Социальная модернизация в современной России: Духовный и аксиологический аспекты

Актуальность темы

исследования. Кризис современного российского общества актуализирует проблему социальной модернизации. Однако на основе непосредственного наблюдения процессов, происходящих в современной России, строго научно охарактеризовать ее невозможно. Требуется разработка специальной теории модернизации, долженствующая учесть сложный комплекс исторических, социально-экономических и социокультурных факторов развития России и интегрирующий при этом синхронные и диахронные подходы. Усложняет задачу неизбежный ценностный, и, как правило, идеологизированный подход к анализу социокультурных проблем и оценке социальных ориентиров и перспектив развития современного российского общества. Борьба за историческую память личностей, социальных групп, наций и этносов становится неотъемлемой частью модернизационных процессов в современной России.

В российском историческом процессе, как и всяком другом, оказываются жестко переплетенными различные противоборствующие силы и тенденции. В нем нельзя не заметить периода как динамического развитая, так и движения вспять. Для их описания в социальных науках давно используются категории «модернизации» и «архаизации». Опираясь на них, развитие любой страны и мира в целом можно представить как сложное взаимодействие указанных процессов. Перед современной Россией тоже стоит эта альтернатива. Осознаваемая отечественным обществоведением, в массовом сознании и даже внутриполитических элит она не находит пока еще, на наш взгляд, достаточно адекватного отражения. В значительной мере это можно объяснить тем, что в России по-прежнему господствует этакратизм — доминирование государства во всех сферах общественной жизни и наиболее типичный вариант модернизации обществ неевропейской культуры1. Его можно отнести к важнейшим социальным и социокультурным фактором российского прошлого и настоящего.

Опыт социальных преобразований в России на протяжении всего XX века убеждает нас в том, что изменение российской социокультурной модели не может быть осуществлено политическим путем и для этого потребуется не одна смена поколений. Возможна ли «управляемая модернизация» не в форме «революций сверху»? Можно ли преодолеть «рецидивирующий характер» российских модернизаций? Что является мобилизационным рычагом социальной модернизации в России и что ее объективно ограничивает? Ответы на эти вопросы во многом остаются дискуссионными. Выбор между различными вариантами модернизации и архаизации во многом будет зависеть от того, какая особенность данной модели будет признана определяющей и как она будет оцениваться и в общественном сознании, и при принятии решений о модернизации.

Большинство российских и западных ученых сходятся в том, что антиличностная направленность — одна из самых значимых черт российской социокультурной модели, она уже не раз выступала препятствием для каких-либо изменений и перемен. Лишь один пример на этот счет. На основе анализа всего объема русского крестьянского фольклора (отношение коллективному началу и общинному землепользованию, «своему» и «чужому», деревенскому самоуправлению и фермерству и т. п.). М. Выцлан показал, что русский крестьянин был и остается законченным индивидуалистом и собственником.

1 См.: Переплекин Л. С. К вопросу о модернизации России // Мир России. 1993, № 1. Т.2. С. 154−159.

Но едва эти качества получают политическое выражение (в ходе столыпинской реформы), возникает сопротивление1. Восприятие любых изменений как коллективного самоубийства неплохо иллюстрирует главную доминанту русской ментальности, как в прошлом, так и в настоящем2. Эти и другие национальные особенности не позволяют рассчитывать на действенность в России западных моделей социальной модернизации.

Если тип российской государственности самым непосредственным образом связан с антиличностной доминантой российской социокультурной модели, значит, требуется систематизация и анализ специфических социокультурных факторов развития России на фоне существующих в мировой науке концепций модернизации.

Степень научно разработанности проблемы. Теория модернизации, описывающая трансформации традиционных структур, отношений и ценностей в модернизированные, «современные», на протяжении XX в. сложилась в развитое направление общественных наук, которое включает множество аспектов методологического, теоретического и прикладного значения. Теорию модернизации разрабатывали многие крупнейшие ученые — М. Вебер, Э. Дюркгейм, Р. Инглегарт, К. Маркс, Р. Парк, Ф. Теннис, Г. Беккер, М. Леви, Т. Парсонс, У. Ростоу, Д. Грегор, Ш. Айзенштадт, Г. Алмонд и многие другие. В выдвинутых ими концепциях накоплен значительный теоретический опыт анализа процессов перехода от традиционного к индустриальному обществу. Зафиксированы общие закономерности и особенности, связанные со специ.

1 «Ну как, согласны? — Все согласны! — дружно ответил сход. — На хутора, так на хутора, на осину, так на осину, только чтобы всем, значит, вместе». Выцлан М. Когда струны зазвучат в унисон? // Родина. 1994. № 10. С. 73.

2 См.: Староверов В. И. Современное российское крестьянство и фермерство // Крестьянское хозяйство: история и современность. Вологда, 1992. 4.1. С.169−175. фикой общества и страны, переживающей модернизацию. Большинство исследователей считают, что в Новое время западные страны пережили органичную первичную модернизацию и потому проблематика теории модернизации смыкается с проблематикой генезиса капитализма, зарождения и становления буржуазного общества. Вторичная, ускоренная или опоздавшая модернизация связана с анализом обществ «второго» и «третьего» эшелонов, которые вступили на путь модернизации значительно позже Англии и других европейских стран.

К сожалению, отечественная наука длительное время оставалась в путах идеологии и до недавних пор при изучении советского общества и России не обращалась к концепциям модернизации. Она видела в них лишь объект критики и средство для изучения развивающихся стран, причем, инструмент негодный в силу его порочной идеологической основы. Более того, само понятие «модернизация» по отношению к исследованию культурных и социальных процессов нашего общества сначала находилось под запретом, а затем не разрабатывалось в силу сложности и запутанности теоретико-методологических подходов к проблеме. Подобный изоляционизм не давал возможности выявить глубинные мировоззренческие основания современных теорий модернизации, их проблематику и использовать их для анализа социальных процессов в России на протяжении всего XX века.

Можно утверждать, что легкость современного исследовательского багажа и опыта в данной сфере, снижение уровня рефлексии и путь тупиковой модернизации, которым шло общество — звенья одной цепи.

В последние годы ситуация стала меняться. Появились первые труды, проведены первые дискуссии по проблемам модернизации. Здесь следует указать на работы А. С. Ахиезера, Ю. А. Васильчука, М. И. Гефтера, Г. Д. Гачева, Г. С. Гринберга, Н. И. Дряхлова, АЛ Игнатьева, К. М. Кантора, И. М. Клямкина,.

Ю.Н.Козырева, Н. А. Косолалова, И. И. Кравченко, В. А. Красилыцикова,.

B.Н.Криворотова, Н. И. Лапина, Ю. П. Лисовского, Л. П. Лисюткиной, У. Матец,.

C.А.Никольского, Л. С. Окуневой, А. Оникиенко, Л. С. Перепелкина, М. К. Петрова, А. С. Панарина, Е. Рашковского, А. В. Рябова, А. А. Сосновского, А. Н. Шахова, Ю. Шерковина и других авторов. К сожалению, в данных исследованиях, за незначительным исключением, делается акцент преимущественно на социально-экономические проблемы и факторы модернизации. Методологические и социокультурные аспекты пока исследованы в весьма ограниченных рамках1. Этим объясняется выбор темы нашего исследования.

Цели и задачи диссертационного исследования. Главная цель — выявить и обосновать обусловленность социальной модернизации социокультурными процессами, уделив при этом особое внимание динамическим аспектам российской духовности и изменению ценностных ориентаций.

В соответствии с этой целью должны быть решены следующие кон.

1 Можно отметить эвристичные теоретические конструкты «консервативной модернизации» А. Вишневского, «тоталитарной модернизации» Е. Рашковской, «агентов модернизации» Н. Гукасовой, «самобытной модернизации» Н. Зарубиной, «мировых модернизаций» В. Красилыцикова, «модернизации базовых ценностей» Н. Лапина, «рецидивирующей модернизации» Н. Наумовой, «модернизационньк циклов» В. Пантина, «кризисов модернизации» Л. Полякова, «парадоксов модернизации» Г. Померанца, «цены модернизации» В. Согрина, «моделей модернизационого развития» В. Цапара, «модернизации в обществе риска» СХЯницкого и другие.

В последние годы вышли монографии по проблеме, в которых раскрываются новые важные аспекты модернизационного процесса в России: Пантин В. И. «Циклы и волны модернизации». М., 1998; «Модернизация и национальная культура». М., 1995; Козловский В. В., Уткин А. И., Федотова В. Г. «Модернизация: от равенства к свободе». СПб, 1995; Красильщиков В. А. и др. «Модернизация: зарубежный опыт и Россия». М., 1994. кретные задачи:

• рассмотреть теоретико-методологические принципы и определить концептуальные основы исследования социокультурных аспектов российской модернизацииописать мировоззренческие и методологические константы универсалистских и самобытнических теорий модернизации;

• вычленить духовный аспект модернизационных процессов и проанализировать динамику социальных ценностей в современной России;

• использовать модельный конструкт «культурошока» для описания социокультурных процессов в современной Россииприменить основные постулаты современной конфликтологии для анализа модернизационных процессов в стабильных и динамичных социальных условиях;

• проанализировать основные аспекты изменения правовой и политической культуры в современном российском обществе;

• выявить роль таких духовных институтов, как идеология и религия, в модернизации современного российского общества;

• показать связь российской социальной модернизации с идеократи-ей, как типом общества и политической власти.

Объектом исследования в данной работе является процесс социальной модернизации современного российского общества как система существенных структурных, институциональных и духовно-ментальных изменений, проявляющихся в групповом поведении и установках сознания крупных (массовых) общественных групп.

Предметом исследования являются социальные ценности, проявляющиеся как ценностные установки, оценки, предпочтения, ориентации массовых и элитных групп современного российского общества.

Эмпирическую базу работы составили репрезентативные прикладные социологические исследования лонгитюдного и разового характера, выполненные квалифицированными группами российских социологов (ФОМ, ВЦИОМ, ИСА, РНИС и НП) в процессе массовых опросов населения всей России, различных регионов и отдельных социальных группа также специальные исследования, выполненные автором диссертации в рамках комплексных исследовательских программ изучения населения Краснодарского края (1994;1995 гг.), районных и городских поселенческих социумов (Кошехабль-ский район Краснодарского края, 1994 г., г. Гуково Ростовской области, 1994 г., г. Таганрог Ростовской области, 1998 г.) и др.

Новизна постановки проблемы и ее концептуализации в рамках комплексного социологического и социально-философского анализа духовной и ценностной составляющей социальной модернизации современного российского общества, и связанное с этим приращение научного знания состоят в следующем: всесторонне обоснована обусловленность содержания и характера социальной модернизации социокультурными и духовно-аксиологическими процессами, происходящими в социально-коммуникативной (общение), ментальной (общественное мнение) и культурно-транслятавной (духовные ценности) жизни российского обществавыделены и критически оценены по своему эвристическому потенциалу основные теоретико-методологические принципы исследования социокультурных и мировоззренческих оснований социальной модернизациидоказана ограниченность констант как универсалистских, так и самобьгшических теорий модернизации современного российского обществадано самостоятельное, содержательно структурированное описание духовных аспектов модернизационных процессовглубоко проанализирована подтверждающая динамика системы социальных ценностей и ценностных структур сознания россиянвпервые в исследовании проблемы российской модернизации для описания характера социокультурных и духовных процессов инструментально использован модельный конструкт «культурошока», а также последовательно реализована методология конфликтологических подходов для анализа модер-низационных процессов в стабильных и переходных обществахвыявлена и системно описана динамика трансформации правовой и политической культуры в российском обществе как фактор «нормативизации» сознания и доведения индивидов и общественных групп, легитимизации обновляющихся форм социального устройствапроанализирована современная роль основных духовных институтов, формирующих ценностные установки и обеспечивающих социальную идентичность членов общества — религии и идеологии, выявлены противоречия и тенденции их воздействия на динамику социальной модернизации в Россиивыявлена связь российской социальной модернизации с идеократией, как типом организации политической власти, показана ее органическая свойственность России и одновременно историческая ограниченность, продуцирующая консервативные и архаические идеологии и формы политической культуры.

Положения, выносимые на защиту:

1. При анализе модернизационных процессов следует учитывать, прежде всего, предельно широкий смысл «модернити», восходящий к европейскому Возрождению, включая такие процессы и факторы, как разрыв с непосредственным прошлым и обращение к духовной культуре античности и первичного христианстваборьба светского и религиозного мировоззрений, усиление интереса к дискуссиям на религиозно-мировоззренческие темыпровозглашение свободы основной ценностью и противоборство любым формам социальной и политической регламентацииотбрасывание идеи о надындивидуапьном содержании истины, переход от монизма к плюрализму, как критерию истинытрактовка знания, как средства господства человека над природой и обществом и реанимация различных форм эзотерического и мистического знанияутверждение ангитеоцентризма, антидогматизма, рационализма, скептицизма, эмпиризма и мистицизма в качестве статуса принципов разработки философии природы, общества и человека. Это обусловило мировоззренческий сдвиг, предпосылку и факторы развития современного общества.

2. Процессы модернизации сыграли свою роль в превращении теорий социального развития и возникающих на их основе теорий модернизации в форму идеологий. При этом выбор и иерархизация альтернатив детерминиз-ма-индетерминизма, фатализма-волюнтаризма, традиционализма-модернизма, самобытничества-универсализма при анализе процессов развития разных стран и регионов мира обоснован конкурирующими философско-мировоззренческими установками в равной степени, что делает невозможным установление степени необходимости и произвола при осуществлении данных процедур и принятии решений о модернизации. Кроме того, все теории модернизации включают постулаты нормативизма, рационализма, телеологизма и прагматизма, которые не позволяют отразить реальную сложность социаль-но-модернизационных процессов.

3. Главный недостаток универсалистских теорий модернизации заключается в использовании линейной концепции прогресса и в пренебрежении социокультурными факторами, что проявляется в постулатах европоцентризма, сциентизма, теории насилия и бесконечности квантификатора при определении модернизации. Универсалистские теории включают в свой состав ряд процедур (смешивание факторов и оценок при анализе социальных процессов, противопоставление традиций и современности, разделение модернизацион-ных процессов на «органические» и «неорганические», акцентирование значимости монизма). Линейно-прогрессистские (универсалистские) и самобытяи-ческие (локалистские) теории модернизации стирают грань между идеологиями, теориями социального развития и практической политикой, но ни одна из них не в состоянии обосновать выбор из совокупности возникающих альтернатив.

4. Несмотря на то, что теории отсталости и догоняющего развития отстаивают самобытность стран и регионов, они по сути отражают логику универсалистских политических идеологий. Поэтому данные теории могут быть квалифицированы как разновидности социального прожектерства, социальной инженерии и властно-идеологических утопий, нередко связанных с национально-этническим или индустриальным универсализмом. Очевидно, ни универсалистские, ни локалистские концепции не в состоянии освободиться от социальной и политической ангажированности, поэтому социокультурные факторы в них либо превращаются в абстрактные идеологемы, либо рассматриваются как несущественные и второстепенные.

5. В современной России происходит противоборство универсалистских и самобытнических теорий модернизации. Оно идет л, а фоне продолжающейся эрозии системы социальных мотиваций основной части населения, не снижающейся конфронтационности общества, ностальгии некоторой его части по тоталитарному «порядку». Конкретно-исторический смысл проблемы модернизации в современной России обнаруживается в контексте трех задач: стабилизации, либерализации и приватизации, — что позволяет использовать понятие «культурошока» для обозначения типа социально-духовных следствий стремительного и глубокого процесса изменений экономических, социальных, политических и мировоззренческих структур и отношений, резкого устаревания утвердившихся ранее ценностей, концепций, норм поведения и направлений мысли.

6. В России после 1985 г. произошла не реформа, а модернизация элит. Концепция «открытого общества», претендующая на роль временно-официальной идеологии, есть вариант универсалистских теорий и не описывает социокультурную реальность изменений, происходящих в России. Каждое общество является одновременно «открытым» и «закрытым», причем культура в той или иной степени противостоит всей системе социальных отношений, институтов и ценностей любого общества, и влияет на модерниза-ционные процессы.

7. Целесообразно различать модернизацию в стабильных и динамичных социальных системах. К стабильным относятся общества, изменения в которых не затрагивают их основополагающих институтов и ценностейк динамичным — общества, в которых происходит постоянная модернизация, включая основные институты и ценности. Для описания модернизационных конфликтов необходимо использовать принципы конфликтности, изменчивости, детерминации изменений конфликтом и детерминации конфликта изменениями, — они позволяют доказать, что смена властно-управленческих структур и субъектов не является существенной характеристикой структурных изменений в процессе модернизации.

8. В той мере, как социальные конфликты обусловливают модернизацию, способ их разрешения влияет на модернизационные процессы. На этом основании проблема модернизации должна быть поставлена в связь с политической ответственностью субъектов и структур, вырабатывающих модерниза-ционную политику. В противном случае модернизационная политика превращается в объект партийной и парламентской борьбы, в которой каждая из противоборствующих сторон используется властные институты для навязывания своей воли другим силам и манипуляции населением.

9. Политические элиты России осуществляли такую модернизацию, которая была и остается формой социальной трансляции архаичных политических структур в новую эпоху, наиболее важной из которых является технология власти, включающая: способы восстановления монополии властивластное, а не социальное понимание демократииподчинение власти системы законодательстваиррациональность и бессознательностьпервичность корпоративных структур в отношении экономических, политических и идеологических процессовнетождественность политического и культурно-освоенного пространстватрансцендентно-телеологическое и операционально-техническое понимание власти как инструмента социальных изменений.

10. При анализе модернизационных процессов следует учитывать конфликт между парадигмами рациональности и локальными культурными ценностями. Это один из источников становления идеократии, как типа общества и структуры лидерства. Идеократия обладает сходством с традиционным и современным обществом, в частности, в соединении структур религиозного и идеологического мышлениябюрократизации и технократизации обществасовпадении властных и рационалистических программ социального развитиянеустойчивости, подверженности социальным и политическим кризисам и т. п. В результате действия данных факторов модернизация становится источником конфликтов, репродуцирующим консервативные и архаические идеологии и формы культуры. Данная характеристика связывает Россию и развивающиеся страны в типоТвцрсаюж-цегопологической основой исследования являются фундаментальные социологические принципы теорий переходного общества, социальной модернизации, социальной стратификации и мобильности, элит, демократизации, трудовой этики, социальной адаптации, современного идео-логоведения, критерии «отнесения к ценностям», «субъективации», «гуманизации», «господства нормативного порядка», «регулятивно-целевой значимоста идеала» .

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы: в дальнейших исследованиях проблем модернизациипри принятии политических и управленческих решенийв ходе модернизации системы образования Россиив процессе преподавания обществоведческих дисциплин — философии, социологии, политологии, культурологии, теории социального развития и управления и др.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на четырех всероссийских и семи региональных научных конференциях, в т. ч. Всероссийской научно-практической конференции «Региональная политика России в современных условиях» (Краснодар, ноябрь 1995 г.), Всероссийской научной конференции: «Имущественная дифференциация: социально-правовые последствия» (Ростов-на-Дону, июнь 1996 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Труд и проблема отчуждения в современной России» (Шахты, ноябрь 1997 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Социально-экономическая стабилизация: формирование и регулирование» (Ростов-на-Дону, июнь 1998 г.). Основные положения и практические выводы диссертационного исследования были использованы: 1) при проведении прикладных социологических исследований комплексного характера, выделяющих духовную, политико-аксиологическую и идеологическую компоненту общественных предпочтений в южнороссийском регионе- 2) в разработке рекомендаций органам муниципального и хозяйственного управления по регулированию кризисных социальных процессов и этнополитических конфликтов- 3) для чтения общих и специальных учебных курсов по социологии и культурологии в вузе.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, двенадцати параграфов, включающих 31 таблицу, заключения и списка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Как и сто лет назад, в России опять становится актуальной проблема модернизации. Она включает в свой состав развитие науки, переход к рыночной экономике и эгалитарным политическим структурам. Первоочередная задача реформ — изменение статуса научного сообщества и форм его участия в мировом производстве знания. Россия, как и все бывшие социалистические страны, в прошлом находилась на периферии западного мира. Во многом она остается там и сегодня. Былая межнациональная зависимость оставила следы в языке, социальных и властно-управленческих структурах, этнических и конфессиональных конфликтах, формах идеологии. Воспроизводство универсалистских и самобытнических схем модернизации на уровне теории и практики в современной России может считаться доказательством этой зависимости.

Дискуссия между сторонниками и противниками универсалистских и самобытнических моделей модернизации продолжается во всем мире и в России. Сам факт дискуссии способствует постановке вопроса: возможна ли такая теория модернизации, которая адекватно отражала и решала хотя бы тот круг проблем, который рассмотрен в нашем исследовании и оставалась при этом свободной от идеологически-утопических форм сознания? Речь идет о создании теории, которая (в соответствии с принципом методологического анархизма, разработанным в современной методологии науки) базировалась бы на взаимоисключающих мировоззренческих и социокультурных основаниях и предполагала их постоянный пересмотр при принятии решений о модернизации на локальном, региональном, национальном или глобальном уровнях. Постановка такой задачи вводит в сферу мировоззренческого и политического противоборства, отягощенного геополитической ситуацией России.

На основе проведенного анализа обобщенно можно сказать, что перед Россией совершенно определенно ставится альтернатива: либо демократическая и рыночная модернизация, либо авторитарная модернизация, предполагающая рынок без демократии. Первый тип модернизации связан с политической и социальной демократией, федерализмом, интернационализмом, сближением с Западом и использованием универсалистских моделей модернизации. Второй тип предполагает авторитарный режим, социальный патернализм, унитарное государство, национализм, противостояние Западу и акцент на самобытнические установки модернизации.

С точки зрения классической теории модернизации, успех реформ в России возможен лишь при усвоении социокультурной сферой жизни общества либеральных идей, норм, ценностей, культурных стандартов и образцов жизни западной цивилизации. Однако на сегодняшний день ни одному незападному обществу не удалось провести успешную модернизацию, за исключением Японии, где, как показал анализ С. Айзенштадта, она носила уникальный и парадоксальный характер, протекала неклассическим путем и завершилась победой совсем не либеральных ценностей. Исходя из опыта японской модернизации, начавшегося критического пересмотра классической теории модернизации, принадлежности России к пограничному типу цивилизации, в работе обосновано, что цели, поставленные социальным макропроектом либеральной модернизации (вытекающие из классической теории), являются труднодостижимыми по причине высокой социальной цены либо недостижимыми в принципе по социокультурным и духовно-ценностным причинам.

Проведение либеральной модернизации в современной России нарушило основные функции социокультурной сферы жизни общества. Одним из факторов изменения системы ценностей постосветского общества можно считать повышение значимости материальных и индивидуалистических установокдругим важным фактором изменения прежней моноценностной системы стала утрата интеллигенцией монополии на утверждение ценностей. Субъектами порождения ценностей в современной России уже выступают предпринимательское сообщество, церковь, политические движения и т. д. Таким образом, процесс изменения системы ценностей постсоветского общества происходит под влиянием трех основных факторов: 1) «ценностного реванша" — 2) появлением множества субъектов, конкурирующих на ценностном поле и 3) агрессивного влияния западных ценностей, осуществляемое извне и внутри социальной системы.

В процессе исследования был выявлен ряд специфических черт мо-дернизационных изменений в духовной сфере современного российского общества: так, исследователи отмечают нелиберальный тип индивидуализма, получившего развитие в ходе модернизации российского общества (к старому советскому адаптационному индивидуализму, распространенному и сегодня, добавляется индивидуализм нормативный) — среди основных тенденций развития российского общества выделяется постепенная замена индивидуалистической ориентации россиян на конформистскую («жить как все»).

Низкий уровень толерантности в обществе определяет преобладание авторитарных тенденций. Кроме того, обоснована невозможность прямого перехода от тоталитаристского сознания к сознанию демократическому. Доля сторонников «сильной личности», которая сумеет навести порядок в обществе, остается достаточно высокой (примерно 2/3) и включает большинство во всех социальных группах.

Углубленный анализ пар оппозиционных ценностей подтверждает вывод большинства исследователей о сложном, неклассическом характере модернизации ценностной системы современного российского общества. В то же время можно отметить актуализацию в сознании россиян таких «мо-дернизационных» ценностей, как свобода (прежде всего в ее национальном варианте), индивидуализм (нелиберального типа), открытость к миру, частная собственность.

Процесс модернизации ценностной системы сопровождается некоторым смягчением крайних позиций — традиционализма и либерализма. Российское общество путем бесконечных проб и ошибок пытается осуществить синтез традиционных российских и западных ценностей. В то же время нельзя не отметить, что модернизация общества сопровождается стремительной деинституционализацией и нарушением ценностно-порождающей функции социума, что способствует моральной деградации и дезинтеграции общества. На первый план начинают выходить проблемы стабилизации, а не развития социальной системы.

Плюрализация общественно-политической и духовной жизни России объясняет формирование двух (по мнению ряда авторов, и трех) ценностных систем: традиционалистской и модернизационной. При этом первая система претерпевает определенные изменения, в частности, теряет патерналистскую составляющую, а вторая направляется по траектории, достаточно далекой от либерализма.

В процессе иследования был выявлен эвристический потенциал концепта «культурошок», который описывает специфические модернизацион-ные состояния, происходящие с различными институтами, организациями, предприятиями и социальными группами в обществе. Следовательно, он может проявляться как политический и организационно-управленческий шок. Если политические институты функционируют на основании устарелых принципов и социокультурных стереотипов, то данные институты расшатываются и агонизируют. Коллизия культур проявляется деструктивно в политической, экономической, социально-психологической и социокультурной сферах нашего бытия.

Модернизационная политика производит новые смыслы в коммуникации и понимании, учитывает комплексы существующих в данной культуре архетипов, создает культурные гештальты и «перцептивные конфигурации». За счет этого она формирует пространства для возможных и допустимых в рамках данного культурного архетипа решений и поступков. Активизируя работу представления (идеирования, фантазии, проектирования) и создавая новые методы объективизации представлений, модернизационная политика превращается в борьбу за распространение и внушение определенных представлений, одновременно она становится борьбой за возможность сохранения и трансформирования условий человеческой мысле-деятельности.

Сегодня в России происходит противоборство универсалистских теорий модернизации и теорий отсталости и догоняющего развития. Это дает основание применить основные результаты конфликтологии для анализа модернизационных процессов. Однако все указанные концепции и сценарии делают акцент на экономические, вещные, отчужденные факторы модернизации и слабо учитывают факторы социокультурные. В частности, теория архетипа практически не использовалась при описании социальных процессов в России. С учетом разделения всех обществ на традиционные и современные, «закрытые» и «открытые», а также существования традиционных и современных сегментов в любых обществах, в диссертации обосновано, что целесообразно строить типологию модернизационных процессов по отношению к стабильным и динамичным обществам.

Социальная модернизация российского общества сопровождается крайне противоречивыми процессами в сфере правовой культуры, элементы которой изменяются не только неравномерно, но и имеют разнонаправленную динамику. Как показывают социологические исследования, модернистские тенденции в области правовой культуры характерны для незначительной части общества, прежде всего тех социальных групп, которые сумели лучше других приспособиться к новым социально-экономическим условиям. Среди их представителей преобладают люди молодого возраста, лица с высшим образованием, занятые в частном секторе экономики. Именно от этого социального меньшинства и его активности во многом будет зависеть результат нынешней российской модернизации.

В целом же можно отметить незначительные изменения в базовых элементах российской политической культуры, прежде всего в росте доли тех, кто намерен реформировать модель взаимоотношений государства и общества, в переходе к «управляемой демократии», в смягчении остроты идеологических и политических расхождений, в накапливании гражданами определенного опыта отстаивания своих прав институциональными способами.

В проведенном исследовании обосновано, что вслед за признанием роли идеологии в модернизации общества необходимо предложить ему новую идеологию. Последнюю все чаще стали называть «интегративной», подчеркивая то, что она должна синтезировать в себе весь накопленный Россией и остальным человечеством опыт, а также отвечать чаяниям и интересам большинства россиян, прежде всего их ориентации на достижение личного благополучия. Кроме того, идеология модернизации должна содержать элементы, способные амортизировать антимодернизаторские и итенции ряда социальных слоев современного российского общества, прежде всего сторонников коммунизма ортодоксального толка, национал-патриотического реванша, а также ультралибералов. Радикальные планы последних неизбежно провоцируют оживление политических сил, стремящихся вернуть Россию в прошлое (дореволюционное или советское). Таким образом, идеология российской модернизации должна учесть социальные ориентации и ценности различных общественных групп, являющихся субъектами модернизации, с одной стороны, и максимально снизить влияние тех социальных слоев, которые не в состоянии стать субъектами модернизации, с другой стороны.

Большинство обществоведов единодушно в том, что до последнего времени отсутствовали предпосылки для создания общенациональной идеологии и национальной идеи. Это связано с тем, что в современном российском обществе существует конфликт ценностей и жизненных устремлений различных социальных групп (ценностный конфликт поколений, конфликт Элитных и неэлитных групп общества и т. д.). В связи с этим формирование национальной идеи предлагается осуществлять в рамках демократических процедур согласования различных интересов.

В связи с этим логичнее полагать, что изменения общественного сознания будут происходить безопасным и более надежным образом вследствие ценностных, политико-идеологических изменений и перемен в религиозной доктрине. Нормальное общество должно развиваться на собственной основе, творчески адаптируя инородные ценности и институты. Иными словами, модернизация современного российского общества возможна как саморазвитие, а не как управляемое извне развитие, что подразумевал социальный макропроект либеральной модернизации страны.