Пограничные психические расстройства у безработных в Сибири

263 ВЫВОДЫ.

1. Анализ взаимосвязей показателей учтенной болезненности психическими расстройствами на-территориях Сибири и Дальнего Востока и количества безработных показал наличие положительной тесной связи этих данных, как по территориям Сибири, так и Дальнего Востока (соответственно г=0,85 и г=0,95- р<0,05). Аналогичная сила взаимосвязей психических расстройств выявляется и с численностью занятого в экономике населения трудоспособного возраста (г=0,94 и г=0,99).

1.1. Значимых различий во взаимосвязях занятого и безработного населения с показателями бедности (процент лиц, имеющих доходы ниже прожиточного минимума) и денежных доходов не выявлено, что свидетельствует о том, что бедность не является исключительной характеристикой безработицы.

1.2. Для непсихотических психических расстройств в Сибири характерна отрицательная корреляционная связь числа больных органическими непсихотическими расстройствами (г=-0,56- р<0,05), аффективными непсихотическими расстройствами (г=-0,49- р<0,1) и расстройствами поведения и личности у взрослых (г=-0,75- р<0,05) с бедностью населения. На Дальнем Востоке обнаружены отрицательные взаимосвязи распространенности органических непсихотических расстройств (г=-0,51- р<0,05) и невротических, связанных со стрессом и соматоформных расстройств (г=-0,54- р<0,05) с денежными доходами.

2. Выявлены разнонаправленные тенденции взаимосвязей между распространенностью непсихотических расстройств и уровнем безработицы в Сибирском федеральном округе. Для периода роста безработицы (1994— 1998 гг.) характерна сильная положительная связь между уровнем безработицы и количеством больных, получающих лечебно-консультативную помощь (для пациентов диспансерного учета связей не выявлено). Для периода спада безработицы (1999—2005 гг.) характерна отрицательная взаимосвязь (г=-0,78- р=0,06).

3. Существуют значимые различия в распространенности пограничных психических расстройств, в структуре донозологических состояний и оценке ситуации вынужденной незанятости в период появления безработицы как социального явления (1993 г.) и во время относительной экономической стабильности (2005 г.).

3.1. Количество больных с непсихотическими формами психических расстройств увеличилось с 12,0 до 20,5% (р<0,05) без изменения клинической структуры, представленной невротическими, связанными со стрессом и соматоформными расстройствами, органическими непсихотическими расстройствами и расстройствами личности.

3.2. В 1993 г. в. структуре донозологических расстройств статистически достоверно преобладали психодезадаптационные состояния (50% от общего числа обследованных в этой группе- 1=2,42- р<0,05), клиническими проявления которых были представлены астеническим и дистимическим вариантами ПДАС. В 2005 г. донозологический уровень нарушений был представлен преимущественно психоадаптационными состояниями (55,8% от общего числа обследованных в этой группе, 1=2,42- р<0,05), психопатологическая симптоматика которых исчерпывалась отдельными симптомами астенического и аффективного регистров.

3.3. Безработица стала менее «травматичной» (в субъективной ее оценке): уменьшилась актуальность таких проблем, как ограничение социальных контактов (р<0,01), семейное неблагополучие (р<0,01) и потребность в эмоциональной поддержке (р<0,01).

4. Анализ состояния психического здоровья во взаимосвязи с социально-демографическими и социально-психологическими характеристиками безработицы в регионах, отличающихся макроэкономическими показателями (по уровню безработицы Томск занимает 22-е ранговое место по РФ, Новокузнецк — 53-е место, Улан-Удэ — 77-е место), позволил выявить следующие особенности.

4.1. Клиническая структура пограничных психических расстройств в регионах сходна: она представлена невротическими, связанными со стрессом и соматоформными расстройствами, органическими непсихотическими расстройствами и расстройствами личности.

4.2. Распространенность невротических расстройств значимо выше в Улан-удэ (в сравнении с Томском, р<0,05). В наименее благополучном регионе (Улан-Удэ) количество безработных с донозологическими формами пограничных психических расстройств превышает аналогичное количество в Новокузнецке (1=1,9- р<0,06) и в Томске (1=2,62- р<0,01).

4.3. Наиболее уязвимыми возрастными категориями в контексте декомпенсации пограничных психических расстройств в неблагополучных регионах являются полярные группы — до 30 лет (в Новокузнецке) и старше 40 лет (в Улан-Удэ).

5. Установлены региональные факторы, влияющие на формирование психических нарушений донозологического уровня.

5.1. Дефицит социальной поддержки — количество мужчин, не состоящих в браке в относительно благополучном Томске в группе «Донозологические состояния» (5,9%), достоверно меньше, чем в Новокузнецке (23,0%) (р<0,05- 1=2,47) и в Улан-Удэ (27,2%) (р<0,01- 1=2,99).

5.2. В менее благополучных регионах постепенно нарастает количество безработных, вынужденно потерявших работу — в Томске (19,6%) почти в 2 раза меньше, чем в Новокузнецке (34,6%- р<0,05- 1=2,11), и в 3 раза меньше, чем в Улан-Удэ (57,7%- р<0,001- 1=3,99). Обнаруженные различия между Новокузнецком и Улан-Удэ также статистически достоверны (р<0,05- 1=2,32).

5.3. У безработных с донозологическим уровнем нарушений психического здоровья в Улан-Удэ длительность безработицы выше (р<0,001), чем в более благополучных регионах. По мере роста длительности безработицы увеличивается встречаемость психопатологической симптоматики (тревога, гипотимия, диссомния, вегетативные расстройства, апатия).

5.4. Увеличению продолжительности незанятости соответствует усиление фрустрированности большего числа проблемных сфер: нарастают финансовые трудности (г=0,36- р=0,008) — ухудшается состояние здоровья (г=0,28- р=0,04) — усиливается чувство социальной изоляции и одиночества (г=0,31- р=0,02) и ухудшаются отношения в семье (г=0,29- р=0,03). В Новокузнецке длительность незанятости положительно коррелирует только с ухудшением отношений в семье (г=0,33- р=0,006) и социальной изоляцией (г=0,24- р=0,04).

6. Этапы формирования донозологических расстройств в условиях вынужденной незанятости не зависят от региональной специфичности. Макроэкономические особенности региона определяют соотношение ПАС-ПДАС и преобладающий тип динамики (прогредиентный, регредиентный)' вышеуказанных состояний: в относительно благополучных регионах (Томск, Новокузнецк) в структуре донозологии преобладают психоадаптационные состояния (64,7 и 74,8% соответственно), формирующиеся в первые 1—5 месяцев незанятости и склонные к регредиентному типу динамики. В Улан-Удэ в 50,0% случаев психодезадаптационные состояния развиваются через год и более нахождения в статусе безработного.

7. Структура и выраженность компенсаторно-защитных механизмов различны в зависимости от состояния психического здоровья.

7.1. Базовым звеном механизма формирования донозологических состояний и декомпенсации пограничных психических расстройств у безработных является экзистенциальный конфликт, проявлением которого является ценностная дезинтеграция в следующих сферах: активная деятельная жизнь, творчество, свобода как независимость, познание.

7.2. Больные пограничными психическими расстройствами демонстрируют достоверно чаще преобладание (в сравнении со здоровыми) таких психологических защит, как вытеснение, регресс, замещение и компенсация. В группе «Донозологические состояния» достоверно чаще используется ПЗ регресс.

7.3. Безработные с донозологическим уровнем нарушений психического здоровья и больные пограничными психическими расстройствами статистически достоверно чаще используют неадаптивные стратегии совладания с ситуацией вынужденной незанятости: в поведенческой сфере — отступление и активное избеганиев эмоциональной сфере — самообвинение, подавление эмоций и покорностьв когнитивной сфере — игнорирование и растерянность.

8. На основании результатов клинических и социально-психологических исследований разработаны критерии диагностики уровней психического здоровья безработных, предложены адекватные организационные формы специализированной помощи, научно обоснованы и разработаны дифференцированные лечебно-профилактические программы. Определена потребность в отдельных видах лечебно-профилактической помощи: психофармакологическая — 16% обследованных, психотерапевтическая — 43,1% и психосоциальная — 47,3%.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Актуальность совершенствования подходов к оценке психического состояния безработных определяется недостаточной изученностью психического здоровья данной категории лиц в специфических социоэкономических реалиях России, предполагающих высокую степень регионального неравенства. Актуальность работы обусловливается необходимостью совершенствования организационных вопросов, связанных с психическим здоровьем данной категории лиц, с использованием новых социально-аналитических подходов к изучению проблемы и высокой социально-экономической значимостью подобных исследований.

Исходя из актуальности, для проведения научного исследования была поставлена цель, заключающаяся в изучении распространенности, региональных особенностей и механизмов формирования пограничных психических расстройств у безработных в социокультуральном формате отечественной безработицы.

Для выполнения поставленной цели были сформулированы такие задачи, как изучение взаимосвязи распространенности пограничных психических расстройств, особенностей безработицы, уровня бедности и денежных доходов в регионах Сибири и Дальнего Востока за период 1994;2005г.г.- сравнительный анализ клинико-социальных показателей состояния психического здоровья безработных в 1993;1994гг и 2005;2006гг, позволивший выявить основные тенденции распространенности и структуры пограничных психических расстройств в период становления безработицы, как социального явления и во время относительной экономической стабилизиции. В задачи исследования также входило исследование региональных особенности психического здоровья в ситуации вынужденной незанятости при разных уровнях социально-экономического развития территорий Сибирского региона (гг. Томск, Новокузнецк, Улан-Удэ) — определение этапов формирования и динамики доиозологических расстройств у безработныхконкретизация клинико-психологические механизмов формирования и динамики психических расстройств непсихотического характера в условиях вынужденной незанятости. Завершающей задачей исследования являлась разработка критериев диагностики уровней психического здоровья безработных и методов лечебно-профилактической помощи данному контингенту.

Научная новизна исследования обусловлена выявленными различиями в распространенности и структуре пограничной психической патологии в зависимости от макроэкономических характеристик региона. Анализ распространенности, структуры и клинической динамики ППР у безработных за 10 лет в динамически меняющихся социально-экономических условиях установил основные тенденции воздействия макросоциально-стрессовых факторов на психическое здоровье, а также социокультуральные особенности «клинического звучания» отечественной безработицы. Впервые показано, что этапы формированиядоиозологических расстройств, в условиях вынужденной незанятости не зависят от региональных особенностей, которые определяют их структуру и преобладающий тип динамики. Системный подход к оценке социальных, клинико-психологических и ситуативных факторов позволил уточнить механизмы формирования ППР и причинно-следственные соотношения между ПНПР и безработицей.

Исходя из поставленной цели, проводившееся исследование было структурировано следующим образом.

1. На первом этапе были исследования нами были проанализированы интенсивные показатели распространенности непсихотических психических расстройств по данным диспансерного учета (1994;2005 гг.) в регионах Сибирского и Дальневосточного федерального округа во взаимосвязи с социально-демографическими характеристиками отдельных территорий (уровень безработицы, уровень бедности, интегральный показатель качества жизни). Для изучения динамики в состоянии психического здоровья безработных, зависящей от действия макроэкономических факторов нами был проведен сравнительный анализ результатов выборочного скрининг-исследования 184 безработных, состоящих на учете в Центре занятости населения г. Томска в 1993 году и 224 официально зарегистрированных безработных г. Томска в 2005 году.

2. На втором этапе исследования с целью изучения влияния региональных различий на психическое здоровье безработных в течение 2005 года нами было проведено скрининг-обследование 224 человек, имеющих статус безработного в Службе занятости населения г. Томска.- 192 человека, состоящих на учете в Федеральной службе занятости населения г. Улан-Удэ.- 203 человека, состоящих на учете в Федеральной службе занятости населения г. Новокузнецка. Выбор именно этих городов определялся тем, что они по основным социально-экономическим характеристикам отражают картину неравенства в Сибирском Федеральном Округе в целом.

3. Содержанием третьего этапа исследования явилось изучение клини-ко-психологических закономерностей формирования пограничных психических расстройств в условиях вынужденной незанятости. С этой целью было обследовано 147 человек, официально зарегистрированных в качестве безработных в 2007 году Службой занятости населения г. Северска.

4. Заключительный этап исследования состоял в разработке критериев ранней диагностики состояния психического здоровья безработных, а также форм и методов оказания психопрофилактической помощи этому контингенту лиц.

Для исследования адаптации безработных с учетом состояния психического здоровья нами была использована скрининг-карта обследования безработных, которую условно можно разделить на две части.

Первая часть представляет собой адаптированный вариант методики предварительной оценки состояния психического здоровья — ПОСПЗ (Балашов П.П. с соавт., 1992). Опросник составлен таким образом, что его текст затрагивает практически все ранги и регистры нарушений психики. В зависимости от содержания ответов каждому обследованному присваивается суммарный диагностический коэффициент в диапазоне от -2,9 до + 2,9.

Значение коэффициента позволило разделить всех обследованных на три группы:

1. Психическое здоровье.

2. Признаки нарушения психического здоровья.

3. Болезненное состояние.

Предварительные результаты служили основой для дальнейшей беседы с испытуемыми.

Во второй части скрининг-карты обследуемым предлагалось оценить, насколько их удовлетворяло последнее место работы, а также выраженность некоторых проблем, связанных с ситуацией незанятости. Эта часть скрининг-карты представлена десятью вопросами, отражающими «потребности"-(1−5 вопросы) и «проблемы» (6−10 вопросы). При разработке этого раздела мы исходили из предположения о том, что наличие и степень удовлетворенности актуально значимых потребностей, выступающих в данном случае мотиваторами трудового поведения, определяют степень фрустрации при потере работы. При этом фрустрационная ситуация понимается следующим образом: наличие актуально значимой потребности и препятствия для реализации мотивированного поведения, направленного на ее удовлетворение (Березин Ф.Б., 1988). Препятствием в данном случае выступает как собственно потеря работы, так и невозможность трудоустроиться в соответствии с личностными притязаниями и имеющимся профессиональным опытом. Согласно этому, обследуемым предлагалось оценить в баллах (от 0 до 100) степень удовлетворенности трудовой деятельностью в соответствии с классификацией потребностей А. Маслоу. Также определялось место трудовой деятельности в системе ценностных предпочтений безработного, для чего обследованные оценивали степень значимости для себя различных сфер личностной реализации. Субъективная оценка респондентами проблем, возникающих в результате потери работы и незанятости, в некоторой степени позволяло выяснить «фрустрационную напряженность» безработицы, ее личностное «звучание», что представлено различной по содержанию проблематикой, касающейся материального благосостояния, здоровья, межличностных отношений, самооценки и других.

Все лица с ранее или предварительно установленным диагнозом психического расстройства были по получении информированного согласия исследованы клиническим методом автором лично.

В качестве основных методов исследования использовались клинико-психопатологический, клинико-эпидемиологический, экспериментально-психологический и статистический.

Статистическая обработка результатов включала: для нормально распределенных значений — дисперсионный анализ, сравнение средних (Ч-критерий Стьюдента) — непараметрические методы — метод сравнения долей^{-преобразование} Фишера), корреляционный анализ Спирмена.

Статистическая обработка данных проводилась с использованием статистического пакета «81а1лз1лка 6.0».

Нами были исследованы взаимосвязи между количеством больных непсихотическими психическими расстройствами, зарегистрированными диспансерными учреждениями Сибири и Дальнего Востока и социодемографи-ческими характеристиками тех же территорий. Оказалось, что численность безработных в службе занятости имеет положительную тесную связь с количеством зарегистрированных больных как по территориям Сибири, так и Дальнего Востока (соответственно г=0.85, г=0.95- (р<0.05)). Аналогичная сила взаимосвязей всего класса психических расстройств выявляется и с численностью занятого в экономике населения трудоспособного возраста (г=0.94 и г=0.99). Проведенные сравнения тесноты и направленности взаимосвязи числа лиц, которые выполняли оплачиваемую работу, с уровнем бедности и денежных доходов позволили установить определенные различия рассматриваемых взаимосвязей администативно-территориальных единиц Сибири и Дальнего Востока. Так, уровень бедности в Сибири отрицательно коррелирует с числом занятых в экономике (г=-0,76- р<0,01), то есть, в том случае, если в Сибири будет больше людей, задействованных в экономической сфере, тем ниже будет и бедность (процент лиц, имеющих доходы ниже прожиточного минимума), при этом денежные доходы работающих также будут увеличиваться (г=0,72- р<0,01). Несколько иная ситуация сложилась на Дальнем Востоке. Здесь бедность не зависит от числа работающего населения (г=0,14- р>0,2), но отрицательно связана с денежными доходами (г=-0,71- р<0,05), при этом отсутствует связь денежных доходов и занятого населения (г=-0,28- р>0,02). Корреляционные связи безработных, зарегистрированных как в службе занятости, так и вне ее, с рассматриваемыми параметрами, населения, в целом аналогичны корреляции этих параметров занятого населения. В Сибирских регионах взаимосвязь количества безработных и занятых в экономике сходная как по тесноте, так и по отрицательной направленности (г=-0,57и г=-0,56- р<0,05). В Дальневосточных регионах корреляции рассматриваемых параметров не просматриваются (г=0,33 и г=0,28- р>0,2). При этом с денежными доходами обе категории экономически активного населения (занятые и безработные) имеют отрицательную связь при уровне значимости 80%, (г=-0,48 и г=-0,47- р<0,2), в то время как в Сибири эти связи недостоверны. Характер связей безработных, незарегистрированных и зарегистрированных в службе занятости, совпадают по знаку и величине. Таким образом, корреляционные взаимосвязи общего числа лиц, занятых в экономике и безработных, с бедностью и денежными доходами населения имеют четкие различия в регионах Сибири и Дальнего Востока.

В Сибири выявлена отрицательная взаимосвязь бедности с числом как занятого, так и безработного населения, на Дальнем Востоке эта связь отсутствует. Денежные доходы отрицательно коррелируют с числом лиц как работающих, так и безработных (при р<0,2) на Дальнем Востоке, в то время как в Сибири эти параметры не взаимосвязаны. Статистически значимые зависимости численности всех больных с психическими расстройствами, зарегистрированных диспансерными учреждениями, с уровнем бедности и денежными доходами существенно разнятся в Сибири и на Дальнем Востоке. Если в Сибири количество больных отрицательно коррелирует с бедностью населения (г=-0,54- р<0,05), то по территориям Дальнего Востока эти показатели не взаимосвязаны, в то время как здесь установлена обратная зависимость с денежными доходами (г=-0,50- р<0,05), а с бедностью она отсутствует. Взаимосвязи контингентов больных пограничными состояниями с уровнем бедности и денежными доходами территорий Сибири и Дальнего Востока имеют определенные различия. Так, корреляции числа больных органическими непсихотическими расстройствами с бедностью и денежными доходами, так же как всего класса психических расстройств"следующие: в Сибири эти связи отрицательных бедностью (г=-0−56- р<0,05), на Дальнем. Востоке — с денежными-доходами (г=-0,49- р<0,1), здесь же аналогичная зависимость и с невротическими, соматоформными расстройствами (г=-0,54- р<0,05). С уровнем бедности населения, в Сибири установлена отрицательная связь с тремя из пяти рассматриваемых нами форм пограничной патологии, а именно, при органических (г=-0,56- р<0,05), аффективных непсихотических расстройствах (г=-0,49- р<0,1) и расстройствах зрелой личности и поведения у взрослых (г=-0,75- р<0,05). На Дальнем Востоке корреляции аффективной и соматоформ-ной патологии имеют положительный знак (г=0,56- р<0,05 и г=0,58- р<0,1).

Анализ болезненности непсихотическими расстройствами в Сибирском федеральном округе за период 1994;2005г.г. во взаимосвязи с уровнем безработицы и бедности позволил выявить некоторые тенденции. Динамика численности безработных за период 1994;2005г.г. имеет полиноминальный характер: начиная с 1994 года уровень безработицы растет, достигая максимальных значений в 1997;1999 годах (16%, 16,2% и 17% соответственно). С.

2000 года количество безработных уменьшается, возвращаясь в 2005 году (10,6%) к уровню 1995 года (10,5%). Количество больных, состоящих на диспансерном учете за этот период прогрессивно снижается (тренд имеет линейный характер) — с 452,0 на 100 тыс. в 1994 году до 366,8 на 100 тыс. в 2005 году. Это явление отражает общероссийскую тенденцию, отражающую изменения в принципах диспансеризации больных психическими расстройствами. Количество больных, обратившихся за консультативной помощью, напротив, увеличивается в соответствие с экспоненциальной зависимостьюс 452 на 100 тыс. трудоспособного населения в 1994 г. до 985,9 на 100 тыс. Показатель бедности изменяется волнообразно: в 1994 году он составляет 43,1%, затем следует уменьшение до 40,7% в 1997гс 1998 г. уровень бедности повышается, достигая максимума в 1999г-49,2%, после чего линейно уменьшается до минимального значения за весь период в 2005 г — 25,7%. Для исследования взаимосвязи между основными показателями болезненности непсихотическими расстройствами, безработицей и уровнем бедности мы использовали значение коэффициента корреляции рангов Спирмена. Так как уровень безработицы изменяется колоколообразно, мы расчитывали коэффициент корреляции отдельно для периода ее роста (1994;1999г.г.) и спада (2000;2005). В период роста безработицы можно выделить сильную положительную связь между уровнем безработицы и количеством больных, получающих консультативную помощь. Можно предположить, что эти контингента (безработные и больные) прямо связаны неслучайными причинно-следственными отношениями, или, что более вероятно, макроэкономические факторы детерминирующие экономический кризис (спад производства, невыплата заработной платы, дефицит социальной поддержки со стороны государства) способствуют как росту безработицы так и, независимо от этого, увеличению количества больных, обратившихся за консультативной помощью. Обратно пропорциональная зависимость с количеством больных, состоящих на диспансерном учете отражает особенности реорганизации психиатрического сервиса в настоящее время.

Для периода спада безработицы характерна отрицательная взаимосвязь между количеством больных и уровнем безработицы (г=-0,78- р=0,06), что свидетельствует о том, что количество безработных и количество больных, обратившихся за консультативной помощью, определяется независимо действующими факторами. Взаимосвязь между уровнем бедности и количеством больных, состоящих на диспансерном учете (г=0,82- р=0,04) также определяется различными факторами. Для объяснения полученных результатов можно предположить следующее: во-первых, официальные показатели болезненности не учитывают всего количества больных в популяции и уровень регистрируемой безработицы очень далек от реального. Во-вторых, пребывание в состоянии вынужденной незанятости в большей степени способствует формированию психических нарушений донозологического уровня, которые не попадают в поле зрения психиатра.

С целью выявления содержательно значимых макросоциальных составляющих ситуации вынужденной незанятости нами был проведен сравнительный анализ состояния психического здоровья безработных во взаимосвязи с некоторыми социально-демографическими показателями в 1993 г и 2005 г. Исходными данными послужили результаты скрининг-обследования 184 человек, официально признанных безработными службой занятости населения г. Томска в 1993 году и 224 человек, имеющих статус безработного в службе занятости населения г. Томска в 2005 г. За двенадцать лет статистически достоверно увеличилось количество больных пограничными психическими расстройствами (с 12,0% в 1993 г до 20,4% в 2005 г.) Значимых различий в структуре психических расстройств непсихотического характера за эти годы нами выявлено не было. Она включала в себя невротические расстройства, расстройства личности, неврозоподобные и психопато-подобные нарушения в результате экзогенно-органического поражения ЦНС.

Структура доиозологических состояний за указанный период изменилась за счет снижения удельного веса психодезаадаптационных состояний. Основная причина безработицы в 2005 году в группе «Психическое здоровье» и «Доно-зологические состояния» Таким образом, в 2005 году продолжительность безработицы существенно уменьшилась, что можно объяснить объективными и субъективными причинами. В качестве объективных обстоятельств можно отметить улучшение макроэкономических показателей развития региона, в частности, количество занятых в малом бизнесе в Томске составляет 23% от среднесписочной численности занятых в экономике, что существенно выше чем в соседних регионах) Помимо этого имеет значение политика, осуществляемая службой занятости, направленная на профилирование безработных и имеющая целью сокращение длительности нахождения на учете. Значение субъективного фактора сводится к адаптации к безработице посредством формирования индивидуальных стратегий совладания с ее последствиями. Косвенным подтверждением этой тенденции можно рассматривать результаты сравнительного анализа субъективной оценки проблематики незанятости, отражающей ее «фрустрационную напряженность» для личности В группе «Донозологические состояния» в 2005 году существенно уменьшилась актуальность таких проблем, как ограничение социальных контактов, одиночество (1=2,68- р<0,01) — семейное неблагополучие (1=3,09- р<0,01) — потребность в эмоциональной поддержке (1=3,49- р<0,01). Вероятно, безработица стала менее «травматичной» (в субъективной ее оценке) за счет аккомодации содержания и личностного значения этого явления в структуре по-требностно-мотивационной и ценностной сфер личности. Вынужденная незанятость в 1993 году оценивалась как кризисное событие, так как включало в себя новизну, неожиданность, высокий риск потери работы, которая тогда оценивалась как основной источник дохода, и дефицит в наличном опыте эффективных стратегий поведения на рынке труда в отсутствии гарантированной занятости. Мы полагаем, что в социоэкономических реалиях 1992.

1993 г.г. безработицу в России можно рассматривать как кризис вторичной социализации (в понимании П. Бергера и Т. Лукмана, 1995) сущность которого сводится к демонтажу предшествующей смыслообразующей структуры субъективной реальности с необходимостью предполагающего формирование и апробацию принципиально новых, инновационных техник бытия. Этот процесс сопровождается напряжением адаптационных механизмов и увеличением риска дезадаптации. Именно эти обстоятельства обуславливают высокую степень «фрустрационной напряженности» безработицы в 1993 году, что в свою очередь, определило большую представленность в структуре донозологических нарушений именно дезадаптационных состояний. В 2005 году на фоне относительно благополучной (в сравнении с 1993 годом) экономической ситуации в регионе и появления у населения некоторого опыта совладания с безработицей посредством «освоения» новых социальных реалий, в структуре донозологических нарушений начинают преобладать психоадаптационные состояния, формирование которых является ответом на трудную, но уже ценностно ассимилированную социальную ситуацию.

В группе «Психические расстройства непсихотического характера» за 12 лет менее актуальными стали семейные проблемы (t=2,64- р<0,01) — ограничение социальных контактов, одиночество (t=2,08- р<0,05) — потребность в эмоциональной поддержке (t=5,78- р<0,001). В этой группе большинство обследованных находилось в возрасте старше 40 лет и почти половина из них длительно находились без работы. Наиболее вероятной нам представляется интерпретация полученных данных в контексте гипотезы «каузальность-селективность», используемой для объяснения влияния социальных факторов на психическое здоровье (Montgomery S. М., Cook D.G., 1999). Полученные данные свидетельствуют о том, что безработица аккумулирует в своих рядах больных с клинически развернутыми формами психических расстройств вследствие их ограниченной конкурентоспособности на рынке труда, предоставляя им своеобразную «социальную нишу». В отношении этой группы в большей степени применима гипотеза селективности. Значение безработицы в формировании донозлологических состояний определяется нами как этио-патогенетический, «каузальный» фактор, интенсивность воздействия которого опосредована динамикой как макроэкономических, так и личностных составляющих взаимодействия «индивид-социальная ситуация».

Результаты изучения состояния психического здоровья безработных в регионах представлены следующим образомг. Томск: «Психическое здоровье» — 127 человек (44,6%) — «Донозологические состояния» — 51 человек (31,3%) — «Пограничные психические расстройства» — 46 человек (24,1%). Г. Новокузнецк: «Психическое здоровье» — 103 человек (50,7%) — «Донозологические состояния» — 51 человек (25,6%) — «Пограничные психические расстройства» — 48 человек (23,6%). Г. Улан-Удэ: «Психическое здоровье» — 90 человек (48,9%) — «Донозологические состояния» — 66 человек (34,8%) — «Пограничные психические расстройства» — 36 человек (24,1%). В городе Улан-Удэ количество безработных с донозологическими формами пограничных нервно-психических расстройств превышает аналогичное количество в г. Новокузнецке (1=1,9- р < 0,06) и в г. Томске (1=2,62- р < 0,01). Выявленные половозрастные региональные различия в зависимости от состояния психического здоровья безработных позволяют предположить, что с ухудшением макроэкономической ситуации в-регионе увеличивается количество мужчин, состоящих на учете, вне зависимости от состояния психического здоровья. Наиболее уязвимыми возрастными категориями в контексте формирования пограничных психических расстройств являются полярные группы — до 30 лет (в г. Новокузнецке) и старше 40 лет (в г. Улан-Удэ).Это можно объяснить различиями в возрасте состоящих на учете. В г. Улан-Удэ более 50% всех безработных старше 45 лет. В г. Новокузнецке 42% - младше 30 лет. Можно предположить, что различия-в в возрасте состоящих на учете обусловлены региональными макроэкономическими факторами. В Новокузнецке градообразующей отраслью является металлургия и машиностроение, испытывающие потребность в высококвалифицированных мужских рабочих специальностях, предполагающих достаточно тяжелый физический труд. В силу этих обстоятельств непривлекательные условия труда и отсутствие профессионального опыта делают достаточно проблематичными возможности трудоустройства для молодежи. В Улан-Удэ ситуация на рынке труда более неблагоприятная, чем в Томске и Новокузнецке. В силу ограниченных возможностей трудоустройства требования работодателей к возрасту потенциального работника становятся более жесткими, вследствие чего происходит «накопление» безработных в старших возрастных группах. С другой стороны, с увеличением возраста происходит усиление значения биологических факторов (в том числе соматогенного и экзогенно-органического происхождения) в генезе нервно-психических расстройств непсихотического характера. Результаты изучения уровня образования у обследованных отражают с одной стороны характеристики всех безработных, состоящих на учете в этих городах, с другой стороны, существенное преобладание лиц с высшем образованием в г. Улан-Удэ вне зависимости от состояния психического здоровья является косвенным подтверждением объективно более неблагополучной макроэкономической ситуации, нивелирующей конкурентные преимущества высшего образования на рынке труда. В относительно благополучном Томске количество мужчин, не состоящих в браке (5,9%) достоверно меньше, чем в г. Новокузнецке (23,0%) (р<0,05- 1=2,47) — и меньше, чем в г. Улан-Удэ. (27,2%) (р<0,01- 1=2,99). Мы полагаем, что именно для мужчин наличие семьи выступает в качестве источника социальной поддержки, нивелирующей негативное влияние безработицы. Дефицит социальной поддержки в условиях объективно худшей макроэкономической ситуации с большей вероятностью способствует формированию донозологических, предболезненных форм пограничной психической патологии. Для женщин наличие или отсутствие семьи не является фактором, влияющим на психическое здоровье в условиях вынужденной незанятости вне зависимости от макроэкономических особенностей региона.

В относительно благополучном регионе (г.Томск) основной причиной незанятости было собственное желание работника, что предполагает наличие определенной свободы в принятии решений, связанных с субъективно оцениваемой возможностью и необходимостью легитимной трудовой деятельности. В менее благополучных регионах постепенно нарастает количество безработных, для которых потеря работы является не результатом осознанного решения в ситуации свободного выбора, а1 следствием объективных, надличностных обстоятельств. Однако эти тенденции характерны для здоровых и обследованных с донозологическим уровнем отклонений, но не больных с выраженными формами пограничных психических расстройств. С нашей точки зрения, объективные содержательные составляющие ситуации незанятости, обуславливающие негативное влияние на психическое здоровье включают в себя ее вынужденность для личности, столкновение с трудностями макроэкономического характера, находящимися за пределами личного контроля. Именно эти макроэкономические характеристики и являются критериями ранжирования регионов. Исходя из этих фактов, именно донозологические состояния этиологически связаны с ситуацией незанятости, отражая как вынужденный ее характер, так и степень экономического неблагополучия регионов. Нозологически оформленные пограничные психические расстройства характеризуются сформировавшимся стереотипом патогенетических закономерностей и их развитие определяется в большей степени «внутренней логикой» заболевания, а не ситуативными воздействиями.

Результаты дисперсионного анализа позволяют утверждать, что у безработных в г. Улан-Удэ статистически достоверно (на уровне средних значений) в группе «Донозологические состояния» длительность безработицы больше, чем в более благополучных регионах. В группе «ГТРНХ» длительность безработицы в г. Томске достоверно превышает аналогичный показатель в г. Новокузнецке. Региональные различия в группе «Психическое здоровье» отсутствуют. Взаимосвязь состояния психического здоровья и длительности незанятости в каждом регионе также имеет свои особенности. В г. Томске по мере снижения уровня психического здоровья увеличивается длительность безработицы, достигая статистической значимости при сопоставлении групп «Психическое здоровье» и «Донозологические состояния» с группой «ПРНХ» (р<0,001). В г. Улан-Удэ обнаруживаются статистически значимые различия между группами «Психическое здоровье» и «Донозологические состояния» (р=026). Указанные различия между регионами по критерию длительности безработицы в различных группах психического здоровья можно объяснить исходя из следующих предположений. С нашей точки зрения, длительность безработицы определяется системным взаимодействием объективных и субъективных факторов. Под субъективными факторами мы пониманием особенности потребностно-мотивационной и ценностной сферы личности которые определяют отношение к актуальной жизненной ситуации и предполагают принятия решения, наиболее адекватного (с точки зрения возможных ресурсных затрат и ожидаемых приобретений) в данный момент времени. Объективные факторы включают в себя причины безработицы (сокращение штатов), региональные особенности рынка труда, состояние здоровья, политику государства в сфере занятости, в частности, условия и длительность выплаты пособия по безработице. Отсутствие региональных различий среди здоровых объясняется тем, что вне зависимости от региона, вопервых, они имеют источники социальной поддержки (в том числе финансовой) со стороны референтной группыво-вторых, многие заняты в «теневом» секторе экономикив-третьих, безработица расценивается как время, которое можно использовать для решения других, не связанных с трудовой деятельностью проблемв-четвертых, пособие по безработице в первые 7 месяцев составляет не менее 60% от суммы заработной платы за последние три месяца по последнему месту работы, что превышает заработную плату по предлагаемым вакансиям. Влияние регионального фактора наиболее демонстративно проявляется при анализе длительности незанятости в группе «Донозологические состояния». В экономически менее благополучном Улан-Удэ объективно меньше шансов найти приемлемую с точки зрения финансовых, содержательных и гигиенических характеристик работу, что неизбежно приводит к увеличению длительности безработицы. Длительная (более 9 месяцев) безработица, приводит к истощению защитно-компенсаторных механизмов, ценностной дезинтеграции и развитию психодезадаптационных состояний, формирование которых, как нами будет показано далее, включает определенную этапность.

В соответствии с предположением о том, что с увеличением длительности безработицы усиливается ее фрустрирующее влияние мы исследовали взаимосвязь продолжительности незанятости и выраженности проблематики в различных группах психического здоровья в контексте региональных различий. Направленность и выраженность взаимосвязи определялась с помощью коэффициента корреляции рангов Спирмена. Более существенно влияние региональных различий на состояние психического здоровья прослеживается при анализе взаимосвязей в группе «Донозологические состояния». В относительно благополучном регионе (г. Томск) взаимосвязи между изучаемыми параметрами не выявлены, что косвенно указывает на то, что существуют объективные макроэкономические возможности относительно успешного совладания с длительно существующей ситуацией безработицы без нарастания ее (в субъективной оценке) психотравмирующих эффектов. По мере снижения экономического статуса региона усиливается патогенное влияние длительности безработицы с включением большего числа содержательных аспектов проблематики незанятости. В г. Новокузнецке длительность незанятости положительно коррелирует только с ухудшением отношений в семье (г=0,33- р==0,006) и социальной изоляцией (г=0,24- р=0,04). В г. Улан-Удэ увеличению продолжительности незанятости соответствует усиление фрустрированности большего числа проблемных сфер: нарастают финансовые трудности (г=0,36- р=0,008) — ухудшается состояние здоровья (г=0,28- р=0,04) — усиливается чувство социальной изоляции и одиночества (г=0,31- р=0,02) и ухудшаются отношения в семье (г=0,29- р=0,03). В группе «ПРНХ» отсутствие корреляционных взаимосвязей объясняется наличием сформированного стереотипа болезни, характеризующегося относительной стабильностью и автономностью патогенетических взаимосвязей, динамика которых определяется не столько ситуативными характеристиками безработицы сколько «внутренней логикой заболевания». На момент потери работы обследованные в этой группеуже страдали нозологически оформленными формами пограничной психической патологии. Обобщая полученные ' данные, можно заключить, что длительность незанятости является значимым фактором формирования пограничных психических расстройств донозологического уровня, воздействие которой определяется макроэкономическими характеристиками региона.

Механизмы формирования донозологических расстройств, их этап-ность в условиях вынужденной незанятости не зависят от региональной специфичности, отражая содержательные закономерности взаимодействия «личность-социальная ситуация». Макроэкономические особенности региона определяют соотношение ПАС-ПДАС и преобладающий тип динамики (про-градиентный, реградиентный) вышеуказанных сотояний. В относительно благополучных регионах (Томск, Новокузнецк) в структуре донозологии существенно преобладают психоадаптационные состояния (64,7% и 74,8% соответственно) формирующиися в первые 1−5-месяцев незанятости и склонные к реградиентному типу динамики. В г. Улан-Удэ выявлено значительное преобладание пеиходезадаптационных состояний (50% обследованных), развивающихся через год и более нахождения в статусе безработного, клинически более близких к собственно предболезненным расстройствам.

Структура пограничной психической патологии в регионах в целом сходна и характеризуется преобладанием невротических, связанных со стрессом и соматоформных расстройств, однако в г. Улан-Удэ эти расстройства в структуре выявленных нарушений превалируют статистически значимо (t=4,24- р<0,001) и встречаются чаще, чем в г. Томске (t=2,15- р<0,05). Органические непсихотические расстройства отмечались у 32,6% обследованных в г, Томске, 18,8% в г. Новокузнецке и 16,6% в г. Улан-Удэ. Расстройства личности в структуре непсихотческих психических расстройств чаще встречались в г. Новокузнецке (22,9% обследованных), затем в г. Томске (15,2%) и в г. Улан-Удэ (8,3%).

Результаты сравнительного анализа компенсаторно-защитных механизмов у безработных и работающих позволил выявить различия в структуре и выраженности психологических защитных механизмов у безработных и работающих. Причем структура психологических защит у безработных мужчин и женщин практически аналогична и отличается от таковой у работающих. Это можно интерпретировать воздействием ситуационных переменных безработицы, нивелирующих тендерные различия по этому показателю. Различия в выборе стратегий преодоления отражают, с нашей точки зрения, как специфический способ «существования» в ситуации вынужденной незанятости, различный для мужчин и женщин, так и наличие устойчивых полороле-вых стереотипов, отражающих не столько конкретную ситуацию, сколько социокультурную реальность.

Наименее доступными ценностями для безработных являются ценности «интересная работа» и «материально-обеспеченная жизнь». Для больных с ПРНХ, в отличии от здоровых статистически достоверно менее доступна ценность «уверенность в себе» и более доступна ценность «любовь». Значение суммарного показателя (Л) ценностной дезинтеграции в группах различно: 1. Группа «психическое здоровье"-К= 33,06±1,36- 2. Группа «донозоло-гические состояния"-К=36,1±2,09- 3. Группа «ПРНХ>>-11=45,8±-2,23. Различия между первой и третьей группами статистически значимы (р<0,05). Анализ расхождений между «ценностью» и «доступностью» позволил выявить некоторые проблемные области в ценностно-мотивационной сфере обследованных. Анализ структуры ценностей в контексте их доступности в зависимости от состояния психического здоровья позволил выявить, что почти для половины всех обследованных вне зависимости от состояния психического здоровья характерен внутренний конфликт в сфере «интересная работа». Эти данные отражают специфические особенности ситуации вынужденной незанятости с неизбежным снижением доходов и отсутствием возможностей оптимального трудоустройства в соответствии с субъективными представлениями об этом. Отсутствие значимых различий-между группами по этим показателям позволяет усомниться в том, что финансовые затруднения, как естественные следствия безработицы, являются независимым дискриминирующим фактором состояния психического здоровья в ситуации вынужденной незанятости. Для больных ПРНХ являются характерными внутренние конфликты в ценностях «здоровье» (различия между группой «ПЗ» и «ПРНХ» статистически достоверны при р<0,05). В большей степени это было характерно для больных с соматоформными, невротическими расстройствами и органическими расстройствами невротического уровня с доминированием в клинической картине тревожности, ее сомато-вегетативных эквивалентов и обилием жалоб соматического характера. Внутренняя картина болезни, являющаяся закономерным следствием особенностей интропсихиче-ской переработки патологических соматовегетативных сдвигов, имплицитно включает в себя (в соответствии с существующими концециями патогенеза указанных расстройств) принятие роли «больного» и значимость здоровья как сверхценности. В группе «ДС» количество обследованных с конфликтом в этой области статистически достоверно не отличается от здоровых, что отражает сущностные характеристики и особенности развития этих нарушений, предполагающие сложное взаимодействие санои патогенетических факторов. В частности, отсутствие личностной переработки нарушений и существование их преимущественно на «психическом» уровне реагирования без иррадиации в соматовегетативную сферу препятствует формированию истинной внутренней картины болезни и осознаванию «дефицита здоровья». В сфере «уверенность в себе» различия между группами статистически достоверны (р<0,05), что свидетельствует о нарастающей неэффективности компенсаторно-защитных механизмов, (как будет показано далее) и постепенной трансформации ценностного конфликта, как отражения наличия реальной проблемы в невротический конфликт, проявляющийся снижением самооценки. 26,2% обследованных в группе «ИЗ», 23,4% обследованных в группе «Д (3», и 27,2%) обследованных в группе «ПРНХ» имеют конфликт в сфере «счастливая семейнаяжизнь» (статистическидостоверные различия между группами, отсутствуют) — Мы интерпретируем этот факт как психологическое следствие именно безработицы с неизбежным изменением социально-трудового статуса и, как следствие, ролевых взаимодействий в семье.

Статистически достоверное увеличение количества обследованных в группах «ДС» и «ПРНХ» с преобладанием «доступности» над «ценностью» в сферах «Свобода как необходимость», «познание» и «творчество» отражает, с нашей точки зрения, специфические особенности взаимодействия «личность-ситуация», способствующие формированию невротических расстройств у безработных. Сущностная характеристика безработицы как социальной ситуации-отсутствие гарантий трудоустройства, что с необходимостью актуализирует проблему самодетерминации поведения, направленного на удовлетворение потребностей. Кардинальная общественная трансформация предъявляет новые требования, к человеку как субъекту профессионального развития и субъекту труда, принципиально меняя и соотношение движущих сил и факторов профессионализации, и поведение человека в труде. Эта проблема приобретает характер экзистенциального конфликта, столкновения с универсальными данностями человеческого существования, который неизбежно приводит к возникновению тревоги и включению механизмов психологической защиты, сущность которых сводится к «бегству от свободы», отказа от принятия решений и ответственности за свое существование. Неспособность формировать целенаправленную-деятельность влечет за собой усиление фрустрированности вследствие хронически неудовлетворенных потребностей и внутриличностной дезинтеграции, переживаемой как ощущение внутренней пустоты, скуки и отчужденности. Как нами было показано ранее (А.В.Гычев, 1997), фабула психотравмирующих переживаний у безработных с пограничными психическими расстройствами и нарушениями донозологического уровня в значительной степени (от 55,6% до 100% обследованных) включает в себя такие проблемы, как неопределенность будущего, невостребованность профессиональных знаний и полученного образования, одиночество, нарушение межличностных контактов, снижение активности вне семьи, структурирование свободного времени.

В группе «психическое здоровье» ведущими в структуре психологических защитных механизмов являются «отрицание», «реактивное образование», «интеллектуализация» и «компенсация». Степень выраженности МПЗ «отрицание» и «реактивное образование» превышает нормативные значения для этих показателей. Полученные результаты согласуются с данными Тау-кеновой Л.М. (1995), в соответствии с которыми преобладание МПЗ «отрицание» и «интеллектуализации» характерно для психически здоровых лиц. Напряжение в психологической защиты «реактивное образование» можно интерпретировать как гиперкомпенсацию, основной целью которой является блокирование осознавания неприемлемых для Эго мыслей и переживаний путем преувеличенного развития противоположных стремлений.

Анализ результатов изучения механизмов психологической защиты в зависимости от состояния. психического здоровья позволил выявить следующее. В группе «ПРНХ» структура МПЗ представлена следующим образом: «компенсация» — 71,2±5,2 (различия статистически достоверны в сравнении с группой «ПЗ» при р<0,07), «отрицание» — 68,4±5,09- «регресс» — 66,1±5,2 (различия статистически достоверны в сравнении с группой «ПЗ» при р<0,001). Значение этих показателей превышают нормативные, что свидетельствует о напряженности соответствующих механизмов психологической защиты. Выраженность психологических защит «вытеснение» (54″, 0±4,8- р<0,001) и «замещение» (49,5±3,4- р<0,01) соответствуют нормативным, но статистически достоверно отличаются от аналогичных у здоровых. Использование безработными с психическими расстройствами непсихотического уровня «регрессии» отражает стремление избежать осознования. тревоги, являющейся следствием ценностной дезинтеграции, посредствомперехода на более ранние стадии развития либидо. Регрессия лежит в основе формирования соматизированных эквивалентов тревоги, что соответствует представлениям о невротических расстройствах, как психических нарушениях с обли-гатными симптомами в соматовегетативной сфере и их специфической внут-риличностной интерпретацией. При этой форме защитной реакции, личность, подвергающаяся действию фрустрирующих факторов, заменяет решение субъективно более сложных задач, связанных с потерей работы, на относительно более простые и доступные в этой ситуации, в частности, продолжающийся поиски возможных вариантов лечения имеющихся расстройств, что клинически проявляется в формировании ипохондрической фиксации. Высокая напряженность «компенсации» отражает формирование замещающей деятельности с целью избежать осознавания психотравмирующих переживаний. Индивиды, прибегающие к агрессивным стратегиям (Замещение), стремятся контролировать свой гнев и раздражение по отношению к объекту, их вызывающему, путем переадресовки отрицательных эмоций на объекты, менее угрожающие их благополучию. У безработных этой группы это проявляется в большей, чем у здоровых, выраженности семейных проблем. В меньшей степени наблюдается данный вид защитного поведения, связанного с переадресовкой агрессии самому себе, в виде самобичевания и самоосуждения. Пассивные стили защитного поведения в ситуации безработицы проявляются так же в виде ухода от действительности, безынициативности и подчиненности другим (Вытеснение). В группе «донозологические состояния» ведущими психологическими защитами являются: «реактивное образование» — 69,1±4,2- «отрицание» — 64,8±3,7- «компенсация» — 60,2±4,3- «регресс» — 56,1 ±4,2 (по этому показателю различия с аналогичным показателем в группе «психическое здоровье» статистически достоверны при р<0,05). Как видно из представленных данных, структура МПЗ в этой группе занимает промежуточное положение между здоровыми и больными с психическими расстройствами непсихотического характера, что, вероятно, отражает сложное взаимодействие санои патогенетических механизмов.

В группе «Психические расстройства непсихотического характера» поведенческий репертуар совладания представлен в следующей последовательности: «отвлечение» (П1) и «альтруизм» (П2) — по 63,0%- «активное избегание» (ПЗ) — 59,2%. Реже использовались «отступление» (П6) и «обращение» (П8) — по 25,9%- «конструктивная активность» (П5) — 22,2%- «сотрудничество» (П7) — 18,5%- «компенсация» (П4) — 14,8%. В этой группе частота использования адаптивных («альтруизм») и относительно адаптивных («отступление») значимо не отличается от таковой у здоровых, в тоже время неадаптивные стратегии «активное избегание» (t=2,91- р<0,01) и «отступление» (t=2,13- р<0,05) статистически достоверно чаще используются больными с пограничными психическими расстройствами.

В группе «Донозологические состояния» копинг-механизмы в поведенческой сфере ранжируются следующим образом: «активное избегание» (ПЗ) и «обращение» (П8) — по 61,8%- «компенсация» (П4) — 44,4%- «отвлечение».

П1), «альтруизм» (П2) и «отступление» (П6) — по 38,9%- «сотрудничество» (П7) — 33,3%- «конструктивная активность» (П5) — 22,2%. Относительно адаптивная стратегия «отступление» в этой группе реже используется чем у здоровых (1=4,83- р<0,001), и реже, чем у больных пограничными психическими расстройствами (1=2,05- р<0,05). Относительно адаптивная стратегия «обращение», предполагающая активное использование ресурсов социальной поддержки, в этой группе чаще используется чем у больных (1=2,99- р<0,01), и здоровых (1=3,21- р<0,01). Наличие и доступность социальной поддержки мы интерпретируем как саногенетический фактор формирования социально-стрессовых расстройств, что подтверждается данными и других исследователей. Статистически значимо чаще, чем у здоровых (1=3,12- р<0,01) и больных (1=2,64- р<0,01) используется стратегия относительно адаптивная стратегия «компенсация» которая предполагает фокусировку поведения на использовании релаксирующих техник бытия- (алкоголь, переедание, успокоительные средства). Это способствует снижениюэмоционального напряжения ценой, углубления экзистенциального конфликта и увеличения^риска формирования психопатологической симптоматики. Статистически достоверно более частое (в сравнении с группой здоровых) использование неадаптивных стратегии «активное избегание» (1=3,73- р<0,001) и «отступление» (1=3,89- р<0,001) можно интерпретировать как отказ от поисковой активности, что в ситуации неопределенности является дезадаптирующим фактором.

В эмоциональной сфере в группе «Психическое здоровье» предпочтительность использования соответствующих копинг-механизмов представлена следующим образом: «оптимизм» (Э4) — 86,4% обследованных- «подавление эмоций» (ЭЗ) — 63,6%- «пассивная кооперация» (Э5) — 54,5%- «протест» (Э1) — 36,4%. Менее часто использовались «эмоциональная разгрузка» (Э2) -31,8%- «покорность» (Э6) — 13,6%- «самообвинение» (Э7) — 9,1% и «агрессивность» (Э8) — 4,5%. Таким образом, в этой группе преобладают стратегии разной степени адаптивности: адаптивные способы («оптимизм», «протест»), относительно адаптивные («пассивная кооперация») и неадаптивные («подавление эмоций»). Однако наименее эффективная стратегия — «самообвинение» используется статистически достоверно реже чем у обследованных с донозологическим уровнем расстройств (1=3,89- р<0,001) и реже, чем в группе больных с пограничными психическими расстройствами (1=2,51- р<0,05).

В группе «ПРНХ» предпочитаемыми стратегиями, направленными на сохранение эмоционального комфорта в стрессовой ситуации являются следующие: «оптимизм» — 81,5% обследованных, «подавление эмоций» — 59,2%- «покорность» — 37,0%, «самообвинение» — 29,6%. Реже используются «протест» и «эмоциональная разгрузка» по 25,9%, «пассивная кооперация» -22,2%- «агрессивность» — 14,8%). В структуре выборов у больных пограничными психическими расстройствами существенно преобладают неадаптивные стратегии («подавление эмоций», «покорность», «самообвинение») над адаптивными («оптимизм»). Неадаптивные стратегии блокируют эмоциональную экспрессию и способствуют росту нервно-психического напряжения. Это, в свою очередь, при неэффективности механизмов психологической защиты приводит к симптомообразованию и переходу на патологический уровень адаптации. К. Иакапо [36, 37] удалось показать, что самообвинение и эмоциональное перетолкование ситуации выступают коррелятами психопатологической и психосоматической симптоматики, а поиск социальной поддержки и решение проблем, напротив, существенно снижают уровень тревожности личности. Статистически достоверное (1=2,84- р<0,05) более редкое (в сравнении со здоровыми) использование копинга «пассивная кооперация» свидетельствует о дефиците социальной поддержки, которая является важным саногенетическим фактором в развитии пограничной психической патологии.

В группе «Донозологические состояния» наблюдается следующее распределение стратегий совладания в эмоциональной сфере: «оптимизм» (Э4) -83,3%- «подавление эмоций» (ЭЗ) — 61,1%- «пассивная кооперация» (Э5) и самообвинение" (Э7) — по 38,9%- «покорность» (36) — 27,8%: «протест» (Э1) и «агрессивность» (Э8) — по 22,2%- «эмоциональная разгрузка» — 16,7%. В этой группе соотношение адаптивных, неадаптивных, и относительно адаптивных способов совладания является промежуточным между аналогичной пропорцией у здоровых и больных пограничными психическими расстройствами.

Исследование механизмов совладания у обследованных позволило выявить, что в эмоциональной сфере, можно отметить, что во всех группах наиболее предпочитаемыми являются стратегии «оптимизм» и «подавление эмоций». С нашей точки зрения, в контексте пониманиякопинга как функции личностных и ситуативных ресурсов адаптации, эти стратегии являются отражением особенностей переживания безработицы как макросоциальной ситуации, актуализирующей культурно обусловленные механизмы эмоционального преодоления. Обобщая результаты анализа механизмов совладания в когнитивной сфере, можно предположить, что адаптивные стратегии когнитивной оценки ситуации вынужденной незанятости с характерной для нее высокой степенью прогностической неопределенности и актуализацией экзистенциальных конфликтов предполагает ее восприятие как некого вызова, жизненной задачи, наличие которой является необходимым условием развития творческого потенциала личности. Решение этой задачи посредством поиска и нахождения в ней уникальных личностных смыслов позволяет кате-горизировать ситуацию как субъективно контролируемую и высокозначимую и актуализировать адаптационные ресурсы. В группе «донозологические состояния» и «ПРНХ» последовательно (в сравнении с группой здоровых) увеличивается частота использования неадаптивных и относительно адаптивных способов оценки, суть которых сводится либо к игнорированию факта наличия проблемы, либо к признанию фатальности происходящего и неэффективности каких-либо личностных попыток ее решения.

В поведенческой сфере в группе «Психическое здоровье» преобладают адаптивные («альтруизм», «обращение») и относительно адаптивные («отвлечение», «конструктивная активность») поведенческие техники.

В группе «Психические расстройства непсихотического характера» частота использования адаптивных («альтруизм») и относительно адаптивных («отступление») значимо не отличается от таковой у здоровых, в тоже время неадаптивные стратегии «активное избегание» (1=2,91- р<0,01) и «отступление» (1=2,13- р<0,05) статистически достоверно чаще используются больными с пограничными психическими расстройствами.

В группе «Донозологические состояния» в поведенческой сфере относительно адаптивная стратегия «обращение», предполагающая активное использование ресурсов социальной поддержки, чаще используется чем у больных (1=2,99- р<0,01), и здоровых (1=3,21- р<0,01). Наличие и доступность социальной поддержки мы интерпретируем как саногенетический фактор формирования социально-стрессовых расстройств, что подтверждается данными и других исследователей. Статистически значимо чаще, чем у здоровых (1=3,12- р<0,01) и больных (1=2,64- р<0,01) используется относительно адаптивная стратегия «компенсация» которая’предполагает фокусировку поведения на использовании релаксирующих техник бытия (алкоголь, переедание, успокоительные средства). Это способствует снижению эмоционального напряжения ценой углубления экзистенциального конфликта и увеличения риска формирования психопатологической симптоматики. Статистически достоверно более частое (в сравнении с группой здоровых) использование неадаптивных стратегии «активное избегание» (1=3,73- р<0,001) и «отступление» (1=3,89- р<0,001) можно интерпретировать как отказ от поисковой активности, что в ситуации неопределенности является дезадаптирующим фактором.

На рисунке 10 представлена интегративная модель механизма формирования донозологических состояний и декомпенсации пограничных психических расстройств в контексте взаимодействия в диаде «личность — социальная ситуация». Базовым звеном является экзистенциальный конфликт, который при неэффективности компенсаторно-защитных механизмов приводит к формированию донозологических состояний или декомпенсации имеющихся пограничных психических расстройств.

Региональные факторы макроэкономические особенности региона).

Ситуативные факторы.

Возраст старше 45 лет и младше 30 лет. увольнение по сокращению штатов или ликвидации предприятия, длительность безработицы >10−12 месяцев, дефицит социальной поддержки).

ЛИЧНОСТНЫЕ ФАКТОРЫ: СТРУКТУРА ЦЕННОСТЕЙ.

ВНУТРЕННЯЯ СВОЕ.

Значимость.

Доступность.

ДЕЯТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ N1/.

Значимость #.

Доступность.

Экзистенциальный конфликт.

ТРЕВОГА.

Рис. 10. Механизм формирования донозологических состояний и декомпенсации пограничных психических расстройств у безработных.

Оптимальной организационной формой лечебно-профилактической и психокоррекционной помощи безработным является служба психогигиенической помощи в структуре Городского центра занятости населения (ГЦЗН).

Основными функциями службы психогигиенической помощи являются следующие.

1. Раннее выявление среди незанятого населения лиц с признаками нарушения психического здоровья.

2. Определение степени трудоспособности, а также возможностей оптимального трудоустройства и переобучения незанятого населения в зависимости от состояния психического здоровья.

3. Оказание лечебно-профилактической, психотерапевтической и психосоциальной помощи незанятому населению.

4. Осуществление эффективных форм и методов взаимодействия со специализированными медицинскими и социальными структурами (психоневрологический диспансер, областная психиатрическая больница, специализированная психиатрическая ВТЭК).

5. Консультативно-методическая помощь сотрудникам ГЦЗН.

6. Разработка рекомендаций для ГЦЗН, касающихся особенностей работы в процессе трудоустройства лиц, имеющих признаки нарушения психического здоровья.

На основании данных клинического, и социально-психологического исследования состояния психического здоровья безработных нами были разработаны критерии скрининг-диагностики этих состояний, которые позволили разработать 3 программы психопрофилактической помощи: психофармакологическую, психотерапевтическую и психосоциальную. Психофармакологическая программа реализовывалвсь в стационарных и амбулаторных условиях. Она включала преимущественно назначнение различных психотропных средств, дегидративно-рассасывающую и общеукрепляющую терапию, растительные адаптогены и др., в зависимости от синдромальной структуры и нозологической принадлежности пограничных психических расстройств. Психотерапевтическая программа реализовывалвсь на базе службы психогигиенической помощи безработным и включала в себя психотерапевтические интервенции экзистенциально-гуманистической и когнитивной направленности. Психосоциальная программа также реализовывалась на базе службы психогигиенической помощи безработным и включала в себя коммуникативные тренинги, ролевые игры и другие формы групповой психосоциальной работы. В реализации программ существовала определенная преемственность и этапность. Всего среди обследованных (387 человек — 100%) в психофармакологической помощи нуждалось 62 человека (16,0%), в психотерапевтической помощи — 167 человек (43,1%), и в психосоциальной помощи -183 человека (47,3%). С учетом специфики ситуации вынужденной незанятости нами были выделены следующие уровни эффективности Лечебно-профилактических мероприятий: «А» — полная редукция психопатологической симптоматики, дезактуализация психотравмирующих переживаний, нормализация межличностных отношений, появление или усиление адекватной социальной активности- «В» — неполная редукцияпсихопатологической симптоматики, снижение актуальностипсихотравмирующих переживаний, низкая социальная активность- «С» — отсутствие положительной клинической динамики, сохранение актуальности психотравмирующих, переживаний, отсутствие или снижение социальной активности: '.

Эффективность уровня <<А>> отмечалась у 46,6% больных ПРНХ, уровня «В» — у 43,4% обследованных, уровня «С» — у 10,0%. Среди безработных с донозологическим уровнем нарушений психического здоровья, эффективность лечебно-профилактических мероприятий была выше: полная редукция психопатологической симптоматики и дезактуализация психотравмирующих переживаний наряду с усилением социальной активности наблюдались у 80,1% обследованных, что оказалось значительно выше, чем в группе лиц с пограничными психическими расстройствами (р<0,001). Эффективность уровня «В» в этой группе отмечалась у 19,9%• обследованных, что меньше чем в группе лиц с пограничными психическими расстройствами (р<0,01).

1. Аврамова Е. А. Социальные ресурсы адаптации населения (количественные оценки) / Е. А. Аврамова // Обзор экономики России. — М.: Рабоч. Центр эконом, реформ при правит. РФ, 2002. — № 3. -С. 56.

2. Азгальдов Г. Г Квалиметрия жизни / Г. Г. Азгальдов, В. Н. Бобков, В. Я. Ельмеев, Ю. С. Перевощиков, В. А. Беляков. Ижевск: Изд-во Института экономики и управления УдГу, 2006. 820 с.

3. Акерман Е. А. Невротические расстройства у работников крупного промышленного предприятия (эпидемиология, клиника, профилактика): Автореф. дис.. канд. мед. наук / Е. А. Акерман.- Томск, 1987. 18 с.

4. Александровский, Ю.А. Социально-стрессовые расстройства /Ю.А.Александровский //Обозрение психиатр, и мед. психологии. — 1992.-N2.-С. 5−11.

5. Александровский’Ю. А. Пограничные психические расстройства: Руководство для врачей./Ю.А.Александровский М: Медицина. 1993. — 383с.

6. Александровский Ю. А Пограничные психические расстройства: Руководство для врачей /Ю.А.Александровский — 3-е изд. М.: Медицина, 2000. 496 с.

7. Ананьев В. А Психологические и психиатрические проблемы клинической медицины / В. А. Ананьев // Сб. науч. тр., посвящ. 100-летию каф. психиатрии и наркологии СПбГМУ им. акад. И. П. Павлова.- СПб, 2000.

8. Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысление, преобразование ситуаций и психологическая защита/Л.И. Анцыферова// Психол.журнал. 1994.-Т15,№ 1,.С102−115.

9. Арина Г. А. Психосоматический симптом как феномен культуры /Г.А. Арина // Телесность человека: междисциплинарный аспект: Сб. статей. Отв. ред. В. В. Николаева, П. Д. Пищенко. М.: ФО СССР, 1991. С. 45−55.11.

10. Арина Г. А. Теоретическая модель внутренней картины болезни / Г. А. Арина // Психол. обеспечение психич. и физич. здоровья человека: Тез. докл. к 7-му съезду общества психологов.- М., 1989.-С.15−16.

11. Артемьев И. А. Региональные аспекты «кризисного» индекса качества жизни и психические расстройства на Дальнем востоке/Артемьев.

12. И.А.//Психическое здоровье населения межведомственный подход: тез.докл. Междунар. научно-практ. конф.(Новокузнецк, 2009,13−14 мая) под ред.акад. РАМН ВЛ.Семке. — Томск, Новокузнецк: Изд-во «Иван Федоров «2009. — С.24−27.

13. Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирования личности./В.Г.Асеев М.: Мысль, 1976. 157с.

14. Балашов П. П. Предварительная оценка состояния психического здоровья /П.П.Балашов, Е.Н.Попова// Методические рекомендации. Томск, 1992.-38с.

15. Балашов П. П. Психическое здоровье населения г. Сургута/П.П.Балашов,. И.А.Артемьев// Научно-организац. основы психиатрической помощи в регионе Сибирии ДальнегоВостока Сургут-Томск, 1998.-С.8−11.

16. Белан Е. А. Психология совладающего поведения / Е. А. БеланМ-во образования и науки Рос. Федерации, Куб. гос. ун-т, Социал.-пед. ин-т. Краснодар: КубГУ, 2004. — 82 с.

17. Беляева Л. А. Социальная стратификация и средний класс в России. / Л. А. Беляева М.: Академия, 2001. -345с.

18. Бендюков М. А. Психология профессионального кризиса у безработных: автореф. дисс.. д-ра психол. наук./ М. А. Бендюков СПб, 2009. — 41 с.

19. Бендюков М. А. Эмоциональное переживание кризиса занятости /М.А.Бендюков// Вестник Санкт-Петербургского университета. 2006. Вып. 2. — С. 88 -99. .

20. Бергер П. Социальное конструирование реальности/ П. Бергер, Т. Лукман //М.: «Медиум», 1995. 322с.

21. Березин Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека./Ф.Б.БерезинЛ.: Наука, 1988. 270с.

22. Блинова, Т. В. Прессовый опрос неработающих / Т. В. Блинова, Л. В. Шибут // Социологические исследования. — 1992. — № 5. — С.129−130.

23. Боцмановская М. Б. Тревожно-депрессивные расстройства у безработных в промышленном городе Кузбасса: автореф. дис.. канд. мед. наук / Боцмановская М. Б. — Томск, 2006. — 26 с.

24. Бреев, Б. Д. Безработица в современной России /Б.Д. Бреев.- М.: Наука, 2005. 271 с.

25. Брук Е. Потеря работы: мужчины и женщины/ Е. Брук // Управление персоналом, 2000. № 12. С. 42−45.

26. Вавилина Н. Д. Бедность в России как социальное явление и социальная проблема / Н. Д. Вавилина Новосибирск: СибАГС, 2000. — 510 с.

27. Васильева, О. С. Психология здоровья человека: эталоны, представления, установки: Учеб. пособие. / О. С. Васильева Ф.Р. Филатов.-М., 2001.-352с.

28. Величковский Б. Т. Реформы и здоровье населения (Пути преодоления негативных последствий)./Б.Т.Величковский М.-Воронеж: ВГУ, — 2002. — 64 с.

29. Волков А. Г. Семья объект демографии /А.Г.Волков. — М., «Мысль», 1986,-271с.

30. Вступление России в ВТО: мнимые и реальные социальные последствия / Под ред. Л. Н. Овчаровой. Серия «Научные проекты НИСП». -М., 2004. с. 58.

31. Вассерман Л. И. и др Психологическая диагностика индекса жизненного стиля / Пособие для врачей и психологов. СПб: Изд-во: НИПНИ им. В. М. Бехтерева, 2009. 47 с.

32. Вассерман Л. И. и др. Методика для психологической диагностики способов совладания со стрессом и проблемными для личности ситуациями / Пособие для врачей и медицинских психологов. СПб: Изд-во: НИПНИ им. В. М. Бехтерева, 2009. 40 с.

33. Власов В. Профилирование безработных/ В. Власов// Работа и зарплата. Сыктывкар, 2004. Электронная версия: http://www.zarplata.rU/book/articles/articlesworkman/wview/l 706.aspx.

34. Водопьянова Н. Е. Копинг-стратегии как фактор профессиональной адаптации/ Н. Е. Водопьянова, Е.В.Жукина// Психологические проблемы самореализации личности. Вып. 8 Под ред. JI. А. Коростылевой. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. С. 242−254.

35. Волошина И. А. Групповая работа как форма психологической поддержки человека в ситуации безработицы / И. А. Волошина, О. В. Галицина, В.А.Гребенников// Вопросы психологии. 1999. № 4. С. 43−51.

36. Гильбурд О. А К вопросу о типологии и нозологии шизофрении / О. А. Гильбурд, П. П. Балашов // XIV съезд психиатров России, 15—18 ноября. 2005 г. (Материалы съезда). Москва, 2005. — С.98 — 99.

37. Гильбурд O.A. Семиотика и нозология шизофрении (социобиологическое и клинико-этологическое исследование): автореф. дисс.. д-ра мед. наук / О. А. Гильбурд. — Томск, 2006. — 44с.

38. Голдобина. OlA. Система охраныпсихического здоровья и, повышения эффективности психиатрической службы на региональном уровне: автореф. дисс.. д-ра мед. наук / О. А. Голдобина. — Томск, 2004. — 47с.

39. Голдобина О. А Тенденции состояния психического здоровья крупного агропромышленного региона / О. А. Голдобина, В. Я. Семке, В. Л. Трешутин // Журн. Неврологии и психиатрии им. С. С. Корсакова. 2003. — Т. 103, № 12. — С.45 — 49.

40. Голенкова, З. Т. Безработные: особенности российского бытия / З. Т. Голенкова, Е. Д. Игитханян // Социологические исследования. — 2001. — № 1. С.67−76.

41. Гончарова, Г. Н. Медико-социальная и психологическая характеристика безработных / Г. Н. Гончарова, Н. В. Тихонова. — Красноярск, 1996. 134с.

42. Гордиенко A.A., Структура поведения безработного/А. А. Гордиенко, Ю. М. Плюснин, Г. С. Пошевнев // Социологические исследования. 1996. № 11. С. 99−109.

43. Гордон, JI. А. Социальная адаптация в современных условиях / JI.A. Гордон // Социологические исследования.- 1994. — № 8−9. — С. 3−15.

44. Гордон, Л. А. Социальные эффекты и структура безработицы в России / Л. А. Гордон, Э. В. Клопов // Социологические исследования — 2000. —№ 1. — С.24−33.

45. Готлиб, A.C. Социально-экономическая адаптация в постсоветской России: публичные и приватные практики / A.C. Готлиб, О. Н. Запорожец, Г. Р. Хасаев // Социологические исследования.— 2004. — С. 56−62.

46. Гуваков, В. И. Здравоохранительная деятельность: социокультуральные и методологические проблемы: Автореф. дис.. докт. философ, наук / В. И. Гуваков. М., 2001. — 43с.

47. Гурвич, И. Н. Социальная психология здоровья / И. Н. Гурвич. -СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. 1023 с.

48. Гурович, И. Я. Социальная психиатрия и социальная работа в психиатрии / И. Я. Гурович, Я. Я. Сторожанова //Социальная и клиническая психиатрия. 1998. Т8, № 4. С. 5−19.

49. Гурович, И. Я. Психиатрические учреждения России: показатели деятельности (1999;2006 гг.)/И.Я.Гурович, В. Б. Голланд, И. М. Сон, С. А. Леонов, Е.В.Огрызко// М., 2007. 572 с.

50. Гычев A.B. Психическое здоровье безработных: Автореф. дис.. канд. мед. наук / А.В.ГычевТомск., 1997. 23с.

51. Дановский С. Л. Социологическая и психологическая характеристика безработных / С. Л. Дановский // Социологические исследования. 1994. -N5. С.82−89.

52. Демин А. Н. Способы адаптации безработных в трудной жизненной ситуации / А. Н. Демин, И. П. Попова // Социологические исследования. 2000. — С.35−45.

53. Дёмин А. Н. Безработные члены домохозяйств в поисках новой занятости / А. Н. Демин // Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ) / Под ред. Р. М. Нуреева. М.: МОНФ, 2001. С. 232−248.

54. Дёмин А. Н. Достижение успеха в ситуации безработицы /А.Н.Демин // Социологические исследования. 2002. № 10. — С. 46−57.

55. Дёмин А. Н. Использование понятия «совладание» в психологии / А. Н. Демин // Человек. Сообщество. Управление (Научно-информационный журнал КубГУ). 2001. № 2. — С. 90−106.

56. Дёмин А. Н. Личность в кризисе занятости: стратегии и механизмы преодоления кризиса: автореф. дис.. д-ра психол. наук /А.Н.Демин. -Краснодар, 2005. 49 с.

57. Дёмин А. Н. Теоретические подходы к проблеме безработицы в зарубежной психологии / А. Н. Демин // Психологический журнал. 2005. Т. 26. — N 4. С. 20−29.

58. Дмитриева Т. Б. Предмет социальной психиатрии / Т. Б. Дмитриева // XII съезд психиатров России.- М., 1995 С. 62.

59. Дорофеева З. Е. Незанятые в современной России / 3-Е. Дорофеева // Социологические исследования. 2008. — № 2. — С. 127−134.

60. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность. Коллективная монография / Рук. Л.Н. ОвчароваНезависимый институт социальной политики. М.: ГУ—ВШЭ, 2005.

61. Дубин Б. В. Молодежь и идеология сегодня. Куда идет Россия?. Общее и особенное в современном развитии./ Б.В.Дубин// М.: МВШСНИнтерцентр, 1997. С. 291−302.

62. Жидкова Е. М. Ориентация на незанятость среди проблемных групп населения / Е. М. Жидкова // Социологические исследования.- 2005. — № 3— С.52−62.

63. Журавлёва, И. В. Восприятие здоровья и связанных с ним привычек и установок (сравнительное исследование взрослого населения в Хельсинки и Москве/ И. В. Журавлёва, X. Палосоу//). М.: ИС РАН, 1998 -356с.

64. Журбин В. И. Понятие психологической защиты в концепциях 3. Фрейда и К. Роджерса/В-И. Журбин // Вопросы психологии. 1990. — № 4. -С. 14−22.

65. Запускал ов^. С. В: Экзогенно-органические. психические-расстройства у работников крупного промышленного: предприятия (клинико-эпидемиологический и, профилактический аспекты): Автореф. дис.. канд. мед. наук / С. В. Запускалов. Томск,. 1986. — 18 с.

66. Заславский, И. К. Характеристика труда в современной России (очерк социально-трудовой политики) / И. К. Заславский // Вопросы экономики. 1997. — № 2 — С. 78.

67. Зубаревич Н. ВРегионы России: неравенство, кризис, модернизация /Н.В. Зубаревич М.: Независимый институт социальной политики, 2010: — 160 с.

68. Иванова Т. И. Актуальные вопросы психического здоровья безработной части населения/ Т. И. Иванова, М.Г.Усов// Актуальные вопросы психиатрии и наркологии / Под редакцией академика РАМН, профессора В. Я. Семке. Томск: РАСКО, 2001. — Вып. 10. — 40с.

69. Кабанов, М. М. Экология человека и социальная психиатрия / М. М. Кабанов // XII съезд психиатров России: Матер, съезда. М., 1995. -С.72−73.

70. Казначеев, В. П. Здоровье и первичная профилактика / В. П. Казначеев // Бюллетень СО АМН СССР. 1985. — № 3. — С.27−30:

71. Капелюшников, Р. И. Нестандартные формы занятости и безработицы в России / Р. И. Капелюшников // Препринт WP3/2004/06. М: ГУ ВШЭ, 2004. — http://www.hse.ru/science/preprint/WP3 2004 06.pdf.

72. Капелюшников, Р. И. Движение рабочей силы ирабочих мест в российской промышленности / Р. И. Капелюшников // Вопросы экономики. — 1998.-№ 2.

73. Кербиков, О. В. Избранные труды / О. В. Кербиков. М1., 1 971 312 с.

74. Кешелава, Т. Г. Особенности социокультуральных представлений о здоровье и болезни (на примере грузинской популяции) / Т. Г. Кешелава, А. Г. Арина // Материалы научно-практической конференции. Томск, 2005;С. 78−81.

75. Киселев A.C., Психическое здоровье населения / А. С. Киселев, Н. М. Жариков, Е. А. Иванова, Л. П. Яцков // Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1993.-392 с.

76. Ковалев, В. В. О внедиспансерном разделе психиатрической помощи / В. В. Ковалев, И. Я. Гурович // Журн. невропатологии и психиатрии. 1986. — Вып. 9. — С. 1410—1416.

77. Кожевникова Е. Ю. Личностные ресурсы преодоления ситуации социально-экономической депривации: автореф. дис.. канд. психол. наук: / Е. Ю. Кожевникова. Краснодар, 2006. — 24 с.

78. Корель, Л. В. Социология адаптаций / Л. В. Корель. — Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 1997. С. 27.

79. Кравченко С. А. Социология и вызовы современной социокультуральной динамики/С. А. Кравченко, В. Л. Романов // Социологические исследования.- 2004. —№ 3 — С.3−11.

80. Кузив Т. Как обрести мир в душе /Т.Кузив //Медицинская газета.-№ 95 от 17.12.2008.

81. Кутепова Н. «Группа риска» и проблемы застойной безработицы / Н. Кутепова // Человек и-труд. 1993. № 10. С. 67−76.

82. Куприянова И. Е. Качество жизни и психическое здоровье/И.Е.Куприянова, В.Я.Семке// Томск, 2004.-121 с.

83. Кучеренко И. В. Психологические средства, формирования адаптивного поведения личности в ситуации её трудоустройства: автореф. дис.. канд. психол. наук / И. В. Кучеренко. Новосибирск, 2003. -23 с.

84. Лапкин В. В. Ценности постсоветского человека / В. В. Лапкин, В. И. Пантин // Человек в переходном обществе. М.: Наука, 1998. С. 3−33.

85. Лебедев А. Н. Как найти работу и, как ее не искать: Советы психолога / А. Н. Лебедев // Прикладная психология. 1999. № 1.С. 82−95.

86. Лебедева Н. М. Базовые ценности русских на рубеже XXI века / Н.М.Лебедева// Психологический журнал. 2000. Т. 21. № 3. С. 73−87.

87. Лебедева Н. М. Социальная идентичность на постсоветском пространстве: от поисков самоуважения к поискам смысла / Н. М. Лебедева // Психологический журнал. 1999. Т. 20. № 3. С. 48−58.

88. Левин Б. М. Главные факторы алкоголизации общества в условиях социальных перемен / Б.М. Левин// Социологические исследования.- 1997. -№ 4.-С.102−108.

89. Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание, личность/А.Н.ЛеонтьевМ.: Политиздат, 1975, — 304с.

90. Лисицин Ю. П. Социальная гигиена и организация здравоохранения / Ю. П. Лисицин — М.: Медицина, 1973 С.47−63.

91. Лищук В. А. Обзор «Основы здоровья» / В. А. Лищук, Е. В. Мосткова. — М, 1994. — 134 с.

92. Магун B.C. Структура и динамика трудовых ценностей российского населения / B.C. Магун // Россия: трансформирующееся общество /Под ред. В. А. Ядова. М.: Канон-пресс-Ц, 2001. — С.430−448.

93. Мандрикова Е. Ю. Особенности психологического времени безработных/Е.Ю. Мандрикова// Вопросы психологии. 2005. № 6. С.55−62.

94. Мильман О. В. Формирование активной трудовой мотивации как аспект деятельности социального государства / О. В. Мильман // Нижний Новгород, 2006. Электронная версия: http: // www. unn. Ru / rns / fl4 / k2 / students / hopes/ll.htm.

95. Михайлова H. Б. Опыт психологического исследования ситуации безработицы / Н. Б. Михайлова // Социологические исследования. 1998. Т. 19. № 6. С. 91−102.

96. Нартова-Бочавер С. К. «Coping behavior» в системе понятий психологии личности /С.К.Нартова-Бочавер // Психологический журнал. 1997.-№ 5.-С. 20−30.

97. Неравенство и смертность в России /Коллективная монография /Под ред. В. Школьникова, Е. Андреева и Т. Малевой. Московский центр Карнеги. — М: Сигналь, 2000. — 107с.

98. Никифоров, Г. С. Психология здоровья / Г. С. Никифоров, В.А. Ананьев// СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 523с.

99. Обследование населения по проблемам занятости— М.: Госкомстат, май 2000.

100. Осницкий А. К., Саморегуляция активности субъекта в ситуации потери работы/А.К.Осницкий, Т. С. Чуйкова // Вопросы психологии. 1999. № 1.-С. 92−103.

101. Панченко А. В. Анализ поведенческой активности безработных/ А. В. Панченко // В сб. Человек в психологии: ориентиры исследований в новом столетии (20 апреля 2001 года). Караганда, 2001. С. 166−172.

102. Пельцман, J1. Стрессовые состояния у людей, потерявших работу / JT. Пельцман // Психологический журнал. 1992. — N.1. — С. 126−130.

103. Петраков, Б. Д. Нервно-психические расстройства работников автопромышленного предприятия / Б. Д. Петраков // Здравоохранение РФ. -1987. -№ 1.-С. 26—28.

104. Пичугина, Ю. А. Клинический анализ психических расстройств у оказавшихся безработными / Ю. А. Пичугина // Вопросы ментальной медицины и экологии. 1997. Т.З. -№ 2. — С.51−56.

105. Плюснин Ю. М. Социально-психологическая характеристика личности безработных женщин/Ю.М:Плюснин//ЭКО. 1996. № 1. С. 256−262.

106. Плюснин Ю. Mi, Пошевнев Г. С. Социальная психология-безработного/Ю.М.Плюснин, Г. С.Пошевнев//Новосибирск: ЦСА, 1997. 84 с.

107. Подготовка, руководителей Клуба / Клуб ищущих работу. Пособие для преподавателей. М.: Изд-во Федеральной службы занятости России, 1996.-236 с.

108. Пошевнев Г. С. Безработица как социальное явление / Г. С. Пошнвнев — Новосибирск: ЦСА, 1997. 18 с.

109. Поваренков Ю. П., Личностные детерминанты копинг-поведения в ситуации потери работы /Ю.П. Поваренков И. В. Шагарова // Педагогический Вестник. 2006. -№ 2.-С. 56−63.

110. Положий, Б. С. Психические расстройства, связанные с социальным стрессом: новая проблема российской психиатрии / Б. С. Положий // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 1996. — N2. — С.15−17.

111. Положий, Б. С. Эпидемиология, клиника и профилактика нервно-психических расстройств у работников промышленности: Автореф. дис.. докт. мед. наук / Б. С. Положий, — М., 1985.-36 с.

112. Положий, Б. С. Факторы риска психических расстройств у работников газовой промышленности в условиях Севера / Б. С. Положий, Е. В. Степанов // Медицина в Кузбассе. Проблемы медицины и психиатрии. — 2003.-№ 3.-С. 53—54.

113. Положий, Б. С. Перспективы развития социальной психиатрии / Б. С. Положий // Российский психиатрический журнал: Научно-практический журнал. — 2000. — N 1. — С. 68−70.

114. Приходько Н. И. Когнитивные факторы совладающего поведения безработных / Н. И. Приходько // Психологический журнал. 2001. Т. 22. № 2. С. 105−112.

115. Рахмазова Л. Д. Сравнительная характеристика шизофрении (региональный5 аспект) / Л. Д. Рахмазова // Сибирский вестник психиатрии и наркологии, — 2004.— № 4 (34).— С. 107−112.

116. Римашевская, Н. М. Социальная стратификация современного российского общества / Н. М. Римашевская. М., 1995. — 243с.

117. Российский статистический ежегодник. 2006: Стат.сб. /Росстат. -Р76, М., 2006.-806 с.

118. Рубаковский Л. Л. Сравнительная оценка демографического неблагополучия регионов России/Л.Л. Рубаковский// Социологические исследования.- 2008. -№ 10. С.81−87.

119. Рубинштейн С. Л. Человек и мир /С.Л. РубенштейнМетодологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1969.-С. 348−374.

120. Савиных Д. Б. Структура, динамика и профилактика состояний психической дезадаптации: Автореф. дис.. канд. мед. на-к./Д.Б.СавиныхТомск, 1989. -24с.

121. Семичов С. Б. Предболезненные психические расстройства / С.Б.Семичев-Л.: Медицина, 1987. 184 с.

122. Семке, В.Я. Клинико-организационные аспекты ранней диагностики и профилактики нервно-психических расстройств / В. Я. Семке, Б. С. Положий // Здравоохранение Рос. Федерации.- 1985. N 10. С. 28−31.

123. Семке, В. Я. Пограничные состояния и психическое здоровье / В .Я. Семке, Б. С. Положий. Томск, 1990. — 208 с.

124. Семке, В. Я. Превентивная психиатрия / В. Я. Семке. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999.-403 с.

125. Семке, В. Я. Экологическая психиатрия: настоящее и будущее /В.Я. Семке // Социальная и клиническая психиатрия. — 1992. Т2, вып. 3. — С. 19−22.

126. Семке, В. Я. Экологические аспекты современной психиатрии: региональные аспекты / В. Я. Семке // Вестник РАМН. 1994. — № 2. — С. 1217.

127. Семке, В. Я. Распространенность, ранняя диагностика и профилактика пограничных нервно-психических расстройств / В. Я. Семке, Б. С. Положий, П. П. Балашов и др. // Бюлл. ТНЦ АМН СССР.- Томск, 1989.-Вып. 1. С. 106−114.

128. Семке В. Я. Психогении современного общества / В.Я. Семке-Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. 407 с.

129. Семке В. Я. Качество жизни и превентивная психиатрия / В. Я. Семке, И. Е. Куприянова. Томск: Издательство Томского государственного университета, 2007. — 186 с.

130. Семке В. Я. Психосоциальные и биологические факторы психической дезадаптации (на модели невротических расстройств) / В. Я.

131. Семке, Е. В. Гуткевич, Е. В. Иванова. Томск: Изд-во «Иван Федоров», 2008. 204 с.

132. Семке В. Я. Психическое здоровье коренного населения Восточного России / В. Я. Семке и др. Томск, Новосибирск: Изд-во Наука", 2009. — 360 с.

133. Сидоров, П. И. Общественное здоровье и социальные недуги / П. И. Сидоров, В. Т. Ганжин. М., 1995.

134. Синявская, О. В. Неформальная занятость в современной России: измерение, масштабы, динамика / О. В. Синявская. М.: Поматур, 2005. -235с.

135. Соколова Г. Н. Занятость и безработица в условиях рыночной модернизации / Г. Н. Соколова // Социологические исследования. 1998, № 9. С. 77−81.

136. Соколова Г. Н. Социальная политика государства в сфере труда и трудовых отношений / Г. Н Соколова // Социологические исследования. 2004. № 4. С. 60−63.

137. Соколова Г. Н. Социальные издержки безработицы и пути их снижения / Г. Н Соколова // Социологические исследования. 1995. № 9. С. 6568.

138. Соколова Г. Н., Кобяк О. В. Нерегистрируемая безработица в Беларуси / Г. Н Соколова // Социологические исследования. 2003. № 7. С. 2533.

139. Соколова Г. Н., Леверовская Я. В. Социально-профессмональные ориентации безработных в условиях формирующегося рынка труда / Г. Н Соколова, Я. В. Леверовская / Научн. ред. Е. М. Бабосов. Минск: Ин-т социологии Академии наук Беларуси, 1993. 90 с.

140. Соловьев А. Профилирование безработных/А.Соловьев, И. Шолохов // Человек и труд. 2001. № 3. с. 54−55.

141. Соломин И. Л. Динамика мотивации безработных женщин /И.Л.Соломин СПб., 1996. Электронная версия: http://delta-ya.narod.ru/res2.html.

142. Солнцева В. А. Самоактуализация безработного в трудовой сфере: дис.. канд. психол. наук / В.А.СолнцеваМ.: РГБ, 2003. 190 с.

143. Соломин И. JL Психосемантический подход к исследованию трудовой мотивации: Автореф. дис.. канд. психол. наук /И.Л.Соломин. -СПб, 2006. -26.

144. Социальный атлас Российских регионов /http://atlas.socpol.ru/typology/tabletypes.shtml.

145. Сыманюк Э. Э. Психология профессионально обусловленных кризисов /Э.Э.Сыманюк М.: Изд-во Московского психолого-социального институтаВоронеж: НПО «МОДЭК», 2004. — 320 с.

146. Стефаненко, Т. Г. Социальная психология этнической идентичности: Автореф. дис.. докт. психол. наук / Т. Г. Стефаненко. — М., 1999.-43с.

147. Стратегия сокращения бедности./ Томск, 2005. http://www.tomsk.gov.ru/opencms/ru/socialground/standard life/cutting poverty, html.

148. Тапилина, B.C. Социально-экономическая дифференциация и здоровье населения России / В. С. Тапилина // ЭКО. — 2002. № 2. — С. 114 124.

149. Тапилина, B.C. Социально-экономический статус и здоровье населения / В. С. Тапилина // Социологические исследования. — 2004. — № 3 — С.126−137.

150. Таукенова Л. М. Кросс-культуральные исследования личностных и межличностных конфликтов, копинг-поведения и механизмов психологической защиты у больных неврозами: Автореф .дисс. к.м.н./Л.М.Таукенова СПб., 1995. 21с.

151. Тихонова, Н. Е. Особенности дифференциации и самооценки статуса в полярных слоях населения / Н. Е. Тихонова // Социологические исследования. 2004. — С.23−29.

152. Тихонова, Н. Е. Российские безработные: штрихи к портрету / Н. Е. Тихонова // Мир России. Социология. Этнология. 1998. — № 1−2. — с24−32.

153. Уваров Д. Ю. Социально-гигиеническая характеристика психического здоровья безработных (на примере Хабаровского края): Автореф. дис.. канд. мед. наук / Д. Ю. Уваров.- Хабаровск, 2007. 23 с.

154. Уманский, С. М. Адаптация промышленных рабочих (психически больных и здоровых) на модели Урало-Западно-Сибирского региона. Клинико-социальный аспект: Автореф. дис.. докт. мед. наук / С. М. Уманский. Л., 1991. 47 с.

155. Фанталова Е. Б. Об одном методическом подходе к исследованию мотивации и внутренних конфликтов/Е.Б.Фанталова// Психол.журнал.Т.13, № 1, 1992.С.107−117.

156. Феофанов, К.А. Ценностно-нормативный аспект безработицы в России / К. А. Феофанов // Социологические исследования. 1995. — № 9. -С.59−74.

157. Франкл В. Человек в поисках смысла:/В.ФранклСборник. Пер. с англ. и нем. М.: Прогресс, 1990. — С. 24—43.

158. Фритлинский B.C. Социально-стрессовые факторы развития нарушений психического здоровья/В.С.Фритлинский//Актуал ьные вопросы психиатрии и наркологии. (Под редакцией академика РАМН, профессора В. Я. Семке. Томск: РАСКО, 2001. — Вып. 10.-94 с.

159. Ушаков Г. К. Пограничные нервно-психические расстройства./Г.К.Ушаков М.: Медицина, 1987. 304с.

160. Хасаев, Г. Р. Особенности региональной безработицы / Г. Р. Хасаев // Социологические исследования. — 1998. — № 2. С.41−48.

161. Цай Л. В. Охрана здоровья работающих: аспект психического здоровья / Л. В. Цай, В. В. Захаренков, Н. В. Зубенко // Охрана психического здоровья работающего населения России: Тезисы докл. конф. Кемерово, 2009.-С. 272−275.

162. Чуркин, A.A. Некоторые подходы к оптимизации специализированной помощи больным с пограничными психическими расстройствами / A.A. Чуркин // Материалы ХП съезда психиатров России. -М., 1995.-С. 126−128.

163. Чуркин, А. А. Психическое здоровье городского населения / А. А. Чуркин, В. М. Михайлов, JL Н. Касимова. — М.- Хабаровск, 2000. 376 с.

164. Чуркин А. А., Творогова Н. А. Психиатрическая помощь населению Российской Федерации в 2005 году / А. А. Чуркин, Н. А. Творогова // М.: ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава», 2006.

165. Чуркин А. А., Творогова Н. А. Психиатрическая помощь населению Российской Федерации в 2006 году: Аналитический обзор./ А. А. Чуркин, Н. А. Творогова // М.: ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава», 2008.

166. Шагарова И. В. Личностные детерминанты и типы копинг-поведения в ситуации потери работы: автореф. дис.. канд. психол. наук./И.В.Шагарова. Ярославль, 2007. — 23 с.

167. Шпикалов, А. Ю. Современные данные о состоянии психического здоровья незанятого населения (аналитический обзор литературы)/ А. Ю. Шпикалов // Российский психиатрический журнал.- 2001. № 2. — С.61−63.

168. Abelin, Th. Positive indicators in health promotion and protection/ Th. Abelin // World Health Rep.- 1986. V. 39, № 4. P.353−364.

169. Abramson L. Y. Hopelessness depression: A theory-based subtype of depression /L.A. Abramson, L.B. Alloy, G. Metalsky // Psychological Review. 1989.-96(2).-Pp. 358−372.

170. Abramson L. Y. Learned helplessness in humans: Critique and reformulation / L.A. Abramson, M.E.Seligman, J.D.Teasdale // Journal of Abnormal Psychology. 1978. 87. Pp. 49−74.

171. Amundson N. E. The dynamics of unemployment: Job loss and job search / N.E. Amundson, W.A. Borgen // Personnel and Guidance Journal. 1982. -Vol. 60. Pp. 562−564.

172. Aneshensel C. Social Stress: Theory and Research/ C. Aneshensel // Annual Review of Sociology. 1992. P. 15−38.

173. Aneshensel C. Social Structure, Stress and Mental Health / C. Aneshensel, C. Rutter., P. Lachenbruch // American Sociological Review-1991.-P. 56−78.

174. Arber S. Social class, non-emrloyment and chronic illness / S. Arber // Brit. Med. J. 1987. — P. 1064−1073.

175. Archer, J. The grief process and job loss: a cross-sectional study / J. Archer, V. Rhodes // Br J Psychol. -1993. P. 395−410.

176. Argyle M. The Psychology of Social Class / M. Argyle. — London: Routledge. -1994. -313p.

177. Artazcoz L. Unemployment and Mental Health: Understanding the Interactions Among Gender, Family Roles, and Social Class /L. Artazcoz, J. Benach, C. Borreil, I. Cortes // American Journal of Public Health. 2004, Vol 94. — N. 1. P.82 — 86.

178. Auslander G.K. Social networks and health status of the unemployed / G.K. Auslander // Health Soc Work Summer. 1988.-13 (3). — P. 191−200.

179. Baum A. Unemployment stress: loss of control, reactance and learned helplessness/ A. Baum, R. FlemingD.M. Reddy // Soc. Sei. Med. 1986. — 22(5). -P. 509−16.

180. Bartley M. Unemployment and ill health: understanding the relationship./M. Bartley// Epidemiol Community Health. 1994;48. — P.333−337.

181. Beautrais A. L. Unemployment and serious suicide attempts^ / A. L Beautrais, P.R. Joyce., R.T. Mulder// Psychol. Med -1998. Vol. 28, N 1. — P. 209 218.

182. Beebe J.E. Principles of crisis intervention: In Psychiatric treatment crisis, clinic and consultation/ eds. C.P.Rosenbaum and J.E.Beebe.-N.Y.-1975. -345p.

183. Black PA. Bringing purpose to life. The relationship between unemployment and health./ P.A. Black // Prof. Nurse/ 1993, 8(11).- P.748−52.

184. Bland R. C. Psychiatric Disorders and Unemployment in Edmonton / R.C. Bland, O. H. Stebelsky S. C Newman. // Acta Psychiatr. Scand 1988. -Suppl. 338.-P. 72−80.

185. Blanchard-Fields F. Moderating Effects of Age and Context on the Relationship Between Gender, Sex Role Differences, and Coping / F. Blanchard-Fields//Sex Roles. 1991, V. 25. N. 11−12. — P. 645−660.

186. Billings A.G., Moss R. H. The role of coping responses and social resources in attenuating the stress of life events / A.G.Billings, R.H. Moss // Journal of behavioral medicine. 1981. -Vol. 4. №. 2. — Pp. 139−157.

187. Borgen W. A., Amundson N. E. The Dynamics of Unemployment /W.A. Borgen, N.E. Amundson // Jornal of counseling and development. 1987. -Vol. 65.-Pp. 180−184.

188. Bolton W. longitudinal study of social support and depression in unemployed men / W. Bolton, K. A. Oatley // Psychol. Med. 1987. P. 453−60:

189. Brandon S. Crisis therapi / S. Brandon //Curr., Psychiatr. Ther.-1975.-15.-P.243−246.

190. Brenner, S.O. Long-term unemployment among women in Sweden / S.O. Brenner, L. Levi // Soc Sci Med. 1987.-25(2). — P. 153−61.

191. Burgard.S. Perceived job insecurity and worker health in the United States./ S. Burgard J. Brand, J. S. House// Social Science & Medicine — 2009.-69(5): 777−85.

192. Caplan G. An approach to community mental health /G. Caplan.-N.Y.: Grune and Stratton, 1961.

193. Caplan G. Principles of preventive psychiatry./ G. Caplan N.Y.: Basis Books, 1964.

194. Caplan G. Support systems and community mental healths./ G. Caplan N.Y.: Behavioral Publications, 1974.

195. Caplan RD., Job seeking, reemployment, and mental health: a randomized field experiment in coping with job loss / R.D. Caplan, A.D. Vinokur, R.H. Price, M. van Ryn // J Appl Psychol. 1989, Oct. — 74(5).- P. 759−69.

196. Catalano R. Job loss and alcohol abuse: a test using data from the Epidemiologic Catchment Area project. / R. Cafaiano, D. Dooley, G. Wilson, R. Hough, J. Hith.// J Health Soc Soc. Be-hav. 1993 Vol. 34, N 3. — P. 215−225.

197. Cassel J. The Contribution of the Social Environment to Host Resistance / J. Cassel // American Journal of Epidemiology. 1976. 104: 107−23.

198. Claussen B. Restricting the influx of disability beneficiaries by means of law: experiences in Norway / B. Claussen., // Scand J Soc Med.- 1998, Mar-26(l):l-7.

199. Claussen B, Helmert U. Unemployment as a challenge for general practice /B.Claussen, U. Helmert//Gesundheitswesen.- 1999, Mar-60(3): 143−7.

200. Cochrane R. Women, marriage, emloyment and mental health / R. Cochrane, M. Stopes-Roe // Brit. J. Psychiat. 1981. P. 373−381.

201. Coping with life crises. An integrated approach / Ed. by R. H. Moos. N.Y.: Plenum press, 1986. 243 p.

202. Edwards J. R. The determinants and consequences of dealing with stress // In C. L. Cooper & R. Payne (Eds.) Causes, coping, and consequences of stress at work. New York: Wiley, 1988. Pp. 223−263.

203. Crawford, M. J. Increasing rates of suicide in young men in England during the 1980s: the importance of social context / M. J. Crawford, M. Prince // Social Science and Medicine. 1999*. 49- P.1419−1423.

204. Crepet, P. Unemployment and psychiatric disorders. etiologic hypotheses and empiric evidence of the psychopathologic effects of the suspension of employment / P. Crepet // Med Lav. — 1989, 80(6). — P. 447−57.

205. Crepet, P. Effects of occupational status on the mental health of young Italian men and women. A cross-sectional study. / P. Crepet, A. Flaw, G. Vetrone, M. Costa// Int. J. Soc. Psychiatry 1993. — Vol. 39, N 4. — P. 303−312.

206. Cullen F. Rethinking Crime and Deviance Theory: The Emergence of a Structuring Tradition / F. Cullen.-// Totowa, NJ: Rowan and Allenheld.- 1984.

207. DArcy, C. Unemployment and Health: data and implications / C. DArcy//Can. Health. 1986, 77. — Supl.l. — P. 124−131.

208. Deniel Rosanas, J. The influence of unemployment on mental health problems / J. Deniel Rosanas, M., Bosch Molas, N. Cuiri Borr’as., C. Olmeda Brea// Aten Primaria 1996. — Vol. 18, N 7. — P. 379−382.

209. Dew, M.A. Mental health effects of job loss in women / M.A. Dew, E.J. Bromet, L. Penkower // Psychol Med 1992 Aug. 22(3). — P. 751−64.

210. Dew, M.A. A comparative analysis of two community stressors' long-term mental health effects / M.A. Dew, E.J. Bromet, H.C. Schulberg // Am J Community Psycho. 1987. — 15(2). — P. 167−84.

211. Dew, M.A. Effects of unemployment on mental health in the contemporary family / M.A. Dew, L. Penkower, E.J. Bromet // Behav Modif .1991. 15(4).-P. 501−44.

212. Dohrenwend, B. P. Socioeconomic status and psychiatric disorders: the causation-selection issue / B. P. Dohrenwend, I. Levav, P. E. Shrout et al. // Science. 1992. — P. — 946−952.

213. Dooley D, Health and unempIoyment./D. Dooley, J. Fielding, L. Levi //Annu Rev Public Health. 1996;17:449−65.

214. Dooley D. Mental health and welfare transitions: depression and alcohol abuse in AFDC women./ D. Dooley, J. Prause // Am J Community Psychol. 2002 Dec-30(6):787−813.

215. Dressier, W.W. Unemployment and depressive symptoms in a southern black community / W.W. Dressier // J Nerv Ment Dis. 1986. — Nov. 174(11).-P. 639−45.

216. Ecob R., Smith G.D. Income and Health: What Is the Nature of Relationship / R. Ecob, G.D. Smith // Social Science and Medicine. 1999. — V. 48, № 5. — P. 693−705.

217. Edman J.L. Kameoka V.A. Cultural differences in illness schemas / Edman J. L, Kameoka V.A. // Cross-culturalpsychology.-1997.-V. 28, № 3.

218. Elwes R. D., Epilepsy and employment. A community based survey in an area of high unemployment. /R.D.Elwes, J. Marshall, A. Beattie, P.K. Newman //JNeurol. Neurosurg. Psychiat. 1991. — Vol. 54, N 3. — P. 200−209.

219. Ensminger ME., Celentano D.D. Gender differences in the effect of unemployment on psychological distress/M.E. Ensminger., D.D. Celentano // Soc Sci Med.- 1988. 27(3). — P. 239−47.

220. Ensminger ME., Celentano DD. Unemployment and psychiatric distress. P. social resources and coping./ M.E. Ensminger., D.D. Celentano // Soc Sci Med.- 1990.30(4).-P. 469−77.

221. Ettigi P., Meyerholf A. S., Chirban J. T. The quality of life and employment in panic disorder./ P. Ettigi, A.S. Meyerholf, J.T.Chirban // J. Nerv. Ment. Dis. 1997. — Vol. 185, N 6. — P. 368−372.

222. Ezzy D. Unemployment and mental health: a critical review./ D. Ezzy // Soc Sci Med. 1993 Jul. — 37(1). — P. 41−52.

223. Feather N.T. Unemployment and its psychological correlates / N.T. Feather // Austr. J. Psychol. 1983, 34. — P.309−323.

224. Fergusson D. M. The effects of unemployment on psychiatric illness during young adulthood. /D.M. Fergusson, L.J. Horwood, M.T. Lynskey // Psychol. Med. 1997. — Vol. 27, N 2. — P. 371−381.

225. Finzen A. Perspektiven der Sozialpsychiatre in urban areas/ A. Finzen //Sozialpsychiatrische Informationen.-1993. № 4-S/2−5.

226. Fruensgaard K., Foolow-up of a group of unemrloyed patients consecutively admitted to an emergency psychiatric department /K. Fruensgaard, S. Benjaminsen, S. Joensen, K. Helstrup // Soc. Psychiatry. 1983, 18. — N3. P.129−135.

227. Goldberg E. M., Schizophrenia and social class./E.M. Goldberg, S.L. Morrison//British Journal of Psychiatry, 1963.-109, 785−802.

228. Goode W. The Celebration of Heroes: Prestige as a Control System/W. Goode// Berkeley, CA: University of California Press. 1978. — 345P.

229. Garrido Rodriguez P, The work situation and mental health. The results of a cross-sectional study./ P. Garrido Rodriguez, I. Castillo Herraiz, F.G. Benavides, I. Ruiz Perez //Gac Sanit. 1994 May-Jun-8(42): 128−32.

230. Hafner H. Does unemployment cause illness? A review of the status of knowledge of the correlation between unemployment, physical and psychological health risks./ H. Hafner // Fortschr. Neurol. Psychiatr. 1988 Oct. -56(10). — P. 326−43.

231. Hall E.M., Depression in unemployed Swedish women.// E.M.Hall, J.V.Johnson //Soc. Sci. Med. 1988, 27. N.12. — P.1349−1365.

232. Hamilton V.L., Unemployment, distress, and coping: a panel study of autoworkers./V.L. Hamilton, W.S. Hoffman, C.L. Broman, D. Rauma // J. Pers. Soc. Sychol. 1993 Aug. — 65(2). — P. 234−47.

233. Hammarstrom A. Health consequences of youth unemployment-review from a gender perspective./A. Hammarstrom // Soc. Sci. Med/ 1994, Mar. — 38(5). — P. 699−709.

234. Hammarstrom A. Nervous and depressive symptoms in a longitudinal study of youth unemployment—selection or exposure? /A.Hammarstrom, U.Janlert. // Adolesc. 1997, Jun- - 20(3). — P.293−305.

235. Hammer T. Unemployment and use of drug and alcohol among young people: a longitudinal study in the general population / T. Hammer // Br. J. Addict. 1992. — Vol. 87, Nil. -P. 1571−1581.

236. Harrison, L. Do the rich really die young? Alcohol-related mortality and social class in Great Britain, 1988;94./L. Harrison, E. Gardiner //Addiction. -1999,(94) — P.1871−1880.

237. Harych H. Worries about the job, unemployment and health statusinitial results of a study in Saxony/H. Harych // Gesundheitswesen. 1995. — Bd 57, N 2. -S. 82−85.

238. Heikkinen M. E., Recent life events and suicide in personality disorders./M.E. Heikkinen, M.M. Henriksson, E.T. Isometsa // J. Nerv. Ment. Dis. 1997.-Vol. 185, N6. -P. 373−381.

239. Heikkinen M., Aro H., Lonnqvist J. Recent life events, social support and suicide. // Acta Psychiatr Scand Suppl 1994. 377. P. 65−72.

240. Hill R. Social stresses on the family/ R. Hill // Soc. Casework. -1958.-39. P. 39−150.

241. Hollingshead A. B., Redlich F. C. Social Class and Mental Illness: A Community Study./A.B. Hollingshead, F.G. Redlich New York: John Wiley.-1958.-256p.

242. Holman R. T. Poverty: Explanations of Social Deprivation./R.T.HolmanLondon: Robertson, 1978.

243. House J.S., The Social Stratification of Aging and Health./J.S. House, J.M. Lepkowski, A.M. Kinney, R.P. Mero // Journal of Health and Social Behavior 1994.35:213−34.

244. Huppert F. A., Qualitative differences in psychiatric symptoms between high risk groups assessed on a screening test (GHQ-30)./F.G. Huppert, A.W. Garcia // Soc. Psychiat. Psychiatr. Epide-miol. 1991. — Vol. 26, N 6. — P. 252−258.

245. Isaksson K. Unemployment, mental health and the psychological functions of work in male welfare clients in Stockholm./K. Isaksson // Scand. J. Soc. Med. 1989. — 17(2). — P. 165−9.

246. Jackson P.R. Personal networks, support mobilization and unemployment./P.R. Jackson // Psychol. Med. 1989, May. — 18(2). — P. 397−404.

247. Jacobson D. Models of stress and meanings of unemployment. P. reactions to job loss among technical professionals./D. Jacobson // Soc. Sci. Med. -1987.-24(1).-P. 13−21.

248. Jacoda M. Employment and unemployment //Cambridge Univ. press. Cambridg, -1982.

249. Jin R. L, The impact of unemployment on health: a review of the evidence/R.L. Jin, C.P. Shah, T.J. Svoboda//CMAJ. 1995 Sep l-153(5):529−40.

250. Joelson L., The psychological meaning of job insecurity and job loss. P. results of a longitudinal study./ L. Joelson, L. Wahlquist // Soc. Sci. Med. -1987. — 25(2). — P. 179−82.

251. Kanfer R., Job search and employment: A personality-motivational analysis and meta-analitic review/R. Kanfer, C.R. Wanberg, T.M. Kantrowitz // J. Appl. Psychol. 2001, V. 86. — N 5. — P. 311−342.

252. Kessler R. Effects of unemployment on Health /R Kessler // The Journal of Social Issuer. 1995. Vol. 44. N6. P. 168−74.

253. Kaplan G.A., Psychosocial predictors of depression. Prospective evidence from the human population laboratory studies./G.A. Kaplan, R.E. Roberts, T.C. Camacho // Am.J. Epidemiol. 1987, Feb. 125(2). — P. 206−20.

254. Kong F., The impact of unemployment and economic stress on social support./ F. Kong, C.C. Perrucci, R. Perrucci // Community Ment. Health J/ -1993, Jun. -29(3).-P. 205−21.

255. Koppel S, McGuffin P. Socio-economic factors that predict psychiatric admissions at a local level/S. Koppel, P. McGuffin// Psychol. Med. -1999, Sep-29(5).-P. 1235−41.

256. Kieselbach T., Health and social policy responses to unemployment in Europe/T. Kieselbach, P.G. Svensson // J. Soc. Iss. 1988, V. 44. — N 4. — P. 173 193.

257. Kinicki A. A panel study of coping with involuntary job loss /A.J. Kinicki, G.E. Prussia, F.M. McKee // Acad. Manag. J. 2000. V. 43. N 1. P. 311 342.

258. Kraut A. Unemployment and health care utilization/A. Kraut, C. Mustard, R. Walld, R. Tate// Scand. J. Work Environ. Health. 2000, Apr-26(2). -P. 169−77.

259. Lahelma E. The patterning of responses to unemployment: deprivation and adaptation./E.Lahelma // WHO Reg Publ Eur Ser. 1994, 54. P. 5−9?

260. Lahelma E. Unemployment and mental well-being: a elaboration of the relationship./ E. Lahelma // Int. J. Health Serv. 1992, 22(2). — P. 261−74.

261. Lai J. C. Unemployment and psychological health among Hong Kong Chinese women. / Lai J. C., Chan R. K., Luk C. L // Psychol. Rep. 1997. -Vol. 81, N2. — P. 499−505.

262. Langner T. S., Michael, S. T. Life Stress and Mental Health./T.S. Langner, S.T. Michael London: Collier-Macmillan. 1963/ - 345p.

263. Lara M.A., Emotional health and assotiated tensions due to gender roles in emrloyed mothers/M.A. Lara, M. Acevedo, E.K. Lopez, M. Fernandez // Salud Med. 1993, 16.jun.- P. 13−22.

264. Leana C., Finding new jobs after a plant closing: Antecedents and outcomes of the occurrence and quality of reemployment/C. Leana, D. Feldman // Human Relations. -1995.-Vol. 48.-Pp. 1381−1401.

265. Leder S. Unemployment and health/ S. Leder // Psychiatr. Pol. 1994, Nov-Dec. — 28(6). — P. 651−66.

266. Leeflang RL., Health effects of unemployment—I. Long-term unemployed men in a rural and an urban setting./R.L. Leeflang, D.J. KleinHesselink, I.P. Spruit // Soc. Sci. Med. 1992, Feb., 34(4). — P. 341−50.

267. Leeflang RL., Health effects of unemployment~II. Men and women./ R.L. Leeflang, D.J. Klein-Hesselink, I.P. Spruit // Soc. Sci. Med. 1992, Feb. 34(4).-P. 351−63.

268. Leon A. C, The social costs of anxiety disorders./ A.C.Leon, L. Portera, M.M.Weissman // Br J Psychiatry Suppl. 1995. Apr-(27): 19−22.

269. Lester D. // Psychol. Rep. — 1996. Vol. 79, N 1. — P. 150.

270. Lindemann E. Symtomatology and managment of acute grief./E. Lindemann// Am J Psychiatry. 1974, 101. P. 141−148.

271. Luoto R., Unemployment, sociodemographic background and consumption of alcohol before and during the economic recession of the 1990s in Finland./R. Luoto, K. Poikolainen, A. Uutela // Int. J. Epidemiol. — 1998. Vol. 27, N 4. P. 623−629.

272. Ludermir A.B. Urbanization and mental health in Brazil: social and economic dimensions/A.B. Ludermir, T. Harpham //Health Place. 1998, Sep-4(3). — P.223−32.

273. Lynd-Stevenson R. M. A test of the hopelessness theory of depression in unemployed young adults./R.M. Lynd-Stevenson // Br. J. Clin. Psychol. 1996. Vol.35, Pt l.-P. 117−132.

274. Mahaffey M. Planning for mental health: The immediate agenda/ M. Mahaffey // Amer. J. Orthopsychiatry. 1986, 56. — nl. — P.4−13.

275. Marmot M.G., Health Inequalities Among British Civil Servants: the Whitehall II Study/M.G. Marmot, G. Davey Smith, S.A. Stansfeld // Lancet. -1991, V. 337. P. 1387−1393.

276. Mathers C.D. The health consequences of unemployment: the evidence/C. D. Mathers, D. J. Schofield//MJA. 1998; 168. — 178−182.

277. Matikainen E. Predictors and consequences of unemployment among construction workers: prospective cohort study./ E. Matikainen, P. Leino-Arjas, J. Liira, P. Mutanen, A. Malmivaara// BMJ.- 1999, Sep 4−319(7210). P.600−5.

278. Marzuk, P. M., Poverty and fatal accidental drug overdosesof cocaine and opiates in New York City: an ecological study./ P.M. Marzuk, K. Tardiff, A.C. Leon // American Journal of Drug and Alcohol Abuse. 1997, 23. — 221−228.

279. Maslow A.N. Motivation and personality/A.N.MaslowN.Y.:Harper and Row.- I960.-411 p.

280. Meltzer H., OPCS Surveys of Psychiatric Morbidity in Great Britain:1995./H. Meltzer, B. Gill, M. Petticrew London: HMSO.-1995 — 346p.

281. Mikulajova M., Needs of unemrloyed graduates determined by the methodology inventory of needs / M. Mikulajova, A. Petricova // Ceskoslovenska Psychologie. 1992, 36. — N5. — P.399−411.

282. Miller F. T., Substance abuse in borderline personality disorder./F.T. Miller, T. Abrams, R. Dutit, M. Fyer // Am. J. Drug Alcohol Abuse. 1993. — Vol. 19, N4.-P. 491−497.

283. Mikulska-Meder J. Social functioning of patients with schizophrenia who are employed and unemployed/J.Mikulska-Meder // Psychiatr. Pol. 1992. -Vol. 26, N 1−2.-P. 91−96.

284. Mikulska-Meder J. Clinical state of patients with schizophrenia who are employed and unemployed/J.Mikulska-Meder // Psychiatr. Pol. 1992. — Vol. 26, N 1−2. — P. 97−103.

285. Montgomery S. M., Unemployment pre-dates symptoms of depression and anxiety resulting in medical consultation in young men/ Montgomery S. M., Cook D. G., Bartley M. J., Wadsworth M EM II Int. J. Epidemiol. 1999. — Vol. 28, N 1. — P. 95−10.

286. Moser K. Stress and heart disease. Evidance of association between unemployment and heart disease./K.Moser // Postgraduate Med. Journ. 1986, T62. — P. 197−199.

287. Murali V., Poverty, social inequality and mental health/V. Murali, F. Oyebode // Psychiatric Treatment. 2004, vol. 10. — P 216−224.

288. Murphy J. M., Depression and anxiety in relation to social status: a perspective epidemiological study./J.M. Murphy, D.C. Oliver, R.R. Monson // Archives of General Psychiatry. 1991, 48. P.223−229.

289. Noack H. Concepts of health and health promotions/FI. NoackMeasurement in health promotion and protection. Copenhagen, 1987. 456P.

290. Ortiz L.P., Farrell M.P. Father’s unemployment and adolescent’s self-concept / L.P. Ortiz, M.P. Farrell // Adolescence. 1993, 28. Winter. -P.937−949.

291. Parsons T. Definitions of health and illness in the light of American values and social structure/ T. Parsons // Patients, Physicians and Illness / Ed. by E.Yaco. Glencoe, 111., 1958.

292. Patel V., Gender, poverty, and postnatal depression: a study of mothers in Goa, India./ V. Patel, M. Rodrigues, N. DeSouza // American Journal of Psychiatry. 2002,159. 43−47.

293. Paul K.L. Unemployment impairs mental health: Meta-analyses./ K. I. Paul, K. Moser// Journal of Vocational Behavior. 2009, V 74, Issue 3. — Pages 264−282.

294. Piatt S., Long term trends in parasuicide and unemployment in Edinburgh, 1968;87./S. Piatt, N. Kreitman // Soc. Psychiat. Psychiatr. Epidemiol.1990. Vol. 25, N 1. — P. 56−61.

295. Piatt S., Suicide and unemployment in Italy: description, analysis and interpretation of recent trends./S. Piatt, R. Micciolo, M. Tansella //Soc. Sci. Med.- 1992, Jun. -34(11).- P. l 191−201.

296. Price R. H. Impact of a preventive job search intervention on the likelihood of depression among the unemployed./ Price R. H., van Ryn M., Vinokur A. D //J. Hith Soc. Behav.- 1992. Vol. 33, N 2. — P. 158−167.

297. Priebe S., Employment, attitudes toward work, and quality of life among people with schizophrenia in three countries /S. Priebe, R. Warner, T. Hubschmid, I. Eckle // Schizophr. Bull. 1998,24(3). — 469−77.

298. Pritchard C. Psychiatric targets in 'Health of the Nation': Regional suicide 1974;1990 and employment prospects in 1990;1994 in Britain: precursors of failure?/C. Pritchard // Roy. Soc. Hith. J. 1995, Vol. 115, — N 2. -P. 120−127.

299. Pritchett L. Wealthier is Healthier/L. Pritchett, L.H. Summers // Journal of Human Resources. 1996, V. 31. — P. 841−868.

300. Rees W.L. Medisal aspects of unemployment/W.L. Rees // Brit. J. Psychiat. 1981,289. -N630. — P.1630−1631.

301. Richardson S. A. Job histories in open employment of a population of young adults with mental retardation. /S.A.Richardson, H. Holler, M. Katt // Am. J. Ment. Retard. — 1988. Vol. 92, N 6. — P. 483−491.

302. Rowlands P. Psychological effects of colliery closures./P. Rowlands, R. Huws// Int. J. Soc. Psychiat. — 1995, Vol. 41. N l.-P. 21−25.

303. Roy A. A case-control study of social risk factors for depression in American patients. / A. Roy // Can. J. Psychiat. 1997. — Vol. 42, N 3. — P. 307 309.

304. Rutter M., Cycles of Disadvantage./M. Rutter, N. Madge London: Heinemann.-l 976. — 345P.

305. Sanzo Ollakarizketa J. M Prevalence of depressive symptoms in adolescents and young adults /J.M. Sanzo Ollakarizketa // Gac. Sanit. — 1990, Vol.4. N 17.-P. 55−59.

306. Sander W. Unemployment and marital status in Great Britain./ W. Sander // Soc. Biol. 1992, Fall-Winter. — 39(3−4). — P. 299−305.

307. Schwarser R. Negative affect in East German Migrants Longitudinal effects of unemployment and social support/R. Schwarser, A. Hanh, M. Jerusalem // Anxiety stress and coping. — 1993. -N1 .-P.57−69.

308. Schwefel D. Unemployment, health and health services in German-speaking countries./D. Schwefel // Soc. Sci. Med. 1986. — 22(4). — P. 409−30.

309. Shams M. The impact of unemployment on the psychological well-being of British Asians./M. Shams, P.R. Jackson // Psychol. Med. 1994, May. -24(2). — P. 347−55.

310. Shek D.T. Reliance On Self or Seeking Help From Others: Gender Differences in the Locus of Coping in Cinese Working Parents/D.T.Shek // J. Psychol. 1992, V. 126 (6). — P. 671−678.

311. Smith J.P. Healthy Bodies and Thick Wallets: the Dual Relation Between Health and Economic Status/ J.P. Smith // Journal' of Economic Perspective. 1999, V. 13. — № 2. — P. 145−166.

312. Starrin B., Larsson G. Coping with unemployment-a contribution to the understanding of women’s unemployment./B. Starrin, G. Larsson // Soc. Sci. Med. 1987. — 25(2). — P. 163−71.

313. Studnicka M. Particulate matter and lung function growth in children: a three-year follow-up study in Austrian school children./ Studnicka M,. Horak F Gartner C, Spengler J, Tauber E, Urbanek R// Eur. Respir. J. 2002; 19. — P.838−845.

314. Thomson N. F. Coping with job loss: An attributional model / N.F. Thomson // The Journal of Psychology Provincetown. — 1997, Vol. 131. Iss. 1. -P. 73−81.

315. Townsend P. Poverty in the United Kingdom./P. Townsend London: Penguin-1979.

316. Turner JB. Factors facilitating adjustment to unemployment: implications for intervention./J.B. Turner, R.C. Kessler, J.S. House// Am. J. Community Psychol. 1991, Aug. — 19(4). — P. 521−42.

317. Varela Novo M. Unemployment and mental health in Galicia, Spain / M. Varela Novo // Int Arch Occup Environ Health. 2000 Jan-72 Suppl: S14−5.

318. Verhaegen L Depressive symptoms and employment status among Belgian adolescents./ L. Verhaegen, E.Y. Deykin, E. Sand E // Rev Epidemiol Sante Publique 1994. 42(2). — P. 119−27.

319. Viinamaki H. The impact of unemployment on psychosomatic symptoms and mental well-being./ H. Viinamaki, K Koskela, L. Niskanen // Int J Soc Psychiatry 1993 Winter. 39(4). — P. 266−73.

320. Vinocur A.D. Social surrort and undermining in clouse relationshipstheir independent effects op the mental health of unemployed persons / A.D. Vinocur, M. Van yn // J: Personal. Soc. Psychol. 1993, 65. N.2. P.350−359.

321. Vinokur A. D. Hard times and hurtful partners: how financial strain affects depression and relationship satisfaction of unemployed persons and their spouses/A.D. Vinokur, R.H. Price, R. D Caplan// J. Pers. Soc. Psy-chol. 1996. -Vol. 71, N1.-P. 166−179.

322. Vinokur A.D. Two years after a job loss: long-term impact of the JOBS program on reemployment and mental health./A.D. Vinokur, Y. Schul, J. Vuori, R.H. Price// J. Occup. Health Psychol. 2000, Jan-5(l). — P.32−47.

323. Ware J.E. Standarts for validating health. Definition and content /J.E. Ware // J. Chron. Diss. 1987. — № 6. — P. 473−483.

324. Warr P. Adapting to the unemployed role: a longitudinal investigation./P. Warr, P. Jackson // Soc. Sci. Med. 1987. — 25(11). — P. 1219−24.

325. Wehmeyer ML. Employment status and perceptions of control of adults with cognitive and developmental disabilities./ M.L. Wehmeyer // Res. Dev. Disabil. 1994, Mar-Apr. — 15(2). — P. 119−31.

326. Wilkinson R.G. Health Inequalities: Relative or Absolute Material Standards?/ R.G. Wilkinson // British Medical Journal. 1997. № 314 (February, 22): — P. 591−605.

327. Whelan C.T. The role of income, life-style deprivation and financial strain in mediating the impact of unemployment on psychological distressevidence from the Republic-of-Ireland/C.T. Whelan //J. Occ. Org. Psychol. 1992, 65, Dec.-P.331−344.

328. WHOQOL: Study protocol Division of mental health. Geneva, 1993.

329. Wilkinson R. G. Unhealthy Societies: The Afflictions of Inequality./R.G. Wilkinson. London: Routledge, 1996. -235p.

330. Wilkinson R.G. Health Inequalities: Relative or Absolute Material Standards?/ R.G. Wilkinson // British Medical Journal. 1997. — № 314 (February, 22). — P. 591−605.

331. Winefield AH. Length of unemployment and psychological distress: longitudinal and cross-sectional data./A.H. Winefield, M. Tiggemann // Soc. Sci. Med.- 1990, 31(4).- P. 461−5.

332. Wittchen H. V., Beloch E. The impact of social phobia on quality of life / H. V. Wittchen, E. Beloch // Int. Clin. Psychopharm. 1996. Jun-l 1 Suppl 3. -P. 15−23.

333. World Health Organization: Bridging the Gaps.// Geneva: WHO, 1995.

334. Yelin E., The impact on unemployment of an intervention to increase recognition of previously untreated anxiety among primary care physicians / E. Yelin, S.D.Mathias, D.P.Buesching // Soc. Sci. Med.- 1996, Vol. 42. N 7. — P. 1069−1075.

335. Young L.T. Psychiatric consultation in the eastern Canadian Arctic: II. Referral patterns, diagnoses and treatment./ L.T.Young, E. Hood, S.E.Abbey, S.A. Malcolmson // Can. J. Psychiatry. 1993, Feb, 38(1). — P. 28−31.

336. Ytterdahl T. Routine health check-ups of unemployed in Norway./ T. Ytterdahl // Int. Arch. Occup. Environ. Hith. 1999, Suppl. 72. — P. S38-S39.