Чувственный и интеллектуальный уровни познавательной деятельности

Среди основных отношений, связывающих с философской (общеметодологической) точки зрения мироздание в целом и субъекта, особое место занимают отношения познавательные. Познание, говоря самым общим образом, — это перевод информации из объективной в субъективную форму. Реальные (не зависимые от субъективности), т. е. объективные, свойства, качества, отношения материальных предметов и явлений в действительности, а также реальное (объективное) содержание и внутренние связи явлений духовных, воплощенных в материальном облике (как говорят философы, объективированных — посредством книг, картин, слов, действий и т. д.), отражаются в сознании каждого отдельного человека в нематериальном виде — в виде образов, схем, картин этой объективной действительности. Если бы таких картин и схем¹ не было, активно действующие существа просто не смогли бы существовать. Мы бы не знали, к примеру, что сквозь бетонную стену нельзя пройти, что, падая с высоты в воздухе, тело набирает скорость, что бледные поганки есть смертельно опасно, что огонь не только греет, но и может уничтожить и т. д. Строго говоря, чувственное познание (присутствующее в разной степени и у других представителей живой природы, кроме человека) — это тоже вид познания, точнее, его уровень. На чувственном уровне мир отображается в (познающем) субъекте в виде ощущений, восприятий, представлений. Эго три основные формы чувственного познания (у них будут свои аналоги на уровне интеллектуальном). Дотрагиваясь до льдинки, мы ощущаем холод, раскусывая лимон — кислоту, вдыхая аромат розы — благоухание и т. д. С помощью рецепторов (вспомните здесь про пять органов чувств — обоняние, осязание, слух, зрение, вкус) мы распознаем отдельные свойства предметов окружающего мира — цвет, твердость, температуру, размеры и т. д. С помощью так называемого внутреннего чувства — свои собственные состояния: боль, радость, страх и т. д. Такие отдельные субъективные образы реальности называются ощущениями¹. Если же несколько ощущений от одного объекта объединяются в целостный образ, мы имеем дело с восприятием (круглое, небольшое, твердое, сладкое, желтое — спелое яблоко «Рихард» и т. д.). Еще более сложная форма чувственного отражения мира (свойственная как таковая, скорее всего, только человеку) — представления. Это воспроизводимые в сознании образы предметов в отсутствии самого непосредственного контакта с предметами. Я могу свободно, закрыв глаза (впрочем, могу, даже и не закрывая), представить человека, которого не видел уже много^[1][2]

лет, или какой-нибудь другой объект, как говорится, «по воспоминаниям». Более того, я могу — посредством воображения — представить себе объект, который вообще не существует в реальности! Мифологические образы вроде русалки, кентавра, трехголового Змея Горыныча — отличные.

примеры действия продуктивной силы воображения при создании сложных представлений. Но — и это принципиальный момент — представить на чувственном уровне, в конечном счете, можно лишь то, что-либо раньше воспринималось непосредственно, либо состоит из элементов, которые воспринимались раньше. Бессмысленно требовать от ребенка (не рассказывая ему никаких подробностей) представить Эйфелеву башню, если он ее ни разу не видел. Бессмысленно требовать от человека представить русалку, если он не знает, как выглядит рыбий хвост. Бессмысленно надеяться, что кто-то адекватно представит вкус какого-то диковинного фрукта, если он его ни разу не пробовал, и т. д. Подобные аргументы — сами по себе бесспорные — часто использовали представители так называемого философского эмпиризма, когда утверждали, что в человеческом знании вообще нет ничего, что в итоге не сводилось бы к данным чувств и не разлагалось бы без остатка на чувственные элементы. Они глубоко заблуждались, как доказала история и психологии, и философии, но это в любом случае не отменяет всего вышесказанного относительно конкретно-чувственной основы представлений.

Подытоживая, следует сказать о преимуществах и недостатках чувственного познания. «Сила» его в том, что оно дает непосредственные знания (данные) об объектах окружающей реальности, позволяет сложить более или менее объективную картину бытия единичных вещей. Слабость и принципиальная ограниченность чувственного познания — естественное следствие его «силы». Чувственное познание (даже включая представление, как мы уже поняли) не позволяет получить никакой информации о реальности без непосредственного контакта с ней, не позволяет вырваться из мира единичных, частных вещей, проникнуть в мир общего, познать не случайное, а необходимое, проникнуть в мир законов, мир правил, не позволяет противопоставить себя миру и через это обрести возможность преодолеть «фатальный диктат условий, предлагаемых миром». Стало быть, чувственное познание априори стихийно, будучи зависимым от наличия в «зоне восприятия» соответствующих объектов действительности. Грубо говоря, преимущественно особенности самого мира (то, что в нем есть и в каком качестве) диктуют нам наполнение мира восприятий. Мы не можем сотворить чувственный образ того, аналогов чему в нашем мире воспринимаемых вещей нет. Наш глаз может видеть только в определенном диапазоне и т. д.

Животные, чье «познание» ограничено уровнем чувств, не способны осознать себя как нечто, принципиально отличное от окружающего их мира. Поэтому они обречены всегда жить в предлагаемых миром условиях (или неумолимо исчезать, когда изменения этих условий превышают возможности чисто биологической адаптации). Например, львы в принципе не смогут жить на Северном полюсе или в случае исчезновения в ареале своего обитания объектов их традиционной охоты. Обезьяны в принципе не смогут объединиться в группу для решения сложной, нетривиальной коллективной задачи, требующей чего-то большего, чем разрозненные действия с единичными предметами. (Пример с «организованными» пчелами или муравьями ничего не доказывает, так как в этом случае мы имеем дело с запрограммированным на уровне инстинктов стандартным типом поведения^[3].) Отсюда и особенности так называемого языка животных — с его помощью можно передать лишь такую информацию, которую возможно представить посредством состояний тела (издаваемые звуки, определенные телодвижения и т. д.) и которая «завязана» на этих состояниях. Одну обезьяну научили мыть бананы перед тем, как употреблять их в пищу. Потом ее выпустили в стаю. Через короткое время бананы мыла (в реке) вся стая. Но подумайте, как можно было бы, в самом деле, передать на языке тех же обезьян понятие, например, «завтра», а на языке собак — понятие числа (таким образом, чтобы «умный пес» мог сам вывести новую информацию о числах из сообщенной ему посредством написанных мелом на доске циферок в процессе дрессировки).

Логично!

• — Всс-таки редкостная ерунда этот ваш Карузо!
• — А вы слышали Карузо?
• — Конечно! Мне моя секретарша напела вчера по телефону!

Именно принципиальная «привязка к объекту» определяет тот факт, что социальный прогресс — позитивные изменения (усложнение) уровня организации жизни сообщества — не доступен ни одному биологическому виду на Земле, кроме человека. У животного каждого вида есть специфические формы поведения, характерные (в своей совокупности) именно для этого вида. У всех, кроме человека. Это единственное существо на свете, не имеющее своей собственной экологической ниши. И именно благодаря этому способное прогрессивно развиваться. Человеку просто не нужна эта ниша, более того, она сковывала бы его. Социальный прогресс и наличие подобной биологической ниши исключают друг друга. А нет этой ниши у человека потому, что его поведение определяется главным образом не биологическими свойствами и параметрами, а его способностью к абстрактному, или, иначе говоря, интеллектуальному, познанию (т.е. мышлению). Поэтому мы и говорим о человеке как о биосоциальном существе. Вот мы и дошли до сути дела.

Кое-что об этом уровне познания мы уже знаем — по крайней мере, то, что оно «свободно от зависимости от непосредственного чувственного контакта с реальностью», стало быть, может носить целенаправленный характер. Давайте обобщим различия чувственного и интеллектуального (его еще называют рационалъным^{) познания в табл. 1.1, после чего приступим к разговору об основных формах этого познания, разъясняя сущность его рациональной ступени.

Таблица 1.1

Различия чувственного и интеллектуального познания.

Поясним, по ходу раскрывая суть принципиальных особенностей рационального познания:

• — направленность на сущности и обобщенность: здесь мы познаем общее у разнородных предметов, законы, которым они подчиняются, при этом мы отвлекаемся от случайных, несущественных различий между единичными предметами;
• — абстрактность: человеческое мышление не столько отражает реальный мир (мир конкретных, единичных, чувственно воспринимаемых, эмпирических объектов), сколько творит мир собственный — мир объектов абстрактных, таких, как числа, свойства, отношения, функции и т.н.;

Карл Маркс (1818−1883).

• — активный и целенаправленный характер: понятийное мышление является не побочным результатом практических действий человека, а имеет собственную цель — отыскание истины, которая (цель) зачастую в мире культуры превращается в самоцель;
• — вербалыюсть: инструментом рационального познания всегда служит язык в собственном смысле этого слова, т. е. знаковая система, состоящая из символов — материальных объектов особого рода, которые непосредственно не связаны с обозначаемыми ими объектами, подобно тому как, скажем, тревожный крик вожака обезьяньей стаи связан с предупреждением о приближении стаи львов.

«Абстрактное», как замечали многие философы (в том числе такие титаны мысли, как Гегель или Маркс), вовсе не означает «пустое», «бессодержательное», «никому не нужное». Только отвлеченное знание может претендовать на обобщенность, т. е. раскрывать законы и принципы бытия мира (сам этот факт был известен человечеству еще в V в. до н.э., а открыли его представители знаменитой школы элеатов).^[4]

• [1] И притом желательно внутренне непротиворечивых и согласующихся с самой действительностью, хотя, говоря так, не стоит забывать, что вопрос о том, существует ли на самомделе это самое «на самом деле», до сих пор волнует умы философов.
• [2] Согласно материалистической психологии и теории познания, ощущение есть «субъективный образ объективного мира».
• [3] Этот феномен, даже можно сказать парадокс (чем выше животное стоит на эволюционной лестнице, тем слабее выражена у него способность к «коллективной активности»), этологи и социальные философы называют «рогаткой». См.: Момджян К. X.

  Введение

  в социальную философию. М., 1997. С. 219—221; Горбатов В. В., Михайлов К. А. Основыфилософии. М, 2009. С. 187−190.

• [4] «Разум» по-латыни — ratio (по-гречески «нус», отсюда и «ноосфера» в концепции Вернадского), a inteUectus — понимание, познание.