Трансграничное взаимодействие в начале XXI века: политологический анализ

Актуальность темы

исследования. Социально-экономические, культурные и политические трансформации, охватившие мировое сообщество на рубеже тысячелетий, в значительной степени преобразили не только наиболее развитые страны, но и весь мир. Его объективной реальностью стали: всемирное хозяйство, глобальное информационное, финансовое пространство, глобальные и региональные международные организации и союзы, общемировое пространство диалога культур. Учитывая тренды постиндустриального модернизационного процесса, массовое включение самых разнообразных стран и народов в международные процессы производства и обмена, можно предположить дальнейшее обострение проблемы доступа к распределению и перераспределению общемировых ресурсов.

В условиях глобализации эта проблема приобрела общемировое значение, достигнув статуса новой глобальной проблемы современности, а, следовательно, и нового вызова. Несомненно, налицо нарастание противоречивых тенденций в мире, что обусловливает вызревание момента истины в глобальной политике. Перспективным тенденциям к укреплению коллективных и правовых начал в международных отношениях, отвечающих императивам глобализации, по-прежнему противостоят инерция блоковой политики и идеологизированных подходов, попытки навязать миру новую конфронтацию, ремилитаризировать мировую политику1.

В то же время значительная часть мировых ресурсов продолжает сохранять национально-государственный статус, что противоречит потребностям глобализации системы экономических отношений, и переводит его в политическую плоскость. Понятно, что данное противоречие не могло.

1 См.: Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2007 году. Обзор МИД России. Москва, март, 2008 года // www.mid.ru. не найти своего выражения в системе международных отношений, которая, следуя объективной логике постиндустриальной модернизации и экономической глобализации должна приобрести адекватную этим процессам форму. При этом надо учитывать, что имеется различия между угрозами реальными и мнимыми, а всемирный поиск мнимых угроз способен породить угрозы вполне реальные1.

На наших глазах мир стремительно меняется, меняются и подходы к его описанию. Не только в научный оборот, но и в обыденную речь входят понятия «трансграничные взаимодействия», «глобальные потоки», «трансграничный мир» и многие другие термины, которые раскрывают особенности нового международного взаимодействия во всей его сложности и даже противоречивости. Вместе с тем на фоне формирования трансграничного мироустройства не наблюдается предсказываемого некоторыми исследователями и политиками кризиса государства и образования постгосударственного или постсуверенного мира.

Нельзя не видеть того, что в начале третьего тысячелетия людям, для того чтобы цивилизовано взаимодействовать, по-прежнему необходимы государства. Но современное государство может отвечать запросам своих граждан, только будучи в одной связке с гражданским обществом. Оно должно пересмотреть свое отношение к традиционной роли и стать толерантным к проявлениям всевозможных транснациональных политических процессов. Более того, только государству под силу находить баланс между субнациональными, национальными и транснациональными интересами, выражаемыми различными политическими или национально-культурными ассоциациями. Точно также на межгосударственном уровне возможно создание действительно эффективного механизма поддержания баланса между локальными, региональными и глобальными интересами.

Нахождение равновесия таких интересов становится насущной потребностью выживания человечества в условиях расширения.

1 См.: Иноземцев В. Л. Борьба с фантомами // Независимая газета. 2007. 23 марта. пространства всевозможных рисков. Логика не только глобализации, но и фрагментации изменяет правила поведения всех участников международных отношений. Но только, когда речь идет о государствах, даже малейшие изменения в понимании и демонстрации их традиционных полномочий становятся сразу же заметными. Когда же мы наблюдаем трансформацию деятельности относительно новых, в любом случае, молодых, по сравнению с суверенными акторами, субъектов международных отношений, то особенности перемен не так бросаются в глаза. Данное утверждение справедливо и по отношению к международным организациям, и по отношению к многонациональным корпорациям, и столь же справедливо, когда анализируется позиция так называемых «параллельных акторов».

Современный мир с его новыми вызовами оказывает огромное влияние на изменение моделей поведения всех участников международных отношений. Однако следует прислушаться к мнению одного из наиболее авторитетных социологов нашего времени Амитая Этциони. Он обращает внимание на то, в последние десятилетия почти вся серьезная литература по проблематике международных отношений посвящена такой архитектуре, которая абсолютно не напоминает какого-либо глобального государства и не предусматривает никакой многофункциональности.

Этциони указывает на «три важных явления, заставляющих пересмотреть такие взгляды.

1. Национальные государства и базирующаяся на них старая система оказываются все более несостоятельными перед лицом глобальных проблем.

2. Новейшие технологии неизмеримо расширили возможности коммуникаций, согласованных действий, а, следовательно, и власти в глобальном масштабе.

3. Давно утверждают, что мир может объединиться, столкнувшись с глобальной угрозой, — а ведь именно ее и несут международный терроризм и оружие массового поражения.

Итак, как ни парадоксально, если в теории международных отношений все шире утверждается подход, согласно которому даже робкие начальные формы общемировой государственной власти и нового глобального сообщества считаются утопией, то на практике формируются условия, делающие движение в этом направлении все более реальным"1.

В то же время, соглашаясь с А. Этциони в точности отмеченных им новых глобальных трендов, не стоит подаваться иллюзиям по поводу мирового правительства или создания всемирного парламента. Речь идет не о столь глубокой институционализации международных отношений, а о формировании новых, адекватных, прежде всего, вызовам глобализации, механизмов глобального управления.

Такие механизмы особенно важны в областях, где активнее всего разворачивается трансграничное взаимодействие с участием участников международных отношений, которые представляют все типы акторов.

Реалии трансграничного мира меняют наше отношение к одному из краеугольных понятий теории международных отношений — понятию «актор». Одних исследователей оно устраивает, других — нет. Известный российский исследователь П. А. Цыганков убежден, что термин «актор» имеет целый ряд достоинств: 1) является достаточно всеобъемлющим- 2) раскрывает существо общности, которая ведет себя определенным образом- 3) помогает понять, то, что разные актеры играют разные роли — некоторые из них занимают авансцену и являются «звездами», тогда как другие остаются не более чем статистами, и, тем не менее, все они участвуют в создании законченного спектакля на мировой арене2.

По мнению Ф. Брайара и М. Р. Джайлили, под актором следует понимать любой авторитет, любую организацию, любую группу или любого индивида, способного играть определенную роль, оказывать влияние3. И. Ю. Киселев отмечает, что актор — это социальный субъект, который действует и способен.

1 Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям.

М., 2004. С. 241. 2.

См.: Цыганков П. А. Политическая социология международных отношений. М., 1994. С. 160.

3 См.: Braillard Ph., Djalili M.-R. Les relations internationales. Paris, 1988. P. 31. своей деятельностью внести те или иные изменения в окружающую социально-политическую среду1. Вместе с тем наряду с понятием «актор» в теории международных отношений распространены другие обозначения их участников (включая этот самый простой и общий термин). Так, Н. А. Косолапов выступает за использование понятия «субъект». А французский исследователь политики П. Бурдье использует понятие «агент», которого он определяет как носителя политических отношений, 3 актуализируемыи в многомерном пространстве «политического поля» .

Представляется, каждый раз при употреблении того или иного термина следует обращать внимание на ту международную ситуацию, в которой оказывается участник международного взаимодействия, и на то, как, с помощью каких мер, механизмов они реализуют свои интересы. И в этой связи актуально проследить, как формировалась эта ситуация, какие пути вели участников к столкновению или согласованию их интересов. А в условиях бурного трансграничного взаимодействия количество подобных путей постоянно растет.

В некоторых сферах деятельности их так много, что они уже образуют мощные транснациональные потоки — потоки идей, людей, товаров, услуг, капиталов. В диссертации внимание сосредоточено на анализе информационных, миграционных, валютно-финансовых, транспортных потоков. Естественно, число таких глобальных перемещений несколько больше. С каждым годом мы замечаем увеличение объема трансграничных взаимодействий, вследствие того, что глобализация воздействует на эти потоки в различных сферах, способствуют тому, чтобы они все легче и легче могли пересекать национальные границы. К. Омаэ в работе «Конец национального государства. Восход региональных экономик» даже.

1 См.: Киселев И. Ю. Образ государства в международных отношениях и социальное познание // Вопросы философии. 2003. № 5. С. 7.

2 См.: Косолапов Н. А. Субъекты мировой политики и международных отношений: явление, критерии, основы типологии // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 12. С. 125.

3 См.: Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 61. утверждает, что государства теряют способность контролировать обменный курс и защищать свои валюты. Они уже не осуществляют реальную экономическую деятельность, не являясь главными действующими лицами в мировой экономике1. Омаэ строит свои выводы на основе анализов четырех факторов, которые он называет «четыре И».

Первое «И» — инвестиции, которые не являются географически лимитированными, направляясь туда, где существуют наиболее привлекательные инвестиционные возможности.

Второе «И» — индустрия, также становящаяся глобальной, поскольку многонациональные корпорации руководствуются не интересами государства, а привлекательностью рынков.

Третье «И» — информационные технологии, дающие возможность компаниям действовать в различных странах без необходимости строительства системы бизнеса в каждой из них.

Четвертое «И» — индивидуальные потребители, ставшие более глобальными по своей ориентации и стремятся получить необходимые им товары, независимо от места их производства.

7 июня 2008 г., выступая на XII Петербургском международном экономическом форуме, Президент Российской Федерации Д. А. Медведев высказал мнение, что роль России в мировой экономике должна возрасти. По его словам, Россия хочет участвовать в формировании новых правил игры в мировой экономике и обладает всеми соответствующими возможностями и ресурсами. Глобальный финансовый кризис, рост цен на продовольствие, как отметил Д. А. Медведев, свидетельствуют о том, что в мире наблюдается своего рода вакуум институтов, когда отсутствуют международные площадки, ответственные за решение самых острых проблем. «Иллюзией оказалось представление, что одна страна, даже самая мощная, может взять на себя роль финансового правительства, а глобальные институты.

1 См.: Ohmae К. The End of the National State. The Rise of Regional Economies. The N.Y., 1995. управления, отвечающие за финансовую политику, фактически не имели рычагов управления", — заявил Д. А. Медведев на этом форуме1.

Говоря о развитии российской экономики, глава Российского государства отметил, что в последнее время Россия добилась определенных успехов в привлечении капитала на свои рынки, и теперь государство начинает стимулировать инвестиции российских компаний за рубеж. Он подчеркнул, что это необходимо, в том числе, для «серьезного технологического рывка» отечественной промышленности. Технологический прогресс должен вести к росту производительности труда, улучшению экологической ситуации, созданию возможностей для здорового образа жизни. И правительству, и бизнесу должно быть выгодно соучаствовать в развитии систем непрерывного образования, в создании и модернизации транспортной инфраструктуры, обеспечивающих мобильность людей и мотивирующих к инновационному поведению. Эти приоритеты заложены и в концепции четырех «И», которая в России уже начала воплощаться в жизнь. Ее основная цель — достижение долгосрочных целей развития, а именноформирования комфортного для жизни людей общества, обеспечивающего лидерские позиции России в мире. Четыре «И» хорошо известны: Институты, Инфраструктура, Инвестиции и Инновации. Повестка XII Петербургского экономического форума добавляет к этому списку и «пятый элемент»: Интеллект.

По сути, все эти понятия отражают проблемы расширяющегося трансграничного взаимодействия. Глобальные перемены будут требовать и от всего международного сообщества в целом, и от каждой страны, которая стремится интегрироваться в мировую экономику и международные отношения, действий, направленных на решение имеющихся задач, и одновременно способствующих формулировке новых, более масштабных. И этим определяется актуальность исследования тех процессов, которые.

1 Выступление Д. А Медведева на XII Петербургском экономическом форуме // www. Kreml .org/opinions/183 336 927. формируют глобальные трансграничные взаимодействия.

Степень научной разработанности проблемы. Тематика глобальных коммуникаций достаточно подробно рассматривается в отечественной и зарубежной научной литературе. Это определяется тем, что она не просто лежит в русле исследований проблем глобализации, а является своеобразным фарватером, проложенным в этом русле. Поэтому ведущее место в научных разработках данной темы занимают многочисленные труды, касающиеся сущности глобализации, ее особенностей, составляющих ее процессов и противоречий. Представляется целесообразным включать в эту группу работы, как выделяющие преимущества глобального взаимодействия, так и те, в которых авторы концентрируют свое внимание на анализе рисков, возникающих на базе глобальных перемен1.

В последние годы сформировалась собственная историография проблем глобального управления. Большинство работ этой группы касаются не деятельности таких институтов, как ООН или «Группа восьми», а тех механизмов, которые имеются у международного сообщества для урегулирования сложных проблем, возникающих, в том числе, и в результате усложнения глобальных коммуникаций в области миграции,.

— у финансов, информации, транспорта и др.

Проблемы глобального управления самым тесным образом связаны с политической организацией пространства. В начале XXI века наметились.

1 См.: Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. М, 2001; Глобализация: человеческое измерение. М., 2003; Мартин Г.-П., Шуман X. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М., 2001; Норберг Ю. В защиту глобального капитализма. М.: Новое издательство, 2007; Панарин А. С. Искушение глобализмом. М., 2000; Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление, 2002; Фридман Т. Плоский мир. Краткая история XXI века. М., 2006; Чумаков А. Н. Глобализация. Контуры целостного мира. М., 2005; King R. The state, democracy and globalization. Houndmills, 2004; Langhorn R. The coming of globalization. N.Y., 2001. и др.

2 См.: Антиглобализм и глобальное управление. М., 2006; Глобальное управление: Монография. М., 2006; Глобальное управление: Учебное пособие / Под ред. А. И. Соловьева. М. М, 2007; Максименко В. Соблазн и иллюзия глобального управления // Pro et Contra. 2002. Т.7. № 4- Панарин А. С. Глобальное управление. М., 2002; Петренко E.JI. Глобальное управление. М., 2006; Global Governance Reform: Breaking the Stalemate / ed. by Colin I. Bradford Jr. and Johannes E. Linn. Washington, D.C., 2007 и др. новые тенденции в этой области, в частности появились креативные города различного типа1. Анализ этого процесса исключительно важен для выявления перспектив участия российской столицы в международном сотрудничестве.

Значительное внимание изучению вопросов глобализации уделяется в РАГС при Президенте РФ, где в качестве координатора такой работы действует Центр глобалистики, а также был проведен ряд крупных научных конференций, посвященных обсуждению проблем глобальных трансформаций и их влиянию на внешнюю политику России. Подробный анализ политических проблем глобализации осуществлен в монографии В. Н. Дахина и С. А. Проскурина «Политические проблемы глобализации» .

Проблематика глобальных потоков нашла отражение и в ряде диссертационных исследований4. Однако в них предметом исследования выступают или общие вопросы политического характера глобального, или же проблемы политического управления отдельными глобальными потоками: миграционным, транспортным, финансовым и др. В то же время стоит задача показать не просто их пересечение, но и наличие общих подходов международных акторов к регулированию таких взаимодействий. Это.

1 См.: Лэндри Ч. Креативный город. М., 2006.

2 См.: Глобализация: Учебник / Под общ. ред. В. А. Михайлова и В. С. Буянова. М., 2008; Глобализация: многостороннее измерение / Под общ. ред. В. А. Михайлова и В. С. Буянова. М., 2004; Глобализация: Россия и ВТО/ Под общ. ред. В. А. Михайлова, В. И. Кушлина,.

B.С.Буянова. М., 2005; Глобализация: сущность, проблемы, перспективы (материалы «круглого стола») / Под общ. ред. В. А. Михайлова и В. С. Буянова. М., 2003; Конкурентоспособность России в условиях глобализации / Под общ. ред. В. К. Егорова,.

C.В.Степашина. М., 2006; Международная безопасность России в условиях глобализации / Под общ. ред. В. А. Михайлова и В. С. Буянова. М., 2007 и др.

3 См.: Дахин В. Н., Проскурин С. А. Политические проблемы глобализации. М., 2003.

4 См.: Багаев И. В. Политические аспекты правого регулирования современных международных отношений: Автореф. дисс. канд. полит, наук. М., 2004; Богатов М. Ю. Политические аспекты формирования международных транспортных коридоров в новой геополитической модели мира: Автореф. дисс. канд. полит, наук. Чита, 2006;

Немчук А. А. Глобальное управление: политологический ракурс: Автореф. дисс. д-ра полит, наук. М., 2004; Павленко В. Б. Институциональные аспекты глобального управления политическими процессами: Автореф. дисс. д-ра полит, наук. М., 2008; Соколенко В. Г. Становление системы управления глобальным развитием (истоки и политический смысл): Автореф. дисс. д-ра полит, наук. М., 2000. требует не только применения многосторонней дипломатии, но и подключения новых негосударственных акторов.

Объектом диссертационного исследования стали современные международные отношения, изменяемые под влиянием глобальных трансформаций во всех областях политической и экономической жизни.

Предметом диссертации выступают процессы международного политического регулирования различных трансграничных потоков людей, идей, товаров и финансов.

Рабочая гипотеза исследования постороена на основе изучения научной литературы и источников по политическим проблемам глобальных взаимодействий, затрагивающих все сферы общественной жизни всех стран. Большинство проблем касается согласования интересов по вопросам распределения и перераспределения мировых ресурсов или же разрешения имеющихся конфликтов, природа которых также заключается в борьбе за ресурсы. Исходя из этого, можно предположить, что расширение трансграничного взаимодействия, политическое регулирование трансграничных перемещений людей, идей, товаров, услуг, капиталов и др. будет способствовать формированию такого качества трансграничного мира, которое будет соответствовать идеям устойчивого развития.

Цель диссертации заключается в комплексном анализе политических особенностей трансграничного взаимодействия в начале XXI века на материалах углубляющихся потоков глобальных перемещений идей, людей, товаров и капиталов.

В соответствии с поставленной целью автором были сформулированы следующие научные задачи:

— провести сравнительный анализ ведущих теоретических подходов к изучению тенденций формирования трансграничного мирараскрыть причины повышения политической значимости международного взаимодействия в области развития глобальных коммуникаций;

— проследить особенности потоков миграции под влиянием новых глобальных трансформаций;

— показать сложности сотрудничества международных акторов в валютно-финансовой сфере, в том числе из-за существования теневых потоков капитала;

— обосновать необходимость усиления международной координации функционирования транспортных коридороввыявить особенности участия Москвы в международном сотрудничестве с точки зрения использования этого опыта в целях креативной и политической организации городского пространства.

Информационная база исследования определялась необходимостью придерживаться комплексного подхода к политологическому анализу проблем трансграничного взаимодействия, что обусловило сложный состав источников, включающих международные правовые документы, документы международных организаций (ООН, «Группы восьми», ОЭСР и др.), доклады о мировом развитии и развитии человека по актуальным проблемам современности, а также материалы по международным связям Москвы. В работе использовались справочные и статистические данные, а также информация, почерпнутая из разнообразных Интернет-ресурсов.

Методологическая база диссертации. Автор опирался на те теоретические работы, в которых представлены различные модели политической организации пространства, развивающие положения классической геополитики в соответствии с теми глобальными переменами, которые затрагивают все масштабные трансграничные перемещения.

В процессе исследования применялись общенаучные и частные политологические методы: сравнительный анализ, системный анализ, контент-анализ, который позволил выявить изменяющееся содержание ряда понятий, отражающих специфику трансграничных взаимосвязей («потоки», «трансферт», «хаб» и др.).

Результаты исследования, полученные лично автором, и их научная новизна заключаются в том, что автор поставил и реализовал задачу выявления тенденций развития геополитических знаний в условиях глобализации, когда расширяющееся трансграничное взаимодействие все большего числа участников международных отношений как формирует перспективы перехода к модели устойчивого развития, так и создает новые риски и вызовы, угрожающие международной безопасности и стабильности.

В диссертации проанализированы объективные обстоятельства повышения политической значимости международного взаимодействия в области развития глобальных коммуникаций, определяемые объективным характером информационной революции.

Автор рассмотрел причины усиления международной миграции трудовых ресурсов, выделил особенности мировых центров миграции и пути повышения эффективности регулирования глобальных миграционных потоков.

В работе показано, что в условиях современного мирового финансового кризиса единственным фактором минимизации его последствий для населения мира является углубление сотрудничества международных акторов в валютно-финансовой сфере, которое не должно зависеть от геополитических разногласий или конъюнктурных расхождений.

В диссертации прослеживается эволюция роли международных транспортных коридоров, которые исторически были основным каналом международного общения. Автор доказывает, что использование транзитных преимуществ территории Российской Федерации способно стать ведущим фактором повышения роли страны в формировании общего Евро-Атлантического региона.

Положения, выносимые на защиту.

1. Внимание, которое международное экспертное сообщество уделяет анализу пространственного развития (именно этим вопросам будет посвящен Доклад о мировом развитии за 2009 г. Всемирного банка), объясняется усилением региональных контрастов не только в мире, но и внутри отдельных государств. В этом кроется источник новых конфликтов. Исследование возможностей преодоления негативных последствий региональных диспропорций, открываемых в процессе трансграничного взаимодействия, может стать основанием для формирования национальных стратегий сокращения региональной экономической, правовой и социальной асимметрии и программ международной помощи депрессивным регионам.

2. Создание глобального информационного рынка может рассматриваться как одно из направлений пространственного развития. Для того чтобы в процессе формирования такого рынка решались задачи смягчения региональных контрастов, необходимо, чтобы информационно более развитые страны обеспечивали доступ к информации и предоставляли целенаправленную помощь на цели развития бедным странам.

3. В современном трансграничном пространстве необходимо распространение политики, соответствующей формуле «гуманизация иммиграции», которая должна соответствовать требованиям обеспечения безопасности личности независимо от места ее проживания и работы. Только в таком случае могут быть учтены интересы как самих иммигрантов и членов их семей, так и населения стран, принимающих мигрантов.

4. Мировой финансовый кризис стал одной из причин роста внимания политиков к задачам стабилизации ситуации на финансовых рынках. Он показал, что глобальные финансовые неурядицы можно считать своеобразным индикатором уровня региональной интеграции, о чем, например, свидетельствует отказ «большой европейской четверки» (Великобритания, Германия, Италия и Франция) создать общий стабилизационный фонд. Однако активизация трансграничных финансовых потоков будет неизбежно подталкивать государства к политической координации вопросов сотрудничества в финансовой области. Без этого невозможно контролировать различные теневые перемещения капитала. Но столь же важно иметь программы переориентации инвестиций из инвестиций в слаборазвитые регионы в инвестиции в человеческий капитал, что также скажется на характере пространственного развития.

5. Международные транспортные коридоры становятся пространствами, концентрирующими комплекс глобальных перемещений не только товаров и идей, но и услуг и капиталов. А центры пересечения таких коридоров превращаются в важнейшие геополитические точки, закладывая основы новой мировой архитектуры многополярного мира. В этой связи эффективное использование транзитных возможностей Российской Федерации следует оценивать как шанс утверждения страны в качестве одного из политических значимых центров такого миропорядка.

Практическая значимость исследования вытекает из его научной и политической актуальности. В условиях углубления глобальных процессов, имеющих как позитивный, так и негативный характер, роста числа участников международных отношений материалы диссертации могут быть использованы в деятельности государственных органов, связанных с организацией различных направлений международного сотрудничества, а также общественных организаций. Они могут служить для разработки учебных пособий по проблемам политической глобалистики и глобального управления, для расширения представлений студентов и аспирантов о феномене транснационализации.

Апробация исследования. Диссертация прошла обсуждение на кафедре национальных и федеративных отношений ФГОУ ВПО «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации». Основные положения диссертации нашли отражение в выступлениях автора на научных мероприятиях по линии Института политики и деловых коммуникаций и в авторских публикациях, в том числе в монографии, а также применялись в практической работе соискателя по организации международных связей г. Москвы. Материалы исследования по проблемам миграции были апробированы в курсе лекций для аспирантов кафедры национальных и федеративных отношений РАГС.

Структура работы направлена на раскрытие ее объект и предмета, а также доказательство рабочей гипотезы. Диссертация состоит из введения, двух глав (семи параграфов), заключения, списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

Трансграничные процессы различной степени глубины и различных векторов стали реальностью нашего времени. Однако вряд ли правомерно утверждение, что эти потоки превратили мир в единое целое. «Современный мир — «лоскутное одеяло» на относительно большом теле планеты, где отдельные государства все еще не столько сотрудничают, сколько конкурируют, соперничают, противоборствуют и враждуют друг с другомпредпринимают титанические усилия, чтобы отстоять суверенитет и независимость, проводят узкоэгоистическую внешнюю политику, ориентируясь в первую очередь на свои сугубо национальные интересы, -пишет А. Н. Чумаков, — И это противоборство проявляется уже не только в противостоянии «богатого Севера бедному Югу», когда промышленно развитые страны укрепляют свои позиции экономического центра, а развивающиеся страны остаются в положении зависимой от него периферии, но и в соприкосновении культур, ценностей, традиций Востока и Запада. Человечество, таким образом, хотя и вышло из состояния холодной войны, вступило в полосу новых, не менее сложных противоречий. Их суть, при непрекращающейся конфронтации и постоянных военных конфликтах, периодически возникающих в различных регионах мира, остается прежней и сводится к извечному гамлетовскому вопросу — быть или не быть человечеству?"1.

Исследователи именно этот вопрос ставят во главу угла всех известных глобальных прогностических моделей. Пожалуй, со времени появления в 1972 г. первого доклада Римскому клубу «Пределы роста», построение сценариев мирового развития становится одним из наиболее популярных видов научных разработок. При всем различии прогнозов следует заметить, что самым распространенными среди них являются прогнозы на.

1 Чумаков А. Н. Глобализация. Контуры целостного мира. М., 2005. С. 267. среднесрочную перспективу. Так, эксперты выделяют как минимум три возможных сценария развития событий для первой половины наступившего века1.

Первый сценарий предполагает развертывание конструктивного мультикультурного диалога и взаимодействия между развитыми и развивающимися странами, которое направлено на преодоление накопившихся противоречий в различных областях. Произойдет консолидация стран, которым, фактически, не нашлось места в Pax Oeconomicana. Они объединятся, прежде всего, для поиска собственного направления развития, в котором они также попытаются определить новый проект Будущего не только для себя, но и для всего мира. Если этот поиск окажется результативным, то зона культурной ответственности США и Европы (зона их культурного доминирования) может сократиться.

Второй сценарий предсказывает, что вполне реально возникновение новой биполярной конструкции конкуренции и сдерживания. Его реализация возможна в результате «столкновения цивилизаций». Новые конфликты могут иметь основанием как удержание периферии зоны культурной ответственности, так и сохранение национального единства самих центров Pax Oeconomicana. Столкновение с «неконвертируемыми» культурами с неизбежностью будет приобретать драматические формы. Это объясняется тем, что «виртуальная» шкала ценностей, созданная и хранящаяся одним субъектом, не может быть поколеблена другим субъектом при помощи одних лишь оценочных суждений. Спор об оценках всегда разрешается действием. К сожалению, действие в данном случае, скорее всего, будет войной или военным конфликтом иного рода. Причем речь идет не обязательно о новой мировой войне. Достаточно серии рассыпанных по периферии сообщества очагов военной, экологической или социальной напряженности, чтобы инициировать пространственное смещение центра «шкалы координат», при.

1 См.: Княгинин В., Щедровицкий П. Формула развития // stra.teg.ru/library/national/21. помощи которой изменение оценивается как «развитие», страны и сообщества располагаются как «лидеры» и «ведомые» и т. п.

Третий сценарий указывает на высокую вероятность фрагментации мирового пространства на несколько культурно-конфессиональных и экономических регионов (групп государств), находящихся в состоянии длящегося конфликта и конкуренции друг с другом, в результате модернизации политики строительства Pax Oeconomicana его центрами. Такая модернизация может быть реализована как переход к стратегии социокультурной глобализации и новой пространственной организации мира с выделением новых зон культурной и экономической ответственности.

Выход из кризиса предполагает игру основных участников международных отношений на опережение. Пока в этой игре институты глобального управления проигрывают стихийному ходу событий. Полученный уже в новейшей политической истории опыт доказывает, что переход от одной модели развития к другой, от индустриальной к инновационной модели развития не проходит безболезненно. Кризис 19 971 998 гг. стал лишь первым симптомом надвигающегося глобального финансово-экономического и политического кризиса. Новый мировой кризис завершает почти столетний большой экономический цикл.

Заключительная стадия цикла означает вхождение в новую эпоху. А переходное состояние, переломный период мирового развития всегда характеризуется повышенной конфликтностью. Особенностью современного этапа перехода можно считать рассогласование между базовыми процессами постиндустриального развития с опорой на инновационный комплекс, с одной стороны, и ключевыми инфраструктурами, обеспечивающими обращение мировых ресурсов, с другой стороны.

К таким ресурсам, прежде всего, надо относить человеческие, организационные, финансовые, сырьевые, биологические и т. д. Их обращение приобретает глобальный характер. И в области управления этими ресурсами возникает повышенная напряженность. Темпы постиндустриального развития резко возрастают, причем рост характерен не столько для старых индустриальных центров, сколько для новых индустриальных регионов. А те базовые инфраструктуры, которые новый этап унаследовал от предыдущей эпохи индустриального развития, не способны справиться с новыми геополитическими и геоэкономическими вызовами.

Такая картина позволяет исследователям говорить о том, что, скорее всего, надвигающийся кризис будет иметь структуру «матрешки»: в ядре будет наблюдаться кризис перепроизводства инноваций, а на перифериикризис «коммуникационных инфраструктур» различного типа. Наиболее опасными могут стать последствия кризиса формируемой глобальной системы координации интересов и принятия коллективных решений (ООН, Группа восьми, ВТО, Международный энергетический форум и др.). Таким образом, отдельные элементы глобального управления не будут действовать согласовано или вообще исчезнут с международной арены.

Наступающий кризис в чем-то повторяет черты кризиса середины XIX века, который наиболее ярко проявился в Крымской войне. И тогда налицо было рассогласование между процессами массового индустриального производства, которое формировалось в крупных городах Европы на волне промышленной революции, и инфраструктурами, обеспечивающими производственные процессы, жизнедеятельность городов и воспроизводство рабочей силы.

Точно также можно обнаружить те же механизмы кризисного развития в проявлениях мирового кризиса конца 20-ых — начала 30-ых годов XX века в США и европейских индустриально развитых странах. Его причиной стал разрыв между процессами активно расширяющегося индустриального производства и опять-таки инфраструктурами, обеспечивающими потребление и сбыт товаров и услуг массового спроса. Отсюда привычное название кризиса — «кризис перепроизводства». Именно поэтому было так сложно на первых этапах оценить «новый курс» Франклина Рузвельта, что он решал инфраструктурные проблемы самыми обыденными, традиционными мерами, например, привлекая безработных к строительству дорог.

Такое повторение кризисных паттернов доказывает, что механизмы их развертывания могут быть описаны на основании использованием «волновых» теорий. В рамках волновой парадигмы выявляются несколько стадий кризиса. На гребне первой, «малой» волны инновация пока не выделилась в самостоятельный организм, а продолжает существовать в составе старой структуры, во многом подчиняясь ее логике и правилам. Тогда такая инновация, скорее, выступает в виде тенденции, направления развития, но не входит в мейнстрим политической и экономической жизни. Но, когда поднимается «большая» волна, достигая своего «девятого вала», она ломает прежний порядок вещей и превращает инновация в массовый продукт политики и экономики, а также социально-экономической жизни.

Одновременно этот ритм предполагает изменение институциональной структуры. На стадии выхода из кризиса неизбежно происходит проектирование, а затем и строительство новых институтов, которые могут взять на себя роль управления процессом преодоления разрыва между новыми базовыми процессами и старыми инфраструктурами. В середине XIX века такими институтами стали государственная промышленная политика, железные дороги, городское коммунальное хозяйство, профсоюзное движение, научная организация труда. В середине XX столетия возникли и вошли в самый широкий обиход ценности общества «всеобщего благосостояния», а с ними и — потребительский кредит, супермаркеты, реклама и др. Для всего этого потребовались представители новых управленческих профессий. В международном плане на смену сыгравшему свою роль плану Маршалла пришли международные валютно-финансовые институты.

В чем отличие современного разрыва между новыми экономическими реалиями инновационной экономики и традиционными инфраструктурами, обеспечивающими обращение и распределение глобальных ресурсов от предыдущих больших циклов?

С одной стороны, противоречия, как прежде, проявляются в сфере идей. Но с конца XX века это противоречие акцентировалось на идеологическом и политическом сопротивлении процессам глобализации. Речь идет не только и не столько о разнородном и пестром отряде антиглобалистов — альтеглобалистов. Большая опасность исходит от оппонентов глобализации из рядов автаркических или националистических течений, особенно тех, которые не просто структурно оформлены, но имеют достаточно мощный государственный аппарат, для выражения своего протеста глобальным переменам. И этот вызов исходит уже не только от «стран-изгоев», по терминологии американских неоконсерваторов, а и от новых индустриальных стран (в том числе группы БРИК и стран исламского мира), которые демонстрируют принципиально иные, по сравнению с США или Евросоюзом, возможности экономической трансформации при сохранении традиционного социокультурного контекста. Всего лишь через десять лет после принятия Концепции устойчивого развития в Рио-де-Жанейро, отражающей идею самоподдерживающегося развития, обнаружилось, что она не может служить основой для бесконфликтного взаимодействия развитых и развивающихся стран. Это было продемонстрировано на саммите в Йоханнесбурге в 2002 г.

Если кто-то не понял этого из событий 1997;1998 гг., то резкие разногласия на этом саммите убедительно свидетельствовали, что все основные процессы мирового развития вступили в фазу глобальной неопределенности. В этот момент и кооперация, и конкуренция основных центров силы (во всех областях) происходит на фоне кардинальных изменений моделей развития.

Для России в такое время крайне важно оптимизировать свое геополитическое и геоэкономическое положение. В предкризисные и кризисные периоды выигрывает не то государство, которое делает резкие политические «скачки» вперед, а то, которое последовательно продвигается в формировании новых типов деятельности и обеспечении долгосрочной конкурентоспособности своих ресурсов на мировой арене. Для этого России важно эффективно использовать те уникальные возможности, которые проистекают из ее транзитного расположения, человеческого капитала, запасов природных ресурсов, позволяющих извлечь из новых глобальных потоков живительные силы для подлинного расцвета страны.