Фольклорная традиция на краю ойкумены: сказки Русского Устья
Особенности местной социальной психологии, отразившиеся в сказках, выражают общественно-нравственный опыт русскоустьинцев лишь в самых общих чертах. И хотя индигирские мещане были социально дифференцированы в своем имущественном положении, а жизнь их уже в XIX в. не лишена была классовых противоречий, о которых упоминают почти все этнографы и историки, писавшие об индигирцах, феномен общественной… Читать ещё >
Содержание
В связи с интенсификацией этнических процессов в нашейне обострился интерес фольклористов к русскому народному творчеству тех регионов, где русские не являются основной этнической массой. Что происходит с фольклором русского населения в условиях инонационального окружения? Этот вопрос важно выяснить потому, что устное народное творчество во многом отражает и формирует национальное самосознание. Этические, нравственные, мировоззренческие и психологические установки той или иной группы населения неизбежно отражаются в ее поэтическом творчестве.
Фольклор русского населения инонациональных республик, автономных областей России — интересная страница в истории восточнославянской народной поэзии. В этом смысле Сибирь — благодатный край для изучения поставленного вопроса. Обращать внимание именно на русский фольклор Сибири призывали сподвижники изучения русской словесности и этнографии еще в XIX веке, когда внимание исследователей сосредоточивалось в основном на аборигенах огромного края. Так, уже в одном из первых сборников фольклора Восточной Сибири наряду с якутскими текстами в русском переводе были опубликованы русские. Речь идет о «Верхоянском сборнике» И. А. Худякова (которому, как отмечал В. Я. Пропп, по праву принадлежит звание первого собирателя [213, 78]), где среди других в русских текстах «Приложения» были и образцы русскоустьинских сказок1, записанные им в конце 60-х г. XIX в [279].
В настоящее время в Якутии за полярным кругом сохранилось два локальных этнических образования с русским старожилым населением — в низовьях Индигирки и Колымы. Центральные села соответственно — Русское Устье и Походск.
1 Ввиду частого употребления словосочетания Русское Устье и прилагательного русскоустьинский, в дальнейшем будет нередко использовано сокращение: РУ и р/у — соответственно вместо названного. 4
Русским Устьем называется селение русских старожилов на северо-востоке Сибири, находящееся в Аллаиховском районе респулики Саха-Якутия. В 1942 г. центральное селение перенесли на 20 км ниже по течению Индигирки и переименовали в Полярный. В связи со 150-летним юбилеем, в 1988 г., Русскому Устью возвращено его наименование. Оно расположено в низовьях Индигирки, приблизительно в восьмидесяти километрах от Восточно-Сибирского моря. В течение более 250 лет его население состояло из жителей нескольких мелких деревушек, местечек, которые примерно со 2-й пол. XX в. постепенно стали переходить лишь в производственно-промысловые -рыболовецкие и охотничьи — участки. Центр поселения и дал наименование наслегу (административно-территориальная единица бывшей Якутской области, по значению равная волости). Теперь старожилы Русско-Устьинского сельсовета живут большей частью в самом Русском Устье и Чокурдахе (поселок райцентра)1.
Предки русскоустьинцев — русские мореходы и землепроходцы, служилые и промышленные, торговые люди — освоили эти края ко 2-й половине XVII в. [182, 32]. Впервые в письменных источниках упоминается это поселение на карте Д. Лаптева в 1739 г. как «Русское жило». Точных сведений об основании Русского Устья в литературе нет. Старожилы говорят, что архив Русского Устья был утоплен в проруби во времена становления советской власти (20-е годы). Точно известно, что в низовьях Индигирки уже в XVII в. жило несколько русских семей. В печатных источниках Русское Устье впервые обозначено в 1841 на карте книги Ф. Врангеля «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю» [138, 3- 54, 32- 242, 62- 86, 5561, 194- 37, 87, 94- 284, 137- 235, 18]2.
1 В связи с тем, что центральный поселок Русского Устья долгое время назывался Полярное/(ый), в работе наряду с основным будут упоминаться и прежнее название (и соответственно образованные от него прилагательные — «полярницкий» и т. п.)
2 Историю русского населения по реке Индигирке см. в публикациях: А.Г.Чикаче-ва, А. Л. Биркенгофа, Ю. И. Смирнова [29- 37- 259]. 5
До прихода русских коренным населением этих мест были юкагиры и частично эвены (ламуты) [86, 9−62]. В XVIII в. к низовьям Индигирки пришли тунгусы и якуты. Начиная с конца XVII в., последние очень активно осваивали северную Сибирь: «Северные якуты, обитавшие в бассейнах Олене-ка, нижней Яны, Индигирки и Колымы, составлявшие всего лишь около 5% якутского население, осваивали около 50% всей территории, занятой этим народом. Северные якуты оказали сильнейшее культурное влияние на тунгусов, эвенов, юкагиров и, разумеется, многое восприняли от этих народов» [86, 62]. Якуты к XIX в. ассимилировали многие группы русских пришельцев — вольных и невольных. В конце века только две группы русских старожилов на севере Якутии сохранили родной язык и национальное самосознание — ко-лымчане и индигирщики. Причем, последние из-за своей относительной многочисленности (около 300 человек только русскоустьинцев) сохранили древний уклад жизни и духовную культуру больше, чем остальные северные группы русских, хотя это мещанское общество новыми русскими поселенцами пополнялось редко [86, 197]. Многие этнографы и фольклористы отмечали хорошую сохранность у колымских и индигирских русских традиционного фольклора в конце прошлого и начале нынешнего веков. Публикации образцов устного народного творчества северо-восточных русских явились в ряду первых печатных изданий русского фольклора Сибири (конец XIX -начало XX вв.).
Знаменательно, что эти записи от колымчан и русскоустьинцев были сделаны не случайными людьми, а известными фольклористами-этнографами, политическими ссыльными: И. А. Худяковым, В.Г.Тан-Богоразом, В. М. Зензиновым. Кроме собственно фольклорных записей, ученые оставили и этнографические очерки, заметки о быте и устном творчестве русских Заполярья [279, 288−310- 46, 179- 346- 50- 111, 103−128]. Но если записи сказок и песен эпоса русских и якутов, сделанные И. А. Худяковым, увидели свет через 14 лет после его смерти (опубликованы в Иркутске в 1890 г.), то его ру6 копись с исследованием этнографии и фольклора народностей Верхоянского округа Якутии была надолго утеряна. Найденная М. К. Азадовским, она была подготовлена к печати лишь к 60-м годам XX в. [29]. В его же работе, посвященной в основном якутской культуре, есть глава «Русские», в которой сказано «несколько слов об одном из самых северных поселений, о местечке Русское Устье». «Краткое описание Верхоянского округа» было написано в 1868 году. Таким образом, самая ранняя этноинформация о Русском Устье стала доступна читателю лишь спустя сто лет после ее фиксации [8, 6, 28−29- 278, 96−98].
Первые же печатные сведения о заполярных русских появились благодаря плодотворной деятельности в Якутии В.Г.Богораз-Тана [48- 49- 46, 165 178]. В 1901 г. был опубликован его «Областной словарь колымского русского наречия», содержащий, кроме собственно лексического материала, тексты песен и малых фольклорных жанров русских поречан Колымы (более 150 стихотворных текстов, в том числе: 6 былин, 15 исторических песен, 27 -свадебных, свыше 100 загадок, 27 пословиц, 8 скороговорок, 7 сказок [46]). В целом за два года Сибиряковской экспедиции по исследованию инородцев севера Якутии (1895−1897) В. Г. Богораз записал 14 «старин», около 120 русских песен и более 220 прозаических произведений чукоч, ламутов и тунгусов. Сюда же входили и тексты устной прозы колымчан (в том числе сказочной), в предварительном отчете особо не выделенной В. Г. Богоразом [132, 154].
И.А.Худякову же, из-за того, что он не мог выезжать за пределы Верхоянска, удалось записать лишь 8 сказок и 2 былины русских поречан северо-востока Якутии. Но эти восемь сказок уроженца Русского Устья — ценнейший материал для русской сказковедческой науки — ведь это сказки особой этнической группы приполярных русских, к тому же записаны с сохранением особенностей р/у речи [279, 288−310]. 7
В 1912 г. сосланным в Русское Устье В. М. Зензиновым было записано 25 текстов местного фольклора (в основном свадебные песни, 2 былины, 2 исторические песни и 2 этиологических сказочки о птицах). Свои основательные этнографические наблюдения В. М. Зензинов изложил в газетно-журнальных публикациях и отдельной книге с поэтическим названием «Старинные люди у холодного океана» (1914 г.) [111- 110]. Фольклорные записи Зензинова отмечены М. К. Азадовским как вызывающие огромный интерес [8].
Эти дореволюционные публикации показывают, что изучение фольклора заполярных русских Сибири шло, вообще говоря, вровень с изучением великорусского фольклора в XIX — начале XX вв. и в основном осуществлялось ссыльными народоведами. Условия работы, как правило, и материальные, и моральные, были нелегкими [114, 18−20] «Нередко вместо содействия в научной работе — надзор полиции- вместо содействия в достижении намеченных задач — отказ в законной просьбе и усиление негласного надзора» [29, 46−47]. Однако, как правильно заметил якутский краевед советского периода М. А. Кротов: «Политической ссылке мы и обязаны многими крупными исследованиями, ценными трудами, которые еще долгое время будут единственными источниками для желающих заняться изучением Якутии» [139, 1314]. Ссыльные этнографы-фолькористы явились пионерами во многих областях изучения и сбора фольклорного материала Сибири (и заполярной Руси, в частности) [114,8−20].
За советский период накоплены записи фольклора русских старожильческих групп Северо-Востока. Периодически в 20-е, 40-е, 60-е, 80-е годы регион исследовался, что эпизодически освещалось в печати [244- 142, 178−186- 141- 132]. В 1986 г. многое из собранного у русскоустьинцев материала, до этого публиковавшееся частично и в разных источниках, вошло в фундаментальный сборник «Фольклор Русского Устья» [275]. Не все жанры в равной степени получили освещение в печати, что, очевидно, в немалой степени 8 тормозило проявление пристального внимания к изучению устного творчества русских «нерусского» Севера.
Уже дореволюционные публикации показали, какое фольклорное богатство хранят немногочисленные русские старожилы заполярной Восточной Сибири, по словам Ф. М. Миллера, «.благодаря почти полной изолированности от всякого культурного движения» [177, 72].
Приполярные русские резко отличались своим старинно-русским существованием от общего типа русского населения страны не только в XIX-ом, но и в начале ХХ-го века. С точки зрения современного исследователя фольклора, интересно посмотреть, какой же эта «старина в старине» была еще до повсеместного утверждения советской власти. В 1914 г. редактор «Этнографического обозрения» В. В. Богданов писал: «Старинных людей нет теперь даже у нас в России, — так можно было думать до недавнего времени, пока не появился этнографический очерк В. М. Зензинова „Русское Устье Якутской области Верхоянского округа“: .ему удалось самому прожить с людьми, которые не знают и не хотят знать изменчивой судьбы веков, которые живут, вне сомнения, так же, как их пращуры, впервые пришедшие к Ледовитому океану на Индигирку, возможно, еще при Иване Грозном <.> за эти 300−350 лет они подверглись здесь, в царстве норд-оста, снега и льдов, своего рода анабиозу: застыли со всем укладом своей жизни, своей мысли и своего говора и оттаять пока не могут» [111, 3−4]. Лишь спустя полвека в печати заговорили об этом «оттаивании» индигирцев. Исследователи отмечают сохранение специфики быта русских старожилов Индигирки и в то же время — его осовременивание [90- 91- 284- 286- 291].
Однако уже в 50-е годы языковые и культурные особенности русских старожилов быстро исчезают. В 60-е годы известный этнограф северо-востока Сибири И. С. Гурвич подтверждает свое заключение: «Обособленность русских старожилов быстро исчезает. Колымчане и русскоустьинцы сближаются с основной массой приезжих русских. Можно полагать, что под 9 их влиянием, с одной стороны, и эвенов, чукчей и якутов, с другой, эти небольшие группы старожилов в ближайшее десятилетие утратят свою культурно-бытовую и языковую специфику» [86, 255]. Утрачивается традиционный русский фольклор. Все это в национальном самосознании старожилов, замечает исследователь, «произвело глубокие сдвиги», так «.русские низовьев Колымы, выделяя себя из среды коренного населения, — чукчей, эвенов, юкагиров, якутов в то же время не отождествляли себя с приезжими русскими, которых называли русаками, русскими, именуя себя колымчанами, походчанами. .Аналогичное явление имело место и в низовьях Индигирки, где старожилы называли себя, в отличие от приезжих, досельными, инди-гирщиками, русскоустьинцами.
Сейчас эти локальные этнические термины уступают место общему термину — «русские», что относится и к обрусевшим юкагирам, чукчам, якутам, эвенам, поддавшимся ассимиляции русских старожилов" [86, 257].
Однако фольклорные записи и этнографические наблюдения 70−80-х годов констатируют все еще сохранившуюся специфику быта, языка и фольклора, хотя традиционные виды его бытуют теперь не так широко и активно, как еще лет 20 назад, притом, в устах главным образом пожилых людей. В 40-е годы, например, носителями традиционного фольклора здесь были люди самых разных возрастов.
В 70-е годы на Колыму, а в 80-е на Индигирку пришло телевидение. Индигирских «собачек» местные охотники все чаще меняют на современной конструкции снегоходы, рыболовы — древние снасти на моторные лодки. Совхозные формы хозяйствования, большие плановые задания по ловле рыбы и добыче пушного зверя, авиационное сообщение с «материком» — все это и многое другое изменило ритмы жизни русских старожилов за каких-нибудь 20−25 лет.
И тем не менее традиционный русский фольклор на Крайнем Севере Сибири еще живет. «Его носителями чаще всего являются люди старшего
10 поколения. Интересно, что многие из них в молодом возрасте мало интересовались песнями и сказками и начали приобщаться к традиционному фольклору в среднем возрасте, перенимая старинные песни, сказки, предания, частушки от своих родителей" [142, 171−186]. В 1981 году в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» вышла книга «Русская эпическая поэзия Восточной Сибири», подготовленная Ю. И. Смирновым и Т. С. Шенталинской, в ней дается и характеристика эпоса русских поречан Индигирки, Колымы и Анадыря в том числе [259, 28−37].
Но поскольку у колымчан и индигирцев теперь время идет не так «медленно и неприметно» (Вл.Богданов) [111, 3], как это было до середины ХХ-го столетия, то закономерное обращение людей старшего поколения к старинным песням и сказкам отцов и дедов спустя некоторое время может привести к весьма редуцированным формам устной поэтической традиции. Последнее обстоятельство может затруднить изучение фольклорного процесса русских старожилов северо-востока Сибири в живом бытовании. Поэтому насущной задачей является обощение наблюдений над современным бытованием традиционных жанров устного творчества коренных русских заполярной Сибири. Исследованию былин колымчан и индигирцев посвящена работа Л. Н. Скрыбыкиной [255].
Изучение богатой сказочной традиции Русского Устья необходимо проводить с учетом «живых» современных вариантов, оценивая и обобщая весь собранный за сто с лишним лет материал с целью выявления общих закономерностей в сказительском творчестве этой локальной группы русских, веками находившихся в инонациональном окружении, почти экспериментальной изоляции от соотечественников по крови и духу. Очевидно, что сказки русскоустьинцев — одна из страниц русской народной поэзии не только сибирского края, но и этноса в целом, его духовной и материальной культуры. Начатое в XIX в. изучение устной поэзии русских Восточной Сибири не завершено, так как отсутствие статичности в состоянии населения, специ
11 фичность миграционных движений, дальность расстояний затрудняют этнографические исследования. В этом смысле сказочная традиция Русского Устья как часть духовной культуры восточно-сибирского региона «удобна» для изучения, потому что ее носители с конца XVII века почти до середины ХХ-го века являлись сравнительно статичной группой с неизменным хозяйственно-экономическим укладом.
Пробная программа по сбору сведений о материальной и духовной культуре русских была составлена Г. Н. Потаниным в самом начале нашего столетия [206]. Относительно сказочного наследия Сибири в предисловии к одному из первых фольклорных сибирских сборников он писал следующее: «Известно немало случаев сохранения народной памятью сибирского населения русских устных древностей. Нельзя сомневаться, что и в области сказок в Сибири еще найдется довольно нового и интересного материала, особенно в таких захолустьях, как низовья Ангары., глухие долины Алтая., деревни по Киренге, деревни в верховьях Нижней Тунгуски., Верхоянский край.» [207, 10].
В самом деле, к настоящему времени, помимо многочисленных отдельных, несистематизированных публикаций, в научном обороте более тридцати русских сказочных сборников Сибири [См.: Библиографический
список]. На основе опубликованных материалов, систематических и планомерных полевых исследований сибирскими фольклористами изучаются закономерности сибирского сказкотворчества, позволяющие проследить судьбы современной сказки русского народа. Монографические работы последних десятилетий говорят о высоком уровне сибирской фольклористики. Они учитывают и обобщают богатый собирательский опыт предшественников -И.А.Худякова, В. Г. Богораза, А. А. Макаренко, М. В. Красноженовой, М.К.Аза-довского, Л. Е. Элиасова и др., которые свои теоретические наблюдения над процессом бытования русской сказки в Сибири публиковали обычно как
12
приложение к текстам (различного рода предисловия, послесловия, комментарии и примечания к сказкам, замечания о сказителях и т. п.).
Как уже отмечалось выше, сказки приполярных русских сибиряков также получили известность в конце XIX-го — начале ХХ-го вв. Однако, несмотря на периодический сбор русскоустьинского фольклора, тексты, равно как и этнографические наблюдения ученых в советский период, публиковались эпизодически, в особенности — сказки. Первыми объемными публикациями стали сборники: «Русские сказки Восточной Сибири» (составитель Е.И.Шастина) в 1985 г. и «Фольклор Русского Устья» (Отв. ред. С. Н. Азбелев, Н.А.Мещерская) в 1986 г. 1 [232- 275].
В первые годы советской власти В.Г.Богораз-Тан ставил задачу изучения этнографами и фольклористами русского населения полярных областей как составной части особой приполярной культуры, «весьма своеобразной и во многом отличной от культуры более южных широт» [45, 3]. Приполярную Русь ученый рассматривал и как хранительницу древнего русского фольклора, некоторые черты которого не всегда были понятны и осознаны «показателями» далекого Северо-Востока. Среди жанрового разнообразия заполярного русского фольклора Богораз называл и сказки, хотя из своего собрания он опубликовал только десять текстов [46, 334−346, 303−306, 329].
В науке пока нет также целостной характеристики сказок этого интересного региона. Отдельные замечания по сказкам индигирщиков и колым-чан разбросаны в уже упоминавшихся изданиях в связи с публикациями сказочных текстов. Непосредственно сказкам Русского Устья посвящены публикации такого рода: часть вступительной статьи и комментарии к «Русским сказкам Восточной Сибири», осуществленные Е. И. Шастиной в соавторстве с Р. Н. Афанасьевой (Базилишиной)2, и статьи Н. В. Соболевой, Г. Л. Бенедиктова, комментарии Ю. И. Смирнова [232- 261- 62- 63- 61, 13−16, 304−316- 259, 421 426]. История собирания и изучения русскоустьинского фольклора достаточ
1 В дальнейшем сокращенно — ФРУ.
2 Другие работы автора см. в Библиографическом списке.
13 но полно освещена в уже упоминавшейся статье Л. П. Кузьминой «Фольклор старожилого населения Русского Устья» и во вступлении к ФРУ [141- 275, 913].
Пока в сказковедении были лишь подходы и отдельные наблюдения над характером бытования и поэтики сказки, исследователи только называют вопросы и стороны, которые могут быть освещены при изучении этой традиции.
Русская сказка в условиях иноязычного окружения привлекает исследователей прежде всего своеобычностью, вызванной длительным контактом с аборигенным населением. Действительно, предварительные замечания к характеристике русскоустьинской сказочной традиции в основном сводятся к межнациональным связям [33, 275- 158, 355- 253- 228, 31−33- 261, 60- 263, 6871- 232, 37−39, там же см. коммент.].
Отдельные черты поэтики русскоустьинских сказок отмечены Е. И. Шастиной в результате наблюдений над бытованием их в наше время и сопоставлением с записями прошлых лет [232, 442−448].
Русскоустьинская сказочная традиция — особая страница в сказитель-стве Восточной Сибири, а в науке — предмет специального исследования", -пишет Шастина [232, 33]. Она отмечает семейственность традиции, преобладание в репертуаре русскоустьинцев волшебных сказок с устойчивым сюжетным составом, отсутствие осовременивания, хорошую сохранность традиционной обрядности и архаичных мотивов, эпической стихии в повествовании, непроясненность отдельных его моментов в силу трансформации сказочного текста под влиянием специфических условий быта, географии, истории русскоустьинцев, которые придали их сказкам своеобразный характер. Р/у тексты «любопытны и с точки зрения межнациональных связей. Они сохранили многие признаки северного фольклора и в то же время в устах русского сказочника также заметно обрусели» [232, 39].
Н.В.Соболева, изучая в целом сюжетику бытовых сказок Сибири, относительно Русского Устья замечает: «Русские сказки содержат много местных этнографических деталей., языковых особенностей. Под влиянием местного быта и эпического творчества появились новые герои, новые мотивы, иная, чем в русских сказках, трактовка действий» [263, 69]. Так, герой русской сказки может носить иноэтничное имя, социальная острота бытового сюжета сглаживается заменой социально нейтральных персонажей, аналогично сказкам некоторых северных народов (эвенки, юкагиры, орочи). Исследовательница высказывает интересную мысль об обратной связи в межэтническом взаимодействии, предполагая, что русская сказка может вернуться к русским же, но с измененным качеством, «побывав в иноязычной среде». Бытовые анекдотические рассказы из местной жизни контаминируются со сказками о животных на основе «общности и родства содержания» [263, 70]. Исследовательницей в специальной статье [261] выделяются популярные сюжеты русскоустьинеких сказок, их контаминации- а также сюжеты, не имеющие соответствий в указателе сюжетов славянских сказок (ВС)1 [73], как правило, заимствованные из иноязычного фольклора. В работе Р. П. Матвеевой тоже проведено сюжетное соотнесение русскоустьинского материала со сказками других районов Сибири, выявлены в нем сюжеты, не имеющие параллелей в ВС [163, 53−54].
В конце упомянутой статьи Н. В. Соболевой поставлены задачи исследования устно-поэтической традиции индигирских русских: вопрос о межнациональных заимствованиях, проблема историко-генетическая (истоки и формирование фольклорной традиции индигирцев).
Изучение культурных связей русских поселенцев Индигирки с Русским Севером, с общерусскими, в том числе русскими сибирскими, культурными традициями представляется во многих отношениях интересным, важным и актуальным" [261, 54].
1 Сокращенные наименования источников см. в Библиографическом списке.
В чем же важность такого исследования?
Сказки русского населения северных окраин Восточной Сибири вместе со сказочными сокровищами других ее регионов дают широкую картину одной из сторон многогранной духовной культуры русского старожильческого населения, не отделимую от общерусской народной культуры" [291, 40].
Русскоустьинская сказочная традиция на фоне общерусской выглядит ярко индивидуальной. Проследить локальную специфику этого образования и вместе с тем выявить устойчивые, традиционные черты русской, восточнославянской традиции в ней — наша задача.
В связи с этим интересно исследовать, как отразился материальный и духовный опыт иноязычного окружения на этих сказках.
Исторически необходимая изначально, русскоустьинская общественно-материальная сплоченность подкреплялась также общим в принципе миропониманием, обыденным сознанием. Это отразилось и в художественном отношении к жизни, зафиксированном так или иначе в фольклоре Русского Устья. Сказки его имеют свой почерк, свой облик. В целом они оригинальны и индивидуальны по отношению к другим сказкам русской Сибири, да и России в целом. Но в пределах данной локальной школы они настолько похожи по стилю, образам, содержанию, что может создаться впечатление, будто это сказки одного исполнителя или двух — учителя и ученика. Тщательный текстуальный анализ выдающихся мастеров русскоустьинской школы сказителей доказывает неуклонное следование правилам местной школы, которая, по-видимому, явилась следствием «общинного» подхода к процессу сказко-творчества.
Многие исследователи отмечали богатство фольклора этого края, что и побудило филологов опубликовать записи, хранящиеся в основном в архивах: государственных и личных [28- I]1 (см. названные уже работы, которые
1 Архив Якутского филиала СО РАН, Институт языка литературы и истории -АЯНЦ: ед. хр. 453, инв. № 1040- ед. хр. 779, инв. № 1235- ед. хр. 780, инв. № 1236- ААН: Фонд 47, оп. 2, д. 171- [141]
16 мы использовали для анализа). Основная масса анализируемого материала представлена записями Н. А. Габышева, участника фольклорно-диалектологической экспедиции Института языка, литературы и истории ЯФ СО РАН, обследовавшей Русское Устье в 1946 году (около 40 текстов), С. И. Боло, корреспондента того же института в 1940, 1941 гг. (13 текстов), Д. Д. Травина, участника этнографического Верхоянского отряда 1927−1928 гг. (10 текстов). Учтены все опубикованные варианты сказок.
Кроме названных, использованы записи Е. И. Шастиной (1983 г.) и автора настоящей диссертации (1984 г.), а так же некоторых других собирателей, главным образом опубликованные: М. Ф. Дружининой, Ю. Н. Дьяконовой, С. Н. Азбелева (1960−1970 гг.), Ю. И. Смирнова (1982 г.) [275, 214]. Всего проанализировано свыше ста двадцати сказочных текстов от более чем 30 исполнителей. В целом периодизация сказочных текстов включает записи: 1860-х — 1980-х гг., то есть более чем за вековой период. Особо ценным представляется наличие записей от одних и тех же исполнителей, а также от их детей повторные записи — прямые и косвенные.
Население низовий Индигирки, входящее в состав Русско-Устьинского наслега, в разное время колебалось в численности, но обычно не превышало трехсот (сюда входят и обруселые аборигены края), поэтому даже три десятка сказочников, представляющих традицию локуса за более чем 120-летний период — репрезентативный показатель. Учитывая большой разрыв (1860-е -1920-е гг.) в сборе сказочного материала, разновременность и типологич-ность фольклорного мышления, для качественного анализа сказочной традиции были привлечены и записи сказок «походчан» и других нижнеколымских русских, поскольку условия существования, происхождения и, следовательно, духовной культуры двух этих групп приполярных русских были очень схожи.
Материалом для сравнения в целях выявления закономерностей сказочной традиции поречан-индигирщиков являются прежде всего сибирские
17 русские сказки, составной частью которых они были и будут, а также сказки Русского Севера, откуда они, очевидно, брали свои истоки. Как контрольные берутся в случае необходимости «классические» сборники великорусских сказок А. Н. Афанасьева [23]. Кроме того, зачастую приходится обращаться к текстам неславянского фольклора, чтобы проследить влияние на русскую местную традицию аборигенного устного творчества северо-востока Сибири и Заполярья вообще.
Развиваясь своим особым путем, р/у сказка даже в теперешнем ее состоянии почти не знала общерусских сказкотворческих тенденций современности: психологизации, мотивировок, стремления к бытовизму в волшебных повествованиях, усиления социальных акцентов, «поэзии деталей». Ввиду замкнутости, однообразия быта и хозяйства, все почти члены русскоустьин-ского мещанского общества имели примерно одинаковые, небогатые событиями — в привычном понимании этого — биографии, вели столетиями единообразную жизнь и, как следствие, имели общие мировоззренческие установки и стабильное (в течение около трех веков) обыденное сознание. Несмотря на связь с купечеством, служилым казачеством, благодаря которому осуществлялись связи с материком (в том числе и через книги), мы тоже констатируем, как и другие исследователи, заторможенность в развитии русскоусть-инского сказительства, по сравнению с процессами, протекающими на территории материковой России. Поэтому на их поэтическом творчестве нелегко проследить современные сказительские процессы: и психологизм, и мотивировки, и бытовизм здесь особого рода- может быть, такими они могли быть в более «раннем» возрасте великорусской сказки.
Русскоустьинская сказочная традиция, несомненно, имеет свое лицо, сформированное сильной индивидуальной школой, хотя и в ней могут быть намечены отдельные направления. Но по сюжетному составу, семантическому содержанию, образно-стилевой характеристике это удивительно цельный
18 организм. Нижнеиндигирская сказка весьма традиционна, если за традиционные образцы мы будем принимать сказки XVIII—XIX вв.еков.
Традиционность, неизменяемость индигирской сказки настолько сильна на протяжении длительного времени, что, несмотря на имеющееся в самом р/у мещанском «обществе» классовое расслоение, социально-биографические обобщения в сказках РУ не отражают явных общественно-классовых настроений данного этносоциального организма1.
Поскольку индигирская сказка как бы застыла в своем развитии вместе с консервацией здесь языка и фольклора в целом, то интересно также увидеть в ней следы великорусской сказки до ее осовременивания в нашем понимании. Русскоустьинская традиция, благодаря своеобразной замедленности развития, может служить иллюстрацией эволюции отдельных этапов в восточнославянской сказке в целом.
По замечанию Н. В. Соболевой, на северо-востоке Сибири в сказочном творчестве происходил более активный взаимообмен между этническими элементами, чем в других районах Сибири [263, 71]. Для фольклористов Сибири изучение взаимодействия русского и иноязычного устного народного творчества актуально, ведь в этом крае русские не являлись коренным народом, и сохранить в «нетронутом» виде национальный фольклор практически возможным здесь не представлялось (имеются в виду первые русские поселения). Для выяснения общей картины взаимовлияний и взаимодействий в фольклоре особое значение приобретает исследование локальных этнических образований (и ЭСО) [175, 158].
В этом смысле сказки Русского Устья так же интересны, потому что их носители, будучи уже во втором и третьем поколении метисами, стойко хранили национальное русское самосознание, но за отсутствием русского окружения неизбежно перенимали не только элементы материальной, но и духовной культуры инородцев.
1 В дальнейшем сокращенно: ЭСО.
Ниежнеиндигирская традиция сказки представляет несомненный интерес и с точки зрения общности ее со сказками приполярных русских других мест (в частности, с севернорусской традицией, откуда, ввиду происхождения первых русских индигирцев и колымчан, она, очевидно, берет начало). Кроме того, логично смотреть на сказки индигирщиков как на часть той общей приполярной духовной культуры, которая свойственна многим народностям полярных областей. Здесь можно проследить типологию и взаимовлияние некоторых оттенков устного творчества не только народов Якутии и полярных русских, но и народов, непосредственно не соприкасавшихся с этим древним поселением потомков русских землепроходцев. Увидеть индигир-ские сказки как часть культуры «приполярной Руси» — тоже очень любопытная задача исследования. Кроме того, вопрос о национальном и межнациональном, о роли и доли в ней иноязычного фольклора есть часть вопроса об этнической принадлежности русскоустьинцев, поскольку Заполярье является частью ойкумены.
И хотя материалы языка и фольклора — не доказательства для историков, которые не могут определить точное время этого древнего поселения, они являются в данном случае основными показателями национальной духовной культуры и этнодифференцирующим признаком старожилов заполярной Индигирки. Чтобы ответить на вопрос, «русская ли» та или иная сказка Русского Устья [33, 275], который может возникнуть не раз при близком знакомстве со многим текстами сказок данного региона, ввиду заметно ощутимых черт иноязычного фольклора в них, необходимо сначала знать характерные черты этого локального образования в целом. И, лишь исходя из критериев поэтики изучаемого сказочного локуса, дать характеристику его сюжетного состава, образов, стиля.
Бытование сказок в том и другом регионе, как уже подчеркивалось, зарегистрировано исследователями современного фольклора [141- 142- 163- 232- 261- 275, 12].
Публикации сказочных текстов за указанный период (особенно в последние годы) доказывают самобытность их поэтики [37, 169−172- 60- 111, 122- 46- 228, № 109 и Прилож. I, № 1−3- 232, № 54−65- 50- 275, № 1−66].
Самым большим собранием сказок явился названный сборник «Фольклор Русского Устья» [275]. И если в «Областном словаре колымского русского наречия», составленном В. Г. Богоразом, сказки к началу XX в. занимали незначительное место (всего 5 текстов) [46], то в русскоустьинском сборнике они составили более пятидесяти номеров полновесных текстов и несколько -в пересказе (всего — 66).
Однако, несмотря на это, в научной литературе к настоящему времени исследований собственно о северо-восточной сказке русских немного. В 70-е годы нашего века вышли из печати две статьи, принадлежащие одному автору, исследующему русские сказки нижней Колымы [131- 132].
И.М.Колесницкая дает общую характеристику сказочного фонда ко-лымчан, а также рассматривает вопрос взаимодействия русской и иноязычной традиций, основываясь на опубликованных и архивных материалах экспедиции В. Г. Богораза в конце XIX века.
Условия жизни, история заселения края, язык и процессы, формирования устного поэтического фонда русских поречан низовий Индигирки и Колымы во многом схожи. Поэтому изучение той или другой сказительской школы может дать сходные результаты по основным показателям сказочной традиции русских северо-востока Сибири.
Больше всего современных фольклористов привлекает исследование нижнеиндигирского региона — Русское Устье, так как в сравнении с нижнеколымскими русскими русскоустьинцы сильнее сохранили национальное самосознание, самобытный язык и фольклор [86, 255−256- 142, 178- 286, 32].
И в самом деле, старинное русское поселение, издавна носившее название Русского Устья, является примечательным локальным образованием для этнографов и фольклористов.
Таким образом, фольклорно-этнографическую картину Русского Устья составили многие исследователи, внося разной величины лепту в общее дело [90- 25- 37- 63- 62- 111- 137- 141- 278, 96−98- 284- 286- 291, 30−40- 227- 299- 300- 301- 259- 298], обобщающим трудом явился сборник «Фольклор Русского Устья», вышедший в результате работы огромного коллектива авторов.
Современные старожилы бывшего Русского Устья — «полярницкие» -унаследовали азиатские черты якутов, юкагиров, эвенов, потому что их предки уже во втором и третьем поколениях становились метисами. Женившись, главным образом, на якутках, первые заселыцики низовий Индигирки, Колымы нередко ассимилировали соседей — «инородцев», в то время как в других районах Якутии шел обратный процесс.
После того, как население русских в Устье Индигирки более или менее стабилизировалось, браки с аборигенами края уменьшились. Русскоустьинцы стремились родниться с нижнеколымскими русскими или обруселым населением, а также стремились заключать браки в основном внутри самого общества (по социальному статусу они считались мещанами и были причислены к городским жителям заполярного Зашиверска, а затем Верхоянска).
Фольклорная традиция на краю ойкумены: сказки Русского Устья (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Общие итоги и перспективы исследования.
Итак, русскоустьинская сказочная традиция — интересная страница в судьбе восточнославянской сказки. Славянская сюжетика, стиль, образно-персонажная система в основе своей сохранены данной локальной сказитель-ской школой. Пути формирования традиции — экзогенные и эндогенные: кроме эноэтнических образов, сюжетов, мотивов и элементов стиля проявляются следы не собственно фольклорного, но книжного влияния. Особое предпочтение русскоустьинцы отдают сказке волшебной, поскольку именно в ней сохраняется наиболее архаичный пласт древнего сознания славян. Средневековый, архаичный по языку и стилю, сказочный фонд северовосточных русских явился могучим стимулом в сохранении традиционного мировоззрения и национального самосознания этого сколка русской нации. Сказки являются неотъемлемой частью культуры и бытового самосознания русских старожилов Заполярья.
Особенности поэтики сказок нижнеиндигирцев объясняются прежде всего спецификой жизни полярной сибирской Руси, историей формирования этой этнической группы, но несмотря на несомненное влияние этнографического субстрата «местнорусских» на их фольклор и, в частности, сказки, последние сами по себе представляют большой интерес для фольклористики с точки зрения генезиса и формирования как сказочного жанра в целом, так и его определенных определенных сюжетов и стилистических приемов. Варианты сказок Русского Устья дают обширный материал для изучения проявления жизни сказки в ее многочисленных версиях, то есть сугубо региональный аспект исследования этой сказительской школы неизбежно переходит в более общие заключения о жизни сказки.
В течение трех веков формировалась сказочная традиция Русского Устья. Образы этих сказок — плоть от плоти всей ее поэтической системы. Перечислим характерные черты.
Характерные черты традиции сказок руссикх старожилов низовий Индигирки: традиционная устойчивость восточнославянской основы в сюжетах, стиле и образах преобладание волшебно-фанатастических сказокразвитая стилистическая обрядность волшебных сказок (особенно — богатырских) — сохранение в сюжетике и поэтическом словаре некоторых архаических мотивов и образов сказок восточных славян, редко встречающихся в современном сказочном репертуаре- «эпическая стихия" — лаконичность стилявлияние книги или лубкаявное взаимодействие с иноязычным (в основном, северно-сибирским) фольклоромвместе с тем — устойчивость севернорусских и си-бирско-русских элементов сказочной поэтики.
Последнее положение устанавливает причастность р/у традиции к общерусской сказкотворческой практике, от которой развитие индигирской сказки «отстает» как бы на два-три такта.
Едва заметное «осовременивание» сказки: мотивировки, усиление современных причинно-следственных связей, внимание к быту и психологии, яркая социальная направленность, стремление к индивидуальности изложения — все это лишь намечается в творчестве северо-восточных русских сказочников.
Р/у локальная школа сказительства как монолитное, крепкое сооружение, верное своим, то есть «местнорусским» традициям сказкотворчества, росла и развивалась особыми путями. Сказки Русского Устья имеют общее лицо, его легко выделить среди сказительских школ и направлений Восточной Сибири. Внутри же самого этого сложного организма нелегко уловить отдельные направления. Школа сильна единообразием манеры исполнения, строгим следованием местной традиции — в стиле, образах, мотивах. При скрупулезном анализе удается обнаружить весьма малое количество индивидуальных, «авторских» привнесений. Эта школа — своеобразное бы тенденциозное выражение закона «социально-биографических обобщений» (по.
Е.И.Шасиной), материализованного в данном локальном сказочном образовании.
Каждый из сказочников Русского Устья проявляет максимум внимания к общим, выработавшимся в течение веков, канонам местного сказительства. Поэтому, на первый взгляд, сказки Русского Устья как бы все на одно лицо: «волос в волос, голос в голос». В связи с этим изучение творчества отдельных личностей, как представителей определенной школы, здесь не совсем целесообразно. Каждый текст носит следы единого подхода к процессу сказ-котворчества, весьма близкого к литературному этикету древнерусских книжников: «.не эффект неожиданности, а, напротив, ожидание встречи со знакомым, привычным, выраженным в отшлифованной, освященной традицией форме» [119, 82]. — вот что должны испытывать слушатели сказки — рус-скоустьинцы.
Объяснение особенностей сказочной традиции русских поречан Индигирки, следовательно, невозможно без фольклорно-этнологического контекста данной этнической группы. Многое же в быту северо-восточных русских Сибири способствовало длительному сохранению довольно старинных представлений о мире и сказке. Поэтому мы не находим в сказках Русского Устья социально-классовых акцентов, и логики современного причинно-следственного мышления в них мало. И зажиточный, и «нужный» русскоу-стьинцы рассказывали сказку почти одинаково: без привнесений личного опыта и вкусов, а так, как было принято в местной традиции. Всякая индивидуализация сказочных текстов порицалась коллективом.
Но изменения в поэтике сказок Русского Устья все же происходили, формы художнического мышления менялись, что было результатом коллективных усилий всего общества.
О «консервативности» сюжетов, стиля и образов русскоустьинских сказок говорит текстуальное сравнение разновременных прямых и косвенных вариантов. Как стремление выжить на Крайнем Севере, оставаясь русскими,.
342 заставляло русскоустьинцев и походчан консолидироваться в особые группы, по мере возможности сохраняющие традиционный русский облик, быт, нравы, так и желание оставить сказки такими, какими привезли их деды с далекой родины в качестве их духовно-национального багажа, принуждали северо-восточных приполярных русских Сибири, оторванных от Руси, придерживаться старых восточно-славянских традиций, в основном древнерусских, буквально — веками (более трехсот лет).
Итак, в этой сказительской школе очень мала вероятность случайности. Многие образы и даже детали сказок могут и должны рассматриваться как результат работы фольклорной традиции нескольких поколений русскоустьинцев. Нет никакого сомнения, что неповторяющиеся факты черт ее поэтики (мотивы, образы, стиль) р/у сказкотворчества — вероятнее всего, не «авторские» интерпретации конкретного сказочника. Они суть продукт коллективной местной традиции, сила которой, перефразируя известное, в общем выражении ее лица. Такое, «соборное», мировосприятие выработалось у русскоустьинцев, вынужденных жить «обществом», держась друг за друга в борьбе со стихиями и превратностями социально-исторических факторов их специфического бытия. Неукоснительное следование местной традиции в сказительстве — следствие развития исторической действительности этносоциального организма группы русских, живущих на краю Света.
Данное локальное образование — своеобразный микрокосм Древней Руси с Русским Устьем в центре. Аналогично первоначальному этапу древнерусской литературы формировалась сказительская традиция русских северо-востока. О ней можно сказать словами Д. С. Лихачева: «Это хор, в котором совсем нет или очень мало солистов и в основном господствует унисон» [154, 105].
Судьба жанра сказки отдельной этнической группы русских — чисто научная проблема, вариант решения которой мы и предложили в данном исследовании.
Сохранность сказочной традиции Русского Устья связана не только с ее консервации, но и активной жизнью в течение трех веков. Психология сказительства XX в., ее общие тенденции не обошли стороной Русское Устье. С общим изменением обыденного сознания индигирцев колебалась и установка на непреложные сказочные истины и формы. Отступление фактора эмоционального восприятия мира, на котором долгое время базировалось фольклорное (доминирующее) сознание индигирских русских, перед рациональным, стремящимся к объективному пониманию действительности, сказалось и на трафаретно-бездумном воспроизведении традиционных сказительских клише. Омертвение в системе каких-либо частей не вызовет ее полной гибели, если «оживить» какие-то ее резервные части. Без «омертвевших» общих мест нет сказки, но и без живого эмоционального отклика нет ее бытования. Умелые сказочники сочетают «автоматические» уже приемы сказки со свежими, ее оживляющими. Эти-то удачно найденные кем-то приемы с одобрения среды, в которой сказка функционирует, входят в местное уже «наследие». Но и они, в свою очередь, с изменением среды обитания сказочной традиции устаревают и тоже начинают бездумно, механически восприниматься. «Основное препятствие на пути развертывания любой художественной структуры (а в терминах формальной школы — развертывание художественного приема). — осознание общего в множестве различных реализаций одной и той же художественной структуры или идентификации этой структуры реципиентом, которая перестает оказывать должное воздействие на эмоциональную сторону его сознания (в терминах формальной школы происходит «автоматизация» данного художественного приемВ^фШ^ МЩ-, когда русскоустьинцы возмущались нововведениями тех или иных сказителей, которые найденными эстетическими приемами адаптировали общерусскую сказку для жизни в местных условиях, называя их «вра-кунами» и «худыми» посказителями, они не думали, что незаметно для всего «мещанского» общества эти приемы будут со временем прекрасно воспри.
344 ниматься. Таким образом, демонстрировались живой интерес, свежий эмоциональный отклик на те социально-психологические обощения местной жизни, которые были так же узнаваемы, как и общие черты стиля всех сказок.
Установка на воспроизведение затвердевшего вымысла далеких предков незаметно дополнялась установкой на воспроизведение еще и «придумок» местной сказительской школы. Ее формирование (выработка основных местных художественных приемов) завершилась, очевидно, с момента начавшейся автоматизации набора локальных стереотипов в исполнительской практике индигирских сказочников. Когда почти все основные СБО местного характера были так или иначе зафиксированы в местной сказочной традиции, очевидно, оформилось и идейно-этическое направление русскоустьинских сказок.
Все более или менее заметные сказители Русского Устья: и неизвестный информатор И. А. Худякова, и Н. Н. Шкулев с дочерьми Е. Н. Портнягиной, А. Н. Шкулевой, А. Н. Шелкановойи С.П.Киселев с сыном Е. С. Киселевыми Н.Г.Чикачев с сыном И. Н. Чикачевым и дочерью Е. Н. Солдатовойи П.Н.Новгородов с дочерью А. П. Новгородовой, и другие сказочники, в том числе и не оставившие творческих наследников-родственников, такие, как И. И. Чикачев, А. А. Суздалови сказочники, рассказавшие по одной сказке для записи, — все они в разное время так или иначе отразили в текстах своих сказок общие для всех русскоустьинцев социально-биографические черты местной психологии и в то же время локальную сказочную стереотипию, сформировавшуюся в единой школе сказительства. Разумеется, что в этой школе было (или могло быть) несколько «классов», что видно в вариациях местных стилистических приемов сказывания, в обработке местных версий сюжетных мотивов, в приверженности к определенным контаминациям общих для традиции эпизодов. Но способ художественного мышления (его тип) един, что отразилось в языке и стиле всех индигирских сказок прежде всего: сказочни.
345 ки следуют местному сказнтельскому этикету — сходные повествовательные принципы имеют один почерк.
Особенности местной социальной психологии, отразившиеся в сказках, выражают общественно-нравственный опыт русскоустьинцев лишь в самых общих чертах. И хотя индигирские мещане были социально дифференцированы в своем имущественном положении, а жизнь их уже в XIX в. не лишена была классовых противоречий, о которых упоминают почти все этнографы и историки, писавшие об индигирцах, феномен общественной жизни этого эт-но-социального организма в том, что факторы, способствующие выживанию этнической группы на краю Ойкумены были главенствующими в общественном сознании и психологии северовосточных русских. Психология именно совместного тесного сотрудничества была ведущей, так как на Крайнем Севере только «общинный» способ жизни, ориентированный на минимум социальных конфликтов в условиях архаичных форм хозяйствования и производства (собаководство и промыслы), гарантировал самосохранение и воспроизводство популяции «местнорусских». Стремление жить законами и порядками предков доходило здесь до консерватизма общественных и иных отношений, длительной патриархальности основных сфер жизни.
Регламентированная и упорядоченная жизнь общества и семьи русских индигирщиков сказалась и в их фольклоре, как явлении надстроечном, по сравнению с экономикой и бытом. Стереотипы, выработанные в местной материальной культуре и общественном сознании, так или иначе послужили основой поэтики сказок данной локальной группы русских Сибири. В целом р/у сказка — составная часть общерусской традиции, берущей свое начало главным образом от севернорусского ее варианта.
Так называемое иноязычное влияние в этой традиции по сути является «материнским» компонентом сказочного сознания предков-первопоселенцев Русского Устья, что обусловило неславянские элементы в эстетике р/у сказки.
Итак, образная, стилистическая, сюжетно-мотивная стороны индигир-ских сказок, составляющие их художественную специфику, тесно связаны (как форма с содержанием) со спецификой их локальных СБО, а в целом эти составляющие характеризуют местную сказочную традицию.
Традиция, следовательно, характеризуется обобщениями локальной поэтики и социальной психологии и имеет свою сказительскую школу, благодаря которой выживает.
Фольклорный тип мышления в каждой региональной традиции сказки главенствует, но все сильнее пытается завоевать позиции обыденный тип мышления, более связанный с прагматичной реальностью. Фольклорное и обыденное сознание, пересекаясь, дают интересные сказительские гибридыв этом данная тенденция сказкотворчества. Если художнический инстинкт побежден стремлением к логическому осмысливанию, сказка разрушается. Это есть неизбежный результат уже длительной, устоявшейся тенденции к рефлексии — осмыслению сказительства самими исполнителями и слушателями, — стимулирующей этот процесс у талантливых исполнителей.
В результате исследований мы пришли к выводу о силе и лабильности традиционной сказочной системы, способной выжить в экстремальных условиях, находясь и вне непосредственного контакта с материковой традицией.
Перспективы изучения сводятся к более обобщающим исследованиям о сюжетно-мотивном составе сказок всего Колымо-Индигирского краясравнительному сопоставлению со сказками других локальных традиций приполярной Руси (и сибирской, в частности) — о связи фольклора с книгойо школе сказительства и т. д.
К какому же направлению социальной психологии можно отнести сказки русских старожилов низовий Индигирки? И какова его конкретная направленность: какие обобщения жизни индигирского бывшего мещанского «общества» попали в местную сказку и через ее поэтические детали отразили некую интериорную структуру общественно-нравственных интересов, по.
347 требностей, ценностей, идеалов данного этно-социального организма? Эти вопросы также можно разрешить на материале как индигирских, так и колымских сказок русских старожилов в дальнейших исследованиях.
1. А АН Санкт.-Петербургское отделение Архива РАН, фонд 47, опись 2.
2. Азадовский М. Сказочник Тункинской долины//Сказки Магая (Е.И.Со-роковикова): Записи Л. Элиасова и М. Азадовского/Под общ. Ред. М. АзадовскогоКом-и М. Азадовского и И.Колесницкой. Л., 1940.
3. Азадовский М. К. Ленские причитания//Статьи о литературе и фольклоре. М.- Л., 1960.
4. Азадовский М. К. Предисловие и послесловие//Сказки Верхнеленского края. Иркутск, 1925.
5. Азадовский М. К. Предисловие, примечание и заметки собирате-ля//Сказки из разных мест Сибири/Под ред. М. К. Азадовского. Иркутск, 1928.
6. Азадовский М. К. Примечания//Верхнеленские сказки. Иркутск, 1938.
7. Азадовский М. К. Русские сказочники//Русская сказка. Избранные мас-тера/Ред. и ком-и Марка Азадавского, т.1. М.-Л., 1932.
8. Азадовский Марк. Беседы собирателя: О собирании и записывании памятников устного творчества. Иркутск: Изд-во ирк. секции научн. работников, 1925.
9. Александров В. А. Заселение Сибири русскими в конце XVI—XVIII вв.//Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири, М. 1974.
10. Александров В. А. Проблемы сравнительного изучения материальной культуры русского населения Сибири (XVII начало XX вв.)//Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири, М. 1974.
11. Алексеев H.A. Традиционные религиозные верования якутов в XIXначале XX вв./Отв. ред. И. С. Гурвич. Новосибирск, 1975.
12. Алексеев Н. М. Охотничий промысел у «досельных» русских низовьев Индигирки//Сборник материалов по этнографии якутов. Якутск, 1948.
13. Андреев Н. П. Сказки Красноярского края в записях М.В.Красноже-новой//В кн.: Сказки Красноярского края. Сборник М.В.Красножено-вой/Под общ. ред. М. К. Азадовского и Н. П. Андреева. Л., 1937.
14. Анисимов А. Ф. Космологические представления народов Севера/Отв. ред. С. В. Иванов. М.- Л., 1959.
15. Библиография состоит из пронумерованного списка литературы, включая сокращения (в алфавитном порядке).349.
16. Анисимов А. Ф. Общее и особенное в развитии общества и религии народов Сибири/Отв. ред. П. И. Борисковский. JI., 1969.
17. Анисимов А. Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований/Отв. ред. М.И.Шах-нович. М.- Л., 1958.
18. Анучин Д. Н. К истории к ознакомления с Сибирью до Ермака: «О че-ловецех, не знаемых в Восточной стране"//Древности: Труды. Моск. археол. об-ва. Т. 14 Москва, 1890.
19. Арутюнов С. А., Мкртумян Ю. И. Проблемы типологического исследования механизмов жизнеобеспечения в этнической культу-ре//Типология традиционной культуры/Отв. ред. М. В. Крюков, А. И. Кузнецов. Москва: Наука, 1984.
20. Асламов Сказки Дмитрия Асламова: Сборник/Сост., предисл. и ком-мент. Е. И. Шастинойподгот. текстов Е. И. Шастиной и Г. В. Афанасьевой. — Иркутск, 1991.
21. Астахова A.M. Народные сказки о богатырях русского эпоса. М.- JI., 1962.
22. AT (Аарне Томпсон) — The types of folktale: A classification and bibliography. Antti Aarne’s. Vezlichnis der Marchentypen (FF.Communsation, № 3)/Transl., enl. by Stith Thompson: 2 Revision//FF Communication. -Helsinki, 1961. -№ 184.
23. Аф.-Медв. Рождественская ночь: Сказки, былички, заговоры/Сост., предисл., очерки, подгот. текстов и коммент. Г. В.Афанасьевой-Медведевой. -Иркутск, 1994.
24. Афанасьев Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Т. I-III/Подготовка текстов, предисл. и примеч. В. Я. Проппа. — М., 1957; то же: 1958.
25. Афанасьев А. Н. Древо жизни. Избранные статьи/Подг. текста и ком-и Ю. М. Медведева. Вступ. ст. и общ. ред. Б. П. Кирдана. М., 1982.
26. Афанасьева Р. Там, где течет Индигирка//Сибирь. 1985. — № 6.
27. Афанасьева Р. Н. К изучению русской сказки на севере Восточной Сибири/Про блемы нравственно-психологического содержания в литературе и фольклоре Сибири: Межвуз. сб. науч. тр. Иркутск, 1986.
28. Афанасьева Р. Н. Русская сказочная традиция на северо-востоке Сибири: К вопросу о сказках иноязычного генезиса в фольклоре Русского Устья//Актуальные проблемы сибирской фольклористики: Межвуз. сб. науч. тр. Иркутск, 1991.
29. АЯНЦ Архив Якутского научного центра СОРАН, фонд 5, опись 3.350.
30. Базанов В. Накануне хождения в народ//Великорусские сказки в записях И.А.Худякова/Изд. подг. В. Г. Базанов и О. Б. Алексеева. М.- Л., 1964.
31. Балашов Сказки Терского берега Белого моря/Изд. подгот. Д. И. Балашов. -Л., 1970.
32. Бараг Л. Г. «Астм» белорусских сказок и преданий (к вопросу о формировании восточнославянского эпоса)//Русский фольклор: Народная поэзия славян. Т. УШ/Отв. ред. В. Е. Гусев. -М.- Л., 1963.
33. Бараг Л. Г. Взаимосвязи сказок народов СССР//Фольклорное наследие народов СССР и современность/Отв. ред. В. М. Гацак, С. С. Чиботару. -Кишинев, 1984.
34. Бараг Л. Г. Об отношении башкирских волшебных сказок к русским// Отражение межэтнических процессов в устной прозе. М., 1979.
35. Бараг Л. Г. Сюжэты 1 матывы беларусюх народных казак: Сютэматыч-ны показальшк/Рэд. БУ.Саламевич. Мшск: Навука 1 тэхшка, 1978.
36. Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. М., 1956.
37. Биркенгоф А. Л. Потомки землепроходцев: Воспоминания-очерки о русских поречанах низовий и дельты реки Индигирки. М., 1972.
38. Богданов В. В. Предисловие//В.М.Зензинов. Старинные люди у холодного океана. -М., 1914.
39. Богораз Тан. В. Г. Восемь племен. Чукотские рассказы. М., 1962.
40. Богораз Тан. В. Г. Собр. Соч. В 4 т. Т. II. — М.- Л., 1929.
41. Богораз В. Г. Колымские рассказы. М.- Л.: ОГИЗ, 1931.
42. Богораз В. Г. Колымское русское областное нареч1е//ОРЯС.
43. Богораз В. Г. Краткий отчет об исследовании чукоч Колымского края//Известия ВСОРГО, т. XXX, 1899 г., № I. Иркутск, 1899.
44. Богораз В. Г. Материалы по изучению чукотского языка и фольклора, собранные в Колымском округе. Спб., 1900.
45. Богораз В. Г. Новые задачи российской этнографии в полярных облас-тях/АГр. НТО. Вып. 9 — Северная научно-промысловая экспедиция ВСНХ. -Пг&bdquo- 1921.351.
46. Богораз В. Г. Областной словарь колымского русского наре-чня//Сборник Отделения русского языка и словесности Имп. Академии наук (ОРЯС) — Т. 68, № 4. Спб., 1901.
47. Богораз В. Г. Песни русских поречан на Колыме/Юбластной словарь колымского русского наречия/Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук. Т. 68, № 4. Спб., 1901.
48. Богораз В. Г. Русские на реке Колыме//Жизнь. 1899. — № 6.
49. Богораз В. Г. Русское население на Колыме//Землеведение, 1899, кн. IV.
50. Богораз В. Г. Три сказки, записанные в Колымском крае//Живая старина. 1899.-№ 3, отд. 2.
51. Богораз В. Г. Чукчи. Ч. П. Религия: Авториз. перев. с англ./Под ред. Ю. П. Францова. Л., 1939.
52. Богораз-Тан В. Г. Основные типы фольклора северной Евразии и Северной Америки// Советский фольклор: сборник статей и материалов. -М.- Л., 1936, № 4−5.
53. Богораз-Тан В. Г. Три сказки, записанные в Колымском крае//Живая старина. 1899. Вып. 3.
54. Богораз-Тан В.Г. Чукчи/Авториз. перевод с англ. Ч. I. Л., 1934.
55. Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983.
56. Бурятские волшебные сказки/Сост. Е. В. Баранникова, С. С. Бардаханова, В. Ш. Гунгаров («Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока»), Новосибирск: ВО Наука, 1995.
57. Василевич Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фолькло-ру/Сост. Г. М. Василевичпод ред. Я. П. Алькора. — Вып. I. — Л., 1936.
58. Василевич Г. М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIIIначало XX в.).-Л., 1969.
59. Василенко Сказки, пословицы, загадки: Сборник устного народного творчества Омской области/Ред, подгот. текста и сост. В. А. Василенко. -Омск, 1955.
60. Великорусские сказки в записях И.А.Худякова/Изд. подг. В. Г. Базанов и О. Б. Алексеева. М.- Л., 1964.
61. Венедиктов Г. Л. Вступление и коммент. к сказкам//Фольклор Русского Устья/Отв. ред. С. Н. Азбелев, Н. А. Мещерский. Л.: Наука, 1986.
62. Венедиктов Г. Л.
Литература
и культура: Сказки Русского Устья//Рус. лит.- 1985,-№ 2.
63. Венедиктов Г. Л. Фольклоризация памятников древнерусской литературы в Русском Устье//Тр. Отд. древнерус. лит. Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом). Т. 40. — Л.: Наука, 1985.352.
64. Верхнел. Верхнеленские сказки: Сборник М. К. Азадовского. — Иркутск, 1938.
65. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940.
66. Винокурова Азадовский М. К. Сказки Верхнеленского края. — Вып. 1. -Иркутск, 1925.
67. Виташевский И. А. К материалам о якутских сказаках//Живая старина. -Вып. II-IV. Иг., 1912.
68. Волшебн. Русские волшебные сказки Сибири/Сост., вст. статья и коммент. Р. П. Матвеевойотв. ред. Э. В. Померанцева. — Новосибирск, 1981.
69. Воскобойников М. Г. Композиция и художественные средства в эвенкийской волшебной сказке//Язык и фольклор народов Крайнего Севера. -Л., 1965.
70. Воскобойников М. Г. О старой и новой эвенкийской сказке и народных сказителях//Эвенкийские народные сказки. Якутск, 1960.
71. Воскобойников М. Г. Эвенкийский фольклор. Л., 1960.
72. Врангель Ф. П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820—1824 годах. М.- Л., 1948.
73. ВС Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказ-ка/Сост.: Л. Г. Бараг, И. П. Березовский, К. П. Кабашников, Н. В. Новиков. -Л., 1979.
74. Габышев Николай. Сказка//Литературная Россия. 1986. — № 32.
75. Гацак В. М. Основы устной эпической поэтики славян (антитеза «формульной» теории)//История, культура, этнография и фольклор славянских народов: IX Международный съезд славистов. 1983 г. Доклады Совесткой делегации. -М.: Наука, 1983.
76. Гацак В. М. Сказочник и его текст (к развитию экспериментального направления в фольклористике)//Проблемы фольклора/Отв. ред. Н. И. Кравцов. -М.: Наука, 1975.
77. Гацак В. М. Устная эпическая традиция во времени: Историческое исследование поэтики/Отв. ред. А. В. Кудияров. -М.: Наука, 1989.
78. Гацак В. М. Фольклорное наследие народов СССР достояние новой социальной и интернациональной общности//Фольклорное наследие народов СССР и современность/Отв. ред. В. М. Гацак, С. С. Чиботару. -Кишинев, 1984.
79. Героич. Русские героические сказки Сибири/Сост., предисл. и коммент. Р. П. Матвеевойотв. ред. Л. Е. Элиасов. — Новосибирск, 1980.353.
80. Герхардт М. Искусство повествования: Литературное исследование «1001 ночи». -М., 1984.
81. Гильфердинг А. Ф. Олонецкая губерния и ее народные рапсо-ды//Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года/Сост., вступ. ст. и коммент. А. И. Баландина. Архангельск, 1983.
82. Господарев Сказки Филиппа Павловича Господарева/Запись текста, вступит, статья и примеч. Н. В. Новиковаобщ. ред. и предисл. М.К.Аза-довского. — Петрозаводск, 1941.
83. Грачева Г. Н. Человек, смерть и земля мертвых у нганасан//Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера (вторая половина XIX начало XX вв.)/Отв. ред. И. С. Вдовин. — Л., 1976.
84. Гурвич И. С. ПредисловиеЮтнокультурные процессы народов Сибири и Севера. М.: Наука, 1985.
85. Гурвич И. С. Таинственный чучуна. М., 1975.
86. Гурвич И. С. Этническая история северо-востока Сибири (Труды ин-та этнографии им. Миклухо-Маклая. Нов. сер. Т. 89)/Отв. ред. Б. О. Долгих. -М., 1966.
87. Гуревич Русские сказки Восточной Сибири: Сборник Александра Гу-ревича. — Иркутск, 1939.
88. Гуревич А. О сказках и сказочниках Восточной Сибири//Русские сказки Восточной Сибири: Сборник Александра Гуревича. Иркутск, 1939.
89. Гуревич А. Старый фольклор Прибайкалья// А. В. Гуревич, Л. Е. Элиасов. Старый фольклор Прибайкалья. Улан-Удэ, 1939.
90. Гурулев А. Край русского света//Сибирь. -1985,-№ 6.
91. Гурулев Альберт. Край русского света: Путевой очерк//Вост.-Сиб. правда. 15.09.1985.
92. Гусев В. Е. Ответы на вопросы для научной анкеты к V Международному съезду славистов//Русский фольклор. Т.VIII. — М.- Л., 1963.
93. Гусев В. Е. Эстетика фольклора. Л.: Наука, 1967.
94. Джангар: Калмыцкий героический эпос/Сост., подгот. текстов, исследование, коммент. Н. Ц. Биткеева и Э. Б. Овалова. М., 1990.
95. Добролюбов Н. А. Народные русские сказки.: Рецензия на сб. Афанасьева А.Н.//Собр. соч. Т.З. М.- Л., 1962.
96. Долганский фольклор/В ступ, ст., тексты и переводы А. А. Попова. Лит. обраб. Е. М. Тагерпод ред. М. А. Сергеева. Л., 1937.
97. Дружинина М. Ф. О говоре русских старожилов на нижней Индигир-ке//см. ФРУ.
98. Дьяконова Ю. Н. Образ Бабы-яги в олонхо и якутских сказках//Фольк-лор народов РСФСР: Межвузовский научн. сб./Отв. ред. Т. М. Акимова, Л. Г. Бараг. Уфа, 1985.
99. Дьяконова Ю. Н. Якутская сказка: Русско-якутские взаимосвязи. Авто-реф. канд. дис. филол. наук. Л., 1984.
100. Дьяконова Ю. Н. Якутская сказка: Русско-якутские взаимосвязи/Отв. ред. С. П. Рожнова. Рецензенты: М. Ф. Дружинина, В. Т. Петров. Л.: Наука, 1990.
101. Елеонская E.H. Влияние местности на сказку//Е.Н.Елеонская. Сказка, заговор и колдовство в России: Сб. трудов/Сост., в ступ. ст. Л. Н. Виноградовой, подгот. текста и коммент. Л. Н. Виноградовой, Н. А. Пшеницыной. М.: 1994.
102. Емельянов Н. В. Сюжеты олонхо о родоначальниках племени/Отв. ред. С. Ю. Неклюдов, Е. С. Новик. М.: Наука, 1990.
103. Емельянов Н. В. Сюжеты ранних типов якутских олонхо/Отв. ред. С. Ю. Неклюдов.-М., 1983.
104. Емельянов Н. В. Сюжеты якутских олонхо. М., 1980.
105. Ефремов П. Е. Долганское олонхо/Отв. ред. В. Т. Петров. Якутск, 1984.
106. Задорин В. Семья оленевода глазами социолога/УСеверные просторы. -1985. -№ 3.
107. Записки Краен. Г II Записки Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. По этнографии. Т. I, вып. I/Под ред. А. В. Адрианова. — Красноярск, 1902; Т. I, вып. Ii/Под ред. Г. Н. Потанина. — Томск, 1906.
108. Зеленин Д. К. Культ онгонов в Сибири: Пережитки тотемизма в идеологии сибирских народов. М.- Л., 1936.
109. Зензинов В. М. Русское Устье Якутской области Верхоянского округа/якутская окраина. 1914 г. — 12, 15, 18 апреля.
110. Зензинов В. М. Русское Устье Якутской области Верхоянского окру-га//Этногр. обозр. 1913. — № 1−2 и отд. отт. (1-е издание вышеназванной книги).
111. Зензинов В. М. Старинные люди у холодного океана: Русское Устье Якутской области Верхоянского округа/Предисл. В. В. Богданова. М., 1914.
112. Зиновьев Русские сказки Забайкалья/Подг. текстов, сост., предисл. и примеч. В. П. Зиновьев. — Иркутск, 1983.355.
113. Зиновьев В. П. Указатель сюжетов сибирских быличек и бывалыцин (публикация Н. Л. Новиковой, Г. Н.Зиновьевой)//Локальные особенности русского фольклора Сибири. Новосибирск: Наука, 1985.
114. Зоркин В. И. Вклад политических ссыльных в изучение фольклора Сибири (2-я пол. XIX н. XX в.)/Отв. ред. Е. И. Шастина. — Новосибирск, 1985.
115. Зотова О. И., Новиков В. В., Шорохова Е. В. Особенности психологии крестьянства: Прошлое и настоящее. М.: Наука, 1983.
116. ИГПУ Фольклорный архив кафедры литературы Иркутского государственного педагогического университета.
117. Исторический фольклор эвенков: Сказания и предания/Зап. текстов, перевод и коммент. Г. М. Василевич. М.- Л., 1966.
118. История русской литературы X—XVII вв.еков/Под ред. Д. С. Лихачева. -М., 1980.
119. Каменецкая Р. В. Русские старожилы в низовьях р. Индигирки (Этнографический очерк)/см. ФРУ.
120. Карнаухова Сказки и предания северного края/Запись, вступит, статья и коммент. И. В. Карнауховойпредисл. Ю. М. Соколова. — Л., 1934.
121. Кербелите Б. П. Историческое развитие структур и семантики сказок. -Вильнюс, 1991.
122. Кербелите Б. П. К вопросу о взаимодействии литовских и восточнославянских волшебных сказок/Отражение межэтнических процессов в устной прозе. М., 1979.
123. Кербелите Б. П. Семантика сказок и современность//Фольклорное наследие и современность. Кишинев, 1984.
124. Кербелите Б. П. Сюжетный тип волшебной сказки//Фольклор, 1984: Образ и поэтическое слово в контексте. М., 1984.
125. Киселев Е. С. Дума Премудрая: Сказка//Сибирь. 1986. — № 4/Запись и подг. к печати Афанасьевой Р.Н.
126. Книга тысячи и одной ночи: в восьми томах/Перевод с арабского М. А. Салье. Том I: Ночи 1−38. М., 1958.
127. Ковалев Сказки И.Ф.Ковалева/Запись и коммент. Э. Гофман и С.Минцред. Ю. М. Соколова. — М., 1941.
128. Кожемякина Сказки Омской области/Записаны И. С. Коровкиным от А.С.КожемякинойРед. Н. А. Каргополов, изд. 2-е доп. — Новосибирск, 1973.
129. Колесницкая И. М. В.Г.Богораз-Тан-фольклорист//Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии, вып. 5. М., 1971.
130. Колесницкая И. М. Взаимодействие русской и местной сказочной традиций на Северо-Востоке России в конце XIX века по материалам экспедиции В.Г.Богораза//Фольклор народов РСФСР: Межвуз. науч. сб. 1976.-Уфа, 1976.
131. Колесницкая И. М. Сказки русских колымчан по записям В.Г.Бого-раза//Прозаические жанры фольклора народов СССР. Минск, 1974.
132. Коргуев Сказки М. М. Коргуева. Кн. 1−2/Запись, вступит, ст. и ком-мент. А. Н. Нечаева. — Перозаводск, 1939.
133. Коровкин И. С. О А. С. Кожемякиной и ее сказках//Сказки Омской области. Записаны И. С. Коровкиным от А.С.Кожемякиной/Ред. Н. А. Каргополов. Новосибирск, 1968.
134. Красноженова Сказки Красноярского края: сборник М.В.Красноже-новой/Под общ. ред. М. К. Азадовского и Н. П. Андреева. — Д., 1937.
135. Криничная H.A. Предания об аборигенах края: К вопросу о мифоло-гизме ранних исторических представлений//Русский фольклор. Т.XX. -Л.: Наука, 1981.
136. Кротов М. В просторах Индигирки. Якутск, 1934.
137. Кротов М. На далеком северо-востоке Азии: Индигирская экспедиция 1930;1932.-Иркутск, 1932.
138. Кротов М. Условия работы Вл. Богораза и Вл. Иохельсона в Сев,-Тихоокеанской экспедиции 1901;1902 гг.//Сборник материалов к изучению Якутии. Вып. 1. Якутск, 1922.
139. Кротов М. А. На Севере дальнем. М., 1957.
140. Кузьмина Л. П. Фольклор старожилого населения Русского Устья (к истории его собирания и изучения)//Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. Вып. IX/Отв. ред. Ф. С. Липец. М., 1982.
141. Кузьмина Л. П., Миронова З. А. Современный русский фольклор на крайнем Севере//Современный русский фольклор Сибири. Новосибирск, 1979.
142. Кулаковский А. Е. Материалы для изучения верований древних яку-тов//Сборник материалов к изучению Якутии. Вып. 1. Якутск, 1922.357.
143. Лаушкин К. Д. Баба-яга и одноногие Боги (к вопросу о происхождении образа)//Фольклор и этнография. Л., 1970.
144. Лебедева A.A., Липинская В. А., Сабурова Л. М., Сафьянова A.B. Изучение материальной культуры русского населения Сибири XVIII XX вв.//Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири. — Новосибирск: Наука, 19.
145. Лебедева Ж. К. Архаичный эпос эвенов/Отв. ред. Б. Н. Путилов. -Новосибирск: Наука, 1981.
146. Лебедева Ж. К. Песенное наследие потомков казаков землепроходцев Чукотки//Фольклор народов РСФСР: Межвуз. научн. сб. — Уфа, 1985.
147. Лебедева Ж. К. Эпические памятники народов Крайнего Севера/Отв. ред. Б. Н. Путилов. Новосибирск, 1982.
148. Левшин В. А. Русские сказки, содержащие древнейшие повествования. (1780−1783)//Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI-XVIII века)/Вступ. ст., подг. текста и коммент. Н. В. Новикова. Л.: Наука, 1971.
149. Лекарство от задумчивости и бессоницы. (1786)//Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI-XVIII века)/Вступ. ст., подг. текста и коммент. Н. В. Новикова. Л.: Наука, 1971.
150. Ленек Елена Шастина. Сказки ленских берегов. — Иркутск, 1971.
151. Леонова Т. Г. Традиции русской народной сказки в Сибири (по материалам Омской области). Автореф. канд. дис. филол. наук. М., 1956.
152. Лихачев Д. С. Возможный случай скрытой полемики фольклорного произведения с книжным//Д.С.Лихачев. Исследования по древнерусской литературе/Отв. ред. О. В. Творогов. Л.: Наука, 1986.
153. Лихачев Д. С. О воспитании патриотизма, о преемственности в освоении культуры//Возраст познания. М., 1974.
154. Магай Сказки Магая (Е.И.Сороковикова): Запись Л. Элиасова и М. К. Азадовского. — Л., 1940.
155. Магай, 1968 Сказки и предания Магая: Запись Л. Е. Элиасова. — Улан-Удэ, 1968.
156. Макаренко A.A. Две сказки русского населения Енисейской губер-нии//Живая старина. -Спб, 1912.358.
157. Маркарян. Узловые проблемы теории культурной традиции//Советская Этнография. 1981. — № 2.
158. Матвеева Р. П. Мифологический образ природной стихии в руском повествовательном фольклоре Сибири//Русский фольклор Сибири: Художественный образ (Исследования и материалы)/Отв. ред. Р. П. Матвеева. Улан-Удэ: Изд. БНЦ, 1997.
159. Матвеева Р. П. Русские сказки Сибири//0 богатырях.
160. Матвеева Р. П. Сюжетный состав русских волшебно-фантастических сказок Сибири//Локальные особенности русского фольклора Сибири. -Новосибирск: Наука, 1985.
161. Матвеева Р. П. Творчество сибирского сказителя Е.И.СороковниковаМагая. Новосибирск, 1976.
162. Матвеева Р. П. Типология творчества сибирских сказочни-ков//Проблемы нравственно-психологического содержания в литературе и фольклоре Восточной Сибири. Иркутск, 1982.
163. Матвеева Р. П. Тункинская сказочная традиция/Современный русский фольклор Сибири. Новосибирск: Наука, 1979.
164. Матвеева Р. П. Устойчивость и подвижность элементов в вариантах скзочного повествования//Творчество сказителей: традиции и импровизация. Улан-Удэ: Изд. БНЦ, 1998.
165. Матвеева Р. П. Фольклор Прибайкалья (современные записи)//Русский фольклор Сибири: Художественный образ (Исследования и материа-лы)/Отв. ред. Р. П. Матвеева. Улан-Удэ: Изд. БНЦ, 1997.
166. Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору/Сост. Г. М.Васи-левичред. Я. П. Алькор. Л., 1936.
167. Мелетинский Е. М. Герой волшебной сказки: Происхождение образа. -М., 1958.
168. Мелетинский Е. М. Сравнительная типология фольклора (историческая и структурнаяу/Philologica: Исследования по языку и литературе. Пам. В. М. Жирмунского. Л., 1973.
169. Мельников М. Н. К вопросу о межнациональных культурных связях в Сибири (Сибирская сказочница А.Е.Егорова)//Прозаические жанры фольклора народов СССР. Минск, 1974.359.
170. Мельников М. Н. О типологии процессов развития фольклора восточнославянских народов Сибири//Фольклор народов РСФСР: Межвуз. научн. сб. Уфа, 1985.
171. Мельников М. Н. Проблемы изучения межнациональных фольклорных связей Сибири//Сибирский фольклор. Вып. 3. Новосибирск. — 1976.
172. Мельников М. Н. Региональное своеобразие фольклора сибиряков/Русский фольклор. T.XXII. JL: Наука, 1984.
173. Миллер В. Ф. Новые записи: Былины в Якутской области//Известия ОРЯС. 1900.-Т. 5, кн. I.
174. Миллер В. Ф. Новые записи: Былины в Якутской области//Этногр. обозр. 1896. -№ 2−3.
175. Мифологические рассказы и легенды Русского Севера/Сост. и ком-мент. О. А. Черепанова. СПб., 1996.
176. Мифологические сказки и исторические предания нганасан/Запись и подг. текстов, вступ. ст. и комм. Б. О. Долгихотв. ред. Э. В. Померанцева. -М., 1976.
177. Мифы, предания, сказки хантов и манси/Сост., предисл и примеч. Н. В. Лукиной. Общ. ред. Е. С. Новик. М.: Наука, 1990.
178. Неклюдов С. Ю. О некоторых аспектах исследования фольклорных мо-тивов//Фольклор и этнография: У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Сб. науч. тр./Под ред. Б. Н. Путилова. Л.: Наука, 1984.
179. Никитин Н. И. Сибирская эпопея XVII века: Начало освоения Сибири русскими людьми/Отв. Ред. А. А. Преображенский. -М.: Наука, 1987.
180. Никифоров Севернорусские сказки в записях А.И.Никифорова/Изд. подгот. В. Я. Пропп. -М.- Л., 1961.
181. Никифоров А. И. Победитель змея (из севернорусских ска-зок)//Советский фольклор: Сборник статей и материалов. М.- Л, 1936, № 4−5.
182. Никифоров А. И. Структура чукотской сказки//Советский фольклор: Сборник статей и материалов. М.- Л., 1935, № 2−3.
183. Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л., 1974.
184. Н-ъ. Очерки Колымского края: Походская Виска//Сибирский сборник. Вып. 1−2.-Иркутск, 1897.
185. О богатырях Русские народные сказки Сибири о богатырях/Сост., вступ. ст. и коммент. Р. П. Матвеевойотв. ред. Л. Е. Элиасов. — Новосибирск, 1979.360.
186. О коне Русские народные сказки Сибири о чудесном коне/Отв.ред. А. Г. Бараг. Сост., предисл. и ком-и Р. П. Матвеевой. — Новосибирск, 1984.
187. Ожегов С. И. Словарь русского языка (Ок. 53 000 слов). Изд. 7-е. М., 1968.
188. Ончуков Северные сказки: Сборник Н. Е. Ончукова. — СПб., 1909.
189. Ончуков Н. Е. Сказки и сказочники на Севере//Северные сказки: Сборник Н. Е. Ончукова. СПб., 1909.
190. Орлов A.C. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII—XVII вв.еков. JL, 1934.
191. Пам. В/Ж Русские сказки Сибири и Дальнего Востока: Волшебные. О животных/Сост. Р. П. Матвеева, Т. Г. Леоноваотв. ред. Е. И. Шастина (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока) — Новосибирск: Наука, 1993.
192. Пам. Л/Б Русские сказки Сибири и Дальнего Востока: Легендарные и бытовые/В ступ, ст., подгот. текстов, коммент. и указатели Н. В. Соболевой при участ. Н. А. Каргаполова (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока). — Новосибирск: Наука, 1993.
193. Пекарский Э. К. Словарь якутского языка. Т. I, вып. 1−4. Якутск, 1958.
194. Петров В. М. Рефлексия в истории художественной культуры: Ее роль и перспективы развития//Исследование проблем психологии творчества. -М.: Наука, 1983.
195. Повесть временных лет. Ч. I, Ii/Под ред. В.П.Адриановой-Перетц, статьи и коммент. Д. С. Лихачева. М.- Л., 1950.
196. Повесть о Бове Королевиче//Хрестоматия по древней русской литера-туре/Сост. Н. К. Гудзий. Изд 8-е. М., 1973.
197. Повесть о Варлааме и Иоасафе: Памятник древнерусской переводной литературы XI—XII вв./Подгот. изд. И. Н. Лебедевойотв. ред. О.В.Тво-рогов. Л., 1985.
198. Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. -М., 1975.
199. Попов A.A. Душа и смерть по воззрениям нганасанов//Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера.
200. Попов A.A. Материалы по истории религии якутов б. Вилюйского ок-руга//Сборник музея антропологии и этнографии, т. XI/Отв. ред. С. П. Толстов. М.- Л., 1949.
201. Попов A.A. О верованиях якутов Якутской области//Известия ВСОР-ГО, т. XVII. Иркутск, 1886, № 1−2.361.
202. Потанин Г. Н. и Булгаков В. Ф. Предисловие и примечания, указатели к текстам «Русских и инородческих сказок Енисейской и Томской губер-ний"//3аписки Краен. II.
203. Потанин Г. Н. Изв. ВСОРГО, т. XXXV, 1904, № 1. Иркутск, 1904.
204. Потанин Г. Н. Русские сказки и песни в Сибири и другие материалы// Записки Краен. I.
205. Прибайк. Гуревич A.B., Элиасов JI.E. Старый фольклор Прибайкалья. Т. I/Вступ. ст. и прим. А. В. Гуревича. — Улан-Удэ, 1939.
206. Прокофьева Е. А. Старые представления селькупского мира//Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера (вторая половина XIX начало XX вв.)/Отв. ред. И. С. Вдовин. — JI., 1976.
207. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946; изд. 2-е, 1986.
208. Пропп В. Я. Морфология сказки. Изд. 2-е. М.: Наука, 1969.
209. Пропп В. Я. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмея-не)//Фольклор и действительность: Избранные статьи/Сост., ред., пре-дисл. и примеч. Б. Н. Путилова. М., 1976.
210. Пропп В. Я. Русская сказка/Отв. ред. К. В. Чистов, В. Е. Еремина. Л., 1984.
211. Пропп В. Я. Русский героический эпос. Л., 1955.
212. Пропп В. Я. Специфика фольклора//Фольклор и действительность. Избранные статьи/Сост., ред., предисл., примеч. Б. Н. Путилова. М., 1976.
213. Пропп В. Я. Трансформации волшебных сказок//Фольклор и действительность. Избранные статьи/Сост., ред., предисл., примеч. Б. Н. Путилова. -М., 1976.
214. Пропп В. Я. Фольклор и действительность//Фольклор и действительность. Избранные статьи/Сост., ред., предисл., примеч. Б. Н. Путилова. -М., 1976.
215. Путилов Б. Н. Искусство былинного певца (из текстологических наблюдений над былинами)//Принципы текстологического изучения фольклора. М.- Л., 1966.
216. Путилов Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л.: Наука, 1976.
217. Путилов Б. Н. О региональном аспекте изучения фольклорной культу-ры//Актуальные проблемы сибирской фольклористики: Межвуз. сб. научн. тр./Отв. ред. Е. И. Шастина. Иркутск, 1991.
218. Путилов Б. Н. Русский и южнославянский героический эпос: Сравнительно-типологическое исследование. -М.: Наука, 1971.362.
219. Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. Спб.: Наука, 1994.
220. Путилов Б. Н. Эпос и обряд//Фольклор и этнография. Л., 1974.
221. Разумова И. А. Повествовательный стереотип в русской волшебной сказке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1984.
222. Ран, зап. Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI-XVIII века)/Вступ. ст., подг. текста и коммент. Н. В. Новикова. — Л.: Наука, 1971.
223. Распутин В. Г. На Индигирке, рядом с океаном/УА.Г.Чикачев. Русские на Индигирке: Историко-этнографический очерк. Новосибирск: Наука, 1990.
224. Распутин В. Г. Русское Устье//Наш современник. 1988. — № 5.
225. РНС Русские народные сатирические сказки Сибири/Сост., вступ. ст., коммент. Н. В. Соболевойотв. ред. Э. В. Померанцева. — Новосибирск: Наука, 1981.
226. Рождеств. Сказы и сказки Беломорья и Пинежья/Запись текстов, вступ. ст. и коммент. Н. И. Рождественской. — Архангельск, 1941.
227. Розов М. А. Методологические особенности гуманитарного позна-ния//Проблемы гуманитарного познания. Новосибирск: Наука, 1986.
228. Романова A.B. и Мыреева А. Н. Фольклор эвенков Якутии/Под ред. Г. М. Василевич. Л., 1971.
229. РСВС Русские сказки Восточной Сибири/Сост., подг. текстов, пре-дисл. и коммент. Е. И. Шастиной. — Иркутск, 1985.
230. Русские народные бытовые сказки Сибири/Сост., вступ. ст., коммент. Н. В. Соболевойотв. ред. Э. В. Померанцева. Новосибирск: Наука, 1981.
231. Русские народные сказки о мачехе и падчерице/Сост., вступ. ст. Е. И. Лутовиновой Отв. ред. Ю. И. Смирнов. Новосибирск: Наука, -1993.
232. Русские старожилы Сибири: Историко-антропологический очерк/Отв. ред. В. В. Бунаки М.И.Золотарева. -М., 1973.
233. Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981.
234. РЭПС Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Востока/Сост. Ю. И. Смирновотв. ред. Б. Н. Путилов (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока). — Новосибирск: Наука, 1991.
235. Савельева Е. А. Олаус Магнус и его «История северных народов». Л.: Наука, 1983.
236. Саддхатисса Хаммалава. Жизнь Будды индийского царевича, достигшего духовного просветления. Спб., 1991.
237. Самойлович А. Н. Якутская старинная устная литература//Якутский фольклор. М.- JL, 1936.
238. Самсонов Н. Г. Русский язык в Якутии. Якутск, 1982.
239. Сафронов Ф. Г. Русские крестьяне в Якутии (XVIII начало XX в.). -Якутск, 1961.
240. Северные предания: Беломорско-Обонежский регион//Изд. подтот. Н. А. Криничная. Л.: Наука, 1978.
241. Селюкова Т. А. Новые записи произведений устного народного творчества русского нижнеколымского населения (по следам В.Г.Богора-за)//3аписки Чукотского краеведческого музея. Историко-этнографический сборник памяти В.Г.Тана-Богораза. Вып. 4. Магадан, 1967.
242. Симченко Ю. Б. Спустя тридцать лет: Послесловие//Биркенгоф А. Л. Потомки землепроходцев: Воспоминания-очерки о русских поречанах низовий и дельты реки Индигирки. М., 1972.
243. Ск. Поморья Русские народные сказки Карельского Поморья/Со ст.: А. П. Разумова, Т. И. Сенькина. Ред. И. М. Колесницкая. — Петрозаводск, 1974.
244. Сказка из Енисейской губернии. Записал А. А. Савельев. Живая старина, 1912 г. Вып. II-IV. — Пг., 19 4.
245. Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки. М., 1974.
246. Сказки народов Севера/Сост. М. Г. Воскобойников, Г. А. Меновщиков. -М.- Л., 1951.
247. Сказки народов Северо-востока/Под ред. Н. В. Козлова. Предисл. и ком-мент. М. А. Сергеева. Магадан, 1956.
248. Сказки народов сибирского Севера. Вып. З/Ред. Т. И. Поротовой. -Томск, 1980.
249. Сказки русские. П. Тимофеева (1787)//Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI-XVIII века)/Вступ. ст., подг. текста и коммент. Н. В. Новикова. Л.: Наука, 1971.
250. Скворцов Е. Ф. В прибрежных тундрах Якутии//Труды комиссии по изучению Якутской АССР. T.XV. Л., 1930.
251. Скворцов Е. Ф. Русские на Индигирке//Топографический и геодезический журнал. 1910. -№ 11.
252. Скрыбыкина Л. Н. Былины русского населения северо-востока Сиби-ри/Отв. ред. С. Н. Азбелев. Новосибирск: Наука, 1995.364.
253. Славянская мифология: Энциклопедический словарь/Науч. ред.: В. Я. Петрухин, Т. А. Агапкина, Л. Н. Виноградова, С. М. Толстая. М., 1995.
254. Смирнов Ю. И. Колымское виноградье//Русский фольлор Сибири: Элементы архитектоники. Сб. науч. тр./Отв. ред. Р. П. Матвеева. Новосибирск: Наука, 1990.
255. Смирнов Ю. И. Предание о Рахте Рагнозерском (АА*967) по новым данным//Русский фольклор. Т.XIII. Л.: Наука, 1972.
256. Смирнов Ю. И. Русская эпическая поэзия Сибири и Дальнего Восто-ка//РЭПС.
257. Смирнов Ю. И. Славянские эпические традиции: Проблемы эволюции. -М.: Наука, 1974.
258. Соболева Н. В. К характеристике сюжетного состава русских сказок низовьев Индигирки//Локальные особенности русского фольклора Сиби-ри/Отв. ред. Т. Г. Леонова. Новосибирск: Наука, 1985.
259. Соболева Н. В. Сатирические сказки русского населения Сибири//РНС.
260. Соболева Н. В. Типология и локальная специфика русских сатирических сказок Сибири/Отв. ред. Т. Г. Леонова. Новосибирск, 1984.
261. Советский энциклопедический словарь. М., 1981.
262. Старая погудка на новый лад. (1794−1795)//Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI-XVIII века)/Вступ. ст., подг. текста и коммент. Н. В. Новикова. Л.: Наука, 1971.
263. Титов Е. И. Материалы по устному творчеству эвенков Прибайка-лья//Василевич.
264. Тихонравов Н. С. Повесть об Аполлоне Тирском//Летопись русской литературы и древности. T.I. М., 1859.
265. Травин Д. Д. Русские на Индигирке: Отчет Верхоянского этнографического отряда 1927;1929 гг.//ААН.
266. Традиционное мировоззрение тюрков Сибири: Пространство и время. Вещный мир/Кол-в соавт.: А. М. Сагалаев и др. Новосибирск: Наука, 1988.
267. Традиционное мировоззрение тюрков Сибири: Человек, общество/ Кол-в соавт. А. М. Сагалаев и др. Новосибирск: Наука, 1989.365.
268. Три сказки Орловской губернии (записал Д.О.Святкин)//Живая старина, 1912. Вып. II-IV. -Пг., 1914.
269. Украшсью народш байки: Звериный эпос. T. I-II/3i6p. Володим1р Гна-тюк//Етног. зб. У Льв1 В, 1916.
270. Фольк. Сиб. Фольклор Восточной Сибири/Сост. А.Гуревич. — Иркутск, 1938.
271. Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии/Пер. с англ. М. К. Рыклинаред., поммент., послесловие С. А. Токарева. М., 1980.
272. Хлобыстина М. Д. Говорящие камни: Сибирские мифы и археология. -Новосибирск: Наука, 1987.
273. Худяков И. А. Краткое описание Верхоянского округа/Под ред. В.Г.Ба-занова. Л., 1969.
274. Худяков. ВС Верхоянский сборник: Якутские сказки, песни, загадки и пословицы, а также русские сказки и песни, записанные в Верхоянском округе И.А.Худяковым//Зап. Вост.-Сиб. отд. РГО по этнографии. Т. I. — Вып. 3. — Иркутск, 1890.
275. Цыбикова Б.-Х. Бурятские бытовые сказки: Сюжетный состав. Поэтика. -Улан-Удэ, 1993.
276. Цыбикова Б.-Х.Б. Бурятские бытовые сказки: Сюжетный состав. Поэтика. Автореф. дис. канд. филол. наук. Улан-Удэ, 1993.
277. Черепанова O.A. Мифологическая лексика Русского Севера. Л., 1983.
278. Черных П. Я. Русский язык в Сибири. Иркутск, 1937.
279. Чикачев А. Островок древнерусской культуры/ЛТолярная звезда. -1973,-№ 2.
280. Чикачев А. Г. К истории русского населения по р. Индигирке//ФРУ.
281. Чикачев А. Г. Русские на Индигирке: Историко-этнографический очерк/Отв. ред. А. И. Федоров. Новосибирск: Наука, 1990.
282. Чистов К. В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л.: Наука, 1986.
283. Чистов К. В. Прозаические жанры в системе фольклора/ЛТрозаические жанры фольклора народов СССР: Тез. докл. Минск, 1974.
284. Чичеров В. И. Школы сказителей Заонежья. М.: Наука, 1982.366.
285. Чулков М. Д. Пересмешник, или славянские сказки. Сочинены в Санкт-Петербурге. Ч. 1-Ш. Спб., 1766−1768.
286. Шастина Е. У чистых родников//РСВС.
287. Шастина Е. И. К вопросу о социально-биографических обобщениях в современной волшебной сказке//Фольклор и литература Сибири. -Вып. 3. Омск, 1976.
288. Шастина Е. И. Русская волшебная сказка в Восточной Сибири (Современные судьбы, художественная структура, сказочники). Автореф. докт. дисс. Л., 1978.
289. Шастина Е. И. Современное состояние волшебно-фантастической традиции в Восточной Сибири: К методике исследования//Литература и фольклор Восточной Сибири. Иркутск, 1977.
290. Шастина Е. И. Фольклорная традиция в Восточной Сибири/Фольклорное наследие народов СССР и современность/Отв. ред. В. М. Гацак, С. С. Чиботару. Кишинев, 1984.
291. Шастина, 1975 Е. И. Шастина. Сказки и сказочники Лены-реки. — Иркутск, 1975.
292. Шастина, 1981 Е. И. Шастина. Сказки, сказочники, современность. -Иркутск, 1981.
293. Шенталинская Т. С. Андыльщина//Экспедиционные открытия последних лет. Спб., 1996.
294. Шуб Т. А. Былины русских старожилов низовьев Индигирки//Русский фольклор: Материалы и исследования. Т. I. -М.- Л., 1956.
295. Шуб Т. А. Исторические песни из Русского Устья//Русский фольклор: Материалы и исследования. Т. III. М.- Л., 1958.
296. Шуб Т. А. Старожилое русское население низовьев р. Индигир-ки//Труды Второго Всесоюзного географ, съезда. Т.III. М., 1949.
297. Эвенкийские народные сказки/Сост., вступ. ст. М. Г. Воскобойникова. -Якутск, 1960.
298. Элиасов Элиасов Л. Е. Сказители и певцы Тункинской доли-ны//Русский фольклор Тункинской долины/Общ. ред. и вступ. ст. Л. Е. Элиасова. — Улан-Удэ, 1966.
299. Элиасов Л. Е. Русский фольклор Восточной Сибири. Ч. I: Собиратели и исследователи русской народной поэзии Восточной Сибири. Улан-Удэ, 1958.
300. Эргис Г. У. Очерки по якутскому фольклору. М., 1974.
301. Эргис Г. У. Сюжеты якутских сказок//Якутские сказки: В 2 т. Т. П/Изд. подг. Г. У. Эргис. — М., 1967.368.