Литературные и художественные объединения на Урале в 20-е годы XX века

Российская цивилизация сегодня переживает особый этап в своем развитии. Модернизация государства, ключевых экономических и политических структур социума резко обострили проблемы взаимоотношений между властью и обществом. Важную роль в создании и разрешении этих проблем всегда играла отечественная интеллигенция, в особенности литераторы и художники. Именно они всегда были способны оказать наиболее сильное эмоциональное воздействие на широкие слои населения, способны повлиять на мировоззрение, настроения и чувства людей, способны помочь или помешать активному участию человека в жизни общества.

Опыт формирования и существования творческих объединений интеллигенции, созданных в переломные эпохи отечественной истории нуждается сейчас в серьезном и глубоком осмыслении. Он представляет большой практический интерес, как для государственных чиновников, так и для представителей творческой элиты, позволяя им, лучше понять логику поведения друг друга.

1920;е гг. в истории нашей страны были временем переворотов и катастроф, пережить которые в провинции было ничуть не легче, чем в Москве или в Петрограде. Ни о каком сознательном строительстве полноценного гражданского общества в России в тот период речь идти не могла. Ожесточенная борьба за власть требовала максимальной концентрации всех государственных ресурсов н тем самым уничтожала любую основу для формирования такого общества. Но как только острота военных столкновений спадала, так сразу же проявлялись проблемы, для эффективного решения которых были необходимы отдельные конструкции гражданского общества.

Сноры о том, можно ли назвать деятельность литературных и художественных объединений 20-х гг. элементом гражданского общества, продолжаются много лет и далеки от завершения. Очевидно, что эти организации формировали новую духовную, нравственную среду, становились школой воспитания людей, а этот процесс всегда носит иитегративный характер н вряд ли может быть жестко разделен на политическую или художественную составляющие. Часть из этих объединений была рождена творчеством масс в прямом смысле этого слова. Л без этого творчества гражданское общество, развитие культуры, формирование новых социальных институтов просто немыслимо. Население Урала в начале 20-х гг. находилось под властью нескольких сменяющих друг друга политических режимов. Главные из них: Временное правительство (март-октябрь 1917) — СНК (октябрь 1917;июнь 1918) — Временное областное правительство Урала и другие правительства «демократической контрреволюции» (июль-ноябрь 1918) — Правительство Колчака (ноябрь 1918;август 1919) — СНК (август 1919;1920)1. В связи с революцией 1917 г. и гражданской войной внешние и внутренние административные границы регионов были очень подвижны. Перекройка административной карты Урала, отражавшая «революционную» эйфорию тех лет, усугубилась тем, что этот край оказался одним из эпицентров гражданской войны. В результате контуры региона к 1923 г. по сравнению с дореволюционными изменились до неузнаваемости. За счет перераспределения уездов, выделения новых губерний и национальных областей многие привычные границы сдвинулись. Урал утратил традиционные территории на западе, юго-западе и юге и приобрел новые, западносибирские пространства на востоке и северо-востоке. При этом основная масса населения уральского региона не изменила место своего проживания. Поэтому в данной работе зарождение и становление литературных и художественных объединений исследуется в административных границах дореволюционного Урала: Вятской, Пермской, Оренбургской губерний. Исключена лишь Уфимская губерния, что объясняется религиозно-этнической спецификой башкирского края, где в развитии литературы и живописи «региональный» компонент был достаточно ярко выражен.

На наш взгляд, административное деление региона до революции более точно отражает историческое, социальное и культурное своеобразие Урала. В начале XX в. этот край заметно отличался от центральной России сосредоточением на его территории горнозаводской промышленности и горнозаводского.

1 История Урала. XX век. Кн.2. — Екатеринбург, 1996. — С. 59. населенияпестрым этническим и религиозным составом, наличием больших изолированных сословных групп. Все это дает основание выделить Урал в отдельный исследовательский комплекс и проанализировать различные грани его региональной истории.

Хронологические рамки исследования охватывают период, нижнюю границу которого определяет революция 1917 г. как источник радикальных социально-экономических, политических и духовных перемен в российском обществе. Верхняя граница датируется Постановлением ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций», после которого в СССР распускались все творческие объединения и создавались Союзы писателей, художников и т. п. Тем самым завершился целый этап в истории культуры, государства и интеллигенции. Это признавали и признают до сих пор многие отечественные и зарубежные исследователи1.

В современной исторической науке существуют разные точки зрения на внутреннюю периодизацию данного этапа. Например, Т. П. Коржихина, один из самых известных исследователей истории общественных объединений художественной интеллигенции 20-х гг., полагает, что в качестве одной из таких внутренних границ может служить 1922 г. По ее мнению, тогда властью был предпринят ряд весьма решительных шагов, которые круто изменили всю атмосферу общественной, духовной жизни в стране. Основные вехи на этом пути — введение нэпасоздание политической цензуры в лице Главлитаиздание закона об обществах и союзах от 3 августа 1922 г., определившего их место в политической системе странырешения XII Всероссийской конференции РКП (б) (август 1922), которые наметили новый подход власти к проблемам интеллигенциивторая волна эмиграции как следствие реализации этого подхода2.

Один из уральских краеведов J1. П. Байнов также обозначает в качестве рубежного 1922 г. и связывает это с созданием Ассоциации художников рево.

1 Советское искусство. 1917;1932 i*r. Вып. 7. N1., 1962; Страницы истории советской художественной культуры. 1917;1932 гг. М., 1989; Белая Г. Л. Литературный процесс 1917;1932 гг. // Опыт неосознанного поражения. Модели революционной культуры 20-х гг. Хрестоматия. — М&bdquo- 2001. — С. 7−52- Лймермахер К. Советская литературная политика между 1917 г. и 1932 г. // В тисках идеологии. Литология литературно-политических документов. -М., 1992.-С. 4−61 и др.

2 Коржихина Т. II. Извольте быть благонадежны! — N1., 1997. — С. 109. люциошюй России1 (далее: АХРР). Некоторые современные зарубежные исследователи, такие как К. Кларк, выделяют особо 1924 г., когда изменения в развитии культуры были настолько значительными, что можно говорить о возникновении особой постнэновской культуры, где смерть В. И. Ленина рассматривалась как «прелюдия к сдвигу» 2. Переименование Петербурга в Ленинград было лишь внешним показателем происходивших изменений. По мнению К. Кларк, резонанс, который получили эти события, позволил толковать их как предзнаменования «конца Петербурга» — конца эпохи, когда культурную жизнь страны пронизывал совершенно особенный этос.

По большинство исследователей видят в качестве внутреннего рубежа этана резолюцию ЦК РКП (б) «О политике партии в области художественной литературы» от 18 июня 1925 г., существенно повлиявшую не только на «политику партии», но и на судьбу многих художественных объединений, течений, школ. В целом, мы разделяем эту точку зрения.

В отличие от современного законодательства, в 20-е гг. общественными объединениями именовались далеко не все некоммерческие организации. В частности, так называли структуры, которые позже получат наименование «добровольные общества» («ОВДФХим», «Общество друзей детей», общество «Долой неграмотность» и пр.3). Применительно к творческим объединениям использовался чаще термин «группировки», что подтверждают многочисленные работы современников4.

Первым законодательным актом об общественных организациях в советской России стало постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О порядке утверждения и регистрации обществ и союзов, не преследующих цели извлечения прибыли, и о порядке надзора за ними» (3 августа 1922) и инструкции от 10 августа 1922 г. в развитие этого постановления. Эти акты так определяли положение обществ: ни одно из них (кроме профсоюза) не могло начинать своей деятель.

1 Байиов JI. II. Художники Челябинска. — Челябинск, 1979. — С. 22.

2 Кларк К. Становление советской культуры // Американская русистика. Вехи историографии последних лет. Советский период. Антология. — Самара, 2001. — С. 147.

3 Центр документации новейшей истории Оренбургской области (далее: 1ЩНИОО). Ф. 1. On. 1. Д. 792. Л. 21.

4 Лобанов В. Художественные группировки за последние 25 лет. М., 1930; Тугенхольд Я. Искусство октябрьской эпохи. Л., 1930 и др. ности без регистрации в НКВД РСФСР или его местных органахобщество было обязано предоставить в НКВД устав, список членов-учредителей, протокол собрания о создании общества и уплатить гербовый сбор (100 руб.) — не зарегистрировавшиеся в двухнедельный срок после опубликования этого постановления общества и союзы объявлялись закрытыми1. Таким образом, регистрация давала объединению официальное признание, необходимое для законного существования. Постановление стремилось отделить творческие объединения от тех, что преследовали в своей деятельности коммерческие цели. Неслучайно в нем был введен новый термин «общества и союзы, не преследующие цели извлечения прибыли». Для них устанавливался не разрешительный, а регистрационный порядок создания. Единственным ограничительным условием для регистрации такой организации являлось требование, чтобы она действовала в рамках Конституции РСФСР.

В исторической науке не существует единых формулировок для изучаемого в диссертации явления. Ряд советских исследователей (В. Т. Ермаков) выделяли эти коллективы в отдельную категорию — «творческие организации художественной интеллигенции». Т. П. Коржихина называла их «общественными организациями творческой интеллигенции». Д. Я. Северюхин и О. JI. Лейкинд оперировали термином «художественные объединения», условно разделяя их на три большие группы: профессиональные организации художниковобщества, ставившие целыо заботу о развитии искусств и художественных ремеселобъединения, не имевшие официального статуса, связанные общей эстетической платформой и выступавшие с программными заявлениями и манифестами2. Именно эта типологическая схема была положена в основу данной работы. Понятия «художественные» и «творческие объединения» рассматриваются в ней как синонимы.

Анализ исследовательской литературы по истории творческих объединений 20-х гг. показывает, что, несмотря на кажущееся обилие работ, посвященных истории советской культуры, в научном сообществе до сих пор нет доста.

1 Коржихина Т. II. Указ. соч. С. 109−110.

2 Северюхин Д. Я., Лейкиид О. JI. «Золотой век» художественных объединений в России и СССР. 1820−1932. -CIIG., 1992.-С. 4. точно целостного представления об этом процессе. Все многообразие трудов, так или иначе касающихся данной темы, условно можно разделить на несколько групп.

Первый блок работ охватывает исследования конца 20-х — начала 50-х гг. XX в. Для них, как правило, были характерны резкие политические оценки художественных произведений, безоговорочное признание ведущей роли коммунистической партии в развитии культуры, стандартные клише при подаче и анализе любых материалов. Зачастую исследователи пытались классифицировать научный материал в соответствии с «Кратким курсом истории ВКП (б)». Именно так поступили авторы книги «Путь советской живописи», прямо связав периодизацию художественного развития страны в 20-е гг. с «военным коммунизмом», восстановительным и реконструктивным периодами1.

Вместе с тем следует признать, что именно в это время началось критическое осмысление литературно-художественных процессов, происходивших на Урале в 20-е гг. К числу наиболее важных публикаций такого рода можно отнести статьи одного из организаторов литературного движения на Урале Л. И. Шубина, критика К. В. Боголюбова (см. прил. З), первого руководителя Уральской ассоциации пролетарских писателей (далее: УралАПП) И. С. Панова (см. прил. З). Приоритетное направление этих работ — история формирования советской литературы, расцвет которой однозначно связывался с победой октябрьской революции. По мнению данных авторов, до 1917 г. Урал не был литературным краем, а группировки писателей и поэтов здесь, вообще, отсутствовали. Вершиной 15-летнего духовного развития края признавалось рождение произведений, отражавших «биение пульса нашей эпохи, огня «классовых битв», олицетворением которых стал призыв «За Магнитострой литературы!» .

В столичных изданиях этого времени также можно найти ряд материалов, посвященных развитию литературного процесса на Урале. Первой статьей о творчестве уральских авторов, изданной в московской печати, стала иублика.

1 Куш М., Замошкин Л. Путь советской живописи. — М., 1933.-С. 12−18.

2 Боголюбов К. 15 лет. Очерк о литературной жизни на Урале // Штурм.- 1932. М" 11. — С. 113−122- Панов И. О литературном движении на Урале // Урхпьский коммунист. — 1929. М> 8. — С. 7−14- Шубин А. Проба пера // Уральская новь. — 1926. М> 8. — С. 17- Он же. Л. Узоршики слова (о поэтах Урала) // Урхтьская новь. — 1926. № 7.-С. 14−16 и лр. цпя II. Новича в журнале «Октябрь» 1. Затем был ряд статей и рецензий на литературно-художественные издания в других московских журналах2. Столичными литературоведами были составлены биобиблиографические словари3, благодаря которым удалось сохранить уникальные данные о многих уральских писателях и поэтах, позднее забытых потомками.

Постепенно в СССР сформировался круг исследователей, профессионально изучавших широкий спектр проблем советского регионального литературоведения и искусствоведения. Ведущими литературными критиками в конце 20-х гг., работавшими в этом направлении, были В. Полонский4 и А. Лежнев5. Н. К. Пиксанов именно в эти годы разработал концепцию «областных культурных гнезд», обозначив данным термином некий городской кружок (литературный, художественный, музыкальный и т. п.), которому были присущи такие черты как, относительно стабильный состав, постоянная творческая, просветительская или иная деятельность, «выдвижение питомцев». Последнее подразумевало участие воспитанников местного кружка в творческой жизни родного города и столицы6. По нашему мнению, подобная терминология вполне применима ко многим дореволюционным творческим объединениям, для которых были характерны преемственность, традиционность, организационное постоянство. На Урале такими крупными объединениями были «Пермское общество любителей живописи, ваяния и зодчества» (1900;1919), «Вятский художественный кружок» (1909;1918) и др.

Среди авторов в этот период, профессионально исследовавших творчество отдельных художественных группировок, можно выделить особо Я. Туген-хольда и В. Лобанова. Первый изучал практически всежанровое разнообразие.

1 Нович И. О пролетарских писателях Урала // Октябрь. Издание Всесоюзной и Московской ассоциаций пролетарских писателей. — 1928. Л!" 4. — С. 226−229.

2 Плеско II. Магнитогорская группа «Буксир» // На литературном посту. — 1931. Кг 33. — С. 39−43- Гладков Л. Рецензия на сборник «Горящие дни» // Художественная литература. Крптнко-библнографнческнй бюллетень. -1933.Jftl.-C.30.

3 Тарсне I). Современные русские писатели. Л., 1930; Писатели современной эпохи. Бнобнблиографический словарь русских писателей XX в. Репринт М. 1928. Ред. Г1. Б. Козьмин. М., 1992 и лр.

4 Полонский В. Г1.

Литература

и общество. Сборник статей. М., 1929; Он же. На литературные темы. Избр. статьи. М&bdquo- 1968; Он же. Очерки литературного движения революционной эпохи. М., Л., 1929.

5 Лежнев Л. О группе пролетарских писателей «Перевал» // Красная новь. — 1925. Кг 7. — С. 260−263- Ом же. Предисловие к сборнику «Ровесники» (сб. 7). -М., Л., 1930. — С. 9−12 и др.

6 Пиксанов H. К. Областные культурные гнезда. М&bdquoЛ., 192S. советского искусства 20−30-х гг.1. Па примере «героического реализма» -творческого метода АХРР — он исследовал проблему художественного творчества масс. В. Лобанов пытался проследить историю группировок художников, начиная с 1905 г., уделяя особое внимание противостоянию футуристов и реалистов2. Однако о работах уральских живописцев и Я. Тугенхольд, и В. Лобанов писали очень немного.

Работы середины 1930;40-х гг. — это особая группа работ внутри данного периода. В них отражены многие черты формировавшегося тоталитарного общества. 30-летний юбилей октябрьской революции стал в отечественной науке временем своеобразного подведения итогов. На местах оживился интерес к региональному прошлому и, в частности, к творческому развитию уральского края3. Но большинство авторов откровенно проигнорировали историю советского искусства 20-х гг., отказывая этому десятилетию в праве называться пролетарским. Действительный расцвет советского искусства однозначно связывался ими с постановлением ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 г., благодаря которому, по мнению авторов, были преодолены прежние заблуждения, и стал возможен массовый переход к методу социалистического реализма.

Особое место в историографии исследуемой проблемы занимают работы В. П. Павловского4. По его мнению, полноценное развитие изобразительного искусства на Урале до революции было заторможено крепостным правом и целым рядом других объективных факторов, в результате чего возникла известная оторванность края от художественной жизни центра. Октябрь 1917 г. серьезно изменил ситуацию. Для художников открылись дополнительные возможности получения профессионального образования, в том числе в столице, появились новые сюжеты и герои. Но художественное развитие Урала во многом было сведено автором к истории изобразительного искусства Свердловска. Деятельность остальных художпнков-уральцев осталась практически нераскрытой.

1 Тугенхольд Я. Указ. соч. С. 3−24.

2 Лобанов I). Указ. соч. С. 5.-17.

3 Ладейщиков Л. Развитие литературы на Урале за 30-тилетие (1917;1947) // Уральский современник. Альманах Свердловского отделения писателей СССР. — 1947. Кч 11. — С. 278−283- Ожегова М. За 30 лет (Литературный обзор. Пермь-Молотов) // Прикамье. Альманах Молотовского отделения писателей. — 1947. JVL> 10. — С. 260−265.

4 Павловский Б. В. Художники на Урале. Краткий обзор за 30 лет. Свердловск, 1948 и др.

Вторую историографическую группу работ условно можно дати-ровать серединой 50-х — концом 80-х гг. Книги и статьи, созданные в этот период, отличаются многообразием оценок, отсутствием былой категоричности, принципиально новой постановкой проблем. Эти черты, свойственные исторической науке в целом, во многом были вызваны «оттепелью» 50-х гг. Именно она способствовала активизации местных научных школ и, в частности, краеведческого направления. Практически в каждом крупном уральском городе в это время выходили краеведческие сборники. Как правило, их издавали местные организации писателей, и потому литературное краеведение являлось здесь приоритетной темой1. Значение такой краеведческой литературы для исследования заявленной проблемы трудно переоценить, ведь зачастую авторы близко знали героев своих публикаций и могли сообщить уникальные подробности об их жизни и творчестве. Между тем большинству работ такого жанра присущ ряд серьезных недостатков, в первую очередь, это описательный характер и низкий уровень методов научного анализа.

В роли координирующего центра краеведческих исследований в этот период выступил журнал «Урал». Особый вклад в развитие научного краеведения внесли и знаменитые «Бирюковские чтения». Первооткрывателем литературного краеведения Челябинска стал Л. Л. Шмаков, долгое время работавший секретарем челябинской организации писателей. Он считал, что уральская литература неотделима от общероссийской, поэтому тема творческих связей южноуральских и столичных литераторов была для него одной из ведущих. Л. Л. Шмаков составил единственный на сегодняшний день библиографический справочник, включавший около 2 тысяч имен дореволюционных и советских писателей и поэтов Урала1.

Свой заметный вклад в развитие уральского литературного краеведения внесла и JI. П. Гальцева. Филолог по образованию, она очень внимательно изу.

1 См.: Каменный пояс. Литерагурно-художественный и общественно-политический сборник Курганской и Оренбургской писательских организацийСтепные огни. Литературно-художественный альманах Оренбургского отделения Союза писателейУрал. Литературно-художественный и общественно-политический журнал Свердловского отделения Союза писателей и др.

2 Шмаков Л. Л. Наше литературное вчера. Челябинск, 1962; Он же. У истоков областной писательской организации // Календарь знаменательных и памятных дат. Челябинская область. Челябинск, 1970 и др. чала историю литературного объединения «Буксир» (Магнитогорск) и творчество входивших в него поэтов Б. Ручьева, М. Люгарнна, Л. Татьяниче-вои и др.2, а также целый ряд других вопросов, связанных с историей уральской советской литературы3. Важную роль в разработке широкого круга проблем, связанных с развитием всех жанров литературы на Урале, сыграли магнитогорские исследователи JI. Л. Заманский, Л. И. Лазарев и другие ученые филологи .

Как и большинство специалистов-историков, уральские краеведы и филологи в это время изучали литературный процесс в самых общих чертах. Прежде всего, в их исследовательском поле оказались крупные советские объединения, имеющие многолетнюю историю, такие как «Мартен», «Буксир», «На смену!». На изучение «буржуазных» группировок было негласно наложено вето. Правда, некоторое время существовал интерес к исследованию деятельности ассоциации «Улита», что, вероятно, определялось сохранностью некоторых редких источников, связанных с деятельностью этого объединения5. Но в целом, история непролетарских литературных объединений Урала в это время изучалась слабо.

В числе краеведов-свердловчан, активно работавших в данный период, следует назвать Л. Р. Пудваля, который, в отличие от многих своих коллег, не ограничился изучением литературного процесса6. Так, он написал очерк о пребывании в Екатеринбурге известного скульптора С. Д. Эрьзя, о его участии в зарождении художественных группировок города, в частности, «Коллектива художников» при Комиссии по охране памятников старины7.

Пермским краеведением долгое время занимались писатели и журналисты, начинавшие свой творческий путь еще в 20-е гг., такие как С. М. Гинц.

1 Урал литературный. Краткий библиографический справочник. / Сост. Л. Л. Шмаков, Т. Л. Шмакова. Челябинск, 1988.

1 Гальцева Л. II. Молодая литература Магнитки. Из истории магнитогорской литературной организации 30-х гг. // Деятельность партийных организаций Урала по развитию социалистической культуры. Вып. 2. Сб. 61. — Свердловск, 1968. — С. 205−211- Она же. Строитель и поэт (к 80-летию М. Люгарипа) // Каменный пояс. — Челябинск, 1988.-С. 24−31 и др.

3 Гальцева Л. II. В Урале Русь отражена. Статьи, очерки, заметки. Челябинск, 1991.

4 Замапекий Л. А. Из истории уральских литературных организаций // Региональные аспекты изучения литературы и фольклора (па материале Урала). Сб. Челябинск, Уфа, 1984; Он же. Советская поэзия в военно-патриотическом воспитании. 1920;30-е гг. Челябинск, 1987; Лазарев Л. И. Поэзия рабочего Урала. Челябинск, 1974 и др.

5 Пудваль Л. Р. Улита-факты и наслоения // Урал. — 1982. К: 1. — С. 141−154- Коровин Л. Улита — дополнения и уточнения //Урал. — 1983. Л1> 7. -С. 169−172.

6 Пудваль Л. Р. Поиск. Рассказы литературного следопыта. Свердловск, 1974.

7 Пудваль Л. Р. Здравствуйте, Эрьзя! Биографическая повесть. Саранск, 19S9. см. прил. З) и Б. Н. Назаровский (см. прил. З)1. Неслучайно, в работах этих авторов содержится очень много ценного фактического материала о судьбе некоторых литературных объединений Урала.

Краеведы внесли ощутимый вклад и в изучение художественной жизни Урала. Особое место здесь занимают специальные искусствоведческие исследования2. Чаще всего творчество уральских живописцев в данный период рассматривалось на областном уровне3. Большинство этих работ были написаны сотрудниками местных картинных галерей и использовались в музейной практике. С другой стороны, в силу их искусствоведческого характера за рамками научного исследования остался анализ особенностей исторической ситуации н комплекса причинно-следственных связей, связанного с творчеством отдельных авторов и объединений. Художественная история 20-х гг. в их изложении была фрагментарной, цифры и факты вырваны из исторического контекста, деятельность художественных объединений сведена к выставкам и педагогической работе. Революция 1917 г. провозглашалась движущей силой искусства, а в ряде городов — и «точкой отсчета» развития изобразительного искусства, что до сих пор вЕЛЗывает споры у современных исследователей4.

Показательно, что именно в этот период была предпринята серьезная попытка проанализировать итоги художественного развития всего уральского региона1. Н. Н. Серебренников еще в 1959 г. впервые в научной литературе рассмотрел изобразительное искусство Урала в синтезе с историей края и особенностями его промышленного и культурного развития. Особую ценность представляет раздел его книги, посвященный художественной жизни региона в 1905;1920;х гг. и библиографический словарь, в котором помещены сведения о 200 художниках, работавших в XIX—XX вв. на территории Урала. Но художест.

1 Гппц С., Назаровский Б. Аркадий Гайдар па Урале. Пермь, 1968.

2 Власова О. N1. Художник II. II. Субботин-Пермяк. Пермь, 1990; Киселева Г. Г. Сокровища искусства. Киров, 1974; Лебедев II. И. Из истории борьбы за реализм в советском искусстве (1921;1932) // Борьба за реализм в изобразительном искусстве 1920;х гг. Материалы, документы, воспоминания. N1., 1962; Лебедянский М. С. Живопись, рожденная Октябрем. Становление и развитие социалистического реализма в русской советской живописи. 1920;30-е гг. М., 19S6 и др.

3 Павловский Б. В. Художники Свердловска. Л., 1966; Медведева Л. С. Художники Оренбургской области. Живопись, скульптура, графика. Челябинск, 1985; Казарипова Н. В. Художники Перми. Пермь, 1981.

4 Так, В. С. Боже не согласен с утверждением Л. И. Байпова об отсутствии в дореволюционном Челябинске профессиональных художников и художественной жизни вообще // Боже В. С. Художники дореволюционного Челябинска// Музей и художественная культура Урала. Сборник доклалов. — Челябинск, 1991.-С. 42−47. венная летопись региона сводилась Н. Н. Серебренниковым лишь к анализу творчества уральских пейзажистов, а очень многие организационные и творческие проблемы развития уральских художественных школ и направлений вообще так и не были отражены на страницах этой книги.

Следующая историографическая группа условно охватывает период от начала 1990;х гг. до наших дней. В это время в отечественной историографии начинают происходить существенные перемены, связанные радикальным пересмотром многих традиционных концепций и теорий, с гуманизацией исторической науки. Демократизация общества, возможность свободного обсуждения ранее не поднимавшихся вопросов открыли новые сюжеты в истории советской культуры и искусства. Самой значительной работой, но истории творческих объединений художественной интеллигенции России этого периода стала монография Т. П. Коржихпной «Извольте быть благонадежны!» 2. В книге были рассмотрены вопросы возникновения, статуса и деятельности многих, существовавших в первой трети XX в. творческих организаций, а также их место в общественной жизни страны. На примере культурной политики государства в отношении творческих организаций автор пытался проследить нарастание авторитарных тенденций в жизни советского общества. Детальный анализ законодательства 20−30-х гг., богатейшая источниковая база исследования, перечень добровольных обществ и союзов, существовавших в стране в 1917;1937 гг., введенные в научный оборот, придают работе дополнительную значимость.

Особое место в изучении заявленной проблемы занимают труды историка литературы Г. Л. Белой, детально изучающего деятельность группы «Перевал» 3, представлявшей собой творческую альтернативу идеям Российской Ассоциации пролетарских писателей (далее: РАПП) «Следы» этой группировки можно отыскать и на Урале. По мнению Г. А. Белой, к середине 20-х гг. внутри со.

1 Серебренников II. Н. Урал в изобразительном искусстве. Пермь, 1959.

2 КоржихинаТ. II. Указ. соч. С. 17−259.

3 Белая Г. Л. Дон-Кихоты 20-хгг. «Перевал» и судьба его идей. М., 1989; Белая Г. Л. Оппонирующее сознание: «Перевал» // Сопреалистический канон. Сб. ст. -Снб., 2000. — С. 249−266. РАПП был основан весной 1928 г. на 1 съезде пролетарских писателей в рамках 1ЮАПП (Всесоюзное объединение ассоциаций пролетарских писателей) как преемник ВАПП (Всероссийская ассоциация пролетарских писателей). Однако фактически руководство РАПП возвысилось над BOAI1II и стало играть ведущую роль в советской литературе конца 20-х гг. встской культуры сложилось два тина отношений к искусству: оно трактовалось либо как придаток к идеологии, либо как особый, специфический способ познания жизни. Идеи последнего подхода, названного Г. Л. Белой «романтически-утопическим социализмом», и разделяли «перевальцы» .

Крупнейшей работой по художественной истории советской России, изданной в нашей стране за последние годы, стала монография В. С. Манина1. Автор рассмотрел основные вехи этой истории на примере деятельности государственных структур, осуществляющих руководство художественными учреждениями, например, таких как отдел изобразительных искусств (далее: ИЗО) Народного комиссариата просвещения. По мнению В. С. Манина, именно политика государства в области искусства во многом способствует организации художественной жизни и определяет рамки развития искусства. С этим суждением нам трудно не согласиться.

Тематически к вышеперечисленным работам примыкают оригинальные исследования ряда уральских историков. Они сделаны на высоком профессиональном уровне и содержат очень интересные выводы. Примером таких работ может служить монография Г. С. Адриановой, посвященная художественной интеллигенции Урала2. Однако и здесь история творческих группировок была лишь дополнительным сюжетом для раскрытия общей темы. По мнению автора, литературные и художественные кружки на Урале не отличались четкой идеологической и эстетической позициями, потому существовали недолго и не смогли стать заметными явлениями в культурной жизни региона. Проблемы формирования «нового искусства» в 20−30-е гг. на Урале Г. С. Адрианова также связывала с отсутствием квалифицированных специалистов. По ее мнению, культурная отсталость края сужала возможности приглашения представителей старой интеллигенции и молодых специалистов из столиц, отказывавшихся ехать на периферию. Этот вакуум пытались заполнить представители новой интеллигенции 30-х гг., важнейшим фактором формирования являлось привлечение в учебные заведения рабочих и крестьян.

1 Машш В. С. Искусство в резервации. (Художественная жизнь России. 1917;1941 гг.). М., 1999.

2 Лдрианова Г. С. Художественная интеллигенция Урала в 1930;е гг. Екатеринбург, 1992.

Из челябинских авторов, в последние годы много работавших над данной проблематикой, можно назвать С. С. Загребина. Он сформулировал развернутое определение термина «культурная политика», имеющего, на наш взгляд, важное значение для анализа широкого круга вопросов, связанных с развитием культуры. По мнению автора, «культурная политика» — это, с одной стороны, «система взглядов политической и экономической элиты на перспективы общественного развития, определяющая специфику деятельности органов государственного управления в сфере национальной культуры», а с другой — «это система. мероприятий, осуществляемых различными подразделениями государственного бюрократического аппарата через учреждения культуры и искусства, направленных на трансформацию структуры и сущностного содержания национальной культуры в соответствии с политико-экономической моделью общества» 1.

В 1998 г. коллектив российских ученых представил свой взгляд на сущность многовековой культурной политики российского государства2. В книге уделено большое внимание истории формирования и функционирования советской культурной модели. По мнению ее авторов, которое мы в целом разделяем, на рубеже 20−30-х гг. в стране происходила постепенная, а затем все более резкая переориентация культурной политики с марксистских идеалов интернационализма и параллельного художественного плюрализма на идейно-политический и стилистический монизм движения, названный соцреализмом.

Становление советского искусства в условиях формирования командно-административной системы — тема, в последние годы часто привлекающая внимание многих зарубежных исследователей. Ей посвящен целый ряд публикаций 1990;х гг., переведенных на русский язык3. Одним из самых удачных исследовательских проектов, реализованных в этот период, можно назвать сборник «Соцреалистический канон», нацеленный на изучение истоков и сущности такого явления советского искусства, как соцреализм. В нем принимали уча.

Загрсбин С. С. Культурная политика государства: принципы и реализация в 1900;1940 гг. (на материалах Уральского рег иона). — Челябинск, 1998. С. 311.

2 Культу рная политика России. История и современность. Два взгляда на одну проблему. М., 1998.

3 Лймермахер К. Советская литературная политика.- О, Коннор Т. Э. Л. Луначарский и советская политика в области культуры. М&bdquo- 1992 и др. стие ученые России и Германии, которые выделили три основных «поля пересечения» идеологии соцреализма и пролетарских групп 1920;х гг. По их мнению, это происходило тогда, когда речь шла о выработке «единственно правильного» пути культурного развития рабочего классасоздавался революционный герой нового типапровозглашалась великая пропагандистская роль искусства1. К сожалению, в рамках этого проекта не был исследован процесс формирования канонов соцреализма в изобразительном искусстве, слабо проанализирована специфика становления соцреализма в провинции.

Литература

универсального содержания, которая тоже сыграла свою роль в разработке исследуемой темы, представлена, в основном, энциклопедическими словарями. Практически в каждом крупном уральском городе, начиная с л конца 1990;х гг., выходили подобные издания. Очевидно, что полноценным историческим трудом статьи в энциклопедии назвать нельзя, однако наличие в них реальных фактов, элементов биографий, списков литературы и источников делает эти издания незаменимыми в процессе любого научного исследования. В отдельную группу можно выделить справочные издания по истории художественных объединений, но их, к сожалению, очень немного. Например, это уже упоминавшийся справочник, составленный Северюхиным Д. Я. и Лейкиндом О. Л. Указатели литературы о каждой из группировок, которые содержаться в нем, заметно увеличивают научные достоинства этого издания.

Таким образом, в отечественной историографии получили освещение многие вопросы культурной политики коммунистической партии и советского государства в 1920;е гг., история пролетарских литературных и художественных организаций, процесс формирования новой художественной интеллигенции. Однако, несмотря на богатую историографическую традицию и определенные достижения в научном осмыслении заявленной темы, многие ее аспекты все еще остаются недостаточно разработанными: слабо исследована регио.

1 Малли Л. Культурное наследие Пролеткульта: один из путей к соцреализму? // Соиреалистический канон. С. 183.

2 Уральская историческая энциклопедия. Екатеринбург, 2000; Екатеринбург. Энциклопедия. Екатеринбург, 2002; Златоустовская энциклопедия. Златоуст, 1997; Магнитогорская краткая энциклопедия. Магнитогорск, 2002; Оренбургская биографическая энциклопедия. Оренбург-М., 2000; Челябинск. Энциклопедия. Челябинск, 2001; Энциклопедия земли Вятской. T.2.

Литература

Киров, 1995. Т. 9- Культура и искусство. Киров, 1999 и др. нальная специфика развития литературных и художественны? объединений Ураламало изучена история непролетарских творческих организацийнедостаточно учитывался в исследованиях личностный «человеческий' фактор в создании и работе этих структур.

Актуальность и научная значимость темы, ее недостаточная разработанность определили цель и задачи исследования, его объект, предмет, хронологические и территориальные рамки.

Цель исследования заключается в том, чтобы проследить основные этапы развития литературных н художественных объединений Урала в 20-е гг. XX в.

Объектом диссертационного исследования являются творческие объединения художников и литераторов Урала в 1920;е гг. В данной работе творческое объединение рассматривается как один из видов общественного объединения — добровольного, самоуправляемого, некоммерческого формирования, созданного, но инициативе граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей1.

В качестве предмета исследования выступают процессы формирования, становления и развития литературных и художественных объединений Урала, их творческая и общественная деятельность, взаимоотношения с другими организациями, учреждениями, органами власти.

Анализ степени научной разработанности темы позволил сформулировать следующие задачи:

— выявить основные особенности формирования литературных и художественных объединений на Урале в первый постреволюционный период;

— определить региональную специфику их организационной и творческой деятельности;

— реконструировать ключевые черты социально-психологического портрета уральских писателей и художников 1920;х гг.;

— охарактеризовать основные типы литературных и худо-жественных объединений, существовавших на Урале в этот период;

— раскрыть роль уральских творческих организации в становлении советской культуры в 20-е гг. XX в.

Источниковая база исследования включает разнообразные опубликованные и неопубликованные материалы, часть из которых впервые введена в научный оборот.

К неопубликованным источникам по данной проблематике следует отнести архивные документы. В ходе исследования были проработаны фонды 7 государственных архивов и бывших партийных архивов (ныне — центров храпения документации новейшей истории) Челябинска, Перми, Екатеринбурга, Оренбурга, Москвы. Всего в работе над диссертацией использовались 46 фондов. В большинстве случаев, документы творческих объединений, обнаруженные в этих фондах, представляют собой фрагменты протоколов заседаний, персональные списки участников объединений и другие косвенные свидетельства о существовании этих коллективов. Исключение в этом смысле составляют материалы по созданию Уральского промыслово-кооперативного товарищества «Уралхудожник» и Пермского общества художников. Богатейший фактический материал содержится в фонде Уральского отделения РАПП. Здесь сохранились записи С. С. Качионп, одного из членов екатеринбургской «Улиты» 5.

Значительную ценность представляют материалы личных фондов деятелей литературы и искусства Урала6, а также документы, содержащиеся б фондах некоторых региональных газет7. Без обращения к материалам губернских и окружных комитетов РКП (б) трудно было бы осветить разнообразные аспекты взаимоотношений творческих объединений и компартии8.

Общественные объединения. Сборник доку ментов. — М., 1999. — С. 9.

2 Государственный архив Свердловской области (ГЛСО). Ф. Р-309. Он. 1. Д. 1,2.

3 Государственный архив Пермской области (ГЛПО). Ф. Р-115. Он. 1. Д. 1.

4 ГЛСО. Ф. Р.-1616. Он. 1. Д. 1, 3, 5, 6, 9.

5 Качиони С. С. Улита. Из архива литератора // ГЛСО. Ф. Р-1616. On. 1. Д. 12.

6 ГЛПО. Ф. Р-1588 (л.ф. писателя С. М. Пиша), Ф. Р-1673 (л. ф. писателя Л. II. Снешилова) — Российский государственный зрхив литературы и искусства (РГЛЛИ). Ф. 1497 (л. ф. литератора В. В. Каменского) — Государственный общественно-политический архив Пермской области (ГОГ1ЛГЮ). Ф. 25 (л. ф. журналиста Б. Н. Наза-повского), Ф. 3919 (л. ф. искусствоведа Л. Г. Будриной) и др.

ГЛСО. Ф. Р-1820 (газетное издательство «Уральский рабочий»), ГЛПО Ф. Р-8114 (редакция газеты «Звезда»).

8 Объединенный государственный архив Челябинской области (ОГЛЧО). Ф. 75 (Челябинский окружком BKI1 (б). 1923;1930.) — Ф. 77 (губернский комитет РКП (б). 1919;1923.) — Центр документации иовейшей истории Оренбургской области (ЦДШЮО). Ф. 1 (Оренбургский губком РКП (б). 1923;1930) — ГОПЛПО. Ф. 2 (Пермский окружком. 1923;1930) и др.

К опубликованным источникам следует отнести официальные доку-менты, законодательные акты и распоряжения правительственных и партийных структур. Они чаще всего издавались как сборники документов, посвященных вопросам развития партийной и советской печати, сборники декретов советской власти, многотомные издания резолюций и решений партийных съездов, пленумов, заседаний Политбюро1. В этих материалах можно найти основные элементы политики, которую партия и правительство проводили в отношении творческой интеллигенции страны, литературных и художественных объединений и направлений.

Делопроизводственные материалы государственных учреждений и общественных организаций можно определить в отдельную группу источников. Среди них следует выделить особо организационную и распорядительную документацию (положения, уставы, правила, резолюции, приказы и т. д.) — протоколы и стенограммы заседанийтекущую перепискуучетную документацию. Из всего массива данных источников нас более всего интересовали уставы и программы групп, отражавшие основные мировоззренческие принципы творческих коллективов. К сожалению, уставы многих уральских организаций не сохранились, но для исследования активно привлекались материалы центральных органов всероссийских ассоциаций, отделения которых существовали на Урале.

Периодическую печать по праву можно назвать «зеркалом нашей жизни». Газеты и журналы, в отличие от многих других источников, способны ярко отразить «дух эпохи» и представить будничную жизнь населения. Литературные объединения Урала часто базировались при редакциях крупных городских газет, выпускали «литературные странички», где наряду с поэзией и прозой фиксировалась хроника их текущей деятельности. Информация о сугубо организационных моментах, присутствующих в работе каждого объединения, была почерпнута именно из периодики. В рамках данного исследования наиболее активно использовались материалы следующих газет: «Уральский рабочий» (Екатеринбург-Свердловск), «Звезда» (Пермь), «Советская правда», «Челя-бинский.

1 О партийной и советской печати. Сборник документов. М&bdquo- 1954; Декреты советской власти. Т. 1. М., 1957; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898−1986). М., 1983;1986. Т. 2−5. и др. рабочий" (Челябинск), «Пролетарская мысль» (Златоуст). Уникальную информацию о литературных кружках, существовавших в Челябинске в 1919;1926 гг. содержит статья поэта П. Ф. Бутрова (см. прил. З), опубликованная в журнале «Челябинский красный библиотекарь» 1. В ней же рассказывалось и о судьбе первого южно-уральского литературно-художественного сборника «Огниво» (1921). Подобных публикаций в нашей практике больше не встречалось.

Практически ни одно крупное периодическое издание 1920;х гг. не обходилось без раздела рецензий. В литературно-художественной деятельности рецензирование произведений занимает одно из ведущих мест: это очень важный элемент постижения секретов творческого мастерства. Чаще всего, развернутые рецензии печатали в специализированных литературных журналах, как уральских, так и столичных. Ведущими критиками па Урале были К. В. Боголюбов и Л. И. Шубин. С появлением в 1929 г. печатного органа УралАПП журнала «Рост» (в будущем — «Штурм») освещение литературной и художественной жизни края приобрело более устойчивый характер. Материалы этого издания активно использовались в данной работе. Правда, о представителях непролетарских творческих направлений здесь практически не упоминалось.

Показательно, что в периодике 20-х гг. изобразительному искусству отводилось более скромное место, чем литературе и, тем не менее, рецензии на проходившие художественные выставки печатались именно в периодических изданиях2. Многие из них позволили получить важную информацию не только об особенностях выставленных работ, но и о реакции на эти произведения отдельных категорий населения. Каталоги выставок живописи, изданные в виде отдельных брошюр, также стали ценным источником для изучения заявленной темы3. Они позволили уточнить состав многих творческих объединений, жанровую специфику творчества отдельных авторов.

1 Бутров Н. О литературных кружках в г. Челябинске с 1919 но 1926 гг. // Челябинский красный библиотекарь. — 1926. Л'> 6−7.-С. 118−125.

2 Советская правда. — 1925. — 29 декабряУратьский рабочий. — 1921. — 15 октябряПервая выставка художников Урала в Перми // Уральская новь. — 1926. — Кч 3 и др.

3 Областная выставка творчества художников Урала. Свердловск, 1928; Вторая выставка творчества современных художников Урала. Пермь, 1927; ЛХР. Оренбургский филиал. Оренбург, 1930 и др.

Особое значение для раскрытия исследуемой темы имеет мемуаристика. С разной стеиыо подробности и достоверности здесь рассказывается о событиях государственной и общественной жизни края, об особенностях творчества и образа жизни многих представителей интеллигенции. Мемуары позволяют более детально узнать мнения и настроения, царившие в среде уральских литераторов и художников, выяснить подлинные мотивы тех или иных поступков мастеров искусств, определить их отношение к своим коллегам, знакомым, власти. Однако при использовании источников личного происхождения учитывалась и главная их специфическая черта, а именно: субъективность автора, политическая и идеологическая предопределенность многих оценок и суждений.

Серьезную работу в плане сохранения воспоминаний проводила много лет редакция журнала «Урал», на страницах которого практически ежемесячно публиковались мемуары активных участников культурной жизни региона1. Особое место среди них занимают воспоминания свердловского писателя и Л критика К. В. Боголюбова. Его мемуарное наследие во многом посвящено деятельности УралЛПП. Сегодня воспоминания К. В. Боголюбова часто подвергаются критике, ведь им присущи многие отрицательные черты, характерные для большинства советских мемуаров. Это, прежде всего, идеологическая задан-ность многих оценок и сюжетов, стандартность в характеристиках событий и людей. Однако при этом именно его записи являются одним из ценнейших свидетельств той эпохи. Объем и манера подачи информации, яркие образные сравнения и оценки, знание ситуации «изнутри» по-прежнему привлекают внимание исследователей к воспоминаниям К. В. Боголюбова.

Зачастую при создании мемуаров их авторы выбирали форму автобиографической повести или романа (к примеру, записи пермяка А. Н. Спешилова3.

1 Вечтомова Е. Пермские встречи // Урал. — 1985. М' 6. — С. 149−153- Медякова Е. Как молоды мы были. К 60-летию литературной группы «На смену» // Урал. — 1985. М> 12. — С. 144−147 и др.

2 Боголюбов К. Годы и встречи. Воспоминания. Свердловск, 1975; Он же. Тридцатые годы. Из истории литературного движения на Урале // Урал. — 1965. Л'> 11. — С. 156−167- Он же. Сквозь годы. // Урал. — 1973. 8. — С. 113−115 и др.

3 Спешилов Л. Страницы пережитого. Автобиографическая повесть. Пермь, 1979. см. прил. З)). Часто воспоминания о деятелях литературы и искусства после их смерти писали родственники и единомышленники1.

Для воссоздания истории творческих объединении Урала также важное значение имеют мемуары известных деятелей советского искусства, оказавшихся во время гражданской войны в уральской провинции. Так, благодаря дневникам П. II. Староносова, Ф. Богородского сохранились интересные сведения о культурной жизни многих уральских городов в 1918;1919 гг.2. Воспоминания отечественных художников — большая редкость, что, вероятно, связано с некоторыми важными особенностями данной профессии. В этом плане трудно переоценить значение записей свердловчанина II. С. Сазонова3, благодаря которым можно познакомиться с характеристиками многих уральских художников, описанием их быта, традиций, эпизодами выставочной работы.

На протяжении многих лет в пашей стране выходили многочисленные искусствоведческие сборники и книги воспоминаний4, посвященные истории Ассоциации художников революционной России. В них можно обнаружить очень ценную информацию о лидерах и программах ассоциации, о повседневной реальной работе ее крупнейших филиалов. Из всех уральских регионов в эти сборники попали материалы лишь о Вятском отделении.

При работе с мемуарной литературой активно использовались все способа анализа подобных документов, принятые в современной исторической науке: изучение личности автора, времени и места действия описываемых событий, установление занимаемого автором положения и степени его осведомленностисопоставление полученной информации с другими источниками и т. д.5.

Изданию литературно-критических материалов 20-х гг. началось еще в советскую эпоху. Одним из крупнейших сборников такого плана стала антология художественной критики за 1917;1934 гг., подготовленная коллективом.

1 См., например, Бопдин Л. II. Сборник воспоминаний о писателе. Свердловск, 1957; Воспоминания о скульпторе Эрьзе. Саранск, 1972; Скульптор Эрьзя. Биографические заметки и воспоминания. Саранск, 1995 и др. II. II. Староносов. Моя жизнь. М.-Л., 1937; Богородский Ф. Воспоминания. Статьи. Выступления. Письма. Л.,.

1987; Он же. Воспоминания художника. M., 1959 и др. Сазонов II. Записки художника. Л., 1966.

4 Ассоциация художников революционной России. Сборник воспоминаний, статей, документов. М., 1973 и др.

Источниковедение. Теория. История. Метод. Источники российской истории. М&bdquo- 1998. ученых МГУ1. Тексты в ней располагались по проблемно-хронологическому принципу: от октябрьской революции до первого съезда писателей. В основу издания были положены литературно-критические статьи В. И. Ленина, А. В. Луначарского, М. Горького, высказывания видных общественных деятелей, писателей и критиков, принадлежащих к различных группировкам.

В 1990;е гг. публикации таких текстов продолжались, правда, на иных методологических и идеологических платформах. Примером таких новых иод-ходов стал коллективный сборник иод редакцией К. Аймермахера2. Это издание отличало стремление показать множественность точек зрения государственных лидеров на суть партийной литературы (тире — искусства в целом), ее местоположение в системе складывающегося тоталитарного государства.

Для 1990;х гг. было характерно издание материалов и документов, помеченных ранее грифом «секретно». Подбор материала, как правило, определялся сверхзадачей — выявить наиболее характерные черты взаимоотношений писателей с властью в лице ЦК ВКП (б), СНК СССР, НКВД и Главлита. Авторы таких сборников стремились показать динамику этого процесса3, проследить эволюцию культурной политики партии от 1917 г. до 1953 г. 4. Комментарии, приложения и указатели, содержавшиеся сборниках, помогают глубже понять историческую обстановку, в которой рождался тот или иной документ, установить круг официальных лиц, причастных к его появлению. Сборников материалов, аналогичным образом характеризующих творчество художников советской России, нами не обнаружено.

Значительный массив документов, посвященных вопросам культурного строительства, в последнее время был опубликован не только в центре, но и на местах. Хотя в понятие культурного строительства в советское время вкладывался очень ограниченный смысл, прежде всего, ликвидация неграмотности,.

1 Русская советская художественная критика. 1917;1934 гг. М., 1981.

2 В тисках идеологии. 1917;1927. Литология литературно-политических документов. / Сост. К. Лймермахер. М., 1992.

3 Счастье литературы. Государство и писатели. 1925;1938 гг. Документы. М., 1997.

4 Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП (б) — BKI1 (б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике. 1917;1953 гг. М., 1999 и др. все же некоторые выдержки из газет, протоколов, отчетных документов содержат интересующую нас информацию1.

Методологическую основу диссертации составили общенаучные принципы историзма, объективности, диалектики. Деятельность литературных и художественных объединений рассматривалась в определенных хронологических рамках, в динамике и взаимообусловленности общественно-политических, экономических и культурных процессов и событий. Важную роль при проведении исследования был призван сыграть междисциплинарный подход, т.к. проблематика диссертации соотносится сразу с несколькими научными дисциплинами: историей, искусствоведением, культурологией, литературоведением, политологией, психологией. Неслучайно, при написании работы использовались не только проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, системно-функциональный и историко-культурный методы, но и приемы изучения и осмысления исторической реальности, предлагаемые смежными гуманитарными дисциплинами.

1 За социалистическую культуру. Культурное строительство в Прикамье (1924;1939). CG. док-в и материалов. Пермь, 19S0- Культурное строительство в Оренбуржье. Док-ты и материалы 1918;1941 гг. М., 1985; Культурное строительство в СССР. 1917;1927 rr. М., 19S9- Культурное строительство на Среднем Урале. 1917;1941 гг. Свердловск, 1984; Культурное строительство на Урале. 1917;1941. CG. документов. Свердловск, 1984 и др.

ГЛЛВЛ 1. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ УРАЛА.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Как показывает исторический опыт многих европейских государств, творческие объединения художественной интеллигенции являются неотъемлемым элементом гражданского общества. Их существование позволяет деятелям литературы и искусства принять активное участие в жизни социума. Посредством этих организационных структур они могут решать самые разнообразные творческие и материальные проблемы. Кроме того, наличие таких объединений часто дает возможность представителям творческих профессий проявить свою особую позицию в политической жизни страны.

Понятие «свобода» — ключевое в понимании сути гражданского общества. Это две стороны одной медали: без одного немыслимо другое. Понятие «свобода творчества» также неразрывно связано с понятием «гражданское общество». Оно чаще всего трактуется как возможность самореализации, воплощения новых инициатив в любой сфере деятельности. Подавление свободы творчества в культуре и искусстве неразрывно связано с разрушением основ гражданского общества. Как показывает исторический опыт нашей страны, этот процесс одновременно идет сразу по нескольким направлениям. В экономике он чаще всего проявляется через введение государственных монополий, в политике — через диктатуру одной партии, в социальной сфере — через приоритет одного класса.

Существование творческих объединений в 1917;1932 гг., как в центре, так и на Урале, самым тесным образом было связано с общей ситуацией в стране. Их деятельность напрямую зависела от особенностей политического режима, темпов социально-экономического развития государства, разнообразных социокультурных традиций. В 20-е гг. XX в. литературные и художественные объединения олицетворяли собой то, что советское государство методично пыталось искоренить в российском обществе: плюрализм мнений, множественность организационных форм, свободу творчества, аполитичность, возможность личного выбора и т. п. Разнообразие моделей объединений, существование разных художественных направлений и течений было позитивным началом и для творчества отдельных деятелей литературы и искусства, и для духовной жизни страны в целом, но создавало достаточно серьезные проблемы для административной системы.

Опыт творческих объединений, накопленный за эти годы на Урале, убедительно показывает, что как только эти объединения начинали серьезно мешать власти, от них постепенно избавлялись. Сначала посредством создания по всей стране филиалов РАПП и АХРР с их жестким подчинением центру и унификацией художественных методов, а затем — путем прямой ликвидации и навязывании «сверху» новой организационной структуры, которая в 30-е гг. приобрела вид творческих союзов. Динамика развития литературных и художественных объединений уральского региона позволяет проследить за тем, как шло свертывание политической, социально-экономической и творческой свободы в советском государстве.

Революция 1917 г. кардинально изменила не только все стороны жизни социума, но во многом и общественное самосознание населения. Потребность проявить себя, принять участие в реальных государственных преобразованиях была в этот период близка многим россиянам. Литературное и художественное творчество оказалось способно наиболее полно и эмоционально выразить те глубокие изменения в экономической, социальной духовной жизни, с которыми столкнулись миллионы людей.

Но самовыражение, стремление к профессиональному росту и открытию новых горизонтов оказалось невозможно без взаимодействия с единомышленниками, с современниками, без споров с оппонентами. В переломные эпохи, в условиях революционных потрясений потребность в таком единстве возрастала во множество раз. Объединение стало обязательным условием выживания, как физического, так и интеллектуального, породив в 20-е гг. изобилие различных творческих объединений, союзов, кружков и т.н.

Большинству таких обществ, возникших спонтанно, безо всякого расчета на будущее, были присущи романтизм, оптимизм и небывалый подъем энергии. Творчество ради творчества — вот к чему стремились тогда многие новорожденные объединения, а также существовавшие прежде коллективы, в которые революция вдохнула свежие силы. На первом этапе своего существования советское государство ие осуществляло каких-либо жестких мер по регулиро-ванию их деятельности, ие выстраивало четких правовых или политических взаимоотношений с этими творческими объединениями. Предоставленные сами себе они «выживали», пе рассчитывая на поддержку со стороны власти. Такая «самостоятельность» повлияла и на организационную структуру, идеологические ориентиры и нравственный микроклимат этих объединений. Кроме того, не вызывает сомнений очевидная аполитичность этих структур, позволявшая им выживать даже при быстрой смене политического режима, которая часто происходила на Урале в годы гражданской войны.

В большинстве случаев, творческие коллективы в это время создавались, но инициативе «снизу», по искреннему желанию созидать и творить на благо новой эпохи. Па этом первом этане вопросы литературной и политической учебы в организациях практически не ставились. Неслучайно, многие произведения, созданные участниками этих объединений, отличались непрофессионализмом, наивностью, романтизмом и неиссякаемым оптимизмом. Творческий потенциал начинающих авторов чаще всего был облечен в форму поэзии — литературного жанра, глубже других передающего чувства людей и их отношение к происходящим событиям.

Но постепенно по мере нормализации жизни страны, восстановления народного хозяйства партийно-государственный аппарат все чаще стал обращать внимание на организационные эксперименты представителей творческой интеллигенции. Их способность оказывать целенаправленное воздействие на человека, особенно на его эмоции, чувства, настроения, привлекала многих власть предержащих. Молодое, еще не окрепшее государство, нуждалось в эффективных способах агитации и пропаганды. Поэтому одними из первых, на кого обратила внимание новая власть, стали художники. Именно произведения изобразительного искусства легче всего воспринимались той частью населения страны, которая оставалась еще неграмотной. План «монументальной пропаганды'-' стал первым крупным мероприятием по привлечению художественной интеллигенции на сторону советской власти. Художники получали заказы от правительства и оплачиваемую работу. При этом они содействовали решению ак-туальной для власти задачи — укреплению существующего строя.

Литераторы Урала в этот период были в значительной степени предоставлены сами себе. Может быть, именно от этого их консолидация происходила более динамично. Как и по всей стране, практически в каждом крупном уральском городе возникли литературные кружки, общества, секции и пр. Немало этому способствовала деятельность Пролеткульта, сделавшего литературную студию одним из самых популярным видов творческого объединения. Издание литературных журналов и «страничек», литературная учеба, общение с читателями — вот далеко не полный перечень занятий молодежи.

В эпоху нэпа, которая возродила некоторые капиталистические элементы, культурная жизнь на Урале и в целом по России несколько оживилась. Частная инициатива во многом способствовала ее расцвету. Но с другой стороны, ужесточение государственной политики в области культуры и искусства, на наш взгляд, во многом стало реакцией на «мелкобуржуазные вольности» нэпа. В этот период постепенно формировались основные принципы новой культурной политики государства, суть которой можно выразить следующим образом. Пока ие оформились пролетарские творческие силы, новое государство нуждалось в помощи буржуазных специалистов, «попутчиков» т. е. представителей художественной интеллигенции, но происхождению не относившихся к пролетариату, но готовых ему служить. Официально основные принципы такой политики были закреплены в резолюции ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 г., ставшей важной вехой в развитии творческих объединений и культурной жизни страны в целом.

Несмотря на провозглашенную свободу конкуренции группировок, партия отдавала явное предпочтение пролетарским организациям ЛХРР и ВЛПП. Создание их филиалов по всей стране, завершившееся примерно к концу 20-х гг., ярко отражало стремление большевиков создать «послушное искусство». Унификация организационной основы, жесткий административный диктат центра, поглощение небольших творческих коллективов более крупными, оказание помощи со стороны государственных учреждений только членам ассоциаций приводили к потере литературными и художественными группами на Урале своего местного колорита. Хотя региональные организации не запрещались, они быстро теряли специфику, свое своеобразие, постепенно превращаясь в один из филиалов московских ассоциаций.

К этому стоит добавить многочисленные проблемы, с которыми столкнулись, как столичные, так и провинциальные деятели литературы и искусства. Важнейшей из них стал непрофессионализм большинства начинающих авторов. Как результат, особую актуальность для уральских деятелей культуры приобрели вопросы литературной учебы, борьба за «орабочивание» социального состава объединений, поиск оптимальной организационной основы.

Серьезный пересмотр литературно-художественной концепции партии стал следствием того, что надежды новой власти на привлечение «старой» интеллигенции на свою сторону в полной мере не оправдались. Не дождавшись ожидаемого «исправления» буржуазных специалистов, партийные функционеры сделали ставку на подрастающие пролетарские творческие кадры. Эти и многие другие изменения в политике партии отразило постановление ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 г. В нем партия определила для страны магистральный путь дальнейшего развития культуры и искусства, которое теперь должно было проходить исключительно под ее руководством. Действовавшие прежде группировки (РЛПП и ЛХРР) не справились с функцией, возложенной на них властью: вместо исполнения приказов «сверху», они устроили борьбу за право единолично представлять интересы партии в обществе и тем самым дискредитировали себя. — В итоге партия навязала обществу единственно возможную форму существования творческого коллектива — союз с его жестким подчинением центру, строгой организационной структурой и унификацией творческих методов.

Так в самых общих чертах выглядела эволюция советских литературных и художественных организаций в 1917;1932 гг. Конечно, в отдельных регионах страны эти процессы проходили не идентично. Но следует еще раз подчеркнуть, что в данном случае специфика Урала, как и любого другого региона, все-таки носит достаточно условный характер. Границы духовного пространства практически никогда не совпадают с административными. Региональный колорит в этом случае связан с незначительными, на первый взгляд, деталями, которые определяются во многом промышленным характером Урала, полиэтническим составом населения и конфессиональным различиям, а также неким историческим опытом региона, особенно обогатившемся в XX в.

На Урале, в отличие от Москвы и Петербурга, до революции крупных литературных и художественных организаций не сложилось. За исключением нескольких художников и писателей, большинство представителей творческого мира Урала были неизвестны широкому кругу читателей и знатоков изобразительного искусства. Особенностью региона стало то обстоятельство, что до 1917 г. здесь активно действовали коллективы художников, способствующие эстетическому просвещению населения. Благодаря учебе уральцев в столичных вузах на рубеже веков было сформирована небольшая группа профессиональных мастеров изобразительного искусства, в будущем много сделавших для культурного развития родного края. В отличие от них, профессиональные дореволюционные литераторы не отличались многочисленностью, что, видимо, объяснялось не только отсутствием специализированных учебных заведений, но и общей неграмотностью населения страны.

Революционный подъем привел к быстрому количественному росту писателей и поэтов в регионе. Низкий образовательный уровень большинства участников литературных коллективов Урала, порой, не способных даже к самостоятельному анализу содержания деклараций столичных группировок, во многом упрощал процесс насаждения «сверху» влияния пролетарских писателей и поэтов, а также их организационной структуры.

Видимо, идеи, которые исповедовали «пролетарии от литературы», казались более доступными и в некоторой степени привлекательными для молодых уральских авторов. К этому стоит добавить, что в годы гражданской войны регион оказался в «кольце фронтов», что также тормозило процесс консолидации местных творческих сил по инициативе «снизу». В результате многие коллективы региона постепенно утрачивали свой специфический облик, полученный в наследство от дореволюционной эпохи. Существенно был ослаблен и творческий потенциал региона. Правда, оказавшиеся ненадолго на Урале в годы гражданской войны известные столичные деятели культуры и искусства прида-ли некоторый импульс культурному развитию региона. Но он оказался недолговечным.

Специфика объединений уральских мастеров изобразительного искусства, как до революции, так и после 1917 г., заключалась в том, что их роль во многом выполняли художественные учебные заведения. Вероятно, в некоторой степени этому способствовали традиции, а также обстоятельства нового времениВ частности, в трудные послевоенные годы едва ли не единственным источником существования для большинства художников Урала была преподавательская деятельность, которой местные органы власти не противодействовали.

Несмотря на некоторую консолидацию художественных сил края, последовавшую за реализацией плана «монументальной пропаганды», в целом живописцы Урала в начале 20-х гг. все же были разрознены. Объединению мешали не только личные амбиции, недостаточная поддержка со стороны местной власти, но и различия в творческих методах и установках многих авторов. Объединение подавляющего большинства художников Урала стало возможно примерно к концу 20-х гг., когда в стране был продекларирован «поворот к реализму». В организационном плане он, в первую очередь, выразился в создании филиалов АХРР. Правда, в отличие от других регионов, на Урале этот процесс шел медленнее, что во многом объяснялось удаленностью от центра, неподготовленностью многих представителей ураш>ской интеллигенции к принятию идей ассоциации и ее организационных принципов. Теряя самобытность, местные мастера изобразительного искусства с формальной точки зрения действительно консолидировались, что не стало залогом их успешного творчества. Внутренние противоречия и конфликты, проявившиеся в ЛХРР, помешали уральским художникам внести ощутимый вклад в развитие советской живописи.

На первый взгляд, реконструкция социально-психологического портрета уральских писателей и художников не вызывает особых затруднений. Все они жили в одну эпоху, ограниченную общим географическим пространством, да и как людям искусства им также были присущи некоторые общие черты. Это образность мышления, эмоциональное восприятие действительности, чувствительность, жажда самовыражения, стремление к единению в кругу единомышленников и т. п. Однако сама специфика литературного и художественного творчества накладывала очень серьезный отпечаток на жизнь и деятельность работников искусства. Так, на наш взгляд, писателям было несколько проще решить свои материалы", ie проблемы. Участие в работе литературных организаций, базировавшихся при редакциях крупных областных и городских газет, позволяло им заработать на хлеб трудом журналиста, корректора и пр. У художника же едва ли не единственным источником существования могла быть проданная картина. Это обстоятельство еще больше ограничивало свободу творчества художника, который почти всегда был вынужден работать на заказ.

В 20-е гг. количество постановлений партийных и советских органов, связанных с литературой, печатью, издательским делом, значительно превышало численность резолюций, посвященных художникам. Это было связано не только с тем, что литераторов или тех, кто себя причислял к ним, было гораздо больше, но и с той ролью, которую литература реально играла в жизни советского общества. Многие деятели партии, как в центре, так и на местах, понимали огромный «политический потенциал» литературных объединений, который был востребован в условиях резкого обострения внутрипартийной борьбы.

Механизм создания и типология литературных и художественных группировок также свидетельствовали о стремлении партийно-государственного руководства управлять искусством. Основными тинами творческих объединений, существовавших на Урале в начале 20-х гг., были студия, общество, артель, кружок. Студия предполагала процесс обучения секретам мастерства, где самостоятельное творчество отходило на второй план. Кружки и общества собирали начинающих авторов для обсуждения новинок литературы и демонстрации собственных достижений. Зачастую они представляли собой неформальные клубы по интересам. Артель была популярна в период нэпа и представляла собой вид кооперации, по характеру напоминавший трудовые коммуны, создававшиеся для решения материальных проблем. Начиная с середины 20-х гг. ведущей формой консолидации писателей и художников становится ассоциацияобъединение организаций для совместной материальной или духовной деятельности, имевшее достаточно четкую организационную структуру и формализованную систему лидерства. Союз имел значение, близкое ассоциации. Таким образом, деятели искусства решали свои многочисленные организационные проблемы, но уступали ассоциации право принятия многих существенных решений, в первую очередь, связанных с основной тематикой творчества. Заказ ассоциации становился главным условием «творческого успеха». Это была плата литераторов и художников за весьма скромные социальные и материальные блага. Целыо таких организаций было уже не обеспечение творческой свободы художника и совершенствование его мастерства, а направление усилий всех деятелей искусства на решение идеологических задач, определяемых центром.

Советская эпоха породила такой уникальный вид творческого коллектива как бригада. После «призыва ударников в литературу» на многих крупных промышленных предприятиях возникали творческие бригады, включавшие рабочих, увлекающихся литературой. Лишь единицы из них в будущем стали профессиональными писателями и поэтами.

На протяжении 15 лет роль литературных и художественных объединений в системе создания советской культуры несколько менялась. В первые революционные годы большинство из них, существовавших и прежде, продолжили культурно-просветительскую деятельность. Новорожденные организации также включились в это движение. Потребность значительной части населения в образовании, по ряду причин ранее им недоступного, ускорило консолидацию многих литературных и художественных объединений не только в столице, по и на местах. В жизнедеятельности социума роль таких общественных образований раскрывалась в просвещении и удовлетворении эстетических потребностей населения, а также в организации музеев.

Сами же деятели литературы и искусства стремились к самореализации, к творчеству в широком смысле этого слова и, вероятно, к некоторому карьерному росту. На протяжении многих лет, особенно в тяжелые годы после гражданской войны, функции творческих организаций дополнялись оказанием материальной помощи своим членам. В этом они были близки профсоюзам, распределявшим заказы, предоставлявшим социальные гарантии. Художнику или литератору, за спиной которого стояла целая организация, было гораздо иро-ще заниматься творчеством, а то и просто выживать.

Властные же структуры видели предназначение творческих организаций, прежде всего, в идеологическом служении государству. Для новой власти коллективное творчество выглядело более привлекательным, чем индивидуальное. Именно государство проявляло особую заинтересованность в создании крупных литературных и художественных ассоциаций, управлять которыми при наличии жесткой организационной структуры было намного проще. В этой связи становится вполне понятным стремление партийно-государственного аппарата к унификации организационных и творческих принципов, на которых строились такие объединения. Кульминацией этого процесса стало создание творческих союзов после постановления ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 г.

Ликвидация отдельных литературных и художественных группировок и создание единых союзов не могли дать никакого другого эффекта, кроме унификации процесса творческого созидания. Наличие многочисленных групп художественной интеллигенции со своими программами, относительной экономической и производственной самостоятельностью позволяли иметь многообразную сеть культурных учреждений, способную развивать искусство в самых различных направлениях. Все это создавало возможность, хотя и ограниченную государством, свободного развития искусства. В этом заключалась одна из важнейших функций творческих объединений 20-х гг.

После 1932 г. союзы советских писателей и художников включались в принципиально новые общественно-политические отношения, сложившиеся в советском обществе как очень важный значимый элемент. Если до этого рубежа такие коллективы еще сохраняли какие-то элементы добровольных объединений, самостоятельности, то после этого времени их организационное и правовое положение резко изменились. Сохраняя минимальные черты творческих обществ, они стали все больше напоминать профсоюзы. Более того, их открыто превратили в придаток государственного механизма, которым «руководила» партия. Уставы союзов утверждались уже не на учредительных съездах, как раньше, а правительством страны. Государственное руководство постепенно все больше заменялось партийным, и с течением времени эти творческие организации превратились в надежных «проводников культурной политики партии» .

Начиналось новое время, отмеченное другими социальными и политическими факторами, вызывавшими иные формы литературы и искусства. В 1932 г. произошла не просто организационная перестройка художественной жизни страны, изменился ее характер. Искусство постепенно переставало быть фактором человеческого сознания. Оно становилось «послушным слугой» советского государства.