Социальное функционирование пожилого человека в современном обществе

Общая характеристика психофизиологической проблемы старения

«…мой будильник — старость. Отчего старики так рано просыпаются? Неужели для того, чтобы про;снтгъ себе хотя бы этот день?».

Эрнест Хемингуэй «Старик и море».

Считается, что все теории старения условно можно разделить на две группы — теории «запрограммированного» и «нспрограммированного» старения.

С позиции первого подхода старение — это базовое биологическое свойство всех живых организмов; это процесс, который эволюционно задан и генетически предопределен. Любой организм функционирует в пределах времени, необходимого для достижения половой зрелости и выполнения репродуктивной функции, затем его жизнедеятельность нарушается. В пользу этой теории служат, например, данные об ограниченном числе делений клетки на протяжении жизнедеятельности («феномен Хайфлика»). При такой постановке вопроса старение — явление нормальное, универсальное и представляет собой «самоуничтожение», «самоликвидацию» организма с целью освободить дорогу новым поколениям. Биолог, нобелевский лауреат Питер Медовар вскрывает генетические причины старения, связывая негативные изменения в старости с проявлением неотбракованных в репродуктивный период вредных мутаций.

С позиции второго подхода старение — это результат накопления в течение жизни «ошибок и катастроф», когда случайно происходят нарушения и повреждения («непрограммированное» старение). Следовательно, причины старения связаны с воздействием неблагоприятных внешних факторов, которые и необходимо знать, чтобы предупреждать и контролировать их появление. И. И. Мечников разрабатывал теорию старения как аутоинтоксикацию организма. Один из основоположников российской геронтологии — А. А. Богомолец полагал, что главным фактором старения является нарушение гармонии физиологических процессов организма. И. В. Давыдовский считал клеточную атрофию морфологической основой возрастного изменения функционирования различных систем организма. Согласно его взглядам, для старости характерны процессы приспособительного самоограничения жизненных отправлений в условиях пониженной устойчивости структур к внешним воздействиям. Старость рассматривалась И. В. Давыдовским как возрастно-специфическая форма приспособления к среде, как «стесненная в своей природе жизнь», появление которой нельзя связать с какой-либо определенной календарной датой*.

Ф. Энгельс (1877) определяя сущность жизни в виде формы существования белковых тел, подчеркивал, что «…этот способ существования состоит по своему существу в постоянном самообновлении…». Определение жизни Энгельса выдвигает в качестве первичного признака жизни именно те качества самоорганизации и самовосстановления, которые лежат в основе всех свойств биокибернетической системы. Поэтому попытки якобы философского обоснования тезиса о старении как о невосстанавливаемости каких-либо звеньев жизненного обмена веществ неправомерны.

Таким образом, в самой сущности жизни как непрерывном самообновлении еще нет условий, определяющих изменение этих процессов в сторону возрастной деградации. Отсюда следует, что появление этих условий связано с дальнейшим развитием возникшей жизни, в закономерных противоречиях которого и следует искать причины старения и смерти.

Одно из основных противоречий, возникающих при развитии жизни, заключается в непрерывно нарастающем разрыве между стабильностью форм се саморегуляции и изменчивостью внешней среды. Кроме того, потенциальные возможности безграничного роста ограничиваются ресурсами непосредственного окружения. Поэтому первым шагом в эволюции органического мира с неизбежностью должно быть возникновение механизмов смены форм жизни и самоограничения роста живых систем. Обе эти задачи были решены путем преобразования непрерывного потока жизни в дискретные циклы, вначале путем деления простейших особей с реорганизацией их генетического аппарата, а затем полной замены родительского организма потомством. Тем самым бесконечная продолжительность «постоянного самовосстановления» превращается в бесконечную смену конечных циклов индивидуального существования, и жизненный цикл каждого индивидуума завершается активным саморазрушением. Следует подчеркнуть, что в отличие от распространенных теорий старения и смерти, усматривающих их причины в пассивном несовершенстве жизни; здесь речь идет об активном дополнительном регуляторном механизме, который на определенном этапе онтогенеза вступает в борьбу с механизмами обеспечения жизни и прерывает ее течение.

Жизнь несет смерть не в первичном своем принципе самоорганизации, а во вторичных законах эволюционного развития. Индивидуальное старение означает не слабость саморегуляции организма, успешно противостоящую мощным внешним воздействиям, а силу саморегуляции вида, которая в состоянии «взорвать изнутри» эту ультрастабильную биокибернетическую систему.

Такой взгляд требует принципиально иного подхода к проявлениям старения, которые должны рассматриваться не как пассивные следствия несовершенства организации жизни, а как активные действия механизмов более общего се регулирования. В этом смысле именно смерть, как это не парадоксально, явилась одним из первых эволюционных приобретений приспособительного значения. Нет ничего удивительного в том, что приспособление, полезное для вида, может быть вредным и даже гибельным для индивидуума. Достаточно вспомнить о материнском инстинкте, заставляющем самок широкого круга животных жертвовать жизнью ради спасения потомства, или миграции лососевых, достигающих нерестилища ценой смертельного истощения. В общебиологическом плане индивидуальная смерть становится необходимым условием прогресса вида.

Как известно, новые свойства организмов, приобретаемые в ходе приспособительной эволюции, реализуются в виде его активных функций. Например, приспособление к гетеротрофному питанию создало функцию пищеварения, приспособление к неблагоприятным условиям путем изменения среды обитания обусловило появление функции передвижения. Подобным образом приспособление к прогрессивному развитию вида привело к возникновению нс только общеизвестной функции размножения, но и се дополнения — пока еще малоизученной функции деструкции, организмов родительских особей, сыгравших свою биологическую роль продолжателей рода. Таким образом, с эволюционной точки зрения, старение и смерть представляют собой активные деструктивные функции организма, проявление биологически целесообразной для вида, хотя и «отрицательной» для и ндивидуу ма саморегул я i ш и Закономерное включение в действие функции саморазрушения именно после того, как завершается функция размножения, является общим правилом, которое можно иллюстрировать множеством примеров. Яркой иллюстрацией из жизни растений может служить мексиканская агава, которая живет десятки лет, пока не зацветет. Тогда она приносит плод и гибнет. Среди животных особенно наглядные примеры дают насекомые: вся жизнь крылатой поденки длится несколько часов, в течение которых она взлетает, спаривается в воздухе и после откладки яиц погибает. Скоропостижное старение и смерть, наступающие у бабочек Fumca crassiorclla вскоре после оплодотворения и откладки яиц, можно задержать при индивидуальном содержании, предотвращающем спаривание Общеизвестно, что в жизни человека период старения наступает вслед за периодом расцвета половой деятельности. Именно после 40−50 лет появляются в облике и поведении человека постепенно нарастающие признаки приближающейся старости. Все исследования в области геронтологии приводят к совпадающим результатам, что именно начиная с этого возраста развиваются деструктивные изменения в органах на физикохимическом, клеточном и тканевом уровнях, падает эффективность вегетативных функций, снижается физическая сила и умственные способности человека. Может быть эффекты «омоложения», достигаемые с помощью половых гормонов (Stcinach, 1920), цитотоксической сыворотки (А. А. Богомолец, 1938), недостаточного питания (В. Н. Никитин, 1958) помимо их общего стимулирующего действия, в какой-то мерс связаны и с отсрочкой развития функции саморазрушения.

Взгляд на старение и смерть, как проявления активной функции саморазрушения, ставит вопрос о физиологическом механизме реализации этой функции. Возникновение этой функции в донервную эпоху эволюции говорит о ее гуморальной природе, а тесная связь с репродуктивной деятельностью организма может направить поиски в сторону гонадотропных гормонов. Однако эндрокринные факторы выступают в этом случае не как причина, а как один из исполнительных механизмов разрушения тканей*.

Геронтолог В. В. Фролькис определял старость как время сокращения приспособительных возможностей организма. Однако в предложенной им более 30 лет назад адаптационно-регуляторной теории старения он не только констатировал факт снижения приспособительных возможностей организма, но и свидетельствовал о появлеггии новых компенсаторных возможностей организма. Именно на пути анализа фундаментальных механизмов старения В. В. Фролькису удалось доказать, что наряду с процессами старения существуют и процессы антистарения, или витаукт (от лат. вита — жизнь, ауктум — увеличивать). Процессы витаукта — это механизмы саморегуляции, которые противостоят разрушительным тенденциям и направлены на стабилизацию жизнедеятельности организма и увеличение продолжительности его жизни.

В возрастных изменениях, по мнению В. В. Фролькиса, особое значение имеют сдвиги на уровне регуляции работы генов, в которых заключен код построения белков, а также на уровне нервной и гормональной регуляции гомеостаза. Первичные механизмы старения связаны с нарушением генной регуляции. Чрезвычайно важно то, что изменение генной регуляции может привести к активации репрессированных, ранее «молчавших» генов*.

Сотрудники лаборатории В. В. Фролькиса провели опыты, давшие парадоксальный результат. Вещества, блокировавшие определенную группу генов, которые, очевидно, отвечают за синтез «белков старения», приводили к довольно значительному увеличению продолжительности жизни. На основе этих исследований был сделан следующий вывод: если удастся выделить такой ген и контролировать его работу, то продолжительность жизни клетки резко возрастет. Исследователи предположили, что наряду с «белками старения», существуют «белки антистарения». Они стабилизируют мембрану клетки, защищают некоторые другие белки от разрушающего влияния, предупреждают клетку о гибели.

Проявления процесса антистарения удалось обнаружить на разных уровнях жизнедеятельности организма, причем одни механизмы направлены на создание более надежных, менее разрушаемых систем, а другие — на компенсацию, ликвидацию последствий старения. Часть механизмов антистарения закреплена наследственно. В качестве примеров можно привести систему «репарации» генетического аппарата (восстановление молекулы ДНК от повреждений) и систему обезвреживания так называемых свободных радикалов, повреждающих белки, нуклеиновые кислоты, мембраны клеток.

Фролькыс В. В. Старение и увеличение продолжительности жизни. Л.: Наука. Лснингр. отд-нис, 1988. 240 с.

Антистарение потому и является витауктом, что не только противодействует старению, но и приводит к новым формам функциональной организации, способствующим увеличению адаптационных возможностей организма. К наиболее важным адаптивным механизмам относится активация ряда ферментов и повышение чувствительности рецепторов к гормонам при ослаблении функции некоторых желез внутренней секреции (в частности, гормонов щитовидной железы, участвующих в эмоциональном статусе человека). Последнее явление имеет довольно широкое рапространение. Благодаря ему повышается чувствительность организма ко многим физиологически активным веществам, лекарственным препаратам и др.

В.В. Фролькис выдвинул гипотезу о существовании стрссс-возрастсиндрома, основу которой составляет представление о сгрессе, разработанное Г. Селье. Как известно, Г. Селье полагал, что без стресса невозможна нормальная жизнедеятельность организма, а полная свобода от стрессов равносильна смерти. В. В. Фролькис обратил внимание на то, что многие проявления старения сходны с изменениями, возникающими у взрослых при стрессе. К ним можно отнести изменение баланса положительных и отрицательных эмоций, неравномерное изменение возбудимости различных структур лимбической системы и гипоталамуса, изменение соотношения тонуса симпатических и парасимпатических влияний, ослабление нервного контроля и т. д. При стресс-возраст-синдроме часть воздействий имеет приспособительное значение, однако многие другие могут стать причиной повреждения и болезней. Если в молодом возрасте стрессовая ситуация мобилизует приспособительные возможности организма, то в пожилом возрасте на фоне уже имеющегося стресс-возраст-синдрома дополнительные стрессы приводят к стойкому повышению артериального давления, инфаркту, инсульту и т. п.

Человеческую жизнь В. В. Фролькис разделил на три этапа, между которыми нет резких переходов:

• — онтогенез — в его классическом понимании как период роста и становления репродуктивной способности;
• — мезогенез — относительно стабильный период баланса процессов старения и антистарения (витаукта); продление периода мезогенеза привело бы к оптимальному изменению не только продолжительности, но и качества жизни;
• — геронтогенез — период преобладания процессов старения над витауктом, период неуклонного снижения жизнеспособности, приспособительных возможностей организма.

На этой основе В. В. Фролькис предложил следующую биологическую формулу индивидуального развития организма на протяжении жизни: этагенез (от греч. этас — возраст) = онтогенез + мезогенез + геронтогенез.

Другой известный геронтолог — Н. Ф. Шахматов рассматривал старение как результат возрастно-деструктивных изменений в высших отделах центральной нервной системы. Он сгремился показать, что, хотя старение — это закономерный процесс возрастных изменений в органах и системах, он имеет ярко выраженный индивидуальный характер. Место и время возникновения, преимущественное распространение, скорость прогрессирования данного процесса определяют не только продолжительность жизни, но и различные формы и варианты старения .

Важной особенностью психической жизни в период старения является то, что психические процессы протекают в условиях физической инволюции, более или менее резко выраженного физического снижения, упадка. Фактор физического здоровья, физической активности занимает важное место среди основных факторов, обусловливающих социальный и психический статус пожилого человека, и значение его тем выше, чем старше возраст.

Физическое неблагополучие — важная причина неудовлетворенности жизнью в старости. Частыми следствиями этого бывают оскудение чувств, очерствение, прогрессирующая утрата интереса к окружающему, изменение отношений с близкими людьми. Н. Ф. Шахматов стремился показать неразрывную связь биологической и психологической сторон старения. Он настаивал на том, что благоприятные формы психического старения характеризуются гармоничным снижением физических и психических функций (при качественной сохранности их функционирования), что сопровождается согласием с самим собой, с естественным ходом событий, в том числе с неминуемостью завершения собственной жизни.

Н.Ф. Шахматов проанализировал жизненную позицию пожилых людей, которые считали свое старение удачным, успешным, благоприятным и даже счастливым. Для нее характерна отчетливая ориентировка пожилых людей на настоящее. Такие люди не обнаруживают какой-либо проекции на прошедшее, у них также нет и устойчивых планов деятельной жизни на будущее. Сегодняшнее старческое существование принимается ими без каких-либо оговорок и без планов изменить что-то в лучшую сторону. Подобная мыслительная работа приводит к выработке новой, созерцательной, спокойной и самодостаточной жизненной позиции. Окружающая жизнь, сегодняшнее состояние здоровья, физические недуги, быт воспринимаются терпимо, такими, какие они есть. Появляются новые интересы, ранее не свойственные данному человеку. Среди них особо выделяются обращение к природе, наклонность к стихосложению, желание бескорыстно быть полезным окружающим, в первую очередь больным и слабым. Иногда в этом возрасте впервые появляется любовь к животным. Устойчивая мыслительная работа отражает стремление переосмыслить свой жизненный опыт, прошлую деятельность с позиции старого человека. Успехи в накоплении знаний, почетные должности и звания теряют прошлую привлекательность и кажутся малозначащими. Материальные ценности, приобретенные в течение жизни, также оказываются несущественными. Становление новой жизненной позиции, иных мотивационных установок и интересов согласуется с характером психофизиологических изменений в процессе старения.

С точки зрения современных антропологов и геронтологов, для характеристики темпа старения, типа его течения важно определение биологического возраста. Понятие «биологический возраст» обозначает стадию физического развития человеческого организма. На начальных этапах онтогенеза это уровень морфофункционального созревания на фоне популяционного стандарта. В периоде увядания он определяется как совокупность показателей состояния индивида по сравнению с соответствующими показателями здоровых людей того же возраста, данной эпохи, народности, географических и экономических условий. Расхождение между хронологическим и биологическим возрастами позволяет оценить интенсивность старения и функциональные возможности индивида.

Во второй половине жизни люди одного хронологического возраста особенно сильно различаются, но своему биологическому возрасту. При сравнении разных возрастных групп самая высокая межиндивидуальная вариативность, но показателям биологического возраста отмечается у долгожителей.

Поиск биологических критериев старения — одна из основных задач геронтологии. На сегодняшний день нет окончательного решения вопроса об оптимальном способе определения биологического возраста. Дискуссионным остается вопрос о том, что следует использовать: большое число не связанных между собой изменений или же отдельные, наиболее информативные показатели, такие, например, как костный возраст (состояние кистевых костей), анатомический возраст и т. п. Самый острый вопрос связан с определением моментов перехода от зрелости к старости, от ранней — к поздней старости, поскольку эти процессы имеют постепенный и длительный характер при общем неуклонном непрерывно-поступательном движении. В психологии, как и в биологии, критерии завершения, исчерпывания периода зрелости и перехода к старости четко нс определены. Решение этого вопроса во многом связано с дискуссией по поводу специфических жизненных задач переходного периода от зрелости к старости.

Размышления психологов о процессах, происходящих при старении, можно объединить в две большие группы. Одна группа ученых анализирует период старения на основе принципа компенсации, другая — разрабатывает идеи о возможности выхода психики человека на качественно новый уровень развития личности.

Экспериментальные данные и теоретические размышления многих авторов еще больше заостряют вопросы о том, каковы же механизмы функционирования психики в пожилом возрасте; в чем состоят нормативные и индивидуальные особенности старения, происходит ли развитие психики в этом возрасте.

До сих пор нет единства мнений относительно понятия «онтогенез» и возможности его использования для пожилого возраста. Как известно, термин «онтогенез» был предложен Э. Геккелем в 1866 г. применительно к периоду эмбриогенеза. Среди представителей естественных наук уже довольно давно утвердилось представление об онтогенезе как индивидуальном развитии организма от момента его зачатия до смерти. Однако геронтолог В. Фролькис на основании концепции витаукта предложил новущвозрастную классификацию, где онтогенез относится лишь к периоду от рождения до окончания половою созревания.

В психологии до сих пор одни авторы считают, что онтогенез — это период, который начинается после рождения и продолжается до конца жизни. Другие — рассматривают его как процесс становления и формирования личности (индивидуальной психики, индивидуального сознания), включающий только периоды детского и юношеского развития. Разногласия в решении этого вопроса возникают из-за неопределенности в понимании развития и его критериев. По мнению Н. К. Корсаковой, если рассматривать онтогенез как появление в психике, то можно говорить о позднем возрасте как о стадии онтогенеза. Теоретические представления и экспериментальные исследования фиксируют изменения психики в пожилом возрасте, но остается неясным, возникает ли при этом то, чего не было раньше, в других возрастах, — новое качество, которое свойственно только этому возрасту.