Экономика и мораль: антагонизм или гармония?

Экономика и мораль: антагонизм или гармония?

1. Этика, философия науки и философия экономики: точки соприкосновения

2. Эволюция взглядов на взаимосвязь экономики и морали в философии

2.1 Экономика и этика в античной и средневековой философии.

2.2 Этическое и экономическое в трудах философов Нового Времени и эпохи Просвещения (XVII — XVIII вв)

2.3 Этика и экономическая философия XIX в.

2.3.1 Г.-В.-Ф. Гегель о роли и значении экономики в жизни общества

2.3.2 Этические моменты в экономическом учении К. Маркса

2.3.3 Протестантская этика М. Вебера

2.4 Этика, социология и философия экономики в XX — нач. XXI вв.

2.4.1 Основные течения современной экономической мысли

2.4.2 Критика современного мира и поиск экономических и социальных альтернатив в современной западной философии

2.4.3 Русская философия и экономика

3. Профессиональная деятельность: между экономикой и моралью.

4.

Заключение

Литература

Введение

Взаимоотношения экономики и морали занимали умы философов и других представителей общественных наук, начиная с возникновения теоретических идей об устройстве государства и об идеальной модели государства. Поэтому проблема экономики и морали имеет непосредственное отношение не только к философии экономики, но и к теории государства, учению о справедливом обществе и т. д.

Хотя в современной философии экономики собственно этические и моральные вопросы остаются практически «за кадром», в других областях философии вопросы, имеющие отношение к экономике, могут становиться поводом для размышлений на моральные и этические темы. Устройство экономики, отношение в том или ином обществе к деньгам, материальным благам и т. д. оказываются источником для построения культурологических, социологических и других парадигм.

Экономика и мораль регулируют устройство общества в равной степени, но различными способами. Кроме того, с экономикой и моралью связаны аспекты правовой жизни.

Цель настоящей работы — рассмотреть различные взгляды на взаимоотношения экономики и морали в работах философов и экономистов от античности до современности и на основе анализа этих текстов (как источников, так и их интерпретаций в научной и учебной литературе) сделать необходимые выводы.

1. Этика, философия науки и философия экономики: точки соприкосновения Ключом к пониманию методологических споров в философии экономики является то, что начиная с 1930х гг. сдвиги в методологии экономического анализа происходили в неразрывной связи с изменениями в направлении исследований в современной философии науки. Восприятие идей логического позитивизма и критического рационализма определило переосмысление основных предпосылок неоклассической экономической теории, — таких как идея равновесия, принцип максимизации, предпосылка о совершенной конкуренции, гипотеза о рациональности поведения субъектов (Homo economicus) и др. Анализ многообразия методологических установок, которых придерживаются в вопросе о «правильных» принципах построения «истинной» теории представители различных направлений современной философии экономики, позволяют выделить в них два основных течения.

Первое течение представляет так называемое main stream, или ортодоксальное направление (неоклассика, неоклассический синтез, ортодоксальное кейнсианство, монетаризм). Представители данного течения, — Т. Хатчисон, Ф. Махлуп, П. Самуэльсон, М. Фридмен и др. — испытали влияние философско-методологических установок логического позитивизма Венского кружка, бихевиоризма, операционализма, гипотетико-дедуктивной модели науки (К.Поппер, К.Г. Гемпель). Основной принцип построения теории в рамках данного направления в общих чертах сводится к следующему: теория строится дедуктивным способом на базе самоочевидных или эмпирически подтвержденных исходных положений (гипотез, или общих законов), причем особое значение придается возможности четкого разграничения истинных и ложных, научных и ненаучных положений.

Позитивистская традиция в философии экономики получила свое предельное выражение в работах Т. Хатчисона Hutchison T.N. The Significance and Basic Postulates of Economic Theory. — New York, 1960, позицию которого нередко называют «ультраэмпиризмом». Его главный тезис заключался в следующем: экономические исследования должны быть ограничены эмпирически проверяемыми положениями. Причем прямую эмпирическую проверку должны пройти все (от исходных до окончательных) положения теории. Введя в экономическую дискуссию попперовский принцип фальсификационизма, Хатчисон критиковал представителей априоризма в философии экономики (Л.Роббинс, Л. фон Мизес). Задачу экономической науки Хатчисон видел в эмпирическом анализе наблюдаемых фактов. Такой анализ, по его мнению, является единственным источником, позволяющим формировать правильные, реалистичные предпосылки для любой экономической теории.

Критика и замена логического позитивизма логическим эмпиризмом (отказ от прямой проверки теоретических положений в пользу непрямой их проверки) повлияли на формирование концепций Махлупа и Фридмена. Несколько иную трактовку получил вопрос об оценке истинности теории. Если для Хатчисона характерной чертой было стремление оценивать все положения теории, то система взглядов Махлупа предполагает проверку теории как единого целого. Согласно концепции Фридмена, которую он сам назвал «позитивной экономической наукой», окончательный вердикт по поводу экономической теории должен выносится в зависимости от их способности предсказывать явления, для объяснения которых они созданы. Инструменталистскую концепцию Фридмена («теория как инструмент прогнозирования») принято считать методологической основой неоклассической экономической теории.

Большое влияние на формирование методологических споров в философии экономики оказала постпозитивистская дискуссия о проблеме фальсификации. По мнению Поппера, факт, противоречащий научной теории, фальсифицирует ее и вынуждает ученных от нее отказаться. Ученики и критики Поппера (Кун, Лакатос, Фейерабенд и др.) в процессе дискуссий выяснили, что процесс фальсификации не так прост. В рамках философии науки такой подход, ставивший альтернативную теорию на место попперовского факта как критерия фальсификации, уже имел место в 70-х-80-х г. г., и связан с именами Л. Фейерабенда, Т. Куна, И Лакатоса и других философов, критиковавших логический эмпиризм и пытавшихся разработать иной подход в философии науки, основанный на некумулятивистской концепции роста знания. По мнению Фейерабенда, рост знания происходит в результате пролиферации (размножения) теорий, которые являются несоизмеримыми (т.е. дедуктивно не связанными, использующими разные методы и понятия). Такие теории, будучи совместимыми, не являются рационально сравнимыми и выбор между ними осуществляется лишь по мировозренческим и социально-психологическим основаниям Фейерабенд П. Против методологического принуждения //Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. — М, 1986. Принятие тезиса о несоизмеримости альтернативных теорий означало разрыв с попперианством, поскольку сам Поппер настаивал на сохранении принципа несовместимости, а принцип неограниченной пролиферации открыл дорогу методологическому плюрализму, нашедшему многих приверженцев в экономической науке.

Второе направление в методологии экономики, — так называемую «новую», или неортодоксальную методологию, — принято связывать с идеями методологического плюрализма, высказанными на постпозитивистском этапе философии науки (60−90-е гг.).

Представители методологического плюрализма в философии экономики (Б.Колдуэлл, Л. Боленд, Д. Макклоски и др.) выступают против единой методологии экономической науки за «свободу выбора метода исследования». В рамках новой методологии отрицается какой-либо универсальный критерий оценки теории. По мнению Колдуэлла, исходной оценкой методологического плюрализма является признание того, что «не существует универсального, логически совершенного метода оценки теории». Рост знания не может быть описан как прямая линия, эволюция науки предстает как динамический процесс, допускающий «как постоянство, так и изменчивость, как единодушие, так и резкую критику». В рамках методологического плюрализма признается возможность и неизбежность существования нескольких, не сравнимых между собой парадигм, отражающих различные стороны предмета исследования, выбор которых, хотя и отражает реальность, но допускает и даже предполагает значительную долю субъективизма.

В своей критике «позитивной экономической науки» представители неортодоксальной методологии отрицали строгое разграничение научного и ненаучного знания и подчеркивали иллюзорность объективности любых критериев оценки теории и неизбежность нормативных элементов и идеологического содержания. Обвиняя ортодоксальную экономическую науку в нереалистичности ее основных теоретических положений, а также в приверженности абстрактным схемам, представители методологического плюрализма признавали допустимым апеллирование к историческим аналогиям, интроспекции и здравому смыслу.

По мнению Колдуэлла, любое исследование с позиций методологического плюрализма должно начинаться с «рациональной реконструкции как работ по методологии экономики, так и различных исследовательских программ в рамках экономической науки». Предмет методологии мыслится в выявлении, изучении и сравнении принципов, на которых базируются различные школы, в определении сильных и слабых сторон соответствующих теорий, а не просто в поиске путей по усовершенствованию существующей теории. Следующим шагом является критический анализ реконструированной модели, причем критика теории внутри исследовательской программы, к которой она принадлежит, выполненная в терминах данной программы, считается наиболее плодотворной и предпочтительной.

Принято считать, что сильное воздействие «новая методология» оказала на неортодоксальное кейнсианство, а так же на неоавстрийскую школу, в рамках которой наиболее последовательное выражение получила идея субъективности знания. И хотя, по мнению Колдуэлла, методологический плюрализм может нести в себе зерна догматизма и привести к методологическому анархизму Caldwell B.J. Beyond Positivism: Economic Methodology in the twentieth century. — London, 1982, на сегодняшний день это одно из последних достижений в экономической методологии, пришедших на смену доминировавшей долгое время методологии фальсификационизма. В целом необходимо отметить, что распространения идей методологического плюрализма во многом определяет картину современной западной философии экономики, ибо такой подход в методологии (хотя и являющийся спорным), в значительной степени отражает стиль современного научного мышления.

Современная философия науки достаточно редко касается этических вопросов (это область социальной философии и т. д.). Вместе с тем вопросы морали с давних времен были непосредственно связаны с экономикой как одной из наук об устройстве общества, занимающихся в том числе моделями идеального общества, идеальной структуры. Экономические вопросы до возникновения экономики как отдельной дисциплины касались непосредственно философии (как и вопросы морали).

2. Эволюция взглядов на взаимосвязь экономики и морали в философии

2.1 Экономика и этика в античной и средневековой философии экономика этический мораль философия Хотя слово «экономика» древнегреческого происхождения (буквально — наука о ведении хозяйства, дома), в античности не существовало такой дисциплины, как экономика. Проблемы, которые мы сейчас можем назвать экономическими, касались жизни общества в целом (главным образом — жизни античного полиса, города-государства).

Отдельные элементы экономической философии и ее связи с этикой и моралью можно увидеть в трактате Платона «Государство». Государство, по мнению Платона, существует, чтобы обслуживать потребности людей. Люди не живут независимо друг от друга, они нуждаются в помощи других и сообща производят необходимые для жизни продукты. Поэтому люди селятся в городах (полисах). Государству нужны специалисты в различных отраслях науки и техники; Платон говорит уже практически о разделении труда, заявляя, что человек будет делать вещи лучшего качества и в большем количестве, если будет заниматься только конкретным делом, к которому имеет способности (так, земледельцу ни к чему самому делать плуги и мотыги, на это есть кузнецы) Копплстон Ф. История философии. Древняя Греция и Древний Рим. — М., 2003. — Т. 1. — С. 275 и далее. Вместе с тем государство существует не только для удовлетворения экономических запросов людей, а для создания, в соответствии с принципом справедливости, условий для счастливой и достойной жизни. Воспитанию у граждан нужных моральных качеств служат как образование, так и старание правителей государства (тоже образованных и мудрых людей). Справедливость по Платону — это когда каждый занимается своим делом, не мешая другим: отдельный человек справедлив тогда, когда элементы его души находятся в гармонии, так же и государство справедливо, когда все его классы и отдельные люди выполняют свои функции как должно. Таким образом. По Платону, и экономика, и мораль — залог существования государства, а следовательно, антагонизма в них нет. Вместе с тем излишнее богатство для государства — с точки зрения Платона, зло.

В трактате Аристотеля «Политика» (написанном в более позднее время) уже идет речь о способах получения доходов. Таких способов 3: «естественный» — накопление средств с помощью занятий земледелием, скотоводством и охотой; «неестественный» — накопление денег, которые можно обменять на товары; средний — натуральный обмен. Аристотель отрицательно относится к «ростовщичеству», к способности денег приносить прибыль, поскольку это аморально Копплстон Ф. Ук. соч., т.2, с. 117 и далее. (То же отношение к ростовщичеству встречается и в трудах средневекового философа Фомы Аквинского, который заимствует и интерпретирует с христианской точки зрения многие элементы учения Аристотеля). Так же, как и у Платона, у Аристотеля проблемы экономики и морали тесно связаны: государство только тогда может быть процветающим, когда все его граждане являются нравственными людьми. Личность и государство у Аристотеля тоже не противопоставлены, а находятся в гармонической связи.

В средневековой философии экономические проблемы практически не рассматриваются, хотя проблемы идеального государства в ней заявлены весьма четко и являются развитием идей либо Платона («О граде Божием» Августина), либо Аристотеля (Фома Аквинский, Марсилий Падуанский). В центре внимания теперь — взаимоотношения не человека и государства, а человека и Бога Копплстон Ф. История философии: Средние века. — М., 2003.

2.2 Этическое и экономическое в трудах философов Нового Времени и эпохи Просвещения (XVII — XVIII вв) Новое время и эпоха Просвещения ознаменованы в философии и других дисциплинах сменой научной парадигмы. Науки начинают приобретать тенденцию к более узкой специализации (что будет еще более ярко выражено в современности), вырабатывать свои терминологии и специфические методы. Основными научными методами стали эмпирический и рациональный. Общественные науки также начали выделяться как отдельные дисциплины, причем принцип рационализма отмечается и в них. Так, именно в эпоху Просвещения, в конце XVIII в, возникло учение, которое потом назовут классической теорией экономики (Д. Риккардо, А. Смит). Вместе с тем многие представители науки продолжали оставаться во многом универсальными учеными, занимаясь целым рядом дисциплин, и в трудах философов этого времени можно встретить размышления одновременно о государстве, праве, педагогике и происхождении языка, или о философии, математике и анатомии.

Как и в античности, одной из главных проблем, занимавших философов, была проблема идеального государственного устройства. В связи с зарождением и развитием новых (капиталистических) отношений в обществе устройство идеального государства и идеального общества теперь рассматривается в связи с вопросами собственности, распределения материальных благ, разделения труда О разделении труда см. напр.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда; Метод социологии. — М.: Наука, 1991 и т. д. Возникает и идея о «неестественности» устройства современного общества.

Так, Д. Локк исходит из того, что естественное состояние, в котором пребывали люди на заре своей истории, отнюдь не представляет «войну всех против всех», как об этом писал Т. Гоббс. С его точки зрения, первоначально в человеческом обществе царила доброжелательность и взаимоподдержка, ибо людей было мало и каждый владел участком земли, который он и его близкие были способны обработать. Индивид владел собственностью, которую сам создавал и не покушался на собственность себе подобных. Говоря другими словами, Локк считает, что частная собственность существует изначально, а не возникает на определенной стадии развития человеческого общества. Таким образом, исходной посылкой для Локка является одно из базовых положений философии истории, сформулированное идеологами английской буржуазной революции еще в середине XVII в. Общество в естественном состоянии у Локка выглядит как социум, организованный на основе принципов равенства, справедливости, независимости людей друг от друга. В этом обществе отношения между индивидами регулируются нормами морали и религии, но не права, о котором люди, пребывающие в естественном состоянии, ничего не знают. Но, по мере накопления собственности у отдельных членов общества, у них возникает желание подчинить себе подобных, которые, естественно, противятся этому. Второй предпосылкой разлада в обществе и разрушения гармонии отношений становится быстрое увеличение населения. При нехватке земли каждый видит в другом не товарища, а врага, мечтающего завладеть долей собственности, ему не принадлежащей. Так возникает состояние «войны всех против всех», которое длится до тех пор, пока люди не осознают ненормальности сложившегося положения вещей. В процессе поиска выхода из создавшейся ситуации они в конечном счете приходят к мысли о необходимости учреждения государства, которому делегируются полномочия силой устанавливать мир, защищать собственность и жизнь собственников. Это согласие и есть «общественный договор», на который опирается вся пирамида властных, экономических и правовых отношений современного общества.

Имя Локка нередко связывают с созданием достаточно смелой для своего времени экономической теории — т.н. трудовой теории стоимости. Трудовая теория стоимости имеет две стороны — этическую и экономическую. Иными словами, можно утверждать, что стоимость продукта должна быть пропорциональна количеству затраченного на него труда или что фактически труд регулирует цену. Последняя теория, как признает Локк, только приблизительно истинна. Девять десятых стоимости, утверждает он, определяется трудом, а в отношении десятой части он ничего не говорит. Именно труд, отмечает он, создает различия всех стоимостей. Однако порой Локк высказывает ошибочные суждения: так, он приводит в качестве примера заселенные индейцами земли Америки, которые почти не имели цены, так как индейцы их не обрабатывали — в то время как земля, как мы это видим сейчас, может иметь весьма высокую цену, даже если ее не собираются обрабатывать (а, например, строить на ней что-либо).

Ж.Ж. Руссо в сочинении «Рассуждение о происхождении неравенства» противопоставил естественное состояние и состояние цивилизованное. Человеку естественному достаточно того, что у него есть и что он простым способом может достать; человеку цивилизованному в жизни необходимы всевозможные «излишества». История этических учений (под ред. А. Гуссейнова) — М., 2001. — С. 645 — 650. Согласно Руссо, сила, превратившая естественного человека в цивилизованного, также является природной — а именно, размножение, увеличение человеческого рода делает постепенно имеющиеся ресурсы недостаточным. Ответом на этот вызов природы является появление первых изобретений — рыболовного крючка, делающего человека рыболовом; лука и стрел, позволяющих ему стать охотником. Но эти изобретения накладываются на естественное неравенство людей. Решающим шагом к становлению культуры, на взгляд Руссо, явилось формирование собственности. Первой собственностью является личное обладание — пространство обитания, то, что непосредственно связано с личностью владельца. Это собственность по фактическому владению — то, посягательство на что ведет к естественному отпору захватчику. Совместная жизнь, половозрастное разделение занятий ослабляют силу отдельного человека — каждый становится слабее, поскольку отвыкает все делать сам и становится зависим от других. Но тем самым всем вместе становится легче защищаться в случае угрозы. Так, постепенно, под видом выгод, наступает взаимная зависимость, открывающая по мере своего упрочнения дорогу рабству. Естественное неравенство в условиях возрастающей культуры становится все более значимым, его воздействие — все более заметным и в своих следствиях оно переходит в неравенство гражданское.

Своеобразную концепцию разрабатывал И. Бентам. Еще в первых своих произведениях Бентам отвергал теорию естественного права. Он писал, что содержание естественного права неопределенно и всеми толкуется по-разному. Бессмысленным и химеричным является и понятие «общественный договор», так как государства создавались насилием и утверждались привычкой. Законодательство, по Бентаму, должно найти непоколебимую основу в чувствах и опыте. В поисках этой основы Бентам разрабатывает теорию утилитаризма (от лат. utilitas — польза, выгода) Ук. соч. .

Единственно реальными интересами Бентам считает интересы отдельных лиц. Он много и обстоятельно рассуждает об удовольствиях и страданиях, классифицируя их по разным основаниям; им даже разработаны правила «морального счета», где добро — «приход», зло — «расход». При этом существование частной собственности и конкуренции Бентам рассматривает как необходимое условие реализации главного положения его концепции. «Наибольшее счастье для наивозможно большего числа членов общества: вот единственная цель, которую должно иметь правительство». Закон сам по себе — зло, поскольку он связан с применением наказания. Кроме того, при его осуществлении возможны ошибки. Тем не менее закон — зло неизбежное, ибо без него невозможно обеспечить безопасность. Главным предметом заботы законодательства Бентам называет частную собственность. «Собственность и закон родились вместе и умрут вместе. До закона не было собственности; устраните закон, и собственность перестанет существовать».

Обеспечение безопасности, продолжал Бентам, в известной мере противоречит равенству и свободе; каковы же в связи с этим должны быть пределы законодательного регулирования", которые делит на две группы.

Нравственные обязанности по отношению к себе составляют правила благоразумия. Поскольку причинить вред самому себе можно только по ошибке, страх возможных последствий этой ошибки является достаточным и единственным стимулом, предупреждающим такой вред; вот почему законодатель не должен регулировать те действия и отношения, где люди могут вредить только сами себе. Например, рассуждал Бентам, попытка законодательным путем искоренить пьянство, разврат, расточительство принесет больше вреда, чем пользы, ибо приведет к усложнению законодательства, мелочной регламентации частной жизни, введению чрезмерно суровых наказаний, развитию шпионства и всеобщей подозрительности. Иначе решается вопрос об «обязанностях по отношению к общему благу», где законодательство определяет налоги и некоторые другие обязанности лиц.

Отсюда неизбежно следует вывод, что законодательство не должно вмешиваться в деятельность предпринимателей и в их отношения с рабочими; по теории утилитаризма стороны сами, руководствуясь «моральной арифметикой», определяют условия договора, исходя из «собственной пользы». Теория утилитаризма оправдывала любые условия договора, продиктованные капиталистом наемному рабочему, и отвергала попытки законодателя взять последнего под свою защиту в условиях, когда рабочий класс еще не имел собственных организаций для защиты от произвола частных предпринимателей, а в обществе не было систем социальной защиты личности.

Т. Мальтус явился создателем теории народонаселения, из которой вытекают определенные аналитические выводы, превратившие ее в неотъемлемую часть наследия классической экономической мысли. Эта теория стала неким стандартом в суждениях классиков об экономической политике, сводя причину бедности к простому соотношению темпа прироста населения с темпом прироста жизненных благ, определяющих прожиточный минимум. По Мальтусу, всякая сознательная попытка усовершенствования человеческого общества с помощью социального законодательства будет сметена неодолимой людской массой, и поэтому каждому человеку необходимо заботиться о себе самому и полностью отвечать за свою непредусмотрительность. Биологическую способность человека к продолжению рода Т. Мальтус характеризует его природными инстинктами так же, как и у животных. Причем эта способность, полагает он, несмотря на постоянно действующие принудительные и предупредительные ограничения, превосходит физическую способность человека наращивать продовольственные ресурсы. Столь простые и не требующие дополнительных аргументов и фактов идеи стали истинной причиной многочисленных и неоднозначных откликов на теорию Т. Мальтуса См. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. — М., 1994.

2.3 Этика и экономическая философия XIX в.

2.3.1 Г.-В.-Ф. Гегель о роли и значении экономики в жизни общества Гегель является одним из немногих философов послекантовского периода, оригинально подошедших к проблемам своей эпохи и пытавшихся разобраться в экономической структуре современного общества.

Гегель не оставил очерка экономической теории как самостоятельного раздела философской системы. Его анализы экономических проблем входят составной частью в его философию общества. Главная задача Гегеля заключается не в самостоятельных собственно экономических исследованиях, а в верной оценке результатов, добытых наиболее передовой экономической теорией в оценке того значения, которое имеют эти выводы для познания общества. Особенно важно для общей философской задачи, которую решал Гегель, то, что он подошел к открытию и теоретическому освещению в философски обобщенной форме диалектических категорий, глубоко скрытых в экономике.

Для Гегеля экономика — наиболее непосредственный, элементарный, наглядный способ проявления общественной деятельности человека. При изучении экономики основные категории этой деятельности могут быть поэтому развиты легче всего и наиболее очевидным образом. Впервые Гегель изложил свои экономические воззрения в «Системе нравственности». К более высокой ступени зрелости и своеобразия относятся статья Гегеля о естественном праве и разделы его лекций 1803−1804 и особенно 1805−1806 годов. Последние представляют собой наиболее зрелую форму экономической работы Гегеля в Йене до «Феноменологии духа» — диалектическую и систематическую попытку подняться от простейших категорий труда до проблем религии и философии. Уже в первых попытках Гегеля систематизировать экономические категории обнаруживается, что не только их группировка приобретает у него форму диалектической триады, но и взаимосвязь категорий, объединяемых в одну группу, принимает гегелевскую форму умозаключения. Так, например, он начинает свое изложение в «Системе нравственности» с триады: потребность, труд и потребление, — чтобы от нее перейти к другой, высшей стороне той же самой связи, к триаде: овладение предметом, труд, как таковой в действии, владение продуктом. Удовлетворенная потребность есть снятый труд Я; это предмет, который выполняет работу вместо него. Труд, работа, есть посюстороннее делание-себя-вещью. Раздвоение Я, испытывающего потребность, есть как раз его делание-себя-предметом. (Побуждение вынуждено каждый раз начинать сызнова, оно не приходит к тому, чтобы обособить труд от себя.) Потребность же есть единство Я, как воплощенного в вещь. Сама по себе деятельность есть чистое движение, чистое опосредование. Удовлетворение желания само по себе есть чистое уничтожение предмета. В труде человек отчуждает себя от себя самого, он «сам для себя становится вещью», как говорит Гегель. И в этом выражается объективная закономерность самого труда, не зависимая от желаний и склонностей индивида и противостоящая им как нечто чуждое и объективное. В процессе труда в человеке возникает нечто всеобщее. Вместе с тем труд означает отрешение от непосредственности, разрыв с чисто природной, инстинктивной жизнью человека. Решающее значение труда в процессе человеческого развития Гегель выражает особенно пластично в своей «робинзонаде», то есть там, где он пишет о переходе к цивилизованному, в собственном смысле слова, обществу. Естественное состояние, по Гегелю, не является несправедливым, но именно поэтому из него надо выйти. По «Феноменологии духа», исходный пункт в становлении общества образует гоббсовская «война всех против всех», взаимное истребление людей, находящихся в естественном состоянии; это, как выражается Гегель, — «снятие без сохранения». Подчинение одних людей власти других приводит к состоянию господства и рабства.

В «Феноменологии» Гегель показывает, что труд человека есть зависимый, подчиненный труд, со всеми вредными последствиями, которые имеет подчинение для развития сознания. Но, несмотря на это, главный путь развития сознания проложен в «Феноменологии» именно через сознание работника, а не через сознание господина. В этой диалектике труда возникает, по Гегелю, действительное самосознание, феноменологическая форма разложения античности. Все «образы сознания», в которых это разложение олицетворяется: стоицизм, скептицизм и «несчастное сознание» (зарождающееся христианство), — возникают в гегелевском изложении истории исключительно из феноменологической диалектики сознания трудящегося. Труд не только делает, по Гегелю, человека человеком и он не только создает общество в его необозримом многообразии и единообразной систематике, но одновременно делает мир человека «отрешенным» от него, «отчужденным» миром См. Лукач Г. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. — М., 1987. Хотя сама работа написана достаточно давно и автор ее трактует Гегеля главным образом с марксистских позиций, во многом эта работа не утратила актуальности.

2.3.2 Этические моменты в экономическом учении К. Маркса Философско-экономическое учение К. Маркса, постулированное во многих его работах (в частности, в самой основной — «Капитале»), стало одним из тех, которые оказали наиболее сильное влияние на развитие экономической и философской мысли в последующие годы (в частности, на многие философские школы XX века). Учение Маркса и учение его последователей (марксизм), с одной стороны, развивало многие аспекты философского учения Гегеля, с другой — полемизировало с ними. Точно так же и многие философские течения более позднего времени развивали идеи Маркса, подчас преображая их достаточно сильно или принципиально полемизируя с ними.

Согласно К. Марксу, общество — это саморазвивающаяся система, динамика которого определяется состоянием и развитием «способа производства». Способ производства — это сочетание имеющихся в настоящий момент количества и качества труда и средств производства («производительных сил») и «производственных отношений» (рабовладельца и раба, капиталиста и наемного рабочего, и т. д.). Существует три типа способов производства или общественно-экономических формаций, последовательно сменяющих друг друга: докапиталистический строй (включающий такие разновидности, как первобытное общество, восточный и античный типы рабовладельческого общества, феодализм), капиталистический строй и послекапиталистический строй. Смена одного общественного устройства другим всегда происходит насильственно и обуславливается нарастающими противоречиями, внутренне присущими каждому из этих устройств, кроме социализма.

Нельзя говорить об этике К. Маркса в том же смысле, в каком говорят об этике Эпикура или Канта. Маркс вообще не создавал теории морали. Маркс предлагает не теорию, а критику морали. Он считает, что мораль — превращенная форма общественного сознания, она не отражает, не выражает, а искажает и прикрывает действительное положение вещей. Она, если говорить более конкретно, дает ложный выход социальному негодованию масс, подменяет действительное решение проблем иллюзией их решения, представляет собой воплощенное бессилие. Моральная деформация общественного сознания, согласно К. Марксу, призвана обслуживать интересы господствующих, привилегированных слоев общества, помочь им навязать свою волю всему обществу. Люди нуждаются поэтому не в теории морали, а в том, чтобы освободиться от ее дурмана. Суть позиции Маркса состоит в том, что мораль недостойна теории. Ведь теория какого-либо предмета есть вместе с тем санкция этого предмета, признание его необходимости, законного существования — именно в этом, в законности, бытийной легитимности К. Маркс и отказывает морали. Проблему морали Маркс истолковал как проблему морального, или, что для него было одно и то же, коммунистического, преобразования мира через революционную борьбу пролетариата. В философии и до Маркса мораль отождествлялась с определенного рода деятельностью (иначе и не могло быть, ибо мораль есть практическое сознание, она говорит не о том, что такое добродетель, а о том, как стать добродетельным). Только там это была всегда духовная деятельность, ее предметная сфера ограничивалась зоной личностного присутствия (для Аристотеля, например, высшая добродетель и высшее блаженство совпадали с созерцательно-теоретической деятельностью, для Канта — с суровой самодисциплиной долга). Маркс же отождествил мораль с практической, предметной деятельностью, а именно с социально-политической борьбой пролетариата.

2.3.3 Протестантская этика М. Вебера Вебер выделяет две идеальнотипические организации экономического поведения: традиционную и целерациональную. Первая существует с древности, вторая развивается в Новое время. Преодоление традиционализма связано с развитием современной рациональной капиталистической экономики, которая предполагает наличие определённых типов социальных отношений и определённых форм социального порядка. Анализируя эти формы, Вебер приходит к двум выводам: идеальный тип капитализма описывается им как торжество рациональности во всех сферах хозяйственной жизни, причём подобное развитие не может быть объяснено исключительно экономическими причинами. В последнем случае Вебер полемизирует с марксизмом. Вебер пытается объяснить происхождение современного капитализма, связав эту проблему с социологией религии, в частности протестантизма Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. — М., 2003. Он усматривает связь между этическим кодексом протестантских вероисповеданий и духом капиталистической экономики, основанной на идеале предпринимателя-рационалиста. В протестантизме в противоположность католичеству упор делается не на изучении догматики, но на моральной практике, выражающейся в мирском служении человека, в выполнении своего мирского долга. Это то, что Вебер назвал «мирским аскетизмом». Параллели между протестантским акцентом на мирском служении и идеалом капиталистической рациональности позволили Веберу связать Реформацию и возникновение капитализма: протестантизм стимулировал возникновение специфических для капитализма форм поведения в быту и хозяйственной жизни. Минимализация догматики и ритуала, рационализация жизни в протестантизме, по Веберу, стали частью процесса «расколдовывания мира», начатого древнееврейскими пророками и древнегреческими учеными и идущим к кульминации в современном капиталистическом мире. Этот процесс связан с освобождением человека от магических суеверий, автономизацию индивида, верой в научный прогресс и рациональное познание.

Взаимопроникновение морали и экономики по Веберу можно представить себе следующим образом. Поначалу оказание уважения или неуважения в соответствии с моральными критериями, с одной стороны, и распределение прибыли или убытков в соответствии с законами экономики, с другой, противостоят друг другу как две независимые, аналитически выделяемые системы, каждая из которых подчиняется собственной логике.

В примитивном родовом обществе обе логики совпадают. Человек, располагающий значительным количеством материальных благ, которыми он может оделять других людей, обеспечивает себе высокое уважение, благодаря чему он может воспользоваться услугами этих людей, чтобы приобрести еще большее богатство.

Количественные рост населения и развивающееся разделение труда приводят к устранению параллелизма в родовой иерархии богатства и уважения. Вместо нее формируется иерархия сословий, которая дифференцирует уровни морального уважения параллельно с функциями сословий в системе общественного разделения труда. Духовенство, аристократия, бюргерство и крестьяне образуют иерархическую структуру, где место в моральной иерархии соответствует месту в системе общественного разделения труда. Это относится и к дифференциации внутри сословий, например, внутри бюргерства происходит дифференциация на ремесла, промыслы и торговлю, а внутри каждого подразделения — на цеха или гильдии.

Развитие индустриального капитализма и переориентация распределения уважения от происхождения и имущества к индивидуальным результатам трудовой деятельности в условиях равенства шансов, а также в условиях трансформации моральной поддержки от привилегий и милостыней к равному праву для всех разрушили параллелизм между сословной иерархией и общественным разделением труда. В этом смысле дальнейшая дифференциация экономического разделения труда и экономического обмена освободились от уз сословной моральной иерархии. Устранилась параллельность между сословной иерархией и функциональной дифференциацией (разделением труда). Однако было бы совершенно неверно делать из этого вывод, что экономический обмен и разделение труда утратили всяческую связь с распределением морального уважения. Скорее, происходит эволюция самих моральных критериев и эволюция их приложения к разделению труда и экономическому обмену. Богатство считается праведным и пользуется моральным уважением лишь тогда, когда оно базируется на результатах личной трудовой деятельности в условиях равенства шансов. Одновременно считается, что одновременно богатство обязывает к рачительности, а также к реинвестициям, которые должны умножать не только благосостояние предпринимателя, но и его работников и всего общества в целом.

Перенос религиозного искуса в сферу профессиональной деятельности и повышение моральной ценности труда по сравнению с имуществом и образом жизни привели к тому, что профессия оказалась единственным источником для приобретения морального уважения. Безделье стало считаться пороком, а трудолюбие — добродетелью. В сословном обществе исполнение религиозного долга и сопутствующее ему моральное уважение дифференцировались в соответствии с разделением на сословия. Так к купеческому сословию предъявлялось меньше требований религиозного характера, поэтому оно пользовалось соответственно меньшим моральным уважением. Лютеровская Реформация перенесла высшее исполнение религиозного долга с монашеской аскезы на личный труд в любой мирской профессии. Любой труд стал божеским призванием после того, как Лютер включил в понятие «призвания» любую мирскую работу. Кальвин был еще боле радикален. Его учение о предопределении оказало чрезвычайно сильное влияние на верующих, заставляя их удостоверяться в собственной избранности. Последователи Кальвина переосмыслили его учение о том божественное предопределение, которое нельзя ни изменить, ни постичь, таким образом, что избранник может быть узнан по безупречному образу жизни. Профессиональная деятельность служит материалом, которому надлежит придать определенную форму в соответствии с моральными заповедями. С другой стороны, бюргерские слои приверженцев кальвинистских идеалов привнесли в представления о моральных нормах и критерии успешного хозяйствования. Порядочность, расчетливость, хозяйственность, бережливость, трудолюбие и подвижничество, т. е. качества, служащие предпосылками экономического успеха, приобрели характер моральных заповедей, которые определяют богоугодное поведение. Забота о собственной семье, о работниках своего предприятия, поддержка активной жизни своей общины и умножение благосостояния всего общества в целом также вошли в этот круг моральных заповедей. Они также стали составной частью новой профессиональной этики. Просвещение, буржуазная революция, рабочее движение и секуляризационные процессы не оторвали профессиональную деятельность от моральных обязанностей. Она еще определеннее сделалась единственным легитимным источником доходов и уважения, а моральные требования к профессиональной деятельности еще боле повысились. Если высокие требования пуританской этики относились преимущественно к предпринимателю как главе семьи и работодателю, то перечисленные исторические события привели к тому, что идея равноправия при получении доходов и распределении уважения соразмерно результатам личного труда в условиях равенства шансов вовлекает в сферу профессиональной деятельности всех членов общества и предъявляет им соответствующие требования. Тот, кто ранее находился под опекой главы семьи или хозяина предприятия, оказался ныне вовлеченным в систему экономической и моральной конкуренции за материальный доход и общественный статус, соразмерные результатам личной деятельности.

2.4 Этика, социология и философия экономики в XX — нач. XXI вв.

В XX — нач. XXI вв. резкая и частая смена научных парадигм в различных дисциплинах (в том числе в экономике) объясняется резкими и частыми переменами в окружающей жизни, продиктованных, в свою очередь, научными и социальными революциями. Экономическая, политическая и социальная ситуация в современном мире радикально отличается от той, которая была в эпоху становления классической философии и экономической теории (и причина этих перемен — не в последнюю очередь сами эти учения и их интерпретации).

2.4.1 Основные течения современной экономической мысли Неоклассическая школа — ведущее направление в современной западной, прежде всего, англо-американской экономической науке. Неоклассики занимаются многоаспектным анализом регулируемой рыночной экономики, используя в качестве одного из главных инструментов экономические модели. В первую очередь их интересуют проблемы ценообразования, взаимодействия спроса и предложения на различных рынках. Свое начало подобный подход берет от работ Альфреда Маршалла, которого считают основоположником неоклассической школы.

В настоящее время неоклассическое направление включает экономистов, разрабатывающих различные проблемы и представляющих различные школы. К неоклассикам относят, например, П. Самуэльсона, М. Фелдстайна. Объединяющим моментом служит не столько предмет исследования или концептуальные выводы, сколько общность методологических основ, разработка различных аспектов «чистой» экономической теории, имеющей, как правило, прикладное значение, выход на практику.

Кейнсианство и его современные разновидности. Концепцию, выдвинутую и разработанную в 1930;х гг. Джоном Мейнардом Кейнсом, называют теорией эффективного спроса. Основная идея заключается в том, чтобы посредством стимулирования спроса воздействовать на производство и предложение товаров, снизить безработицу.

В отличие от классиков, считавших, что рыночный механизм способен к саморегулированию и выравниванию диспропорций между спросом и предложением, Кейнс обосновал необходимость государственного вмешательства в экономику. Современное кейнсианство — это не одна, а несколько макроэкономических теорий, в известной мере отличающихся выбором целей и средств макроэкономической политики. Основным инструментом регулирования спроса современные кейнсианцы считают не бюджетную, а денежно-кредитную политику; признается целесообразным использование средств регулирования доходов.

Монетаризм — теория макрорегулирования экономики, в известной мере альтернативная кейнсианству, одно из направлений неолиберализма. Монетаристы ставят во главу угла денежно-кредитные методы стабилизации экономики и обеспечения занятости. Они считают, что деньги являются главным инструментом, определяющим движение и все развитие экономики. Государственное регулирование сводится до минимума, оно должно ограничиваться контролем над денежной сферой.

Изменение денежного предложения призвано прямо соответствовать движению цен и национального продукта. Один из главных проводников монетаристской концепции Милтон Фридмен утверждает, что неосмотрительное вмешательство государства ведет к инфляции, нарушению уровня «естественной» безработицы. Предлагаются монетаристские рецепты долгосрочного регулирования.

Экономика предложения — современная концепция макроэкономического регулирования экономики посредством стимулирования инвестиций и производства, сдерживания инфляции. В качестве инструментов стимулирования предлагаются пересмотр системы налогового обложения, сокращение расходов бюджета на социальные нужды. Представители этой теоретической концепции считают, что политика, направленная на стимулирование предложения, будет способствовать преодолению стагфляции. Рекомендации сторонников теории предложения используются при формировании экономической политики в США, Великобритании, ряде других стран.

Теория рациональных ожиданий — одна из популярных в настоящее время концепций, согласно которой экономическая политика правительства оказывается малоэффективной, поскольку фирмы и домашние хозяйства оперативно реагируют на действия «верхов», сообразуясь с собственной выгодой. Используя имеющуюся информацию, «рациональные» экономические агенты действуют вопреки расчетам правительства.

В отличие от монетаристов теоретики «рациональных ожиданий» считают, что просчеты в экономической политике обусловливаются не ошибками разработчиков и политиков, а непредвиденной реакцией фирм и потребителей на принимаемые решения. Практическое значение данной концепции состоит в том, что она нацеливает на обстоятельное изучение психологии и поведения людей, на достижение более органичной связи между макроуправлением и микроэкономикой.

Институционализм сформировался как специфическое течение политической экономии сначала в США, а затем в западноевропейских странах. В отличие от «ортодоксов» — неоклассиков институционалисты стремятся разработать теорию, объясняющую процессы развития человеческого общества в виде единого целого. Анализ экономических процессов тесно связывают с анализом социальных, правовых, политических, организационных, психологических и других общественных отношений.

Джон Гэлбрейт, Ян Тинберген и другие представители институционализма рассматривают общество не как отлаженную и фиксированную систему, а как постоянно обновляющуюся и развивающуюся. Они стремятся уяснить процесс общественной эволюции и представить некоторые черты грядущего постиндустриального общества.

Неолиберализм — направление в экономической науке и практике управления хозяйственной деятельностью, сторонники которого отстаивают принцип саморегулирования хозяйства, свободного от излишней регламентации. Представители экономического неолиберализма следуют обычно двум традиционным положениям. Во-первых, они исходят из того, что рынок как наиболее эффективная система хозяйства создает наилучшие условия для экономического роста. Во-вторых, они отстаивают приоритетное значение свободы субъектов экономической деятельности. Государство должно обеспечивать условия для конкуренции и осуществлять контроль там, где отсутствуют эти условия. К неолиберализму обычно относят три школы: чикагскую (М. Фридмен), лондонскую (Ф. Хайек) и фрайбургскую (В. Ойкен). Современных неолибералов объединяет общность методологии, а не концептуальные положения. Неолибералы, например Н. Бэрри, А. Лернер, выступают не только против кейнсианства, но и против монетаризма, обвиняя эти школы в увлечении макроэкономическими проблемами в ущерб анализу микроэкономических процессов.

Социал-демократические экономические теории по своему содержанию довольно неоднородны. Они призваны отражать (и в известной мере отражают) интересы трудящихся, наемных работников, средних слоев населения. Собственные системные концепции, как правило, отсутствуют; используются подходы традиционных направлений, прежде всего кейнсианства. Особое внимание уделяется социальным проблемам: обеспечению высокой занятости, сохранению природной среды, более равномерному распределению доходов. Социал-демократы выступают за более активное участие государства в регулировании смешанной экономики, обеспечении общественных потребностей.

Маржинализм (англ. marginal — предельный) — направление в экономической науке, представители которого анализируют экономические процессы с позиций индивидуальных предпочтений участников. На основе индивидуальных оценок выгод и издержек строится система ценностей и обосновывается существо основных категорий (цены, спроса, издержек и т. п.). Начало развитию данного направления положили основатели австрийской школы. Отличительная черта маржинализма — сочетание теоретического анализа с разработками прикладного характера. Маржинализм широко использует математический аппарат, методологию и выводы прикладных разделов науки.

Однако все эти теории занимаются практически исключительно экономическими проблемами, лишь изредка затрагивая смежные дисциплины (например, психологию). Проблемы морали и многие другие философские вопросы в них не рассматриваются.

2.4.2 Критика современного мира и поиск экономических и социальных альтернатив в современной западной философии Вместе с тем в науке XX в., наряду с тенденцией к все более узкой специализации отдельных ее отраслей, наблюдается прямо противоположная тенденция — к междисциплинарному подходу (то есть почти возврат к универсализму прошлого, но в качественно ином виде). Многие школы западной философии объединяют в себе достижения других смежных дисциплин — политологии, социологии, экономики, психологии и т. д. Размышления о состоянии современного общества, на которое оказывают влияние актуальная политическая и экономическая ситуация, становятся одной из центральных тем.

Примером такого критического отношения можно назвать представителей франкфуртской философской школы (Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер, Э. Фромм.). Так, М. Хоркхаймер отслеживает этапы развития капитализма от классического либеризма (основанного на рыночной конкуренции) до монополистического капитализма, разрушающего рыночную экономику и насаждающего тоталитаризм. «Фашизм, — утверждал в 1939 г. Хоркхаймер, — есть истина современного общества». И тут же добавлял: «Кто не желает говорить о капитализме, должен помалкивать и о фашизме». Законы капитализма предполагают фашизм. «Чисто экономический закон» — закон рынка и прибыли — чистый закон власти. «Фашистская идеология на манер старой идеологии гармонии маскирует истинную суть: власть меньшинства, владеющего средствами производства. Стремление к прибыли выливается в то, чем всегда было, — в стремление к социальной власти» См. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. — Т. 4. — СПб, 1994. — С. 565 и далее.. Как и Вебер, Хоркхаймер говорит о рациональности, но придает этому термину совершенно иное истолкование. Рациональность, лежащая в основе индустриальной цивилизации, нездорова в корне. «Если мы хотим говорить о болезни разума, — пишет Хоркхаймер, — то не в смысле болезни, поразившей разум на определенном историческом этапе, а как о чем-то неотделимом от природы цивилизованного разума, так, как мы его до сих пор знаем. Болезнь разума породила жажда человека господствовать над природой». Эта воля покорителя потребовала знаний «законов», установления бюрократической анонимной организации, и во имя триумфа над природой потребовалось и человека сделать инструментом. Прогресс технических возможностей сопровождает процесс дегуманизации, так прогресс угрожает разрушить цель — идею человека Человечности, эмансипации, творческой активности, критической способности грозит «система» индустриального общества, заменившая цели средствами