Экспансионизм в идеологии и политике большевизма

Актуальность исследования. Актуальность той или иной темы в конечном счете сводится к тому, обещает ли ее изучение прирастить знание о прошлом, извлечь уроки в интересах настоящего и будущего развития общества. Недаром и жизнеспособность последнего определяется во многом его умением учиться.

Большевизм — одна из самых важных проблем новейшей истории и современной политики. Недаром феномен большевизма стал излюбленной темой обществоведов. Однако за волной многочисленных научных дискуссий, публикаций в прессе и возникшем вслед за этим ощущением некоторой исчерпанности темы как-то незаметно отошел «в тень» один весьма важный аспект проблематики большевизма, который можно обозначить как экспансионизм большевистского государства.

А между тем экспансионизм, и с этим вряд ли кто-либо не согласится, как политико-идеологический комплекс сопровождает всякое тоталитарное государство и может рассматриваться в качестве одного из атрибутивных признаков большевизма. Не говорить об этом нельзя, ибо в противном случае картина недавнего прошлого нашей страны будет неполной. При этом мы исходим из предпосылки, что исторически пройденный путь «первого в мире пролетарского государства» станет более ясным и понятным, если сосредоточить внимание на существенных элементах прошлого, в частности, на процессе складывания советской внешнеполитической доктрины. В этом смысле каждая из двух частей темы «экспансионизм большевизма» важна сама по себе.

Большевизм нужно знать уже потому, что его преодоление — задача не только научная, но и политическая, нравственная. Большевизм оставил глубокие корни, поразил сознание каждого — от домохозяек до президентов. От него нельзя отмахнуться. Деболыневизация — не кратковременная кампания. Этовесьма долгое и трудное дело. Можно назвать большевиков величайшими преступниками всех времен и народов, большевизм — чудовищным явлением, но в жизни следовать его нормам, мыслить его категориями.

Неоднозначное отношение к большевизму характеризует ныне политическую культуру российских ученых. Казалось бы, устранение препон, мешавших дискуссиям и публикациям на заявленную тему, открыло возможности для преодоления дефицита исторического знания. Вместе с тем опыт новых исследований свидетельствует, что последствия деформации исторического сознания невозможно быстро преодолеть. О внешней политике большевиков пишут либо в необоснованно приукрашенных тонах, либо подчас подменяют серьезное исследование эмоциональными заявлениями и поверхностными суждениями.

Вдвойне злободневна тема «экспансионизм большевизма», ибо свыше семидесяти лет созданная Лениным система оказывала роковое влияние на все человечество, на развитие России и других стран. Накоплен печальный опыт, когда большевистское государство, прикрываясь идеологией «земшарной республики Советов», совершало агрессивные военные акции в отношении других государств. Большевизм на международной арене — это претензии на руководство миром, милитаризация общественной жизни, презрение к пацифизмуэто — игнорирование общечеловеческих интересов и вульгаризация классового подхода, неадекватная оценка мирового развития, ложная посылка о неизбежности мировой войны и утрата перспективы предотвратить ее, вредная абсолютизация советского опыта, неумное восхваление всего своего и принижение всего «чужого». Это — политическая самоизоляция и автаркия, гегемонизм и имперские тенденции, экспорт насилия и террора. «.Надо пользоваться всяким случаем, чтобы изживать большевизм. Это сейчас первейший долг человека, главная мера человека», — подчеркивал известный писатель Ф. Абрамов1.

Подчас можно встретить суждения о том, что интерес к большевизму будто бы «иссякает" — что не стоит ворошить прошлое и таким образом отвлекать.

1 Цит. по: Известия. — 1990. — 3 февр. внимание от современных проблем. Плохо, когда эти суждения препятствуют исследованию истории, когда вполне конструктивную критику пытаются представить в виде «нападок» на прошлое нашей страны. Это так же ложно, как и отождествление всего народа с былой политической системой. Подлинная критика большевизма еще впереди и мы только к ней приступили. Наука стремится восстановить полную картину, ее задача не в разоблачительстве, а в созидании, что способствует решению именно нынешних проблем. Однако многоплановая сложность советской истории заставляет нас проявлять особую тщательность в отборе свидетельств, прежде чем выносить окончательное суждение политическим событиям истории и их непосредственным участникам.

Вместе с тем, даже если бы мы имели дело с более убедительными истолкованиями прошлого, мы должны учитывать их условность. При оценках заявлений и действий политиков нужно учитывать характерные особенности той исторической обстановки, в которой они жили. Наше понимание многих процессов, происходивших десятилетия назад, не будет полным в силу безвозвратной утраты значительной доли информации о прошлом. В то же время надо иметь в виду, что наш уровень знаний о многих обстоятельствах прошедших лет может быть полнее, чем у современников той эпохи. Вчитываясь в строки публикаций прошлого, понимаешь, как изменилось наше восприятие мирового развития, отношение ко многим человеческим ценностям, как необычен стал для нас стиль и тон политических заявлений многолетней давности. Осознаешь, как нелепы попытки навязать предыдущим поколениям современные представления, пытаясь трактовать их высказывания в соответствии с изменившимися за многие десятилетия ценностными ориентациями, судить их дела только по законам современной морали и права.

Всестороннее изучение большевистского экспансионизма еще ждет многосторонних усилий политологов, историков, специалистов по международным отношениям. Непрекращающиеся идейно-теоретические дискуссии, естественная потребность в уточнении сложившихся представлений, в более внимательном прочтении тех или иных страниц прошлого — все это заставляет снова и снова возвращаться к обширнейшей проблематике большевистской внешнеполитической доктрины.

Наше исследование посвящено осмыслению идеологических и политических установок большевизма, предопределивших наступательную, военно-силовую политику советского государства. В центре внимания — проблема большевистской экспансии. При этом мы исходили из трех моментов: во-первых, наличия у большевиков оформленной системы взглядов (концепции) мировой революции (вера в неизбежный приход всемирной пролетарской революции делала ненужной детальную проработку ее причин и условий) — во-вторых, определения марксизма как ее теоретического источникав-третьих, признания того обстоятельства, что большевистские идеологические постулаты (в частности, концепция мировой революции) оказали решающее влияние на экспансионистский характер и содержание внешней политики Советской России и СССР.

Состояние научной разработанности проблемы. Как исследована тема «экспансионизм большевизма»? Внешней политике советского государства было посвящено немало капитальных трудов как апологетического характера, так и исследований с прямо противоположным зарядом. Часть исследователей (как правило, западных) в значительной степени преувеличивали роль идеи мировой революции в реальной политической практике большевизма, в то время как советские ученые — необоснованно преуменьшали эту роль. Однако современный уровень политической науки требует от исследователей новых подходов, основанных на непредвзятом, научно достоверном освещении названной темы. Это относится к исследованию марксистской концепции мировой революции в целом и ее роли во внешнеполитической доктрине СССР, в частности.

В Советской России начало изучению внешней политики большевиков положили труды участников революции и гражданской войны. Уже в 20-е гг. появились первые исследования, посвященные процессу зарождения и развития Коминтерна — «боевого штаба мировой революции"1. Эти исследования в той или иной мере касались внешнеполитических установок Коминтерна. Видимо, нет особой необходимости говорить, что они были преисполнены духа революционного романтизма и были далеки от подлинно научного анализа.

В этот же период появляются и первые работы о социалистическом государстве как субъекте международного права2. Лейтмотивом этих исследований звучала идея полного отрицания существующего международного права как буржуазного и замены его на пролетарское международное право. Известный радикализм большевиков, исповедовавших идею мировой революции, отразился на результатах и этих научных исследований.

Особое место в период 20-х гг. занимают работы, посвященные подведению первых итогов внешнеполитической деятельности Советской России3. В них появились первые симптомы противоречивости советской внешней политики — между идеологическими установками курса на мировую революцию и практическими задачами укрепления политического режима правящей большевистской партии.

Уникальный пласт нашей культуры являют собой работы военных теоретиков-марксистов 20-х — начала 30-х гг.4 Без его разработки и актуализации.

1 См.: Гуревич А. Зарождение и развитие Коммунистического Интернационала. — Харьков, 1926; Мартынов С. Распад капиталистической Европы и Коммунистический Интернационал. — М., 1923; Новое в тактике Коминтерна: Сб. статей. — Саратов, 1922; Павлович М. П. Вопросы колониальной и национальной политики и Ш-й Интернационал. — М., 1920; Путь к Коммунистическому Интернационалу. Из истории международного рабочего движения: Сб. статей и документов. — Пг., 1923; Радек К. Б. Пять лет Коминтерна: В 2 ч. — М., 1924.

2 См.: Коровин Е. А. Международное право переходного времени. — М.-Пг. — б.г.- его же. Международные договоры и акты нового времени. — М.Л., 1925.

3 См.: Вельтман М. Перед угрозой будущих войн. — М., 1924; Кон Ф. Семь лет в капиталистическом окружении. — М., 1924; Майский И. Внешняя политика РСФСР. 1917;1922. — M., 1922; Танин М. 10 лет внешней политики СССР (1917;1927). — М.-Л, 1927; его же. Международная политика СССР (1917;1924). — М., 1925; Чичерин Г. В. Внешняя политика Советской России за два года. — M., 1920.

4 См.: Бергман Г. Российская социалистическая армия. — М., 1919; Горев В. Война и военное искусство в свете исторического материализма. — М.-Л., 1927; Гусев С. И. Гражданская война и Красная Армия: Сб. военно-исторических статей (1918;1924). — М.-Л., 1925; Какурин Н. Е. Как сражалась революция: В 2-х томах. — М.-Л., 1925; его же Стратегия пролетарского государства. — б.м., 1921; Свечин A.A. Стратегия. — М., 1926; его же. Эволюция военного искусства. — M., 1928; Тухачевский M.H. Война классов: Статьи 1919;1920 гг. — М., 1921. Избранные произведения М. Н. Тухачевского были опубликованы лишь в 1964 г., а произведения M.B. Фрунзе в 1984 г. вряд ли можно сделать глубоким и исчерпывающим анализ феномена экспансионизма в идеологии и политике большевизма.

Достаточно большое количество работ появилось в 20-е гг. по отдельным, но весьма важным событиям советской внешнеполитической истории. В первую очередь, это работы, освещающие историю заключения Брестского мира1, а также летнее наступление Красной Армии 1920 г. на Варшаву .

Источниковедческое преимущество названных выше работ заключается в том, что их авторы описывали исследуемые ими события и процессы как очевидцы, не стесняясь говорить о том, что стало впоследствии уделом жесткой цензуры. Естественно, большинство этих работ затем на многие десятилетия было укрыто в пресловутых «спецхранах», а их авторы вычеркнуты из официальной советской истории и науки.

Начиная с 30-х гг. исследования внешнеполитической и военной деятельности большевиков в силу известных причин приняли тенденциозный харакл тер. Толкование истории строилось на бесконечной веренице стереотипов, мифов и догм. Став частью государственной идеологии, воплотившись в государственно-официальных принципах, они стали служить освящению складывающихся жестких государственных структур, выразившихся в итоге в имперских основаниях советской государственности и соответствующей им внешней и военной политике. Дух подлинно научного анализа постепенно исчез из работ советских обществоведов. Из большинства работ того времени явствовало, что практически все проблемы советской внешней и военной политики решены за исключением отдельных недостатков.

1 См.: Левин Д. Октябрьская революция и Брестский мир. — М., 1930; Овсянников Н. ЦК РКП и Брест // Современник. — 1923. — № 1- Суханов Н. Интересы России в войне и мире (К заключению мира). — Пг., 1918.

2 См.: Какурин Н. Е. Война с белополяками. — М.-Л., 1928; его же. Русско-польская кампания 1918;1920. Политико-стратегический очерк. — М., 1922; Мархлевский Ю. Война и мир между буржуазной Польшей и пролетарской Россией. — М., 1921; Павлович М. П. Война с польскими панами (Польско-шляхетская авантюра). — Харьков, 1920; Тухачевский М. Н. Поход за Вислу. — М., 1923.

3 См., например: Коровин Е. А. Основные принципы внешней политики СССР. — М., 1951; Рубинштейн Н. Л. Внешняя политика Советского государства в 1921;1925 гг. — М., 1953; Темкин Я. Большевики и борьба за демократический мир (1914;1918). — М., 1957. Этот список работ апологетического характера можно было бы продолжать весьма долго.

Лишь в 60−70-е гг. была сделана робкая попытка восстановить правду истории. Появляются работы по гражданской и политической истории СССР, освещающие прошлое страны с новых, антикультовских позиций1. И хотя эти исследования не сумели полностью преодолеть сложившиеся в советской исторической и политической науках стереотипы и догмы, унаследованные от предшествующего периода, они имеют важное теоретическое и историографическое значение.

Над проблемами внешней политики социалистического государства в этот период наиболее продуктивно работал югославский ученый-марксист Э. Кардель, труды которого в СССР, к сожалению, были практически недоступны. Среди них отметим: «Нация и международные отношения» (1975 г.), «Социализм и война» (1979 г.).

В то же время на Западе в 50−80-е гг. наблюдался настоящий бум в изучении политической истории СССР. Появилась довольно значительная литература о лидерах большевистской партии и в меньшей степени о большевизме, многим составляющим ее трудам было свойственно влияние доктрины «тоталитаризма». Хотя литература опиралась и до сих пор опирается на недостаточную базу источников, зарубежные исследователи демонстрировали подчас удивительную глубину и объективность. Естественно, в условиях «холодной войны» часть авторов была поражена риторикой и политическими предрассудками, но даже с учетом этого обстоятельства исследования зарубежных специалистов представляют собой ценнейший историографический материал2.

1 См., например: Ольшанский П. Н. Рижский мир. Из истории борьбы Советского правительства за установление мирных отношений с Польшей (конец 1918 — март 1921 г.). — М., 1969; Чубарьян А. О. Брестский мир. — М., 1964; его же. Мирное сосуществование: теория и практика. — M., 1976. Шишкин В. А. Советское государство и страны Запада в 1917;1923 гг. Очерки истории становления экономических отношений. — M., 1969.

2 См.: Arnold Т. Der revolutionare Krig. — Munchen, 1961; Gastony P. Die Rote Armee. — Munchen, 1982; Kulski W. Peaceful Coexistence. — New York, 1962; Peredelwitz W. Ein Portrat der Roten Armee. — Hamburg, 1981; Ruehl L. Machtpolitik und Friedensstrategie. — Hamburg, 1974; Ruehl L. Russland Weg zur Weltmaht. — Dusseldorf-Wien, 1981; Thomson S. Russia, Bolshevism and Versailles Peace. — Princeton univ. Press. — 1966; Ulam A. Expansion and Coexis-tense. A History of Soviet foreign policy. 1917;1976. — New York, 1968; Voslenskii M. Die Sowjetische Aussenpolitik: Vertidigung oder Aggression? // Konflikte unserer Zeit — Konflikte der Zukunft. — Zurich, 1981.

Некоторые из трудов зарубежных ученых были изданы в СССР и постсоветской России1.

Возрастание интереса к подлинной истории большевизма стал одним из благотворных результатов процесса демократизации страны. Этот интерес, естественно, не мог ограничиться лишь рамками отечественной истории, он с самого начала распространился и на сферу международных отношений, в том числе и на полную драматизма историю внешнеполитической деятельности большевиков и Коминтерна. Это не могло не сказаться на результатах научных исследований. Отечественные ученые обратились к теме, недоступной для них в течение десятилетий, ввели в научный оборот значительный материал, сделали ценные наблюдения и серьезные обобщения.

За последнее десятилетие вышли в свет многочисленные сборники научных и публицистических статейпоявляются монографические исследования, по-новому анализирующие историю советской дипломатии2, Коминтерна3, гражданской войны в СССР4- выходит в свет многочисленная мемуарная литература, раскрывающая тайные страницы внешнеполитической и военной деятельности большевиков5- издаются и переиздаются труды лидеров болыпевиз.

1 См.: Арендт X. Истоки тоталитаризма. — М., 1996; Безансон А. Интеллектуальные истоки ленинизма. — М., 1998; его же. Советское настоящее и русское прошлое. Сб. статей. — М., 1998; Верт Н. История советского государства. 1900;1991. — М., 1992; Kapp Э. История Советской России. Кн.1. — М., 1990; его же. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917;1929. — М., 1990; Киссинджер Г. Дипломатия. — М., 1997; Конт Ф. Революция и дипломатия. X. Раковский. — М., 1991; Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888−1938. — М., 1988; Лукач Д. Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей. — М., 1990; Норт Г. Марксова религия революции. -Екатеринбург, 1994; Оконнор Т. Э. Г. В. Чичерин и советская внешняя политика 1918;1930 гг. — М., 1991; Пайпс Р. Русская революция: в 2 ч. — М., 1994; Рабинович А. Большевики приходят к власти. — М., 1989; Рассел Б. Практика и теория большевизма. — M., 1991; Садуль Ж. Записки о большевистской революции. 1917;1919. — М., 1990; Саттон Э. Уолл-стрит и большевистская революция. — М., 1998; Фелыитинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир. — М., 1992; Штурман Д. О вождях российского коммунизма: В 2 кн. — М., 1993.

2 См.: Бовин А. Е. Мирное сосуществование. История, теория, политика. — М., 1988; Загладин Н. В. История успехов и неудач советской дипломатии. — М., 1990; Нежинский Л. Н. У истоков болыпевистско-унитарной внешней политики (1921;1923 гг.) // Отечественная история. — 1994. — № 1.

3 См.: Ватлин А. Ю. Коминтерн: первые десять лет. — М., 1993; Адибеков Г. М., Шахназарова Э. Н., Шириня K.K. Организационная структура Коминтерна. 1919;1943. — М.: РОССПЭН, 1997; Шириня K.K. Идея мировой революции в стратегии Коминтерна // Новая и новейшая история. — 1995. — № 5.

4 См.: Гражданская война в России: перекресток мнений. — М., 1994; Михутина И. В. Польско-советская война 1919;1920 гг. — М., 1994; Реввоенсовет Республики. — М., 1991; Шевоцуков П. А. Страницы истории гражданской войны: Взгляд через десятилетия. — М., 1992; Щетинов Ю. А., Старков Б. А. Красный маршал: Ист. портрет Михаила Тухачевского. — М., 1990.

5 См.: Агабегов Г. С. Секретный террор: Записки разведчика. — М., 1996; Бармин А. Г. Соколы Троцкого. — М., 1997; Бубер-Нейман М. Мировая революция и сталинский режим. Записки очевидца о деятельности Коминтерна в 1920;1930;х гг. — М., 1995; Кривицкий В. Г. «Я был агентом Сталина»: Записки сов. разведчика. — М., 1991; и ма: Троцкого, Бухарина, Радека, Богданова, Рыкова и др. Серьезную источниковедческую базу составили публикации архивных материалов, ранее недоступных российским и зарубежным исследователям в журналах «Известия ЦК КПСС», «Международная жизнь», «Исторический архив», «Военно-исторический журнал», «Новая и новейшая история», «Отечественная история», «Вопросы истории» и др.- выходят сборники архивных документов по отдельным вопросам военной и внешнеполитической деятельности большевиков1, издаются многотомные «Архив русской революции» и «Русский архив». В этой связи необходимо особенно отметить научно-информационные бюллетени РЦХИДНИ, освещающие историю Коминтерна и его национальных секций. Большое количество новых документов было введено в научный оборот в книгах А. Г. Латышева «Рассекреченный Ленин», А. Н. Мерцалова и Л. А. Мерцаловой «Сталинизм и война», М. А. Персица «Застенчивая интервенция», а также в трилогии Д. А. Волкогонова, посвященной жизни и деятельности лидеров большевизма Ленина, Троцкого и Сталина. Серьезным подспорьем для исследователей стала публикация в 1999 г. издательством «РОССПЭН» 422-х ранее неизвестных документов Ленина2.

Несколько слов о научной публицистике. Публицистика разных направлений неизменно обращается к политике вообще, к истории военной политики, в частности. В ней часто рождаются новые идеи, которые лишь в последствии получают обоснование и развитие в литературе научной. Тем более это относится к отечественной публицистике последних нескольких лет. Нередко статьи в газетах и журналах отличаются большими глубиной и новизной, чем иные книги, названные в свое время «монографическими».

К публицистике ряд ученых относится снисходительно. Однако трудно предположить, что исследовательские, документальные, мемуарные публика.

Орлов В. Г. Двойной агент. — М., 1998; Порецки Э. Тайный агент Дзержинского. — М., 1996; Соломон (Исецкий) Г. А. Среди красных вождей. — М., 1995.

1 См.: Большевистское руководство. Переписка. 1912;1927. Сб. документов. — М., 1996; Советская Россия — Венгерская Республика. 1919 год: Документы и материалы. — М., 1990.

2 В. И. Ленин. Неизвестные документы. 1891−1922 гг. — М., 1999. ции что-то потеряют, если они увидят свет не в книгах, а в газетах и журналах, что научный уровень статьи ученого упадет, если она будет опубликована не в сборнике, а в прессе. Публицистика «устаревает» далеко не вся и совсем не только от того, что актуальность ее исчезает. Скорее всего это происходит из-за ее малодоступности. Интересно, что публицистика постперестроечных лет служила, если не единственной, то главной ареной, где постоянно проходила в целом плодотворная дискуссия о большевизме, его внешнеполитических приоритетах. Список авторов в этой номинации весьма обширен, ограничимся указанием лишь некоторых1.

В последние годы появились труды отечественных и зарубежных ученых, построенные на новых, свободных от идеологических предрассудков и «табу», подходах. Среди них следует отметить новейшие работы Агости А., Адибекова Г. М., Ватлина А. Ю., Гаджиева К. С., Гениса В. Л., Готовича Ж., Донгарова А. Г., Драбкина Я. С., Капустина М. П., Макдермотт К., Наринского М. М., Нежинского Л. Н., Персица М. А., Понса С., Ройана Ю., Русаковой О. Ф., Сироткина В. Г., Хубера П., Шахназаровой Э. Н., Ширини К.К.

Однако как для зарубежных, так и для отечественных ученых тема советского экспансионизма не выступала самостоятельным предметом исследованияони касались этой проблемы лишь в общем русле своих, зачастую смежных, научных изысканий. Исключение составляют, пожалуй, публицистические книги В. Суворова («Ледокол» и «День-М») и Бунича И. Л. («Операция „Гроза“ или ошибка в третьем знаке»), посвященные событиям кануна второй мировой войны. Не являясь научными исследованиями в строгом смысле этого слова, они, безусловно, оживили дискуссию среди ученых, занимающихся изу.

1 См., напр.: Алимурзаев Г. Щит или меч? К истории советской военной доктрины // Междунар. жизнь. — 1989. -№ 4- Генис В. Л Разгром Бухарского эмирата в 1920 году // Вопросы истории. — 1993. — № 7- Дашичев В. Восток-Запад: поиск новых решений. О приоритетах внешней политики Советского государства // Лит. Газета. — 1988. -18 маяКривогуз И. Судьбы мировой революции // Аргументы и факты. — 1989. — № 14- «Круглый стол»: Локальные войны XX века: роль СССР // Отечественная история. — 1992. — № 4- Ливчак Б. Октябрь и «мировой пожар» // Урал. — 1989. — № 11- Манусевич А. Я. Еще раз о польско-советской войне 1919;1920 гг. // ВиЖ. — 1991. -№ 5- Нежинский Л. Н. Внешняя политика Советского государства в 1917;1921 годах: курс на «мировую революцию» или на мирное сосуществование? // История СССР. -1991. — № 6- Поляков Ю. А. Гражданская война в России: Последствия внутренние и внешние // Новая и новейшая история. — 1992. — № 4- Сироткин В. Рижский мир // Междунар. жизнь. — 1988. — № 8. чением предвоенных лет. К тому же анализ работ отечественных и зарубежных авторов показывает, что наряду с несомненными достижениями в постановке и решении вопроса о сути внешнеполитической доктрины большевизма существуют и серьезные пробелы как исторического, так и теоретико-методологического плана. Они обусловлены, во-первых, несистематичностью осмысления проблемы в силу традиционного разделения общественных наук на исторические и политическиево-вторых, известной «закрытостью» темы для научного исследования прежде.

Таким образом, настоящая диссертация призвана восполнить своего рода теоретический «пробел» в осмыслении большевистской концепции мировой революции, ведения революционных наступательных войн и установления коммунистических режимов в зарубежных странахконцепции, вылившейся на практике в политику экспорта революции и коммунистической экспансии.

Цель и задачи исследования

Основной целью диссертации является анализ общих концептуальных и идеологических установок большевизма, предопределивших экспансионистскую внешнюю политику советского государства.

В соответствии с поставленной целью предполагается решение следующих конкретных задач:

— системно рассмотреть большевистскую концепцию мировой пролетарской революции, показать ее марксистское происхождение;

— проанализировать большевистскую концепцию революционных наступательных войн социалистического государства, обозначить их специфические черты, определить роль военно-силового фактора во внешней политике большевиков;

— определить влияние большевистских концепций классовой борьбы и мирного сосуществования с буржуазными государствами на характер и содержание внешнеполитической доктрины СССР;

— критически осмыслить внутрипартийные дискуссии большевиков о путях и способах развития мировой революции, проанализировать взгляды советских военных теоретиков 20−30-х гг. на проблемы революционной экспансии;

— на основе конкретно-исторического материала рассмотреть прецеденты экспансионистской политики советского государства в отношении сопредельных независимых государств в 1920;х гг.

Источниковедческая база исследования. В диссертации используются многочисленные произведения основателей марксизма, публикации лидеров большевизма, в первую очередь Ленина, Бухарина, Зиновьева, Троцкого, Раде-ка, Сталина. Многие из их докладов, статей, выступлений, воспоминаний до сих пор научной критике не подвергались. Значительное место среди источников занимают малоизвестные документы и материалы советского государства, КПСС, Коминтерна, мемуары и воспоминания деятелей российского и международного революционного движения, советских военачальников. Большое внимание уделено публицистической литературе, материалам российской и зарубежной печати, в том числе — периодической. Учтена и художественная литература.

Автор анализирует отражение исследуемой темы в трудах отечественных и зарубежных политологов, историков, юристов, специалистов в области военной науки и международных отношений. Используется справочная литература.

Предлагаемая концепция диссертации и ее объем обусловливают определение границ исследования. Взяты лишь наиболее важные аспекты изучаемой темы и привлечены самые существенные источники и документы.

Методологические основания диссертации. Исследование исторических и идеологических феноменов требует от ученого своеобразной мыслительной реконструкции прошлого при максимальной объективности в интерпретации исторических и социо-культурных фактов, учета многообразия и противоречивости последних, а не выборочного их обобщения. Необходимо, следовательно, применение исторического метода как процесса познания сложных развивающихся объектов во всем многообразии и вариативности их взаимосвязей и взаимозависимостей. Этот процесс заключается не в вульгарном «переписывании истории заново», а поиске новых, ранее неизвестных, достаточных оснований для опровержения (или подтверждения) существующего знания.

При этом мы полагаем, что ученый не вправе ограничиваться собиранием и описанием фактов, процессов, явлений. Его задача — обобщать факты, вырабатывать на основе опыта прошлого определенные рекомендации в интересах настоящего и будущего развития общества. Здесь не обойтись без методологических принципов системного и сравнительного анализов, методов типологии и обобщения, абстрагирования и аналогии.

Среди авторов, чьи идейные и методологические установки существенно повлияли на наши теоретические представления и способствовали формированию собственной позиции о природе и сущности большевистского экспансионизма, следует назвать А. Агости, А. Безансона, А. Ю. Ватлина, Д. А. Волкогонова, В. Л. Гениса, А. Г. Донгарова, Я. С. Драбкина, М. П. Капустина, Э. Карделя, Э. Карра, С. Коэна, М. И. Мельтюхова, Р. Пайпса, М. А. Персица, Б. Рассела, В. Б. Резуна, В. Г. Сироткина, К. К. Шириню.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 33 публикациях общим объемом 52.1 п.л., в том числе трех авторских монографиях (книга «Российские версии марксизма: Николай Бухарин» написана в соавторстве с К.Н.Любутиным), нескольких коллективных монографиях и сборниках научных трудов.

Материалы исследования легли в основу прочитанных автором спецкурсов по политической истории России XX в. в Уральском государственном университете и Омском автодорожном институте.

Основные положения и выводы исследования были представлены автором в виде докладов, выступлений и тезисов на многочисленных научных конференциях в России и за рубежом. Отдельные фрагменты диссертации в виде публицистических статей были опубликованы в периодическом издании Уральского отделения РАН «Наука Урала».

Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии Института философии и права УрО РАН и была рекомендована к защите.

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из введения, трех глав (первая главы содержат четыре параграфа, вторая и третья — по два параграфа), заключения и библиографического списка использованной литературы. Работа изложена на 256 страницах, библиографический список включает в себя 198 наименований.

Заключение

.

Научная новизна диссертации и основные положения, выносимые на защиту. Выполненная работа является первым в научной литературе комплексным исследованием феномена большевистского экспансионизма и нацелена, главным образом, на анализ идеологических и политических установок, предопределивших наступательную, военно-силовую внешнюю политику советского государства. Диссертация включает в себя политологический и исторический анализ стратегии и тактики русских большевиков, направленных на осуществление мировой революции и установления коммунистических режимов во всем мире.

В диссертации исследуются генезис и основные идеолого-политические конструкты большевистской концепции всемирной коммунистической революции, показывается ее марксистское происхождениеисследуются взгляды лидеров большевизма на возможность и допустимость применения военной силы для распространения революции за рубеж, рассматривается большевистская концепция революционных наступательных войн социалистического государстваисследуются военно-силовые методы внешней политики Советской России в 1920;е гг., дуализм и противоречивость последней. На обширном историческом материале показываются многочисленные прецеденты большевистской экспансионистской политики.

1. В диссертации выдвигается основная концептуальная схема, позволяющая во всей совокупности понять суть и причины экспансионистской политики большевизма. В основе этой концепции лежит тезис о том, что внешнеполитические и военные приоритеты советского государства формировались на основе неадекватной оценке мирового развития, ложной посылке о неизбежности гибели капиталистического общества, вульгаризации классового подхода, абсолютизации советского опыта и, как следствие этого, — милитаризации общественной жизни и претензии на руководство миром.

2. Показывается, что большевистский экспансионизм — отнюдь не уникальное явление в истории. Он был связан: во-первых, с существующими пара-дигмальными основаниями международных отношений, при которых всякое национальное государство стремилось укрепиться на мировой арене за счет доминирования и подчинения других, используя все методы давления, в том числе и военно-силовыево-вторых, с унаследованием традиционных геополитических интересов Российской империи, наполненных новым идеологическим, революционным содержанием и обоснованиемв-третьих, с логикой развития всех европейских революций XIX — начала XX вв., стремившихся к революционному мессианству. Уникальность большевистского экспансионизма заключалась в другом — в объявлении международных отношений ареной классовой борьбы.

3. В диссертации обобщены взгляды большевиков на пути и способы развития мировой пролетарской революции. Проделанный анализ позволил сделать заключение, что лидеры большевизма последовательно, с известной долей догматизма, придерживались взглядов К. Маркса и Ф. Энгельса о возможности победы социалистической революции в отдельно взятой стране, которая с неизбежностью станет прологом всемирной революции. Ведущим способом распространения революции за пределы собственной национально-государственной территории может служить активная, военно-силовая внешняя политика социалистического государства.

4. Показывается, что концепция социалистических революционных войн родилась у большевиков на основе изучения опыта революционных войн эпохи Великой французской революции и желанием дополнить марксизм своеобразной теорией гражданской войны во всемирном масштабе. Стремление большевиков к мировой революции определили главную цель революционных войнустановление коммунистических режимов в зарубежных странах при помощи российской Красной Армии. Обобщены взгляды «военных марксистов» на теорию и практику наступательных революционных войн как главного инструмента внешней политики большевиков в первые годы Советской власти.

5. В диссертации делается вывод, что основной причиной перехода большевиков к политике мира с капиталистическими странами была задержка социалистических революций в Европе и что концепция мирного сосуществования рассматривалась большевиками как временная мера тактического характера. Вскрывается противоречие во внешнеполитических идеологических установках Коминтерна и Наркоминдела Советской России, предопределившее дуализм внешней политики советского государства. Показывается, что внешнеполитические приоритеты советского государства формировались на несоответствии между практическими задачами социалистического государства — установлении дружественных отношений с капиталистическими государствамии классово-партийными идеологическими установками — призывами к мировой революции под лозунгом пролетарского интернационализма и уничтожения буржуазного государства как такового. Такой дуализм привел в конечном итоге к постепенному изменению внешней политики СССР, которая, оставаясь по сути экспансионистской, имела естественную тенденцию к поискам соглашений и уравновешиванию сил.

6. Определяется основная политическая схема установления большевиками коммунистических режимов в сопредельных странах: инспирирование революционных выступлений местных политических сил против существующего режима, эскалация политической напряженности, формирование подпольного революционного комитета, захват власти, обращение новой революционной власти за вооруженной помощью к Советской России (СССР), ввод советских войск, фактическая советская оккупация, «легитимное» приведение к власти лояльного Советам марионеточного правительства и, как следствие, включение страны в полную зависимость от коммунистической державы. Эта схема с большей или меньшей точностью просматривается во всех описываемых в диссертации исторических прецедентах большевистской экспансии.

Научно-практическое значение диссертации состоит в прояснении ряда теоретико-методологических проблем внешнеполитической и военной деятельности партии большевиков путем системного исследования логики и истории ее развития, что является необходимым шагом к пониманию экспансионистской сути внешней политики советского государства. Многие обобщения и выводы диссертации могут иметь значение для научно-исследовательской и практической деятельности учреждений и ведомств, занятых в сфере внешней политики и международных отношений, военного строительства.

Диссертация нацелена на преодоление деформации исторического сознания, обезличивания и стереотипизации политической науки. Многие материалы и документы, введенные в поле научного анализа, способствуют критическому осмыслению прошлого нашей страны.

Основные положения и выводы применимы для разработки соответствующих разделов курса политических и исторических дисциплин. Диссертация может быть использована в качестве самостоятельного спецкурса по военнои внешнеполитической тематике.