Западный фланг Большой Евразии — Восточный фронт НАТО

На этом фланге России противостоит НАТО по всему периметру северо-западных и западных границ. Западным флангом Большой Евразии для России служит пограничье от Арктики до Черного моря. На нем сосредоточены скандинавские (Норвегия, Швеция, Финляндия) и прибалтийские (Эстония, Латвия, Литва) государства, Вишеградская группа государств (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия), а также недавно созданные объединения Австрии, Чехии и Словакии (Slavkov Triangle) и Румынии, Болгарии и Сербии (Craiova Group) (рис. 18, 19).

Рис. 18. Западный фланг Большой Евразии.

Причем, если два последних объединения были созданы для согласованного решения инфраструктурных и энергетических проблем, то государства — члены Вишеградской группы — на протяжении четверти века совместными усилиями играли роль создателей пространства непосредственного противостояния евро-атлантического и евразийского проектов. Вишеградская группа, которой 36. Бжезинский прочил участь антисоветского/антироссийского островка в регионе, обрела статус субъекта европейской геополитики. При этом следует особо обратить внимание на проникновенное замечание Л. Н. Шишелиной: «Регион, пройдя в течение столетий.

? NBP9.

I I Visegrad Group.

| Slavkov Triangle | Craiova Group.

Рис. 19.Региональные союзные структуры «восточного фронта» Европы: NBP9 — неформальное объединение стран Скандинавии, Прибалтики и Польши;

Visegrad Group; Slavkov Triangle; Craiova Group.

через непростые испытания, подступавшие к нему то с Запада, то с Востока,… выработал неповторимое своеобразие, выразившееся, с одной стороны, в синтезе цивилизационных характеристик, с другой — в особом отношении к собственной идентичности… Эти страны объединяет стремление следовать за передовыми технологиями и политическими веяниями и одновременно необычайно бережное отношение к своим собственным вековым традициям, языку и культуре… Регион столетиями превращался в квинтэссенцию «европейского западного» и «европейского восточного», реализуя это в своей соединяющей, мостовой миссии, которая не зависит от конъюнктурных веяний политики… Все это говорит о 226.

наличии некоего общего «вишеградского духа».. Этот уникальный дух основывается на реатьности — связующей Восток и Запад Европы роли региона в культуре, мировоззрении, экономике. Именно эти «переходные качества», которые можно считать резервом геополитики, все еще позволяют региону оставаться самим собой, не растворяясь в более крупных геополитических схемах соседей" [3]. Ценность данного замечания следует усматривать в том, что автор представляет данный регион Европы не как некий лимитроф-неудачник в мировой политике, а указывает на его цивилизационную целостность и способность играть в ней определенную историческую роль. Другое дело, что их геополитическая, а не цивилизационная судьба была и остается в руках великих держав, а доля их военного участия весьма незначительна.

При рассмотрении этого фланга невольно вспоминается история с «линией Керзона», которая оформилась как пограничье во время советско-польской войны летом 1920 г. по предложению британского министра иностранных дел лорда Керзона, изложенному в ноте наркому иностранных дел Советской России Г. В. Чичерину. Исторически это пограничье трактовалось в соответствии с этнографическим принципом: к западу от него располагались земли с преобладанием польского населения, а к востоку — территории с преобладанием украинского, белорусского и литовского населения. Кстати, достаточно четко об этом писал в книге «Пятьдесят лет в строю» современник тех событий А. А. Игнатьев: «Я … вспомнив лекции по военной географии нашего академического профессора Золотарева', прочертил границу на основании принятого тогда этнографического принципа. Как оказалось впоследствии, эта.

*Упомянутый здесь Аким Михайлович Золотарев (1853—1912) — российский генерал, профессор кафедры статистики и военной географии Николаевской академии Генерального штаба. В 1908 г. Золотарев принял участие в организации Русского окраинного общества (РОО), главной задачей которого, согласно Уставу общества, было «содействие укреплению русской государственности, культуры и народности на окраинах, а также местностях, где такое содействие может оказаться необходимым». РОО выступало за единство Российской империи и против движений ее народов за национальную независимость.

граница почти совпадала с гой, что была установлена с Польшей перед Второй мировой войной" [41.

Сегодня понятие Центральной и Восточной Европы постепенно обретает геополитический статус, характеризующий пояс государств от Балтики до Адриатики и Черного моря и указывающий на общность их исторических судеб и перспектив развития. Недаром этот регион становится предметом специального анализа в контексте расширения границ ЕС, НАТО и идентификации новых союзников по принципу «свой-чужой». Пять северных стран (Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия и Швеция), прибалтийских (Эстония, Латвия и Литва) и Польша объявляются «прифронтовыми государствами» Европы — NBP9 (см. рис. 2). Шесть из них граничат с Россией. Есть о чем задуматься европейским и американским аналитикам. А подумав, они доложили следующее: во-первых, Запад, благодаря расширению НАТО и ЕС на Восток, сформировал зону стабильности, простираясь от Тихого океана до восточной границы Польши [5]. Центрально-европейским политикам было рекомендовано в качестве конечной цели восстановление стратегической стабильности и укрепление западной безопасности в регионе [6]. Для этого предлагается снабдить «прифронтовые государства» передовыми видами противотанковых и противовоздушных вооружений, контрбатарейными радарами, артиллерией (в том числе реактивной) и крылатыми ракетами. Бывший главком Европейского командования вооруженных сил США (EUCOM) генерал Ф. Бридлав по этому поводу заявил, что в феврале 2017 г. начнется передислокация дополнительной танковой бригады, причем страны Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), граничащие с Россией, указываются в качестве приоритетной принимающей стороны. Таковы намерения американской военно-политической элиты, ряд представителей которой, словно сговорившись, заявляют о России во главе с Путиным как главном противнике США. Среди американских аналитиков есть противоположные убеждения, но они пока не занимают лидирующих позиций. Так, к примеру, совсем недавно в Foreign Policy был опубликован интересный материал Т. Грехэма и М. Рожански, где они довольно четко заяви- 228.

ли, что проблемы Америки с Россией не только из-за Путина — они геополитические. Ни уход Путина, ни изменения режима в России не решат эту' проблему. Путин действует в русле столетней традиции российского стратегического мышления, и ею внешняя политика поддерживается подавляющей частью элиты и общественностью. «Геополитическая конкуренция, — заявляют далее эти авторы, — в некоторых аспектах неизбежна между крупными державами со стратегическими интересами, распространенными по всему миру, независимо от того, какую политику они практикуют дома» [7].

Но вот на фоне обострившегося противостояния России и США, приводящего к попыткам строить «неэвклидову геополитику» (по меткому выражению Л. Радзиховского) на уровне пиара в формате информационно-психологического противостояния, Россией был сделан шаг, который, пожалуй, впервые со времени развала Советского Союза дал понять, что мы можем говорить с Америкой с позиции силы. Речь идет о подписанном Владимиром Путиным законопроекте о приостановке сотрудничества с США в области оружейного плутония. Если говорить о научно-технологической стороне дела, подвигнувшей российское руководство на такой шаг, стоит отметить, что на сегодня только Россия имеет отработанную промышленную технологию переработки плутония-239 в МОКС-топливо. Завод по производству МОКС из плутония-239 действует с 28 сентября 2015 г. Американцы смогут это сделать не ранее 2021 г. Если верить специалистам, то по степени значимости это событие можно сравнить с полетом Гагарина в космос в 1961 г. На сегодняшний день Россия является единственным в мире обладателем реактора на быстрых нейтронах, который полностью работает на МОКС-топливе из оружейного плутония. И весь технологический цикл от производства топлива из отходов АЭС до его сжигания также замкнут внутри страны. Помимо собственно средства утилизации опасного радиоактивного плутония-239 данная технология является еще и колоссальным по эффективности способом производства энергии [8].

Если же говорить о путях сближения ЕС и ЕАЭС, то следует надеяться, как полагает А. В. Загорский, что «инициация и развитие диалога между Европейской комиссией и Евразийской экономической комиссией позволит начать обсуждение подходов к формированию общеевропейского экономического пространства от Лиссабона до Владивостока и, в частности, изучение целесообразности постановки вопроса о создании зоны свободной торговли между ЕС и ЕАЭС» [9].