Швейцарии образуют языковой союз, в пределах которого языки подвергаются качественным изменениям, способствующим этнической консолидации разноязычных граждан Швейцарии в единую нацию [Хроленко 2004: 138]. В процессе скрещивания можно наблюдать явления субстратного и суперстратного влияния. В случае исчезновения языка местного населения, перешедшего на язык завоевателей, сохранение отдельных элементов языка местного населения в языке завоевателей называются субстратом (Дж. Асколи) [Березин 1975: 59]. Субстратом стал дравидийский язык для языков индийских, кельтский — для романских, можно также говорить о финском субстрате для ряда русских говоров севера Европейской части России. Явление субстрата присутствуют и в европейских языках: галльский субстрат во французском, иберийский субстрат в испанском языке. Если же завоеватели сами переходят на язык местного населения, то сохранившиеся элементы их языка в языке местного населения называются суперстратом (В. Вартбург) [Березин 1975: 97]. Суперстратом стал латинский язык по отношению к ряду местных языков Западной Европы, франкский суперстрат во французском языке, кельтский суперстрат в английском языке. Наиболее проницаемой для иноязычных воздействий, идущих со стороны субстрата или суперстрата, оказывается лексика, менее доступна такому воздействию синтаксическая система и словообразование, еще менее «проницаема» система морфологии. Помимо перечисленных явлений при языковых контактах возникают также адстратные (интерстратные) явления. Язык-адстрат (М. Бартоли) — это язык, усваиваемый (ассимилирующийся) другим языком при условии территориального соседства населения, говорящего на ином языке и распространяющийся вглубь территории. В данном случае языки-интерстраты находятся в отношении взаимного воздействия друг на друга (белорусско-литовские, польско-литовские языковые отношения в период средневековья, языки юго-востока Франции и североитальянские диалекты). Как правило, каждое из перечисленных нами явлений в большей или в меньшей степени находит свое отражение в контактирующих языках на определенном этапе коммуникации в билингвальном или многоязычном коллективе. Однако в отличие от диалектного континуума любой контактный континуум имеет не территориальную, а социальную обусловленность [Хроленко 2004: 142].

Все три процесса языковой динамики происходят одновременно, стихийны и различаются только теоретически. С одной стороны, мы имеем тенденцию усложнению языка, с другой — воздействие человека на язык направлено на систематизацию и упрощение его форм.

Введение

языковой политики позволяет в определенных пределах управлять процессами динамики языка, но оно не является абсолютным, поскольку всегда остается, а в некоторых отношениях расширяется возможность существования стихийных процессов динамики языка (в области фразеологии).

Выводы по главе 1

Язык никогда не бывает абсолютно единым, так как наряду с факторами, способствующими формированию его единства, действуют факторы, создающие его неоднородность. Различные вариации языка принято делить на две группы — одни из них носят названия территориальных диалектов, другие известны как его социальные варианты.

Взаимное влияние языков очень велико. В последнее время наблюдается тенденция увеличения этого влияния. Это можно проследить и в русском языке, в котором за несколько последних лет появилось огромное количество слов, заимствованных из английского, французского и других языков. Наверное, можно понять ученых-лингвистов, пытающихся прекратить поток вливающихся слов, ведь из-за этого русский язык теряет свое лицо. Причем зачастую использование иностранных слов приводит к забыванию русских, а также увеличивается число речевых ошибок. Однако подобное влияние неизбежно, и все языки имеют заимствованные слова. Что же касается диалектов, то можно сказать, что это необходимая составляющая часть языка, равно как и другие ареальные единицы, например, наречия. (Чтобы не было путаницы, нужно пояснить, что наречия и диалекты — разные понятия, но они тесно взаимосвязаны, так как наречие — совокупность диалектов, имеющих какие-либо общие признаки) И если рассматривать влияние внутри языка, то наблюдается взаимодействие и языков с диалектами и диалектов между собой.

Когда в языкознании возникло понятие диалекта, то он мыслился как некое географически замкнутое языковое единство с достаточно четко выраженными границами.

По мере накопления новых сведений в области изучения диалектов и в результате их более детального и всестороннего исследования выяснилось, что точно очерченные границы диалектов нередко довольно трудно выявить. Мало того, отдельные отличительные особенности одного диалекта могут наличествовать и у других диалектов.

Глава 2. Дифференциация итальянского языка по территориальному признаку

2.1 История и причины возникновения диалектов итальянского языка

Итальянский язык относится к романской группе индоевропейских языков. Основой языка является латинский язык. На итальянском языке говорят не только в Италии, но и на Мальте, на Корсике, в кантоне Тичино (Швейцария), в государстве Сан-Марино. Итальянский язык — официальный язык Ватикана. Около 65 миллионов человек в мире говорят на итальянском языке.