Средний класс и разночинцы

Считается аксиоматичным, что в буржуазном обществе классы существуют в единстве и взаимодействии и поэтому оно нуждается в среднем классе как классе-посреднике. Именно он является консолидирующей силой, гарантом демократического режима, стабильности, общественного порядка и эволюционного мирного развития общества. Однако любое общество, для того чтобы быть обществом, а не конгломератом индивидуумов и социальных групп, нуждается в социальном посреднике. А раз есть потребность, должна быть и соответствующая общественная структура. Кто выполнял эту роль в доклассовом российском обществе?

В крепостное время сословия также существовали в единстве и взаимодействии, хотя единства между ними было намного меньше, чем в буржуазном обществе, а взаимодействие происходило почти исключительно на микроуровне, т. е. на уровне повседневного межличностного общения — на ярмарке, в церкви, в присутственном месте, суде, на службе и т. д. Частота межсословных браков показывает, что в городе сословия взаимодействовали довольно интенсивно, а в деревне слабо: в городе доля межсословных браков равнялась среди духовенства 81%, среди дворянства — 78%, среди купцов — 37%, среди мещан и крестьянства — 59%, среди разночинцев — 38 %. В деревне браки, как правило, заключались между представителями одного сословия.

Роль социального посредника выполняла структура, которую Политическая полиция (3-е Отделение Императорской канцелярии) в 1820— 1850-е гг. называла «средним классом», а современники «средним сословием». «Средний класс —душа империи», по мнению полиции, включал богатых помещиков, купцов I гильдии, образованных людей и литераторов. Примерно так же идентифицировал эту социальную группу в 1856 г. общественный деятель конституционно-аристократического направления М. П. Позен: «Среднее сословие у нас всегда было. К нему принадлежало небогатое дворянство, чиновники, ученые, врачи, высшее купечество. Не образуя собою особого сословия в смысле юридическом, они на практике были им и составляли звено, связующее высшее сословие с низшим».

После Великих реформ, с появлением всесословных городских дум и земств, сословия, точнее их представители, получили возможность взаимодействовать на уровне города, уезда, губернии (мезоуровне). Наконец, в конце XIX-начале XX в., когда возникли региональные и общероссийские добровольные ассоциации, политические партии и с 1906 г. парламент, взаимодействие между нарождающимися классами, деградирующими сословиями вышло на национальный уровень (макроуровень). Тогда и зародился настоящий средний класс. В его состав входили так называемые цензовые граждане, которые получили избирательные права в 1864 г. для выборов в земства, в 1870 г. — в городские думы, в 1906 г. — в Государственную думу. Избирательные права получали те, кто отвечал имущественному цензу (отсюда и название «цензовые граждане»): либо владел недвижимым имуществом, либо имел торгово-промысловые свидетельства на право заниматься предпринимательской деятельностью, либо арендовал отдельную квартиру и платил квартирный налог. Этот ценз выделил из населения малочисленный высший класс, но прежде всего средний класс — буржуазию (поскольку она покупала торговопромысловые свидетельства) и людей умственного труда (врачей, юристов, преподавателей, техническую интеллигенцию, лиц свободных профессий, чиновников), поскольку квартиры нанимала именно интеллигенция (рабочие и другой бедный люд снимали комнаты, углы, кровати). В 1907 г. число лиц, отвечавших имущественному цензу на право участия в выборах в Государственную думу, в 50 губерниях Европейской России равнялось 1288 тыс., эти же лица имели избирательные права и для выборов в городские думы и земства. Поскольку избирательным правом пользовались только мужчины старше 25 лет, то процент среднего класса надо определять делением числа цензовых граждан не на все население, а на число мужчин в возрасте 25 лет и старше. Тогда доля цензовых граждан составит 5,8%. В это число входили представители не только среднего, но и высшего класса — около 60 тыс. семей, или 366 тыс. человек, что составляло около 0,34 % населения 50 губерний Европейской России. Следовательно, на долю среднего класса приходилось около 5,5%, на долю низшего класса — 94,2%, высшего — 0,3 % (во всей империи — с Сибирью, Закавказьем, Средней Азией и Польшей, процент среднего класса был, вероятно, немного ниже). В приведенные данные не вошли 490 тыс. крестьян-дворохозяев (только в 45 губерниях), имевших в собственности землю, так как по условиям избирательного закона они не образовывали особого разряда избирателей и не входили в состав землевладельцев. По определению средний класс включает мелкую буржуазию, а крестьянесобственники как раз и являлись мелкой сельской буржуазией. Если их включить, доля среднего класса в 1906 г., накануне Столыпинской реформы, составит 7,7 %.

• 7,7% — много или мало? Примерно таким по численности был средний класс на Западе в XVIII в., где лица богаче, чем ремесленники, и беднее, чем аристократы: купцы, мануфакту ристы, банкиры, юристы, чиновники и другие представители интеллектуального труда составляли около 20% городского населения и 4−5% всего населения России. Но это в
• 2,6 раза, меньше, чем в Великобритании в 1911 г. (20,3%), где почти не было фермеров, и в 2,8 раза меньше, чем в США в 1910 г. (21,4%), если не учитывать фермеров, с учетом же фермеров (16,5% трудоспособного населения) средний класс США увеличивался до 37,9% и в 4,9 раза превосходил по численности средний класс России. Американский вариант показывает, почему Столыпинская реформа имела огромное значение для формирования отечественного среднего класса. За 1907;1916 гг. из общины вышли 3,1 млн дворов, и если всех дворохозяев отнести к мелкой буржуазии, то средний класс возрастет до 21,2%. Однако неправомерно всех крестьян, выделившихся из общины, относить к мелкой буржуазии, так как многие из них давно перестали быть земледельцами, продали землю или сдавали ее в аренду, а сами работали на фабриках и заводах. Ограничимся теми, кто выделился на хутора и отруба, —это 1,5 млн дворохозяев. Но и в таком случае численность среднего класса к 1917 г. увеличилась до 3,2 млн и составляла около 14,5 % населения.

Итак, отставание России от развитых стран по численности среднего класса в дореволюционный период в существенной степени объяснялось неразвитостью института частной собственности: буржуазия — важнейшая часть среднего класса в индустриальную эпох}' — без этого института не может развиваться. Вторая причина слабости среднего класса состояла в экономической отсталости страны. Чем более развита экономика, тем больше потребность в работниках умственного труда, тем, следовательно, многочисленнее средний класс. В 1914 г. национальный доход на душу населения, важнейший показатель уровня развития экономики, в России был меньше в 1,5 раза, чем в Австро-Венгрии, в 2,7 раза — чем в Германии, в 2,9 раза — чем во Франции, в 3,9 раза — чем в Великобритании и в 5,3 раза — чем в США.

Некоторые исследователи к «среднему сословию» относят разночинцев. Но с этим нельзя согласиться. Понятие «разночинец» имело два значения. Первое для обозначения людей, которые в силу обстоятельств откреплялись от своего сословия, но в момент переписи не успевали закрепиться за другим сословием. По закону они находились в переходном положении и были обязаны через определенное время приписаться к какому-нибудь сословию. Во втором значении к разночинцам относились все те, кто принадлежал к некоторым мелким социальным группам (например канцеляристы — мелкие чиновники без классного чина), имевшим особый, более привилегированный юридический статус, чем крестьяне и посадские, так как они были освобождены от налога и рекрутской повинности, но менее привилегированный статус, чем дворянство. Разночинцы были промежуточной социальной группой между податными и привилегированными сословиями. Численность разночинцев и их доля в населении в 1719—1833 гг. увеличивались (с 1,6 до 4%), а в 1833—1913 гг. уменьшалась (с 4 до 0,2%). Причина этого состояла в том, что в 1834 г. вошел в силу новый Свод законов, который более четко распределил население по сословиям, упразднил мелкие сословные группы и консолидировал основные. В результате реформ 1860-х гг. стимулы для перехода из одного сословия в другое резко снизились, так как были сняты многие сословные ограничения на право заниматься любой профессиональной деятельностью. Вследствие этого произошло уменьшение числа разночинцев. Существование такой значительной по численности социальной группы, как разночинцы, свидетельствует о том, что социальная структу ра русского общества была достаточно пластичной, а сословия — мобильными.