Атрибуты существительного в языке ранненововерхненемецких городских хроник XV — XVI веков

В исследованиях, посвященных проблемам становления немецкого литературного языка, особое значение имеет рассмотрение тенденций и альтернатив его развития в аспекте внешней и внутренней истории. М. М. Гухман справедливо отмечала, что в роли качественных характеристик немецкого литературного языка выступают, прежде всего, изменения в лексической системе и синтаксисе литературного языка, т.к. именно они наиболее непосредственно отражают его обработанность и социо-функциональные параметры [96, S.25], Поэтому, особый интерес приобретает изучение тех синтаксических феноменов, истоки которых восходят к начальному этапу становления литературного языка (XV — начало XVII вв.) и значимость которых сохранилась — или даже возросла — в современном немецком литературном стандарте.

К числу таких явлений относится т.н. «именной стиль» (Nominalstil), широко распространенный во многих жанрах современного немецкого литературного языка [5, С.40]. Данное понятие характеризует высокую насыщенность предложения существительными и членами группы существительного (обозначаемой также как именная группа), что характерно прежде всего для языка официальной сферы, науки и техники, отчастипрессы и публицистики [134, S.113]. Расширение употребления и связанное с этим увеличение объема и сложности именной группы обусловлено ее значительным потенциалом в отношении возможности компактного выражения информации [87, S.232J. Группу существительного можно рассматривать как «рамку» для диахронических наблюдений таких синтаксических процессов, как развитие распространенных адъективных и причастных определений, изменение топологии предложных и генитивпых определений.

Истоки развития субстантивного стиля относятся к начальному этапу становления немецкого литературного языка (XV-XVII вв.), когда происходила перестройка и расширение группы существительного, где важнейшими моментами исследователи считают перераспределение согласующихся и несогласующихся компонентов группы, образование сложных слов и увеличение числа определений [4, С. 118 и сл.]. Уже в XVI в. в этом отношении существовала определенная стилевая дифференциация, поскольку в разных жанрах эти процессы протекали с неодинаковой интенсивностью.

На современном материале именной группе и отдельным типам атрибутов посвящены работы представителей традиционной грамматики (Н.И. Филичева [51], Г. Эггерс [79]), грамматики зависимостей (Г. Зайлер [158], Г. Лаутербах [118], Й. Шойблин [141]), валентностной грамматики (В. Бондцио [71], К. Зоммерфельдт [159- 160], В. Тойберт [167], Г. Хельбиг [101], И. Шмидт [148] и др.). Многие из этих исследований сосредоточены на описании отдельных типов атрибутов на уровне морфологии, а семантические характеристики ядра группы или атрибутов (за исключением прилагательных и генитива) затрагиваются лишь спорадически.

Из диахронических исследований следует прежде всего назвать основополагающие труды отечественных германистов В. Г. Адмони [3- 4−7], ММ. Гухман [22- 23] и Н. Н. Семенюк [43]. Становлению сложных слов и их отграничению от атрибутивной группы в рнвп. эпоху посвящены изыскания В. М. Павлова [128]. В работе С. М. Козман [34] рассматривается атрибутивный родительный и его синонимы в ранненововерхненемецком1 и современном немецком литературном языке, а в диссертации Э. Л. Шубиной [54] исследуются квантитативные сочетания в немецком языке XVIIXX вв. Из зарубежных диахронических исследований, посвященных группе существительного, необходимо отметить работы представителей традиционной грамматики (Г. Шиб [142], Г. ван дер Эльст [81], М.-Е. Фритце [89], А.-М. Хайдер [104]), структурной грамматики (М. Рессинг-Хагер [136]) и валентностной грамматики (Б.Баруфке [61], Н. Р. Вольф [175] и В. Вегштайн [170]). Именной группе отведен специальный раздел в.

1 Далее рнвн.

Историческом синтаксисе" Р. П. Эберта [78], однако хроники в нем представлены недостаточно ввиду малой их исследованности.

Монографические исследования по синтаксису именного словосочетания в рнвн. языке немногочисленны, а в изучении развития именной группы и становления именного стиля в центральных жанрах рнвн. языка имеются значительные лакуны, на что указывают многие германисты (В.Г. Адмони, Р. П. Эберт, М. Е. Фритце и др.).

Это определяет актуальность исследования именной группы в городских хрониках XV—XVI вв., которые признаются исследователями одним из важнейших жанров немецкой письменности этих столетий [113, S. 116]. Выбор временного периода обусловлен также тем, что XV и XVI века маркируют два разных этапа в развитии рнвн. языка, а именно начальный и конечный [3, С. 107, 149], и сопоставление их поможет выявить своеобразие каждого этапа.

Объектом данного исследования являются атрибуты (определения) существительного в рнвн. городских хрониках. Под атрибутами именной группы понимаются члены, грамматически зависимые от существительногоядра группы и имеющие различное морфолого-синтаксическое оформление (прилагательное, существительное в родительном падеже или с предлогом, притяжательное местоимение, инфинитив, приложение, определительное придаточное) [82, S.115−127]. Члены группы существительного объединены смысловой связью, которая выражается морфологическими (согласование и управление), синтаксическими (порядок слов, выступающий в форме примыкания и рамочной конструкции) и ритмико-иптонационными средствами [2, С.258].

Предметом исследования являются морфолого-синтаксические, семантические и жанрово-стилистические характеристики атрибутов существительного в текстах рнвн. городских хроник XV—XVI вв. Мы исходим из гипотезы, что для городских хроник ввиду их близости к официально-деловой сфере и информативности характерна развитая и обширная субстантивная группа как основной элемент «именного» стиля.

Особую важность для нашей работы приобретают положения исторической стилистики, поскольку именно в стилистике объединяются внутренние и внешние по отношению к языку причины, обусловливающие языковые факты [33, С. 15]. Стилистические процессы соотносятся со структурными и функциональными сдвигами в системе языка: так, вытеснение некоторых синтаксических конструкций, стимулируемое изменениями в системе языка, обычно ведет к появлению у них стилистических и иных коннотаций [44, С.74].

При диахронических изысканиях, когда письменный текст оказывается единственной данностью для исследователя, понятие функционального стиля ввиду своей обобщенности едва ли может выступать в качестве исходного. Реалистичнее опираться на стилистические параметры жанров и типов текстов, т. е. их нормативно-стилистические и экспрессивно-стилистические языковые характеристики. Под жанром понимаются «более или менее стандартизованные и имеющие общую целевую направленность разновидности письменной коммуникации» [43, С.41]. С понятием жанра соотносится понятие «тип текста», которое охватывает типизированные тексты прагматической направленности, используемые в различных коммуникативных сферах (деловой, бытовой, отчасти научной) [112, S.1355]. Понятие «тип текста» оказывается особенно продуктивным для рнвн. эпохи, для которой характерна неотчетливость, «размытость» жанровых параметров и сближение прагматических и художественных текстов [113, S.1 Об]. 2.

Данная работа опирается на результаты исследований в проекте «Wissensorganisierende und wissensvermittelnde Literatur im Mittclalter» (шифр DFG / SFB 226), проводившемся в 1980;е — 90-е гг. в университете г.

2 Усилившееся внимание к жанрам / типам текстов, рассматриваемым как феномены языкового употребления, нашло отражение и в рубрикации фундаментальной энциклопедии Sprachgescln’chte (первое, двухтомное, издание 1984;1985 гг. и трехтомное переиздание 1998;2001 гг.).

Вюрцбурга (ФРГ). Целью проекта было издание и исследование центральных типов (поздне)средневековой прозаической литературы, транслирующей знания (Wissensliteratur, далее — познавательная литература). Основное внимание уделялось вопросам рецепции и традирования, авторам и заказчикам, содержанию и языковой организации текстов познавательной литературы [176, S. 19−20]. Под познавательной литературой понимаются литературные произведения любого жанра, передающие знания, — независимо от наличия у них эстетической функции — поэтому авторы не проводили четкой границы между художественной литературой и прагматическими жанрами [176, S.10], Выполненные в рамках этого проекта работы В. Вегштайна [170] и Н. Р. Вольфа [175], посвященные валентности существительного в рнвн. языке, использованы нами для формирования теоретической базы и методологии исследования. Данные о путях распространения, о рецепции и традировапии историографических текстов, представленные в работах Г. Бруннера [76] и Г. Шнайдера [150], использованы для характеристики городских хроник как типов текста.

В данном исследовании предлагается многоаспектный подход: проводится синтаксический и семантический анализ атрибутов существительного в городских хрониках с последующими обобщениями относительно жанровой и стилистической обусловленности их употребления в данных текстах. На синтаксическом уровне используются положения как нормативной (В.Г. Адмони [2- 6], Duden-Grammatik [186]), так и валептностной (Н.Р. Вольф [173], Я. Корхонен [116], В. Тойберт [167], Г. Хельбиг [46], У. Энгель [82]) грамматики. Мы исходим из положения, что синтаксическая валентность слова, т. е. количество и грамматическая форма его валентпостных «партнеров», определяется семантикой слова и тесно связана с его семантической валентностью, т. е. потенциальной лексико-фразеологической сочетаемостью [173]. Вместе с тем, реализация валентностного потенциала слова зависит и от типа текста, т. е. от условий коммуникации [102, S.154].

Основная цель исследования заключается в выявлении и описании реализации различных морфологических и семантических типов атрибутов в рпвн. городских хрониках. Для выяснения специфики употребления атрибутов в данном жанре проводится сопоставление их частотности с другими значимыми жанрами рнвн. письменности при опоре на данные других исследователей (М.Е. Фритце, А. М. Хайдер, Г. ван дер Эльст). Хотя авторы городских хроник в большинстве своем были сведущи в латыни, мы считаем автохтонную письменно-литературную традицию основополагающей и поэтому не рассматриваем в работе возможное влияние латинского синтаксиса на язык хроникальных текстов, что может быть темой отдельного исследования.

Данная цель определяет постановку следующих задач исследования:

1. Охарактеризовать городские хроники как один из центральных жанров т.н. познавательной литературы рнвн. периода.

2. Проанализировать частотность употребления и морфологическую форму атрибутов группы существительного, определяемых как члены предложения II порядка.

3. Описать семантику атрибутов с позиции валентностной грамматики и определить способы морфологического выражения атрибутов различного типа.

4. Выявить связь между реализацией атрибутов-актантов и синтаксической функцией определяемого существительного и определить синтаксическую функцию слов-партнеров рассматриваемых существительных. Слова-партнеры определяются как члены предложения, делающие избыточной реализацию атрибутов существительных.

5. Сопоставить формальные характеристики атрибутов в городских хрониках с другими важнейшими жанрами немецкого литературного языка XV—XVI вв.

6. Определить жанрово-стилиетичеекую, прагматическую обусловленность реализации различных типов атрибутов и дать общую характеристику именной группе.

Научная новизна работы состоит в том, что, наряду с традиционным описанием различных синтактико-морфологических типов атрибутов, определяется валентностный статус атрибутов в зависимости от семантики ядра группы и дается семантическая характеристика атрибутов-актантов. Проводится сопоставление атрибутов группы существительного по двум временным срезам рнвн. языка — XV и XVI вв. и выявляются как интра-, так и экстралингвистические факторы, влияющие на реализацию различных типов атрибутов существительного в городских хрониках.

Грамматическому и семантическому анализу атрибутов предпослан анализ городских хроник как типа текста. Мы используем критерии многоуровневой классификации, разработанные В. Хайнеманпом и Д. Фивегером [100]. При этом привлекаются работы, посвященные лингвистике текста, в том числе ее историческому аспекту (К. Адамчик [56], К. Бринкер [74], Е. Верлих [172], Е. Гроссе [94], Д. Фивегер [100], Й. Швиталла [156] и др.), а также исследования собственно хроник (Б.Менке [123], Р. Метцлер [125], Ф. Шмале [144- 145], Й. Шмидт [146], Й. Шнайдер [150- 151], К. Шрайпер [155], Р. Шпрандель [162] и др.).

В работе используется ряд методов исследования, основными из которых являются дистрибутивный анализ, метод контекстуально-интерпретационного анализа, методы семантической интерпретации синтаксических форм и корпусной лингвистики, количественно-симптоматический и сопоставительно-диахронический методы. Используя метод дистрибутивного анализа, мы не считаем его исчерпывающим и не ограничиваемся лишь анализом синтаксического окружения. Необходимо было привлекать данные семантики и контекста, а также проводить анализ сфер употребления рпвн. существительных, т.к. она влияет на реализацию атрибутов. Метод семантической интерпретации синтаксических форм, использованный в III главе, позволил отграничить друг от друга атрибуты, имеющие одинаковое морфолого-синтаксической оформление, но различную семантику, и произвести их классификацию. Сопоставительно-диахронический метод применялся для сравнения атрибутов в рнвн. и современном немецком языке.

Для определения синтаксического статуса спорной конструкции, т. е. выяснения, является ли она атрибутом или членом предложения I порядка, мы пользовались как методом анализа дистрибуции существительного, так и методом контекстуально-интерпретационного анализа. Последний метод применялся для случаев с т.н. дистантными атрибутами, то есть атрибутами, отделенными от определяемого существительного другими членами группы существительного или членами предложения и довольно распространенных в рнвн. языке.

Используемые в нашей работе машинные методы поиска примеров позволили преодолеть ограничения, связанные с крайней трудоемкостью работы с объемными текстами. Так, ранее — например, в ставших классическими трудах В. Г. Адмони и др. — из исследуемых текстов извлекались и каталогизировались только фрагменты, сочтенные наиболее репрезентативными. Между тем, количественные характеристики одного и того же явления могут значительно расходиться в различных частях текста в зависимости, например, от того, насколько часто автор обращается к иным источникам. Поэтому электронное исследование целого текста без вынужденного ограничения отдельными фрагментами дало более объективную картину исследуемого явления.

При традиционном, «бумажно-карточном», способе анализа — к примеру, группы существительного — в исследуемом фрагменте берутся все группы существительного независимо от стержневого слова (так, например, у В. Г. Адмони, М. Е. Фритце, Р. Метцлер и др.), тогда как компьютерный поиск позволил нам отбирать сочетания с определенными существительными.

Материалом для исследования послужили тексты рнвн. городских хроник XV—XVI вв. Это Аугсбургская хроника К. Зендера (1534−1536 гг.) [А], Базельская хроника Ф. Рифа (1514−1541, продолжение П. Рифа 1543−1585 гг.) [В1], Бернская хроника К. Юстингера (1420−1425 гг.) [В2], Бернская хроника В. Ансхельма (1530-е г., автор ее активно перерабатывал хронику К. Юстингера) [ВЗ], Вормская хроника Ф. Цорна (около 1570 г., с добавлениями Ф. Флерсхейма) [W], хроника г. Майнца, написанная, предположительно, Н. Райзе (1440-е годы) [М], Нюрнбергская хроника 3. Майстерлина (1484−1488) [N] и анонимная хроника Цюриха 1415−1418 гг. [Z]. Выбор именно этих хроник обусловлен их культурно-исторической значимостью и репрезентативностью для данного жанра, одним из признаков чего, согласно фундаментальному справочнику «Deutsche Literatur des Mittelalters» (2-е изд.) [183], является количество сохранившихся рукописей: их должно быть не менее трех. Используемые нами тексты, таким образом, были хорошо известны современникам, а Бернская хроника К. Юстингера использовалась позднейшими хронистами при компиляциях в качестве авторитетного источника. Все эти памятники использовались для классификации городских хроник как типа текста. Выборка существительных была произведена из четырех наиболее ценных в историческом и лингвострановедческом аспектах хроник [Bl, В2, W, Z], дигитализированных нами. Включение в электронный корпус, наряду со швейцарскими хрониками, хроники г. Вормса обусловлено тем, что различия территориальных вариантов рнвн. литературного языка «средненемецкий южнонемецкий» мы считаем нерелевантными для синтаксиса.

Для получения электронного текста четыре названные хроники были отсканированы, а затем изображение распознавалось при помощи программы Fine Reader 6.0, после чего производилась сверка и редактирование текста. Из каждого текста были отобраны абстрактные и реляционные существительные, наиболее типичные в тематическом плане для жанра «городская хроника» (общественно-политическая, правовая, религиозная, экономическая тематика). Критерием этой «типичности» служило наличие существительного в нескольких хрониках. Было отобрано 115 существительных (см. перечень) с числом примеров, равным 1499, при этом атрибуты обнаружены примерно в 70% примеров. Поиск отобранных существительных в электронных текстах осуществлялся при помощи программы поиска в текстовом редакторе Word. Найденные сочетания сохранялись в специальных текстовых файлах, названных по заглавию соответствующей хроники (например, bern. doc).

Предложения, в которых существительное является дополнением глагола неполной предикации (типа geben, haben или tun), не вошли в выборку. В таких предложениях глагол и существительное образуют «расширенное сказуемое» [6, С.28], где носителем лексического значения оказывается существительное, а глагол вносит более абстрактные признаки грамматического характера. Определения таких существительных зависят от всего предикатного комплекса и поэтому являются членами предложения. Критерием выявления таких сочетаний служила их повторяемость. Вместе с тем, если существительное — предикатив распространяется определением, выраженным прилагательным или генитивом, то мы вслед за В. Тойбертом считаем данные определения зависимыми от предикатива, а не от всего предиката [167, S.70]. Число таких примеров, однако, не превышает 100.

Поскольку атрибуты — актанты, выделенные В. Тойбертом, связаны с определенными семантическими группами существительных, то мы распределили существительные по семи группам в соответствии с классификацией В. Тойберта [167]. Это имена действия, деятеля, результата, состояния, качества, реляционные и квантитативные. Морфологически однородны из них только две группы — имена действия и деятеля, являющиеся девербативами.

Недостатком такой классификации является проблематичность отнесения ряда существительных к определенному подклассу. Вместе с тем, для ранних этапов языкового развития подобный синкретизм значения лексем более характерен, чем для современного немецкого языка [190, С.16], и определенное число спорных случаев неизбежно.

Для различения актантов и свободных распространителей существительных мы использовали критерии, разработанные для современного немецкого языка Я. Корхоненом [116] и В. Тойбертом [167]. В спорных случаях мы ориентировались на семантику конструкции, например при определении статуса предложных сочетаний. Отобранные таким образом актанты подразделялись на семантические группы по классификации, предложенной В. Тойбертом [167].

Теоретическая значимость работы состоит в уточнении жанровых характеристик рнвн. городских хроник, в исследовании структуры и насыщенности именной группы в этом типе текста и выявлении преобладающих типов атрибутов. Делаются выводы относительно развития в данном жанре именной группы, несущей важную смысловую нагрузку во многих информативных жанрах немецкого литературного языка последующих столетий.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов и методики в теоретических курсах по истории немецкого языка (в разделах «Исторический синтаксис», «Историческая стилистика»), грамматики (в разделе «Синтаксис текста», «Типология текстов»), при написании курсовых и дипломных работ и обучении студентов использованию новых технологий для лингвистических изысканий. Полученные в ходе исследования данные могут быть полезны для работ, выполненных в русле исторической стилистики и посвященных изучению развития субстантивной группы и именного стиля в диахронии, языковым особенностям и жанровой типологии рнвн. письменности.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Городская хроника представляет собой историографическое сочинение, ориентированное на изложение преимущественно городской истории в широком контексте истории Германской империи. Этот термин охватывает как официальные, т. е. созданные по инициативе Городского совета, так и частные городские хроники.

2. Наиболее часто в городских хрониках реализуются атрибуты, выраженные существительными в родительном падеже, прилагательными и причастиями I и II. Более редки предложные атрибуты и придаточные определительные, а инфинитивы и распространенные причастные определения играют незначительную роль.

3. Из атрибутов-актантов преобладают субъектные и объектные актанты. Актанты содержания и цели, меры, ситуативы представлены значительно реже. Наименее часто реализуются актанты-адресаты. Субъектный и объектный актанты, актанты содержания, цели, вещества, терминов отношения, адресаты выражены генитивом, придаточным определительным или предложной группой. Актанты содержания и цели также выражаются инфинитивом, актанты вещества — приложением. Актанты-ситуативы выражается предложным определением, актанты термина отношения, специфические для имен реляционных — генитивом и притяжательным местоимением.

4. Первое место по частоте реализации своих актантов занимают существительные в функции объекта и обстоятельства. Объектные актанты и актанты ситуативы в группах имен деятеля и действия реализуются по преимуществу существительным в функции субъекта. Субъектный и объектный актанты, актанты терминов отношения, адресаты, экспериенсивы замещаются словом-партнером в функции субъекта или объекта. Субъектному и адресатному актанту также соответствует слово-партнер в функции атрибута. Актанты содержания и цели замещаются целостной предикацией.

5. По сравнению с художественными диалогами и дидактической литературой в хрониках чаще представлены генитивы и предложные конструкции. Прилагательные, причастия I и II играют меньшую роль, реже представлены приложения и придаточные определительные.

6. Невысокий удельный вес прилагательных и их стертый характер обусловлены вторичностыо в хрониках такой стилистической черты, как экспрессивность. Значительный удельный вес препозитивного генитива объясняется частотностью личных имен и топонимов. Низкая частотность определительных придаточных вызвана «нежеланием» хронистов усложнять именную группу. Группу существительного следует квалифицировать как сжатую и компактную.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Выводы по главе III.

При сравнении именных групп со стержневым словом различных семантических классов можно констатировать следующие различия в реализации их актантов в рнвн. языке.

В группах имен действия и имен результата очевидны различия между частотой реализации субъектного и объектного актантов (ср. таблицы 10 и 12). Об «иерархии актантов» можно говорить для групп имен действия, деятеля и результата, причем в двух первых группах ведущие позиции занимает объектный актант. В целом, общая частотность реализации актантов для групп имен действия и результата достаточно близка, что объясняется неотчетливостью значения многих рнвн. лексем и сложностью их однозначного отнесения к одной из этих групп (например, лексемы verwilligung, manung, befehl и др.).

Для имен состояния важным является актант содержания (32% примеров, см. таблицу 13). Это объясняется особым характером синсемантии данной группы абстрактных имен, требующих конкретизации своей широкой семантики и ее «ограничения» определенным процессом, явлением или предметом.

Отсутствующий актант может быть выражен словом-партнером в том же (элементарном) предложении или же в предтексте. Большинство актантов, а именно субъектный, объектный актанты, актанты терминов отношения, адресаты, экспериенсивы замещаются субъектом или объектом. Субъектному актанту и актанту-адресату также соответствует слово-партнер в функции атрибута. Актантам содержания и цели соответствует целостная предикация того же либо одного из предшествующих элементарных предложений.

Из валентно независимых определений существительного абсолютно преобладают качественные прилагательные и причастия. Регулярно отмечены придаточные определительные, которые содержат характеристику антецедента, но помимо нее, и дополнительную информацию, релевантную не для определяемого существительного, а для топикальных «цепочек» в тексте. Притяжательный генитив и генитив качества, также относимые к валентностно-независимым определениям, обнаружены сравнительно с немногими существительными.

Относительно морфологического оформления актантов сделаны следующие выводы. Субъектный актант выражен генитивом или придаточным определительным и лишь в немногих примерах (в частности, с лексемой musterung) — предложной конструкцией с durch. Объектный актант представлен также генитивом или придаточным определительным. Актант содержания может быть выражен инфинитивом, придаточным определительным, вводимым союзами die, daz, wie, предложным определением либо синонимичным ему генитивом (например, с wissen).

Актант вещества, зависимый от квантитативных имен, выражается приложением, генитивом или предложной конструкцией (только с существительным mangel).

Актант терминов отношения выражается, как правило, предложным атрибутом, вводимым предлогами zwischen (zwiischent), mit, under. Он может быть выражен также придаточным определительным или генитивом. При помощи тех же средств реализуется и актант цели.

Актант-адресат выражается предложной группой, вводимой предлогами an, fur, или генитивом. Актант ситуатив, уточняющий место свершения какого-либо события, выражается предложным определением с ze, an, bei. Наконец, актант термина отношения, специфический для имен реляционных, выражается генитивом или притяжательным местоимением. Большинство актантов может быть выражено относительным прилагательным.

Атрибуты — актанты реализуются, как правило, существительными в функции объектов и обстоятельств (см. таблицу 17). Некоторые актанты реализуются по-преимуществу или исключительно существительными в функции объекта, а именно экспериенсив, экспликатив и актант цели. При существительном в функции субъекта довольно часто реализуются актанты-ситуативы, актанты вещества и терминов отношения (см. таблицу 17).

Реже всего реализуются актанты при существительном в функции атрибута, что связано с нежеланием хронистов усложнять именную группу определениями высших степеней зависимости. При существительном в этой функции сколько-нибудь часто реализуются только актанты термина отношения, специфические для группы реляционных имен. Видимо, это объясняется тяготением существительных данной группы к функции приложения.

Таким образом, наиболее часто реализуют свои актанты существительные в функции объекта и обстоятельства. Часть обстоятельств в действительности может оказаться предложными объектами, однако и в этом случае полученные результаты сопоставимы с выводами Г. Ролоффа, сделанными им на материале прозаического (переводного) романа XV в. «Мелюзина». Указывая на значительную близость стиля этого романа к стилю швейцарских городских хроник XV в., он отмечает, что в романе основную стилистическую нагрузку существительные несут в функции обстоятельства [135, S.129]. В нашем материале «весомость» обстоятельств обусловлена информативностью хроник и стремлением авторов к подробному изложению событий и ситуаций.

Заключение

.

Немецкие городские хроники, возникшие во второй половине XIV в., объединяли в себе традиции городской деловой письменности и клерикальных всемирных хроник. В XV—XVI вв. круг адресатов городских хроник несколько расширяется: кроме ведущей прослойки бюргерства, постепенно сюда вовлекаются средние городские слои. Однако установка на образованного читателя («cluge, wolverstanden und vernunftig laie» в противовес «einfaltige und arme laie») осталась неизменной, о чем свидетельствуют, например, латинские вставки в хроникальные тексты. В городских хрониках нет места отвлеченности, и их содержание и лексика приближены к реалиям окружающей жизни и отражают социальные и политические условия возникновения этих текстов. Как и большинство типов рнвн. познавательной литературы, городские хроники характеризовались жанровым синкретизмом: в них происходило заимствование некоторых стилистических черт официально-деловых текстов («деловитость», клишированность), интерполировались фрагменты из официальной корреспонденции и грамот.

Как в городских, так и в частных городских хрониках развлекательная функция, связанная с широким использованием различных художественных средств, отступала на задний план перед информирующей функцией и (что более характерно для официальных хроник) легитимирующей функцией.

Выявленные закономерности в употреблении атрибутов в сравнении с их использованием в художественных диалогах и дидактических текстах позволяют квалифицировать стиль хроник как «книжный». То обстоятельство, что в хронике Вормса обнаружены конструкции с дательным притяжательным, объясняется проникновением в XVI в. элементов разговорного языка в язык «книжного» типа.

Вместе с тем, ряд других характеристик — таких, как крайне незначительное число инфинитивов и распространенных причастных определений, сравнительно малая глубина именной группы — говорит о большей простоте языка хроник по сравнению с официальными документами. Некоторые официальные хроники регулярно зачитывались на заседаниях Совета, и это служило сдерживающим фактором для усложнения именной группы и синтаксической структуры предложения. Авторы хроник стремились не «утяжелять» группу существительного и вместо различных типов атрибутов использовали члены предложения I порядка. Играет роль и то, что некоторые сведения хронисты полагали известными читателям и поэтому не считали нужным упоминать их, усложняя субстантивную группу.

В целом, для хроник XV в. оказывается справедливым наблюдение В. Г. Адмони относительно группы существительного в текстах XIV—XV вв. (грамоты, описания путешествий, религиозные и ранненаучные трактаты). В этих текстах именная группа более специализирована и еще не является общим принципом оформления развернутого содержания внутри элементарного предложения, относящимся к самым разным тематическим сферам [4, С.80].

Хроники XVI в. (Базеля и Вормса) по ряду показателей, а именно глубине именной группы, топологии генитива отличаются от хроник предшествующего столетия (Берна, Цюриха). Вместе с тем, общий объем и насыщенность группы существительного кардинально не меняются, поэтому говорить о значительном увеличении доли атрибутивных конструкций в хрониках XVI в. по сравнению с XV в. на основании наших данных не представляется возможным.

Определения-актанты наиболее часто реализуются у существительных в функции объектов и обстоятельств45, что мы связываем с насыщенностью хроникальных текстов этими членами предложения. Большое количество их обусловлено информативностью хроник. Информативность, таким образом, проявляется не на уровне именной группы, а на уровне членов предложения I порядка и насыщенности цельного предложения элементарными. Т. е. для хроникальных текстов можно вести речь о гетерогенности и даже.

45 См. подробнее выводы главы III. противоречивости их стилистических черт на разных синтаксических уровнях: если именная группа характеризуется четкостью и лаконизмом, то структура предложения — насыщенностью и информативностью. Такое расхождение стилистических характеристик на разных уровнях в одном и том же тексте представляло собой отличительную черту рнвн. литературного языка и было связано с перестройкой жанровой системы и неотчетливостью.

46 стилистических параметров письменно-литературных текстов.

Исследовательская гипотеза подтвердилась лишь частично: хотя в именной группе в хроникальных текстах представлены все типы определений, но только в 8,5% примеров именная группа имеет два и более определений, а определения II степени отмечены в 9% примеров (см. таблицу 9). Это связано, во-первых, с установками данных текстов на неподготовленного реципиента и широкую рецепцию. Это делало нежелательным усложнение субстантивной группы, т.к. «именной» стиль по сравнению с «глагольным» отличается большей компрессией информации и поэтому требует от реципиента значительно большего внимания и напряжения. Во-вторых, в отличие от канцелярских текстов с их усложненным синтаксисом, для городских хроник соображения престижа языковых форм не играли большой роли. Это «позволяло» хронистам избегать таких стилистически отмеченных конструкций, как причастные обороты. Этим же фактором объясняется небольшое число атрибутов высших степеней зависимости. В-третьих, в рассматриваемую эпоху объем именной группы, значительно варьировавшийся в большинстве жанров познавательной литературы, достигался прежде всего за счет обширных «титульных» групп. Роль ведущего средства в выражении разнообразного содержания именная группа приобрела лишь впоследствии, в письменно-литературном немецком языке XIX—XX вв., в сфере науки и публицистики. Исследование становления именной группы и опирающегося на нее.

H.II. Семсшок отмечает, что многие жанры немецкой письменности с самого начала не обладали стилевым однообразием [44, С.76]: достаточно вспомнить роман «Симплициссимус» Кр. Гриммельсгуаузена с его крайне сложным синтаксисом и просторечно-сниженной лексикой. именного" стиля в различных функциональных сферах рнвн. языка еще только начинается, и мы надеемся, что данная работа внесет вклад в этом направлении.

Для исторической стилистики как сравнительно «молодой» дисиплины перспективным является также исследование синтаксических особенностей других ведущих жанров рнвн. познавательной литературы, к примеру ранненаучных трактатов или описаний путешествий. Синтаксические исследования могут и должны быть дополнены изысканиями, посвященными лексике и фразеологии. Это позволит создать целостную, непротиворечивую картину стилистического развития данных жанров и в деталях проследить процесс постепенной трансформации рнвн. познавательной литературы в научную и специальную прозу современного немецкого литературного языка.