Признаки коррупционных противоправных проявлений

Представленные в предыдущем параграфе определения коррупции, как и большинство имеющихся в современной исследовательской практике других определений, трактуют феномен коррупции в точном соответствии с положениями международного права и действующего в России антикоррупционного законодательства. Их сравнительный анализ позволяет представить основные признаки и отличительные черты коррупционных проявлений.

Это особая форма противоправных аморальных действий или бездействий. В подавляющем большинстве случаев такие действия носят уголовно-преступный характер, направлены против общества, государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, против прав и свобод человека и гражданина, против собственности, рыночных механизмов и всей системы хозяйствования. Формы коррупционных действий известны: взяточничество, продажность, фаворитизм, непотизм, незаконное распределение, перераспределение и присвоение общественных ресурсов, циничная приватизация, целенаправленное финансирование политических структур, лоббирование корпоративного интереса и др.

Отличительная черта коррупции — это наличие злого умысла и корыстной личной заинтересованности, умышленное нарушение закона, сознательное подчинение публичных интересов интересом частным. Например, сознательное нарушение закона при распределении жилья; использование не предусмотренных преимуществ при получении кредитов или ссуд, приобретении ценных бумаг или недвижимости; незаконная передача частным организациям или присвоение средств, предназначенных для общегосударственных нужд и др.

Коррупция — это форма неофициальных согласительно-корпоративных и межличностных отношений, основанных на взаимных неформальных обязательствах между тем, кто принимает решение, теми, кому такое решение выгодно, и теми, кто готов финансировать (обеспечивать) принятие и реализацию такого решения; это саморегулируемый, взаимовыгодный и взаимно заинтересованный обмен материально-финансовыми ценностями, услугами и информацией «в рамках неформальных контрактотношений»^[1]. При этом не только не исключаются, но и предполагаются методы принуждения, вымогательства и даже шантажа.

Еще одна черта коррупции — латентность, закрытость, секретность отношений. Другими коррупционные отношения не могут быть в принципе. В совершаемых коррупционных деяниях, как правило, нет прямых и непосредственных «победителей», «жертв» и «свидетелей». Все делается в неформально-закрытом режиме и без посторонних. Поэтому коррупционные правонарушения (за небольшим исключением) практически не влекут за собой жалоб и публичных обвинений. Именно в этом заключается сложность разоблачения и привлечения к юридической ответственности организаторов, участников и пособников коррупционных схем.

Также характерно наличие связанных коррупционной зависимостью нескольких субъектов коррупционных отношений. Речь идет о тех, кто заинтересован в коррупционных доходах и делает все, чтобы такие доходы получить. Это физические и юридические лица, взяткодатели, взяткополучатели и посредники. Это могут быть лица, занимающие государственные должности, должности государственной службы и должности, предусмотренные уставами муниципальных образований; служащие государственных органов, учреждений, организаций и фондов; должностные лица межгосударственных органов и международных организаций; судьи; лица, исполняющие обязанности арбитражных и присяжных заседателей; менеджеры госкорпораций; руководители и служащие коммерческих и некоммерческих организаций; аудиторы; профессиональные оценщики; нотариусы; адвокаты; эксперты по гражданским, уголовным и иным делам; лица, зарегистрированные в качестве кандидатов в законодательные органы государственной власти и местного самоуправления; физические лица. Все они либо занимают коррупционно емкие должности, либо тесно соприкасаются с ними. Реестр такого рода должностей сейчас составлен, по каждой из них проводятся экспертизы на предмет коррунциогенности, а выводы и предложения экспертов учитываются при составлении соответствующих должностных регламентов.

В совершение коррупционных сделок может быть вовлечено одновременно множество фигурантов (субъектов), причем не только из одного, но из нескольких государственных и муниципальных ведомств, неправительственных структур, бизнес-сообществ, регионов. Сейчас уже говорят, причем не без оснований, и о международной коррупции. Коррупционному соблазну может быть подвержен субъект любого уровня и любого правового статуса, особенно тот, кто обладает реальной возможностью решать, разрешать и надзирать, по своему усмотрению распределять, перераспределять и бесконтрольно присваивать.

В процессе коррупционно «плодотворного» сотрудничества складываются благоприятные условия для формирования различных патримониальных и клиентельских систем. В первом случае хозяином коррупционной схемы является чиновник, а остальные — его клиентами, во втором, наоборот, частное лицо и частный интерес доминируют над государственным, бизнес становится олигархическим, берущим под контроль государственные структуры.

Но чаще всего ведущую роль все-таки играют те, кто занят в государственных и муниципальных органах и обладает властными полномочиями. Бизнесмены в большинстве случаев вынужденно вовлекаются в коррупционные отношения. Атмосфера коррупционности и бюрократизма лишь «осложняет» их жизнь, мешает нормальной предпринимательской деятельности. Чиновник, в свою очередь, практически ничем не рискует. Оплачивает коррупционные преступления, в конечном итоге, остальное общество, прежде всего рабочий класс, крестьянство, низший слой среднего класса.

Иногда в качестве признака коррупции указывают на наличие свойственных только коррупционерам сленга, символики, поговорок: «крыша», «откат», «распил», «не подмажешь — не поедешь» и т. д.

Понятие коррупции не имеет национальной окраски и жесткой государственно-территориальной привязки, однако в каждой конкретной стране коррупция, естественно, имеет свои черты. В нашей стране коррупция до определенной степени:

• — стала неотъемлемой частью образа жизни значительной части общества и пока не встречает должного отторжения со стороны большинства населения (хотя люди хорошо понимают пагубность коррупции и обращают внимание на ее тотальное засилье в повседневной жизни российского общества — это мнение не менее 40% россиян, по данным «Левада-Центра»^[2]), поэтому практическая эффективность предпринимаемых антикоррупционных мер пока невысока;
• — базируется на мощных политических, финансово-экономических и информационных ресурсах, что объективно создает благоприятный климат для масштабных коррупционных действий;
• — превратилась в системное явление, проникла во все структуры государственной власти, бизнеса, культуры и социальной сферы, начали даже формироваться «коррупционные сети», порождая атмосферу правового нигилизма, недоверия к власти и рыночным механизмам. Некоторые исследователи заговорили даже о «коррупционной оккупации» страны^[3];
• — тяготеет к легализации, т. е. коррупционным сделкам придается видимая законность, их маскируют с помощью официально созданных сетевых систем оказания услуг и их оплаты. Более того, коррупция пошла по пути интернационализации и глобализации. Многие коррупционные проявления приобрели международный характер, тесно сомкнулись с международной организованной преступностью. Противостоять такой коррупции — задача нетривиальная как по содержанию, так и по форме.

• [1] Радаев В. В. Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, форма контроля и деловая этика. М.: Центр политических технологий, 1998. С. 97.
• [2] Самарина А. «Золотым парашютам» подрезали стропы // Независимая газета. 2013.26 дек.
• [3] Малько А. В. Антикоррупционная политика современной России: от имитации к решительным действиям // Правовая политика и правовая жизнь. 2005. № 3. С. 38.