Национальная идея в формировании греческого государства в конце XVIII — начале XX в

Новое время в Европе — это период интенсивного национально-государственного строительства, эпоха складывания современных национальных государств. В это время немцы и французы, англичане и испанцы стали осознавать себя нациями, а свои государства — выразителями национальных интересов. В различных регионах Европы процессы формирования наций и национально-государственного строительства имели свои особенности. Большой интерес представляет собой процесс создания греческого национального государства: греки имели богатейшую государственно-политическую традицию и считали себя древнейшей нацией в Европе.

Прежде чем обозначить подходы к собственно греческой проблематике, надо сказать несколько слов о том, что современная наука понимает под нацией и в каком состоянии находятся научные разработки в этой области. Несмотря на то, что вопросы, связанные с развитием и взаимодействием этносов, их участием в политике, и вообще все этническое и национальное представляют собой остроактуальную тему для изучения едва ли не во всех гуманитарных науках, лежащее, казалось бы, на поверхности, понятие нации остается парадоксальным образом неопределенным. Как справедливо отмечал Б. Андерсон еще в то время, когда в этой области только начинался исследовательский бум, «нацию, национальность, национализм оказалось очень трудно определить, не говоря уже о том, что трудно анализировать"1. Подытоживая дискуссии вокруг понятия нации к аналогичному выводу позже пришел В.А.Тишков2.

В современном смысле (вернее, смыслах) понятие нации появилось в Европе в ХУ11-ХУШ в. и приобрело политическую значимость во время Великой Французской революции. Ее идеологи определяли нацию как.

1 Андерсон Б. Воображаемые сообщества: размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001. С. 28.

2 Тишков В. А. Нация //Новая философская энциклопедия. Т.З. М., 2001. С. 42. сообщество граждан и декларировали суверенность нации именно в гражданском смысле. Романтическая эпоха в лице Фихте и некоторых других мыслителей принесла с собой новое понимание нации и вложила в него этнокультурный смысл. Но политическое понимание нации продолжало жить, и к середине XIX столетия уже был поставлен вопрос о праве наций на самоопределение3. К концу столетия принцип национального самоопределения был взят на вооружение крепнущей марксистской социал-демократией и нашел отражение в резолюции четвертого конгресса II Интернационала (Лондон, 1896 г.). Впоследствии некоторые идеологи австромарксизма, прежде всего О. Бауэр и К. Реннер, писавший под псевдонимом Р. Шпрингер, анализируя непростую этнополитическую ситуацию в Австро-Венгрии, вернулись к более близкому немецкой политической мысли этнокультурному пониманию нации, а принцип национального самоопределения интерпретировали в смысле экстерриториальной национально-культурной автономии4. В полемике с идеологами австромарксизма и их единомышленниками в России И. В. Сталин написал статью «Марксизм и национальный вопрос». В ней давалось определение нации, которое синтезировало этнокультурное и политическое понимание этого явления. Впоследствии оно на долгие годы стало одной из аксиом советского обществознания5.

Отечественные теоретические разработки в области этнологии были обобщены в ставшем хрестоматийным определении этноса, данном Ю. В. Бромлеем, понимавшим этнос как исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих общим языком и культурой, а также самосознанием, зафиксированным в.

3 См., напр.: Acton J. Nationality // The Home and Foreign Review. No.l. July 1862. P. 146 174.

4 См.: Bauer O. Die Nationalitatenfrage und die Soyialdemokratie. Wien, 1907 (Сокращенный рус.пер.: Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия // Нации и национализм. М, 2002. С. 52−120) — Springer R. Der Kampf der Nation um den Staat. Wien, 1902 (Рус.Пер.: Шпрингер Р. Национальная проблема. М., 2010).

5 Сталин И. В. Сочинения. Т.2. М., 1946. С. 296. этнониме. Советское обществознание типологизировало этносы, руководствуясь стадиально-историческим принципом: процесс этногенеза представлялся в виде трех стадий — племени, народности и нации, — причем только последняя наделялась необходимыми для формирования собственного государства качествами. В середине 1980;х годов эта схема была поставлена под вопрос6, а в начавшейся чуть позже дискуссии о содержании понятия «нация» прозвучало предложение изменить смысл термина с этнического на гражданский7. Некоторые авторы стали рассматривать нацию не просто как наднациональную общность, а как своего рода суперэтнос (в духе Л. Гумилева), который может объединять в себе разные этносы на гражданской основе8. Однако в результате дискуссии не было выработано единого подхода к пониманию нации: наряду с гражданским толкованием среди обществоведов и политиков и осталось распространенным также и этнокультурное понимание нации9.

При интерпретации нации в гражданском смысле — как нации-государства — неизбежно возникает необходимость во введении некоего понятия, отражающего этническую составляющую феномена. Терминологическая лакуна была заполнена заимствованным из англоязычной литературы10 понятием этничности. Но данное новшество не только не прояснило ситуацию, но и внесло еще большую путаницу в терминологию. Оказалось, что дефиниций этничности едва ли не столько же,.

6 Крюков М. В. Еще раз об исторических типах этнических общностей // Советская этнография. 1986. № 3.

7 См. напр.: Тишков В. А. О концепции перестройки межнациональных отношений в СССР // Советская этнография. 1989. № 1- Чешко C.B. Национальное государство или демократическое общество // Вестник АН СССР. 1990. № 1.

8 Драгунский Д. В. Макрополитика (Заметки о детерминантах национального поведения) // Полис. 1995. № 5. С. 34−47.

9 См. напр.: Абдулатипов Р. Россия на пороге XXI века. Состояние и перспективы федеративного устройства. М., 1996.

10 В американской и вообще англоязычной политической науке и смежных с ней дисциплинах термин «этничность» достаточно активно используется по крайней мере с конца 1960;х г. См., напр.: Brass P R. Ethnicity and Nationalism: Theory and Comparison. L., 1991; Bell W., Freeman W. (eds.). Ethnicity and Nation-Building: Comparative, International and Historical Perspectives. L., 1974; Ranum O. (ed.). National Consciousness, History and Political Culture in Early Modern Europe. L., 1975 etc. сколько исследователей и журналистов высказывались по национальному вопросу: одни трактуют этничность как форму социальной организации культурных различий11, другие — как синоним национального самосознания12, третьи — как «особую характеристику субъективности, состоящую в ощущении, переживании индивидом своей принадлежности к определенной группе или общности людей"ь, четвертые полагают, что этничность представляет собой исключительно мыслительный конструкт, лишенный какого-либо объективного наполнения14. Анализируя различные точки зрения, C.B. Лурье выделяет целых пять групп проблем, связанных с интерпретацией этничностиь.

Концепция этноса Ю. В. Бромлея является классическим примером примордиализма (объективизма) — одного из трех наиболее распространенных в настоящее время подходов к изучению этногенетических и вообще этнических процессов. Примордиализм считает этнос реально существующей общностью людей, образованной в результате воздействия исторических, географических, экономических, культурных и пр. факторов. Зародившийся из отрицания примордиализма конструктивизм поставил под сомнение именно этот принцип: «Нация рождается тогда, когда небольшая группа людей решает, что ей надлежит быть"16.

С точки зрения конструктивизма этническая общность — не объективная реальность, а социальная конструкция, искусственное образование с ярко выраженной политической окраской. Неслучайно конструктивистская концепция возникла как политологическая и уже потом была заимствована этнологами, социологами и историками. Функция национального конструирования атрибутируется интеллектуальной и.

11 Садохин А. П. Этнология. M., 2000. С. 79.

12 Драгунский Д. В. Навязанная этничность \Полис. 1993. № 5. С. 24−30.

13 Скворцов Н. Г. Проблема этничности в социальной антропологии. СПб., 1996. С. 59.

14 Чешко C.B. Человек и этничность \ Этнографическое обозрение. 1994. № 6. С. 38.

15 Лурье C.B. Национализм, этничность, культура. Категории науки и историческая практика \ Общественные науки и современность. 1999. № 4. С. 106.

Ignotus P. Hungary. N.Y. — Washington, 1972. P. 44. культурной, а затем и политической элите. Конструироваться может не только, а порой и не столько сама нация, сколько ее культура и традиции. Речь идет, в первую очередь, о тех традициях и элементах культуры, которые обозначают социальную и национальную общность, легитимируют социальные институты, социализируют национально значимые нормы и ценности. Иногда такие традиции и элементы культуры не нуждаются в конструировании: они уже существуют, достаточно их просто законсервировать17.

Справедливости ради отметим, что не все конструктивисты считают нацию исключительно продуктом деятельности интеллигенции и политической элиты: например, в противовес Э. Геллнеру, утверждающему,.

1 о что национализм «изобретает нации там, где их нет», М. Грох полагает безусловно необходимым для такого конструирования наличие неких объективных оснований. Он описывает определенное множество таких оснований, из которых большинство носит вариативный характер, а три позиции релевантны: это общая историческая память, совокупность языково-культурных связей и сознание гражданского равенства всех членов группы19.

Своего апогея конструктивизм достиг в концепции «воображаемых сообществ» Б. Андерсона20, определившего нацию как «воображенное.

Л 1 политическое сообщество". Само по себе это определение звучит довольно заманчиво: поскольку вопрос «Что такое нация?» равносилен задаче поиска философского камня или изобретения вечного двигателя, то почему бы не предположить, что нация — такой же миф, как вечный двигатель или философский камень? Однако оптимистично настроенного исследователя быстро постигает разочарование: здравое зерно концепции Андерсона.

17 Hobsbaum Е., Ranger Т. (eds.) The Invention of Tradition. Cambridge, 1983. P. 9.

18 Gellner E. Thought and Change. L., 1964. P. 169.

19 Xpox M. От национальных движений к полностью сформировавшейся нации: процесс строительства наций в Европе \ Нации и национализм. М., 2002. С. 128−129.

20 Один из первых в нашей стране анализов этой концепции см.: Коротеева В. В. Воображенные, изобретенные и сконструированные нации: метафора и проблемы объяснения \ Этнографическое обозрение. 1993. № 3.

21 Андерсон Б. Ук. соч. С. 30. уничтожается доведенным до абсурда конструктивизмом: «На самом деле, все сообщества крупнее первобытных деревень. (а, может быть, даже и они), — воображаемые"22.

Наконец, инструменталистская трактовка нации, также появившаяся на свет в политической науке, рассматривает этнические характеристики как инструмент, используемый политическими лидерами в борьбе за свои интересы. Одно из важнейших достижений конструктивистского и инструменталистского подходов состоит в том, что они уделяют большое внимание изучению вклада идеологий в этнические и этнокультурные процессы.

На наш взгляд, оптимальным подходом к изучению феномена нации является умеренный конструктивизм, выраженный позицией М. Гроха, которая, по сути, синтезирует в себе и собственно конструктивистские, и примордиалистские посылки. Убедительность этой позиции подтверждается результатами исследований в области истории национального сознания, которые показывают, что оно начало складываться значительно ранее появления самого понятия «нация»: например, A.C. Мыльников датирует зарождение этногенетической мифологемы о Грамоте Александра Македонского, удостоверяющей древность славянской общности и легитимирующей существование славянской государственности и границы ее территорий, серединой XIV в23.

Невозможность четко определить, что такое нация, влечет за собой и трудности в определении понятия «национальная идея». В научной литературе оно часто отождествляется с национальной идеологией24. Приступая к изучению греческой национальной идеи мы опирались именно.

22 Андерсон Б. Ук. соч. С. 31.

Подробную аргументацию см.: Мыльников A.C. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы: этногенетические легенды, догадки, протогипотезы XVI — начала ХУ1П века. СПб., 2000. С. 45−94.

24 См., напр.: Бондарчук B.C. Предисловие // Национальная идея в Западной Европе в Новое время. М., 2005. С. 9- Павлов А. Н. Размышления о национальной идее // Поиски смыслов. СПб., 2004. С. 122. на такое понимание национальной идеи. Однако в процессе исследования выявилась его неполнота: трактовка национальной идеи только как идеологии исключает из поля зрения исследователя догосударственный период ее существования25, в греческом случае это османский период. В связи с этим представляется необходимым принять более широкое определение национальной идеи — как «систематизированного обобщения национального самосознания в его надвременном бытии, представленного чаще всего в форме социально-философских или общественно-политических текстов, художественных произведений"26.

Актуальность исследования.

Начиная с Нового времени, национальные государства постепенно становятся основными административно-территориальными единицами современного мира и важнейшими субъектами исторического процесса. Национально-государственное строительство шло рука об руку со складыванием наций современного типа. Процессы эти оказались сложными и противоречивыми: некоторые нации так и не обрели собственной государственности, а многие национальные государства не являются мононациональными. Процессы эти оказались также незавершенными, о чем свидетельствует нестабильность государственных границ и появление новых наций в последнее время. Поэтому без изучения истории складывания наций и национальных государств невозможно понимание современного мира.

Этими обстоятельствами обусловлено внимание историков, а также специалистов смежных областей — политологов, правоведов, философов — к изучению этих проблем. Однако единого подхода к их исследованию до сих пор не выработано. Причины этого кроются как в различии методологических установок ученых, так и в чрезвычайном многообразии.

Это следует из общепринятого в настоящее время определения идеологии. См.: СемигинГ.Ю. Идеология//Новая философская энциклопедия. Т.2. М., 2001. С. 81−83.

26 Алексеева В. А. Национальная идея // Философский словарь. http://www.philosophvdic.ru/nacionalnava-ideva (ссылка актуальна на 10.02.2012) предпосылок и условий, в которых шло формирование наций и образование национальных государств в различных регионах. Все попытки создать единую типологию механизмов складывания наций и образования национальных государств неизбежно сталкиваются с исключениями, не укладывающимися в предложенные схемы. Одним из наиболее частых исключений оказываются греки. Научная актуальность изучения греческой национальной идеи и ее роли в развитии новогреческой государственности обостряется последними политическими событиями внутри самой Греции и ее отношениями с партнерами по ЕС на фоне международного финансово-экономического кризиса. Научная и политическая актуальность темы исследования выходит за пределы чисто греческой проблематики: изучение греческой национальной идеи и ее вклада в национально-государственное строительство открывает новые перспективы исследования социально-политической истории всего Балканского региона, а также истории национально-государственных отношений с целью выработки стратегий их дальнейшего развития, что остро актуально для многих современных полиэтничных государств, включая и Россию.

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования диссертации является греческая национальная идея. Взаимодействие национальной идеи и национально-государственного строительства в конце XVIII — начале XX вв. представляет собой предмет исследования.

Цели и задачи исследования.

Диссертационное исследование ставит перед собой следующие цели:

Во-первых, изучить процесс становления греческой национальной идеи в эпоху османского владычества;

Во-вторых, выяснить, какую роль сыграла национальная идея в формировании государственных институтов у греков в эпоху революции 1821 года;

В-третьих, изучить развитие греческой национальной идеи в первые десятилетия существования Греции как национального государства и определить ее взаимосвязь с национально-государственным строительством в этот период;

В-четвертых, изучить взаимодействие национальной идеи и национально-государственного строительства у греков в период существования «Великой идеи» как государственной идеологии Греческого королевства.

Для достижения этих целей необходимо решить следующие задачи: рассмотреть политическое, социально-экономическое, конфессиональное и культурное положение греков в Османском государстве и других греческих землях, проследить, оставалось ли оно неизменным, найти факторы, способствовавшие развитию национальной идеи, выявить первые предпосылки создания греческой национальной государственностиоценить значение Церкви для социальной и духовной жизни греков, выявить роль Церкви и Просвещения в возникновении этноцентрического дискурса, выделить важнейшие составляющие нового дискурса, исследовать сам процесс его формированияпроанализировать период подготовки к созданию национального государства, обозначить его основные этапы, установить их сущность и значение для национально-государственного строительства, определить вклад национальной идеи в эти процессыисследовать основные тенденции государственного строительства в период революции 1821 г. и правления И. Каподистрии (1828−1831), установить наличие взаимосвязи между становлением государственных институтов и национальной идеейизучить эволюцию представлений о греческой нации и будущем греческом государстве в 1820-е — начале 1830-х гг., выявить основные факторы, оказавшие влияние на этот процессрассмотреть важнейшие проявления политической борьбы в эпоху баварского правления, проанализировать политические взгляды и программы противоборствующих сторон, выяснить взаимосвязь этой борьбы с развитием национальной идеиизучить положение православной веры и Церкви в греческом национальном государстве, определить ее роль в дальнейшем развитии национальной идеиисследовать идейные основы формирующейся государственной идеологии, установить вклад науки и культуры в ее созданиерассмотреть складывание «Великой идеи» как государственной идеологии Греческого королевства, разобрать ее сущность, изучить сформулированную на ее основе внешнеполитическую доктринупроследить реализацию внешнеполитической доктрины Греции во второй половине XIX в., выявить определявшие ее факторы, выяснить причины и характер отступлений от основного курсаисследовать дальнейшее развитие «Великой идеи» как идеологии, определить степень ее влияния на общество и принятие политических решенийпроанализировать взаимодействие Православия и «Великой идеи», разобрать его политические последствияоценить потенциал внешнеполитической доктрины Греции в начале XX в., рассмотреть ее претворение в жизнь, раскрыть причины ее успехов и последующего поражения.

Хронологические рамки.

Нижняя хронологическая граница данного исследования определяется временем существования современного греческого государства (с 1820-х годов), с одной стороны, и временем зарождения греческой национальной идеи, с другой. Совмещение этих двух феноменов приводит к установлению нижней хронологической границы в конце XVIII в. Точнее ее определить сложно, поскольку процесс формирования соответствующего дискурса у греков был длительным, а его начало размытым. На протяжении XIX на базе этого дискурса развивалась национальная идея, на основе которой сложилась государственная идеология Греческого королевства. Она послужила фундаментом для создания внешнеполитической доктрины греческого государства. Наибольшие успехи в ее осуществлении были достигнуты в начале XX в. В то же время она потерпела катастрофическое поражение, приведшее к пересмотру государственной идеологии Греции. Этими событиями определяется верхняя хронологическая граница исследования.

Источниковая база.

Для достижения поставленных целей мы будем использовать самый широкий набор источников. Среди них важное место занимают дипломатические документы, как опубликованные, так и хранящиеся в отечественных и зарубежных архивах. Значительная их часть прежде была незнакома исследователям. Нами был изучен масштабный пласт других нарративных источников: сочинения философов, историков, государственных и политических деятелей, мемуары, частная переписка. Для изучения определенных периодов привлекались материалы прессы, статистические данные (в некоторых случаях собранные автором), партийные и политические документы, материалы деятельности общественных организаций. Свою службу сослужили и другие типы источников: печати, архитектурные памятники, народное творчество. В качестве объекта анализа рассматривались также изменения в греческом языке, некоторые научные и идеологические конструкции. Комплексное изучение этих источников, некоторые из которых были впервые введены в научный оборот или использованы для разработки данных проблем, дает возможность разностороннего и глубокого осмысления указанной проблематики и позволяет прояснить некоторые темные места новогреческой истории.

Традиционно основой исследований по истории Нового времени служат архивные материалы. В нашем исследовании использованы источники из архивов Греции, Великобритании, Франции, Германии, Австрии и России. Отдельные документы были опубликованы зарубежными исследователями, но большая их часть пока не издана. Некоторые документы и целые их группы были впервые введены в научный оборот автором этого исследования.

Данное исследование охватывает большой хронологический период, поэтому встает вопрос об адекватной обеспеченности источниками всего этого временного отрезка. Здесь придется отметить некоторые особенности источниковедения новогреческой истории. Во-первых, это неравномерная обеспеченность источниками всей эпохи. Некоторые периоды и темы обеспечены источниками в большей степени, другие — в меньшей. Имеются проблемы, источниковая база которых крайне скудна. Во-вторых, невозможно найти однотипные источники, которые стабильно присутствовали бы на протяжении всей изучаемой эпохи.

Можно указать на следующие причины этой ситуации. До революции 1821 года основная масса греков проживала в Османской империи. Государственных архивов и архивного дела там практически не существовало. Так что архивные источники по этому периоду можно почерпнуть лишь в некоторых греческих монастырях, где они могли чудом сохраниться, пережив перипетии революции, турецких карательных экспедиций, последующей церковной реформы, а затем злоключения двадцатого столетия. В большинстве таких монастырей архивный материал и по сей день не разобран и не упорядочен, а потому исследователям почти.

27 Poulos J. La Grece d’Othon vue en 1841 par l’homme d’Etat et diplomate Francais Piscatory. Textes et Documents. //L'Hellenisme Contemporaine. 2e" 1® serie. V.IX. Athenes, 1955; Jelavich B. Russia and Greece during the Regency of King Othon. 1832−1835. Russian documents on the first years of Greek independence. Thessaloniki, 1962; Jelavich B. Russia and the Greek Revolution of 1843. Appendices. Munchen, 1966; The movement for Greek independence. 1770−1821. A collection of documents. London, 1976; ДаокаАякг^ A. Kei^sva-Ilriyai rr|c roTopiac ttic EA,?a|viKf|c Enavaaxaaecuc. T.1−3. A6r) va, 1966;1968. недоступен. Иное дело Ионические острова, до начала XIX века находившиеся под властью Венеции. Там, как и в метрополии, был широко развит нотариат, существовали государственные архивы, сохранившие по истории этой небольшой области богатый материал. Так было до середины XIX века, когда острова из-под английского протектората перешли под власть греческого короля. Греческое государство того времени не выделяло денег на содержание архивов и архивариусов. В результате многие архивные материалы были безвозвратно утрачены по причине небрежного хранения, сырости, пожаров и даже землетрясений.

Греческие архивы более поздней эпохи, к сожалению, также сохранились фрагментарно. В их утрате чаще всего были виноваты сами греки: не располагая достаточной площадью для размещения своих архивов, различные ведомства просто сбывали старую документацию продавцам вторсырья, у которых ее покупали владельцы магазинов и использовали в качестве оберточной бумаги. Многие ценнейшие местные архивы погибли также из-за небрежного хранения их в подвальных помещениях, где сырость и мыши быстро превращали их в кучу гнилого мусора28. Тем не менее, благодаря самоотверженному труду греческого историка и писателя И. Влахояниса (1867−1945) часть из них была спасена и вошла в состав коллекции Главных государственных архивов Греции. С основанием этого ведомства в 1914 году ситуация стала меняться и сохранность архивов существенно возросла. Для изучения исследуемого периода наибольшую ценность представляют материалы исследованных нами фондов Главных государственных архивов, прежде всего, фонд первого греческого короля Оттона, документы государственных ведомств, фонды некоторых политических деятелей (например, А. Маврокордатоса), а также архивные материалы греческого МИД, имеющего свой собственный архив. В год 150-летнего юбилея революции 1821 года в Греции началась публикация.

28 О состоянии греческих архивов в ХЕХ в. см.: Агжо'6рг|-ЛаСдро'0 Е. Та архг (а ото у80? ААх|шк6 кратод кщ тг|у гбриат! тсоу Геуиаоу Архвйс^ (1821−1914). А0г|уа, 1991. архивных материалов той эпохи, включающих в себя самые разнообразные документы: протоколы заседаний Национальных собраний и других органов власти, переписку политических и военных деятелей, письма с мест и др. Многие документы приводились в факсимильном изображении, что значительно повышало их ценность как источников. К концу столетия эта публикация уже насчитывала 20 томов29. Эти материалы мы постарались максимально использовать в данном исследовании. С целью сравнения позиций традиционного, византийско-православного, и нового, этноцентрического, дискурсов у греков был проведен контент-анализ государственных документов эпохи революции 1821 г. по этой публикации. На ее основе были изучены ключевые понятия обоих дискурсов, частота и контекст их употребления.

Что касается зарубежных архивов, то из числа их материалов интерес для исследователя нашей темы представляет в первую очередь дипломатическая переписка. Особенно ценны материалы, касающиеся ключевых, поворотных моментов новогреческой истории: эпохи создания государства, а также этнополитических процессов в начале XX в., когда «Великая идея» как государственная идеология и внешнеполитическая доктрина Греции достигла своего апогея. Поэтому, не ставя перед собой невыполнимой задачи полномасштабного изучения дипломатической переписки иностранных представителей в Греции на протяжении более чем ста лет, мы сосредоточили внимание на этих ключевых для нашей темы временных отрезках. Кроме того, значительная часть архивов зарубежных дипломатических ведомств — а речь идет преимущественно об архивах Великобритании, Франции и германских государств, т. е. тех стран, чья политика оказывала влияние на развитие событий в Греции — были уже основательно изучены нашими предшественниками, а наиболее интересные материалы даже опубликованы. Вряд ли имеет смысл повторять уже.

29 Ар^еюу ЕХХг|шкг|д ПаХгуубУ8с1а<- цёхрг тг|<- вукатаатаовактгцВаогХг1а<-. Т. 1−20. Абг^а, 1971;2001 пройденный путь. Тем не менее, целый ряд документов, в особенности касающихся спорных вопросов, был также нами проанализирован. Из неопубликованных документов этой категории мы опирались преимущественно на переписку английских дипломатических представителей в Греции из архива британского МИД, ныне хранящуюся в Национальном Архиве Соединенного Королевства.

Среди негреческих архивных источников особое место занимают отечественные материалы. Уникальность отечественных архивных материалов обусловлена двумя обстоятельствами. Во-первых, достаточно активным участием России в греческих делах и популярностью этой державы-покровительницы среди греческого населения. Российская дипломатия в Греции действовала с разной степенью активности в разное время, в связи с этим и количество полезных по нашей теме материалов неоднородно распределяется по всему периоду. Однако те годы, когда активность российской дипломатии в Греции была достаточно велика, оставили исследователю богатый материал по нашей теме. Таковы, например, первые десятилетия существования греческой государственности, начало XX века, когда интересы России и Греции пересеклись в борьбе за Афон. Во-вторых, российские архивы долгое время были труднодоступными для зарубежных ученых. Это обстоятельство дает отечественному исследователю неоспоримое преимущество и позволяет восполнить многие пробелы.

Из числа российских архивных хранилищ для изучения нашей темы первостепенное значение имеют фонды Архива внешней политики.

Российской империи. Там хранится переписка дипломатических представителей России в Греции с российскими ведомствами и министрами, а также между собой. Большие комплексы документов, такие как переписка русского посланника в Афинах Г. Катакази с К. Нессельроде, Азиатским департаментом МИД и русскими консулами в разных городах Греции, а также хранящиеся в фонде Политического архива документы по афонскому.

17 вопросу накануне и во время Первой мировой войны были впервые нами исследованы и введены в научный оборот. К сожалению, российские архивные документы по афонскому вопросу, которые могли бы дать много новых фактов касательно греческой национальной идеи, сохранились не полностью. Архив российской миссии в Греции по этому вопросу за 19 121 913 годы, имевший огромное политическое значение, был в целях предосторожности уничтожен после начала Первой мировой войны.

На одном из таких документов, обнаруженных и впервые изученных автором этой работы хотелось бы остановиться подробнее. Его автор, Иван Эммануилович Персиани — российский дипломат греческого происхождения, проведший на службе Российской империи 50 лет (1816−1866). Тем не менее, связанные с его деятельностью архивные материалы долгое время оставались вне поля зрения исследователей. Лишь в последние годы американский историк Л. Фрери изучал его отчеты периода Крымской.

Л 0 войньГ. Имя Персиани и двух его сыновей по непонятным причинам отсутствует в составленном известным греческим историком К. Папулидисом Алфавитном каталоге греков, находившихся на службе Министерства иностранных дел императорской России31. За долгие годы службы он прошел путь от канцелярского служителя до посланника, дослужившись до чина действительного тайного советника32. Своим продвижением по службе он обязан не только происхождению, но и своим деловым качествам: исполнительности, добросовестности, безупречному поведению. Эти качества вполне проявились и в годы его службы в Греции (1831−1857). В 1831 г. И. Э. Персиани был назначен первым секретарем Российской.

30 Frary L. Russian-Greek Relations during the Crimean War // Slovo. Vol.21. No. l, Spring 2009. P. 17−29.

31 П сотой) aor|c К. PcoGOsX/qviKd. Октю (j.sXeT8c p? oosA. Ax|viK (bv лоХткюу, лоХтспксоу кал. отгютт](loviKcbv cxscscov. OecoaXoviieri, 2004. Z. 118−134.

32 О семье И. Э. Персиани и его карьере подробнее см.: 50 лет на службе России: портрет российского дипломата XIX в. И. Э. Персиани // Вестник Московского университета. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2008. № 1. С.84−96. императорской миссии при Греческом королевском дворе. Миссия была молодая, как и само греческое государство.

Находившийся в это время в Греции Персиани имел возможность лично наблюдать за политической жизнью новорожденного государства. В 1835 г., когда срок полномочий баварского регентства подходил к концу, Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции. Так появились «Рассуждения о Греции». Их предваряет посвящение директору Азиатского департамента МИД К. К. Родофиникину, которому и была адресована вся работа. Автор не предназначал ее к публикации, но выражал надежду, что она попадет «пред светлые очи» канцлера К. В. Нессельроде.

Рассуждения о Греции с момента прибытия короля до конца 1834 года" (таково полное название работы Персиани) представляют собой объемную аналитическую записку на французском языке, текст которой занимает свыше 200 листов, переписанных от руки и помещенных в специально изготовленную твердую папку с тисненым заглавием работы и годом ее написания. «Рассуждения» состоят из предисловия, пространного введения, где подробно анализируются причины политической нестабильности в Греции, и двух частей. В первой части, занимающей свыше половины объема всей работы, обстоятельно описывается политическая ситуация в Греции в годы революции 1821 года и, особенно подробно, в.

1832−1834 гг. Затем анализируется политика баварского регентства до конца.

1834 г. Большое внимание в ней уделяется причинам и механизмам формирования т.н. партий — политических группировок, оказывавших значительное влияние на политическую жизнь страны. Вторая часть представляет собой краткий обзор политического устройства Греции, ее административной сферы, церковно-государственных отношений, финансов, состояния торговли, армии и флота и др. Удивительно, что этот не имеющий аналогов в России и содержащий столь обширную информацию труд.

19 усердного дипломата более полутора столетий мертвым грузом пролежал в архиве. Он представляет ценность как для изучения собственно греческой истории периода революции 1821 года, правления президента И. Каподистрии, баварского регентства, так и для исследования российской политики в этой стране.

В «Рассуждениях» Персиани можно выделить два пласта: описательный и аналитический. Для историка значимы они оба. Сочинение Персиани содержит преимущественно факты и события, известные и по другим источникам, на которые часто указывает сам автор. Точное и подкрепленное доказательствами изложение материала свидетельствует о серьезном подходе автора работы. Перед нами специалист-эксперт, которому чужды наивные восторги и поверхностный взгляд многочисленных европейских путешественников, посещавших тогда Грецию. Но Персиани не просто описывает события: он сравнивает, обобщает, делает выводы. Целый ряд похожих заключений, касающихся политики регентства, был позже сформулирован и признан историками. Однако, в изложении и оценках некоторых событий Персиани принципиальным образом расходится как с другими источниками, так и с утвердившейся в историографии точкой зрения. Одно из этих расхождений касается оценки политики первого президента страны И. Каподистрии, а также событий, связанных с его гибелью.

Помимо неоднородной обеспеченности архивными материалами, сложный характер исследуемого феномена также подтолкнул нас к привлечению самых разных типов и видов источников.

В дополнение к архивным материалам мы использовали также опубликованные документы из архивов различных политических деятелей и государственных учреждений. Кроме уже упомянутых выше публикаций большое значение дня исследования нашей темы имеют опубликованная переписка различных государственных и общественных деятелей: например, королей Оттона и Константина, швейцарского филэллина и банкира Ж.-Г.

Эйнара, военного и политика Г. Колокотрониса, общественно-церковного деятеля К. Икономоса, документы личного характера, связанные с деятельностью Э. Венизелоса, а также документы Священного Синода Элладской Церкви, подборки документов о борьбе греков за независимость. Ценную информацию о первом опыте государственного строительства греков на Ионических островах можно почерпнуть в отечественных публикациях документов по внешней политике и деятельности адмирала Ф. Ф. Ушакова. Многочисленные свидетельства о страданиях греков в период греко-турецкой войны 1919;1922 годов были собраны и опубликованы К. Фотиадисом. В 1927 г., проанализировав итоги Первой мировой войны, последовавшей за ней борьбы турецкого революционного правительства за отмену Севрского договора, а также преобразований внутри страны, Кемаль Ататюрк выступил в турецком парламенте с 36-часовой речью. В нашей стране она была выпущена четырехтомным изданием под названием «Путь новой Турции» с подробными комментариями и солидным справочным аппаратом в 1929;1934 гг. Конечно, тот факт, что «Речь» была произнесена в 1927 г., т. е. через несколько лет после интересующих нас событий, в некоторой степени снижает ее ценность как источника, однако Кемаль опирается на многочисленные документы, в т. ч. свои собственные телеграммы и депеши, относящиеся к описываемому периоду, которые в большинстве случаев приводит целиком. Эта публикация позволяет посмотреть на развитие событий с турецкой стороны.

Большое значение для оценки государственного строительства в стране имеют официальные документы: греческие конституции эпохи революции 1821 года, 1844 и 1911 годов, тексты международных конвенций и договоров, касающихся Греции. Для сравнительного анализа конституционных нововведений мы привлекали также законодательные акты других стран, такие как Декларация о независимости США, конституции Франции разных лет.

Опубликованы также документы и материалы Национального Собрания 1843−1844 годов, живо передающие настроения эпохи и расстановку политических сил. Но у этой публикации есть существенный недостаток: из нее изъяты все имена, поэтому из нее невозможно узнать, кто был автором того или иного выступления Чтобы это выяснить приходится обращаться к прессе, публиковавшей отчеты о заседаниях по свежим следам.

Особое место в нашем исследовании занимает периодика. В связи с утратой значительной части архивных материалов, значение периодической печати как источника по истории той эпохи еще более возрастает, поскольку газеты отражали различные перипетии политической борьбы, а также умонастроения политической элиты, высказываясь по животрепещущим вопросам политического, национального, религиозного и даже философского характера. Первые газеты Греческого королевства были обычно небольшого формата (30×22 или 48×32 см), состояли из четырех — шести страниц и выходили один — два раза в неделю. Некоторые выходили и реже, но такие газеты, как правило, долго не выживали. Из числа таких недолговечных газет отметим «Эллас», бывшую органом правительства русофила Г. Гларакиса во второй половине 1839 года. Распространялись тогдашние газеты исключительно по подписке. Однако, несмотря не кажущийся небольшой объем, чтение этих газет занятие весьма утомительное, поскольку, в отличие от современных газет, в них отсутствуют не только оглавление, но часто и сами заголовки статей, а материал расположен под общими заголовками типа.

Внешняя политика", «Внутренняя политика», «Разное». Естественно, при этом, чтобы найти необходимое, приходится просматривать все. Для нашего исследования мы пользовались преимущественно газетами второй четверти.

XIX столетия, такими как «Эон», отражающим взгляды «русской партии», и органами ее основных оппонентов проанглийской газетой «Афина» и газетой французской партии" «Филос ту Лау», проправительственным изданием.

Эллиникос тахидромос" поскольку эти газеты стабильно выходили и отражали взгляды лидеров основных политических группировок того.

22 периода. К тому же они издавались в столице, где политическая жизнь была наиболее оживленной, а все новости узнавались в первую очередь. Отметим, что столичные газеты сохранились в более полном объеме, чем провинциальные.

Во второй половине XIX — начале XX века важную роль в общественной жизни страны играли другие периодические издания. В этот период газеты становятся объемнее, появляются первые ежедневные газеты.

Органом Пятой партии X. Трикуписа стала основанная в 1872 году газета.

Кери". В 1874 году в ней были опубликованы программные статьи.

Трикуписа «Кто виноват?» и «Прошлое и настоящее». С 1883 года выходила еще одна газета либерального направления — «Акрополис». Именно в ней в.

1901 году публиковался перевод Нового Завета на народный язык, вызвавший общественно-политический кризис в стране. На рубеже столетий были основаны издания «Эстиа» (1894) и «Нумас» (1903), на страницах которых велись языковые и философские споры о сущности и будущем греческой нации. Существующая по сей день газета «Эстиа» всегда была консервативной, за что либералы, приходя к власти, неоднократно ее закрывали. Консервативной позиции газета придерживалась и в языковом вопросе, бывшем составной частью греческой национальной идеи. И поныне ее авторы пишут на архаизированном языке — кафаревусе — и, вопреки орфографической реформе 1982 года, газета печатается в политонической орфографии. Основным оппонентом «Эстиа» в начале XX века стал «Нумас», служивший рупором новых идейных движений и заимствований из западноевропейской общественной мысли. Это издание стало последовательным сторонником перехода к народному языку — димотике. С ним сотрудничали представители разных направлений димотикизма: консервативного (Я. Психарис) и реформаторского (М. Триандафиллидис), другие видные литераторы и государственные деятели (И. Драгумис, П.

Яннопулос). Наконец, при изучении истории «национального раскола» в.

Греции мы обратились к страницам основанной в 1919 году газеты.

Кафимерини", которая в 1920;1930;е годы занимала открыто антивенизелистские позиции и дала нам возможность из первых рук ознакомиться с аргументами политических оппонентов Э. Венизелоса.

Кроме того, чтобы четко проследить изменения в правительстве, а также сопоставить данные других источников с законодательной основой проводимых им мероприятий, мы воспользовались «Правительственной газетой Королевства Греции», в которой публиковались королевские указы и другие законодательные акты.

Важное место в источниковой базе нашего исследования занимают сочинения современников событий: воспоминания, дневники, описания зарубежных путешественников по Греции, публицистика, произведения художественной литературы.

Мемуарный жанр у греков стал бурно развиваться во второй половине XVIII века. Количество мемуарной литературы продолжало возрастать и в первые десятилетия последующего столетия. Довольно большое количество мемуаров оставила эпоха революции 1821 года: многие ее участники пожелали донести до последующих поколений свое видение событий. Политические, военные, церковные деятели, их адъютанты и секретари — все хотели изложить свою точку зрения. Чтобы получить репрезентативную картину, были изучены воспоминания людей разного социального происхождения, выходцев из разных греческих областей, занимавших различное положение в обществе, поддерживавших противоположные политические группировки, имевших разный уровень образования.

Это мемуары виднейшего военачальника греческих повстанцев, потомственного пелопоннесского клефта, Ф. Колокотрониса, охватывающие период с 1770 года (год рождения автора) по 1836 год. Сам легендарный генерал писать не умел, поэтому его воспоминания были записаны под диктовку юристом Г. Терцетисом. Возможно, они подверглись некоторой правке последнего. Адъютант Ф. Колокотрониса Ф. Хрисанфопулос.

Фотакос) оставил самые объемные (свыше 800 страниц) воспоминания об.

24 эпохе революции, а также «Жизнеописания знаменитых пелопоннесцев», своеобразный римейк «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. Представитель ионической аристократии и видный государственный деятель эпохи революции К. Метаксас также оставил мемуары, содержащие пространный историко-географический обзор его родного острова Кефалонии. Еще один выходец с Ионических островов А. Пападопулос-Вретос, активный сторонник первого президента страны И. Каподистрии, написал пространное историко-биографическое сочинение, которое представляет собой апологию политики этого государственного деятеля. Приехавший в независимую Грецию из Константинополя Д. Эниан, участник сражений, а впоследствии высокопоставленный чиновник, написал свои воспоминания об эпохе в форме отдельных эссе, чаще всего посвященных отдельным выдающимся личностям или важным событиям. Эти произведения стоят на стыке мемуарного жанра и художественной литературы исторического характера, являя собой один из первых образцов таковой. Еще большие литературные достоинства филологи обнаруживают в мемуарах генерала И. Макрияниса, видного военачальника из континентальной Греции. Выходец из простой семьи, И. Макриянис не учился в школе и освоил алфавит во взрослом возрасте. Поэтому его произведения написаны своеобразным фонетическим письмом на особом языке, представлявшем один из вариантов разговорного языка той эпохи. Как и мемуары Ф. Колокотрониса, «Воспоминания» И. Макрияниса охватывают период от рождения автора (1797 г.) до конца его активной политической деятельности (1851 г.) и являются важным источником по истории первой половины столетия. Этот необычный для полуграмотного военного стиль, а также то обстоятельство, что рукопись «Воспоминаний» не сохранилась, вызвали сомнения в аутентичности самого произведения: появилось мнение, что первый его издатель Влахоянис внес значительные изменения в текст, а затем его уничтожил, и даже что «Воспоминания» являются произведением самого Влахояниса33. Однако современный греческий исследователь С. Асдрахас полагает маловероятным, что Влахоянис внес существенные изменения в текст, за исключением его разбивки на главы, постраничного комментария и т. п.34 Кроме «Воспоминаний» сохранилось еще одно произведение И. Макрияниса, названное издателями «Видения и чудеса». В нем прославленный военачальник предстает совсем в ином свете: человеком не просто глубоко религиозным, но и живущим напряженной духовной жизнью. В его видениях причудливо переплетаются религиозные переживания, политические реалии и бытовые сцены. Это произведение позволяет глубже понять духовный климат эпохи, особенности образа жизни и мышления людей того времени.

Стремление запечатлеть для потомков события, очевидцами которых они стали, было характерно не только для светских людей той эпохи. Оно наблюдалось также среди представителей духовенства. Знаменитый митрополит Герман Патрский, с чьим именем связано начало восстания греков на Пелопоннесе в 1821 году, составил «Записки о восстании греков против тирана». «Записки» писались по свежим следам, их автор не успел дожить до создания независимого греческого государства. Поэтому сочинение митрополита Германа находится на стыке двух жанров: мемуаров и дневника. Автор «Записок» принимал активное участие в политической жизни греков. Не случайно отличительная черта «Записок» — их светский характер. Конечно, характер изложения во многом определяется избранной темой, однако примечательно уже и то, что церковный деятель взялся за описание мирской жизни, совершенно оставляя в стороне жизнь церковную. При этом он изображает светскую жизнь в светских же категориях, и если бы имя автора не было известно, то трудно было бы догадаться, что это сочинение написано духовным лицом. Более того, митрополит Герман.

33 Анализ различных гипотез о судьбе рукописи «Воспоминаний» Макрияниса см. в: ПалаксоотасА. Еюаусоуг] \ Макриушууг^ I. Орацата кш Вацата. А0г|уа, 1983. 24−30.

34 Ао5раха<- X. Еюаусоуг) \ Макриу1аууг|<- I. Алоругкаоувирата. А0тууа, 1957. 2. ХХХУ-XXXVI. оценивает события с точки зрения считавшихся тогда передовыми западноевропейских идей. Таким образом, воспоминания этого иерарха представляют хорошую возможность для изучения формирования у греков нового политического дискурса. Полной противоположностью является сочинение другого представителя духовенства той эпохи, монаха афонского Костамонитского монастыря Досифея, «Рассказ о Св. Горе во время восстания 1821 года». Это единственное систематическое описание событий на Афоне в эпоху революции, составленное их очевидцем. Сопоставление «Рассказа» с другими мемуарными источниками позволяет сделать интересные выводы об изменениях, происходивших в мировоззрении греков под воздействием идей Просвещения. О самом Досифее известно только то, что он происходил с Лесбоса. «Рассказ» был составлен им для чтения в монастыре во время трапезы, вероятно, в период между 1830 и 1844 годами33. В дополнение к нему мы использовали также несколько отрывков из монастырских рукописей, опубликованные известным русским историком Афона епископом Порфирием (Успенским).

Как правило, мемуаристы описывали не только строго события, связанные с революцией, но часто также делали исторические экскурсы, приводили различные, в том числе автобиографические сведения, ценные для понимания предшествующей эпохи. Эта группа мемуарных источников очень важна для изучения истории греческого Просвещения. Не только описываемые авторами воспоминаний события, но также сам стиль, язык изложения много дает для понимания степени проникновения в греческую среду идей западноевропейского Просвещения, их восприятия и трансформации на греческой почве. Большое количество этих сочинений позволяет проследить изменения, характерные для формирования нового,.

35 МаисЛакг|ц I. «Дгг|уг|о1ц яер{ Ауюи 'Ороисеу ксарю тг|<- гяауаотасгсос тог) 1821// Арютотглгюу Пауглгсугцлои 0гооаХо<�чкг|^ Етислтщсткг) блатарисртХооскрисг^ охоХщ. Т. Ъ'. ©-еоасАхткл, 1956. X. 221. этноцентрического дискурса у греков, ставшего затем фундаментом национальной идеологии.

Последующие периоды истории греческого государства также в достаточной степени обеспечены мемуарными источниками. Помимо уже отмеченных воспоминаний Ф. Колокотрониса и И. Макрияниса, обширные мемуары о времени царствования короля Оттона оставили ветеран революции 1821 года А. Георгандас, сын прославленного военачальника Г. Колокотронис, а также А. Р. Рангавис и Н. Драгумис. Воспоминания Г. Колокотрониса были продиктованы автором неизвестному лицу, судя по всему, в последние годы жизни, поскольку революция 1862 года упоминается в них как событие прошедшее. Мемуары Г. Колокотрониса гораздо меньше по объему, чем большинство других произведений этого жанра и поэтому содержат значительно меньше информации. Их характерная черта — желание автора оправдать свои действия в некоторые кризисные для страны моменты. В силу своего консерватизма Г. Колокотронис не раз попадал в неловкую ситуацию, так что ему было в чем оправдываться, и при анализе его мемуаров всегда приходится учитывать это обстоятельство. Фанариот А. Р. Рангавис, проживший долгую жизнь и находившийся многие годы в гуще политических событий, «написал четыре толстых тома в похвалу фанариотам, еще больше своему дому и более всего самому себе» 36. Мемуары А. Р. Рангависа очень субъективны даже для этого вида источников и часто страдают неточностью, но, тем не менее, полезны для изучения мировоззрения эпохи. Сам автор задумывал их скорее как литературный труд, и это ему удалось: изысканный стиль и богатство выразительных средств превращают его книгу в увлекательный роман. Единственным из авторов воспоминаний, кто осознавал особенность мемуарного жанра был Н.Драгумис. По происхождению фанариот, занимавший, в силу своего таланта и блестящей образованности, различные государственные должности, связанный дружескими или официальными отношениями со.

36 ЛгцаарскК 0. 1отор (а тг|<- У80вХЛх|У1кг|(- Хоуохгуу{ас,. А9г|уа, 1968.256. всеми значительными людьми своей страны, «он знал множество забавных и пикантных анекдотов из их частной и общественной жизни и умел рассказать их остроумно и обаятельно, что делает чтение его книги чрезвычайно увлекательным» 37. Его мемуары отличает классический язык, ровная и чистая грамматика, поэтому как современники, так и позднейшие историки литературы считают их выдающимся с художественной точки зрения произведением. Воспоминания Н. Драгумиса являются также ценным историческим источником, охватывающим весь период царствования короля Оттона (1833−1862), поскольку автор не просто излагает события, но и пытается выяснить их причины, делает обобщения исторического характера. К тому же жанру относятся и воспоминания выдающегося французского политика и дипломата Ф. Гизо, частично освещающие и события в Греции, а также французскую политику в отношении этой страны. Даваемое Гизо объяснение событий часто довольно точно подтверждается другими источниками, а публикуемые им документы вполне точно соответствуют архивным оригиналам. Наконец, о последних днях пребывания короля Оттона в Греции рассказал капитан королевского парохода «Амалия» JI. Паласкас.

Мемуарные источники этой группы помогают составить представление о той обстановке, в которой развивались политические процессы в Греческом королевстве, определить особенности дальнейшего развития национальной идеологии, понять некоторые особенности государственного строительства в стране.

Конец XIX — первая четверть XX вв. — чрезвычайно богатый политическими и военными событиями период в истории страны. Поэтому обилие освещающих его мемуарных источников нельзя назвать случайным. Свои воспоминания оставили несколько видных участников борьбы за Македонию. Среди них — Н. Мела, жена ставшего национальным героем П. Мел аса, написавшая памятную записку о своем муже. Интересные сведения о.

37 Rangabe A.-R. Histoire litteraire de la Grece Moderne. V.l. Paris, 1877. P. 198−199. настроениях в греческом обществе после позорного поражения в войне 1897 года, в годы Балканских войн, о действиях греческих партизан в Македонии в начале XX века можно почерпнуть в воспоминаниях участника этих событий К. Мазаракиса-Эниана. Свою, разумеется, апологетическую версию событий в Македонии изложил один из организаторов греческого движения в этой области митрополит Герман (Каравангелис). О том, как была устроена греческая Салоникская организация и ее преемница Константинопольская организация, о межнациональных отношениях в Османской империи в тот период повествует другой организатор борьбы за Македонию А. Сулиотис.

Николаидис. Финальной стадии борьбы критян за присоединение острова к.

Греции посвящены мемуары принца Георга, которому довелось быть наместником на Крите. Хорошо освещены в мемуарной литературе сложные и противоречивые политические события в самой Греции той эпохи.

Участник Балканских войн, один из ближайших сподвижников Э. Венизелоса в борьбе против короля Константина в годы Первой мировой войны генерал.

П. Данглис впоследствии обстоятельно описал события тех лет. Еще один важный мемуарный источник, касающийся этого периода — мемуары генерала С. Гонатаса. Их автор по-своему уникален: он оказался в центре большинства крупных политических и военных событий эпохи. Его военная карьера началась в те годы, когда греческое общество сначала болезненно переживало поражение в войне с турками в 1897 году, а затем — новый патриотический подъем, связанный с борьбой за Македонию. С. Гонатас был участником Балканских войн, Первой мировой, наконец, экспедиции в.

Малую Азию. Помимо военных, он был активным участником и политических событий в жизни страны: в 1909 году стал одним из организаторов движения в Гуди, приведшего к Э. Венизелоса к власти, а страну — к серьезным общественно-политическим переменам. В 1922 году С.

Гонатас опять был в числе военных, снова вмешавшихся в политический процесс, и стал одним из организаторов военного переворота. Судить о событиях и настроениях тех лет мы можем и со слов светских политиков,.

30 например, А. Александриса, неоднократно, занимавшего важные посты в правительствах Венизелоса. Размышления о причинах и движущих силах «национального раскола» в годы Первой мировой войны — главная тема воспоминаний другого видного политического и парламентского деятеля венизелистского направления К. Завицаноса. Мемуарный портрет Венизелоса дополняют воспоминания его жены Э. Венизелу.

Мемуарные источники этого периода характеризует четкое понимание авторами особенностей жанра: их произведения основательны, последовательно излагают события, стремятся указать на их причины. Однако бурные политические страсти эпохи, которые не улеглись и ко времени написания воспоминаний, делают авторов чрезвычайно субъективными в оценках. Кроме того, большая часть мемуаров писалась по прошествии многих лет, что придает им еще большую субъективность.

К началу XX столетия у греков стал популярным еще один нарративный жанр — дневник. Дневниковые записи вели не только крупные государственные деятели, но и многие хорошо образованные люди. С точки зрения нашей темы дневники — источник более объективный. Записи велись по свежим следам, их авторы вкладывали в свои заметки злободневные суждения и переживания. Поэтому дневники гораздо лучше, нежели мемуары, передают настроение эпохи. Среди использованных в этой работе источников данного типа первенствующее место занимают дневниковые записи будущего диктатора И. Метаксаса. Генерал Метаксас на протяжении многих лет был одним из главных политических противников Э. Венизелоса.

Поэтому его дневниковые записи, которые охватывают почти весь период взрослой жизни автора, чрезвычайно важны для понимания эпохи. На фоне господствующей венизелистской литературы они дают уникальную возможность узнать, как понимали ключевые для страны вопросы национально-государственного развития приверженцы другого политического лагеря. Кроме того, дневники И. Метаксаса — один из основных источников для изучения эволюции греческой национальной идеи.

31 после поражения основанной на ней внешнеполитической доктрины, т. е. во второй половине 1920;х — 1930;е годы. Дневники борцов за Македонию, охватывающие также последующий период Балканских войн, хорошо дополняют мемуарные источники по этому вопросу. Сохранились дневниковые записи руководителей греческой подпольной организации в Македонии А. Сулиотиса-Николаидиса и его сподвижника И. Драгумиса. Их изучение не просто проливает свет на многие события и позволяет судить о мировоззрении авторов, но и показывает, насколько их представления и программа действий соответствовали политике афинского кабинета. Путевые заметки Г. Хаджикирьяку, совершившего поездку по Македонии в качестве агента Салоникской организации, охватывают относительно небольшой временной отрезок 1905;1906 г., но дают ценные сведения о положении дел в этой области.

Описания зарубежных путешественников по Греции ХУШ-Х1Х вековчрезвычайно важная группа источников, которую никак нельзя проигнорировать при изучении таких тонких материй как массовое сознание и идеология. Эти, по большей части литературные, произведения позволяют взглянуть на разные стороны греческой действительности с совершенно неожиданной стороны. Путешественники видели греков глазами европейцев: они не видели и не понимали некоторых особенностей греческой национальной культуры, но, в то же время могли схватывать такие детали, о которых греки сами никогда бы не сказали. Кроме того, публикация путевых заметок туристов того времени, а также сочинений иностранных дипломатов в греческих землях вызывала интерес публики, в значительной степени формировала общественное мнение в странах Европы и даже США, подпитывала филэллинское движение, которое, в свою очередь, оказывало воздействие на развитие событий в Греции.

Ценность этого типа источников особенно велика для эпохи османского владычества. Это объясняется, как уже было отмечено, слабой сохранностью или отсутствием греческих материалов той эпохи, отсутствием.

32 периодики и значительно меньшим количеством других нарративных источников, в том числе печатной продукции, в целом более слабыми связями между греками и европейским миром, нежели в последующую эпоху. Число иностранцев, посещавших тогда греческие земли, также было относительно невелико. В связи с этим любая сообщаемая путешественниками информация приобретает особую важность, хотя и нуждается в дополнительной проверке. Кроме того, многие иностранцы в пути делали зарисовки, которые дополняли их описание. Из таких рисунков, а иногда и настоящих картин можно почерпнуть много информации об облике греческих поселений, устройстве домов, особенностях быта и одежды. Все эти сведения дают иногда больше информации о положении греков под властью султана, чем сочинения самих греков.

В тот период в греческих землях с разными целями оказывались преимущественно паломники, морские офицеры со своими экипажами, реже военные инструкторы, дипломаты. Частные лица, прежде всего, собиратели древностей, совершали поездки с познавательными и иными целями редко: это было дорого и небезопасно. Среди наиболее информативных источников, охватывающих XVIII — начало ХЕК века — сочинения англичан аристократа Дж. Хобхауза и офицера В. Лика. Большой пласт источников такого типа составляют путевые заметки наших соотечественников. Это книги морских офицеров М. Г. Коковцева и В. Б. Броневского, паломника К. И. Бронникова. Особое место среди них занимает сочинение киевского монаха В. Григоровича-Барского, который странствовал по святым местам в 1723—1747 гг. Его труд, снабженный рисунками автора, является ценным источником для изучения состояния церковных учреждений и положения христиан в Османской империи. Интересным источником по истории событий в греческих землях во второй половине XVIII — начале XIX века является «История возрождения Греции» бывшего французского консула в Янине, а затем в Патрах Л. Пукевиля, записки французского полковника Вутье о событиях греческой революции 1821 года.

Вообще, с началом революции 1821 года число составленных иностранцами описаний Греции, резко возросло. Это объясняется ростом активности европейской дипломатии, а таюке притоком в страну большого числа филэллинов, желавших сражаться за свободу греков. Те из них, кому посчастливилось вернуться домой, могли поделиться впечатлениями с соотечественниками. Так поступили наш соотечественник А. Н. Райк, британский генерал Т. Гордон, а также Э. Блакьер, Г. Балвер, В. Грег, Ф.

Тирш. Их сочинения касались преимущественно развития военных и политических событий в период революции, часто содержали пространное историческое предисловие, где авторы пытались выявить причины восстания греков. Эту группу источников дополняют произведения европейской художественной литературы, посвященные Греции, либо использующие греческие реминисценции: например, поэзия Байрона, Пушкина и.

Кюхельбекера. После создания греческого государства иностранцев в стране стало еще больше. Помимо тех, кто был приглашен на государственную службу, в Грецию, несмотря на неспокойную обстановку на дорогах, охотно ехали антиквары и топографы, паломники и просто любопытствующие. В результате состояние дел в Греции на протяжении всего XIX и даже начала.

XX столетий находило отражение в сочинениях иностранных наблюдателей.

Несмотря на различные цели, с которыми иностранцы приезжали в Грецию, большинство относилось к грекам не только с любопытством, но и с симпатией. Филэллинские настроения в Европе давали о себе знать как минимум до середины XIX в. С этого времени картина стала меняться.

Пионером нового отношения к грекам стал французский путешественник Э.

Абу, посетивший страну в начале 1850-х годов. Он подверг резкой критике многие социальные институты и обычаи греков. В целом, в период существования независимого греческого государства, описания иностранцев уже не представляют той ценности, как это было для эпохи османского владычества и периода революции. Теперь этот тип источников отходит на второй план. Причина проста: этот период в гораздо большей степени.

34 обеспечен другими типами источников. Тем не менее, из сочинений французского журналиста Ш. Биго, английского экономиста В. Нассау, его соотечественника дипломата Г. Рамболда, французского археолога Г. Дешама, русского священника Н. Г. Попова и др., посетивших Грецию во второй половине XIX — начале XX в., можно извлечь интересные сведения о Греции и греках того времени.

Ценными источниками при изучении вопросов, связанных с эволюцией национальной идеи и ее взаимодействия с государственно-политическими процессами, оказались сочинения современников событий, написанные в различных жанрах. Это полемическая публицистика, политические памфлеты, политико-философские трактаты, богословские труды, произведения художественной литературы, элементы фольклора.

Жанр политического памфлета обычно расцветал в периоды обострения политической борьбы, например, в период революции 1843 года.

Памфлетисты той эпохи, самым язвительным из которых был А. Суцос, с одной стороны, демонстрировали настроения политической элиты, а с другой.

— вносили вклад в их формирование. В годы борьбы за Македонию памфлет приобрел еще большую актуальность: он был своего рода бескровным оружием в борьбе за умы местных жителей. Примером такого рода памфлета может служить стихотворение болгарского поэта И. Вазова «Владыка.

Каравангелис". Мнения разных политических групп, а также иностранцев по ключевым для развития страны вопросам выражали также публицисты на страницах своих сочинений. Такого рода произведения могли публиковаться в газетах, а более крупные — отдельными изданиями. Интересные подробности о жизни греков в XIX столетии можно почерпнуть из рассказов и романов греческих писателей, например, А. Пападиамандиса. А в начале.

XX века художественная литература становится одним из инструментов подъема патриотических настроений в стране. Очерки И. Драгумиса и П.

Яннопулоса ставили перед читателем острые вопросы, поднимали на борьбу за свободу угнетенных соотечественников. Увлекательные исторические.

35 романы писательницы П. Дельта должны были подтвердить греческую идентичность оспариваемых территорий на протяжении веков.

Преломление греческой национальной идеи в народном сознании помогают увидеть произведения фольклора, такие как песни о клефтах или о Св. Софии. Своеобразным элементом отчасти народного, отчасти авторского творчества являются пророчества о восстановлении Византийской империи. Сам текст пророчеств, контингент их читателей, время публикаций, тиражи изданий — все это служит источником для изучения развития национальной идеи у греков. Другим интересным произведением религиозного характера является «Добротолюбие». Эта энциклопедия христианской жизни, составленная во второй половине XVIII века церковными книжниками епископом Макарием (Нотарасом) и Никодимом Святогорцем, стала ответом православных мыслителей на распространение среди греков идей Просвещения.

Большое значение для исследования государственной идеологии и изучения ее идейных оснований имеют политико-философские трактаты и сочинения церковных авторов. С этой точки зрения важны сочинения одного из главных ревнителей Православия в оттоновскую эпоху священника К. Икономоса. Трактаты этноцентристов начала XX века П. Яннопулоса и М. Херетиса намечают также последующие направления развития греческой «Великой идеи».

Особую группу составляют ненарративные источники: печати, архитектурная концепция греческой столицы, картины художников XIXначала XX века, элементы быта, денежные знаки, политическая символика.

Ценность печатей как источника по истории Древнего мира и Средних веков хорошо известна каждому историку. Недаром сфрагистика составляет особую вспомогательную историческую дисциплину. Специалисты же по истории Нового времени уделяют печатям гораздо меньше внимания. Это связано как с наличием более обширного и многопланового корпуса источников по этому периоду, так и со снижающейся в это время.

36 информативностью печатей. Греческая революция 1821 г. в этом отношении не подчиняется общему правилу: оставленный ею богатый сфрагистический материал ставит перед исследователем весьма важные вопросы. Нас, в частности, интересовали следующие: во-первых, отражают ли печати процессы государственного строительства греков в 1820-е гг., и если да, то каким образомво-вторых, что нового дают печати для изучения национального самосознания греков в это время? В поисках ответов на эти вопросы нами было проанализировано около 100 печатей, большинство из которых мы изучали по факсимильным оттискам, опубликованным в многотомном собрании архивных материалов по истории греческой революции 1821 года38. Интересным источником также являются печати греческих организаций, вовлеченных в борьбу за Македонию в начале XX века, а также печати отдельных партизанских отрядов и их руководителей. Образцы таких печатей опубликованы⁹.

Изящные искусства независимой Греции также могут служить источником для изучения государственной идеологии и умонастроений интеллигенции в это время. Особо здесь следует отметить концепцию застройки греческой столицы, которая должна была связать современность и классическую древность, а также картины некоторых художников той эпохи. Наглядным источником по истории революции 1821 года стали картины П. Зографоса, написанные по инициативе и под руководством генерала И. Макрияниса и изображающие сцены из крупнейших сражений с турками. Для более позднего периода с нашей точки зрения примечательны картины художников второй половины XIX — начала XX столетия Н. Гизиса («Девширме», «Помолвка», «Тайная школа» и др.) и Н. Литраса («Колядки», «Возвращение с ярмарки в Пендели» и др.), в которых нашли отражение распространенные представления греков о самих себе.

38 Та Apxeia тг|<- EXX, r|viKf|^ naXiyyevsaiac-. Т. 1−20. A0f) va, 1971;2001.

39 MaKsSovia. A Greek term in modern usage. Thessaloniki, 2005.

Таким образом, полученные в ходе работы результаты базируются на анализе как уже известных источников, так и впервые обнаруженных и изученных нами.

Историографический обзор

Литература

посвященная изучению национального и государственного строительства в современной Греции, достаточно обширна. Она включает в себя не только собственно греческую, но также зарубежную, в том числе отечественную историографию.

Изучение истории современного греческого государства началось уже в годы его зарождения. Первыми его историками стали современники событий, оставившие сочинения об эпохе революции 1821 года и первых годах существования греческого независимого государства. Это греческие мемуаристы и публицисты, а также иностранные наблюдатели. Многие авторы воспоминаний о революции 1821 г. (митрополит Герман Патрский40, К. Метаксас41, Ф. Колокотронис42, Фотакос43) и о первых десятилетиях существования греческого государства (Г.Колокотронис44, А. Пападопулос Вретос43, А. Ризос Рангавис46) старались просто изложить события и представить свои действия в той или иной ситуации в наиболее благоприятном свете. Исключением стали «Исторические воспоминания» Н. Драгумиса47, который не просто изложил события, но и попытался выяснить их причины, не избегая при этом и выводов исторического характера. То же самое относится и к некоторым публицистам (П.Каллигас48,.

40 ГерцстхП.П. Аяоцугцюугицата. А9г) уа, п.<±

41 Мвта^асК. Атгоцугщоувицата. А9г|уа, п. с1.

42 КоАокотр (Ьуг|<- 0. Дгт]уг|о1соицРаутсоу тг|<- гХ) а]пкг|^ (ръХг^ (1770−1836). АЭт^а, 1846.

43 Фштаксх-. АяоцугщоувтЗцата. Т. 1−2. А9г|уа, 1960.

44 КоХокотро) УГ|<- Г. Алоцугщоувицата (хвфоурасроу 2. 1821−1862). А9г|уа, 1961.

45 ПалаболоиАххВрвтосА. ПоХтка сгицциега. сргД. 1,2. А9г|уа, 1840.

46 Р (^о<- РаукаРпд А. АяоцугщоувтЗцаха. Т.1−2. Еу А9г|уац, 1894−1895.

47 ДрауотЗрцсN. 1атор1ка (Ауар.уг|а8к-. Т. 1−2. АЭг^а, 1973.

48 [КаШусц П.] Н 8^аутХ.г|а1(- тсоу корцатсоу, г|тох Та г)01ка уеуоуота тг|<- кснуатасцас. Абг^а, 1842.

А. Пападопулос-Вретос49): в своих сочинениях они стремились не просто подвергнуть критике политическую систему, но и выявить корни и тенденции дальнейшего развития политических группировок и государства. Некоторые политические деятели эпохи революции попытались написать ее историю в другом жанре: собрав доступные им документы и прочие сведения, изложить их в научном стиле. Таковы труды И. Филимона50 и С. Трикуписа31. Однако все эти сочинения несут на себе четкую печать партийно-политических пристрастий их авторов. Кроме того, они не являются историческими трудами в полном смысле этого слова, но представляют собой нечто среднее между историей и литературой.

Систематическое изучение греческой государственности на научной основе началось в 1840-е годы. Оно связано с именами первого современного греческого историка К. Папарригопулоса и, отчасти, современных ему основоположников греческой этнографии (лаографии), прежде всего С. Замбелиоса. К. Папарригопулос написал объемное исследование «История греческой нации», над которым он работал несколько десятилетий: первое издание вышло в 1852 году, а завершен весь труд был только в 1874 г. э2 Главная цель этого масштабного исследования — доказательство пространственно-временного континуитета развития греческой нации. Папарригопулос утверждал, что греческая нация непрерывно и последовательно развивалась с глубокой древности до нового времени, сохранив при этом свою антропологическую и культурную идентичность. Этот постулат Папарригопулоса, как аксиома Евклида, стал краеугольным камнем развития практически всей греческой историографии на последующие полтора столетия. Обоснованию этой же точки зрения были.

49 ПаяабблаиАосВрвтод А. ПоХтка аищлкта. фгЛ. 1,2. А0г|уа, 1840.

50 ФЛгцасоу I. Докфдоу юторисоу лгр! тг|<- ?ХХг|У1кт]<- еяауаатаавсо^. Т. 1−4. А6т) уа, 1859−1861.

51 Тр1Кош: г|<- 1оторгатг|<- вАХг|/гкг)<- влаусхотасесск-. Т. 1−4. Аоу51уо, 1853−1857.

52 ПаяаррщблоиХосК. 1атор (а тог) ЕАХг]у1к01) 'Е0уог><- ало тсоу ар^агштатсоу хроуюу тсоу убютврсоу. Т. А'-Н'. АЭтууа, 1932. посвящены и изыскания первых греческих этнографов3'. Важно отметить, что эллинизм, по мнению греческих историков, не только непрерывно развивался с эпохи палеолита до наших дней, но и все это время осознавал себя как таковой. Таким образом, уже в то время была сформулирована идеологическая и методологическая концепция греческой исключительности.

Потребность в доказательстве этого тезиса возникла в связи с тем, что современный Папарригопулосу баварский историк Я. Ф. Фалмерайер в своем труде «История Пелопоннеса в средние века» 54 утверждал, что в эпоху раннего средневековья греческие земли были в значительной степени заселены славянами, а впоследствии албанцами. Вторжение негреческих племен привело к утрате греками антропологической и, как следствие, культурной идентичности. Из этого вытекало, что современные греки не являются потомками древних эллинов и историческая преемственность между ними весьма условна. Таким образом, уже на заре существования греческого государства была заложена та методологическая основа, на которой будет базироваться большинство греческих исследований по национально-государственной проблематике. Этот подход предполагает, что греческая нация существует как некая объективная данность в своем антропологическом и культурном (включая религиозное и языковое) единство. Сейчас мы называем такой подход примордиалистским. В рамках этого методологического подхода находятся все основные направления греческой историографии: консервативно-романтическое, либеральное, клерикальное, марксистское, а также ряд современных историков, отдавших дань постмодерну. В качестве конкретного примера реализации этого подхода в работах историков разных направлений можно привести их восприятие революции 1821 года и периода османского владычества.

53 ZaiinkXioc, E. Aafiaxa 8r|uoiiKd rr|c EAM5o<-, 8Koo6svxa (isia usAi-rr^ rcspi? icoauDviKoi) sA. Xr|vio[ioi). Kspicupa, 1852.

54 Fallmerayer J.Ph. Geschichte der Halbinsel Morea wahrend des Mittelalters. Stuttgart, 18 301 836.

Долгое время греческая историография, следуя традиции, восходящей к эпохе самой революции, рассматривала революцию 1821 г. и ее итоги как освобождение от чужеземного ига. Например, участник революции Д. Эниан полагал, что греки находились под игом, начиная с македонского завоевания и до 1821 г. 33 Но если негативное отношение к византийскому прошлому стало меняться уже в XIX в., то относительно османского периода до последних десятилетий в литературе существовал устойчивый консенсус, хотя слово «иго» постепенно заменялось более мягким «турецкое владычество». Так, автор одного из наиболее популярных обобщающих трудов по греческой истории А. Вакалопулос еще в 1980;е гг. давал эпохе турецкого владычества исключительно негативную оценку36. В отечественной исторической науке аналогичную позицию выражают работы Г. Л. Аршаэ7. Согласно этой точке зрения, османская власть была абсолютно чуждой грекам, жизнь которых под игом сводилась к борьбе за выживание, а в результате революции они смогли свободно вернуться к собственной национальной традиции. Следовавшие этому подходу историки часто не замечали противоречивших ему фактов,, как то: интегрированности фанариотов в османскую правящую элиту, складывания «под игом» слоя богатого греческого купечества и т. п. Кроме того, данный подход не мог удовлетворительно объяснить сам факт появления на карте Европы никогда ранее не существовавшего государства с названием «Греция» и вошедшей в его состав территорией.

В последнее время однозначно негативная оценка османского периода не является общепринятой. В частности, в работах И. Романидиса и Г. Металиноса проводится мысль о том, что в период османского владычества греки в довольно сносных условиях не просто хранили, но и развивали свою традицию, причем османская государственно-политическая культура стала ее.

55 Arndv А. A7io (j.vr|(j.ovsi3(xaTa. A0r|va, 2.11.

56 ВакаАлэлхуиАх)*- А. Iaxopia тои Nsou EXXr|viG (aOD. Т. 1−4. QsGaaXoviKri, 1961;1974.

57 См.: Арш Г. Л. Этеристское движение в России. М, 1970; Арш Г. Л. Иоанн Каподистрия и греческое национально-освободительное движение. 1809−1822. М., 1976. неотъемлемой частью. Эти авторы также справедливо указывают на противостояние греко-православного культурного мира и католического Запада и полагают, что оно продолжало иметь место и в османское время38. Само слово «грек» на Западе было пренебрежительным названием христиан Византии, а затем Османской империи, которые продолжали называть себя ромеями.

Хронологически первым возникло консервативно-романтическое направление. В его традициях работали практически все греческие историки второй половины XIX в., начиная с К.Папарригопулоса. Они занимались преимущественно изучением политической истории страны с легитимистских позиций, уделяя особое внимание персоне монарха. Их работы не всегда носили апологетический характер, политика королей и их министров могла подвергаться критике. Однако основы монархического строя в глазах этих историков были бесспорными и единственно приемлемыми. Эти историки испытали на себе определенное влияние западноевропейской, прежде всего, немецкой, историографии, что сказалось на их стремлении «европеизировать» собственную историю, условили ранкеанские принципы критики источников. С другой стороны, для историков-романтиков главной исторической структурой является нация, процесс развития которой непрерывен. Для них важно было подчеркнуть континуитет развития греческой нации от античности до современности с характерной идеализацией прошлого: на раннем этапе, когда сильно было влияние Просвещения, акцент делался на античность, по мере формирования государственной идеологии он стал смещаться в сторону Византии. Из этого становится понятным, почему в греческой историографии, за исключением ее марксистского направления, отношение к Церкви было преимущественно положительным, а проблемы конфликта между Церковью и государством практически не существовало. Еще одна черта греческой романтической.

58 См., напр.: М? таХХг|у6<- Г. Тоиркократ (а: 01 'ЕХ.Хт]у?сотг|у Обюцашкг) аитократорга. А9Г) уо, 1998. X. 131−132. историографии, в особенности ее раннего периода, — слабая степень обобщения материала. С этим связан взгляд на роль личности в истории: греки считают необходимым наличие единого руководителя, вождя, который должен быть, по более позднему определению, харизматической личностью. Такой вождь мыслится как символ нации, ее центр и организующее начало. Например, отсутствие такого человека в период революции 1821 года считается важным фактором, дестабилизировавшим социально-политическую обстановку. В целом, консервативно-романтическая историография, альтернативы которой появились только в межвоенный период, имела еще одну подоплеку. Отстаивая тезисы о непрерывности развития греческой нации и необходимости освобождения соотечественников от османского ига, она основательно подпитывала государственную идеологию, нацеленную на расширение территории государства за счет Османской империи, и стала таким образом одним из краеугольных камней этой идеологии. В связи с этим греческая историография XIX — начала XX вв. является таюке одним из источников для изучения государственной идеологии и менталитета интеллигенции того периода.

К.Папарригопулос в своей работе успел довести изложение событий только до 1821 года, так что со временем назрела необходимость написания столь же фундаментального продолжения. Им стала «Современная история греков и прочих народов Востока. 1821−1921» П. Каролидиса39, вышедшая к столетней годовщине революции 1821 года. Это добротный исторический труд в лучших традициях позитивизма: Каролидис не только анализирует источники, но и приводит большие выдержки из них (дипломатические документы, мемуары), делает экскурсы в историю парламентаризма. Каролидису не удалось написать свой труд sine ira et studio, во всем его сочинении прослеживается четкая антианглийская позиция и благоволение к.

59 KapoXioric П. Zijyxpovoc latopia tcuv EXA. f)vcov kcu tcov Xoutcbv Xadav rr|c AvaioXx|c Ало 1821 nexpi 1921. T. 1−3. Ev Aefjvaic, 1922;1923. французам: «Известно, — писал он, — с какой эгоистичной ревностью и фанатизмом английские премьер-министры и министры иностранных дел принимали и поддерживали мнения своих дипломатических представителей за рубежом, и особенно на Востоке», напротив, Гизо для него — «добрый и мудрый филэллин» 60. В целом, труд Каролидиса представляет собой политическую историю столетия. Большое внимание в нем уделяется внешней политике и царствующей фамилии.

Труд Каролидиса также стал своего рода обобщением предшествующих работ: первые сочинения, подводящие итоги правлению короля Оттона были написаны еще в 1860-е годы в связи с революцией 1862 года, приведшей к низложению Оттона. Среди них — «Греция. Ее состояние в царствование короля Оттона» С. Циванопулоса (1864)61, а также «Королевство Греция. 1833−1843» Н. Вулгариса (1862)62. Эти работы написаны по свежим следам событий и их авторы еще находятся под впечатлением случившегося, что не могло не сказаться на их оценках: в целом они отрицают какой-либо позитивный вклад «русской партии» и других политических группировок того периода в государственное строительство. Главным объектом исследования этих авторов является преимущественно политическая история.

Тенденция писать политическую историю была преобладающей как во второй половине девятнадцатого, так и первые десятилетия двадцатого столетия. Причем выход крупных работ обычно был связан либо с какой-либо юбилейной датой, либо с каким-нибудь событием в политической жизни страны. Так, к 60-летию монархии в Греции вышла «История Оттона,.

60 Каро? а8г|<- П. ХтЗухроуод гстор1а тш еаах^оэу кш тагу ахллсоу Хаюу тг|сАуатоХг^. Ало 1821 цвхрг 1921. Т.2. Еу Аб^ац, 1922. Е.288, 290.

61 ТслРаубтгоиАххX. Е/Аад. Н катаотаац тг|<- ката тг|у ВаоЛоау таи ВасЛесос- 'Оболюс-. А0г|уа, 1864.

62 ВаиХуарг^ N.1. То ВасИХвип' тт]<- ЕХХа8о<- кш г| вАА, г|У1кг| оАхэцеХгга. 1833−1843. Керкира, 1862. короля греческого (1832−1862)" Т. Евангелидиса63. Ее автор — своего рода «придворный историк», которого больше интересует история не страны, а личной жизни короля, заслуги которого перед Грецией он и стремится подчеркнуть.

В начале XX века появляются сочинения, посвященные отдельным аспектам греческой истории того периода: истории Церкви, законодательства, земельной политике, развитию финансовой системы64. Все эти работы написаны с позиций позитивистской методологии собирания фактов. Другая особенность этих сочинений, как и указанных выше работ по политической истории — романтический подход к оценкам событий и явлений, необоснованно идеализирующий некоторые страницы греческой истории, от которого некоторые греческие историки не могут отказаться и до наших дней.

Среди исторических сочинений того времени особое место занимают труды выдающегося филолога и историка Н.Г.Политиса63. Его работы продолжают традицию зародившейся в Греции в 1840-х годах под влиянием европейского романтизма лаографии (этнографии). Однако Н. Г. Политис вывел лаографию на принципиально новый уровень изучения истории культуры и поставил перед ней задачу изучения особенностей сознания и мышления авторов исследуемых сочинений и близкого к ним круга людей. С этих позиций написаны его статьи о жанре пророческой литературы в поствизантийское время66. Политис, таким образом, близко подошел к.

63 Еиаууе? а5г|сТ.Е. 1отор (а той 'О0соуо<-, ВааЛеюд тг|сЕХХАБск- (1832−1862). Еу А0г|уак-, 1893.

64 См., напр.: Аубргабг^ А. М. Таторга тсоу е^Хт^кшу бауашу. А0г|уа, 1904; Вг^аупосX. 1атор (а тсоу ката тг|у ЕМа^упсру Елауаатаслу Екстратгкву каг цахо’эу, юу оиц|1?т?о%? о тактжос Етрато<-. 1821−1833. А0г|уа, 1901; ПалаболоиАххX. 1оторга тлеЕккАх|сга<- тг|сЕААябо<-. А0г|уа, 1920; 2дб? рг|<- А.Д. Н у? соруисг) тгоХткг| гг|<- ЕМябод. 1833−1933. А0г|уа, 1934 и др.

65 ПоАдтг|сТЧ.Г. МеА^таг етг! тон (Зюи тсоу уеютёрсоу ЕХХг) уюу. 2 торой А0г) уа, 1871−1874- По? атг|(- И.Г. Парабооек-. А0г) уа, 1904 и др.

66 ПоАлтт|<- КГ. Ауа0ауу? кос,. II ПоХгтгцЫ.Г. Ааоурасршх аиррЕиста. Т.1. А0г|уа, 1920. По>атг|(- N.17. Агщюба" — 8о^аа (ал?р (апокатаотааеюд тог) ЕА, Хт|угко13 ¿-вуоьд. // ПоКтг^ И. Г. Ааоурасргка сгирцЕисга. Т. 1. А0г) уа, 1920. открытию тех подходов в исторической науке, которые предстояло разработать «Школе Анналов» .

Целая серия публикаций в 1920;1930;е годы была приурочена к столетнему юбилею греческой независимости и подводила итоги столетнему развитию новогреческого государства. Помимо труда П. Каролидиса, к их числу относится «Новейшая политическая история Греции. 1821−1921» Г. Аспреаса67 Эта работа представляет собой последовательное изложение событий с небольшими комментариями автора, избегающего глобальных обобщений, две другие книги — скорее очерки по политической истории, чем фундаментальные сочинения. Также серией публикаций ознаменовался столетний юбилей монархии в Греции. Из опубликованных к этой дате работ самая значительная — «Монархия в Греции. 1833−1843» Т. Пипинелиса (1932)68. Она более аналитична, чем аналогичные труды Т. Евангелидиса и Г. Аспреаса, значительное внимание в ней уделяется не только внешнеполитическому, но и внутриполитическому и экономическому положению страны. Однако все эти труды носят в целом характер общих политических историй эпохи, не рассматривающих конкретно исследуемую нами тему. Их авторы в основном повторяют друг за другом оценки и точки зрения, формирование которых восходит к современникам событий.

К этому времени относится зарождение нового, либерального направления в греческой историографии. Его появление неразрывно связано с изменением политического климата в стране, действием на политической арене новых сил и новых идей, которые сумели завоевать себе сторонников не только в силу значимых политических событий — Балканских войн, Первой мировой войны, бурной внутриполитической истории Греции в это время — но и благодаря незаурядной личности Э. Венизелоса, с чьим именем связано развитие либеральной идеологии в стране. Деятельности Венизелоса.

67 АсярешГ.К. ПоХткт] гстор! а тт^ №сотвра<- ЕШ5о<-. 1821−1921. Т. 1−3. АЭг^а, 19 221 930.

68 Пит/ат^ Т.№ Н цоуар/их ву ЕШ5г. 1833−1843. А0г|уаД932. были посвящены работы первых греческих историков-либералов. Они пытались осмыслить и, как правило, оправдать его политику. Одним из первых исследований этого рода стал двухтомный труд Г. Вендириса «Греция в 1910;1920;е годы"69. Историки-либералы испытали значительное влияние западноевропейской исторической науки и потому пытались применить к своей национальной истории европейские критерии и понятия. Они уделяли внимание преимущественно исследованию формировавшейся политической системы страны, а также социальной истории. Последнее направление исследований было новым для греческой историографии. Оно возникло в межвоенный период в связи с необходимостью осмысления новых явлений в обществе, вызванных значительным притоком беженцев и репатриантов после малоазиатской катастрофы.

Э. Венизелос и названное его именем сложное явление венизелизма продолжают оставаться одной из ключевых тем либеральной историографии вплоть до настоящего времени. Политическая и, отчасти, социальная история начала XX века с фигурой Э. Венизелоса в эпицентре привлекла.

70 71 72 таких исследователей, как Г. Дертилис, Ф. Веремис, Г. Панайотакис, П.

73 74 75 76.

Петридис, Д. Михалопулос, Н. Цирос, В. Цихлис. Вместе с тем надо отметить серьезный перекос в греческой исторической науке, исследующей этот период: при чрезвычайном обилии и многоплановости работ, посвященных Венизелосу и его соратникам, практически отсутствуют.

69 Ввутг) рг1<- Г. НЕШ^тшу 1910;1920. Т.1−2. АЩча, 1931.

70 ДортШ" |д Г. Когуоткбсретаохпцатюцбд кои атратгютгкг| глврРастт], 1880−1909. А9г|уа, 1977.

71 Вврв[д.Г|<- 0. Н елерРасгг| тои атратои сттуу ЕАА, туУ1кг| ло^ткг) 1916;1936. АЭтууа, 1977; Вврврт]^ 0. ЕХгиЭгрюсВгуг^еХос-: когуама, сакоуоща, лоХ, ткг| отру влохл тои. А0г|уа, 1989.

72 Пауаугсотактк Г. О ВвугСвХос отлу влауастаст кои гпу лоХткг). НракХгю, 1993. Пвтр (5г|сП. О ЕХгиОерюсВеуг^вХоссттг| 0вооаАх) у{кг|: г| лрооюр1УГ) кг>рвруг|от|, 1916;1917.

08оааХоу (кг|, 1994.

74 Мг^оЛолоиХод А. О Е0угк6<- Дг/асцод. Н аААг| 5гаатасгг|. А9г|уа, 1997.

75 Т спросN. Краток, в^оисла, когуоРоиА^иико сгйоттща аг бгашкг] каг лоХткг] кркп]: о ЕХгибврюд Вт^вХод кш. г| Хггтоируга тог) лоАлтвйратод сггг|у лврюбо 1914;1920. А0г|уа, 2000.

76 То^-Л? В. То кгуг|ра тои Гоибг) кш о ЕХгиОвргод Ввуг^вАхзд. А6т]уа, 2007. исследования о его политических и идейных противниках — короле Константине и его окружении. Помимо Венизелоса, либеральная историография обратилась к политическим портретам других политиков и государственных деятелей XIX — начала XX века: X. Трикуписа77, А. Кумундуроса78, Г. Феотокиса79. Интересно отметить, что эпоха становления новогреческой государственности и затем эпоха реформ, связанная с именем Венизелоса, остаются наиболее изученными сюжетами в греческой историографии и по сей день. Изучению второй половины XIX века, прежде всего ее политической истории, посвящено значительно меньше работ. Классической работой по истории становления греческой партийно-политической системы стала книга Г. Дафниса80 «Греческие политические партии». Ее автор, специалист по греческой истории межвоенного периода81, проанализировал тенденции к образованию политических партий в Греции, начиная с эпохи революции 1821 года, обратив внимание не только на внутриполитические факторы, способствовавшие формированию партий, но и на соответствующие аспекты политики держав-покровительниц. Автор пришел к выводу о том, что до 1870-х годов греческая партийная система находилась в зачаточном состоянии, а первая попытка создания партии современного типа была связана с деятельностью X. Трикуписа.

В 1970;1980;е годы наблюдается подъем интереса к личности первого греческого президента И. Каподистрии и начальному этапу существования греческого государства. Обращение историков к этой тематике было связано со 150-летним юбилеем революции 1821 года. Авторы фундаментальных работ о Каподистрии и политической истории того периода Э. Кукку82 и X.

77 ПсюруарасА. Хар1Хао<- Тр1кошт|<-. Н кш, то ¿-руо тои. Т. 1−2. Абтууа, 1950.

78 ПалабауаоологАо^ К. АХк^руброс, Коироггубоирод. Туо) аа уга ша Рюураф1а. А0г|уа, 1993.

79 РаХХцсГ. Гвюрую<- 0готокг|с-: о лоХткосхои цвтрои. А9г)'а, 1986.

80 АафУГ|д Г. Та гХ) а]У1ка ло/апка. коцрата. Qxva, 1961.

81 Докрути Г. Н ЕМшретафЗ 5ио лоХвцож 1923;1940. Т. 1−2. АВг^а, 1955.

82 Коиккои Е. 1юаут|<- Кало5{атргас-. О (ЫЭрсолоскш о бглАхорагпд, 1800−1828. АОтууа, 1978; Каиккаи Е. О Кояо5(сттр1а? каг л Паг5б (а, 1827−1832. Т.1−2. А0г) уа, 1972.

Лукос83 попытались отойти от закрепившегося под влиянием англофранцузской историографии клише «Каподистрия — русский агент» и систематически и разносторонне проанализировать его политику и другие аспекты политической истории того периода. Таким образом, либеральная историография внесла значительный вклад в развитие исторической науки в Греции. Она разработала новые темы, опираясь на методологический опыт зарубежных историков. Но при этом остались неизменными некоторые реликты романтической эпохи, например, повышенное внимание к отдельным историческим личностям и, самое главное, постулат о непрерывности развития греческой нации на протяжении тысячелетий. Он нашел яркое выражение в обобщающих трудах А. Вакалопулоса84, где, например, поздневизантийская история рассматривается в качестве истории греческой нации Нового времени.

Политический климат в стране в 1930;е, а затем в 1950;1960;е годы благоприятствовал новому подъему консервативного направления в историографии. Уже в 1930;е годы в условиях восстановления монархии и кризиса либеральных ценностей в стране начали работать такие историки, как Д. Закифинос85, более известный как византинист, а также Д. Коккинос86, й7.

Н. Влахос, опубликовавшие свои основные работы в послевоенный период. К тому же времени относится главный исторический труд С. Маркезиниса88, более известного в качестве экономиста. Эти работы представляют собой своего рода энциклопедии выдающихся личностей Греции: монархов, премьер-министров, президентов, успешных политиков. Красной нитью через эти публикации проходит идея непрерывного развития греческой нации — основной лейтмотив греческой национальной историографии. Но.

83 ЛотжскX. Н avTutoXixeucrri ката tod KuPspvr) Tr| ?ю.Каяобштрю. 1828−1831. A0r|va, 1988.

84 BaKaXo7iox) Xoq A. Iaxopia tod Neou EAAt|vkj|j.6d. Т.1−4. (c)soaataviicri, 1961;1974; ВакаАхжоиАю" — A. Nsa EXA, r|viKii Iaxopia. 1204−1985. 0еооаХоугкг|, 1993.

85 ZaKD0r|v6g Д. Н Тоиркокрапа. Еюаусоуг] sictt) v vsoTspav loxopiav tod EM, r) vicpoD. A0f|va, 1957.

86 Kokkivo" — Д. Ioxopia rrq veazkpaq EMa5og, 1800−1945. T. l-4. A0f|va, 1978.

87 BXayfic, N. IaTopia Ttq EUaboq. 1833−1914. A0iiva, 1951.

88 MapKs^ivr|(- E. По^ткг) Ioxopiaщс, Necoxspag EX. Xa5o<-. T. l-4. A8r|va, 1966;1968. если в XIX — начале XX века она подпитывала государственную идеологию, нацеленную на приобретение новых территорий, то теперь цель была иной: сохранить и защитить от потенциальных посягательств соседей уже приобретенное, доказав греческий характер этих территорий и их населения. Неслучайно в послевоенный период, особенно начиная с 1960;х годов, появляется много работ, посвященных борьбе Греции за территории, присоединенные в начале XX века. Таковы монографии А. Анестопулоса89, В. Лаурдаса90, Г. Модиса91, М. Папаконстантину92, Э. Превелакиса91, Л. Дивани94. Другая популярная в те годы тема — политическая и дипломатическая история малоазиатской катастрофы. В поисках виноватых Д. Кицикис95, Г. Леон96, Н. Пецалис-Диомидис97 особенно старательно исследовали политику европейских государств в этот период, а К. Фотиадис написал многотомное и богато документированное исследование о злоключениях малоазиатских греков в это время98.

1950;1970;е годы в греческой историографии отмечены также склонностью к академизму, выразившемуся в появлении фундаментальных многотомных работ, часто коллективных. Таковы многотомная «Греческая революция» Д. Коккиноса99, являющаяся своего рода панорамой событий 1821 года, а также коллективный труд «История греческой нации», охватывающий греческую историю от эпохи каменного века до наших дней100. И концепция, и само название этого масштабного проекта свидетельствуют о том, что греческая историография в лице представителей.

89 AvscTCmouXoc A.K. M (xks8ovikoc Aycbv. 1903;1908. 2 tO|j.oi. GeaoaXovIKT], 1965;1969.

90 Aaoupoac B. MaKeoovucoc Aycbv. GsaoaAxivIKri, 1962.

91 Mo5r|c T. O MaKsooviKoc Aycbv Kai r| vscbtspri naK? Oovucf| laxopia. OsccaAxmKT], 1967.

92 ncOTaKCuvcTavrivou M. H MaKsoovia (j.sia xov MaKeoovixo Aycbva. A0f|va, 1985.

93 npePsXaKric E. H [isyaAx) Kpr|tikf| ETiavaaxacrr) 1866−1869. A0r|va, 1966.

94 Ai|3avr| A. H eoacpiKii oX. okXiipcuot] xr|c E^XaOac (1830−1947). A0r|va, 2000.

95 Kitsikis D. Propagande et pression en politique internationale: la Grece et ses revendications a la Conference de la Paix (1919;1920). Paris, 1963.

96 Leon G. Greece and the Great Powers, 1914;1917. Thessaloniki, 1974.

97 Petsalis-Diomidis N. Greece and the Paris Peace Conference (1919). Thessaloniki, 1978.

98 Ocoxidoric K. H TevoKiovia xcov EXXriv? v tod ITovtou. T.1−14. (c)socaXoviicri, 2005. kokkivoc a. h eAXr|vucT) S7iavacTaaic t. 1−6. A0f) va, 1967;1968.

100 Iotopia tou EUtivikoij 'E0vouc. T. l-16. AOiiva, 1972;2000. разных направлений продолжала воспринимать себя наследницей Папарригопулоса и последовательно отстаивать сформулированные им представления о греческой нации. Одновременно намечается и противоположная тенденция: писать «микроисторию», т. е. историю отдельных семейств, местностей, населенных пунктов. Такова, например, работа А. Папаяниса, в которой на большом количестве источников рассматривается история всего двух небольших монастырей и их участие в революции 1821 года, исследование греческой диаспоры в Венеции А. Ксанфопулу-Кирьяку101. Впоследствии эта тенденция оказалась особенно плодотворной на ниве исследования греческих диаспор в работах О. Кациарди-Херинг102 о греческой общине Триеста, В. Гунариса103 о греках Битоля (Монастира), а также живущей в России исследовательницы Ф. Янници о греческих семьях в Керчи и Одессе104.

Изменения, происходившие в греческой историографии в послевоенный период, особенно в 1970;1980;е годы, в значительной степени были обусловлены усилением влияния зарубежных школ историографии. На первом этапе проводниками этого влияния стали историки из числа греков диаспоры, работавшие, прежде всего, в США и Франции. В то время как в самой Греции первые послевоенные десятилетия ознаменовались новым подъемом консерватизма, греки диаспоры усваивали новые тенденции в зарубежной историографии и с успехом применяли их в своих исследованиях. Одним из первых таких исследований стал признанный впоследствии классическим труд Л. Ставрианоса «Балканы после 1453 года», в котором проводился сравнительный анализ национальных идеологий на Балканах в указанный период с использованием политологических методов.

101 Наубояоилл’и-Киргаког) А. Н 8Х. Аг|У1кт| когуогрха тгцВеуетгас- (1797−1866). ОвооаХолакг), 1978.

102 Катс1ар5г)-Непп§ О. Н еААлуугкг! лароиаа тг|<- Тврувотгц- (1750−1830). Т. 1−2. А0г|уа, 1986.

103 ГотЗуарт^ В. 2/псо%0гд тог> Убрауора: огкоугувкх, оисоуорла кал аапкт) когуата сто Моуаотпрг, 1897−1911. А0г|уа — Овооакткг|, 2000.

104 Янници Ф. Греческий мир в конце 18 — начале 20 вв. по российским источникам. М., 2002. исследования 1СЬ. Аналогичный подход несколько позже применил и Г. Псомиадис106.

Уже в 1940;е годы во Франции работал Н. Зворонос107, приверженец немеханистического марксизма, выступавший против жесткой схематизации истории. Он и его последователи испытали на себе воздействие не только марксистской методологии, но и школы «Анналов». Результатом стали серьезные исследования по социальной и экономической истории ХУШ-ХГХ вв. Их авторы — С. Асдрахас108, К. Вергопулос109, Н. Музелис110, К. Москоф111, — вводили в научный оборот новые типы источников и использовали новые методы исследования общественного развития, ориентируясь, преимущественно на методики и инструментарий, предложенные школой «Анналов». Несколько позже — в 1980;1990;е годы этот спектр исследований дополнился изучением национального вопроса в Греции и на Балканах112.

Под воздействием школы «Анналов», уделявшей немалое внимание созданию образа коллективного мировоззрения и изучению особенностей менталитета, в Греции зародилось новое направление в историографииинтеллектуальная история, постепенно перешедшая на позиции постмодерна. Со временем постмодернистская историография в Греции освоила более широкий круг тем, таких как история диаспор, тендерная история. Пионером этого направления стал К. Димарас, еще в 1940;е годы опубликовавший первые работы по истории новогреческой литературы. В 1970;1980;е годы вышли его работы о новогреческом Просвещении и эпохе романтизма,.

105 Stavrianos L. The Balkans since 1453. N.Y., 1958.

106 Psomiades H. The Eastern Question: the Last Phase. 0sccaAx) vikr|, 1968.

107 Svoronos N. Histoire de la Grece Moderne. Paris, 1953.

108 AaSpcr/ac S. H sX^r|viKf| Koivcovia Kai oiKovojiia. 18 Kai 19 aicavsc-. A0r|va, 1982.

109 BspyO7ioi) Axdc K. Kpaxoc kgu oikovo^ikt) 7roXiTVKf| otov 19o cacbva. A6f]va, 1978.

110 MouCeXr|c N. NeosAArivuai Koivcovia: ov|/sic U7iava7rruCr|c. A0r|va, 1978.

111 MooKuocp K. H c0vikt| kou koivcdvikii cuvsi8r|gr] oxr|v EXka&a, 1830−1909: r| loeoAxjyia xou usiaTipatiKoi) yd) pou. 08GGaXovIKr|, 1972.

112 ar|ucaiciakfi ?isia?oXfi totj 1843 Kai to ^r|Tr||xa tcuv autoxqovcov Kai 8i? pox0ov (ov. A0riva, 1991; MouCsX. r|c N. O ?0vuag|ioc cxf|v ijcispr) avdTrru^ri. A0r|va, 1994; TC? pxCr|c T. Auaipo? a^Kavia. Ano tr|v Kaxapa tou Sspdys? oi) orr| 9U?>Jaa xou Kooo? ou. Aefjva, 2010 h «p. ставшие для историков последующих поколений настольными книгами по истории идейных движений у греков в ХУШ-Х1Х вв.113. Эту линию впоследствии продолжили Ф. Илиу114, К. Сволопулос1Ь, А. Льякос116, А. Диалла117, А. Политис118, Э. Скопетеа119, Г. Калояннис120, А. Манитакис121. Их исследования так или иначе затрагивали развитие национальной идеологии у греков в XVIII — начале XX вв. Новаторскими стали работы П. Китромилидиса, рассмотревшего идейную историю эпохи Просвещения в.

1 99 категориях политического анализа, а затем П. Маталаса, который, вопреки мнению Китромилидиса, проследил наличие националистической идеологии не только в греческом национальном государстве, но и в недрах Православия Вселенской патриархии123. Интересно, что конструктивистская идея Б. Андерсона о «воображаемых сообществах» нашла в греческом постмодерне особое преломление. С одной стороны, греческие постмодернисты нашли ее продуктивной и поддержали, но с другой, конструктивизм вступал в противоречие с концепцией греческой исключительности. Таким образом, конструктивизм стимулировал этнополитические исследования в Греции и вызвал новое обращение к вопросам, обсуждавшимся полтора столетия назад.

113 Дгщара" — К.0. КоууотоупусхПаларрг|уолог)А?к-. Н влохп тог> - Н ^сог| тог" - То вруо тог). Абтууа, 1986. АгцхарасК.0. МеогМлуушЬ^ Дгасрютгорбс-. Абг^а, 1977. Дгцхара" — К.0. №оеМлуУ1ко<- Рораутгарод. Абтууа, 1982.

114 Шлои Ф. Когусоу1ко (ay&)veq каг Дгасрсотгсрод. Н лвр (лтосгг| тг|^ ?рг)руг|<- (1819). А9г) уа, 1981.

115 ?РоХ6лог>Хл<- К. Ксоустаутгуогто^.т] 1856−1908. Н акцт] тои ЕА, Хг|угсцог). А9г|уа, 1995.

116 Агако" — А. Н гталд. кт| гуологг|сг| каг г МеуаХг| 18ёа. А0г (уа, 1985.

117 АхаХХа А. Н Рсоо (а алеуачаг стта ВаХкаша. 18воХоу (а каг лоХткт] ото беитеро ргоо тог" 190и агсоуа. А9г|уа, 2009.

118 По/атг|<- А. Рораутгка. хроуга. 15воАх) у{в<- каг Моотролшотг|у ЕХАаба тог" 1830−1880. А9г]уа, 1993.

119 Еколгтва Е. То «лротило (ЗааОхю» каг г| МеуаХг) 18ва. 'Оц/ег<- тог) гОугкотЗ лро (ЗАхщато<- отлуЕМаба (1830−1880). 0всоаАоу (кг|, 1984.

120 КаАХоугаууг|<-, Г. Х. О ]Моира<- каг г| влохп тог" (1903;1931). ГАхооогко! каг г8воА, оугко (ауюувс-. А9г|уа, 1984.

121 Маугтакг)<- А. Ог ахёогкгпд вккХг|ага<- ре то кратод-вОуос-. 2лт| акга тюу таг>тогптейУ. А9г|уа, 2000.

122 Кгтро{дг|Х,{5г|сП. 1юсг|лосМоюго5а^. А9г|уа, 1985; Кдтроцг|>л8г|сП. КгооХ).г|У1к6<- Дгафсотгсрод. А9г|Уа, 1999; КгтрорлАгбпд П. Рт^уасВв^стгуАх^. А9г|уа, 2009.

123 МатаХасП. 'Е9уо<- каг Ор9о8о^(а. Ог лЕрглвтеге^ ргад ох? аг|<~. Ало то «вХХаЗгко» ото РогАуаргко ангора. НракХгго, 2003. в связи с работами Фалмерайера124. Результат оказался неожиданным: конструктивизм так и не смог пробить броню греческой национальной идеи и концепция греческой исключительности была еще раз подтверждена. Греческие историки охотно использовали конструктивистские парадигмы для изучения своих балканских соседей, но отказались применить их к собственной нации.

Демократизация обстановки в Греции после падения диктатуры «черных полковников» ознаменовалась не только привнесением в греческую историческую науку историографических новаций из-за рубежа, но и появлением новых научных журналов, ставших рупором перемен. Если не прекращавший издаваться в Салониках журнал «Балкан стадис» по-прежнему освещал темы преимущественно политической истории, то новые журналы «Историка» и «Дельтио Кендру Микрасиатикон Спудон"123 охотно предоставляли свои страницы последователям школы «Анналов» постмодернистам, исследовавшим социальную, экономическую историю, а также историю идей.

После Второй мировой войны в Греции получило развитие марксистское направление в историографии, особенно сильное в 1950;1970;е годы. Его важнейшим представителем стал историк-коммунист Я. Кордатос, автор многотомной «Большой истории Греции». Девятый том этого фундаментального труда посвящен периоду османского владычества, а четыре последних тома — первому столетию существования независимого греческого государства. Историк-самоучка, один из основателей компартии Греции, Кордатос начал публиковать свои работы по истории еще в 1920;е годы127. В поле его зрения находились, прежде всего, проблемы социально-экономической истории, истории национально-освободительного движения.

124 См., напр.: Хкояетга Е. ФаХ^рераиер. Тв^аарата той ауттаХои беогх-. А0г|уа, 1997; ПоХггг) сА. Рсшаупка хроша. 158оАоу1в<- кат Коотрсшв^ атт]у ЕХХаба тог) 1830−1880. А0г|уа, 1993.

125 Бюллетень Центра малоазиатских исследований".

126 Корбатод Г. МгуаАл! гатор (а хщ ЕПабо<-. Т.1−13. А0г) усх, 1956;1959.

127 См., напр.: КорбатодГ. №овХХг|У1кг) гстор (а. А0г|уа, 1925. греков. Кроме того, наследие Кордатоса включает в себя публикации на самые разные темы: и о Гомере, и о Христе, и о рабочем движении. Свою задачу историк видел не столько в освещении новых тем или изучении новых источников, сколько в новой интерпретации исторического процесса. Он создавал марксистскую версию греческой истории, опираясь на формационный подход, учение о борьбе классов и придавая первостепенное значение социально-экономическим процессам.

В 1950;1970;е годы в рамках марксистского направления вышло несколько работ о революции 1821 года и ее подготовке. Это труды Я. Кордатоса128, Л. Стрингоса129, Т. Стаматопулоса130, П. Русоса131. Эти авторы были склонны полагать, что в событиях 1821 года доминировали социально-экономические проблемы, и потому рассматривали это явление в первую очередь как социальную революцию. С марксистских позиций рассматривал события греко-турецкой войны 1919;1922 годов Н. Псирукис132, видевший в политике европейских государств в этом вопросе проявление буржуазного империализма, направленного против греческого национально-освободительного движения, работы этих историков отличает строгая систематизация материала в соответствии с критериями, принятыми в марксистской методологии. При этом, однако, давало о себе знать наследие романтической эпохи: концепция греческой исключительности не подвергалась ни малейшему сомнению. В 1970;1980;е годы это направление также ощутило на себе воздействие западных школ историографии. Под их воздействием оценки историков-марксистов стали не такими резкими и прямолинейными, в их работах стало уделяться больше внимания политическим учениям, идейному климату той или иной эпохи. Эти.

128 Кор5ато<- Г Н когусоугкг) аг|цао (а 8^А, г|угкг|(- елт/аотасвсод тог) 1821. А0г) уа, 1977.

129 Етргуко<- Л. Н Етгауастаог| тог> Егкоагвуа. Абг^а, 1959.

130 ЕтаратолоиАххТ. О восотвргкоса. у<�Ь>а$ яри/ кш ката тг|у Елауаотаот| тои 1821. Т. 1−4. А0г|уа, 1957;1973; ЕтацатолоиАххТ. О П. П. Гврцауосх (c)р (<- ЭриХо. Абтууа, 1974.

131 РоиоосП. Вог|8г||да vmc? ютор{а<- тг|<- ЕАМбас-. Тоиркокраиа, Реувтокраиа, вОугкоатгвХгибврсотгко! ау6у8<- тюу ЕХА-г^ож П.Л.Е., 1958.

132 ?г|рогж:г|сN. Н цгкраагатгкт| катастроф^. А9г|уа, 1964. тенденции можно выявить в работах Т. Вурнасаьз, С. Линардатоса134, в материалах научного симпозиума, проведенного Центром марксистских исследований в связи со 160-летним юбилеем революции 1821 годаЬз.

Клерикальное направление греческой историографии долгое время было сосредоточено на проблемах истории Церкви. Тем не менее, такие авторы как К. Диовуниотись6, X. Пападопулос137, К. Воволинись8, Н. Василиадис стремились исследовать роль Церкви в процессах государственного строительства и национально-освободительной борьбы. Во второй половине прошлого столетия некоторые представители этого направления заинтересовались более широкими проблемами истории культуры и политической истории. Наиболее полное выражение эта проблематика нашла в работах Х. Кардараса140, Г. Караянниса141, И. Романидиса142 и Г. Металиноса143. Испытав на себе влияние постмодерна, тематически и методологически работы церковных историков стали сближаться с трудами по истории ментальности и идентичности.

Таким образом, греческие историки весьма скрупулезно и плодотворно изучили многие аспекты истории своей Родины, в том числе историю идей, политическую и дипломатическую историю. Однако задача исследовать.

133 ВоирущТ. АрцатсЛт каг кХгсртвс-. А0г]уа, 1958. ВоируасТ. 1стор (а тг|<- №сотгрг|<- ЕАМбад. А8г|уа, 1974. ВоируасТ. 1атор (а тг|<- №ютгрг|<- каг 5л>ухроуг|(- ЕАМбас-. Т. 1−2. А0г1Уа, 2005.

134 ЛиуарбатсхI. Хиухроут] ЕАХг|уисг| 1атор (а. Т. 1−4. А0т) уа, 1978.

135 Н Еяауастааг| тог) 1821. Елютгцюугкб аирлбсго. А0г) уа. 1983.

136 ДгюрогтоЬтг^ К.1. ЪуЫгхс, ЕккАхцлад каг ПоХгтв (ад гу тг| вХвгЮвра ЕААабг. Еу А0г|уаг<-, 1916.

137 Палабблог) Хо<- X. Е^сотергкаг елгбраовг" — вяг тг^ ор0обо? ог> 0воХоу (а<- ката тоу 1ХТ' каг К агюуа. А0г]уа, 1937; Палабблои^изд X. Н в? ютергкг| катаатаагстг|<- 8ккХх|спад Ксоуатаутгуог) л6Хгсо<- ало тгцаАшагсод цг^рг тог" 1Н агсоуод. А0т|уа, 1950.

138 ВоРоХ{уг)^ К. А. Н ЕккАт|а{а ггстоу Ауюуа тт^ 8Х8и08р (ад. 1453−1953. А8г|уа, 1953.

139 ВаогЛгга5г|<- N.11. О ауго<- Маркоео Еггугугкбскаг г| 'Еусоагд тсоу Екк^стгюу. А0г|уа, 1998.

140 КарбарскX. То Огког) цвугко Патргархвю каг о аХтрсотод ЕХХг|Уюр6с тг|<- Макгбохаок-, 0рахг|<- - Нлг{рои. Мета то Еиугбрго тог) ВгроХ (уог) (1878). А0г|уа, 1996.

14 Караугаууг]^ Г. ЕккХг|сна каг краток 1833−1997. А0г) уа, 1997.

142 Рсоиау{5г|с I. Рсоцг|ост6уг| - Рюр. ау (а — РоиргХг]. 0? ооаАлэу (кг|, 1975.

143 МгтаХХг|уб<- Г. Тог) ркократ (а: ог 'ЕАХг|У8<- атг|у О0шраугкт| аг) тократор (а. А0г|уа, 1998; М8таА. Хг|^6д Г. Фсотоца%1ка — Аутгсрсотора/гка. То феод ток Пауауюг) Тафои атоу бгаАлэуо ДгафштгацогЗ — Ор0обо?(а<-. А0г|уа, 2001. взаимосвязи между развитием новогреческой государственности и национальной идеей ими никогда не ставилась. Несмотря на все различия между направлениями греческой историографии, все они являются носителями этой самой национальной идеи. Ее составляющие, в частности, концепция греческой исключительности, препятствуют самой постановке вопроса о возможности изучения поставленной нами проблемы.

Также как и в самой Греции, за рубежом первые сочинения по истории новогреческой государственности появились уже на заре ее формирования и были написаны современниками, очевидцами событий. Большая часть этих трудов относится скорее к жанру воспоминаний и путевых заметок, но были среди них и книги, претендующие на работы по истории. Среди них первостепенное значение имеют книги бывшего французского консула в Янине Л. Пукевиля144, члена баварского регентства при короле Оттоне Г.-Л. Маурера145, австрийского консула в Афинах А. Прокеш-Остена146. Эти авторы попытались не только описать события, очевидцами которых они стали, но и выяснить причины этих событий, изложить их предысторию по доступным и казавшимся им достоверным источникам.

Одним из первых профессиональных историков новогреческой государственности стал британский филэллин Дж. Финлей147, автор фундаментальных трудов по истории революции 1821 года и оттоновской эпохи, а такжецелого ряда статей, посвященных отдельным ее аспектам. В отличие от Финлея, его современник немецкий историк К. Мендельсон-Бартольди не был очевидцем событий, но тщательно проштудировал.

144 Pouqueville F.-C.-H.-L. Histoire de la Regeneration de la Grece. T. 1,2. Paris, 1834.

145 Maurer G.-L. Das Griechische Volk in Offentlicher, Kirchlicher und Privatrechtlicher Bezeihung vor und nach dem Freiheitskampfe dis zum 31. Juli 1834. 2 Bande. Heidelberg, 1835.

146 Prokesch-Osten A. Geschichte des Abfalls der Griechen vom turkischen Reiche im Jahre 1821 und der Grundung des hellenischen Konigreiches. 6 Bande. Wien, 1867.

147 Finley G. A History of Greece from its Conquest by the Romans to the Present Time, B.C. 146 to A.D. 1864. V. VI-VII. Oxford, 1876- Finley G. History of the Greek Revolution. V. l-2. Edinburgh-London, 1861. австрийские и прусские государственные архивы периода правления И. Каподистрии и баварского регентства148.

Всплеск интереса к новогреческой истории был часто связан с наступлением круглых дат, например, юбилея греческой независимости. Как и греческие историки, их зарубежные коллеги отметили столетний юбилей революции 1821 года серьезными публикациями149. Самым значительным из них является изданная в середине 1920;х годов многотомная «Дипломатическая история Греции с 1821 года до наших дней» Э. Дрио и М. ЛеритьеЬ0. Обширная источниковая база, большое количество собранных фактов сделали этот труд классическим. Но что касается оценок, то его авторы во многом усвоили мнения своих предшественников: например, рассматривая дело «Филортодоксального общества», Э. Дрио поддерживает мнение тогдашнего посланника в Греции Э. Лайонса, считавшего, что указанное общество создано с ведома и при поддержке русского правительства. Приблизительно в те же годы писал свои труды по балканистике румынский историк Н.Иорга. Его работы носят концептуальный характер, и главная их идея заключается в общности развития культур, для балканских народов уходящей корнями в глубокую древность, а в дальнейшем — общие закономерности развития народов, затронутых духом византинизма (т.е. исповедующих православие), в т. ч. русского131. Труды этих историков представляют тем большую ценность, что вплоть до середины XX в. большинство зарубежных историков, в том числе.

148 Mendelssohn-Bartholdy K. Graf J.Kapodistrias. Berlin, 1864- Mendelssohn-Bartholdy K. Geschichte Griechenlands von der Eroberung Konstantinopels durch die Turken im Jahre 1453 bis auf unsere Tage. B. 1−2. Leipzig, 1870−1874.

149 Miller W. A History of the Greek People. 1821−1921. New York, n.d.- Couclelis A.P. Les Regimes Gouvernementaux de la Grece de 1821 a nos jours. Paris, 1921.

150 Driault E., Lheritier M. Histoire diplomatique de la Grece de 1821 a nos jours. Vol. 1−4. Paris, 1925.

151 Iorga N. Formes byzantines et realites balkaniques. Paris, 1922; Iorga N. Histoire des etats balkaniques jusqu’a 1924. Paris, 1925; Iorga N. Le caractere commun des institutions du Sud-Est de l’Europe. Paris, 1929; Iorga N. Byzance apres Byzance. Continuation de F’Histoire de la vie byzantine". Boucourest, 1935. греки диаспоры, ограничивались обзорными работами по новогреческой истории1э2. Специальные работы были редкостью.

В новую фазу вступило развитие неоэллинистики в 1960;1970;е годы. В это время в исторической науке возрос интерес к разработке как частных проблем новогреческой истории, так и обобщающих концепций истории новогреческого государства. Все более заметный вклад в изучение новогреческой истории стала вносить американская школа историографии, в русле которой работали и проживавшие в США греки диаспоры. Их работы отличает аналитизм, комплексный подход к изучению различных сфер жизни общества, заметное расширение круга источников — принципы, характерные для оформившегося в 1960;е годы в США направления «новой научной истории». Они прослеживаются в работах Р. Андерсона153, С. Батальдена154, Ф. ПрусисаЬэ. Эти исследования отличает использование широкого круга источников, разносторонний анализ исследуемых феноменов с точки зрения национального и социального развития, попытки выявить закономерности в процессах государственного строительства с опорой на достижения родственных дисциплин, прежде всего, социологии и политологии. В последние десятилетия важную координирующую роль в американской неоэллинистике играют научные журналы Modem Greek Studies и Modern Greek Studies Yearbook, вокруг которых группируются исследователи новогреческой истории и культуры.

Изучение частных проблем новогреческой истории в работах американских историков вышло на новый уровень: расширился круг источников, использовались последние достижения методологии, были пересмотрены устоявшиеся оценки некоторых событий и явлений. Ярким.

132 Mavrogordato G. Modern Greece. A Chronicle and a Survey. 1800−1931. L., 1931; Kaltchas N. Introduction to the Constitutional History of Modern Greece. New York, 1940; Forster E. A short history of Modern Greece. 1821−1956. London, 1958.

153 Anderson R.C. Naval Wars in the Levant, 1559−1853. Princeton, 1952.

154 Batalden S. Catherine’s П Greek Prelate Eugenios Voulgaris in Russia, 1771−1806. N.Y., 1982.

155 Prousis Th. C. Russian Society and the Greek Revolution. Northern Illinois University Press. DeKalb, 1994. примером этих изменений служат работы Б. Елавич, по-новому трактовавшие восточную политику России и ее роль в греческих делах: если ранее в западной историографии российская восточная политика оценивалась преимущественно негативно, а симпатизировавшие России греки рассматривались исключительно как инструменты этой политики, то американская исследовательница впервые показала, что это не всегда было так156.

В американской школе появились фундаментальные труды энциклопедического характера. Примером может служить двухтомник И. Петропулоса «Политика и государственное строительство в королевстве Греческом. 1833−1843» (1968). Эта работа представляет собой попытку обобщить предшествующие исследования по истории Греции указанного периода и вывести изучение проблемы на новый уровень. И. Петропулос разработал периодизацию греческой истории на данном отрезке в соответствии с изменениями в политической жизни страны и попытался дать общую картину эпохи, принимая во внимание различные факторы общественной жизни: политические, экономические, геополитические, культурные. При всех достоинствах этой работы у нее есть один недостаток: попытка обобщить в одной работе такую огромную массу сведений приводит к тому, что исследование оказывается не в состоянии затронуть некоторые глубинные явления и процессы. В частности, в распоряжении этого исследователя не было материалов российских архивов, поэтому его представление о русской политике и ее агентах влияния в Греции получилось неполным. Те же подходы в отношении церковной истории прослеживаются и в работе Ч. Фрэзи о церковно-государственных отношениях во второй четверти XIX века137.

156 Jelavich B. Russia and the Greek Revolution of 1843. Miinchen, 1966; Jelavich B. History of the Balkans: 18th and 19th Centuries. Cambridge, 1983.

157 Frazee Ch.A. The Orthodox Church and Independent Greece. 1821−1852. Cambridge, 1969.

В послевоенные десятилетия по-прежнему большое внимание неоэллинистике уделяли британские историки, в этот период работавшие преимущественно в русле неопозитивизма, а к концу столетия — постмодерна. В 1960;1980;е годы в Великобритании вышло довольно большое число работ по новогреческой истории, как обобщающего характера158, так и по отдельным ее аспектам. Среди них выделяются работы Д. Дакина о национально-освободительном движении греков139, Р. Клогга о развитии политической системы страны160, С. Рансимена161 по истории Православной церкви. Основное внимание британских историков, как и прежде, было сосредоточено на установлении фактической стороны событий, а также выяснении роли великих держав в греческой истории. Роль Британии в их изложении всегда была благородной и бескорыстной.

Для того, чтобы получить представление о том, как оценивали развитие греческой национальной идеи и связанную с ней государственную политику в соседних балканских странах, мы обратились к работам историков из этих стран. Позицию болгарина X. Силянова, написавшего свой двухтомный труд о борьбе за Македонию в межвоенный период, можно охарактеризовать как резко враждебную в отношении греков. В его изложении болгары ведут справедливую национально-освободительную борьбу в Македонии, а греки.

162 интервенты приносят им неисчислимые бедствия. В послевоенный период тема борьбы за Македонию и проблема греческого национализма остается привлекательной для болгарских, а также македонских историков, однако их оценки становятся более взвешенными163. В конце столетия эта проблематика.

158 Campbell J., Sherrard Ph. Modern Greece. London, 1968; Woodhouse C. The Story of Modern Greece. L., 1968; CloggR. A short History of Modern Greece. Cambridge, 1979.

159 Dakin D. The Greek struggle in Macedonia. 1897−1913. Thessaloniki, 1966; Dakin D. The Greek struggle for independence. 1821−1833. Berkeley and L. Angeles, 1973; Dakin D. The Unification of Greece. 1770−1923. L., 1972.

160 Clogg R.A. Parties and elections in Greece: the search for legitimacy. L., 1987.

161 Runciman S. The Great Church in Captivity. A Study of the Patriarchate of Constantinople from the Eve of the Turkish Conquest to the Greek War of Independence. Cambridge, 1968.

162 Силянов X. Освободителните борби на Македония. Т.1−2. София, 1933;1943.

163 Христов А. Создавайте на Македонската држава. 1893−1945. Скогуе, 1971; Данова Н. Националният въпрос в гръцките политически програми през XIX век. София, 1980. становится еще более актуальной, но оценки историков опять становятся очень резкими164. Очевидно, что эта тенденция является отражением политического развития балканского региона в послевоенный период.

Отечественная историография рассматриваемой проблематики зародилась в XIX столетии, однако дореволюционная отечественная историография систематически историю новогреческого государства не изучала. В годы войны греков за независимость российская публицистика сочувственно реагировала на события в Греции. Позже появилось несколько работ, посвященных преимущественно теме борьбы греков за независимость165. В целом, в России после создания греческого государства современными греками интересовались больше туристы, а не историки. Пожалуй, единственная область исследований, которая привлекала отечественных историков — это история Церкви. Русские церковные историки проявляли интерес к исследованию православных Церквей Востока периода османского владычества, прежде всего, Константинопольского патриархата. В трудах И.И. Соколова166 и A.B. Лебедева167 на эту тему уделялось внимание и общему состоянию греков под властью турок. Серьезное исследование состояния Церкви в независимом греческом государстве после реформ, проведенных в 1830-е годы, осуществил Ф.И. Курганов168. Интересно, что мнения церковных историков разошлись по вопросу о том, следовало ли духовенству принимать участие в политической борьбе, в особенности в войне за независимость: одни одобряли такую.

164 Галчев И. Българското самосъзнание на населението в Македония през възраждането. София, 2000; Bojadjev S. 90 years Greek ethnic cleansing of Bulgarians in Aegean Macedonia. Skopje, 1996.

165 Палеолог Г. Н., Сивинис M.C. Исторический очерк народной войны за независимость Греции и восстановления королевства при вмешательстве великих держав России, Англии и Франции. Т. 1−2. С по., 1867- Феоктистов Е. Борьба Греции за независимость. // Отечественные Записки. 1862. Кн. 8.

166 Соколов И. И. Константинопольская церковь в XIX веке. Т.1. СПб., 1904; Соколов И. И. О византинизме в церковно-историческом отношении. // Соколов И. И. О византинизме. Избрание патриархов в Византии. Вселенские судьи в Византии. СПб., 2003.

167 Лебедев А. П. История Греко-восточной Церкви под властью турок. Кн. 1−2. СПб., 2004.

168 Курганов Ф. Устройство управления в Церкви Королевства Греческого. Казань, 1871. позицию169, а, например, известный церковный историк епископ Порфирий (Успенский) осуждал ее170.

Возрождение интереса к греческой тематике произошло в послевоенные годы в связи с разработкой истории политики России в Восточном вопросе и истории революционного движения. В работах И.Г. Гуткиной171, A.B. Фадеева172 греческий вопрос рассматривался как часть Восточного вопроса. И. Иовва173 пытался проследить параллели и взаимосвязи между декабристским движением в России и греческим революционным движением. С этой же отправной точки начинались работы основателя современной отечественной неоэллинистики Г. Л. Арша по истории греческого революционно-освободительного движения174. Г. JI. Арш вел свои исследования на эту тему, а впоследствии — о российском вице-канцлере и первом греческом президенте И. А. Каподистрии173 преимущественно на отечественном материале. Его исследования развивали тему греко-российских отношений и заложили основы изучения греческого национально-освободительного движения в нашей стране. Изучая деятельность И. А. Каподистрии на службе Российской империи, Г. Л. Арш справедливо отметил важность вопроса о судьбе Ионических островов в этот период и его связь с вопросом о национальном освобождении греков. В другой работе Г. Л. Арша, посвященной состоянию некоторых областей.

169 Анфим, игумен. Церковь Королевства Новогреческого. // Прибавления к «Смоленским епархиальным ведомостям». 1866. № 19.

170 Порфирий (Успенский), епископ. История Афона. Ч. 3. Афон монашеский. Отд. 2. Киев, 1877.

171 Гуткина И. Г. Греческий вопрос и дипломатия европейских держав в 1821—1822 гг. // Ученые записки ЛГУ. Т. 130. Л., 1951.

172 Фадеев A.B. Россия и Восточный кризис 20-х годов 19 века. М., 1958; Фадеев A.B. Греческое национально-освободительное движение и русское общество первых десятилетий XIX в. Новая и новейшая история. 1964. № 3.

173 Иовва И. Южные декабристы и греческое национально-освободительное движение. Кишинев, 1963.

174 Арш Г. Л. Этеристское движение в России. М., 1970.

175 Арш Г. Л. Иоанн Каподистрия и греческое национально-освободительное движение. 1809−1822. М., 1976. 1.

Северной Греции на рубеже XVIII—XIX вв., сделаны важные выводы о греческом обществе той эпохи.

Освободительное движение греков и первый опыт строительства государства современного типа, а также политика России в связи с этим х 177 стали предметом исследований A.M. Станиславской. События, связанные с созданием греческого государства, а затем — с борьбой за Македонию, нашли отражение в трудах отечественных ученых-востоковедов. Например, А. Д. Новичев рассматривал их в общебалканском контексте на фоне истории Османской империи178. Важной вехой в дипломатической истории борьбы за Македонию стала книга И. С. Галкина о политике европейских держав в.

179 македонском вопросе. В последующие годы отечественные исследователи переключились на собственно греческие источники и стали рассматривать более широкий круг проблем политического и экономического развития Греции, также дельнейшие судьбы греческого освободительного движения в XIX — начале XX века. Истории освободительного движения на Крите посвящены работы И.Г. Сенкевич180. Важно отметить также работы отечественных историков-славистов JI.B. Гориной, К. В. Никифорова, Л. В. Кузьмичевой, изучавших процессы национального возрождения, а также развитие государственных идеологий в соседних балканских государствах181.

Новая тематика, связанная с проблемами политической и экономической модернизации страны в начале XX века была разработана.

176 Арш Г. Л. Албания и Эпир в конце ХУШ — начале XIX в. М., 1963.

177 Станиславская A.M. Русско-английские отношения и проблемы Средиземноморья (1798−1807). М., 1962; Станиславская A.M. Россия и Греция в к. ХУШ — нач. XIX в. Политика России на Ионических островах. 1798—1807 гг. М., 1976; Станиславская A.M. Политическая деятельность Ф. Ф. Ушакова в Греции. М., 1983.

178 Новичев А. Д. История Турции. Т. 1−2. Л., 1963;1969.

179 Галкин И. С. Дипломатия европейских держав в связи с освободительным движением народов Европейской Турции в 1905;1912 гг. М., 1960.

180 Сенкевич И. Г. Россия и критское восстание 1866−1869. М., 1970.

181 Горина Л. В. Марин Дринов — историк и общественный деятель. М., 1986; Никифоров К. В. Сербия в середине XIX в. Начало деятельности по объединению сербских земель. М., 1995; Кузьмичева Л. В. Сербская государственная идея в 60−70-е годы XIX в. (Проблема идеологического выбора) // Двести лет новой сербской государственности. СПб., 2005. С. 150−174.

Т.В. Никитиной. Она подвергла детальному анализу социально-политическую обстановку в стране в этот период и впервые в отечественной науке исследовала различные аспекты реформаторской деятельности Э. 1.

Венизелоса, обратив особое внимание на взаимосвязь политики Э. Венизелоса и греческой «Великой идеи"183. Значительный вклад Т. В. Никитиной в исследование проблем развития греческой государственности определяется не только опубликованными работами, но и большой научно-организационной деятельностью по руководству исследованиями в области новогреческой истории в МГУ им. М. В. Ломоносова.

Изучением этого периода занималась также О. В. Соколовская. В результате ее исследований стали известны не только новые подробнотси общественно-политического развития Греции в период Первой мировой войны, но также новые страницы из истории греко-русских связей в их различных проявлениях: от военной помощи до династических связей184.

Вплоть до 1990;х годов все отечественные историки работали, опираясь на марксистский подход к историческому процессу. Им обусловлены повышенное внимание к революционному и освободительному движению, изучению социально-экономических процессов. Для советской марксистской историографии представления греков о том, что на протяжении целого столетия они вели с турками войну за освобождение своих территорий, были бесспорными. Таким образом, советские историки косвенным образом разделяли постулат Папарригопулоса о континуитете развития греческой нации, служивший оправданием экспансионистской политики Греческого королевства. Эта позиция основывалась на принятой в советской науке примордиалистской интерпретации феномена нации.

182 Никитина Т. В. Греция накануне первой мировой войны: особенности внутриполитического развития. М., 1984; Никитина Т. В. Элефтериос Венизелос — идеолог и практик греческого либерализма (1864−1936 // Новая и новейшая история. 1995. № 2.

183 Никитина Т. В. Греческие либералы и создание «Великой Греции» в первой трети XX в. //Греция: национальная идея, общество, государство. М., 2002. С. 193−208.

184 Соколовская О. В. Греция в годы первой мировой войны. М., 1990; Соколовская О. В. Россия на Крите: из истории первой миротворческой операции XX в. М., 2006; Соколовская О. В. Греческая королева Ольга: «под молотом судьбы». М., 2011.

Между тем, такие темы, как история культуры, этнополитические процессы и, по понятным причинам, история Церкви, оставались практически вне поля зрения исследователей. Подъем интереса к этим сферам наблюдается в последние два десятилетия. Он связан с отказом от марксистского подхода как единственно возможного, влиянием постмодернистской историографии, приходом в науку нового поколения исследователей. В этот период наблюдается оживление церковно-исторических исследований. Выходят фундаментальные работы JI.A. Герд о политической ситуации вокруг Константинопольского патриархата во второй.

1 ос половине XIX века и русском Афоне. В них исследуются не только малоизвестные аспекты греко-русских политических отношений, но также русская имперская идеология того периода, имеющая некоторые общие корни с греческой национальной идеей.

В это же время публикуются подготовленные на Историческом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова работы Е.В. Жуковой186 и А.Г. Зоитакиса187, издается коллективная монография «Национальная идея в Западной Европе в Новое время», в которой намечены подходы к изучению национальных идеологий у различных народов в период формирования.

188 национальных государств .

До последнего времени в отечественной науке не существовало работ по истории Греции обобщающего характера. Первая попытка создания такого труда в виде учебного пособия была предпринята A.A. Улуняном189.

185 Герд JI. А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878−1898). М., 2006; Герд Л. А. Россия и Православный восток. Константинопольский патриархат в конце XIX в. СПб., 2003; Герд JI.A. Русский Афон 1878−1914 гг. Очерки церковно-политической истории. М., 2010.

186 Жукова Е. В. Греческий просветитель Никифор Феотоки и освобождение Греции // Новая и новейшая история. 2001. № 1.

1 Я 7.

Зоитакис А. Г. Традиционное просветительство в Греции в XVIII веке: Косьма Этолийский и Никодим Святогорец. М., 2008.

188 Национальная идея в Западной Европе в Новое время. М., 2005.

1 OQ.

Улунян A.A. Политическая история современной Греции. М., 1998.

Итак, в отечественной историографии государственное строительство в Греции, предпосылки складывания национальной идеологии у греков, превращение ее в государственную идеологию, последующее взаимодействие этой идеологии с национальным государством изучались фрагментарно. Отдельные аспекты этого процесса оказались изученными тщательно и плодотворно, другие — не изученными совсем. В связи с этим невозможно было и составить целостную картину развития национальной в период борьбы за создание независимого государства, ее последующей эволюции и взаимодействия с процессами государственного строительства. В греческой историографии необходимость такого рода исследований давно назрела, однако препятствием к выходу на новые исследовательские рубежи стала невозможность отказаться от традиционных методологических стереотипов. Внимание зарубежных негреческих ученых традиционно приковано к политической и, прежде всего, дипломатической истории: выяснению роли различных держав в новогреческой истории и созданию позитивного образа своего собственного государства. Таким образом, несмотря на глубокую изученность многих страниц политической, экономической, социальной истории новогреческого государства, а также истории идей, работ, исследующих взаимосвязи и взаимодействие национальной идеологии и национально-государственного строительства в Греции в конце XVIII — начале XX вв. в настоящее время нет.

Научная новизна работы.

В диссертации впервые проведено комплексное исследование складывания этноцентрического дискурса у греков как предпосылки появления национальной идеи. Изучены механизмы его взаимодействия с политическими и социальными институтами, влияние на культурные процессы, межэтнические и межконфессиональные отношения. Прослежено формирование и развитие «Великой идеи» как государственной идеологии греческого национального государства, ее претворение в практическую политику. Уточнена типологическая классификация различных форм «Великой идеи». Выделены основные этапы ее эволюции и определена ее системообразующая роль в функционировании греческого государства. Проанализирована разработка и реализация основанной на ней внешнеполитической доктрины, выявлены причины ее успеха и последующего поражения. Введены в научный оборот новые источники, к ряду уже известных источников применены новые методы исследования.

Методологическая основа исследования.

Краеугольным камнем исследования является принцип историзма, рассматривающий исторический процесс во всем его многообразии как единое целое. Ведущими в работе являются историко-генетический метод, при помощи которого реконструируется процесс развития греческой национальной идеи и становление национальной государственностиа также историко-типологический метод, позволяющий типологизировать и структурировать изучаемые явления. Автор использовал системный подход к изучаемому объекту, чем была вызвана необходимость применения широкого спектра методик и приемов, их сочетание для разнопланового изучения исследуемых явлений. Работа носит междисциплинарный характер и опирается на методы и приемы не только истории (гражданской и церковной), но также политологии, филологии, философии, искусствознания, применяемые для анализа соответствующих типов источников.

Практическая значимость исследования.

Содержащиеся в диссертации конкретно-исторический материал и теоретические разработки открывают новые возможности для изучения истории национально-государственного строительства как на Балканах, так и в других регионах, прогнозирования его дальнейшей эволюции, разработки стратегий национально-государственных отношений. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в различных учебных курсах для студентов исторических, политологических, культурологических, филологических и философских специальностей, а также в создании учебников и учебных пособий к этим курсам.

Апробация работы.

Различные аспекты проведенного диссертантом исследования были представлены в ряде статей и обобщены в монографии «Греческая нация и государство в XVIIIXX в.: Очерки политического развития» (2010), удостоенной Макариевской премии (2011). Результаты исследования были доложены на всероссийских и международных конференциях, в т. ч.: «Украина — Греция: история и современность» (Киев, 1995), «УкраинаГреция: историческое наследие и перспективы сотрудничества» (Мариуполь, 1999), «Греция: национальная идея, общество, государство. ХУ11-ХХ вв.» (Москва, 2002), «Россия и Средиземноморье» (Афины, 2005), «Конфликты и компромиссы в социокультурном контексте» (Москва, 2006), «Санкт-Петербург и Греция» (Санкт-Петербург, 2006), «Современные проблемы изучения истории Церкви» (Москва, 2011), Ломоносовских чтениях МГУ (2012).

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре новой и новейшей истории исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова 19 июня 2012 г.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы. Каждая глава разбита на параграфы в соответствии с проблемно-хронологическим принципом изложения.

Заключение

.

Крушение тысячелетней Византийской империи надолго лишило греков собственной государственности. Возрождение греческого государства стало возможно лишь в XIX в. Но это государство стало принципиально иным. На карте Европы появилась не возрожденная империя, а национальное государство Греция. Создание греческого национального государства стало результатом взаимодействия целого ряда факторов и растянулось на длительное время. Огромную роль в этом процессе сыграла греческая национальная идея.

Предпосылки появления греческой национальной идеи постепенно складывались в период османского владычества и стали вполне очевидны к концу ХУ1П столетия. Они были внутреннего и внешнего характера. К числу внутренних предпосылок следует отнести особенности социально-политического устройства и экономического развития Османской империи и Венецианской республики, с одной стороны, и положение греков в этих государствах, с другой. Внешние предпосылки создавались развитием международных отношений в регионе и характером взаимоотношений между Портой и европейскими государствами.

Находившиеся под властью турок Балканы вплоть до начала XIX в. были относительно стабильным в социально-политическом отношении регионом. Несмотря на происходившее в древности и средневековье смешение там различных этнических компонент, население было достаточно гомогенным в культурном отношении и не идентифицировало себя по национальному признаку. Османская государственная практика закрепила сложившуюся уже в византийское время конфессиональную общность балканских народов: в империи оформилась система миллетов — религиозных общин. В ряде случаев (армяне, евреи) они совпадали с этническими границами, однако ромейский (православный) и мусульманский миллеты объединяли всех адептов данной религии, независимо от их этнической принадлежности. Таким образом, православные жители Балкан.

523 воспринимали себя, прежде всего, как христиане в противоположность мусульманам, среди которых были не только турки, то есть иноверцы, а не инородцы.

Между тем, к началу XIX в. ослабленная Венецианская республика прекратила свое существование, а Османская империя находилась в состоянии затяжного структурного кризиса. Он охватил практически все сферы жизнедеятельности государства. Одним из проявлений этого кризиса было ослабление центральной власти и рост сепаратистских движений в империи, разновидностью которых стали национально-освободительные движения. У греков основной движущей силой антиосманских выступлений стал новый социальный слой клефтов-арматолов.

И в Османской империи, и в Венеции греки первоначально находились в дискриминационных условиях. Но их положение не было неизменно тяжелым. Со временем оно улучшалось. В иностранном и иноверном государстве греки сумели сохранить свою этнокультурную традицию и конфессиональную принадлежность. Значительную роль в этом сыграла Православная Церковь. Государственно-политическое устройство Османской империи благоприятствовало консервации Церкви как института, предоставило ей ряд привилегий и возложило на нее некоторые функции гражданской власти. Поскольку рычаги церковного управления находились в руках греков, то именно они оказались в наиболее выигрышном положении среди христианских народов империи. На протяжении нескольких столетий Церковь оставалась в греческом мире едва ли не единственным хранителем национальной традиции и письменности, источником знаний о мире и человеке.

Лишенные первоначально доступа к власти как покоренный народ, греки постепенно сумели интегрироваться в правящую элиту венецианских колоний и доказать свою полезность османам. Участие во власти помогало грекам получить важный опыт политической деятельности, впоследствии использованный в Республике Семи Соединенных Островов и в.

524 государственном строительстве 1820−1830-х гг. Экономический подъем среди греческого населения в XVIII в. привел к повышению благосостояния целых поселений, укреплению слоя греческого купечества, появлению местных элит — кодзабасов. Накопленные капиталы частично вкладывались в развитие образования, а впоследствии — в вооружение и подготовку к освободительному восстанию.

Ослабление военной мощи и пошатнувшееся международное положение Османской империи и еще раньше Венеции при одновременном росте могущества и влияния Австрии, а затем России создавали благоприятную для греков международную конъюнктуру. Греки получали экономическую и политическую поддержку со стороны европейских держав и одновременно использовались ими в борьбе за собственные интересы, на определенном этапе совпадавшие с интересами греков.

Новое интеллектуальное движение, начавшееся среди греческих книжников в XVIII столетии под влиянием западноевропейского Просвещения, подтолкнуло появление в конце XVIII в. нового дискурса, пришедшего на смену традиционному византийско-православному и поставившего под сомнение некоторые традиционные ценности. Процесс формирования этого дискурса, который мы называем этноцентрическим, определялся взаимодействием двух мировоззренческих и просветительско-практических традиций — церковно-православной и просвещенческой. Важнейшей составляющей нового дискурса стал категориальный аппарат, позволяющий интерпретировать общественно-политические и культурные реалии с позиций этноцентризма. Его ключевым понятием стало понятие нации. Уже на этом этапе своего развития этноцентрический дискурс выработал критерии национальной идентичности греков, каковыми стали считаться вера, язык и культурная традиция. В соответствии с ними греки стали осознавать себя особой нацией среди православных народов Османской империи. Появление этноцентрического дискурса можно считать начальным этапом существования греческой национальной идеи.

Этноцентрический дискурс постепенно упрочивал свои позиции, а после образования греческого независимого государства стал в нем господствующим политическим дискурсом, и лег в основу национальной идеологии, получившей название «Великой идеи».

Этноцентрический дискурс сыграл важную роль в подготовке революции 1821 г., в ходе которой решался вопрос о том, быть ли и каким быть греческому независимому государству. Непосредственная подготовка создания национального государства проходила в два этапа. Первым стал опыт строительства греческого национального государства на Ионических островах в начале XIX в. На втором этапе, в последующие годы, велась идейная подготовка национального освобождения. Его идеологи разделились на два течения: просветительское и революционное. Общей для обоих направлений была идея создания национального государства, ставшая логическим продолжением развивавшегося этноцентрическим дискурсом представления о греческой нации.

Создание греческого национального государства началось в период революции 1821 г. Главные тенденции государственного строительства в это время определялись ходом войны с турками, вмешательством европейских держав в греко-турецкий конфликт, борьбой двух государственно-правовых традиций: византийско-османской и западноевропейской, базировавшихся на разных дискурсах. Первая рассматривала будущее греческое государство как возрожденную Византийскую империю, вторая — как национальное государство европейского типа. Государственное строительство этого времени, основные этапы которого совпадали с этапами революции, демонстрирует постепенное ослабление византийско-османской традиции.

На начальном этапе революции произошло создание первых греческих государственных органов, многие из которых еще создавались по османскому образцу, либо были прямыми преемниками структур, существовавших при османах. Но уже на этом этапе проявились факторы, шедшие вразрез в этой тенденцией: охваченные восстанием территории были.

526 населены преимущественно греками, в создании органов власти принимали активное участие фанариоты и филэллины, не разделявшие имперских настроений. Созыв Национальных собраний и упрочение центральной власти на последующих этапах революции свидетельствовали об усилении другой тенденции в государственном строительстве, нацеленной на образование национального государства. Объединяя греков политически и укрепляя общегреческое самосознание, эта тенденция, в свою очередь, подпитывала национальную идею, стремившуюся к воссозданию греческой государственности. Политическая элита, усваивая этноцентрический дискурс, все больше ориентировалась на западноевропейскую традицию, чего нельзя сказать обо всем населении. Византийско-православный дискурс и основанная на нем государственно-правовая традиция не были полностью вытеснены. Важную роль в доминировании тенденции строительства национального государства сыграло вмешательство европейских держав в критический для греков момент революции. Оказанная ими повстанцам военная, дипломатическая и финансовая поддержка стала веским аргументом в пользу создания греческого государства согласно их предложениям. Тенденция строительства греческого национального государства была закреплена в правление президента И. Калодистрии. Президент открыто следовал курсу строительства государства европейского типа, несмотря на сопротивление некоторых традиционных элит.

В первой трети XIX в. этноцентрический дискурс продолжал развиваться. Выработанные ранее критерии национальной идентичности грека были подкорректированы: широко понимаемый культурный критерий позволил включить в число греков как образованных европейцевфилэллинов, так и сражавшихся на стороне греков против турок представителей соседних балканских народов. В это время греческая национальная идея вышла за рамки этноцентрического дискурса. Появилась национальная идеология, стремившаяся к созданию греческого государства и обосновывавшая его необходимость. Однако представление о том, в какой.

527 форме это государство будет существовать, было выработано не сразу. Греческая интеллектуальная и политическая элита рассматривали две возможности: возрождения Византии и создания национального государства. Выбор в пользу второго варианта был сделан в ходе революции 1821 г.

Итогом революции стало образование в 1830 г. Греческого королевства, на престол которого взошел баварский принц Оттон. Новое государство объединило в своих границах лишь четверть всех греков и небольшую часть земель, которые греки считали исторически своими. Национальная идея получила благоприятную почву для дальнейшего развития. Первый период царствования Отгона ознаменовался острой политической борьбой, которая отражала будоражившую общество проблему выбора пути дальнейшего развития нации и государства. Оказалось, что часть политической элиты и значительная часть общества все еще поддерживала византийско-османскую государственно-политическую традицию. Другие политические группировки поддерживали взятый баварским регентством курс на строительство в Греции национального государства. В ходе политической борьбы позиции противоборствующих сторон постепенно сближались, их требования приспосабливались к реалиям греческой действительности. Значительную роль в этом сыграло упрочение позиций этноцентрического дискурса, который стал господствующим. Стремление различных политических группировок показать свой национальный характер позволило им найти общий язык и сформулировать общую политическую цель: продолжение борьбы за освобождение греков, которая не была завершена в период революции 1821 г. Тактическими задачами на пути ее реализации считались освобождение Греции от засилья баварцев и введение представительного правления.

Сам факт образования греческого государства, в котором доминирующей оказалась тенденция к построению национального государства, поставил на повестку дня вопрос о статусе Церкви. Постепенное отступление на второй план византийско-православного дискурса ставило.

528 под вопрос и степень влияния Церкви на общество. При этом Церковь сохранила свой авторитет, заслуженный в османскую эпоху своим вкладом в сохранение греческой идентичности. Так что в молодом греческом государстве Церковь оказалась в двойственном положении. Государство стремилось превратить ее в подчиненный социально-политический институт, лишенный самостоятельности и зависимый от государственной власти. С этой целью в 1833 г. была проведена церковная реформа, создававшая автокефальную Элл адскую Православную Церковь, лишенную значительной части традиционных источников доходов и частично даже внутренней самостоятельности. Национальное государство видело в Церкви носителя традиционного византийско-православного дискурса, противоречившего национальной идее и препятствовавшего построению в стране национального государства европейского типа. Однако мощный мобилизационный потенциал православия и его включенность в национальную идею обеспечили Церкви частичное сохранение прежних позиций. Интеграция православия в национальную идею продолжалась. Если прежде национальная идея говорила о православии как об одном из критериев национальной идентичности греков, то теперь национальная идеология стремилась сделать его исключительно национальной верой. Греческая национальная идеология, в оттоновскую эпоху ставшая государственной, рассматривала Православие и Церковь как одну из своих составляющих. В свою очередь, Церковь фактически с этим согласилась, несмотря на явное противоречие подобной постановки вопроса наднациональному характеру православного вероучения.

Большой вклад в развитие греческой национальной идеологии и ее превращение в государственную внесли общественные науки. Национальная историография и этнография, становление которых происходило в 18 301 850-е гг., а историко-философские дискуссии этого времени сформулировали и обосновали концепцию греческой национальной исключительности. Она утверждала пространственно-временной.

529 континуитет греческой нации, заявляла об ее особых свойствах по сравнению с другими нациями и особой исторической миссии. Эта концепция стала фундаментом системы знаний и ценностей, развившейся в государственную идеологию Греции.

Процесс трансформации национальной идеологии в государственную ярко проявил себя в сфере культуры. Греческая архитектура того времени, пытаясь возродить облик античной Греции, обращаясь затем и к византийским традициям, старалась подчеркнуть хронологическое единство греческой культуры и служила живой иллюстрацией концепции греческой исключительности. Аналогичная тенденция наблюдалась и в музыке. Живопись, героизировавшая освободительную борьбу греков, выступала как эффективное средство наглядной агитации, призывавшее скорее прийти на помощь порабощенным соплеменникам. Крепкую опору национальная идеология нашла в литературе. Греческие поэты и писатели того времени не только сочиняли произведения на патриотические темы, чрезвычайно популярные у читателей, но и создали особый язык, кафаревусу, стремившийся соединить древнегреческий язык с современным. Учитывая особое место языка среди критериев национальной идентичности грека, эту тенденцию развития греческой литературы следует считать чрезвычайно важной с точки зрения развития национальной идеи.

Преобразованию национальной идеологии в государственную в 1830-е.

— первой половине 1840-х гг. способствовал ряд внутренних факторов: тесная связь политической борьбы с национальной идеей, развитие общественной мысли, взаимодействие культуры и национальной идеологии. Этот процесс подтолкнул и важный внешний фактор — Восточный кризис 1839—1841 гг.

Греки прореагировали на него ростом ирредентистских настроений, охватившим широкие слои общества и нашедшем свое выражение в создании тайных обществ, новом всплеске партизанского движения в пограничных провинциях Османской империи и др. Пограничным рубежом в процессе становления государственной идеологии Греческого королевства можно.

530 считать революцию 1843 г. О том, что национальная идеология стала государственной свидетельствуют дискуссии в Учредительном собрании. Там были сформулированы ее основные положения, получившие название «Великой идеи». Несмотря на расплывчатость формулировок, допускавших различные интерпретации, идея построения Великой Греции была воспринята как стратегическая цель всеми политическими силами страны. «Великой идеей» определялись важнейшие политические решения, такие как изгнание баварцев, поражение в правах гетерохтонов, определение конституционного статуса Церкви. Носителем «Великой идеи» была не только политическая элита, но и монарх. Это обстоятельство обеспечивало стабильность государственно-политической системы в условиях дуалистической монархии.

Господство этноцентрического дискурса, достижение консенсуса между политическими силами страны, сделавшие возможным завершение создания государственной идеологии, создали благоприятные условия для формирования внешнеполитической доктрины страны. Она была выработана в последние десятилетия царствования Оттона. Основными внешнеполитическими приоритетами страны становились объединение всей греческой нации в границах единого государства и превращение Греции во влиятельную европейскую державу. В качестве тактических задач внешней политики рассматривалось присоединение к Греции ряда провинций Османской империи, в которых проживало значительное греческое население. Первые попытки реализации этой доктрины были предприняты уже в царствование Оттона. Они не принесли результатов по причине несоответствия ресурсов страны ее запросам. Однако воспитанное на ценностях «Великой идеи» молодое поколение греческих политиков возложило вину за неудачи на короля и добилось его свержения.

Со вступлением на престол нового монарха, Георга I (1864−1913) связывались надежды на более энергичную реализацию «Великой идеи».

Действительно, в его царствование продолжилась реализация.

531 внешнеполитической доктрины Греции. До начала следующего столетия она шла с переменным успехом. В это время Греция получила Ионические острова, Фессалию и часть Эпира. Эти приобретения были сделаны мирным путем благодаря удачному для греков стечению обстоятельств, совпадению греческих интересов с интересами великих держав и могут считаться дипломатическими успехами страны. Единственная за этот период попытка добиться территориального роста вооруженным путем была предпринята лишь в 1897 г. и закончилась поражением. Она показала, что воевать с турками в одиночку греческая армия была не в состоянии. Между тем, поиск союзников становился затруднительным в связи, поскольку греческая «Великая идея» вступала в противоречие с национальными идеями других балканских народов и геополитическими интересами европейских держав на Балканах. В те моменты, когда реализация поставленных «Великой идеей» внешнеполитических задач имела мало шансов на успех, греческие политики отступали от основного внешнеполитического курса и на первый план временно выходили внутриполитические преобразования. Эти отступления носили вынужденный, тактический характер и были нацелены на подготовку страны к будущей вооруженной борьбе.

К началу XX в. «Великая идея» значительно упрочила свои позиции. Ее ценности были усвоены не только политической элитой, но все шире проникали в различные слои греческого общества. Эти ценности транслировались в общество различными видами искусства, развивались художественной литературой того времени. Греческая общественная мысль, занятая дальнейшей разработкой этноцентрического дискурса, переосмыслением критериев греческой идентичности, поставила вопрос о превращении «Великой идеи» в массовую идеологию. «Великой идеей» определялась вся общественно-политическая жизнь Греции. В моменты принятия ответственных для страны решений общественное мнение подчас было настроено более решительно, чем король и правительство, и подталкивало последнее к неверным шагам.

Во второй половине XIX — начале XX вв. выявились некоторые изменения в отношениях между Церковью и греческой национальной идеей. В эпоху господства «Великой идеи» Церковь уже не просто использовалась государством в качестве одного из элементов государственной идеологии, как это было в первые десятилетия существования независимой Греции. Церковь стала самостоятельной политической силой и активнейшим борцом за реализацию греческой внешнеполитической доктрины. Этого рода деятельность Церкви имела огромное значение для тех областей, куда греческое государство долго не могло проникнуть иным способом: борьба за Македонию была выиграна греками в значительной мере благодаря Церкви. Эта деятельность Церкви также свидетельствовала об усилении наметившейся прежде тенденции к восприятию православия в качестве греческой национальной религии. Теперь в некоторых случаях стало возможно говорить и о преобладании национального сознания и национальных интересов над конфессиональными.

Наибольших успехов в реализации своей внешнеполитической доктрины греки достигли в первые десятилетия XX в. В это время Греция приобрела оставшуюся часть Южного Эпира, значительную часть.

Македонии, Западную Фракию, Крит и ряд других островов. Борьба за эти территории велась на фоне мощного патриотического подъема внутри страны, созданного «Великой идеей». Мобилизационный потенциал греческой государственной идеологии, которая стала приобретать массовый характер, простирался за пределы Греческого королевства и был успешно использован для ведения пропагандистской работы среди населения тех областей, на которые претендовала Греция. Основные территориальные приращения в этот период были осуществлены вооруженным путем.

Успешное участие Греции в войнах стало возможным благодаря серии внутренних реформ, в особенности военных, а также некоторой стабилизации греческой экономики. Реализовать поставленные «Великой идеей» внешнеполитические задачи грекам помогли также внешние факторы:

533 создание военного блока на Балканах, благоприятная международная конъюнктура.

Таким образом, к началу Первой мировой войны Греция увеличила свою территорию почти в два раза. Примерно также выросла и численность населения страны. Это были значимые достижения на пути достижения поставленной «Великой идеей» стратегической цели — объединения всех греков и всех греческих земель в одном государстве. Во вновь приобретенных областях жили не только греки, однако это не означало возрождения идеи создания православной империи на Балканах. Греческая политическая элита уверенно строила в стране национальное государство. Негреческое население в нем имело возможность стать греческим: для этого критерии национальной идентичности были снова подкорректированы.

С подписанием Севрского договора (1920) отдававшего грекам не только последнюю европейскую провинцию Османской империи, но и часть турецкой территории в Малой Азии, реализация греческой внешнеполитической доктрины стала необоснованно стремительной.

Греческие политики уже не управляли «Великой идеей», напротив, она управляла ими. Финансово-экономические, военные и дипломатические ресурсы греческого государства на этом этапе явно не успевали за запросами.

Великой идеи". Интересы союзников Греции по Антанте на этот раз шли вразрез с интересами Греции. На развитии событий негативно сказывались конфликт греческой национальной идеи с национальными идеями соседних народов, а также пережитый Грецией национальный раскол, последствия которого на протяжении нескольких десятилетий продолжали оказывать влияние на политическую жизнь страны. Неудачная попытка отстоять положения Севрского договора имела для греков более серьезные последствия, чем только военное поражение. Создание турецкого национального государства, заключение Лозаннского договора (1923), обмены населением между балканскими странами в 1920;е гг. означали невозможность дальнейшей реализации основанной на «Великой идее».

534 внешнеполитической доктрины страны. Поражение в М. Азии тяжело переживалось всеми греками. Оно привело к затяжному внутриполитическому кризису и нанесло сокрушительный удар по государственной идеологии Греции. Греческая политическая элита и общественная мысль вынуждена была отказаться от «Великой идеи» в ее прежнем виде и задуматься над созданием новой государственной идеологии, более соответствующей требованиями времени.

Полвека, последовавшие за малоазиатский катастрофой, стали для греческого общества временем огромных перемен и серьезных испытаний. Поражение в М. Азии вынудило греческую политическую элиту отказаться от «Великой идеи» как внешнеполитической доктрины. Во взаимоотношениях как с крупными державами, так и с соседними государствами был взят курс на установление мирного сотрудничества, и к началу 1930;х гг. был заключен ряд соответствующих соглашений. Греции пришлось официально отказаться от претензий не только на Восточную Фракию и М. Азию, но также на Додеканезы, спорные территории в Македонии и Кипр. Однако нигде не говорилось о том, что этот отказ был окончательным. Национальная идеология осталась государственной идеологией Греции: она служила основанием для продолжения социально-экономической интеграции недавно приобретенных земель, а также беженцев из М.Азии. Смена внешнеполитической доктрины была скорее вынужденным временным отступлением, похожим на «органическую работу» предшествующего столетия.

1920;е гг. прошли в попытках адаптации к новым условиям, в которых оказалась страна. Вмешательство в политическую жизнь армейской верхушки в это время открыло эпоху военных диктатур. Проведенные в.

1920;е — первой половине 1930;х гг. экономические и политические преобразования не привели Грецию к стабильности. Либерализм в экономике оказался дискредитированным в результате больно ударившего по Греции мирового экономического кризиса, а молодой греческий республиканизм.

535 остался идеологией небольшой группы интеллектуалов. Вывести страну из кризиса смог только установившийся в 1936 г. авторитарный режим. Установление диктаторского режима И. Метаксаса можно считать логическим итогом исканий межвоенного периода. Авторитарный режим в Греции, обладая рядом черт, свойственных этому типу политического правления, имел и свои особенности. У него не было ни своей партии или массовой организации, ни боевых отрядов. В риторике режима ни на каком этапе его существования не наблюдалось каких-либо левых лозунгов. Придя к власти, представитель греческой аристократии Метаксас принес с собой традиционные ценности, среди которых одно из первых мест занимала нация. Диктаторский режим поставил перед собой задачи преодоления последствий экономического кризиса, установления политической стабильности, укрепления обороноспособности страны, преодоления раскола нации.

Их решению способствовала создававшаяся Метаксасом и его единомышленниками идеология, представлявшая собой новую ипостась «Великой идеи». Поскольку территориальное расширение греческого государства и создание Великой Греции в прежнем понимании в обозримом будущем мыслилось невозможным, то была найдена новая модель развитияцивилизационная. Она предполагала новый путь реализации изначально заложенного в греческой национальной идее постулата о величии собственной нации. Магистральным признавался путь «органической работы» с последующей культурной и экономической, но не военной экспансией. В соответствии с этим строилась и внешняя политика режима, носившая скорее оборонительный характер. Вторая мировая война помешала эволюционному развитию режима И. Метаксаса, однако дала проявиться в действии его мобилизационным возможностям. Несомненным успехом режима стало отражение итальянской агрессии в 1940;1941 г1210.

1210 Идеология режима Метаксаса подробнее рассмотрена в: Петрунина O.E. Ук.соч. С.527−542.

Оказавшись в конце Второй мировой войны в стане победителей, Греция получила небольшие территориальные приращения. «Великая идея» в ее старой, географической форме обрела повод поднять голову. Вставший на повестке дня кипрский вопрос дал мощный толчок ее возрождению. Борьба за освобождение от колониальной зависимости Кипра была фактически борьбой за присоединение острова к Греции. Большинство греков и в Греции, и на Кипре считали присоединение не только реальным, но единственно приемлемым. Невозможность осуществления этих планов, обусловленная в первую очередь позицией Великобритании, оказала значительное влияние и на внутриполитическую ситуацию в Греции. Она способствовала углублению политического кризиса и росту популярности идеи сильного правительства.

21 апреля 1967 г. группа членов тайной офицерской организации во главе с полковниками Г. Пападопулосом, С. Паттакосом и Н. Макарезосом совершила государственный переворот и установила диктаторский режим, получивший название «диктатуры черных полковников». Она стала последним и наиболее продолжительным образцом созданного военными авторитарного режима в Греции. За семь лет своего существования режим провел значительные преобразования в самых разных сферах, во многом изменившие облик страны. Развитие транспортной инфраструктуры, укрепление национальной валюты, повышение уровня жизни населения, создание современной системы образования — таков далеко не полный перечень шагов, заложивших основы превращения Греции из нищей окраины Европы в респектабельное государство. Упразднив монархию, режим косвенно способствовал последующему утверждению парламентского строя. В распоряжении диктаторов оказалось достаточно времени и для создания собственной идеологии. Концепция «Новой Великой Греции», во многом родственная идеологии диктаторского режима Метаксаса, была еще одним вариантом «Великой идеи» цивилизадионного типа1211. Похожа и их судьба: в связи с недолговечностью режима мы успели увидеть эту идеологию в действии лишь на начальном этапе. Однако в отличие от режима Метаксаса «полковники» оказались не чужды революционной риторики, которую искусно сочетали с защитой традиционных ценностей.

В годы диктатуры началась разработка еще одного варианта «Великой идеи» — ромейской теории, которая приняла законченные формы в последующие десятилетия. В основу ромейской теории легла собственная историко-философская концепция, рассматривающая греческую и европейскую историю под необычным углом зрения. Опираясь на историко-философские выкладки, авторы ромейской теории разработали принципы формирования нового греческого самосознания и предложили свое видение политического устройства греческого государства. В результате появилась еще одна «Великая идея» цивилизационного типа1212. Она популярна в некоторых кругах духовенства и интеллигенции, но остается за пределами реальной политики.

Произошедшее на волне нового обострения кипрского вопроса свержение диктатуры и последовавшая смена политического строя повлекли за собой появление новой, либерально-демократической государственной идеологии. Но это не означало полного отказа от национальной идеи, которая оказалась необычайно живучей. Она мастерски внедрила свои ценности в официальную идеологию и отчасти слилась с ней. Яркими иллюстрациями этого процесса служат греческая политическая символика, школьные учебники по истории. Активизировавшись в 1990;е гг. на фоне благоприятной геополитической обстановки, «Велйкая идея» стала вновь обретать очертания конкретных политических программ. В этих программах нашли свое воплощение черты «Великой идеи» различных типов и эпох:

1211 Идеология режима «черных полковников» проанализирована в. Петрунина O.E. У к. соч. С.558−575.

1212 Анализ ромейской теории см.: Петрунина O.E. Ук.соч. С. 655−675. органической работы", внешней экспансии, цивилизационного подхода. Интересной новостью этого времени стало появление не только национал-радикальных политических партий, но и неоязыческого движения, которое по существу оказалось своеобразным движением интеллигенции за развитие национальной идеи1213.

Самим своим существованием на протяжении почти двух столетий греческое государство во многом обязано национальной идее. Она помогла молодому государству выжить, вырасти территориально, а в определенной степени — экономически и культурно. Если в XIX — начале XX в. еще были основания для сомнений относительно того, является ли Греция магистральным путем развития греческой нации, то XX в. их полностью рассеял. На сегодняшний день Греция — одна из немногих стран Средиземноморского региона, где отсутствуют сепаратистские движения. Она продолжает оставаться унитарным государством и стремится сохранить свою историческую и культурную самобытность в условиях глобализации и расширяющейся европейской интеграции.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. В эпоху отсутствия собственной государственности у греков, проживавших преимущественно в Османской империи и венецианских колониях, начала складываться национальная идея. К концу XVIII в: можно отнести начальный этап ее существования: складывание этноцентрического дискурса. Его формирование происходило в процессе взаимодействия двух традиций: византийско-православной и просвещенческой. Новый дискурс открывал для его носителей новый взгляд на мир — они стали осознавать себя особой нацией — и стал важной предпосылкой создания национального государства.

1213 О развитии греческой национальной идеи в конце XX в. см.: Петрунина O.E. Ук.соч. С.592−655.

2. Следующий этап развития греческой национальной идеи приходится на первую треть XIX в. В это время создается национальная идеология, обосновывавшая необходимость образования греческого государства. Она сыграла важнейшую роль в подготовке создания этого государства и во многом определила государственное строительство в период революции 1821 г. и правления И. Каподистрии. В этом строительстве мы прослеживаем две тенденции: стремление к возрождению Византийской империи и намерение построить греческое национальное государство. Обе они основывались на национальной идеологии. Вытеснение имперской тенденции национально-государственной к концу революции 1821 г. объясняется не только логикой развития самой национальной идеи, но и воздействием ряда внутрии внешнеполитических факторов.

3. Поскольку в результате революции 1821 г. большинство греков осталось за пределами греческого государства, национальная идея получила почву для дальнейшего развития. В годы царствования короля Оттона (1832−1862) она стала одним из важнейших факторов, определявших политическую жизнь страны и дальнейшее строительство национального государства. В первый период правления Оттона, завершившийся революцией 1843 г., происходило постепенное превращение национальной идеологии в государственную, получившую название «Великой идеи». Этот процесс определялся исходом внутриполитической борьбы по вопросу о дальнейших путях развития нации и государства, дальнейшей интеграцией православия в национальную идею, достижениями в области общественных наук и культуры. Он был ускорен Восточным кризисом 1839−1841 гг. Решения, принятые в ходе революции 1843 г., показали наличие в стране государственной идеологии, в основе которой лежала национальная идея. Во второй период царствования Оттона в соответствии с государственной.

540 идеологией была разработана внешнеполитическая доктрина страны и предприняты первые попытки ее реализации.

4. Во второй половине XIX в. «Великая идея» постепенно расширяла сферу своего влияния и к началу XX в. ею определялась вся общественно-политическая жизнь Греции, а внешняя политика была нацелена на реализацию основанной на «Великой идее» внешнеполитической доктрины. В силу ряда причин реализация этой доктрины во второй половине XIX в. велась с переменным успехом, все победы были одержаны дипломатическим путем. В начале XX в. ситуация изменилась. Благодаря удачному сочетанию нескольких внутренних и внешних факторов Греция смогла приобрести значительные территории вооруженным путем. Большой вклад в эти победы внесла «Великая идея», создавшая мощный патриотический подъем внутри страны и во многом подготовившая включение в состав Греции новых территорий. Поражение в войне с турками 1919;1922 гг., обусловленное деструктивным началом самой «Великой идеи», а также другими внутренними и внешними факторами, и последовавшее за ним изменение геополитической ситуации в регионе сделали невозможным дальнейшую реализацию прежней внешнеполитической доктрины страны. Прежняя государственная идеология также прекратила свое существование.