Самовластие Ивана Грозного

Традиция воспитания верных слуг власти складывалась с незапамятных времен и основывалась на опыте Древнего Египта, страны, отданной сыну Хама Мицраиму. Предание говорит, что претенденты на самые верховные посты жреца, визиря, или военачальника перед вступлением в должность подвергались кастрации. Отвратительная власть требовала, чтобы чиновник стал евнухом, бесполым, ибо только при таком условии государственные интересы будут соблюдены, и никакие плотские желания или семейные привязанности не будут отвлекать государственного человека от решения важнейших задач управления. Присвоив себе право отнимать у приближенного к власти мужчины детородный орган, фараон утверждал себя отцом всех своих подданных и мужем всех женщин этой страны. Деспот, бог, сын неба, созидатель, творец, властитель, фараон был вправе нарушить все и всяческие законы, в том числе и биологические — жениться на сестре, чему есть мифологическое осмысление: кровосмесительный семейный союз фараона, женатого на своей сестре, построен наподобие небесной пары египетских богов, брата и сестры, Усира и Исет, — Осириса и Исиды. Фараону поклоняются как небесным богам по причине его неземного, небесного, нечеловеческого поведения. Фараон остается не только единственным мужчиной в своем гареме, но и в государственном аппарате, состоящем из евнухов. Но они послушно и верно служили фараону, называли его отцом и учителем, клялись ему в верности, они занимали посты в его государственном аппарате, заседали в его президиумах, посещали концерты, съезды, митинги. Тогда — понятно. Но сейчас? Почему они, почему их потомки и сейчас говорят о порядке при его кровавом режиме? Никакой пророк не уведет народ из рабства, если народ этой мерзости не отверг.

«…Мы воздали великую благодарность Всемогущему Господу за то, что он освободил нас невредимыми из рук самого настоящего фараона, то есть Московита, злейшего врага германцев…», — писал в XVI в. Якоб Ульфельдт, датский посол. В летучих листках времен Ливонской войны Ивана Грозного называли фараоном, которого таким образом приравнивали к библейскому египетскому царю, гонителю народа Израиля.

Зачем нужно вновь повествовать об Иване Грозном, ведь все спорные вопросы решены, великие историки высказали свое мнение, и нет смысла об этом говорить. Самое удивительное, что ныне находятся такие, которые именуют себя историками, а заодно и откровенно самопровозглашенные «антиисторики» из бывших специалистов в других областях, которые вслед за пропагандой времен сталинщины начинают оправдывать внутреннюю политику царя Ивана. Приводя совершенно вывернутые наизнанку «факты», разрабатывая фантастические трактовки, они дают вычурные объяснения некоей якобы государственной целесообразности полувекового правления этого деспота на Руси. Те, кто не желает отличать черного от белого, тщательно меняют местами свет на тьму. Поклонники деспотизма методично раскапывают склеп Дракулы и вновь зовут вампира на родную землю. Эти «ученики чародея» своими непрофессиональными заявлениями о далеком, казалось бы, XVI в., призывают вернуться мрачные времена. Они, как известно, имеет странное свойство «возвращаться» всегда в ином облике, под иным именем раз в полтора-два столетия. Они написали об Иване: и «жену-то он любил», интересно спросить, какую из семи? Утверждают, будто бы и «каялся-то он истово». Пишут, что «державу строил» и «владения русские расширял: Поволжье и Сибирь покорил». И «карал-то он», оказывается, «только бояр да князей заговорщиков», «врагов отечества». А вот все негативное про него злые русофобы иноземцы сочинили, да еще предатель князь Курбский. При этом сторонники «сильной руки» так пытаются прослыть оригинальными в своих трудах, что повторяют официальные сочинения XVII в., когда после чудовищных событий Смуты Ивана IV стали восхвалять, как сильного монарха, дескать «не в пример нынешним». Более или менее подкованные любители сильной руки приводят вырванные из контекста цитаты из посланий или завещания Ивана Грозного, где этот весьма талантливый параноик виртуозно путает следы и переворачивает все факты с ног на голову, выдавая опричное черное за белое. Почему с таким тщанием обожают этого серийного маньяка, который орудовал не бритвой, а шеститысячной бандой головорезов из Александровой слободы? «Люди холопского звания сущие псы иногда. Чем тяжелей наказания, тем им милей господа», — как писал Н. А. Некрасов.

Иноземцам, насмотревшимся на Москве опричных ужасов, хватило с избытком, и они, наверное, получили сильную прививку от любви к Руси. А вот предатель Курбский? Интересно, когда же стал «изменником» этот князь, бывший до той поры на самых высших должностях, этот покоритель Казани? С молодых ногтей готовил измену? С детства, с юности стал готовить себя к переходу на сторону врага? Или во время Казанского похода мечтал о бегстве за кордон, когда царь назначил его воеводой, и он в нелегкой осаде взял крепость? А победы, которые одерживали русские войска под его непосредственным руководством, — все для маскировки своей сущности, чтобы «скрывать истинное лицо»? И действительно, почему во время войны воевода русских войск вдруг бежал, использовав старинное право «вассала» покинуть своего «сюзерена», если тот нарушает права? Неужели только по причине малодушия и подлости?