Медицинская помощь и инвалидность в России

Напротив, оно свидетельствует о социальном неблагополучии в обществе: низком уровне культуры, в том числе санитарной и производственной, а главное — бедности населения, стремящегося ценой собственного здоровья обеспечить некоторый экономический достаток.

Производственно-обусловленные заболеваемость и смертность. Неудовлетворительные и опасные условия труда не только являются фактором риска развития профессиональных заболеваний и производственных травм, но и способствуют росту заболеваемости и смертности от общих (непрофессиональных) болезней, этиологически связанных с условиями труда, т. е. производственно-обусловленных. Производственно обусловленная заболеваемость проявляется в более высокой частоте заболеваний, более тяжелом их протекании и формировании в более молодом возрасте. Это неизбежно приводит к сокращению трудовой активности, повышению уровней инвалидности и смертности.

К настоящему времени на основе многочисленных когортных эпидемиологических исследований смертности, выполненных в НИИ медицины труда РАМН, получены убедительные данные о том, что у работников основных цехов предприятий черной и цветной металлургии, шинной промышленности, шахтеров-угольщиков, а также занятых на добыче и обогащении сурьмы, ртути, марганца, у подвергающихся воздействию аэрозолей свинца, влиянию нагревающего микроклимата и т. д., риски умереть от болезней, этиологически связанных с производственными факторами (сердечно-сосудистые заболевания, злокачественные новообразования, болезни органов дыхания, органов пищеварения и др.), существенно выше по сравнению с населением того же возраста и пола. Эти тенденции смертности промышленных рабочих выявлены, несмотря на «эффект здорового работника», т. е. отбор наиболее здоровых лиц в профессии с вредными или опасными условиями труда.

Кроме того, установлен повышенный риск развития злокачественных новообрзований у работников деревообрабатывающего, фрикционного, графитового, коксохимического, асбестотекстильного производств, а также занятых в условиях нагревающего микроклимата, подвергающихся воздействию аэрозолей смазочно-охлаждающих жидкостей и т. д.

В России смертность от профзаболеваний и в результате трудовой деятельности не регистрируется (в свидетельстве о смерти нет соответствующей графы). По оценкам экспертов МОТ, на основе проведенных исследований в 15 странах Евросоюза, где система регистрации наиболее надежная, соотношение числа погибших на производстве и количества смертей по причине заболеваний, связанных с работой, равно 1:

20. По данным Федеральной инспекции труда, число производственных травм со смертельным исходом в последние годы составляет около 4,5 тыс., по оценкам МОТ — около 6 тыс. случаев. Если исходить из этих оценок, то в России по причинам, связанным с производством, ежегодно умирает от 90 до 120 тыс. чел. ФГУ «Всероссийский центр охраны труда» Росздрава приводит цифру 180 тыс.

Ухудшение условий труда, неудовлетворительная регистрация травматизма и профессиональной заболеваемости, снижение регистрируемых уровней заболеваемости и инвалидности трудоспособного населения обусловлены многими факторами, среди которых важное место принадлежит экономической составляющей и состоянию законодательной базы в стране.

В законодательстве Евросоюза расходы на безопасность труда — это часть затрат на производство, которая полностью относится на себестоимость продукции. Если работодатель не обеспечивает условий труда, соответствующих современным требованиям, а также весь спектр мероприятий по технике безопасности, то следуют суровые санкции. Опыт многих развитых стран свидетельствует о серьезной научно-практической работе, проводимой в области формирования системы медицины труда на предприятиях. Здоровье работника рассматривается как непременное условие производства качественной продукции, поскольку «больной работник не может производить качественный товар».

В России до настоящего времени действует система компенсаций за работу во вредных и опасных условиях труда, которая приводит к тому, что работодатель вместо значительных вложений в модернизацию и дополнительные средства защиты работника доплачивает умеренные суммы к его заработной плате. Вместе с тем заинтересован в сохранении подобной ситуации и сам работник, так как это позволяет несколько увеличить размер получаемой заработной платы, который в стране очень низок. Однако решать вопрос об отмене компенсаций необходимо в комплексе с вопросом о размере заработной платы работников, которая, в соответствии с рекомендациями ВОЗ и МОТ, должна обеспечивать достойный уровень жизни не только самому работнику, но и членам его семьи.

Отметим также, что на протяжении многих лет остается без правового регулирования вопрос о юридической ответственности работодателей в случаях сокрытия от регистрации и учета несчастных случаев на производстве, которые в последние годы приобрели массовый характер. Это происходит потому, что у работодателя нет экономических стимулов к улучшению условий труда, а надлежащие контроль и надзор со стороны государства отсутствуют.

Еще одним фактором, способствующим сохранению существующей ситуации, является сформировавшийся в стране рынок труда, в котором значительное место занимает трудовая миграция, прежде всего из стран ближнего зарубежья. По оценке экспертов в области миграционных процессов, единовременное присутствие трудовых мигрантов на начало 2012 г. составило 6−7 млн. чел. (т. е. свыше 10% среднесписочной численности работников в РФ), в том числе объем нелегальной трудовой иммиграции оценивался в 4−5 млн. чел. Однако проблема «теневой» занятости этим не исчерпывается. Так, по данным Федеральной миграционной службы (ФМС) за 2007 г., свыше половины мигрантов (53%), получивших официальное разрешение на работу, т. е. легальных трудовых мигрантов, также были заняты в «теневом» секторе экономики.

«Преимуществом» мигрантов в конкурентной борьбе за рабочие места является согласие на более низкую оплату труда, отказ от социальных гарантий и готовность работать без юридического оформления трудовых отношений. Сложившаяся ситуация на рынке труда не способствует формированию экономических стимулов к улучшению условий труда у большинства российских работодателей, а следовательно, отсутствуют объективные условия для действительного снижения уровней производственного травматизма и профессиональной заболеваемости. Что касается официально регистрируемых показателей, то они не отражают реальной ситуации.

В настоящее время готовятся поправки в Трудовой кодекс Российской Федерации в связи с переходом в сфере охраны труда к системе оценки, контроля и управления профессиональными рисками. В связи с этим важное значение приобретают количественные показатели, на основе которых будут рассчитываться профессиональные риски в отдельных видах экономической деятельности на предприятиях крупного, среднего и малого бизнеса. Однако, как было показано выше, на сегодняшний день невозможна адекватная оценка величины риска развития профессиональных и производственно обусловленных заболеваний, несчастных случаев на производстве, нарушений репродуктивного здоровья работников или иных повреждений.

В связи с этим назрела необходимость создания единой системы мониторинга состояния условий и охраны труда, а также разработки адекватных и свое-временных управленческих решений, направленных на сохранение здоровья работающего населения.

Подчеркнем, что основная часть не выявленных профзаболеваний и не зарегистрированных производственных травм, маскируется в структуре общих заболеваемости, инвалидности и травматизма. Работники с нарушениями здоровья, возникшими в процессе труда, не получают надлежащего медицинского обслуживания и соответствующих социально-экономических компенсаций за утрату здоровья на производстве, а экономическое бремя по содержанию инвалидов труда ложится на государство, т. е. налогоплательщиков.

Заключение

За период с 1992 по 2011 год в России ежегодно в среднем 49 тысяч человек среди взрослого населения впервые признаются инвалидами (ВПИ) и с 2001 по 2011 год в среднем 7 тысячам детей впервые устанавливается категория «ребенок-инвалид». При этом численность лиц, впервые признанных инвалидами среди взрослого населения, за обозначенный период уменьшилась более чем в 2 раза.

Интенсивный показатель первичного выхода на инвалидность, по данным 2011 года, среди всего населения составлял 28,8, среди взрослого населения — 32,6, среди работающего населения — 13,7, среди детского населения — 18,5 (на 10 000 населения).

Из числа впервые признанных инвалидами среди всего взрослого населения в среднем 10% составляет первая группа инвалидности, вторая — 60%, третья — 30%. Среди лиц пенсионного возраста тяжелая инвалидность (первая и вторая группа) составляет почти 95%.

Среди классов болезней, послуживших причиной первичной инвалидности, лидирующие (первые, вторые и третьи) места занимают: среди всего взрослого населения — сердечно-сосудистые заболевания (23%), онкопатология (16%) и травмы (15%); среди лиц пенсионного возраста — онкопатология (37%), сердечнососудистые заболевания (32%), болезни глаз (13%); среди детей — врожденные аномалии (33%), болезни нервной системы (22%) и психические расстройства (13%) соответственно.

Список литературы

Муравьева М. Г. История инвалидности в России // Журнал исследований социальной политики. 2012. Т. 10. № 2. С. 149−150.

Демографический ежегодник России. 2012

Стат. сб. М.: Росстат, 2012.

Кулагин А.С., Жигунова Г. В. Ювенальная инвалидность в России: масштабы, структура, особенности // Вестник Московского государственного гуманитарно-экономического института. 2012. № 1. С. 22−30.

World Health Statistics 2008. WHO. France, 2009.

Мерзлова Н.Б., Серова И. А., Ягодина А. Ю. Проблема изменения стереотипов оказания медицинской помощи в России на основе международной классификации функционирования инвалидности и здоровья // Фундаментальные исследования. 2012. № 7−1. С. 135−139.

Иванова А.Е., Павлов Н. Б., Михайлов А. Ю. Тенденции и региональные особенности здоровья взрослого населения России // Социальные аспекты здоровья населения. 2011. Т. 19. № 3. С. 25−25.

Глобальный план действий по охране здоровья работающих на 2008;2017 гг. Шестидесятая сессия ВОЗ. Женева. 23 мая 2007.

Чуянов Ю.В. К вопросу об аудите эффективности национального проекта «Здоровье» // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 34. С. 63−68.

Сайт Федеральной службы государственной статистики www.gks.ru/bgd/free/b04₀₃/IssWWW.exe/Stg/d04/81.htm

Lundin A., Lundberg I., Hallsten L., Ottosson J., Hemmingsson T. Unemployment and Mortality — a Longitudinal Prospective Study on Selection and Causation in 49 321 Swedish Middle-Aged Men // J Epidemiol Community Health 2010, Р. 64.

Социальное положение и уровень жизни населения России. 2009

Стат. сб. M.: Росстат, 2009.

Львов С.Е., Кузьмин А. М., Шигаев Е. С., Шарафутдинов Р. Ф. Демографические аспекты в формировании инвалидности при травмах опорно-двигательного аппарата // Современное искусство медицины. 2012. № 1. С. 71−76.

Куваева Н. В. Модели инвалидности: ограниченные возможности и организация помощи // Школа университетской науки: парадигма развития. 2010. № 1−2. С. 222−226.

Немсцверидзе Э. Я. Методические подходы к оценке экономического ущербы вследствие инвалидности трудоспособного населения // Социальные аспекты здоровья населения. 2012. Т. 25. № 3. С. 3−3.

Топилин К. А. Трудовая активность инвалидов и оценка перспектив их занятости // Народонаселение. 2011. № 4. С. 027−037.

Интернет ресурс — www.laborsta.ilo.org

Жаворонков Р. Н. Определение понятия «инвалид» на современном этапе развития российского общества // Дефектология. 2011. № 6. С. 48−61.

Международная классификация функционирования, ограничений жизнедеятельности и здоровья: МКФ. — Женева: ВОЗ, 2001. — 342 с.

Демографический ежегодник России. 2012

Стат. сб. М.: Росстат, 2012.

Кулагин А.С., Жигунова Г. В. Ювенальная инвалидность в России: масштабы, структура, особенности // Вестник Московского государственного гуманитарно-экономического института. 2012. № 1. С. 22−30.

World Health Statistics 2008. WHO. France, 2009.

Мерзлова Н.Б., Серова И. А., Ягодина А. Ю. Проблема изменения стереотипов оказания медицинской помощи в России на основе международной классификации функционирования инвалидности и здоровья // Фундаментальные исследования. 2012. № 7−1. С. 135−139.

Иванова А.Е., Павлов Н. Б., Михайлов А. Ю. Тенденции и региональные особенности здоровья взрослого населения России // Социальные аспекты здоровья населения. 2011. Т. 19. № 3. С. 25−25.

Глобальный план действий по охране здоровья работающих на 2008;2017 гг. Шестидесятая сессия ВОЗ.

Женева. 23 мая 2007.

Чуянов Ю.В. К вопросу об аудите эффективности национального проекта «Здоровье» // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 34. С. 63−68.

Сайт Федеральной службы государственной статистики www.gks.ru/bgd/free/b04₀₃/IssWWW.exe/Stg/d04/81.htm

Lundin A., Lundberg I., Hallsten L., Ottosson J., Hemmingsson T. Unemployment and Mortality — a Longitudinal Prospective Study on Selection and Causation in 49 321 Swedish Middle-Aged Men // J Epidemiol Community Health 2010, Р. 64.

Социальное положение и уровень жизни населения России. 2009

Стат. сб. M.: Росстат, 2009.

Львов С.Е., Кузьмин А. М., Шигаев Е. С., Шарафутдинов Р. Ф. Демографические аспекты в формировании инвалидности при травмах опорно-двигательного аппарата // Современное искусство медицины. 2012. № 1. С. 71−76.

Куваева Н. В. Модели инвалидности: ограниченные возможности и организация помощи // Школа университетской науки: парадигма развития. 2010. № 1−2. С. 222−226.

Немсцверидзе Э. Я. Методические подходы к оценке экономического ущербы вследствие инвалидности трудоспособного населения // Социальные аспекты здоровья населения. 2012. Т. 25. № 3. С. 3−3.

Топилин К. А. Трудовая активность инвалидов и оценка перспектив их занятости // Народонаселение. 2011. № 4. С. 027−037.

Интернет ресурс — www.laborsta.ilo.org

Жаворонков Р. Н. Определение понятия «инвалид» на современном этапе развития российского общества // Дефектология. 2011. № 6. С. 48−61.