Национальные отношения. 
История стран ближнего и среднего востока после второй мировой войны

Распад СССР впервые в истории привел к образованию национальных государств на территории Центральной Азии. Советская форма государственности объединяла этносы, на протяжении длительного исторического периода находившиеся в весьма сложных отношениях друг с другом. В результате ее развала исторические противоречия между этносами и бывшими советскими республиками или их субрегионами стали проявляться в открытой форме.

Становление государственности до сих пор не завершилось в регионе в реальном политико-правовом смысле. В результате произвольно проведенных в советское время границ между республиками естественные границы расселения народов были рассечены административными, обретшими после распада СССР статус государственных. Несовпадение этих границ с ареалами расселения крупных этносов служит причиной межнациональных конфликтов: на юге Казахстана — между казахами и узбеками; в Оше и Узгене — между киргизами и узбеками; в Самарканде, Бухаре, в Ленинабадской области (ныне — Согдийской) Таджикистана — между узбеками и таджиками; в Каракалпакии — между узбеками и каракалпаками; в оазисах Амударьи — между узбеками и туркменами; а также между русскими и казахами в Северном Казахстане. Независимость объединила в государства национальные, религиозные и культурные общности, весьма далекие друг от друга. Потенциально это создает основу для всеобщего регионального конфликта, связанного с возможностью пересмотра существующих границ.

Каждое из государств Центральной Азии обладает сравнительно небольшим населением. Лишь в совокупности эти государства обеспечивают численность населения (около 65 млн человек), сопоставимую с соседними с Центральной Азии странами. Для региона был характерен самый высокий прирост населения в СССР. За 1960—1980;е гг. его численность выросла в 2,6 раза в Узбекистане и Таджикистане, в 2,4 раза в Туркменистане, в 2,1 раза в Кыргызстане, в 1,7 раза в Казахстане (для сравнения: в России эта цифра составила 1,2 раза). Основной прирост населения пришелся на автохтонов. В первой половине 1990;х гг. темпы роста населения замедлились (1,9% в год — в Узбекистане, Туркменистане, Таджикистане, 0,4% — в Кыргызстане и 0,1% — в Казахстане), но это было связано в первую очередь с выездом русскоговорящего населения. Во второй половине 1990;х гг., после завершения основного потока миграции, темпы прироста населения в Узбекистане практически сравнялись с уровнем советского периода, а численность населения Туркменистана в конце десятилетия увеличивалась почти на 4% в год. Основной прирост населения пришелся на автохтонов. Однако в новом веке они вновь упали до 0,9%—1,2% в год, лишь в Таджикистане в 2012 г. они составили 1,8%.

Ни одно из государств Центральной Азии не является этнически однородным. В последние годы существования СССР лишь в Туркменистане и Узбекистане доля населения титульной национальности составляла около 70%. В Таджикистане этот показатель составлял около 60%, в Кыргызстане — около 50% и около 40% — в Казахстане. Эмиграция русскоязычного населения, правда, резко повысила эти доли — от двух третей в Казахстане до 85% в Туркменистане.

В результате выезда русскоязычных увеличивается значение узбекского населения, уже весьма заметного во всех государствах. Особенно это видно на примере Ферганской долины, где около 1 млн человек узбеков проживает в Ленинабадской области Таджикистана и 500 тыс. — в Ошской области Кыргызстана (а всего доля узбеков составляет 15—20% населения обеих стран). Наименьшее число узбеков проживает в Казахстане, но и там растет их численность в южных районах. Что касается самого Узбекистана, то там уже проживает более 43% населения всего региона.

Основное направление миграции в Россию исходит из Центральной Азии. Среди всех вынужденных мигрантов в РФ (включая выехавших из российских территорий) па долю выходцев из этого региона приходилось 40—45% в 1992—1993 гг. и более 70% в 1994—1997 гг. Только в 1993 г. в Россию из Казахстана выехали 365 тыс. русскоязычных, а в следующем — почти полмиллиона. Процесс выезда русских из Узбекистана начался еще в советский период. За 1986—1990 гг. более 0,5 млн русскоязычных уехали из республики. В 1991 — 1994 гг. Узбекистан покидали по 100 тыс. человек в год. Из Кыргызстана в 1991 г. выехали более 17,4 тыс. русских, в 1992 г. — 48,5 тыс., в 1993 г. — 80,9 тыс., в 1994 г. — 31,6 тыс. Таджикистан накануне и в ходе войны ежемесячно покидали 7 тыс. русскоязычных, и к началу 1994 г. официальный статус беженцев в РФ получили 200 тыс. переселенцев из горной республики (а многие не регистрировались в органах миграционной службы). В Таджикистане остались фактически лишь те, кто не имел особых шансов устроиться в России по причине преклонного возраста и отсутствия родственников. Среди оставшихся в республике русскоязычных весьма многочисленны случаи самоубийств. К 1997 г. выехали из Казахстана более 2 млн русскоязычных, из Кыргызстана — более 400 тыс., из Узбекистана — около 450 тыс., из Таджикистана — свыше 350 тыс., из Туркменистана — 250 тыс. К концу десятилетия поток миграции ослаб (так, из Узбекистана стали выезжать 20—25 тыс. человек в год, и примерно столько же обращалось за российским гражданством), что во многом было связано с политикой российских властей, не препятствовавших миграции, но и не создавших никаких условий для приема переселенцев.

Эмиграция русскоязычного населения из Центральной Азии привела к тому, что уже к 1997 г. в регионе проживало только 9 млн русскоязычных (в 1990 г. в Центральной Азии насчитывалось 9,7 млн только русских). В 2000;х гг. процесс выезда замедлился, но уже сейчас практически нет русского населения в Таджикистане (осталось около 50 тыс. человек) и Туркменистане (около 70 тыс. русских и 150 тыс. русскоязычных). В Узбекистане доля русских снизилась до 2% (почти 10% в 1989 г.), в Кыргызстане — до 7% (370 тыс. человек, в 1989 г. — 21%, в 1959 г. — более 30%). В Казахстане число русских сократилось с 6,2 млн человек в 1989 г. до 3,8 млн в 2009 г. (доля в общем населении — 23,7%).

Хотя многие представители автохтонного населения получали за счет выезда русского и русскоязычного населения выгоды и преимущества (получение за бесценок жилья и движимого имущества, повышение в должности), однако одновременно нарастало недовольство мелких этнических групп (дунгане, корейцы и пр.), связанных с русскоязычными, появились сбои в работе промышленных предприятий, снижался уровень подготовки в высших и средних учебных заведениях, медицинского обслуживания. В Кыргызстане в 1991 г. киргизы составляли 8% квалифицированных рабочих и 3% инженерно-технических работников. После отъезда русскоязычного населения в ряде районов вообще прекратили функционирование многие технические службы (даже телефонные станции).

Дискриминация неавтохтонов в Центральной Азии не возведена в ранг официальной политики. Если первоначально узбекские власти, например, не препятствовали проведению демонстраций, участники которых несли плакаты «Русские и татары, не уезжайте, нам нужны рабы», то в дальнейшем власти начали постепенно понимать катастрофические последствия.

«утечки мозгов». Но их действия по сдерживанию эмиграции носят, скорее, запретительный характер. В ряде мест вводится запрет на продажу недвижимости. В Узбекистане огромные тюремные сроки получают русские, которые меняют гражданство на российское. Во всех республиках продолжается политика планомерного вытеснения представителей некоренных национальностей из сферы государственного управления, промышленности, образования, армейского руководства. Уже в середине 1990;х гг. в аппарате президента Казахстана около 80% должностей было занято казахами, в аппарате правительства — около 70%. На руководящие должности, в суды, прокуратуру, налоговые органы назначаются и берутся практически исключительно казахи. Подавляющее большинство высших руководителей также являются казахами. Если в 1988 г. из этих руководителей (от заместителей глав администрации, министров и выше) неказахи составляли 49,7%, то в 1992 г. — 41,5%, а в октябре 1994 г. — 25%. В Коммунистической партии Узбекистана русскоязычных было около половины, а в созданной на ее базе Народно-демократической партии Узбекистана, имеющей абсолютное большинство в парламенте, — около 5%. В парламенте Узбекистана последние 20 лет русские практически отсутствуют.

Идет целенаправленное «выдавливание» русского языка. Так, в Узбекистане принятый закон давал 7 лет на изучение узбекского языка, но уже с 1993 г. стали предъявляться претензии по поводу его незнания. Практически отсутствует литература, научные и общественно-политические журналы на русском языке. Советская и российская литература уничтожается. Запрещены многие российские газеты. Русский язык не предусмотрен даже как язык межнационального общения. Делопроизводство было переведено на государственный язык. Положение осложняется тем, что узбекский переводится с кириллицы на латинский алфавит. Газетам рекомендовано даже не называть русские фамилии, если это не обязательно. Были ликвидированы памятники русским и советским деятелям культуры, героям Великой Отечественной войны. Все русские названия в топонимике исчезли. Уничтожаются православные храмы.

Серьезно осложнилось положение русской школы в Центральной Азии. Запрещаются учебники, написанные на русском языке, даже по таким предметам, как математика. Планы приема в вузы ориентированы на лиц, знающих местный язык. В Казахстане русский язык, согласно Конституции 1995 г., признан «официально употребляемым» наравне с казахским, но его отказываются признавать вторым государственным или поставить этот вопрос на референдум. Интересно отметить, что учителя, преподающие на казахском языке, получают надбавку в 15—20% к зарплате. В государственных учреждениях и органах местного самоуправления часты случаи увольнений по причине незнания казахского языка. В престижных учебных заведениях доля неказахов среди студентов не превышает 10%. Резко сокращены объемы передач российских электронных средств массовой информации, тиражи российских газет. Только в Кыргызстане была запрещена дискриминация, но причине незнания государственного языка, и там полностью сохранили обучение на русском языке в школах и вузах. Долгое время газет на русском языке публиковалось не меньше, чем на киргизском, и не было проблем с российской прессой. Однако с конца 1990;х гг. ситуация ухудшилась и здесь. Стал сокращаться объем вещания российского телевидения и радио.

Только в Кыргызстане защищались права русскоязычных, и в 1994 г. был принят специальный указ (с конкретными мерами) для приостановления их эмиграции. Однако после свержения правительства А. Акаева отношение к русскоязычным резко ухудшилось (так, в 2010 г. русским не позволяли получать гуманитарную помощь, присылаемую из России).

Особо следует выделить и этноприватизацию в Центральной Азии, когда путем хитрых манипуляций власти стремятся к тому, чтобы собственность оказалась в руках автохтонов. Так, в Казахстане практически запрещена приватизация заводов лицами, работающими на них (а это преимущественно — русскоязычные), а лицам, проживающим в сельской местности (а это в основном казахи), предоставляли больше приватизационных чеков, чем горожанам.

Социологические опросы вынужденных переселенцев показывают, что основными причинами миграции в Россию (сюда отправляются не только русские и татары, но и украинцы, белорусы, евреи, немцы, корейцы и т. д.) являются: 1) разрыв связей республик Центральной Азии с Россией; 2) реализация национальной кадровой политики, когда автохтонам предоставляется полное преимущество; 3) невозможность для молодежи получить хорошее образование; 4) экономические трудности; 5) бытовой национализм.

Российское правительство с самого начала почти полностью устранилось от помощи своим соотечественникам. Так, в 1992 г. в разгар гражданской войны в Таджикистане в Россию на самолетах доставлялись беженцытаджики. Для русскоязычного населения, проживавшего в Таджикистане, российские власти не выделили ни одного самолета, оставив их полностью на произвол судьбы. Посольства страны в Центральной Азии отказывались от оказания действенной помощи русскоязычному населению, включая лиц с российским гражданством. С 2000 г. отношение российских властей к проблеме соотечественников стало меняться. Полностью выполнялись программы стажировки учителей из региона в РФ и рассылки российских учебников. Существенно увеличился объем финансовой помощи русскоязычному населению в Центральной Азии (хотя он по-прежнему мал в абсолютных цифрах). В конце 2000 г. впервые Президент РФ встретился с соотечественниками, оставшимися жить в регионе (в Казахстане). В марте 2001 г. указом президента положение русскоязычного населения в странах СНГ стало приоритетной проблемой для Министерства иностранных дел РФ, на которое было возложены функции координатора действий всех российских организаций. Однако конкретных примеров действенной помощи по-прежнему крайне мало.

Экономическое развитие. Внутри СССР Средняя Азия рассматривалась как единый экономический регион. Ему отводилось особое место в межрегиональном разделении труда с упором на поставки сырья; многие жизненно важные ресурсы и продукты направлялись в район из России, что предопределило конфигурацию современных транспортных путей;

в экономических связях не учитывались административные границы, ставшие ныне государственными. Таким образом, экономическое пространство региона было единым, что вступает в противоречие с современным статусом независимых государств.

Даже в советский период внутренняя экономическая дифференциация Центральной Азии была весьма велика. Безусловным экономическим лидером к моменту распада СССР являлся Казахстан, дававший в 1991 г. почти половину валового внутреннего продукта региона. Узбекистан производил около трети регионального ВВП, а остальное почти равными долями приходилось на оставшиеся три республики.

Это важно!

Центральная Азия как новый претендент на самостоятельную роль в мировом хозяйстве находится далеко не в худшем положении. Лидер, но полноте набора ресурсов и объемам добычи полезных ископаемых — Казахстан.

Минерально-сырьевая база Казахстана включает самый широкий в регионе набор полезных ископаемых (топливных, рудных, неметаллических), и уровни добычи, но большинству их видов достаточно велики уже сейчас. Богата и минеральная база экономики других стран Центральной Азии: в Узбекистане есть газ и золото, в Туркменистане — газ, в Кыргызстане и Таджикистане — золото и уран. Вместе с тем масштабы экономики Центральной Азии невелики. На Центральную Азию приходилось даже в 1991 г. 0,4% мирового ВВП при почти 1% мирового населения.

Центральная Азия была фактически «вытолкнута» из Советского Союза. В 1991 г. за сохранение Советского Союза на референдуме проголосовало подавляющее большинство населения Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана (только в Туркменистане цифра была не так высока — 80% населения). Отчасти вынужденное провозглашение независимости в конце 1991 г. потребовало от правящих элит проведения ряда мер по закреплению и легитимизации собственного положения, поддержанию жизнеспособности экономики и социальной системы, замене коммунистической идеологии национальной, определению своего места в мировом сообществе и международном разделении труда и т. п. Осуществление всех этих мер, из-за особенностей внешнеполитического поведения России, мыслилось на основе «отъединения» от последней. Отсюда — введение национальных языков, ограничение кооперационных связей с РФ, прямой выход со своей продукцией на мировой рынок, вступление в различные международные организации и т. п. Одним из последствий отъединения стал глубокий экономический и социальный кризис, охвативший все страны Центральной Азии.

В регионе нередко бытовали неверные представления о механизме воспроизводства в советской экономике, положении на мировом рынке, роли русского и русскоязычного населения в соответствующих республиках, последствиях роста национализма и возрождения ислама. В интеллектуальных кругах Средней Азии издавна существовало представление об ограблении центром союзных республик, в том числе из-за системы цен, существовавших в Советском Союзе. Реальная же картина, если считать в мировых ценах, была обратной. В 1991 г. дотации из общесоюзного бюджета составляли 44% бюджета Таджикистана, 42% — Узбекистана, 34% — Кыргызстана, 23% — Казахстана, 22% — Туркменистана. Некоторые считают даже эти цифры заниженными. По словам бывшего президента Кыргызстана А. Акаева, все 1970—1980;е гг. республика получала прямые ежегодные субсидии на уровне 10% ВВП, а в 1991 г. — 13%. А общие субсидии (включая косвенные) он оценивает в размере 30% ВВП. Прямые централизованные дотации Узбекистану к началу 1990;х гг. составляли 20% ВВП республики, не считая отмеченного скрытого субсидирования (за счет разницы между мировыми и советскими ценами). Именно резкое сокращение прямых и косвенных дотаций со стороны России привело к падению инвестиций и сокращению ассигнований на социальную сферу в регионе.

Недооценивался тот факт, что за годы советской власти возникла тесная взаимозависимость всех республик. К моменту распада СССР на долю других советских республик приходилось 81% товарооборота Туркменистана, 89% — Казахстана, 90% — Узбекистана, 99% — Кыргызстана. Сокращение этих связей вызвало падение производства в Центральной Азии.

Не оправдались надежды на широкую международную помощь и активный приток иностранного капитала. Хотя Запад экономически поддержал образование суверенных государств Центральной Азии, это содействие было относительно невелико. Что же касается притока иностранного капитала, то его сдерживали политическая нестабильность, неясность перспектив развития этих стран, их географическое положение, слабость рыночной инфраструктуры и т. п.

Официальные статистические цифры по Центральной Азии по периоду 1992—2014 гг. вызывают определенные сомнения, очень большой разрыв существует и в оценках экспертов. Однако динамика социально-экономического развития в принципе очевидна.

В первой половине 1990;х гг. произошло резкое падение ВВП всех южных республик (до 50—70% в Кыргызстане). В Таджикистане вообще произошел обвально-катастрофический спад: ущерб от гражданских войн и межэтнических конфликтов оценивался в десятки млрд долларов. Наблюдалось снижение не только промышленного производства (в Казахстане в 1995 г. оно составляло половину от уровня 1990 г., а в Узбекистане — одну четверть), но и сельскохозяйственного (в Казахстане и Кыргызстане — почти на половину). Произошло существенное снижение реальных доходов населения (так, большинство экспертов оценивало сокращение за пять лет душевого дохода в Казахстане в два-три раза).

Во второй половине десятилетия центральноазиатским странам удалось остановить падение и начался небольшой экономический рост. Новое тысячелетие ознаменовало уже существенный прирост ВВП во всех республиках Центральной Азии. Лидером, бесспорно, стал Казахстан, ВВП которого в 2014 г. по паритету покупательной способности был равен 418 млрд долл. Резко отстал Узбекистан (172 млрд долл.), третье место осталось у Туркменистана (82 млрд долл.). По такому показателю, как доход на душу населения по паритету покупательной способности, только Казахстан входит в первую сотню стран (73-е место, 24,1 тыс. долл.). Неплохие показатели у Туркменистана, 107-е место (14,2 тыс.). Узбекистан же занимает 161-е место (5,6 тыс.), Кыргызстан — 180-е (3,4 тыс.), Таджикистан — 192-е (2,7 тыс. долл.). По официальной статистике, душевой доход у этих стран падает почти до 1 тыс. долл.

В целом плохо обстоят дела с социальным развитием. Обращает на себя внимание очень высокий уровень бедности (30%) в Туркменистане. Резкий рост цен на углеводороды, в условиях почти монопольного положения газа в экономике, позволил добиться неплохих показателей по такому параметру, как ВВП на душу населения. Однако развитие газовой отрасли не привело к устойчивому социальному положению. По индексу человеческого развития, исчисляемого Программой развития ООН (которая при этом достаточно доверяет ненадежной национальной статистике), Туркменистан опустился на 102-е место в мире. Существенно ухудшилось качество жизни среднего жителя республики. Происходит самое резкое снижение уровня образования. Можно говорить о деградации, пауперизации и люмпенизации туркменского общества. Узбекистан находится на 114-м месте в рейтинге ПР ООН. Уровень бедности составляет 26%, доля населения, страдающего от недостатка питания, — 26%. 19% детей в возрасте до 5 лет имеют недостаточную для своего возраста массу тела, а 31% — недостаточный рост. В Кыргызстане треть населения относится к бедным, а в Таджикистане — более половины. В Казахстане сложилась самая благоприятная ситуация в южном регионе. По индексу человеческого развития он занимает 69-е место, причем с 1994 г. он растет. Резко сократилась бедность — с 31% в 1998 г. до 19% (национальная статистика приводит цифру 8%).

Бывшие советские республики очень деградировали за постбиполярный период в сфере науки и образования. Это связано как с массовой миграцией русскоязычного населения, так и с резким сокращением расходов на образование. Здесь еще сохранилось советское «наследие» и очень высока доля грамотного населения. Однако негативные перемены заметны уже на уровне начального (его не получают 9% детей в Казахстане, 12% в Узбекистане и 16% в Кыргызстане) и среднего образования (которое не получают 15% детей в Казахстане, 18% в Таджикистане и 20% в Кыргызстане). Довольно высок охват молодежи обучением в высшей школе: 52% в Кыргызстане, 47% в Казахстане, 20% в Таджикистане и 10% в Узбекистане. При этом качество образования резко снизилось. В регионе очень низки расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР). Они составляют по 0,2% в ВВП Казахстана и Кыргызстана. От советского периода осталось относительно много научных работников, хотя их число и сокращается. При этом недостаточное число ученых занято в сфере точных и естественных дисциплин, высоких технологий. Здесь в наилучшем положении находится Казахстан, где на миллион человек жителей приходилось 83 патента, полученных гражданами страны. В Узбекистане эта цифра равна 10, а в Таджикистане — 2. Более того, высокие технологии вообще очень слабо распространены в регионе. Так, здесь не приходится и одного телефона на 10 жителей.

На роль лидера Центральной Азии, бесспорно, претендует Узбекистан благодаря численности населения. Однако он явно уступает в экономическом развитии Казахстану. Отмечавшиеся националистические принципы, которыми были вынуждены оперировать старые элиты, после 1991 г. начали вести к росту напряженности между самими центральноазиатскими странами. В результате резко ухудшились отношения между Узбекистаном и другими государствами региона (особенно с Таджикистаном). Истоки конфликта лежат, во-первых, в стремлении Узбекистана подчинить своему влиянию соседние страны, выступив их интегратором. Во-вторых, он стремится контролировать их внешние связи (в том числе с Россией); в-третьих, воспрепятствовать распространению мусульманского радикализма из Афганистана и других исламских стран. Эта политика встречает заметное противодействие. Учитывая нехватку воды в Центральной Азии, Таджикистан и Кыргызстан при обсуждении новых проектов доставки воды стали требовать от Узбекистана значительно больших средств. Узбекистан крайне зависим от водных ресурсов, а основные реки, протекающие по его территории, начинаются в Таджикистане, Кыргызстане и Афганистане.

Туркменистан по структуре экономики (большие запасы углеводородного сырья), этническим причинам (треть туркмен проживает в Иране) и географическим факторам (наиболее простой и короткий доступ на мировой рынок — через Иран) сравнительно мало связан с восточными соседями и ориентируется преимущественно на развитые, западноазиатские страны и Китай. В 1995 г. его нейтралитет был официально признан ООН.

Большре значение для системы взаимоотношений в Центральной Азии имеют внешние факторы. Пока они не являлись источником напряженности в регионе, не играли основополагающую роль для характера и направленности развития внутрирегиональных отношений и нс влияли на них сколько-нибудь серьезно. Однако ситуация может измениться в недалеком будущем. Наибольшие опасения здесь вызывают непредсказуемые последствия событий в Афганистане.

Центральная Азия не занимает ведущего места в приоритетах мировых держав и соседних стран. Еще рано говорить о сформировавшихся экономических интересах ведущих мировых центров в регионе, не говоря уже о политических. Китай, естественно, особое внимание придает АзиатскоТихоокеанскому региону (хотя за последнее время он стал по существу основным внешнеэкономическим партнером региона, особенно в сырьевой сфере), Индия — экономическим связям с Западом и Восточной Азией, Пакистан — взаимоотношениям с Индией, а Турция — с Европой.

Двумя основными акторами в регионе являются Россия и Китай. Россия традиционно придает особое значение проблемам безопасности, а соответственно, и вхождению в Шанхайскую организацию сотрудничества и Организацию Договора о коллективной безопасности Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана (последний, правда, вышел из ОДКБ в 2012 г., полностью повторив ситуацию с Договором о коллективной безопасности, заключенным в 1992 г. в Ташкенте). В последнее время акцент был сделан также на Евразийском экономическом союзе, куда вошли Казахстан и Кыргызстан. Китай наибольшее значение придает вопросам экономического сотрудничества.

В регионе стали осознавать необходимость дипломатического лавирования между США, Западной Европой, Россией, Китаем, Турцией, Ираном и другими мусульманскими странами. Обращает на себя внимание большое количество образований, в которых состоят государства Центральной Азии или с которыми активно сотрудничают. В целом позитивным образом на смягчение напряженности в регионе влияет то обстоятельство, что подавляющее большинство государств (Россия, Китай, США, Западная Европа, Турция и т. д.) в настоящий момент заинтересовано прежде всего в политической стабильности в регионе. Однако в будущем нельзя исключить изменения ситуации в результате геополитических процессов или внутриполитических перемен. На данный момент наиболее существенна угроза из Афганистана, подкрепленная наличием экстремистов в самой Центральной Азии.

Это важно!

Сейчас политический ислам уже есть на юге Казахстана и Кыргызстана, исламисты играют очень важную роль в Таджикистане и представляют реальную силу в Узбекистане. В этом плане весьма возможно постепенное, анклавное превращение республик региона в исламские страны. Хотя в регионе ислам играет пока меньшую роль, чем региональные, клановые, племенные и родовые интересы, разочарование в реформах и ухудшение жизни ведут к усилению его значимости. Основной вопрос: исламисты каких течений будут постепенно инкорпорироваться во власть? Приход радикалов и экстремистов не только вызовет катастрофические потрясения в Центральной Азии, но и будет прямо угрожать всем сопредельным странам, в том числе и России.