Буддизм. 
Буддизм. 
Восточные церкви. 
Православие

ВОЗНИКНОВЕНИЕ БУДДИЗМА. ФОРМИРОВАНИЕ ШКОЛ В РАННЕМ БУДДИЗМЕ

Социальные, исторические и духовные предпосылки возникновения буддизма

Буддизм — самая древняя мировая религия. Он возник в середине I тысячелетия до н.э. в Индии, но, пережив там расцвет, закрепился в культуре народов других регионов: Южной, Юго-Восточной, Центральной Азии, Дальнего Востока. Буддисты различных толков, школ, групп представлены практически во всех странах мира, составляя большинство населения в Шри-Ланке, Бутане, некоторых странах Юго-Восточной Азии. Сейчас последователей буддизма в мире насчитывается более 1 млрд человек.

Конечно, за прошедшие тысячелетия с момента возникновения буддизм значительно изменился, испытав влияния различных локальных культур, но, тем не менее, его ядро достаточно устойчиво, и это дает возможность идентифицировать различные религиозные течения от Тувы до Сингапура как буддизм. Изучение процесса зарождения буддизма позволяет понять причины его живучести и конкурентоспособности с более поздними мировыми религиями.

В середине VI в. до н.э. индийское общество переживало социально-экономический и культурный кризис. Становление классовых отношений происходило в условиях полиэтничности и социально-духовного господства в Северной Индии брахманизма. Эта религиозная система, восходившая к племенным культам древних арьев и признававшая высшим авторитетом сборники древнейших гимнов и заклинаний — Веды, сочетала высокоразвитую религиозно-философскую мысль и богатый понятийный аппарат с архаическими социальными нормативами, закреплявшими племенной принцип принадлежности к социально-политической группе, в первую очередь к сословию — варне. Господствовали немногие роды из варн брахманов и кшатриев, восходившие — реально или номинально — к арьям. Только их считали социально полноценными, «дваждырожденными», но даже и они были бессильны перед возникавшими отношениями собственности, рабской зависимости. Их теснили в традиционных сферах деятельности: культовая практика племени и даже семьи все более смещалась в соседскую общину, неоднородную в социальном, этническом и культурном отношении; племенная дружина вытеснялась войском, что приводило к снижению роли и статуса витязя-кшатрия. Доминирующей становилась верхушка аборигенных или смешанных этносов, территориальных образований, — весьма арьянизированная, но, тем не менее, не включаемая ортодоксами брахманизма в привилегированные брахманскую и кшатрийскую варны, не допускаемая к основным обрядам ведического ритуала. Эта рождающаяся элита оставалась социально и ритуально приниженной, хотя и была опорой царской власти в возникавших государствах, а иногда и сама правила там.

Социальным фоном существования широких масс стали распад традиционных связей, конец всемогущества родовой организации, незащищенность личности перед новыми социальными явлениями. Разложение основной производственной ячейки — большой патриархальной (а иногда и матрилинейной) семьи — и переход к земледельческой соседской общине подрывали власть племени и требовали нового механизма социального регулирования и защиты, новой системы обеспечения социальной стабильности.

Индия тогда изобиловала выброшенными или сознательно ушедшими из мира аскетами, искавшими утраченное ими и обществом в целом чувство социально-психологического комфорта. Их активное противостояние существующему миропорядку вызывало симпатии, сочувствие, интерес к их идеям широких масс населения, что, в свою очередь, заставило внимательно приглядываться к наиболее талантливым и популярным проповедникам новых идей крепнущую новую элиту.

На северной окраине индоарийского культурного ареала в предгорьях Гималаев сложились конфедерации племен Шакья, Личхавов, Бриджи — арьянизированных, но политически оппозиционных архаичным элитам и центральным структурам, со слабым влиянием брахманов, но усвоивших культурное наследие брахманизма. Именно здесь, в среднем течении Ганга, чаще появлялись, активнее выступали, привлекая наибольший интерес, мудрецы, учителя, школы, группы, предлагавшие свое видение мира. Не все учителя вышли за границы уже весьма аморфного брахманизма, не все оставили учеников. Среди нескольких основных направлений поисков ответа на «социальный запрос» наиболее успешным тогда оказался буддизм.

За легендарной фигурой основателя буддизма, кажется, скрывается реально существовавший персонаж. Предание гласит, что знатный член племенного образования Шакья — «царевич» Сиддхартха Гаутама (из рода Готама) после беспечной и счастливой молодости остро ощутил бренность и безысходность жизни, ужас перед универсальной для индийского самосознания идеей бесконечной череды перевоплощения души. Попытки понять смысл человеческого бытия и примириться с идеей космического воздаяния — кармы, определяющей судьбу человека в чередовании его рождений, оставаясь в рамках традиционного мышления брахманизма, не удовлетворили его. Не помог и традиционный метод интуитивного познания — аскеза. Сформулированная же в процессе сверхинтенсивных, сконцентрированных до состояния транса размышлений этическая концепция, воспринятая как озарение («просветление»), оказалась убедительной для очень многих, ставших последователями Будды (буддха — «просветленный»).

Именно Будде Шакъямуни («мудрецу из племени Шакья») удалось доступно и убедительно выразить умонастроения и ожидания общества: жизнь есть страдание, от страдания можно освободиться, есть путь освобождения.

Сам Будда и затем его ученики и последователи пользовались тщательно разработанным в священных текстах брахманизма понятийным аппаратом и языком — санскритом. Их размышления в общем вписывались в идейно-культурный фон брахманизма: принимались принцип перерождения (сансары), идеи воздаяния (кармы), идеал долга, технология праведного пути {дхармы). Однако акцент перемещался от коллективного действия к индивидуальному: человек мог вырваться из сансары индивидуальным усилием, осознав и сформулировав свой, личный, «праведный» путь, и, повлияв на судьбу, изменить воздаяние.

В возможности воспринять учение Будды и избрать путь к освобождению все люди оказывались равны. Сословные, этнические и вообще социальные различия объяснялись и осознавались как вторичные, производные от уровня, степени нравственной близости человека к пути, указанному Буддой, и соответственно могли быть изменены в процессе нравственного самоусовершенствования. Уже ближайшая цель и возможность на этом пути — повышение статуса будущего рождения — была весьма привлекательна для широких масс, ранее лишенных возможности воздействовать на свою судьбу из-за отказа брахманов признавать за «единождырожденными» право на участие в культе. Главной же целью буддиста, труднодостижимой, но реальной, стал выход уже в этом существовании из цепи перевоплощений: достижение состояния нирваны, «сверхбытия» (или ие-бытия).

Социально активная, но не разрушительная идеология буддизма соответствовала новой социальной стратификации и распространялась в Южной Азии, преодолевая этнические и сословные границы. В III в. до н.э. Ашока (ок. 268 — ок. 231/232), правитель крупнейшего гоеударетва Индии, объявил себя покровителем буддийского монашества — сангхи и защитником этических норм буддизма — дхармы и тем самым укрепил центральную власть империи в соперничестве с местными элитами. На проведенном под контролем государства III Соборе в Паталипутре начался процесс канонизации учения. Утвердилось представление о «трех драгоценностях» буддизма: учителе — Будде, учении — дхарме, хранителе истины — общине, сангхе. Именно сангха признавалась таким институтом, который указывает и облегчает путь к нирване, толкует учение. Ключевой становится роль учителя, наставника, заступника, прошедшего весь путь к нирване или большую его часть: архата, достигшего «надчеловеческого» состояния, или полубожественного бодхисаттвы, остановившегося на пороге нирваны из сострадания к отставшим на этом пути. Иерархия полубожественных персонажей быстро складывалась в пантеон, в который легко включались местные элементы. Относительное безразличие раннего буддизма к обрядности также облегчало его приспособление к местным условиям, освоение местных культов. При этом в иноязычной среде возрастала роль эмоционального воздействия: театрализованности ритуального действия, харизматичности священнослужителя, эстетики культового объекта, что ускоряло эволюцию буддизма от этического учения к религиозной системе.