Воцарение Федора Ивановича и приход к власти Бориса Годунова

Династия Рюриковичей правила русскими землями, но официальным датам, с 862 по 1598 г. Ее основателем считался варяжский князь Рюрик (862−879), а последним царем — Федор Иванович (1584−1598), сын Ивана Грозного.

Иван Грозный умер внезапно. У него оказалось два наследника — слабоумный и младенец, поэтому требовался регент или регентский совет. Правящие круги разделились на несколько кланов. Лидерами «дворовых» выступали Нагие, Бельские и Годуновы. Во главе «земцев» были представители родов Мстиславских, Шуйских и Юрьевых. Состав регентского совета нам точно неизвестен, но по данным большинства источников в него, исполняя волю Ивана Грозного, вошли «земские» бояре ?. Р. Юрьев, И. Ф. Мстиславский, и «дворовый» боярин И. П. Шуйский. В регентском совете было еще четвертое место, которое занимал «дворовый» — либо Б. Я. Бельский, либо Б. Ф. Годунов.

В первые дни после кончины царя регентский совет и боярская верхушка сумели договориться только по одному вопросу. В последние годы правления Ивана Грозного очень возвысились Нагие. Иван IV был женат на Марии Нагой, а ее дядя А. Ф. Нагой, в свое время сделавший карьеру на дипломатическом поприще, возвысился благодаря доносам на «земских» бояр. Его ненавидели, да и с младенцем царевичем Дмитрием надо было что-то делать, пока и у него не завелись сторонники и не началась смута. Поэтому первым (и единственным) общим решением была опала Нагих и ссылка их на воеводство в дальние маленькие города (Арск, Кокшайск, Васильсурск и т. д.). Царевича Дмитрия вместе с матерью отправили в далекий Углич, выделенный ему в удел по завещанию Ивана Грозного.

Но это оказалось единственным решением, но которому удалось достигнуть консенсуса. В остальном между сторонами постоянно вспыхивала борьба. В апреле 1584 г. попытался поднять мятеж Б. Я. Бельский. Он обратился к царю Федору с просьбой закрыть Кремль, выставить на стенах стрелецкие караулы и стал склонять его к возобновлению опричнины, «держать двор и опричнину так, как держал отец его». Бельский хотел стать единоличным регентом при Федоре, разогнать боярский совет, произвести военный переворот. В Москве вспыхнуло восстание горожан, начавших осаду Кремля. Мятеж подавили, а его виновника Бельского арестовали и сослали на воеводство в Нижний Новгород.

Вслед за Б. Я. Бельским из числа политических лидеров выбыл престарелый ?. Р. Юрьев: в 1585 г. он тяжело заболел и вскоре умер. Теперь в политических кругах оставались лидерами благодаря полномочиям регентов князья Иван Мстиславский и Иван Шуйский, набирал силу Борис Годунов. К власти Годунов шел путем интриг. В конце 1584 г. он организовал ревизию Казны, которая выявила огромные финансовые злоупотребления. Благодаря этому Годунову удалось свалить одного из главных своих политических противников — казначея Петра Головина и членов его клана, которые были союзниками группировки Мстиславских. Благодаря «делу Головиных» был найден повод для кадровых перестановок в аппарате высших дьяков, и Годунов провел туда своих людей. Дворецким Большого дворца стал Г. В. Годунов, казначеем — Д. И. Черемисинов, сторонник Годуновых.

Следующей жертвой интриг Годунова стал глава Боярской думы и регент Иван Федорович Мстиславский. По неподтвержденным данным, он будто бы строил планы развести царя Федора с Ириной Годуновой под предлогом се бездетности. Царица неоднократно беременела, но родить не получалось: происходили выкидыши. Вместо нес Мстиславский хотел женить Федора на собственной дочери. Однако Федор необычайно ценил свой брак с Ириной и, несмотря на все свое слабоумие, проявил здесь необычайную твердость. Мстиславского заставили тихо уйти и «добровольно» постричься в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре летом 1585 г. Боярин согласился в обмен на обещание не трогать семью. Борис Годунов сдержал слово: сын И. Ф. Мстиславского Федор остался боярином и сохранил все земельные владения. Клан уцелел, но утратил политические позиции. Теперь главным соперником Годунова остались Шуйские.

Весной 1586 г. в Москве вновь начались крупные волнения горожан, вылившиеся около 14 мая в мятеж. Вооруженные москвичи осадили Кремль, и несколько дней он был в фактической осаде. Бунтовщики требовали выдать Годунова. Являлся ли мятеж спонтанным, или был организован врагами Годунова, сказать сложно. Но волнениями частично воспользовались Шуйские: подавление мятежа возвысило их авторитет и ослабило позиции Годунова. Шуйские вместе с митрополитом Дионисием попытались реализовать «проект» Мстиславского — развести Федора с Ириной Годуновой, что неизбежно привело бы к падению Бориса.

Годунов нанес ответный удар. В октябре 1586 г. митрополит Дионисий был лишен сана церковным собором и отправлен на пострижение в новгородский Хутыиский монастырь. Церковь возглавил активный сторонник Годунова митрополит Иов. После этого Шуйские были обвинены в сотрудничестве с мятежниками, желающими извести Бориса Годунова, в изменнических связях с Речью Посполитой и т. д. В 1587 г. начались опалы и ссылки. Глава клана и последний регент при царе Федоре — Иван Петрович Шуйский был насильно пострижен в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре, где встретился с другим ранее регентом, а ныне иноком — бывшим боярином Мстиславским.

В 1588—1589 гг. Борис Годунов расправился со всеми, кто так или иначе был связан с оппозицией его власти или был способен стать такой оппозицией. Репрессиям и опалам подверглись кланы Нагих, Воротынских, Куракиных, Голицыных, Шейдяковых, Шереметевых, Бутурлиных. В опалу попадали и совсем неожиданные лица, например предприниматели Строгановы или Ссмион Бскбулатович, «заместитель» Ивана Грозного в 1575 г., тихо живший теперь в своем Тверском уделе и непричастный к московским политическим интригам. По слухам, Годунов прислал ему отравленное вино, от которого Семион ослеп, после чего «по состоянию здоровья» лишился своих тверских владений и был переведен «на скудное житие» в с. Кушалино.

Самой темной страницей истории прихода Бориса Годунова к власти является «угличское дело» — таинственная смерть в Угличе последнего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия 15 мая 1591 г. Загадка этой смерти не раскрыта.

Царевич Дмитрий рос умственно полноценным ребенком в отличие от своего старшего царствующего брата Федора. С каждым годом он взрослел, и возрастали его шансы стать конкурентом настоящему правителю. В 1591 г., когда царевичу было восемь лет, это, конечно, еще не было актуальным. Но к Дмитрию уже присматривались антигодуновские политические силы. О царевиче с восторгом рассказывали легенды, говорили, что он растет таким же «грозным» царем, как его отец: мол, любимой забавой мальчика было вылепить снежных баб, назвать их именами ненавистных бояр, а потом снести головы деревянным мечом.

Согласно официальной версии, 15 мая 1591 г. под присмотром нянек и мамок царевич Дмитрий играл с дворовыми мальчишками в «свайку» («тычку»). Сваей называлась небольшая четырехгранная пика длиной до 12−15 см, которую бросали «в кольцо» или в землю, расчерченную определенным образом. Внезапно с царевичем случился приступ эпилепсии, он упал на землю и поранил шею (сонную артерию) о сваю. Бестолково мечущиеся мамки и дети не сумели оказать ему помощи, и мальчик скончался.

Слух о гибели царевича моментально распространился по Угличу и вызвал восстание горожан. Они обвинили в случившемся убийц, якобы подосланных Годуновым. По их версии Дмитрий был зарезан Осипом Волоховым, Никитой Качаловым и Данилой Битяговским, а организатором был государев дьяк Михаил Битяговский, присланный Годуновым в Углич для надзора за Нагими и Дмитрием. Предполагаемых убийц толпа растерзала, при этом утверждалось, что они якобы перед смертью показали на Бориса Годунова как на заказчика покушения.

19 мая в Углич прибыла боярская комиссия во главе с боярином Василием Шуйским, окольничим Андреем Клешниным и дьяком Елизарием Вылузгиным. Комиссия опросила 140 свидетелей и пришла к выводу, что Дмитрий стал жертвой несчастного случая. Улики убийства были сфальсифицированы (нож вымазали в крови курицы и подбросили к трупам мнимых убийц). Жители Углича были обвинены в мятеже, подвергнуты репрессиям. В Сибирь «сослали», вырвав железный язык, даже колокол, который набатом призывал угличан на княжеский двор 15 мая. Мать Дмитрия Марию Нагую насильственно постригли в монахини и сослали в далекий монастырь на Белоозеро.

Достоверных свидетельств о причастности Годунова к организации убийства царевича Дмитрия нет. В смерти царевича в 1591 г. не было такой уж необходимости: как претендент на престол он стал бы всерьез рассматриваться не ранее чем через семь-восемь лет, да и тогда его права как рожденного в шестом или седьмом браке были не очевидны. Во всяком случае, его имя не поминалось на богослужениях в качестве царского брата именно под предлогом незаконнорожденности. К тому же Ирина Годунова была способна забеременеть, и в 1592 г. она родит дочь Федосью, т. е. у царя Федора могли быть прямые наследники. В 1591 г. еще ничего не указывало на то, что следующим после Федора царем будет Борис Годунов и, следовательно, надо избавляться от «угличского конкурента» .

Между тем стиль устранения Дмитрия (если, конечно, это убийство, а не несчастный случай) типично «годуновский»: ссылка в удаленный город и там «внезапная» смерть от «несчастного случая». Такое произошло с несколькими опальными времен правления Бориса. Что касается якобы бессмысленности убивать Дмитрия в 1591 г. — мало ли бессмысленных убийств было в истории? Так или иначе, но власти стали активно опровергать сам факт убийства и тем более причастность к нему Годунова. Впрочем, в народе это было воспринято как прямое доказательство вины Бориса: раз власти что-то отрицают, значит, так оно и есть.

В результате борьбы за власть в придворных кругах были устранены или отстранены от власти практически все соперники Бориса Годунова. Он стал фактическим правителем Российского государства при недееспособном царе.

В Боярскую думу вошли сразу несколько представителей Годуновых и их «однородцев» — Сабуровых, Вельяминовых. Сам Борис Годунов в переписке с монархами Европы присвоил себе титулы «правителя», «наместника всея России» и «главного советника». В 1591 г. Годунов сумел в дополнение к своему чину конюшего получить высокий чин «царского слуги» (это четвертый случай пожалования такого чина с конца XV в.). В 1595 г. полный титул Бориса Годунова звучал так: «Шурин и правитель, слуга и конюший, дворовый воевода, и содержатель великих государств Царства Казанского и Астраханского» .

Царь Федор Иванович умер в ночь с 6 на 7 января 1598 г. Он был первым из великих князей московских, не оставившим завещания: Федор не озаботился, а Годунову оно было не нужно — мало ли кому Федор решит передать престол? На смертном одре на вопрос, кому он оставляет царство, Федор ответил: «На все воля Божья». Единственное его распоряжение касалось того, чтобы его жена Ирина Годунова постриглась в монахини.

Расклад сил в Боярской думе был следующим: 10 бояр и пять окольничих выступали за Годуновых, семь бояр и трое окольничих — за Романовых, трое бояр — за Шуйских. Таким образом, у Годунова было преимущество, но не абсолютное. Главными противниками были Романовы. Шуйские же в 1598 г. отказались от борьбы за трон.

Борис Годунов сфальсифицировал последнюю волю Федора и объявил, что тот передал власть «царице Ирине» — «на малое время, покамест Бог царство строит от всех мятежей и царя даст». Годуновы стали приводить Боярскую думу, чиновный аппарат и население к присяге на верность. Текст ее был лукавым: «хранить верность православной вере, патриарху, царице Ирине, ее брату Борису Федоровичу, его сыну-наследнику и другим детям, которые когда-нибудь у пего родятся». Тем самым устанавливалась связь между престолом и родом Годуновых, возникали легитимные основания для передачи престола Борису. Население отрицательно относилось к присяге, уклонялось от нее, не очень понимало ее сути (в ряде отдаленных городов решили, что вдовая царица Ирина беременна от Федора и имеется в виду присяга его неродившемуся сыну).

" Современников возмущала бесцеремонная поспешность, с которой Борис рвался к трону и старался учредить правление вдовы-царицы. При жизни Федора имя Ирины нередко называли подле имени ее мужа, после его смерти вдову охотно именовали «великой государыней». Но такое звание было не равнозначно царскому титулу. До Лжедмитрия и после него цариц не только не короновали, но и не допускали к участию в царском венчании. На коронации Федора Ирина Годунова не присутствовала. Ей позволили наблюдать за церемонией из окошка светлицы. Не будучи коронованной особой, Годунова не могла пи обладать властью, ни передать ее брату. Православный люд был изумлен, услышав в церквях многолетие царице. Летописцы отметили этот факт как неслыханное новшество. «А первое богомолие было за нее, государыню, — записал один из них, — преж того ни за которых цариц и великих княгинь Бога не молили ни в охтеньях, ни в многолетье». Дьяк Иван Тимофеев пояснял, что до Бориса многолетие пели за одних только царствующих особ и первопастырей, а Борис велел петь ему многолетие вместе с женой. До Марии Скуратовой такой же чести сподобилась одна Ирина. Как истинно православный человек Тимофеев назвал такое поведение бесстыдством, нападением на святую церковь. Его гнев разделяли многие современники" .

Первая женщина на русском престоле — царица Ирина — процарствовала три дня. Она объявила, что хочет исполнить волю покойного мужа и постричься в монахини, и 15 января 1598 г. удалилась из Кремля в московский Новодевичий монастырь. Власть Ирина официально передала Боярской думе. Бояре решили созвать «избирательный» земский собор, который и должен был назвать имя нового царя. У Годунова, не принадлежавшего к роду Рюриковичей, не было шансов выиграть выборы. Претендентами на престол считались представители фамилий, имевших родственные связи с бывшей династией: Шуйские, Романовы, Мстиславские. Сторонник Годунова патриарх Иов задержал работу земского собора, объявив 40-дневный траур по Федору, во время которого нельзя-де решать «мирские вопросы». За это время была проведена большая работа с делегатами собора.

В феврале 1598 г., когда земский собор возобновил работу, группа бояр подала «хартию» с просьбой пригласить на царство Бориса Федоровича. Собор принял решение идти с челобитьем к царице Ирине (принявшей иноческое имя Александра) и просить ее назвать имя нового царя. Верхушка Боярской думы во главе с Мстиславскими и Романовыми воспротивилась такому решению и пыталась организовать народную присягу Боярской думе как «коллективному правителю». Но москвичи их не поддержали, поскольку слишком хорошо помнили времена боярского правления. Бояре не смогли сплотиться и выдвинуть единого кандидата, ни Романов, ни Мстиславский не набрали в думе большинства голосов. Все это было на руку Борису, и 17 февраля земский собор принял решение о его избрании на царство.

В апреле 1598 г. Годунов возглавил русскую армию, вышедшую к Оке для отражения возможного нападения крымских татар. Бояре не могли отказаться от участия в походе, поскольку это означало бы измену. Но согласившись, они тем самым признавали командование Годунова. Армия тоже признала его полномочия. Серпуховской поход был решающим переломом в избирательной кампании Бориса.

Была составлена Утвержденная грамота об избрании земским собором Бориса Годунова русским царем. Ее подписали 115 участников собора из 126. Некоторые подписи не совпадают: «руки приложили» не те лица, что значатся в списке. В августе к присяге была приведена Москва, а 3 сентября 1598 г. новый монарх торжественно короновался в Успенском соборе Московского Кремля. Москва гуляла в огромном пирс, охватившем весь город, до 10 сентября. На народ и знать посыпался дождь из подарков, пожалований, чинов: так Годунов стремился задобрить население, превратить всех в своих сторонников. Предусмотрительные бояре взяли с него клятву не проливать кровь и отменить смертную казнь на пять лет.

Воцарение Бориса Годунова означало не окончание, а начало крупномасштабного социально-политического кризиса, который в итоге выльется в гражданскую войну — Смуту. Приход к власти «нерюриковича» путем интриг и имитации избрания означал слом всех политических и моральных устоев, разрушение традиций, правил, определяющих сложные отношения знати и монарха. Были серьезно поколеблены морально-нравственные ориентиры русского общества. Вместе с тем события 1598 г. показали возросшую роль общества, сословий, земских соборов, с которыми властям приходилось все более считаться.