Нижегородские исторические песни как исторический источник

Актуальность темы

: ее научная и практическая значимость.

Оглядываться в прошлое, размышлять о судьбах народов и государств, пытаться определить значение исторических событий для будущего развития общества естественно на рубеже тысячелетий, на переломных моментах. В России смена тысячелетий совпала с ситуацией болезненного переустройства экономики и государства, ростом межнациональной напряженности. Известно, что именно в истории можно ищут ответ на жгучие вопросы современности. Потому сегодняшнее повышенное заинтересованное внимание к прошлому можно понимать как своего рода отражение поиска путей в будущее.

Российское общество столкнулось однако с тем, что история за последние века и десятилетия не просто, как принято говорить, многократно «переписывалась» — было утрачено доверие к историческим источникам, поскольку стало уже привычным наблюдать те или иные документы, подобранные тенденциозно как объект манипуляции исследователей. Настойчиво проводя политическую идею, они готовы старательно замалчивать существование всего того, что не соответствует выстраиваемой и воспроизводимой ими картине событий. В особенности это касается тех источников, которые воплощают взгляд на многие явления народа — миллионов людей, на протяжении веков существовавших вне пристального внимания того, что можно назвать письменной культурой. Именно поэтому особый интерес для нас представляет сегодня устное народное творчество, которое несет отражение событий, составлявших народную жизнь на протяжении не просто веков, но целых тысячелетий. «Любая информация, относящаяся к прошлому человечества, может быть историческим источником», — отмечает известный источниковед Е. М. Жуков (95, с. 209) и подчеркивает, что «нужна кооперация с другими, смежными и даже несмежными науками» (95, с. 210). Против этого трудно возразить.

Само существование культуры подразумевает построение системы, правил перевода непосредственного опыта в текст. Для того, чтобы то или иное историческое событие было помещено в определенную ячейку, оно прежде всего должно быть осознано., его следует отождествить с определенным элементом в языке запоминающего устройства", — писал Ю. М. Лотман (117, с. 488). И это положение, сформулированное в сфере культурологии, отражает сущность восприятия предшествующей истории в народном сознании. События прошлого по мере их отдаления обобщаются, приобретая черты типов, знаков с которыми сопоставляются другие факты, и это и есть сложившийся за века способ осознания исторической реальности.

Современная социальная психология переводит в научную плоскость изучение того, что, на первый взгляд, метафорически именуется «душой народа»: ее «реальность. для нашего наблюдения является столь же изначальной, как и реальность индивидуальных душ», — отмечал основоположник этого направления исследований в социальной психологии В. Вундт. Способ изучения этой «души народа» представлялся ему через исследование «языка, мифов и обычаев, которые представляют собою не какие-либо фрагменты творчества народного духа, но самый этот дух народа» (82, с. 49).

Такой подход принят и в отечественной социальной психологии в связи с изучением больших групп к которым, безусловно, относится этнос. Описывая его признаки Г. М. Андреева отмечает, что «В больших социальных группах существуют специфические регуляторы социального поведения, которых нет в малых группах. Это — нравы, обычаи и традиции» (73, с. 153). В таких группах «более очевидно значение ценностей и стереотипов. Большие группы существуют на протяжении длительного периода времени». Исследователь пишет, что «этническая специфика в определенной степени концентрируется в историческом опыте каждого народа, и усвоение этого опыта есть важнейшее содержание процесса социализации индивида» (73, с. 162) Исторические песни по своей сути и конденсируют осмысленный народом опыт прошлого, передаваясь от поколения к поколению. Таким образом очевидно их участие в механизме национальной самоидентификации без которого невозможно существования государственности. Поэтому изучение этого источника насущным, поскольку оно позволяет приблизиться к пониманию основ самой жизни и развития общества.

Правильным было бы предположить, что произведения народного творчества, созданные в отдаленные эпохи, в ходе своего бытования запечатлели следы и более поздних времен, приобрели анахронистические элементы. Однако, тем не менее, они не могут не сохранять для нас ценность как, по сути, единственное свидетельство народного внимания к определенным событиям, их оценки. При этом необходимо сосредоточится на проблеме интерпретации таких произведений, их территориальной и временной идентификации. И в этом плане, например, безусловно полезен сопоставительный анализ произведений устного народного творчества и гипотетически синхронных им письменных источников, введенных в научный оборот и считающихся надежными.

Русский и ряд соседних с ним народов до сих пор сохранили в своих традициях историческую песню, определяемую в классических трудах по устному народному творчеству и учебниках как жанр поэтического эпоса, основой сюжетов которого служат действительные события из сферы социальных и внешнеполитических конфликтов прошлого (104- 106). В русском фольклоре период активного формирования произведений этого жанра пришелся на XIII—XIX вв.ека. Как хорошо известно — это период становления русского этноса (87), время, когда на развалинах Древней Руси было создано централизованное государство, затем сложившееся в мировую державу, когда были сформированы русский литературный язык и многогранная русская культура, привычно определяемая нами как великая. Создаваемый в этот же период исторические песни наряду с легендами и преданиями, наиболее поздними социально-бытовыми сказками, по сути, составляют тот пласт устного народного творчества, который наполнен представляющими ценность как исторические источники свидетельствами о событии и их народными оценками. Эти свидетельства и оценки, как можно предполагать, должны иметь большое количество отличий от тех, которые давно стали достоянием исторической науки, будучи освоенными вместе с письменными источниками.

Как минимум эти группы источников принадлежат различным социальным средам, на судьбах которых совершенно по-разному отразились события истории. И наше представление о прошлом будет не просто неполным, а превратным без взгляда на эти события их рядовых участников.

При этом важным оказывается сосредоточиться не просто на неких подобранных к теме произведениях народного эпоса, как это нередко делается в исторических исследованиях. Такой вариант обращения к историческим песням будет немногим отличаться от практики использования тенденциозно подобранных документов, о чем уже шла речь. Историческую объективность можно искать лишь там, где есть возможность воспользоваться значительным массивом научно записанных текстов в рамках одного региона.

Отечественное современное источниковедение выработало четкое понимание того, что произведения устного народного творчества представляют собою ценный материал для исторической науки (77, 95, 122, 171). Здесь обозначены общие положения, которые следует иметь в виду, вовлекая в круг интерпретируемых документов такие произведения. Однако так и не выполнены еще работы, систематически анализирующие определенные группы произведений, которые бытуют в рамках одного региона с использованием обозначенных источниковедческих подходов.

Следует отметить, что к рассматриваемому материалу в отечественной историографии существуют различные подходы. Наиболее основательный их анализ содержится в работе С. Н. Азбелева «Историзм былин и специфика фольклора». Он связывает это в отечественной науке с дискуссией об историзме народного эпоса, главными участниками которого были В. Я. Пропп и Б. А. Рыбаков (68). В одном случае эпические произведения понимались лишь как выражение «чаяния и ожидания народного, идеалов, лежащих впереди» и при этом игнорируется то, что они могут отражать конкретные события истории (140, с. 26). Таков филологический взгляд на эпические произведения, четко выраженный В. Я. Проппом. Его оппонент Б. А. Рыбаков настаивал на том, что эпическое произведение отражало конкретный факт, и задача науки точно их соотнести. Такой взгляд на материал ведет свое начало от традиции исторической школы в изучении устного народного творчества, и этот взгляд можно считать собственно историческим. Нам же представляется, что абсолютизация любого из этих двух подходов неправильна. Оба они несут безусловную познавательную ценность, но в разных сферах. По этой причине принципиально не смешивая два этих подхода необходимо уделять внимание и той и другой грани познания материала. Поскольку в одном случае мы в состоянии соприкоснуться с тем или иным историческим фактом, или лицом, а в другом случае с интерпретацией событий прошлого как самоценным явлением.

Исследователи фольклора предприняли серьезные попытки изучения произведений устного народного творчества как явления культуры, отразившего исторические реалии прошлого (67, 89, 90, 109, 144, 151). И эти работы представляют значительный интерес с точки зрения понимания того, на основе каких событий складывались произведения русского устного народного творчества. Однако в них ощущается и своего рода обратное движение мыслив большей степени попытка истолкования тех или иных особенностей текста на основе представлений о прошлом, а не приближения к пониманию прошлого с помощью исследования фольклорного произведения как средства для этого.

В поволжской исторической и этнографической науке сложилась традиция изучения этнической истории с использованием фольклорных произведений в качестве источников. У истоков этой традиции стоял П.И. Мельников-Печерский, который предпринял попытку воссоздать прошлое мордвы на основе древнейших песен, преданий и легенд (19). В XX веке эти методы широко использовали Н. Ф. Мокшин (123, 124, 125), В. Е. Владыкин (81), В. А. Акцорин (71), A.M. Шаронов (167, 168, 169, 170). Этим исследователям удалось интегрировать относящиеся к различным сферам знания археологии, этнологии, религиоведения и при этом базой здесь являлась фольклористика. В центре внимания исследований оказались сложнейшие проблемы этногенеза, вопросы территориальной и временной приуроченности элементов этого процесса. Нас же, как говорилось уже выше, интересует несколько иное: отражение в народной памяти исторических событий и их интерпретация.

К сожалению, работ, которые отличал бы такой подход к интересующей нас теме, практически не существует.

Именно материал Нижегородского Поволжья как отдельно взятого региона представляется репрезентативным для попытки такого исследования. С одной стороны, за двести лет собирательской деятельности, в этом регионе было введено в научный оборот около 500 исторических песен, представляющих 66 различных сюжетов, которые связаны с событиями Российской истории начала XIII—XX вв.еков: на других территориях их запись началась значительно позднее: когда многие сюжеты были разрушены или утрачены, и не увенчалась созданием такой значительной коллекции этих редких произведений. С другой стороны, само по себе Нижегородское Поволжье представляет исключительный интерес в историко-культурном отношении. Именно здесь пересеклись пути целого ряда народов Центральной России, которые продолжают до сих пор сосуществовать. Здесь шли сложные процессы становления русской государственности, связанные с судьбой Суздальско-Нижегородского Великого княжества, с ополчением Минина и Пожарского. Нижегородское Поволжье было среди тех территорий, где формировался русский литературный язык — продукт и орудие национального общественного сознания. Именно на нижегородской земле был создан Лаврентьевский список русских летописей. Выходцем отсюда является протопоп Аввакум Петров. С Нижегородским Поволжьем связано творчество писателей-классиков русской литературы. Именно здесь шло развитие и становление национальной культуры мордвы, марийцев, татар. Поэтому систематическое изучение как источников сведений о прошлом исторических песен Нижегородского Поволжья может представлять интерес не только само по себе, но и в качестве своего рода опыта, который дал бы возможность вести исследование с аналогичными задачами на основе использования других жанров народного творчества или в других регионах.

Целью исследования является изучение исторических песен региона как системного источника информации о прошлом.

Задачи работы определяются в связи с этим как: 1) определение того, что есть нижегородская историческая песня как специфическая группа произведений устного народного творчества, принадлежащая конкретному региону- 2) внешняя критика нижегородских исторических песен как исторического источника: установление их аутентичности, уяснение места, времени их записи, носителей и собирателей, способа фиксации произведения и прочих обстоятельств при возможности их установить 3) внутренняя критика нижегородских исторических песен: установление их соотнесенности с определенными историческими событиями, известными по другим видам источников, сопоставление деталей этих событий и общепринятых в исторической литературе их оценок с тем, что отображено в изучаемых нами источниках, анализ причин расхождения в этих сферах, уяснение связи между местом записи и статусом носителя, с одной стороны, и особенностями отображения в источниках исторических реалий, выявление реализуемых в исторических песнях архетипов народных представлений о событиях прошлого.

Объектом данного исследования являются — исторические песни народов Нижегородского Поволжья, как источники, отразившие события прошлого.

Предметом исследования являются те их качества, которые позволяют им запечатлеть исторические факты, их интерпретацию в народном сознании, то есть полноценно рассматриваться как исторический источник.

Историография, имеющая непосредственное отношение к историческим песням Нижегородской области как к объекту исследования представлена чрезвычайно ограниченным по своему числу небольшим кругом работ, что, безусловно, составляет особенность материала. Уже в XIX веке первые из публикаций, собранных на территории Нижегородского Поволжья произведения этого жанра сопровождались минимальными комментариями, которые, как представлялось тем, кто их готовил, помогали понять текст (48, 55). Так, публикуя песню «Уж пойду ли я под Новгород пойду» в статье.

Балахнинские песни" в газете «Нижегородские губернские ведомости», Н. Васильев снабжает ее лаконичным комментарием, в котором связывает сюжет песни о разорении Новгорода Иваном Грозным с распространенными в Балахне преданиями о том, что именно туда были сосланы царем новгородцы в ходе описываемых событий. В капитальном этнографическом труде «Очерки мордвы» П.И. Мельников-Печерский целиком приводит вариант терюханской исторической песни о том, как устье Оки перешло из рук мордвы под власть русских якобы из-за происшедшей ошибки (19). Песня представляется ему убедительным свидетельством того, что в отдаленные времена ареал мордвы достигал на север берега Волги.

В XX веке пространными комментариями публикацию семи исторических песен снабжает Н. А. Усов в своем сборнике «Русские песни» (40). В. М. Потявин предпосылает своему сборнику «Народная поэзия Горьковской области» объемную статью, посвященную истории собирания и публикации фольклора Нижегородской области, в том числе и исторических песен (25). Значительным шагом вперед не только во введении произведений жанра в научный оборот, но и в их осмыслении, стало осуществленная в 19 601 973 годах Институтом Русской Литературы (Пушкинский дом) публикация четырехтомного собрания русских исторических песен (10, 11, 12, 13). Это собрание включило в себя около 30 текстов исторических песен Нижегородской области, которые получили краткий научный комментарий. Были идентифицированы на основе достижений современной исторической науки события прошлого, связанные с текстами. Главной ценностью этого издания стала публикация, по сути, впервые систематического свода русских исторических песен, созданных за все время существования жанра и где-либо записанных, а также удачная попытка разделения этих текстов на хронологические размещенные сюжетные гнезда. Это позволило по-новому взглянуть в частности и на опубликованные в собрание нижегородские песни, которые впервые включались в обширный контекст произведений жанра. Среди удачных единичных публикаций этого времени необходимо упомянуть песню «Соловецкое восстание», которую в 1957 году представил на страницах местной газеты «Колхозная искра» уренский партийный работник В. Мамонтов: он сумел увязать чрезвычайно редкую, сделанную у местных старообрядцев запись песни не просто с событиями восстания на Соловецких островах 1668−1676 годов, но и с выселением побежденных участников обороны монастыря в ссылку — в Заветлужскую тайгу (53). О роли исторических песен в народной памяти пишет во вступительной статье к сборнику «Заря-Заряница» известный собиратель и публикатор нижегородского фольклора В. Н. Морохин (6). Однако, по существу, исторические песни Нижегородской области более чем за сто лет публикации ни разу не оказывались в центре исследовательского внимания. Речь о них в работах ученых и публикаторов заходила лишь как о частном вопросе. Отсюда отсутствие серьезных выводов системного характера, касающихся места жанра в системе традиционной культуры, отражения в нем прошлого народа.

Последовательное внимание к Нижегородской исторической песне было проявлено лишь в 90-х годах XX века коллективом исследователей, представлявшим культурно-экологическое объединение «Китаврас» и кафедру русской литературы XX века Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского. В 1992 году здесь защищается дипломная работа Т. В. Михайловой, посвященная проблемам бытования исторической песни в Нижегородской области и история ее собирания (ФФКРЛ, Михайлова). В 1999 году выходит указатель Н. В. Морохина и Д. Г. Павлова «Исторические песни Нижегородской области», который описывает 271 текст жанра, хранящихся в фольклорном фонде им. профессора В. Н. Морохина кафедры русской литературы XX века ННГУ в числе записей 1960;1990 годов (97). Эти работы впервые позволили взглянуть на произведения жанра в регионе как на целостный массив, без чего невозможны какие-либо серьезные выводы о нем. Однако наибольшую ценность на сегодняшний день представляет сборник «Нижегородские исторические песни» (27), составленный коллективом авторов под редакцией доктора филологических наук Н. В. Морохина и выпущенный в краеведческой серии «Нижегородские были». Он представляет собой полноценный свод, куда включены более 200 текстов, многие из которых.

11 нотированы композитором и собирателем фольклора А. В. Харловым. Среди исторических песен выделено 66 сюжетных гнезд и о каждом из них написан обстоятельный комментарий, связывающий текст с реалиями событий. В сборнике имеется большая по объему аналитическая статья Т. В. Михайловой, Н. В. Морохина, Д. Г. Павлова, где находят освещение различные вопросы поэтики, классификации, бытования, истории собирания и публикации исторических песен Нижегородской области. Данная публикация отличается многогранностью и впервые позволяет осмыслить материал как с филологической и музыковедческой, так и с историографической стороны. Именно эта работа потому и является наиболее ценной для дальнейшего исследования исторической песни Нижегородской области в источниковедческом аспекте.

Источники, использованные в ходе подготовки данной работы и, как уже говорилось, собранные в издании «Нижегородские исторические песни», исходно можно поделить на опубликованные и неопубликованные, к последним относятся рукописные (архивные), аудиои видеозаписи.

Публикации исторических песен Нижегородской области были осуществлены многократно в течение полутора веков, начиная с 1848 года.

Обстоятельной характеристике источников посвящен специальный раздел первой главы. Такое расположение материала обусловлено общим источниковедческим аспектом рассмотрения интересующей нас проблемы. Логика ее раскрытия требует не просто краткого обзора источников, а обстоятельного подхода к ним, использование приемов внешней и внутренней их критики. Здесь же обратим внимание на то, что источники XIX века представлены газетными публикациями, которые были сделаны в «Нижегородских губернских ведомостях» (47, 48, 49, 54, 55, 56, 59, 62), «Нижегородском листке» (58), «Волгаре» (61). Имеются и публикации, сделанные в научных журналах: «Известия академии наук» (51), «Отечественные записки» (57) «Живая старина» (50), «Русский филологический вестник» (60), «Известия общества филологии, истории и этнографии при казанском университете» (52), «Этнографическое обозрение».

63). Исторические песни публиковались также в «Нижегородском сборнике» (30) и «Действиях Нижегородской губернской ученой архивной комиссии» (2), в сборниках, выпущенных П. В. Киреевским (32) и П. И. Якушкиным (46), в этнографическом труде П.И. Мельникова-Печерского «Очерки мордвы» (19). Практически все эти публикации не могут считаться научными: приводимые тексты недостаточно паспортизованы, не называется ни одна фамилия исполнителей, а в ряде случаев сведения о месте записи ограничиваются лишь указанием уезда. Разумеется, не приводятся сведения о том, где хранится оригинал. Тем не менее, без использования этих источников невозможно обойтись, поскольку сведения об исторической песне бытовавшей в XIX веке получить можно только из них. В особенности ценны становятся эти источники, если учесть, что более половины сюжетов опубликованных в XIX веке текстов перестали бытовать и в XX веке больше не записывались.

Публикации советских времен — в основном книжные, в сборниках фольклора Нижегородской (Горьковской) области или же антологиях русской и мордовской исторической песни. Их отличает значительно большая основательность в паспортизации и в целом научный характер. Интерес представляют исторические песни, опубликованные М. И. Зиминым (9), Н. А. Усовым (40), Н. Д. Комовской (41), В. М. Потявиным (25), В. Н. Морохиным (6, 31). Нижегородский материал публиковался в четырехтомном своде русских исторических песен (10, 11, 12, 13) и своде мордовских эпических песен (43, 44).

Принципиально новая страница в публикации нижегородских исторических песен открылась в 1990;х годах выходом ряда сборников под редакцией Н. В. Морохина (1,4, 27) где были представлены тексты с подробной паспортизацией, историческим комментарием и нотировкой. В работе над составлением этих сборников участвовали музыковед А. В. Харлов, историк Д. Г. Павлов, фольклорист-филолог Т. В. Михайлова. Эти публикации могут представлять наибольшую ценность как печатные источники.

Рукописные источники содержат архив Русского Географического общества (фонды П.И. Мельникова-Печерского и корреспондентов,.

13 присылавших материалы в географическое общество в XIX веке), Государственный архив Нижегородской области, архивы Института Русской Литературы (Пушкинский Дом, фонд П.И. Мельникова-Печерского), архив Государственного Литературного музея. Рукописные материалы XX века хранятся в фольклорном фонде им. профессора В. Н. Морохина кафедры русской литературы XX века ННГУ и архиве культурно-экологического объединения «Китаврас» (указатель исторических песен, имеющихся в двух последних архивах, опубликован в 1999 году). Материалы жанра хранятся также в фольклорном архиве кафедры русской литературы ННГУ, фольклорных фондах Нижегородского госпедуниверситета и Арзамасского госпединститута им. А. Гайдара. Записи, представленные в этих архивах, носят научный характер и содержат указания на время, место записи, исполнителя и собирателя. Это делает материал, собранный в последние 40 лет наиболее ценным в источниковедческом смысле.

Архив звукозаписей, содержащих исторические песни Нижегородской области, имеется в фольклорном фонде им. профессора В. Н. Морохина кафедры русской литературы XX века ННГУ. Из-за отсутствия подходящего помещения, техники и лаборанта он не содержит систематической описи и затруднителен для использования. Материалы фонда были изучены А. В. Хардовым, который отобрал в архиве все записи исторических песен и подверг их техническому восстановлению, перенеся на современные носители. В настоящий момент, копии всех этих материалов хранятся в его личном архиве и доступны для изучения. Именно на их основе была выполнена нотировка текстов, опубликованная в сборнике «Нижегородские исторические песни» (27). Ряд произведений («Соловей кукушку уговаривал», «Шел он городом Астраханью», «Был я на горыньке», «Вдоль по линии Кавказа», «На возморье мы стояли» и др.) был включен в репертуар Ансамбля Дмитрия Покровского (г. Москва) и фольклорного ансамбля «Берегиня» (г. Нижний Новгород, руководитель А.В. Харлов).

Видеозаписи исполнения исторических песен, сделанные в 1990;х годах, немногочисленны и представлены материалами Княгининского, Сергачского,.

Шахунского районов. Они хранятся в архиве КЭО «Китаврас» и в виде копий в архиве Ансамбля Дмитрия Покровского.

Всего в ходе изучения источников представляется возможным учесть зафиксированные в том или ином виде за период с 1830 по 2000 годы около 400 текстов, входящих в 66 сюжетных гнезд. Данный массив материала представляется репрезентативным и достаточным, позволяет вести изучение обозначенной проблемы. Сказанное позволяет считать, что он адекватно отражает состояние исторической песни в региональной эпической традиции.

Хронологические рамки исследования, таким образом, охватывают, с одной стороны период с 1830-х годов по настоящее время. Материал, собранный за эти годы запечатлел современный ему народный взгляд на предшествующие эпохи. С другой стороны, как хронологические рамки можно рассматривать период с XIII до начала XX века, события которого в той или иной мере отразили зафиксированные тексты, дав им интерпретацию и оценку. Именно вторые хронологически рамки во многом обусловили структуру диссертации: обращенный из XIX и XX веков взгляд на различные предыдущие эпохи, существование государства позволил выделить части исследования, которые посвящены оценки событий этих эпох в исторических песнях по отдельности. Что касается хронологических рамок, связанных со временем записи материала, то эта сторона нашла отражение в той части настоящего введения, которая посвящена источникам. Необходимо исходить из того, что реально исследователь имеет дело с документами XIX и XX веков, отражающими представления о мире и об истории именно этого времени.

Методология данного исследования опирается на диалектико-историческое понимание событий прошлого и явлений духовной культуры. Эти явление не могут не отражать объективной исторической реальности, факты общественной жизни. В то же время художественное творчество народа во многом преображает, интерпретирует реальность, опираясь на сформированные в народном сознании этические и эстетические идеалы. В свою очередь явления художественного творчества опосредованно влияют на эту реальность: они служат делу воспитания новых поколений людей, трансляции народных идеалов, что накладывает отпечаток на характер исторических событий. В то же время, очевидно, что народные представления об истории традиционно носили стихийно-идеалистический характер. Это обстоятельство не дает оснований оставить без внимания наследие русской идеалистической философии, объектом пристального внимания которой была именно духовная жизнь человека в России. Методология работы ориентирована на системное описание явлений традиционной культуры, отражающих историческое прошлое в динамике их развития. Сложность поставленной проблемы предполагает методологию, которая объединяла бы подходы и результаты, характерные для различных отраслей знания.

Методы. Опорой работы служат методы, выработанные в науках, которых касается исследование. Их основу составляют хорошо зарекомендовавшие себя как в исторической науке, так и в фольклористике сравнительно-сопоставительный, сравнительно-исторический анализы, описательные и реконструктивные методы. Именно они позволяют оптимальным образом рассматривать явления, которые существуют параллельно в соседствующих этнических культурах, изучать сущность процессов, зарождение и развитие таких художественных явлений, восстанавливая их утраченные на нынешнем этапе элементы. Работа опирается на современные исследования в области истории, историографии, фольклористики как русских, так и других народов Поволжья. Для достижения поставленных задач требуется комплексный подход к фактам истории и явлениям художественного творчества.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые изучается возможности исторических песен региона как системного источника информации о прошлом. В ней исследуется история собирания, издания и изучения исторической песни Нижегородского Поволжья, тематические разновидности, локально бытующие сюжеты. Впервые вводится в источниковедческий оборот значительный массив таких специфических: массовых источников как историческая песня в совокупности территориально бытующих вариантов. Впервые применяются источниковедческие методы в рассмотрении региональной исторической песни как группы произведений устного народного творчества.

Апробация исследования. Основное содержание и итоги исследования отражены в указателе «Исторические песни Нижегородской области» (1999), вступительной статье, системе указателей и комментариях к текстам сборников «Нижегородские исторические песни» (2000) и «Исторические песни» серии «Народная поэзия Арзамасского края» (2006), статье «Историческая песня: к проблеме жанра» в сборнике «Проблемы современной русистики: язык, культура, фольклор» (2004).

Практическое значение исследования.

Результаты исследования внедрены в учебный процесс на кафедрах русской литературы XX века и журналистики Нижегородского государственного университета и филологическом факультете Нижегородского государственного педуниверситета, Арзамасского государственного педагогического института в преподавании курсов «Устное народное творчество» и «Вопросы национальной культуры». Проведенное исследование позволило подготовить издание «Нижегородские исторические песни», являющееся практически сводом произведений этого жанра в регионе. Решение подобных задач имеет сейчас важное значение в связи с развернувшейся подготовкой Свода русского фольклора.

Итоги работы могут быть полезны в практическом решении проблем изучения прошлого — позволят внести уточнения, сделать важные акценты мировоззренческого характера, касающиеся народных взглядов на исторические события и роль личности в них. Использованные в работе методы анализа явлений могут быть полезны для изучения традиционной культуры других регионов и этносов, для исследования таких жанров как предание, легенда, сказ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Люди привыкли искать ответы на то, что их волнует в настоящем, обращаясь к прошлому. История народа продолжается, и потому ему необходимо ее понимание, осознание накопленного за столетия опыта.

Очевидно, что среди тех источников, к которым русский человек может обратиться, чтобы осмыслить свое этническое прошлое, пройденный своим народом путь, полноправное место могут занять исторические песни. Они запечатлели значительный отрезок этого прошлого с XIII до начала XX веков. И как показывает анализ материала, собранного на территории одного региона — Нижегородского Поволжья — исторические песни в полной мере могут обладать свойствами таких, имеющих значительную ценность источников.

Внешняя критика этих эпических произведений устного народного творчества как исторического источника позволяет относиться к ним как к заслуживающему внимание репрезентативному материалу. Тексты, собранные в период с начала 30-х годов XIX века до начала XXI века на территории региона, представлены 66 сюжетами. Значительная их часть бытует локально на территории близлежащих районов в сходных между собой вариантах, которые фиксировались собирателями независимо друг от друга в разные периоды тех 170 лет, на протяжении которых идет собирание материала. Значительное сходство этих вариантов убеждает не только в том, что они генетически родственны. В случае, когда таких вариантов много (сюжеты: «Заселение русскими новых восточных земель», «Смерть Александра I», «Сынок Разина в Астрахани», «Француз грозится победить, но терпит поражение», «Разин плывет по Волге», «Крещение мордвы»), можно говорить о том, что песня повествует о событии, вызывающем значительный народный интерес, ключевом в понимании прошлого — с одной стороны, и с другойпредставляет взгляд на это событие с которым абсолютно солидарны исполнители этих произведений. Здесь уместно перейти от внешней к внутренней критике источника. Подобные факты убедительно свидетельствуют о том, что исторические песни региона в большинстве случаев не просто.

131 свободно соотносятся с исторически конкретными реалиями, что обнаруживается даже в мелочах (сюжеты: «Соловецкое восстание», «Чика-Зарубин в темнице», «Француз грозится победить, но терпит поражение»). В силу того, что песни бытовали в крестьянской среде, в среде потомков солдатучастников военных действий, правомерно говорить о том, что они объективно передают утвердившуюся в этой среде оценку исторических лиц и событий. В этом отношении они могут быть едва ли не единственным объективно позволяющем о такой оценке судить источником.

Работа опирается на материал, бытовавший в рамках одного региона. И представляется, что это единственный допустимый подход к исторической песне, если встает задача осмыслить ее как исторический источник. Очевидно, что у жителей одного региона могут быть свои специфические интересы, которые реализовывались, или не реализовывались в ходе исторических событий. Например, для жителей Нижегородского Поволжья чрезвычайно позитивной в формировании экономики и самого образа жизни была восточная политика Ивана Грозного. Именно благодаря продвижению границы Московского государства в этом направлении Нижегородское Поволжье перестало в конце концов быть ареной бесконечных военных стычек между Москвой и Казанью, получило возможность для мирной жизни, для развития экономики. И поэтому до половины исторических песен региона (из общего числа вариантов) запечатлели, так или иначе, события Казанских походов Ивана Грозного и положительную оценку, которую им в целом дало население региона. Ряд нижегородских исторических песен сумели отразить значительные события прошлого России в их локальном преломлении, показав их значение для региона, отметив связь с ними нижегородцев («Иван Грозный выводит измену из Новгорода» «Сборы нижегородского ополчения» «Шереметев собирается под Полтаву» «Нижегородцы воюют против Наполеона»). Само существование таких песен сохраняет народную историческую память об участи земляков в событиях, так или иначе изменивших судьбы России. Этот аспект чрезвычайно важен при изустной передаче памяти новым поколениям: с его помощью достигается дополнительная мотивация интереса к такого рода значительным событиям.

Интересную пищу для размышлений дают мотивы, которые повторяются в песнях различных сюжетах. Такого рода текстуально сходные песни оказываются нередко посвящены событиям различных эпох. Например, сюжеты о войне на южных рубежах представлены песнями, где абсолютно совпадают словесные формулировки, которые относятся к П.А. Румянцеву-Задунайскому, И. Ф. Паскевичу, С. М. Буденному. Обнаруживается также сходство в образном решении песен о кончине Петра I, Александра I и Александра II. Это заставляет думать о том, что в народном сознании, которое воплотилось в исторических песнях, события прошлого воспринимаются как повторения, воспроизведения неких архетипически сходных положений.

В песнях XVIII и XIX веков центром, столицей России воспринимается однозначно Москва, а Санкт-Петербург характеризуется как «Чужа дальня сторона», место, где происходят пагубные для страны и царской династии события. Здесь уместно говорить об определенных стереотипах территориального и диахронического восприятия России. О том, что история понимается как цепь событий, которые, безусловно, рано или поздно возвращается на круг в том или ином обличие повторяется, и сопоставление этих событий фундаментально базируется на мысли о бесконечном воспроизведении тех или иных исторических стереотипах. Россия внеисторически воспринимается в XIX—XX вв.еках моноцентрично и существование какой-либо второй новой столицы понимается как внешнее временное явление, в чем-то нарушающее естественные законы. (Характерен пример с песней «Женитьба Ивана Грозного, Бой Кострюка с русскими молодцами», который содержит грубое анахронистическое нарушение: породнившиеся с Иваном Грозным кавказцы угрожают отнять у него Москву, и лишь затем Петербург!). Такого рода наблюдения позволяют приблизиться к пониманию тех стереотипов, которые присутствуют в народном историческом сознании.

Сказанное выше и представляется возможным рассматривать как результат, достижение цели исследования: в этом состоит многоплановый потенциал существующих в рамках одного региона народных исторических песен как системного источника информации о прошлом.

В ходе подготовки данной работы были реализованы обозначенные во введении задачи. К ним относятся исследования истории собирания, издания и изучения исторических песен Нижегородского Поволжья. На первом этапе (с 1830-х до 1920;х гг.) были записаны десятки текстов, которые затем бессистемно публиковались, в основном, в периодической печати, включались как самостоятельные исторические источники в краеведческие исследования. Следует отметить, что в соответствии с тогдашним состоянием фольклористической науки большинство из этих текстов не были исчерпывающим образом паспортизированы. Они не издавались систематизировано. Однако среди сделанных записей есть поистине уникальные тексты, сюжеты которых в XX веке прекратили свое бытование в регионе. («Иван Грозный выводит измену из Новгорода», «Гнев Ивана Грозного на сына», «Женитьба Ивана Грозного. Бой Кострюка с русскими молодцами», «Гришка Отрепьев», «Взятие Азова», «Гибель князя Пожарского», «Взятие Хотина»). Второй этап (1930;1980 гг.) характеризуется научным систематизированным собиранием и описанием материала и первыми попытками представить его в публикации как один из интересных и ценных жанров регионального фольклора. И, наконец, третий, современный этап, характеризуется систематическими публикациями и исследованиями материала на фоне появления очень небольшого числа новых записей, в следствии угасания жанра. В работе систематизированы тексты, описаны их тематические разновидности, обрисованы сюжеты, входящие в те, или иные циклы, обозначена локализация ряда сюжетов. В ходе исследования в научный оборот введен практически весь доступный для исследования массив публикаций Нижегородских исторических песен в периодике и фольклорных сборниках, а также архивных материалов.

Проведенное исследование дает возможность сделать вывод о том, что потенциал исторической песни как исторического источника в наиболее полной мере раскрывается в том случае, если предпринимается попытка в максимальной мере охватить материал одного отдельно взятого региона и при этом рассматриваются произведения, принадлежащие различным этносам и различным эпохам. Нет сомнения, именно при таком подходе историческая песня открывает для исследователя новую дополнительную возможность воспринять события прошлого, известных государственных и военных деятелей с точки зрения крестьянской и солдатской среды, а значит обнаружить еще одну ценную для исследователя точку зрения, новую грань, обогащающие наши представления о прошлом. Опираясь на достижения современной семиотики и социальной психологии можно утверждать, что исторические песни как единый массив источников, принадлежащих одной территории, на протяжении продолжительного времени является элементом механизма передачи важных для поддержания этнической самоидентификации людей, идей, которые способствуют формированию и поддержанию государственности, в чьих рамках существуют этносы. К числу факторов, объединяющих людей в большие социальные группы, следует отнести общность в оценке значительных исторических лиц, событий, других крупных социальных общностей. Все это в полной мере содержит в себе историческая песня.