Италия в европейской политике умиротворения

Начиная с принятия плана Дауэса, влияние американских банков в европейской политике возрастает неуклонно.

Начнем с того, что приход фашистов к власти в Италии был одобрительно встречен в правящих политических и деловых кругах США. В свою очередь, итало-фашистское руководство дало знать через одного из лидеров итальянского бизнеса А. Пирелли о поддержке американского плана реорганизации Европы и осудило позицию Франции в рурском конфликте. Возможно, с этого момента, предполагает итальянский исследователь Дж. Мигоне, США стали подходить к Италии как к участнику реорганизации версальского порядка¹. Захват итальянскими фашистами греческого острова Корфу в 1923 г. не изменил отношения США к Италии. Более того, попустительская позиция США ослабила возможность принятия решительных действий против агрессора.

В период с 1923 по 1926 г. США достигли соглашения с основными странами-должниками по вопросу о погашении военных долгов. В основу всех соглашений были положены американские требования. Англии была сделана скидка в 18%, а Италии — в 68 %^[1][2]. Политические лидеры и банкиры действовали бок о бок в установлении тесных отношений между Италией и США. 16 мая 1923 г. состоялась встреча Муссолини с Т. Ламонтом, представителем финансового дома Дж. Моргана. Предоставление американских займов Италии обусловливалась политическими требованиями, которые в общем виде были связаны с принятием американских условий реорганизации европейского порядка. В свою очередь, в лице Т. Ламонта, который стал председателем итало-американской ассоциации сотрудничества, итальянский фашизм приобрел активного организатора профашистских кампаний в США^[3].

Спустя несколько месяцев после того как Муссолини объявил о своем решении разрешить силой возникший в июне 1924 г. «кризис Маттеотти», американская комиссия по военным долгам получила директиву конгресса США пойти навстречу итальянским финансовым пожеланиям. Не без оснований Дж. Мори устанавливает связь между процессом укрепления фашистской диктатуры начиная с января 1925 г. и предоставления ей американских займов¹. На этот момент США располагали гигантскими золотыми резервами, составлявшими около половины всех мировых ресурсов^[4][5].

В июне 1925 г. консорциум крупнейших банков США, возглавляемый Морганом, открыл кредит в 50 млн долл, правительству Муссолини с целью обеспечения им защиты лиры. Однако правительство США наложило вето на это решение, мотивировав его тем, что необходимо достижение полного соглашения о военных долгах. Нажим со стороны США на фашистское правительство сопровождался требованиями итальянской организации промышленников Конфиндустрии о смещении с поста министра финансов А. Де Стефани и назначении Дж. Вольпи на этот пост. 22 октября 1925 г. Дж. Вольпи отбыл в Вашингтон во главе делегации, в состав которой вошли Д. Гранди от МИД Италии и А. Пирелли от промышленников^[6].

14 ноября 1925 г. итальянская делегация подписала в США договор о возмещении военных долгов. Размер итальянского долга был установлен в 2 млрд 42 млн долл, с уплатой в течение 62 лет. Выплата итальянского долга была увязана с одновременным получением Италией репараций из Германии и Австрии. 27 января 1926 г. Дж. Вольпи и канцлер казначейства Великобритании У. Черчилль подписали соглашение о выплате Италией военных долгов Великобритании на сумму 266 млн 750 тыс. фунтов стерлингов в течение 62 лет^[7]. К моменту объявления президентом США Г. Гувером в 1931 г. моратория на репарационные платежи Италия получила из Германии 1 млрд 300 млн марок и около 500 млн лир золотом из Австрии, уплатив по военным долгам США и Великобритании около 660 млн марок.

Соглашения по военным долгам не только устранили неопределенность, вызванную огромным долгом Италии, который рано или поздно необходимо было выплачивать, но прежде всего открыли дорогу американским займам, необходимым для финансирования государственной и частной деловой активности. С 1925 по 1928 г. США предоставили Италии 22 займа на общую сумму 316,5 млн долл., в 1929 г.— 364,6 млн долл. Сроки выплаты по займам устанавливались в пределах от 10 до 30 лет. По объему прямых американских инвестиций Италия вышла в Европе на четвертое место после Великобритании, Германии и Франции¹.

Предоставление Соединенными Штатами и Великобританией стабилизационных займов было обусловлено приведением национальных валют к «золотому стандарту»^[8][9]. Вопрос о вхождении Италии в сообщество «золотого стандарта» был решен после переговоров президента Федерального Резерва США Б. Стронга с Муссолини в мае 1926 г. в Риме^[10]. Вплоть до 1929 г. министр финансов Италии и итальянские банки тесно сотрудничали с коллегами из США и Великобритании.

В 1924;1925 гг. к «золотому стандарту» были приведены валюты Германии и Великобритании. Франция, Бельгия и Италия, входившие в созданный до войны «латинский валютный союз», были подвергнуты сильнейшему нажиму со стороны Великобритании и США. В 1926;1927 гг. в результате целого ряда мероприятий, осуществленных правительством Муссолини, была проведена стабилизация итальянской лиры. Декретом от 21 декабря 1927 г. она была приведена к золотому паритету: 100 лир за 7,919 г золота. Курс лиры устанавливался в соотношениях 19 лир за 1 доллар или.

92,46 за 1 фунт стерлингов (в отечественной и зарубежной литературе чаще используется понятие «квота 90»),.

Дж. Канделоро, Дж. Фалько, М. Сторачи полагают, что введение фашистским правительством «квоты 90» произошло под нажимом США и означало включение фашистской Италии в «стабилизационную систему» в Европе, создаваемую под эгидой американского капитала¹. Муссолини использовал в пропагандистских целях введение «квоты 90», подавая это событие как решающую победу над могучими противниками^[11][12].

На внутриполитические последствия ревальвации лиры обращает внимание в своем исследовании Д. Прети. Он считает, что введение «квоты 90» повлияло на расстановку сил в правящем блоке промышленной и банковской олигархии и изменило направление процесса накопления капитала, который осуществлялся фашистским руководством. Жестокий удар был нанесен по рабочему классу, были ограничены экономические и политические претензии крупных аграриев, созданы предпосылки для ликвидации крупных смешанных банков, создавались искусственные препятствия для слабых промышленных и банковских групп, ликвидировались последствия послевоенного экономического бума, итогом которого явилось упорядочивание экономических инициатив и инвестиционных вкладов.

В целом новая фашистская политика благоприятствовала укреплению позиций наиболее передовых электротехнических, машиностроительных, автомобилестроительных, химических и металлургических компаний. Д. Прети полагает, что назначение в 1925 г. министром финансов Дж. Вольпи и министром экономики Дж. Беллуццо, авторитетных представителей Конфиндустрии, означало утверждение экономического и политического курса, целью которого являлось осуществление концентрации скудных экономических и валютных ресурсов страны, иностранных инвестиций на ограниченном пространстве в интересах влиятельных политических и экономических групп¹. Об этом пишет в том числе Ф. Де Феличе. Он считал наиболее важным элементом государственной политики фашистской Италии «общественную функцию накопления капитала и распределение доходов между частными капиталистическими группами»^[13][14].

Выступая в палате депутатов 3 июня 1926 г., Дж. Вольпи указывал на необходимость создания сплоченного индустриального блока, ориентированного на оптимальное и разнообразное, взаимно дополняющее друг друга производство с тем, чтобы добиться полной международной автономии итальянской экономики^[15].

В 1922;1925 гг. улучшились показатели итальянского экспорта. Этому способствовали оживление международного рынка и временное снижение конкуренции со стороны Германии и Австрии в Центральной и Юго-Восточной Европе. В 1922 г. рост итальянского экспорта составил 12,4%, в 1923 г.— 19,2%, в 1924 г.— 6%, в 1925 г. —27,1%.

Но не все было так просто. Анализируя структуру итальянского экспорта, М. Парадизи показывает низкую долю в нем «новых» товаров, в первую очередь машинного оборудования и транспортных средств. В целом структура итальянского экспорта уступала индустриально развитым странам, особенно США и Великобритании. Около 70% экспорта составляли «типично итальянские товары» — овощи, цитрусовые, фрукты, вина, текстиль. Рост производства в Италии стимулировался преимущественно иностранными инвестициями, а не прибылью от экспорта. В 1922;1929 гг. дефицит внешнеторгового баланса колебался в пределах от 4,7 до 7,9 млрд лир^[16].

Д. Прети приводит объемы иностранных заимствований, полученных Италией в период с 1925 по 1930 г., которые составили примерно 8 млрд лир¹. Из них FIAT получил 10 млн долл., а львиная доля (около 30%) была предоставлена электроэнергетическим обществам. Дж. Мори обращает внимание на пока еще недостаточно исследованную тему в связи созданием в 1927 г. под американским руководством и с американским капиталом нового холдинга Italian Superpower Corporation с центром в Делавере и капиталом в 30 млн долл. С итальянской стороны в него вошли Edison, Montecatini, Вапса commerciale и др.^[17][18]

Финансово-экономические мероприятия, осуществленные правительством Муссолини при поддержке американского капитала, стали одним из важнейших условий внутренней и международной стабилизации фашистского режима. Был дан сильный толчок концентрации производства. С 1918 по 1927 г. происходило 16 поглощений акционерных обществ в год, а в 1928 г. — 106, в 1929;м — 102, в 1930;м— 107. В 1916 г. 0,29% акционерных обществ владели 19,03% всего акционерного капитала, а в 1932 — 0,89% акционерных обществ — 51,7% капитала; в 1941 — 0,67 — 60,6%^[19]. Четыре крупных электроэнергетических общества — Edison, Bastogi, La Centrale, Adriatica di elettricita — стали сердцевиной нового монополистического блока, пришедшего на смену группе «смешанные банки — металлургические кампании».

С 1926 по 1932 г. мощность электростанций возросла с 3 млн 40 тыс. кВт/ч до 5,3 млн. Развитие электроэнергетики дало импульс машиностроению, металлургии, электротехнике. Вместе с тем несбалансированность развития электроэнергетики по сравнению с другими отраслями была причиной глубоких искривлений в производственной структуре, отрицательно сказывалась на финансовом равновесии Италии. В период глубокого экономического кризиса капиталы вкладывались в гидроэлектростанции, производственные мощности которых превосходили потребности рынка (в 1931 г. потреблялось 63% производимой электроэнергии). Однако цены на электроэнергию поддерживались государством на стабильно высоком уровне¹. Предпринятые меры государственномонополистического регулирования и иностранные инвестиции обеспечили в 1926;1929 гг. высокие темпы экономического роста: соответственно 165,8, 163,0, 182,9, 204,5%^[20][21]. Наряду с электроэнергетикой отмечался значительный рост цементной и строительной индустрии, химической промышленности. Особенностью развития итальянской промышленности на рубеже 1920;1930;х гг. являлась ее преимущественная ориентация на внутренний рынок, но не на массовое потребление, а на государственные заказы.

Состав палаты депутатов, избранной в соответствии с новым законом в марте 1929 г., отвечал новой расстановке финансовых и экономических сил в Италии, отразил утрату аграрным сектором политической и экономической власти. По данным 1932 г., четыре крупных электроэнергетических холдинга имели в своих административных советах 40 сенаторов и депутатов, а группа страховых обществ — 40, группы химических, текстильных и машиностроительных кампаний — от 25 до 30 каждая^[22].

Мировой экономический кризис 1929;1932 гг. подверг серьезному испытанию политику «умиротворения» Европы. Он привел к расстройству международной торговли, вызвал резкое падение товарного вывоза и обострил проблему рынков^[23]. В тяжелом положении оказалась валютно-финансовая система капиталистических государств. В сентябре 1931 г. ведущие банки США, Великобритании и Франции отказались от «золотого стандарта». Главные капиталистические страны оградили экономику метрополий и колоний высокими таможенными барьерами от остального мира. Начинается экономическая и торговая война между «жизненными пространствами».

Начиная с 1931 г. происходит снижение поступлений в государственную казну Италии (в 1933;1934 финансовом году они сократились на 2,5 млрд лир по сравнению с предшествующим периодом). Одной из причин снижения поступлений являлось сокращение экспорта товаров. В 1935 г. итальянский экспорт составлял чуть более трети от уровня 1929 г. В 1930 г. 35,3% итальянского экспорта направлялось в развитые капиталистические страны — Францию, Великобританию, США, которые в годы экономического кризиса приняли меры к ограничению импорта¹.

В 1931 и 1932 г. Италия добилась заключения двусторонних торговых соглашений на основе безвалютного расчета (клиринга) с рядом стран Центральной и Юго-Восточной Европы.

Но особенно возрастало значение Германии во внешней торговле Италии. Германские поставки машинного оборудования составили в итальянском импорте в 1932 г. 53,2, а в 1938 — 65,4%. Одновременно сократились поставки этих товаров из Франции — с 5,5 до 1,6%, из Великобритании — с 15,1 до 7,9%. В 1930;х гг. доля Германии во внешней торговле Италии выросла до одной четверти^[24][25].

Наряду с сокращением валютных поступлений от экспорта Италия лишилась некоторых других важных источников финансирования. В июне 1931 г. правительство США объявило о годичном моратории на выплату Германией репараций. США заявили о готовности предоставить временные льготы странам-должникам, однако отказались отменить военные долги. В 1933 г. Великобритания и другие должники США в одностороннем порядке прекратили выплаты по военным долгам.

В годы мирового экономического кризиса прекратился поток американских капиталов в Европу, а после кризиса он начал направляться в неевропейские страны^[26]. В результате мирового экономического кризиса начал разрушаться валютно-финансовый и торгово-экономический механизм, созданный в период «стабилизации». «Версальско-вашингтонская система стояла перед крахом… Складывались условия для новых военных столкновений с целью передела мира», — отмечается в «Истории дипломатии»¹.

Мировой экономический кризис внес изменения в систему внешнего финансирования итальянской экономики, подорвал позиции итальянских банков. В связи с этим Э. Раджониери обратил внимание на утрату Италией двух наиболее существенных аспектов политики — финансово-экономического покровительства США и политико-дипломатической поддержки Великобритании^[27][28].

Декретом фашистского правительства от 12 марта 1930 г. была установлена свобода валютного обмена, что привело к утечке золота и твердой валюты. В целях сохранения доверия мелких вкладчиков и осуществления операций по спасению банков правительство пыталось ценой крупных финансовых затрат сохранить «квоту 90».

Весной 1931 г. Великобритания прекращает привязку фунта стерлингов к «золотому стандарту». Италия понесла огромные потери, связанные с размещением своих значительных вкладов в ценных бумагах английских банков. Муссолини принял решение «отвязать» итальянскую лиру от фунта стерлингов и объявил введение «квоты 60», тем самым обостряя рецессию и кризис смешанных банков в Италии. Фашистское руководство и влиятельные финансовые круги переоценили скорую возможность возвращения фунта стерлингов и ведущих мировых валют к «золотому стандарту»^[29].

В связи с объявленной Германией неспособностью выплачивать репарации консорциум государств, завязанных на выполнение плана Юнга, проводит с июня 1931 по июль 1932 г. серию переговоров по внесению изменений в систему выплаты репараций и долгов. Переговоры завершаются достижением консенсуса о фактическом закрытии плана Юнга. 12 июня 1933 г. в Лондоне открылась международная экономическая конференция, на которой была представлена итальянская делегация. Важнейшим итогом конференции явилась констатация ранее свершившегося факта, а именно ликвидации деятельности Банка международных урегулирований (Bank for International Settlements) как важнейшего международного института, связывавшего европейские и американские банковские и финансовые институты строгой регламентацией выплат долгов и репараций. Также не было достигнуто никаких соглашений относительно регулирования монетарной системы и постепенного демонтажа таможенных барьеров, созданных для защиты изолированных экономических пространств в связи в великой депрессией¹.

В этот период Италия пыталась через министра иностранных дел Д. Гранди выполнять роль связующего моста между США и Европой^[30][31]. Расчет строился на том, что США проявят инициативу в реорганизации валютно-финансовой и всей хозяйственной системы капиталистического мира, окажут помощь в оздоровлении положения в отдельных капиталистических странах.

Фашистское руководство намеревалось воспользоваться сложившейся обстановкой для улучшения своих международных позиций. Итальянское правительство одобрило мораторий на выплату репараций и долгов, предложенный президентом США Гувером. 4 июля 1931 г. министр иностранных дел Италии Д. Гранди сделал заявление американскому агентству Associated Press:

Я всегда был против намерения рассматривать мир разделенным на географические секторы. В ответе, сделанном год назад в отношении французского проекта экономической и политической пан-Европы, я открыто критиковал эту концепцию. Итальянское правительство всегда выступало против политики дистанцирования Европы от Америки. Эти два года кризиса показали необходимость солидарности не только между государствами нашего континента, но и между континентами¹.

Италия выступила против французского проекта пан-Европы, считая, что его целью является увековечивание послевоенного статус-кво. Одновременно она добивалась такой реорганизации Лиги Наций, которая позволила бы освободить ее от гегемонии Великобритании и Франции. В основе французского проекта, писал В. Гайда, заложена попытка сформировать европейский блок против США, отделить европейские государства от американского капитала и создать барьеры на путях экспорта США. Командные позиции в европейском объединении принадлежали бы Франции. По мнению Гайды, после дискуссий в Женеве план Бриана вышел в измененном виде. Прежде всего, Германия отвергла попытки навязать ей новое Локарнское соглашение с более широкими обязательствами^[32][33].

В связи с обсуждением этого проекта столкнулись французская и германская позиции. Первая была нацелена на закрепление послевоенного статус-кво, вторая — на ревизию и последующее разрушение всех пунктов договоров. В подходе к проекту пан-Европы позиция Германии заключалась в том, чтобы рассматривать его как «отправной пункт марша к новому порядку». В заключение своей пространной статьи В. Гайда отметил, что Италия рассматривает Лигу Наций в качестве эффективного инструмента, с помощью которого она намеревается защищать свои позиции^[34].

В статье А. Бруерс отмечалось, что Италия добивается «умиротворенной и спокойной Европы», для нее это означало бы получение колониальных компенсаций в соответствии с лондонским договором 1915 г., обеспечение статуса итальянцев в Тунисе, установление морского паритета, соглашение с Францией об эксплуатации Дунайско-Балканского региона^[35].

«Мы против закрытых систем как в политике, так и в экономике», — комментировала Gerarchia одно из выступлений Д. Гранди в феврале 1931 г.¹

За этими словами скрывалась растущая озабоченность фашистского руководства прогрессирующими изменениями в международной обстановке. В условиях глубокого кризиса версальских институтов шла перегруппировка политических сил, возникали новые планы и концепции международного развития, которые отражали эгоистические устремления отдельных стран, блоков или групп. Подписанный в марте 1931 г. австро-германский протокол о начале переговоров о таможенном союзе рассматривался в Италии как сигнал к началу осуществления широкомасштабной германской акции по ликвидации версальских договоров.

Автор статьи в журнале Gerarchia, скрывшийся под псевдонимом Минимус, указывал, что за австро-германскими переговорами о таможенном союзе могут последовать аншлюс, плебисцит по Саарской области и Данцигскому коридору, требования пересмотра вопроса о мандатах. Все это может означать возрождение традиционной для германского империализма политики экспансии на запад с целью установления господства в Европе и на восток за экономическое и военно-политическое подчинение территорий в духе политики Dr and nach os ten. В ближайшие годы, отмечал автор, наиболее реалистичным направлением германской экспансии может стать юго-восточное. В заключение автор статьи указывал, что итальянские интересы расходятся с германскими и французскими и скорее совпадают с английскими в обеспечении равновесия между Францией и Германией. В целом позиция Италии заключается в том, чтобы добиваться дальнейшей унификации европейской экономики. Одним из ее условий должно было стать создание европейского подкомитета по контролю за Австрией^[36][37].

Выход из экономического кризиса связывался фашистским руководством с согласованными действиями ведущих европейских государств и США. Эта точка зрения была отражена в статье влиятельного фашистского экономиста Дж. Ариаса «Мировые экономические проблемы». Обратившись к проблеме движения капитала, он в качестве положительного примера сослался на позицию США и Великобритании, которые, несмотря на сокращение золотых запасов, сохраняли на достаточно высоком уровне вывоз капиталов. Эти страны, подчеркивал Ариас, играют решающую роль в оздоровлении мировой финансовой системы. Критике была подвергнута французская политика «экономической изоляции», проявившаяся в ограничении кредитов и других внешних финансовых обязательств и в наращивании золотого запаса. Отказ от военных долгов и репараций он рассматривал как непременное условие решения экономического кризиса. По его мнению, положение в мировой экономике определял «кризис экономической организации либералистского типа, а не кризис капитализма»¹.

Под этим углом можно рассматривать многие внешнеполитические инициативы фашистского режима. В частности, итальянская дипломатия положительно отнеслась к советскому проекту пакта об экономическом ненападении, выдвинутом в 1931 г., усматривая в нем защиту принципа «экономического равенства государств»^[38][39].

В ноябре 1931 г. итальянский министр иностранных дел Д. Гранди прибыл в США. В ходе визита он вынес на обсуждение ряд проблем: военные долги и репарации, безопасность, ограничение вооружений, экономическое сотрудничество. В отношении первой проблемы он подтвердил позицию Италии рассматривать во взаимосвязи проблемы военных долгов и репараций.

Позиция Италии по вопросам безопасности и вооружений была обусловлена ее стремлением к достижению равенства вооружений, в первую очередь с Францией, в ситуации, когда она не имела возможности в условиях кризиса направлять значительные суммы на гонку вооружений¹.

В интервью, которое Гранди дал по случаю встречи с видными деятелями финансового мира США, было сказано, что стороны обсудили проблемы финансового переустройства мира. «Гранди особенно отмечал необходимость придерживаться таких принципов, как стабилизация валют, свободный торговый обмен, финансовое сотрудничество»^[40][41].

Выступая 10 декабря 1931 г. в фашистском сенате, министр иностранных дел Гранди дал высокую оценку той роли, которую правительство и деловые круги США играют в преодолении капиталистическими странами мирового кризиса. Однако последующее развитие событий нс подтвердило оптимизм выводов министра. Одновременно Gerarchia опубликовала статью Дж. Ариаса, в которой выражалась озабоченность введением ведущими странами системы самозащиты.

Без сомнения, международное экономическое соглашение является основным условием для разрешения кризиса, но одно таможенное соглашение не может быть приемлемым, если оно не сопровождается всеобщим пересмотром экономических отношений…

— утверждал Ариас. Экономической изоляции и автаркии он противопоставлял «искреннюю и плодотворную международную экономическую солидарность»^[42].

В декабре 1931 г. была создана комиссия экспертов по германским репарациям. После отказа представителя США Стюарта занять место председателя на этот пост был избран итальянский делегат А. Бенедуче. Ввиду важной роли, которую играла Германия в системе военные долги — репарации — кредиты, комиссия рекомендовала в связи с пересмотром германской репарационной проблемы обсудить и принять меры, охватывающие всю совокупность финансовых и экономических вопросов, влияющих на мировой кризис. Дальнейшее развитие событий показало полный провал попыток международного урегулирования этих проблем.

Отставка 20 июля 1932 г. Д. Гранди с поста министра иностранных дел и его назначение послом в Лондон сигнализировали об исчерпании иллюзий относительно того, что сообщество ведущих государств во главе с США совместными усилиями реализует программу оздоровления мировой экономики и финансов. Отставку Д. Гранди и передачу портфеля министра иностранных дел вновь главе правительства Р. Гриспо, к примеру, рассматривает как показатель радикальных изменений во внешней политике фашизма^[43].

Ведущие государства замкнулись в собственных экономических пространствах, отгородившись высокими таможенными барьерами.

Выступление президента США Ф. Рузвельта 3 июля 1933 г. не оставило никаких надежд на участие США в восстановлении доверия к мировой экономике. США уходят из Европы и концентрируются на спасении собственной монетарной и банковской системы.

Инвестиционный голод, вызванный сокращением американских займов Италии, ограничение экспортных возможностей в связи с принятыми протекционистскими мерами на мировом рынке и обострением межимпериалистической борьбы, нарушение механизма валютно-финансовых отношений создали новые условия для принятия внешнеполитических решений. Особенно повлиял на изменение международной обстановки приход нацистов к власти в Германии в 1933 г. После мирового экономического кризиса начинается новый этап во внешней политике фашистской Италии: ее руководство встает на путь военной ревизии версальских договоров и колониальных войн.

• [1] См.: Migone G. Gli Stati Unili e il fascismo. Milano, 1980. P. 50.
• [2] Репарационный вопрос и военные долги. М., 1933. С. 7.
• [3] См.: Migone G. Gli Stati Uniti e il fascismo. P. 67.
• [4] См.: Mori G. 11 capitalismo industriale in Italia. P. 247−248.
• [5] Cm.: Franzinelli M., Magitani M. Beneduce: II finanziere di Mussolini. Milano, 2009. P. 158.
• [6] ?' Ibid. P. 162.
• [7] Migone G. Gli Stati Uniti e il fascismo. P. 105.
• [8] См.: Candeloro G. Storia dell’Italia contemporanea. Milano, 1981. Vol. 9. P. 107.
• [9] См.: Громыко А. А. Внешняя экспансия капитала. С. 90−92.
• [10] 5 См.: Franzinelli М., Magnani М. Beneduce: II finanziere di Mussolini. Milano, 2009. P. 163.
• [11] См.: Candelom G. Storia dell’ltalia contemporanea. Vol. 9. P. 117; Falco G., Slo-raci M. Fluttuazioni monetari alia meta degli anni 20 // Studi Storici. 1975. № 1. P. 67.
• [12] Cm.: Franzinelli M, Magnani M. Beneduce: 11 finanziere di Mussolini. P. 168.
• [13] Preti D. Economia е istituzioni nello Stato fascista. Roma, 1980. R 102−103, 106.
• [14] Stato e capitalismo negli anni trenla / F. De Felice, G. Marramao, M. Trinti, L. ;Villari; Roma, 1979. R 92−96.
• [15] Cm.: Preti D. Economia e istituzioni nello Stato fascista. R 109−110.
• [16] L’economia italiana nel periodo fascista / a cura di R Ciocca e G. Toniolo. Bologna, 1976. R 117, 189,280,283.
• [17] См.: Preti D. Economia е istituzioni nello Stato fascista. P. 107.
• [18] Cm.: Mori G. II capitalismo industrialc in Italia. P. 260−261,328.
• [19] Cm.: Ibid. P. 233.
• [20] См.: Preti D. Economia е istituzioni nello Stato fascista. P. 117−119.
• [21] Cm.: Guarneri F. Battaglie economiche tra le due grandi guerre. Milano, 1953.Vol. 1. P. 161.
• [22] 5 Cm.: Preti D. Economia e istituzioni nello Stato fascista. P. 105.
• [23] См.: Громыко А. А. Внешняя экспансия капитала. С. 150.
• [24] См.: L’economia italiana nel periodo fascista. P. 296.
• [25] L’economia italiana nel periodo fascista. P. 300−305; Repaci F. A. La finanzapubblica italiana nel sccolo 1861−1960. Bologna, 1962. P. 142.
• [26] См.: Громыко А. А. Внешняя экспансия капитала. С. 131, 150.
• [27] История дипломатии: в 5 т. М., 1965. Т. 3. С. 537.
• [28] Ragionieri Е. La storia politica е sociale // Storia d' Italia. Torino, 1976. Vol. 4.T. 3. P. 213.
• [29] Cm.-.Franzinelli M, Magnani M. Beneduce: II finanziere di Mussolini. P. 176.
• [30] См.: Ibid. Р. 270.
• [31] К примеру, П. Нелье считает Дино Гранди «проамериканским» министроминостранных дел. См.: Neglie Р. Un secolo di anti-Europa: Classe, nazione e razza: la sfida lotalitaria. Roma, 2003. P. 102.
• [32] Цит. по: Migone G. Gli Stati Uniti e il fascismo. P. 253.
• [33] Gayda V. Evoluzione dell’idea paneuropa // Gerarchia. 1931. № 2. P. 119.
• [34] Cm.: Ibid. P. 124.
• [35] Bruers A. Civilta' asiatica e civilta' europea // Gerarchia. 1931. № 6. P. 442−443.
• [36] Continuita' е coerenza della politica estera fascista // Gerarchia. 1931. № 3. P. 263.
• [37] Minimus. La Germania a Ginevra e a Chequers // Gerarchia. 1931. № 6. P. 459−470.
• [38] Arias G. Problemi economici mondiali // Gerarchia. 1931. № 8. P. 643−650.
• [39] История внешней политики СССР: в 2 т. М., 1976. Т. 1. С. 265.
• [40] Minimus. II viaggio del ministro Grandi in America // Gerarchia. 1931. № 12.P. 964.
• [41] Migone G. Gli Stati Uniti e il fascismo. P. 262.
• [42] Arias G. La difesa goganale // Gerarchia. 1931. № 12. P. 991.
• [43] См.: Grispo R. I! Patto a quattro. Roma, 1980. Р. 118.