Современные контексты «понимающей методологии»

Герменевтика на этапе постмодернистского мировоззрения

Однако остановимся на том, как специальную роль приобретает в герменевтике идея диалогичности понимания. При этом за рамками анализа останется понятие диалогичности сознания в подходе ?. М. Бахтина (что требует специальной работы по сопоставлению с подходом Л. С. Выготского^[1] и рядом постмодернистских концепций). Идея диалогичности — результат длительного пути, который герменевтика прошла от первой трети XX в. — как времен Дильтея, Гуссерля и затем Хайдеггера — к последней трети, с которым уже прямо соотносится этан постнеклассических моделей научного знания.

В психологии к 70-м гг. уже были пройдены этапы когнитивной революции — победоносного шествия когнитивизма, потеснившего бихевиоризм и психоанализ, — а также формирования такого направления, как гуманистическая психология, объединившая в общем движении к гуманизации познания человека разные психологические теории и практики.

Кеннет Герген, современный американский психолог и автор теории социального конструкционизма, предложил новую эпистемологию на основе постмодернистской критики позитивизма в науке. В его подходе к социальному познанию Г. М. Андреевой выделены следующие принципиальные гипотезы: «а) поскольку исходным пунктом всякого знания является сомнение в том, что окружающий мир есть нечто само собой разумеющееся, объяснение его может быть только конвенцией; б) в этом случае слова, употребляемые для обозначения социальных процессов, имеют смысл лишь в контексте исторических и культурных воздействий; в) поэтому правила „что чем считать“ не являются чем-то застывшим, а зависят от характера социальных изменений; г) отсюда описания и объяснения мира сами конструируют определенные формы социального действия и тем самым включаются в социальную деятельность» [Андреева Г. М., 2009, с. 130].

Под сомнение Гергеном поставлена сама теория знания как ментального представления; и соответствующая критика когнитивизма лежит в основе поиска альтернативы в той гипотезе о конструктивном построении знания, которое включает действия людей на уровне дискурса, зависящего от культурно-исторического контекста, и в ходе которого строится то или иное понимание. К. Герген перенес представление о перформативных высказываниях Дж. Остина на весь язык вообще. Дж. Остин (1911 — 1960) — английский представитель аналитической философии, цель которой видел в прояснении выражений обыденного языка.

Согласно его концепции с помощью речевых актов люди не только описывают, но и творят события (картину мира). Для описания служат констатирующие высказывания, а для творения — размышления, полета фантазии — перформативные. И последние ие могут обладать истинностью (или ложностью), а могут оцениваться по успешности понимания чего-то, что передано в речевом акте (от одного человека к другому).

Согласно Гергену любое теоретизирование является перформативом, который передает то или иное содержание (с разной степенью успешности) только в рамках определенной «языковой игры» (термин позднего Витгенштейна). При этом Гергеном сочетаются направленность на повествовательный, или нарратативный, подход и диалогический, предполагающий выход в познавательном процессе за рамки индивидуального Я как субъекта познания к взаимодействиям с другими.

В работе, посвященной роли мобильных телефонов и интернета, Герген [2006] дан анализ специфики существования человека в современном мире с точки зрения изменения устанавливаемых отношений. Системы связи, с одной стороны, чрезвычайно расширяют поле взаимодействий, но с другой, сжимают его, так как субъект ограничен установленными связями в бескрайнем море потенциальных.

Применительно к построению Я-концепции идея социального конструкционизма была обоснована в этогенической теории английского психолога и методолога науки Р. Харре, выступившего, как и К. Герген, с критикой когнитивизма и предложением альтернативного пути в социальном познании. «Второй революцией» — после победы когнитивизма — Харре считал переход к нарративному представлению знания [Харре Р., 1996]. Он настаивал на том, что категории, которыми пользуются участники любого дискурса, отражают реальность социальных действий. Осуществляемое с их помощью построение картины мира есть одновременно действия внутри этого мира, т. е. социальные практики. И его критика традиционного когнитивизма строилась на необходимости включения звена социальных взаимодействий в построение знания. При этом необходимо было переключиться с описания Я как сущности на конструрирование Я. Это означало, что Я-концепция уже не принадлежит индивидуальному сознанию как нечто данное (или заданное в категориальном оформлении Я), а проходит акт творения, которое зависимо от используемых методов.

Общим для американской и европейской традиций, представляемых названными авторами, является формулирование дискурса как альтернативы путям познания, разработанным на стадии классической науки. Их неприменимость к социальному миру демонстрировали и многие другие исследователи. Собственно первый неклассический тип рационального пути познания — в отношении социального мира — раскрывался М. Мамардашвили как характеристика марксова мышления (подробнее в гл. 11). Подчеркивание в социальном конструктивизме рациональных компонентов научного знания — противоположная идущей от Дильтея традиции движения по направлению к интуитивно^[2] умопостигаемым сущностям.

Вопросом остается, в какой степени речь должна идти о ментальных моделях знания. Таковые соотносятся именно с индивидуальным познанием (социальным в той степени, в какой оно направлено на социальную реальность и использует социально заданные средства), а представленные в науке пути теоретико-эмпирического построения научных обобщений как пути, где понимание и объяснение неразрывно слиты, навряд ли могут быть сведены к дискурсивному построению моделей.

Следующее важное понятие, которое наряду с диалогичностью отражает изменение направленности рассматриваемых конструктивистских подходов как постнеклассических, — децептрированный субъект. Это двойственная проблема: открытость Другому (и выход за пределы Я) в философии диалогической направленности и исчезновение Я (как автора) в постмодернисткой трактовке интерпретативизма. При этом речь могла идти о разных Других: а) Другой в себе самом — как носитель другой версии толкования; б) Другой как тот, к кому обращен текст или в) тот автор текста, которому приписываются определенные интенции (быть понятым).

Текст как описание (чего-то, что предположительно может быть понято) — то промежуточное звено, которое в описательной психологии могло выступить средством познания души; но помимо проблем соотнесения рефлексии и объективации нужно было бы и обосновать разли чие в путях описания своей и чужой души. Интерсубъективность понимания и не представленность собственного внутреннего мира «другим Я» — та проблема, с которой столкнулась психология, решившая преодолеть субъективизм саморефлексии (в том числе в варианте интроспекции). Последнее столетие развития психологии — это опробыванис разных путей движения к объективному знанию в психологии. Герменевтика стала решать проблему иным путем — не посредством поиска психологических процессов и структур, включенных в становление понимания (что стало предметом психологии понимания).

Итак, понимание — как цель и процесс — в герменевтике сменило свой объект: речь шла уже не только о наблюдаемых и описываемых явлениях (внешнего, социального или внутреннего мира), а о смысле текстов. Это существенное изменение в отношении того, что понимается, влекло за собой идею связанности понимающего (вопрошающего) и тех контекстов, тех жизненных связей с понимаемым, без которых познание смысла невозможно. Познающий субъект теперь стал рассматриваться как понимающий текст в той степени, в какой ему оказывается доступной его интерпретация. Но интерпретация уже не могла рассматриваться как истинная или нет, поскольку раскрытие смыслов ведет не к чистому знанию, а к новому смыслу. И смыслы того, кто писал текст, того, к кому он обращен, и того, кто его прочитывает, изначально не совпадают.

• [1] Частично эго представлено в работах Г. М. Кучинского [1983] и В. П. Зинченко [2000].
• [2] Не будем рассматривать эту оппозицию — рациональное-интуитивное, — поскольку раскрытие этих составляющих познавательной деятельности, в том числе и научной, должно быть предметом отдельного исследования.