Пьеса (иди сценарий)

Повторяемость и предсказуемость житейскому спектаклю придает наличие в нем в качестве смыслового ядра пьесы (сценария), т. е. описания логики событий. Если это знакомый спектакль, то человек, услышав название, припоминает и содержание: что здесь будет происходить, в какой последовательности и чем должно закончиться. Правда, как и в обычном театре, не все хорошо помнят содержание многочисленных пьес и часто путаются в них.

Каркасом спектакля, придающим ему устойчивый характер, являются обычай и привычка. Обычай — это действия, которые в силу длительного повторения из поколения в поколение, воспринимаются как «само собой разумеющиеся», «естественные». Они составляют основу повседневности. Обычай имеет надындивидуальный характер, это разновидность социальной нормы. Привычка — это индивидуальная характеристика, вырабатывающаяся в результате многократного повторения индивидом тех или иных действий. В процессе социализации ребенка сначала заставляют делать так, «как положено», «принято», а со временем он к этому привыкает, действие превращается в свободную привычку. Поскольку именно таким путем детей учат соблюдать обычаи, то можно говорить о том, что привычка является механизмом воспроизводства обычая. Через механизм привычки сценарий усваивается на автоматическом уровне.

Спектакль «Свадьба» разворачивается так, как принято в данной стране, в этой группе (например, в студенческой среде и среде, к которой принадлежат родители), с учетом особенностей разделяемых данными семьями ценностей и норм. Эта пара вступает в брак впервые, но все участники спектакля либо уже видели аналогичные спектакли, либо слышали о них. Короче говоря, содержание пьесы в общих чертах известно. Поэтому в спектакле не ожидается ничего непредвиденного.

В основе житейской пьесы лежит простая аргументация: «так принято», «мы так делали всегда», «мы привыкли делать это так» и т. д. Иначе говоря, индивидуальные привычки и групповые обычаи поддерживают каркас спектакля, выступая в качестве краеугольных камней его пьесы. Отступление от текста чревато смешной и нелепой ситуацией, что многих пугает («Что скажут люди?»).

Важными элементами житейских пьес выступают ритуал и этикет. Нередко они составляют их основу. Это очень близкие, но не совпадающие формы символического поведения. Ритуал всегда связан с некоторым изменением, переходом, преобразованием. Этикет же утверждает уже сложившиеся отношения. Ритуал обозначает событие, а этикет регламентирует жизнь между ритуалами (Байбурин 1993: 24). Правда, многие ритуалы являются символическими заменителями события, регулярно напоминающими о том, что произошло много лет назад.

Кроме того, ритуал — это этикет, наполненный возвышенным, часто священным смыслом. Нарушение его хода воспринимается как святотатство, кощунство, оскорбляющее других участников спектакля.

Несмотря на то, что повседневность отличается приземленностью, она может включать в себя ритуалы, т. е. относительно жестко формализованные действия, насыщенные символическим смыслом. «Можно мыть посуду и готовить потому, что хочется есть, а можно — исполняя священный долг, символизируя этим существование некоторой целостности, которая называется семьей. В этом случае такие вещи, как оставленная наутро посуда или обед, приготовленный второпях, невозможны и рассматриваются как святотатство, в этом случае квартиру убирают каждое утро, даже если она абсолютно чиста, воспринимая такую процедуру, как некое священнодействие» (Глебкин 1998: 23). Ритуал выделяется из других полуавтоматических формализованных практик не содержанием действий, а вкладываемым в него смыслом и мотивацией. Рациональный ритуал — это противоречие в определении. Он привязывается к духовным ценностям, а не к повседневной целесообразности: «так принято», «так делают все приличные люди», «так заведено» и т. п. — типичные формы его обоснования.

Ритуалы формализуют многие житейские спектакли перехода от одного этапа к другому: крестины, день рождения, свадьба, юбилей, похороны и т. п. У каждого народа, у каждой группы внутри народа, а порою и у отдельных семей есть свои ритуалы или особенности в их исполнении. Ритуалы часто наполняются потребительскими актами, совершаемыми в четко определенном порядке, что придает им уже не только утилитарный, но и символический смысл (например, тост «За молодых!» или коллективный призыв «Горько!»).

Материальной формой ритуала часто является более или менее жестко структурированное по заданным образцам потребление. Ритуал символически обозначает границы интервалов человеческой жизни. На макроуровне это границы между важными периодами в масштабе жизни индивида: рождение, день рождения, юбилей («круглая дата»), женитьба (переход от холостой к семейной жизни), смерть. Ядром многих ритуалов такого типа является застолье с приглашением гостей, т. е. формализованное коллективное потребление. Многие ритуалы, символизирующие вехи жизненного цикла, включают преподнесение подарков. Некоторые ритуалы этого уровня предполагают приобретение специальной одежды (например, для выпускного вечера, свадьбы).

Ритуализации подвергается и повседневная жизнь. Интервалы в пределах дня также разграничиваются с помощью ритуальных действий, которые в значительной мере представляют собой формализованное потребление. Будний день чаще всего разбивается на периоды, разделяемые ритуальным потреблением: умывание, завтрак, чаепитие (стандартный коллективный ритуал во многих коллективах), обед, послеобеденное чаепитие, закупка продуктов после окончания рабочего дня, ужин. Даже середина дня обычно обозначается как «обед», «обеденное время». В религиозных семьях потребление пищи начинается с молитвы. Во время поста люди не просто едят определенную пищу, они придают обыденным действиям возвышенный смысл.

В масштабах дня потребительские ритуалы более всего подвержены давлению осознанной людьми целесообразности, желаниям, настроениям и нередко весьма далеки от глубоких культурных ценностей. На этом уровне ритуалы подвержены разлагающему воздействию повседневности. «Вырождение ритуала происходит тогда, когда он начинает » подстраиваться «под быт, а не наоборот» (Байбурин 1993: 21).

Этикет регламентирует повседневность, например, процесс потребления пищи (как держать вилку и ложку, как сервировать стол и т. д.), одежды (что прилично к какому случаю), стиль общения и т. п. Этикет, как и ритуал, является важным инструментом конструирования идентичности. Соблюдая этикет потребления, индивид демонстрирует свою принадлежность к данной группе. По незнанию этикета вычисляют чужака. Радикальные отступления от этикета вызывают в лучшем случае насмешки, в худшем — чувство глубокого (порою физиологического) отвращения и стремление создать максимальную дистанцию. Например, европейцу, воспитанному в семье среднего класса, трудно принять участие в застолье, где едят мясо предварительно не вымытыми руками. Индивид из «простого народа», не сдерживающий отрыжку в застолье образованных людей, невольно демонстрирует очень глубокую пропасть между собой и остальными, пропасть, конструируемую следованием разным этикетным нормам.

Потребительский этикет в каждом социокультурном поле имеет свои формы, получающие статус норм «приличия». Однако часто работает и механизм референтных групп. В результате определенные группы общества выступают в качестве эталонов потребительского этикета. Поскольку наиболее проработанный этикет испокон веков существовал, воспроизводился и модернизировался в среде аристократии, то элементы аристократического этикета постоянно проникали в другие социальные группы, прежде всего в буржуазную и интеллектуальную среду. В настоящее время этот этикет тиражируется в книгах и журнальных статьях для массового потребителя (в нашей стране эта литература перестала быть дефицитом только в 1990;е годы).

Таким образом, ритуалы и этикет, прочие элементы традиции не только выполняют функции частей культурной программы, задающей ценностные поведенческие ориентиры и придающей потребительским практикам смысл, выходящий за сугубо утилитарные рамки (утолить голод, жажду и т. д.), но и являются важными элементами языка данного социокультурного поля. С их помощью окружающим передаются тексты, играющие ключевую роль в конструировании идентичности: «Я свой (чужой)», «Я (не) уважаю традиции», «Я консерватор» или «Я новатор» и т. д.

Однако спектакль не сводится к ритуалу и этикету. «Социально одобренные программы поведения никогда не покрывают всей сферы поведения человека в обществе. Некоторые его фрагменты остаются нерегламентироваиными, поскольку не расцениваются как социально значимые» (Там же: 5). Грани между регулируемыми и нерегулируемыми зонами в каждом социокультурном поле различны и меняются во времени (то, что было когда-то обязательным ритуалом, затем превратилось в предмет личного выбора). Чем большее значение придается в данном поле (этнической группе, государстве или семье) этой области, тем больше вероятность, что она подвергнется ритуализации.

Сценарии праздников в одних случаях идут из глубины истории. Их авторы анонимны. Ритуалы воспроизводятся чаще всего по памяти, передаются из поколения в поколение. В наше время появился довольно распространенный бизнес: фирмы предлагают ритуальные услуги любого типа. Специалисты, хорошо знающие сценарии всех праздников и печальных мероприятий типа похорон, организуют все сами, избавляя потрсбитслсй-дилетантов от изучения забытых обрядов. Кроме того, многие сценарии пишутся заново или модифицируются. Поскольку есть немало относительно новых праздников, то сценарии к ним создаются в организациях, ответственных за их проведение.

Каждое заведение (особенно вовлеченное в процесс рационализации) имеет свой сценарий, в соответствии с которым разворачивается обслуживание клиентов. Дж. Ритцер (1993: 82−83) так анализирует сценарий работы франчайзинговой системы ресторанов «Макдоналдс». С одной стороны, работа персонала «Макдоналдс» идет в соответствии с детально прописанным в инструкциях сценарием, где определены содержание и последовательность самых мелких операций. Соблюдение персоналом этого сценария формирует общий каркас пьесы «Посещение „Макдоналдса“». С другой стороны, есть часть сценария, определяющая логику поведения и потребителей. Они нс обязаны, как персонал, знать сценарий, но через разные механизмы знакомятся с ним. Во-первых, в ресторане есть «подсказки», указывающие посетителю, как надо здесь себя вести (например, расставленные на виду емкости для сброса посуды и мусора). Вовторых, доступные для обозрения инструкции также вводят в суть сценария тех, кто его еще не знает. В-третьих, внутренняя структура ресторана подсказывает логику поведения. В-четвертых, дети с ранних лет узнают от своих родителей, как надо вести себя в «Макдоналдсе». В дальнейшем эти предписания принимают характер «само собой разумеющихся» норм. В-пятых, новичок, придя в ресторан, узнает содержание сценария, наблюдая поведение других, более опытных посетителей.

Другие заведения (кафе, рестораны, дискотеки, театры, вузы и т. д.) также имеют свои пьесы, в соответствии с которыми ставятся соответствующие спектакли. И логика написания и изучения этих пьес примерно такая же, как и в «Макдоналдсе».