Сдвиги в отношениях собственности и управления

Нет сомнений в том, что богатство, обладание материальными, финансовыми, людскими и иными ресурсами обеспечивают доступ к рычагам власти, а они вместе — к престижу и известности. Другими словами, собственность дает власть, которая, в свою очередь, обеспечивает возможности для увеличения собственности.

Как уже отмечалось, на протяжении всего XX столетия наблюдалась тенденция к институционализации собственности, отмеченная двуединым процессом, с одной стороны, ее диффузии или рассредоточения среди все более широких слоев населения, с другой — концентрация в крупных институтах. В результате права собственности и экономическая власть рассредоточены среди множества собственников и субъектов экономической деятельности, хотя здесь о реальном равенстве их прав и властных возможностей говорить не приходится. Известный австрийский экономист и социолог Й. Шумпетер назвал этот феномен «размыванием субстанции собственности»^[1].

В то же время одним из важных результатов, оказавших существенное влияние на взаимоотношения собственности и власти, стало отделение полномочий и функций собственности и капитала, собственника и предпринимателя, владения и управления.

Это привело к положению, при котором часть реальной экономической власти переходит к высшим управляющим корпораций. Они контролируют деятельность предприятия и профессионально управляют им, не будучи его прямыми собственниками. Как известно, на малом предприятии собственник выступает одновременно как управляющий и активно участвует в принятии управленческих решений. Можно сказать, что он сохраняет полный контроль над своей собственностью и ее использованием.

По иному складывается положение дел в корпорациях, более или менее крупных фирмах в целом, где функции управления отделяется от функций капитала-собственности. Здесь капиталист-собственник, сохраняя общий контроль над корпорацией, передает права пользования и распоряжения своей собственностью высшим управляющим. Собственник, получающий дивиденды на свой капитал, большей частью оказывается пассивной фигурой. Соответственно, к управляющим переходит часть экономической власти.

Зачастую доводы вроде управляющий «выполняет волю акционеров», «несет ответственность перед акционерами» и т. д. служат лишь прикрытием реальной власти менеджеров. Другими словами, «человек организации», менеджер, получающий вознаграждение за свою работу, занял центральное место в корпорации.

В итоге, как отмечал известный американский экономист Дж. Гэлбрейт, «мыслительным центром, определяющим действия фирмы, становится не отдельная личность, а целая совокупность ученых, инженеров и техников, специалистов по реализации, рекламе и торговым операциям, экспертов в области отношений с общественностью, лоббистов, адвокатов и людей, хорошо знакомых с особенностями вашингтонского бюрократического аппарата и его деятельности, а также посредников, управляющих, администраторов. Это и есть техноструктура»^[2].

Иначе говоря, раньше руководство в хозяйственной организации олицетворял предприниматель как лицо, объединявшее в себе собственность на капитал или контроль над капиталом со способностью организовать другие факторы производства. С выдвижением на передний план современной корпорации он уже не может выступать в таком качестве. Можно сказать, что собственник капитала, власть которого представляется номинальной, фактически отодвинут на статус пассивного получателя дохода, а реальная власть по управлению собственностью перешла в руки высшей администрации. Причем, ее власть и полномочия растут вместе с ростом масштабов и эффективности корпорации.

Естественно, собственник или политик сохраняет за собой право выбора и принятия того или иного решения. Тем не менее, в современных условиях определяющее значение имеет не столько собственность, взятая сама по себе, сколько способность эффективно управлять ею и принимать решения, дающие возможность получить максимальную прибыль и прирастить капитал и богатство. А такая способность не всегда и не обязательно связана с владением собственностью.

Эти процессы получили дополнительный стимул в результате глобализации важнейших сфер общественной жизни. Возможно, прав 3. Бауман, который считает, что «глобализация приводит к перераспределению привилегий и дискриминации, богатства и бедности, силы и бессилия, свободы и зависимости. Это процесс рестратификации мира на основе отличных от традиционных принципов, процесс создания новой иерархии мирового масштаба. Для одних она предоставляет свободу выбора, а для других выглядит неизбежным ударом судьбы»^[3].

К тому же, производительность, эффективность и результативность каждой отдельно взятой национальной экономики во все возрастающей степени оказываются в зависимости от происходящих в мирохозяйственной среде процессов, объективных тенденций в геоэкономике и геополитике, экологической ситуации, степени стабильности или напряженности в международных отношениях, разного рода рисков и т. д.

• [1] Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. С. 197.
• [2] Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. М., 1969. С. 144.
• [3] Bauman Z. Glokalizacja, czvli komu globalizacja, a komu lokalizaeja // Studia socjol. W-wa, 1997. № 3. P. 62.