Древневавилонское царство. 
История древнего востока

Вызванный серьезными экономическими процессами, прежде всего приватизацией, социальный кризис в регионе Двуречья сопровождался заметным ослаблением политической власти и децентрализацией, под знаком которой прошли два века. Это было время ожесточенной борьбы соперничавших друг с другом государств и династий различного происхождения — аморейских, эламитских и собственно месопотамских, среди которых на рубеже XIX—XVIII вв. до н.э. стала выделяться Вавилония. Новый центр Двуречья, Вавилон, со временем превратившийся в величайший город мира, стал возвышаться с начала правления шестого представителя первой вавилонской династии Хаммурапи (1792—1750 до н.э.). За долгие годы успешного правления Хаммурапи сумел поочередно разгромить соседейсоперников, объединив под своей властью всю Месопотамию.

На развалинах далекого прошлого правитель Вавилонии заново создал могущественное и процветающее централизованное государство. И хотя оно просуществовало не слишком долго и уже при преемниках Хаммурапи появилась тенденция к некоторому упадку, следствием чего были вторжения эламитов, а затем и завоевавших Вавилонию в XVI в. до н.э. касситов, именно это государство можно считать первым в Западной Азии развитым в полном смысле этого слова. Речь идет не о централизованной эффективной администрации на большой территории, такое было в Двуречье со времен Саргона Аккадского. Суть в том, что вавилонское государство уже представляло собой сложную структуру, которая в дальнейшем была характерна (в многочисленных вариантах) для всех достаточно развитых обществ традиционного Востока, да и не только Востока.

В государстве Хаммурапи свойственные ранним структурам клановые и родственные связи уже были заметно оттеснены административно-территориальными, а иерархическая пирамида власти превратилась в централизованный бюрократический аппарат, достаточно эффективно действовавший через своих чиновников. Соответственно укрепился и институционализировался влиятельный и достаточно многочисленный слой специалистов-профессионалов, занятых в сфере управления и примыкающих к ней сферах, включая обслуживание (администраторы, воины, ремесленники, торговцы, слуги и др.). Возник и весьма многочисленный слой неполноправных выходцев из числа пленников или потомков разорившихся полноправных общинников. Между первым и вторым отмеченными слоями была существенная разница в социальном положении, имущественном цензе и образе жизни, которая отражалась в документах, терминологии. Так, неполноправные работники обозначались особым сводным термином «мушкенум». Общим между ними было то, что все они считались и именовались царскими людьми, т. е. людьми, непосредственно занятыми в системе администрации или причастными к ней, обслуживавшими ее. Именно в этом плане все царские люди обоих слоев-категорий противопоставлялись остальному населению, т. е. земледельцам-общинникам, права и статус которых были объектом внимания и заботы со стороны правящих верхов.

Древневавилонское царство обладало монополией силы, твердо опиралось на сумму официальных регламентов (фиксированный закон) и связанные с ним формы принуждения. Выдвижение на передний план кодифицированного законодательства с достаточно строгой системой наказаний обусловлено тем, что развитие частнособственнических отношений, товарно-денежных связей и особенно ростовщичества с его внушительными процентами (20—30% годовых) вело к быстрому разорению общинников и обогащению за их счет частных собственников.

Как известно, частное предпринимательство обладает само по себе огромными потенциями; его внутренняя сила — если ей не поставить преград — способна за короткий срок кардинально изменить облик общественных отношений, всю структуру общества, как-то было наглядно продемонстрировано несколько позже античной Грецией. В Вавилонии времен Хаммурапи потенции частного сектора уже давали о себе знать с достаточной очевидностью. Следовало не столько их ограничить, сколько поставить под жесткий централизованный контроль власти. Для древневавилонского царства была характерна практика раздачи царско-храмовых земель (они, по некоторым подсчетам, составляли до 30—40% пашни) в виде должностных наделов царским людям первой категории — в качестве жалованья — ив виде неотчуждаемых обязательных наделов царским людям второй категории, выплачивавшим за пользование таким наделом налог (долю урожая) в казну. При этом наделы царских людей первой категории, как и наделы родовитых сановников и жрецов, включая и поля правителя, обычно обрабатывались примерно на тех же началах обязательной аренды, что и остальные земли храмов (обязательные наделы), хотя в подобном случае в качестве арендаторов могли выступать и зависимые царские люди второй категории, и полноправные общинники. Об этих последних следует сказать особо.

В Месопотамии слой полноправных общинников всегда преобладал. И хотя общинники не всегда были в одинаковом правовом и социально-экономическом положении, важно подчеркнуть, что различия обычно касались потенциальных возможностей, но не их реального статуса, как раз определявшего место данного слоя в обществе. В частности, применительно к Вавилонии времен Хаммурапи необходимо заметить, что хотя формально процесс приватизации охватывал все земли и всех людей, кроме царско-храмовых земель и связанных с ними царских людей, фактически ситуация была много сложнее. Не следует представлять дело таким образом, что коль скоро товарно-денежные отношения вторглись в недра крестьянской общины, она была тем самым уже заведомо обречена на быстрое превращение в коллектив частных собственников, строящий свои взаимоотношения на основах товарного хозяйства и рыночных связей, что не могло бы не привести к быстрому разложению общины.

Все было совсем не так. В отличие от античности на Востоке не было условий для такого развития. Напротив, были мощные силы, действовавшие в ином направлении. Централизованная власть, которая здесь была нормой, диктовала свои условия развития. Применительно к общинной деревне это означало, что государство постоянно принимало энергичные меры для предотвращения деструктивного процесса гибели традиционной общины, и это несложно понять, ведь община была резервом, обеспечивавшим его существование. Вот почему, хотя некоторое количество беднейших общинников, несмотря на все ухищрения противодействовавших этому властей, все-таки разорялось и продавало свои земли соседям, этот процесс обычно ограничивался лишь небольшой частью общины и был к тому же обратимым. В результате подавляющее большинство общинников, пусть с трудом сводя концы с концами, продолжало вести свое по преимуществу натуральное хозяйство, и это было нормой, переходящей из поколения в поколение. Отсюда и результат: сфера действия нового частнособственнического сектора была не столь значительна, чтобы поколебать и тем более преобразовать по своему образу и подобию всю структуру.

Не сумев этого добиться, частнособственнический сектор достаточно гармонично и непротиворечиво вписался в издавна существовавшую систему отношений, приведя ее лишь к некоторой модификации. Суть модификации сводилась к тому, что государство, опираясь на древнюю основу — неотчуждаемые коллективные общинные и царско-храмовые земли, допускало существование частнособственнического сектора в виде включенного в товарооборот небольшого клина земель, наемного труда, частной аренды, ростовщичества, долгового рабства и вообще системы товарно-денежных отношений. Все это было необходимо для нормального функционирования большого развитого социального организма. Но при всем том государство достаточно жестко ограничивало и контролировало реальные возможности, сферу влияния и вообще потенции частного сектора.