Коллективные представления интеллигенции и буржуазии в пореформенное время

О широком распространении среди образованного общества антибуржуазных настроений хорошо известно. Однако какова была степень, глубина и динамика таких настроений, остается открытым вопросом. Для выяснения этого произведен анализ биографического материала, помещенного на страницах самого популярного среди интеллигенции России в 1870—1918 гг. «тонкого» еженедельного журнала «Нива». Его тираж, вначале не превышавший 9 тыс. экземпляров, достиг к 1880 г. 55 тыс., к 1891 г. — 115 тыс., а к 1900 г. — 235 тыс. экземпляров. «Нива» формально являлась беспартийным «иллюстрированным журналом литературы, политики и современной жизни», как значилось на титульном листе каждого номера, либерального направления. Издатели стремились придать ему «значение русского семейного журнала, в котором каждый член семьи мог бы найти чтение по себе, занимательное и полезное, нравственно-успокаивающее и развлекающее». Издатели ставили своей задачей всеми доступными средствами способствовать просвещению страны, поэтому «Нива» много печатала материалов воспитательного характера, дававших молодому поколению жизненные ориентиры, образцы поведения, нравственные идеалы. Особое значение для выполнения этой задачи имели биографии, которые заняли важное место на страницах журнала: за период 1870—1913 гг. было помещено 7946 статей, некрологов и заметок биографического характера.

В нашем контексте особенный интерес представляют биографии предпринимателей, авторы которых должны были прямо высказывать свое отношение к ценностям и стандартам буржуазного поведения. В общей массе биографических материалов заметки о предпринимателях занимали незначительное место — 1,4% в 1870—1899 гг. и 1,2% — в 1900;1913 гг. Однако их анализ дает интересные результаты.

Всего за 44 года напечатано 106 материалов о предпринимателях, но частота их появления со временем возрастала: в 1870-е гг. в среднем в год публиковалось 0,4; в 1880-е гг. — 1,2; в 1890-е гг. — 3,4; в 1900; 1913 гг. — 4,0 материала. Просматриваются некоторые изменения и в их подаче. Биографии можно разделить на две группы. В первой бизнесмены представлены личностями с подозрительной репутацией, их деятельность оценивалась негативно и порицалась за то, что во главу угла ставила личное обогащение и не отвечала высоким моральным критериям. 11одобных материалов имелось всего 16 из 106, и все они были напечатаны в 1870- 1880-х гг.

Во второй группе, включающей 90 материалов, бизнесмены выглядят положительными личностями. 11о в основе позитивной оценки лежала не их предпринимательская деятельность сама по себе, а то, что она либо имела патриотическую направленность (имела целью развитие отечественной промышленности), либо служила высоким идеалам науки, искусства, просвещения, либо совмещалась с меценатством, благотворительностью и заботой о ближнем. В заметке о столетии торговой фирмы братьев Елисеевых отмечалась благотворительность, но особо подчеркивалась роль фирмы в установлении международных торговых связей России. Книгоиздатель К. Л. Риккер заслужил положительную оценку как «издательгуманист» и глава «прекрасного и высокополезного дела». В некрологе, посвященном «хлебному королю» Н. А. Бугрову, отмечена его редкая по масштабам благотворительность: «Нижегородская беднота потеряла в нем родного отца, толпы народа со слезами шли за гробом». Немецкий «пушечный король» А. Крупп «оправдал дело разрушения —делами созидания. Он организовал прекрасные благотворительные учреждения для своих рабочих и много жертвовал во всех направлениях и сферах», — говорилось в заметке по случаю юбилея фирмы. В большинстве случаев авторы биографий даже скрывали от читателей, что их герои — предприниматели. Последние представлялись общественными деятелями, помогающими организации научных экспедиций (А.М. Сибиряков или Ф.П. Рябушинский), выдающимися изобретателями (Э.В. Сименс, Р. Фультон, Дж. Стефенсон, братья Э. Нобель и А. Б. Нобель, Т. Эдисон, Д. Уатт и др.), знаменитыми писателями, журналистами (А.С. Суворин, М. М. Стасюлевич, Ф. А. Иогансон и пр.), основателями музеев (П.И. Щукин, Ф.М. Плюшкин). Книгоиздатели «зажигали свечки в душах людей», коммерсанты и промышленники жертвовали огромные суммы на общественные нужды, банкиры действовали в интересах общества, защищали бедных и т. д. Настойчиво проводилась мысль о том, что предпринимательская деятельность заслуживает общественного одобрения только в том случае, если она честная и если капитал, на котором она основана, имел «чистое» происхождение. Фирма братьев Елисеевых начала с нуля и разбогатела «энергией, умом и любовью к работе», Н. А. Бугров — «крестьянин-самородок», «патриархальный простой человек» начал дело с «маленького предприятия», «вел дело попросту, на честное слово, и не признавал никаких формальностей». Американский предприниматель 11. Морган сам и честно добился богатства «изумительной предприимчивостью, силой воли и трудолюбием».

В биографиях, посвященных представителям науки, искусства, литературы, религии, общественным деятелям, отношение к светским ценностям обнаруживается не менее четко. Все они отвечали самым высоким моральным стандартам, являлись людьми, бескорыстно служащими интересам общества, чуждыми сребролюбия, сострадавшими ближним, для которых общественные интересы имели приоритет над личным благополучием, духовные потребности — над материальными. В 1870—1890-е гг. наибольшей похвалы авторов заслуживали герои, близкие образу христианского аскета-подвижника, которые не стремились к богатству, а в случае, если им располагали, добровольно отказывались от него в пользу страждущих или жертвовали его на удовлетворение общественных потребностей. Положительные герои были чужды индивидуализма, который чаще всего ассоциировался с эгоизмом, неприемлемым этически. Если они действовали в одиночку, то их усилия направлялись на моральное самоусовершенствование и развитие творческих способностей с целью использования их для общественного блага. Помимо альтруизма в качестве необходимых черт истинно положительного героя выдвигались скромность, отвращение к саморекламе, равнодушие к богатству, отсутствие в мотивах поведения каких-либо меркантильных интересов. Стремление к богатству как жизненная цель отвергалось, поскольку богатство связывалось с нечистоплотностью, аморальными поступками и потерей доброго имени. В 1891 г. в некрологе, посвященном историку искусств П. Н. Петрову, предлагалось поставить ему памятник с надписью: «Жил честно, целый век трудился — и умер гол, как и родился», — так как она прекрасно характеризовала его безу пречную деятельность.

Однако в начале XX в. на страницах «Нивы» образ героя-аскета исчезает, не встречаем мы и осуждения стремления к богатству. В 1909 г. журнал решился на невозможную прежде рекламу книги «Кратчайший и доступный каждому путь к богатству», написанную, как сказано в рекламе, «человеком, которому удалось достичь успеха». Но бескорыстное служение обществу по-прежнему оценивалось очень высоко. В некрологе, посвященном директору Варшавско-Венской железной дороги Н. Д. Лапчинскому, в заслугу ему поставлено, что «он принадлежал к неудобному разряду людей, которые сами не хотят и другим не дают богатеть».

Таким образом, «Нива» артикулировала, распространяла, но и отражала антибуржуазные взгляды своих читателей, о чем говорит стойкая и возраставшая со временем популярность журнала. Контент-анализ материалов журнала свидетельствует о непопулярности среди широких образованных кругов российского общества буржуазного типа личности и неприятии таких базисных буржуазных ценностей, как богатство, слава, власть, влияние, личный успех, индивидуализм. Мировоззрение читательской аудитории, состоявшей в значительной степени из русской интеллигенции, но, судя по тиражу журнала, включавшей и более широкие слои среднего класса русского общества, было явно антибуржуазным. Для бизнесменов это не являлось секретом. Известный московский предприниматель и общественный деятель начала XX в. П. А. Бурышкин в своих воспоминаниях писал: «Нужно сказать, что в России не было того культа богатых людей, который наблюдается в западных странах. Во всех некупеческих слоях — ив дворянстве, и в чиновничестве, и в кругах интеллигенции, как правой, так и левой, — отношение к „толстосумам“ было в общем малодружелюбным, насмешливым и немного „свысока“. Торгово-промышленники отнюдь не пользовались тем значением и не имели того удельного веса, которые они должны были иметь благодаря своему руководящему участию в русской хозяйственной жизни и которыми пользовались их западные, европейские и особенно заокеанские коллеги в своих странах».

Вместе с тем постепенно со страниц журнала исчезло отрицательное отношение к деятельности предпринимателей. 11аиболее существенное изменение состояло в том, что стала признаваться положительная роль богатства при наличии у его обладателя высоких идей духовного порядка и желания использовать его на благо человечества, в целях благотворительности, поддержки науки, искусства и просвещения. Несмотря на эти компромиссы, «Нива» и в начале XX в. не содержала апологетики предпринимательства и личного успеха, не рекламировала преуспевающего бизнесмена, миллионера, человека дела, сильной личности, капитана индустрии, который добился жизненного успеха, славы и богатства в качестве основы счастья, как это делала литература и журналистика в США и западноевропейских странах в конце XIX-начале XX в. «Нива» не отказалась и от традиционных идеалов беззаветного и бескорыстного служения обществу. Новые идеалы не вытесняли традиционные, а сосуществовали с ними, более того—традиционные идеалы даже корректировали их.

Таким образом, несмотря на то что образованное общество отличалось значительной материальной дифференциацией, низким уровнем сплоченности и организованности, а его представители придерживались различных политических и идеологических ориентаций, значительная, а возможно, и большая часть образованного общества — юристы, врачи, литераторы, художники и т. п., земская и научно-техническая интеллигенция, служащие негосударственных организаций и другие лица умственного труда — имела не только некоторые общие черты, а скорее всего, общее антибуржуазное по существу народническое мировоззрение. Так продолжалось до 1917 г., хотя 97−98 % интеллигенции были беспартийными. 11ародничество русской интеллигенции означало, что она разделяла утопические представления русского народа о возможности построения справедливого общества по образцу сельской передельной общины — на основе всеобщего согласия, равенства, взаимной поддержки и коллективной собственности. Мечта о всеобщей свободе и переустройстве человечества являлась важным мотивом общественной деятельности многих революционеров.

Итак, если судить по народной литерату ре, предназначенной для городских низов и грамотного крестьянства (на рубеже XIX—XX вв. это около.

20% населения), и журналу «Нива», предназначенному для образованного общества, то можно сделать следующий вывод. В пореформенное время и низшие страты, и привилегированная образованная часть общества испытали влияние буржуазного мировоззрения, но они вносили в это мировоззрение коррективы, пытались приспособить его к российским условиям, примирить с традиционными христианскими ценностями. Так, они могли принять капитализм «с человеческим лицом», который в первую очередь служит людям и обществу, а только потом — личным интересам; они соглашались признать ценность личного успеха, если этот успех служил общему благу.

Интересно, что многие представители буржуазии долгое время поддерживали идею развития в России патерналистского капитализма «с человеческим лицом». П. А. Бурышкин отмечал, что отношение русской буржуазии к своему делу было «несколько иным, чем на Западе. На свою деятельность смотрели не только или не столько как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного долга». О том же писал в своих мемуарах представитель знаменитой старообрядческой династии промышленников В. П. Рябушинский: «Перефразируя французское „noblesse oblige“ — знатность обязывает, старший брат нас часто наставлял: „Богатство обязывает“ (Richesse oblige). Так и другие роды (фамилии. — Б. М) понимали. Громадное большинство людей, которые жили по этому обязательству, в формулы свои ощущения не укладывали, но знали и нутром чувствовали, что не о хлебе одном жив будет человек». По мнению Рябушинского, в основе этого девиза лежали твердая христианская вера отцов и дедов и крестьянское происхождение русской буржуазии. Следует добавить, что благотворительность и меценатство не только поддерживались буржуазной моралью и церковью, но и являлись одним из каналов социальной мобильности, так как открывали доступ к почетному гражданству, иногда к дворянству, обеспечивали престиж и авторитет фамилии. О склонности к предпринимательству по традиции, т. е. без рекламы, без холодного и точного расчета, с оглядкой на традиционные моральные принципы, о монархизме, патриархальности и глубоком православии писали и другие представители буржуазии, пережившие революцию и гражданскую войну.

Российские особенности мировоззрения буржуазии были в значительной мере обусловлены ее молодостью и происхождением многих крупных предпринимателей из среды старообрядцев и интеллигенции. О буржуазии как о социальной группе, обладающей самосознанием, собственными предпринимательскими организациями, прессой и т. д., можно говорить применительно к пореформенному периоду. Лишь в начале XX в. большинство предпринимателей отказались от идей патернализма и стремились к тому, чтобы отношения между ними и рабочими строились на основе договора, спроса на труд и предложения и без всякого вмешательства правительства, хотя они признавали свою моральную ответственность за удовлетворение потребностей рабочих в социальной защите. В начале XX в. в России существовало более 300 предпринимательских организаций. Несмотря на это попытки создания собственной политической партии не увенчались успехом. Только в канун февраля 1917 г. П. П. Рябушинскому удалось создать Всероссийский торгово-промышленный союз с целью координации действий всех предпринимательских организаций. Но было слишком поздно, чтобы буржуазия могла изменить ход событий.