Этика совершенства. 
Этика

Третий проект можно назвать равно удаленным как от этики долга, так и от этики добродетелей. Его достаточно трудно считать чистым теоретическим образом, поскольку он происходит не из философской, а скорее религиозной этики. Тем не менее у этого направления есть своя интеллектуальная линия, составляющая особую модель — этику совершенства. В этом проекте мораль выражена не на языке добродетелей или запретов, а посредством указания на образ абсолютной праведности, с которого предлагается брать пример. Некоторые мотивы можно найти в античной этике, например в стоицизме, где эталоном поведения считался мудрец. О совершенной личности, стоящей выше стереотипов культуры, говорила философия романтизма и Ницше, чей идеал воплощался в образе сверхчеловека. Но наиболее последовательно данная линия строилась вокруг образов великих пророков, совершивших революции в моральном сознании современников. Моисей, Заратустра, Будда, Иисус Христос, Мухаммед — все они считаются самыми яркими образцами нравственности, стоящими выше узкого нормативного усмотрения.

Так, в христианстве последовательно проводится мысль о различии закона (Ветхого Завета) и благодати (Нового Завета). Закон — это норма внешнего благочестия; Благодать, напротив, особое внутреннее состояние, которое передается на языке наиболее ярких эмоций: радости, восторга, блаженства, красоты и, конечно, в представлении об идеальном образе мира и человека — Царствии Божьем. По закону можно безопасно существовать, но нельзя по-настоящему жить. Более того, закон, проповедуя житейскую порядочность, закрывает путь к героическому дерзанию, желающему достичь истинной жизни.

Какие еще черты обсуждаемого проекта следует указать? Данная мораль — сугубо личностная, предполагающая духовную встречу и любовное отношение к образу совершенства. Она, как правило, героическая, импульсивная, доходящая до экстаза. А. Бергсон, подробно описав ее в книге «Два источника морали и религии», удачно называет ее " моралью призыва" . Она не приказывает, не заставляет, а призывает человека добровольно следовать за собой, обещая за это великую награду в виде обретения смысла жизни. Причем этот призыв выражен не в каких-либо декларациях, а в самом образе совершенства, притягивающим самим фактом своего существования. Значительную роль также играют высказывания самого праведника, указующего на путь правильной жизни, но они существуют не в виде повелительно-приказных норм, а как поучения, нередко выраженные в виде притч и парадоксов. Они касаются, как правило, нс действия, а опять же внутреннего состояния человека и посвящены необходимости развивать в себе чувства человеколюбия, милосердия, благочестия, жалости и т. д.

Этика совершенства привлекает своим живым содержанием, пафосом неравнодушия, героического призыва, самопреодоления. Безусловно, она не дает замкнуться морали в узких формах и призывает расширить ее горизонт за счет внесения новых переживаний. Тем не менее в ней также содержится значительное число непоследовательностей, на которые традиционно указывают сторонники нормативной этики.

1. Образ совершенства, толкуемый в качестве сверхличности, слишком сложен и неоднозначен для восприятия.

Он допускает различные трактовки, которые могут обернуться далекими от нравственности практическими последствиями. Как правило, в данном образе морали нет четких указаний на то, чего обязательно следует избегать. А если они есть, то часто противоречат друг другу.

• 2. Сложность центрального образа совершенства влечет за собой его мифологизацию, зачастую превращая реальную жизнь в сказку. В итоге всей линии поведения присваивают такие черты, которые трудно совместить с рациональным желанием человека встать на путь совершенства. Кроме этого, этика, утверждающая высочайший образец, часто не желает видеть реальные возможности людей и призывает их к совершению невозможного.
• 3. Третья черта может быть обозначена как опасность фанатизма. Этика совершенства взывает больше не к разуму, а к эмоциональной стороне личности. Побудительной силой данного образа морали становится разочарование в повседневной жизни, любовь к образу совершенства и желание следовать за ним вопреки всему. Здесь возникает опасность слепой веры, игнорирующей моральные предписания. Кроме того, всегда существует опасность манипулирования сознанием, навязывания примитивных поведенческих форм под видом высочайшей нравственности. Поэтому этика совершенства, взятая именно как теоретическая модель, принципиально отказывается от принуждения и считает себя скорее не учением, а свидетельством, предлагающим человеку свободно себя принять.