Структурная модель традиционного киргизского эля

Структурная модель традиционного киргизского эля

Прежде чем перейти к непосредственному разбору темы, следует остановиться на некоторых теоретических вопросах, связанных с понятием рода, существующим в современной этнографии. Как известно, изучение традиционного кочевого киргизского общества всегда было обосновано связано с дефиницией рода, с вытекающим отсюда институтом семейно-родственных клановых отношений и с идеологией родства в целом.

Слово «род» как технический оперативный термин означает группу людей, объединенных между собой общим названием, имеющих общего предка, и которые не могут вступить в брак между собой (Морган, 1934). Из такого понимания рода следует логическое обоснование того, что, в частности, у киргизов род выступает как групповое родство, переходящее в генеалогическую структуру в целом. Внутри этой структуры различаются семейное (фамильное), социальное и генеалогическое (легендарное) родство.

Реальные социальные связи оказываются наиглавнейшими в данной структуре, а не столько действительные кровнородственные линии между людьми. Здесь термины родства являются индикаторами определенных поведенческих моделей, поскольку в терминах и системе родства должное может вступить в некоторое противоречие с реальным. Исторически на смену терминам родства в этнографической науке пришло понятие линиджа, которое в качестве инструментария облегчало объяснение генеалогической структуры.

Понятие рода в определенных конкретных случаях может исчезнуть, уступая место другим понятийным образованиям, как-то: большая семья, община и т. д. Генеалогическая версия рода вступает в противоречие с ее территориальной стороной, ее реальными границами во времени и в пространстве. Социальные закономерности не являются по сути абсолютными, а зависят от реальных условий обитания людей, от ландшафта и экологических условий хозяйствования (Итс, 1991).

Нельзя забывать, что в науке оперируют всего лишь идеалистическими и умозрительными моделями, отражающими действительность. В каждой конкретной ситуации необходимо проверять реальное поведение людей, то есть реальное родство. Это связано с тем, что термины родства могут не обязательно отражать то, что должно быть в представлениях членов общества. В данном случае упор делается на анализ социальных связей, отношений собственности, а также на размещение «в плоскости» носителей терминов соответствующих терминов родства и согласно реально существующей топографии места их обитания. Поиск и выявление точек соприкосновения этих линий, по мнению автора, дает относительно четкое представление о реальной системе родства и структуре самого рода.

У кочевников распределение благ опиралось на коллективизм членов общины, часто по принципу родства. Роль отдельной личности как бы растворялась. Такая реальность вносила определенную путаницу в изучение традиционных кочевых обществ, поскольку, согласно традициям западной антропологии и философии, поиски личности являются прерогативой исследования, нахождением правильного алгоритма в решении всей поставленной проблемы. В западной антропологии существует теория, что личность является проявлением и формой определенной культуры. Что же касается традиций советской этнографии, то она акцентировала свое внимание прежде всего на изучении определенного социума в параметрах не меньше, чем семья.

В свете вышесказанного автор излагает свое видение и понимание структуры традиционного киргизского эля в следующем виде: киргизское традиционное общество выделяет в себе несколько подуровней, построенных в определенной иерархии по отношению друг к другу. Такое условное структурирование внутри одного этноса восходит своими истоками к древности, отражая в какой-то мере универсальную модель деления кочевых обществ на различные подуровни. Такое деление существовало, в частности, у тюркоязычных кочевников Центральной Азии и Южной Сибири. И традиционная структура киргизского кочевого общества является показательным примером тому.

Так, у киргизов сохранился обширный фольклорный материал, который по своему объясняет генезис существовавших до недавнего времени делений внутри одного народа (так называемых родовых делений).

Киргизский эль делится на более мелкие объединения, которые находятся между собой в определенном ладу. К ним относятся объединения бир атанын балдары, урук, уруу и замыкает их эль.

Понятие урук характеризует сравнительно небольшое этническое объединение в иерархии всего образования и состоит из группы родственников, имеющих общего предка в пятом-седьмом колене, объединенных совместным поселением в одном аиле и общим хозяйствованием.

Следующая за уруком категория — это уруу, который может соединять в себе несколько уруков или же может включать только один, но значительный по численности. Сюда входит группа людей, объединенных между собой родственными узами, доходящими до седьмого колена в общей генеалогии. В уруу могут быть зачислены также и чужеродные элементы. Их берет под свое покровительство нижестоящий урук.

Уруу имеет свою территорию кочевания в рамках общей территории этноса. На этом уровне консолидации хозяйственные связи заметно ослабевают, и оставшийся до этого времени относительно единый круг родственников распадается на отдельные хозяйственные группы, которые могут кочевать в составе чужих этнических групп. В таких условиях объединения общими остаются вопросы военно-политического характера. На этом уровне сознание общности и принадлежности к единой родственно-семейной линии в мышлении людей переходит на второй план, уступая место различным дифференцирующим факторам. Ослабевают общие связи между аилами, которые теперь кочуют самостоятельно каждый на своей отведенной территории и имеют различные хозяйственные интересы.

Разграничение территории кочевания решается на общем совете старейшин или регламентируется правилами, сложившимися исторически.

Одновременно с этим сохраняются и межобщинные связи при проведении совместных празднеств и траурных мероприятий.

Следующей категорией объединения, охватывающей все вышеперечисленные единицы, является эль. Термин «эль» является общераспространенным среди тюркоязычных народов.

Применительно к конкретной проблематике этот термин можно объяснять как обозначение одного народа, одной крупной этнической единицы. Его можно «спустить» по иерархической лестнице вниз, используя как описательный термин, характеризующий также и категории уруу и урук. Таким образом, самая высокая категория этнического объединения является и самой универсальной. Но, как будет показано ниже, эта универсальность жестко связана с цифровыми блоками или, говоря иначе, имеет свои естественно-хронологические границы в пространстве.

Самой нижней объединяющей единицей в рассматриваемой иерархии является категория бир атанын балдары (БАБ) — дети одного отца. Она представлена в форме большой семьи. Это ее экономический базис. БАБ может находиться на одном уровне с уруком, наделяя его дополнительной смысловой характеристикой. Реально — это родственные связи на уровне до третьего-пятого колена.

БАБ является как самой мелкой коллективной единицей в экономическом плане, так и наиболее четко осязаемой в сознании людей единой кровнородственной группой.

На уровне БАБ происходит воспроизводство всех вышестоящих категорий, включая их общественно-экономические связи. Здесь следует добавить, что малая семья, также включаемая в категорию БАБ, является биоячейкой общества, воспроизводящей ее членов.

Каждое внутриэтническое подразделение (БАБ-урук-уруу-эль) имело свое название, которое носило имя личное. Это, как правило, было имя исторической, легендарной личности. В сознании людей такая личность являлась некоей точкой отсчета во времени и в пространстве, от которого начинала выстраиваться вся структура.

В хронологическом срезе вертикальная линия родства являлась остовом родственных линий. Сравнительно с ней родственные связи, расположенные в горизонтальной плоскости, отходили на второй план по своей исторической значимости. Они служили уточнением всякого генеалогического древа, были ее живой тканью. Горизонтальная линия родства выявляла реальные связи между людьми разных поколений и пола, указывая на их совместные права и обязанности.

В ходе обработки собственного полевого материала, а также при анализе других этнографических источников автор пришел к выводу о существовании определенных фиксированных цифровых блоков в системе родственных связей по вертикали.

Условно это блоки: 1−3 (семья), 3−5 (бир атанын балдары), 5−7 (урук, уруу), 13−14 (эль).

Блок 1−3 (или 1−3 колена) — это собственно семья по мужской линии счета — отец, сын, внук. Дети наследуют от отца свою принадлежность к определенному этническому объединению, к соответствующей общественной страте. В горизонтальном срезе эти социальные связи характеризуются терминами родства «тууган» и «торкун».

Блок 3−5 (или 3−5 колена) — эта группа родственников, входящих в категорию БАБ. Она является социальной основой кочевой общины. Родственники характеризуются термином «торкун». Здесь выступают социальные функции линиджа, более отдаленно напоминающие поведенческие модели в семье.

Помимо кровных родственников, сюда входят люди, давшие имя ребенку. То есть проступают социально-родственные узы: тамырство, кирме, уравнение в правах рабов и др.

У киргизов самым близким родственником после отца выступает дядя по отцу. Он исполняет роль отца по отношению к своему племяннику. Раньше часто практиковались случаи отдачи ребенка на воспитание в семью старшего брата.

На вертикальном уровне родственных связей в блоках 1−3 и 3−5 любому члену общества гарантировались защита и покровительство со стороны родни, где бы те ни находились. Родственники должны были помогать и оказывать протекцию друг другу, отдавая предпочтение своим перед другими. Такая норма поведения составляла общественную идеологию кочевников. В хозяйственной сфере это выражалось в совместном праве на кочевье, водные источники и др. Право же на получение доли при разделе имущества покойного родственника ослабевало по мере увеличения степени родства или же по восходящей вертикальной линии.

Блок 7 (или до седьмого колена) — это объединение группы родственников категорией урук, уруу. Отсюда род как род в качестве его этнографической характеристики перестает существовать, вернее, работать.

Заключение

браков между членами родового объединения, являющихся родственниками до седьмого колена у киргизов запрещалось. Это брачное табу, которое здесь совпадает с названием очередной замыкающей структурной единицы в блоке 7, не случайно, более того, знаменательно. Осознание общинного единства ослабевает. Родственники живут в чужих аилах, ведут хозяйство совместно с другими этническими группами.

В данном случае людей объединяет имя общего легендарного предка. После этого блока происходит деление этноса на уруу.

По горизонтальной линии родственных взаимоотношений основную роль играет социальное родство в форме свойства.

Блок 13−14 (или до 13−14 колена) — это последнее замыкающее звено во всей иерархии, оно носит название эль. Эль выступает как самостоятельная этническая единица. Различные эли объединяются между собой посредством имен знатных предков, состоявших, согласно легендарной версии, в близком родстве. Объективно эли имели общие политические и экономические интересы. Каждый из них обладал своей территорией кочевания в долинах и горах, свои тамги — знаки собственности, свой боевой клич — уран, свои знамена. Он мог вести самостоятельные военные действия против других объединений. Родственные же узы между ними поддерживались путем заключения браков — соок жаныртуу (обновление кости). Периодические обмены брачными парами являлись социально необходимыми действиями, служившими для поддержания уже существовавших родственных связей, и тем самым воспроизводили традиционную генеалогическую идеологию.

Итак, у киргизов издревле существовала стройная и четко разграфленная система деления всего этноса по иерархической социальной ступени. В XIX веке традиционное общество киргизов основывалось на системе соподчинения социальной структуры, когда малые по численности группы подчинялись большим: пасли их скот, помогали в торговых операциях, прислуживали во время многочисленных торжеств и т. д. Экономическое могущество того или иного этнического объединения основывалось на богатстве скотом.

Существовала определенная субординация во взаимоотношениях различных по рангу этнических подразделений, соблюдение которой становилось определенным фактором социального равновесия, выражением правильного течения жизни у кочевников и одобрялось общественным мнением.

Самые древние этнические объединения у киргизов брали свое начало в древнетюркских корнях и носили, возможно, названия своих тотемных животных. Таковыми являются род сары-багыш, переводимый как желтый лось, род кара-багыш — черный лось, бугу — олень и т. д.

В составе киргизского эля Н. А. Аристов выделил «основные коренные кости», которые входили в состав различных этнических групп. Среди них называется саруу, которое входит и в сары-багыш, и в солто, и в адигине. Затем каба — у бугу, сары-багыш, адигине; мундус — у сары-багыш, солто, адигине, сол; дболбс — у бугу, сары — у багыш, у адигине; шикманту — у сары-багыш, в форме шикмаят — у бугу; торго — у бугу, в форме торб — у чон-багыш.

В начале XX в. Н. Ф. Ситняковский выделил из народа, известного в России как киргизы, два отдела: казаков (казахов) и киргизов. Он писал, что казахи раскинулись на низменном пространстве, отмеченном горными цепями и возвышенностями, на запад от предгорий Тянь-Шаня и на север до Алтайских гор и реки Иртыш. На юге их кочевья заходили за реку Сыр-Дарью, где казахи в зимнее время пасли свой скот в песках Кызыл-Кум. Многие родовые группы входили в китайские владения (Илийская и Тарбагатайская провинции). На совместных границах наблюдалась большая путаница в отношении зимних стойбищ и летних кочевок, перекинутых чересполосно по обе стороны государственных границ.

Говоря собственно о киргизах, он отмечал, что те в основном занимали горные области Тянь-Шаня и Памир. Н. Ф. Ситняковский на основе своих записей, сделанных осенью 1898 г. в восточной части Ферганской долины, сообщал, что местные киргизы делились на два больших рода — отус-огул (30 братьев) и ичкилик. (Группа ичкилик позже была выделена советскими этнографами в обособленную группу, наряду с правым (он) и левым (сол) ветвями внутри киргизского этноса. — авт.) Первый раскинулся в восточной части Ферганской области, в Семиреченской области и в Кашгарской провинции. Ичкилики заселяли горные места к югу от Ферганской долины. Оба этнических объединения сохранили свое старинное деление на он и сол (правая и левая стороны). К отус-огул исследователь отнес родовые ответвления адигине, барги, бурю (бору-авт.), кара-багыш, мангуш, джагальшай, кош-тамга, могол, отус-огул, мундуз, ичкилик, теит. К ичкиликам, зачисленным к левому крылу — сол, были отнесены киргизы найман со своими более мелкими ответвлениями. Отдельно были выделены этнические группы киргиз-кипчак и чомбагыш (чон-багыш-авт.)

Исследователь отмечал об особой политической важности для русских властей иметь точную информацию о родовых группах киргизов. События Ферганского антирусского восстания (в конце XIX в.), где главными силами выступили киргизы, привели к соответствующим выводам. В ходе него русские власти столкнулись с такими мелкими единицами из многочисленных родов, о происхождении которых не имели представления. Полные сведения о киргизских родах давали бы возможность в дальнейшем просчитывать численность потенциальных сторонников и противников новой власти на местах. Кроме того, он особо отмечал, что все киргизские роды имели широкую территорию своих ответвлений. Последние простирались также и на земли соседних государств — Бухарского эмирата, Афганистана, Китая. Их кочевья были переплетены между собой. А сами роды поддерживали между собой крепкие бытовые связи. По мнению Н. Ф. Ситняковского киргизы идентифицировали себя по родовой принадлежности. И ко времени присоединения к Российской империи, они сохраняли свои старые административные и, возможно, политические деления.

Помимо своего названия, каждое киргизское этническое подразделение имело свою тамгу и боевой клич, который также мог повторять имя легендарного предка. Например, у солтинцев был клич «Жанкороз!». Тамга была знаком личной собственности и в то же время знаком родовой принадлежности человека. Тамгу ставили на своих животных, вещах, ею метили места кочевий в виде начертанных линий на поверхности камней, скалы и т. д. Солтинцы имели тамгу в виде полумесяца, за это их называли ай-солто эли — народ солто со знаком Луны.

Несомненно, что институт тамги очень древен по своим социальным функциям. Тамга обозначала не только знак собственности того или иного этнического объединения, но являлась неким символом — оберегом, носила сакральный характер. В таком контексте солтинцам покровительствовала луна.

У киргизов самыми крупными структурными единицами были объединения он — правый, сол — левый и ичкилик — срединный. Каждое такое объединение разветвлялось на внутренние этнические группы со своими названиями. Их можно было насчитать от нескольких десятков до сотен в каждом этническом древе. Киргизские санжыра сохраняли эту упорядоченность и передавали из поколения в поколение устно или в форме записей.

Генеалогическое древо киргизов, как и у других тюркоязычных народов, являлось формой внешней организации традиционного общества. Оно имело свою легендарную версию происхождения и дальнейшую историю развития, начиная от героического предка и заканчивая непосредственно родными дедом и отцом каждого киргиза.

Таким образом, каждый член общества имел собственную ориентацию в разветвленном древе общекиргизской генеалогии, где все были связаны или разделены родственными узами современного или более отдаленного времени. (Феномен генеалогической организации кочевников Центральной Азии и Сибири до сих пор ждет своего полного научного раскрытия в общей программе изучения генезиса традиционных кочевых обществ).

Изучение киргизских санжыра в этом плане представляют большой интерес.

На примере генеалогии нескольких этнических групп, входящих в состав правого крыла, можно рассмотреть генетические связи и иерархическую структуру северных киргизов (Здесь и далее автор приводит несколько легендарных версий, рассказанных санжирачи-знатоками генеалогии. Они были записаны в ходе полевых работ в период с 1990 по 1995 гг. Исраилом Амановым, жителем с. Ийри-Суу Жаильского района Чуйской области, была предоставлена наибольшая часть информации.)

Так, киргизы делятся на сол канат (левое крыло), ичкилик (середина) и он канат (правое крыло). (Такое деление народа невольно ассоциируется с видом парящей в небе птицы, возможно, древнейшего тотема кочевых киргизов. — Авт.) Таким образом у киргизов сохранялась триальная организация. Сол канат подразделяется на ряд крупных этнических объединений: кушчу, саруу, кытай, мундуз, басыз, чон-багыш и др. Ичкилик делится на бостон, тейит, доолбс, кыдырма, канды, жоо кесек, нойгут, кыпчак, найман и др. Он канат состоит из адигине, тагай, кара-багыш, мунгуш и др.

В свою очередь адигине делятся на бору, жору, баргы, сарт, ардай, моонок. От тагая расходятся борстон, кайжан, кылжар, карачоро, азык, саяк, монолдор и др.

От Тагай-бия, согласно легенде, разошелся род Борстона, от него разошлись сыновья Солто, от него пошли дети по именам Кунтуу, Култуу, Чаа. От Чаа родились Каракчы и Талкан. От Талкана произошли сыновья Конурбай, Кошой, Бакы, Багышан, Эсен. От Конурбая родился Жайыл, от Жайыла — Итике, Теке, Асан и Усон. От Кошоя пошли Мамбет, Байболот, Дельден, Жамансарт, Эркебек, Бегиш, Чегиш. От Эсена произошли Аман, Момокон.

Тагай, легендарный предок многих киргизских этнических групп правого крыла, был сыном Доолона и братом другого родоначальника крупных киргизских родов — Адигине. Тагай был бием, и воспоминания о нем связаны с отношениями киргизов с кокандскими правителями. В частности, у киргизов есть повествование об истории поездки Тагая и Кудайберди-бия в Ташкент в качестве послов от родов правого и левого крыла. Кудайберди-бий представлял рода, относящиеся к левому крылу. История повествует о мытарствах, перенесенных ими во время переговоров с узбеками. У Тагая родился сын от узбечки во время его пребывания в Ташкенте. От этого мальчика пошел новый киргизский род.

От Тагая берет свое начало и другое знаменитое подразделение в правом крыле — род сары-багыш. Из него вышли последние ханы-правители северных киргизов хан Жантай и его сын Шабдан-баатыр.

От Тагая произошел Кылжыр, от него — Долон и Сарыбагыш. От Долона произошли Токо, Жантай, Манап, Тастар, Элчибек. От Сарыбагыша — Тулку, от него Тынай, от него Сокур, Атаке, Сатыбалды. От Атаке разошлись Солтонай, Абылай, Жаншекир, Карабек, Таштанбек, Байшекир и Сартай. От Солтоная идут Чынгыш, от Абылая — Бегалы, от Карабека, бывшего ханом, — Телтек, Молтой, Наргозу. От Чынгыша — Кудаяр, от Бегалы — Бактан. От Жантая — Музуралы, Чыныбай, Искендер, Балкыбек, Маматалы, Шабдан, Ыймадылда, Лакла-ажы, Исабек, Искак, Мунайтпас. От Кудаяра — Сооронбай, от Балкыбека — Мырзабек, от Бактана — Шабдан. В свою очередь от Сооронбая — Дуур, от Мырзабека — Кулмамбет и Молдокасым, от Шабдана — Жанкарач, Токсобай, Байсудан и Толо. И у знаменитого Шабдана было четыре сына: Мокуш, Исраил, Султанбек, Аман.

На севере Киргизии роды солто и сары-багыш признают свое родство. Они занимали привилегированное положение среди прочих этнических объединений. Территории их родовых кочевий находились по соседству в Чуйской долине. Солто кочевали к западу от г. Кара-Балты и до Чон-Кемина. Сары-багыши кочевали отсюда до оз. Иссык-Куля, гранича с землями бугу.

В XIX в. северные киргизы были уже поделены на народ Тагая и народ Адигине. Согласно легендарной версии Наал-эжэ, старшая сестра Тагая и Адигине, родных братьев, поручила руководить всем народом Тагаю. Сначала братья с таким решением согласились, но потом, как это часто бывает, Адигине рассорился с Тагаем. И тогда Тагай, не желая кровопролития, откочевал со своей частью подчиненного ему народа на север Киргизии.

Таким образом, объясняется принадлежность группы адигине к правому крылу киргизов — он и расположенность их кочевьев на юге Киргизии.

И Адигине и Тагай являлись сыновьями знаменитого Доолона, одного из родоначальников киргизского народа. Род адигине считался у киргизов манапским, правящим родом. Из этого рода вышли последние правители юга — Алымбек-датха и Курманжан-датха.

О роде монолдор существует легенда, по которой у Тагая была сестра Наал-эжэ, страдавшая изнурительной болезнью. Для ухода за ней Тагай выделил ей девушку по имени Монол и юношу по имени Дор. Он был калмыком по происхождению. Наал-эжэ поженила их. От этого брака родился мальчик. Имя ему дали аксакалы. Они решили соединить в одном имени имена обоих родителей и получилось одно — монолдор. От него впоследствии разошелся род монолдор.

О другом объединении — саяк — существует легенда, согласно которой сын Тагая Карачоро привел с собой сироту по имени Саяк, от которого разошелся род асык. У рода толок есть своя история происхождения: был большой той с большими скачками. Во время скачек погиб человек по имени Конурат. В качестве куна — платы за кровь — был отдан родственникам убитого мальчик по имени Толок. Мальчик был сиротой, и весь род его считался бедняцким и служил манапскому роду солто. О калмаках существует версия, что они произошли от кытай и во времена войн Манаса попали в плен к его народу, то есть к киргизам.

Таким образом, все этнические объединения киргизов имели собственные легенды о своем происхождении. Они были объединены или разъединены между собой генеалогическими линиями по вертикали или по горизонтали. Возможно, что в этом проявляется специфика кочевничества как особой исторической модели социальной эволюции, отличающейся от моделей других обществ (рабовладельческих, феодально-земледельческих и др.) Однако номадизм на современном этапе развития этнографии принято относить к обществам традиционным, где не получили полного развития классовые отношения. Кочевые общества сохраняют на протяжении всей своей истории генеалогическую идеологию, то есть все социальные проявления жизни увязываются категориями генеалогических связей.

генеалогический эль киргизский родственный

1. Бернштам А. Н. Историко-археологические очерки Тянь-Шаня и Памиро-Алая.-М.-Л., 1952.

2. Бернштам А. Н. Памятники старины Таласской долины. — Алма-Ата, 1941.

3. Бикбулатов Н. Б. Башкирская система родства: Наука, М., 1981.-123 с.

4. Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. — М.-Л., 1950.-Т.1.

5. Бушков В. И. О некоторых аспектах межнациональных отношений в Средней Азии // Исследования по прикладной и неотложной этнологии.-М., 1990. — № 9.

6. Бройдо Г. И. Восстание киргиз в 1916 г. — Москва, 1925.

7. Бушков В. И. Таджикский авлод тысячелетия спустя // Восток. — 1991. — № 5.-С. 72−80.

8. Валиханов Ч. Ч. Сочинения. Записки РГО по отделу этнографии.-Т.29.-СПб, 1904.

9. Валиханов Ч. Ч. Собр.соч. в 5-ти тт.-Алма-Ата: Наука КазССР., 1984;1985.

10. Валиханов Ч. Ч. Записки о киргизах // Сочинения.-Алма-Ата, 1961.-Т.1.-С. 301−379.

11. Васильев В. А. Семиреченская область как колония, и роль в ней Чуйской долины. — Петроград, 1915. — С. 80−81, 242−243.

12. Васильев Н. Кочевники Туркестана. Опыт экономического обзора.-Самарканд, 1890.-161 с.