Уильям Лод. 
Истоки британской консервативной мысли до Эдмунда Берка

Уильям Лод (1573−1645) занимал должность Архиепископа Кентерберийского с 1632 по 1643 годы. Получившее название по его имени течение в англиканской церкви, лодианизм, являлось до некоторой степени продолжением арминианства, однако ориентированное на претворение принципов армининства в жизнь. С 1633 по 1645 год Лод являлся канцлером Тринити-колледжа в Дублине, в котором в последствии учился Бёрк и заметно повлиял на составление его программы. В 1637 году была принята новая хартия университета и новая учебная программа, включавшая в себя авторов, придерживавшихся эразмианских принципов, вместо предыдущей программы более ориентированной на принципы классического кальвинизма. Несмотря на то, что между принятием лодовской хартии и поступлением в университет Бёрка прошло более ста лет влияние архипископа и его идей чувствовалось и сохранялось. Программа со временем, разумеется, изменилась и стала включать в себя альтернативных авторов, однако традиции университета, заложенные Лодом, практически не изменились к моменту его зачисления и вполне возможно могли повлиять на становление молодого Бёрка. Приверженец высокой Церкви (High Church), Лод был сторонником обряда, близкого к Римской католической церкви: пышного и богатого. Церемонии университета, его обряды и практики, в том числе экзамены и студенческие диспуты сохраняли эти черты вплоть до середины XIX века.

Несмотря на то, что Лод провел сравнительно долгое время в стенах Оксфорда, влиятельным теологом он так и не стал и какого-либо произведение, последовательно излагавшего его взгляды не оставил. Однако нам Лод интересен не как теоретик, а в первую очередь как практик. По мнению Тревора-Роупера Лод был хорошим исполнителем, воспринявшим идеи арминианства и попытавшегося претворить их в жизнь, попытка успехом не увенчалась и привела к сопротивлению его политике внутри самой Церкви Англии. Тревор-Роупер, а за ним и многие другие исследователи, отмечают, что к моменту назначения Лода архиепископом его взгляды отошли от первоначального арминианства, став более радикальными и менее терпимыми. Однако для нас важно не то, в какую сторону отклонились взгляды Лода, для нас интересен в первую очередь синтез политических идей и мотивов с теоретическими выкладками университетских преподавателей, породивший такой уникальный феномен как лодианизм. В связи с чем представляется разумным, в качестве примера такого синтеза речь Лода, произнесенную им в 1637 году в Звездной палате в ответ на обвинения пуританских проповедников Джона Баствика, Генри Бёртона и Уильяма Принна.

Обвинения в адрес Лода были преимущественно сосредоточены на изменениях церковного обряда, в частности на изменении дня поста, а так же молитвы во время поста и перенесении им стола, на котором совершается пресуществление во время таинства евхаристии в алтарь. Ответы Лода относительно церковных деталей кажутся довольно банальными и соотносятся с идеями арминианизма, которые номинально определяли его политику: по мнению Лода его реформа возвращала церковь к её истокам и традициям, которые были изменены за прошедшие после Елизаветинского примирения семьдесят лет под влиянием пуритан.

«For my care of this Church, the reducing of it into Order, the upholding of the Externall Worship of God in it, and the setling of it to the Rules of its first Reformation, are the causes (and the sole causes, whatever are pretended), of all this malicious storme, which hath lowred so black upon me, and some of my brethren».

Самое любопытное заключается в принципе изменений, предложенным Лодом. Лод очень четко разделяет инновацию и реформу, говоря о том, что его обвинения его в инновациях некорректны, поскольку инновации есть нечто принципиально меняющее (altering) существующий порядок, в то время как его реформа направлена на восстановление её в исходном состоянии. Как в последствии, он заметит на своем суде, который закончится его казнью: «…welive in a Church Reformed, not in one made New». Своей фразой Лод намекает на то, что сама по себе Реформация предполагала возвращение к исходным принципам христианской религии. Своим разделением на инновацию и реформу, Лод предвосхищает такое же разделение, которое выдвинет Бёрк, после Французской революции. Похожие идеи появлялись у него и раньше, однако в полной мере это разделение проявилось в его «Письме к благородному Лорду», написанному незадолго до смерти в 1795 году.

«It cannot at this time be too often repeated; line upon line; precept upon precept; until it comes into the currency of a proverb, to innovate is not to reform. The French revolutionists complained of everything; they refused to reform anything; and they left nothing, no, nothing at all unchanged.»

Реформа есть некоторое действие, которое соотносится с историческим контекстом и опытом, и которое направлено на положительные изменения, которые скорее устраняют недостатки, чем создают преимущества. Инновация же стремиться к улучшению, рискуя разрушить старое, этим она и опасна. Инноваторы не останавливаются на достигнутых улучшениях, они находятся в авангарде революции, при этом не понимая всей сложности и невыполнимости своей задачи:

«A spirit of innovation is generally the result of a selfish temper and confined views. People will not look forward to posterity, who never look backward to their ancestors».

Важно то, что Бёрк, артикулировал принцип контролируемых изменений консерватизма, только при столкновении его идей с французской революцией. Создавая метод изменений, если пользоваться терминами Хейвуда «теорию социально-политических трансформаций», Бёрк фактически переводит абстрактную политическую философию в идеологическую плоскость. Попытка Лода оправдать проводимые им изменения внутри церкви, похожа на то, что попытался сделать Бёрк, только в отличие от Бёрка он сделать это ad hoc и не претендовал на универсальность своего метода. Но пример, Лода показывает, что политическая философия англиканского консерватизма начинает приобретать идеологические черты при столкновении с практикой задолго до Бёрка.