Кризис модели совершенной конкуренции

По мере того как развивается практика промышленного регулирования, рассматриваются и завершаются антимонопольные дела, усиливается общая тенденция развитых стран к концентрации, идеал совершенной конкуренции перестает удовлетворять запросам и тех, кто судит, и тех, кого судят. И государство, и фирмы обращаются к тем теориям, которые предлагают альтернативные варианты экономической действительности.

Эдвард Чемберлен

Совершенно другой подход к анализу конкуренции и монополии открывает Э. Чемберлен. Он положил начало исследованию конкуренции как динамического по своей природе процесса. В такой системе и совершенная конкуренция, и совершенная монополия оказываются лишь моментами единого процесса развития рынка, «во всей системе цен силы конкуренции и монополии неразрывно сплетаются в единую ткань, отличаясь в ней лишь своими особыми узорами»^[1].

Чемберлен вводит новый термин для характеристики конкурентного состояния дел. Он считает, что правильнее антипод монополии (если уж таковой и встречается) называть не «совершенной», а «чистой» конкуренцией.

Вопрос для размышления

Как вы думаете, конкуренция — это процесс или результат? Оцените вклад Чемберлена в развитие этой концепции.

Нелюбовь Чемберлена к термину «совершенная конкуренция» объясняется тем, что это понятие «может включать и такие добавочные „совершенства“, какие отдельный теоретик может считать удобным и полезным внести в него для решения занимающей его задачи»^[2], т. е. является совершенно произвольным набором черт. Чистая же конкуренция в понимании исследователя — это конкуренция, лишенная примеси монополии, что предполагает отсутствие у продавцов контроля над ценой. Свобода конкуренции понимается Чемберленом в смысле чистой конкуренции, а совершенная конкуренция включает еще дополнительные черты, которые, по его мнению, не являются необходимыми для прояснения сути дела.

Чистая конкуренция, по определению Чемберлена, — это искусственное построение, которое нельзя ставить в качестве исходного пункта описания реальности, поскольку в реальности каждый продавец производит дифференцированный продукт и тем самым выступает как локальный монополист, формируя собственный маленький рынок, регулирующий цену. В такой трактовке продуктовая дифференциация, а вместе с ней и рыночная власть фирмы выступают как естественное следствие конкуренции, стремления каждого продавца к максимизации прибыли. Таким образом, по Чемберлену, монополия оказывается нормальным результатом конкурентного поведения фирм, выступая в качестве нормальной черты рыночной системы. Причем «элементы монополии меняют характер равновесия, но они не ведут к изменению степени трудности его достижения»^[3].

Как считает ученый, «реально существующие цены не тяготеют ни к той, ни к другой крайности, а стремятся к промежуточному положению, определяемому в каждом отдельном случае в соответствии с относительной силой обоих факторов. Чисто конкурентная цена не есть нормальная цена, и тенденции к ее установлению не существует…»^[4].

" Понятие «монополистической конкуренции»" - это вызов традиционной точке зрения экономической науки, согласно которой конкуренция и монополия — альтернативные понятия, и отдельные цены следует объяснять либо в категориях конкуренции, либо в категориях монополии. Мы, напротив, считаем, что большинство экономических ситуаций представляет собой составные явления, включающие и конкуренцию, и монополию, и что повсюду, где это имеет место, будет ошибкой не учитывать одну из этих составных частей и рассматривать ситуацию как составленную целиком… из элементов другой"^[5].

В отличие от Робинсон, для которой несовершенная конкуренция — повод, чтобы государство вмешивалось в рыночный процесс, Чемберлен считает подобное вмешательство излишним, ибо для него нет оснований. Все, что происходит, — это не тайный сговор крупных фирм, а нормальный процесс развития ситуации на рынке, и помешать ему — значит отклониться от оптимального состояния рынка.

Чемберлен выделяет две формы взаимодействия фирм на монополистическом рынке.

При небольшом числе фирм, действующих на рынке, каждый продавец осознает свою зависимость от поведения других продавцов, взаимное влияние своих действий на выбор цен и объемов конкурентами. Как пишет исследователь, «продавцу приходится брать в расчет не только то, что его конкурент делает теперь, но и то, что конкурент вынужден будет сделать в связи с той переменой, которую продавец замышляет сам»^[6]. Поэтому при достаточно малом числе продавцов падения цены до конкурентного уровня не будет, каждый агент самостоятельно (возможно, методом проб и ошибок) выберет тот объем и ту цену, которые максимизируют совокупную отраслевую прибыль. «Так как снижение цены, предпринятое кем бы то ни было, неминуемо приводит к уменьшению его собственных прибылей, то никто не будет ее снижать, и, хотя продавцы вполне самостоятельны, равновесие достигается здесь точно таким же образом, как если бы между ними существовало монополистическое соглашение»^[7].

Подобная стратегия вслед за Чемберленом будет называться «сознательным параллелизмом» и в течение достаточно долгого периода времени использоваться адвокатами компаний, подпадающих под антимонопольные разбирательства в связи с их обвинениями в картельной деятельности, в частности, в США.

Если же число продавцов на рынке настолько велико, что влияние отдельного продавца на цену становится все менее и менее значимым и он перестает его учитывать, вступают в действие другие силы — в первую очередь дифференциация продукта. В этом случае единый рынок разделяется на ряд взаимосвязанных рынков, распределенных между продавцами, конкуренция приобретает поливариантный характер. И даже если в результате складывается единая рыночная цена, это «не служит свидетельством того, что конкуренция свободна от элементов монополии»^[8].

Элементы монополии в данном типе конкуренции прослеживаются, согласно Чемберлену, в двух взаимосвязанных аспектах. Вопервых, это скорее рост издержек производства, чем прибыли и, во-вторых, это наличие избыточных мощностей у фирм^[9]. Эти два элемента служат своеобразной платой за наличии продуктовой дифференциации на рынке. Таким образом, общество выбирает между отсутствием негативных следствий монопольной власти и отсутствием какого-либо разнообразия товаров, с одной стороны, и наличием продуктового разнообразия, сопровождаемого определенными потерями экономической эффективности, — с другой. Современное общество, как считает Чемберлен, выбрало второе.

Чемберлен отказывается от чистой конкуренции как идеала экономической жизни и государственного регулирования. «Полное осознание того обстоятельства, что продукт всегда дифференцирован, раскрывает значение проблемы разнообразия и делает понятным, что чистую конкуренцию нельзя больше считать во всех отношениях „идеалом“ для экономики благосостояния»^[10].

• [1] Чемберлен, Э. Теория монополистической конкуренции / Э. Чемберлен. — М., 1996. — С. 29.
• [2] Чемберлен, Э. Указ. соч. С. 33.
• [3] Там же. С. 57.
• [4] Там же. С. 102.
• [5] Чемберлен, Э. Указ. соч. С. 256.
• [6] Там же. С. 82.
• [7] Там же. С. 84.
• [8] Чемберлен, Э. Указ. соч. С. 131.
• [9] Там же. С. 148−154.
• [10] Там же. С. 266.