Участие в гражданском процессе лиц, выступающих в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц

Актуальность темы

исследования. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод и законных интересов. Достижению целей судебной защиты служит и институт участия в гражданском процессе лиц, выступающих от своего имени, но в защиту «чужих» интересов. Значимость изучения института лиц, выступающих в защиту чужих интересов: органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций, граждан, обращающихся в суд в «чужих» интересах, объясняется тем, что их деятельность — это дополнительное средство реализации прав материально заинтересованных лиц и одна из гарантий их защиты.

Институт защиты «чужих» интересов нельзя отнести к числу недостаточно исследованных. Ему посвящено большое количество научных статей, монографических исследований, в которых рассматривались понятие, формы участия, характер заинтересованности, особенности процессуального положения тех или иных лиц, выступающих в защиту «чужих» интересов. Однако, кардинальное изменение материального и процессуального законодательства, реформирование института лиц, выступающих в защиту «чужих» интересов, предопределили необходимость переосмысления некоторых теоретических положений. Поставили перед процессуальной наукой ряд актуальных проблем, которые могут быть разрешены только путем комплексного исследования института в сравнении с пограничным институтом представительства в целях определения места и значения института защиты «чужих» интересов в современном гражданском процессуальном праве.

Проблема разграничения института защиты «чужих» интересов и института представительства связана с отсутствием четких критериев, определяющих основания участия в гражданском процессе субъектов, выступающих в защиту интересов других лиц. Критерий «особая социальная значимость дела» страдает неопределенностью, расплывчатостью. В советский период это приводило к тому, что сходные интересы защищались различными способами (интересы авторов изобретений защищались субъектами ст. 42 ГПК РСФСР, а интересы авторов произведений ВААП через институт представительства). В настоящий момент проблема усугубилась тем, что новый ГПК РФ в ст. 46 позволяет действовать в защиту «чужого» интереса посторонним субъектам (далее субъектам ст. 46 ГПК РФ) при условии, что такая защита возможна только в случаях прямо предусмотренных законом и в отношении конкретного лица по его просьбе. В свое время в литературе отмечали (A.A. Мельников1), что положение субъекта ст. 42 ГПК РСФСР (ныне ст. 46 ГПК РФ) аналогично положению представителей сторон с той разницей, что право на предъявление иска дано им не стороной спорного материально-правового отношения, а законом. Обращение в суд с согласия заинтересованного лица субъектами, выступающими в защиту «чужих» интересов по ГПК РФ, стирает грани между этим институтом и институтом представительства. Нужны ли гражданскому процессуальному праву дублирующие институты?

Исследование проблем, связанных с участием в гражданском процессе субъектов ст. 46 ГПК РФ актуально еще и потому, что данный институт некоторые ученые пытаются приспособить к новым жизненным реалиям, предлагая расширить сферу деятельности института, распространив его на защиту социально значимого частного интереса — малоимущих граждан, безработных и других «слабых» категорий населения. Наука гражданского процессуального права не дала ответ на вопрос, как соотносятся эти.

1 См.: Мельников A.A. Правовое положение личности в советском гражданском процессе. М., 1969. С. 177. предложения с новым ГК РФ? В середине 90-х гг. XX в. H.A. Чечина2, отметила, что текст ГК РФ не содержит ни одного упоминания об общественных организациях, профсоюзах, в то время как ГК РСФСР 1964 г. включал в себя ряд статей, предусматривавших право общественности обращаться в суд за защитой «чужих» интересов. Анализируя ГК РФ и сопоставляя его с нормами гражданского процессуального законодательства, Н. А. Чечина поставила в порядке обсуждения вопрос: к чему может привести последовательное проведение принципа диспозитивности? Не приведет ли это к полному исключению возможности предъявления исков в защиту «чужих» частных интересов? Несомненно, надо проявлять заботу в отношении «слабых» слоев населения. Но может быть эта цель достижима через приспособление к реалиям сегодняшнего дня института представительства? Необходимо попытаться, исследовав историю развития института защиты «чужих» интересов, проведя его отграничение от института представительства, объяснить его трансформацию и найти ориентир для законодателя для закрепления в законе случаев обращения в суд в защиту «чужого» частного интереса субъектами ст. 46 ГПК РФ.

Согласно прежним представлениям, все иски, предъявляемые через ст. 42 ГПК РСФСР (ныне ст. 46 ГПК РФ) в защиту частных интересов конкретного лица одновременно обеспечивали защиту (охрану) интересов государства. При этом государственному интересу отдавался приоритет, поэтому субъект ст. 42 ГПК РСФСР мог действовать в гражданском процессе не заручаясь на то согласием материально заинтересованного лица. Сегодня отсутствие согласия заинтересованного лица на обращение в суд приведет к невозможности возбуждения гражданского дела. Не скажется ли это на интересе государства (не окажется ли он ущемленным,.

2 Чечина H.A. Гражданский кодекс и гражданское процессуальное законодательство // Правоведение. 1995. № 4−5. С. 75. незащищенным)? Уяснение сути государственного интереса поможет найти ответ на этот вопрос.

Практические потребности обуславливают необходимость теоретического обсуждения проблем, связанных с предъявлением исков в защиту неопределенного круга лиц, предъявляемых через ст. 46 ГПК РФ и затрагивающих сферу публичных интересов. Чьи интересы защищаются данными исками? Частные в единстве с публичными, либо публичные интересы социальных групп? Нерешенность названной проблемы создает в гражданском процессе серьезные трудности в деятельности судов.

Отмеченное предопределило выбор темы исследования, структуру и содержание работы.

Предметом данного исследования является исторический путь, пройденный институтом защиты «чужих» интересов и действующее российское законодательство, регулирующее участие в гражданском процессе субъектов ст. 46 ГПК РФ.

Цель настоящего исследования составляет выявление и решение теоретических проблем, связанных с деятельностью субъектов ст. 46 ГПК РФ на основе достижений теории гражданского процессуального права, обновленного законодательства, судебной практики и выработка научно-практических предложений по совершенствованию законодательства.

Указанные цели обозначили постановку следующих задач:

— изучить историческое развитие института защиты «чужих» интересов в советский период, проведя его сравнительное исследование с предшественником, институтом участия лиц прокурорского надзора Российской империи, соотнеся все это с современностью;

— проанализировать законодательство, регулирующее участие лиц, выступающих в защиту «чужих» интересов, со времени закрепления этого института в ГПК РСФСР 1923 г. по сегодняшний день, практику его применения, опираясь на материалы судебных дел;

— определить правовую природу и значение института защиты «чужих» интересов, отграничив его от смежного института представительства. разработать предложения по совершенствованию действующего законодательства, правоприменительной практики судебных органов.

Методологическую основу исследования составляют общенаучный диалектический метод познания и вытекающие из него частно-научные методы: историко-правовой, логический, сравнительно-правовой, системно-структурный, технико-юридический, анализ научных концепций, действующего законодательства и практики его применения.

Теоретическую основу исследования составили труды ученых в области гражданского процессуального права: Т. Е. Абовой, А. Т. Боннера, JI.A. Ванеевой, М. А. Викут, JI.A. Грось, P.E. Гукасяна, М. А. Гурвича, A.A. Добровольского, В. М. Жуйкова, Р. Ф. Каллистратовой, И. Ф. Лесницкой, A.A. Мельникова, А. Г. Плешанова, И. А. Приходько, М. К. Треушникова, JI.A. Рождественской, И. В. Решетниковой, Л. В. Тумановой, H.A. Чечиной, Д. М. Чечота, М. С. Шакарян, A.A. Ференса-Сороцкого, A.B. Цихоцкого, В. В. Яркова и др. А также труды процессуалистов 19-начала 20 в.: Е. В. Васьковского, Е. А. Нефедьева, И. М. Тютрюмова и др.

По наиболее принципиальным вопросам темы с целью выявления общих подходов изучены и проанализированы работы С. С. Алексеева, Л. Д. Воеводина, Л. Н. Завадской, A.B. Костина, Ю. А. Тихомирова, Н. И. Матузова, А. И. Экимова в области теории права и конституционного права.

Нормативную основу исследования составили Конституция РФ, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Гражданский кодекс РФ, Семейный кодекс РФ, федеральные законы.

Эмпирической основой исследования послужило изучение материалов судебной практики рассмотрения гражданских дел с участием субъектов ст. 46 ГПК РФ Приморским краевым судом, районными судами г. Владивостока за 2002 г., интервьюирование судей г. Владивостока, адвокатов Адвокатской Палаты Приморского края.

Научная новизна исследования. Работа является одной из первых попыток на базе нового ГПК РФ определить суть и место института защиты «чужих» интересов в гражданском процессуальном праве, отграничить его от сходного пограничного института — представительства в гражданском процессе.

На основе проведенного исследования на защиту выносятся основные положения, отражающие новизну предпринятого исследования:

1. По общему правилу частные интересы должны отстаиваться в гражданском процессе их носителями традиционными способами: самостоятельно либо через институт представительства, что полностью соответствует автономии и диспозитивности гражданских прав и независимому характеру частного интереса.

Институт защиты «чужих» интересов должен применяться в исключительных случаях, а именно: в деле защиты частного «безгласного» интереса, когда материально-заинтересованное лицо не может собственными силами защитить свои интересы (несовершеннолетние, лица, страдающие психическими заболеваниями, безвестно-отсутствующие), а институт представительства не работает, либо работает не в полной мере.

В деле защиты «безгласного» интереса деятельность субъектов ст. 46 ГПК РФ — неизбежное исключение из принципа диспозитивности.

2. Деятельность субъектов ст. 46 ГПК РФ не нацелена на одновременную защиту государственного, общественного, личного интереса в их единстве, как считалось в дореформенной России. В условиях демократического общества интерес государства носит подчиненный характер и состоит применительно к положениям ст. 46 ГПК РФ в оказании помощи в защите «безгласного» частного интереса и публичного интереса неопределенного круга лиц.

3. Публичный интерес социальных общностей и групп может выступать самостоятельным предметом судебной защиты в гражданском процессе. Защита публичного интереса — цель участия субъектов ст. 46 ГПК РФ, т.к. иные традиционные способы (собственными силами, через институт представительства) здесь не работают.

Защита публичного интереса достигается путем предъявления субъектами ст. 46 ГПК РФ заявлений в защиту законных интересов неопределенного круга лиц.

4. Правовым основанием участия субъектов ст. 46 ГПК РФ в защиту публичного интереса является указание в отраслевом законе на саму возможность предъявления требования в защиту неопределенного круга лиц. Ввиду многогранности и разносторонности законные интересы неопределенного круга лиц не могут иметь конкретного перечня. Предмет требования в защиту интересов неопределенного круга лиц определяется конкретным нарушением.

Проведенное исследование позволило внести ряд предложений по совершенствованию действующего законодательства.

Практическая значимость работы. Положения, обосновываемые в диссертации, имеют значение, как для дальнейшего развития науки гражданского процессуального права, так и для совершенствования законодательства и практики его применения. Результаты исследования могут использоваться при преподавании курса гражданского процессуального права.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась и рецензировалась на кафедре гражданского процессуального права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Ее теоретические выводы и положения изложены автором в ряде научных публикаций, выступлениях на научно-практических конференциях. Основные теоретические положения настоящей работы использовались диссертантом в ходе преподавания курса «Гражданский процесс» в Юридическом институте Дальневосточного государственного университета, а также в практической деятельности автора как адвоката.

Структура диссертации определяется ее содержанием. Работа состоит из введения, трех глав, включающих десять параграфов и заключения.

Заключение

.

Проведенное исследование позволяет сделать ряд теоретических выводов, отражающих результаты выполнения автором задач, поставленных во введении к настоящей работе.

1. Закрепленный в гражданском процессуальном законодательстве советского государства институт участия гоорганов и других лиц, выступающих в защиту «чужих» интересов полностью соответствовал политическому, идеологическому строю страны. Проведенные в Российской Федерации в конце прошлого века реформы, обусловили развитие рынка, восстановление частной собственности, привели к закреплению в материальных отраслях права нового подхода к пониманию роли государства и пределах его вмешательства в частно-правовую сферу деятельности граждан. С этих позиций суть института защиты «чужих» интересов требует переосмысления. Прежде всего, это касается существующих в науке гражданского процессуального права представлений об институте участия лиц, выступающих от своего имени в защиту «чужого» интереса, как о процессуальном способе, имеющем в качестве цели приоритетную защиту государственного интереса наряду с частным. Они не могут быть признаны удовлетворяющими современному уровню развития науки гражданского и гражданского процессуального права. Такие взгляды позволяли государству, используя институт защиты «чужих» интересов, вмешиваться в «частные» дела. Защита государственного интереса в единстве с частным не является целью деятельности субъектов ст. 46 ГПК РФ. В современном российском процессе нет оснований утверждать о какой-либо приоритетной защите государственного интереса, о том, что в возбужденном судом по заявлению субъекта ст. 46 ГПК РФ гражданском деле, одновременно осуществляется защита, как частного интереса, так и интереса государства в силу их совпадения и неразделимости. Такие представления характерны для тоталитарного государства, вмешивающегося в дела граждан. Интересы государства, общества и гражданина в современный период могут не совпадать. Только этим можно объяснить появление в гражданском процессуальном праве норм, закрепляющих ответственность государства перед гражданами и иными заинтересованными лицами, возможность обжалования в суд неправомерных действий, решений, бездействий, актов различных государственных структур. Проблему государственного интереса следует рассматривать с позиций гражданского общества, где государство выступает в качестве субъекта, действующего в интересах этого гражданского общества. Из подчиненного положения государства можно вывести его роль в гражданском процессе в порядке ст. 46 ГПК. Государство обязано обеспечить защиту «безгласного» интереса, а также интерес общества в случаях, когда нет конкретного субъекта — потерпевшего, а нарушение затрагивает интересы неопределенного круга лиц (публичные интересы), путем предъявления соответствующих требований в суд. Нет никаких оснований отождествлять интерес неопределенного круга лиц и государства, тем более, что и процессуальный закон в ст. 46,47 ГПК РФ их различает.

2. Не может быть признано удовлетворительным отсутствие четких критериев участия в гражданском процессе лиц, действующих в защиту «чужих» частных интересов. Критерий «особая социальная значимость дела» не может быть взят за основу в силу своей неопределенности. В деле защиты частного интереса необходимы четкие границы участия в гражданском процессе лиц, выступающих в защиту «чужих» интересов, с тем, чтобы не допустить произвольного вмешательства в «чужие» частные дела. За исходную позицию определения оснований участия субъектов ст. 46 ГПК в деле защиты частного интереса в работе принимается тезис о сути частного интереса, как независимого, не подчиняющегося интересам других лиц. Возможность стороны самостоятельно, свободно, по собственному усмотрению располагать субъективными правами: как материальными, так и процессуальными, составляет сущность принципа диспозитивности. Право на судебную защиту относится к неотчуждаемым правам личности. Прибегнуть к защите либо использовать иные предусмотренные законодательством способы, (например, самозащиту) — дело выбора конкретного субъекта. Эта степень свободы должна быть сохранена за лицом и после возбуждения гражданского дела. Анализ действующего законодательства показывает, что субъект ст. 46 ГПК РФ обязан согласовывать с материально-заинтересованным лицом только обращение к суду. По ходу процесса воля стороны может быть подменена волей субъекта ст. 46 ГПК РФ. Умаление частного интереса, которое потенциально допускает ст. 46 ГПК, входит в противоречие с принципом диспозитивности, с общими тенденциями современного законодательства. Делает невозможным применение института защиты «чужих» интересов для защиты частного интереса.

3. Для того, чтобы избежать «диктата» субъекта ст. 46 ГПК РФ в гражданском деле необходимо обязать согласовывать его действия со стороной. Такая модель отношений характерна для института представительства. Дублирующий институт при наличии уже существующего института представительства не нужен. Решение проблемы разграничения пограничных институтов и недопущения нарушения принципа диспозитивности видится в освобождении института защиты «чужих» интересов от несвойственных ему дел, принесенных советской эпохой. Т. е. дел, в которых материально-заинтересованные лица могли бы сами отстаивать свои интересы, но законодатель, руководствуясь чаще всего политическими соображениями, отдавал их в сферу деятельности специального института. Дела, в которых интересы лиц могут быть защищены собственными силами, какими бы, они не были социально значимыми, не могут входить в сферу деятельности института защиты «чужих» интересов. По общему правилу частные интересы в процессе должны отстаиваться их носителями традиционными способами: собственными силами либо через институт представительства. Это полностью соответствует автономии и диспозитивности гражданских прав.

Добиться защиты частного интереса вообще, и, в частности, интереса социально незащищенных слоев населения, о чем сейчас много дискутируют, можно через совершенствование видов представительства: общественного (договорного) и представительства адвокатов. Тем более, что судебная практика отвергает институт защиты «чужих» интересов в деле защиты частного интереса, заставляя органы, общественные организации действовать по доверенности.

4. Автор приходит к выводу, что защита частного интереса посредством деятельности субъектов ст. 46 ГПК может рассматриваться, как исключительный способ защиты, когда лицо не может самостоятельно выступать в защиту своих интересов, а традиционный институт представительства не работает, либо работает не в полной мере. Такая ситуация складывается в делах защиты «безгласного» интереса, где деятельность субъектов ст. 46 ГПК неизбежное исключение из принципа диспозитивности. В тоже время необходимо определиться в формах участия органов в делах защиты «безгласного» интереса. Представляется не всегда оправданным участие субъектов ст. 46 ГПК по первой форме (ст. 67 СК РФ, п. 1, 3 ст. 281 ГПК). В этих делах защита «безгласного» интереса должны достигаться путем вступления органов в уже начатый процесс с целью дачи заключения по делу.

5. Публичный интерес определяется в работе исходя из принципа противопоставлений понятий частного интереса (как интереса независимого и не подчиняющегося интересам других субъектов) и публичного — как интереса «всех». Интересы «всех» не могут быть реализованы отдельной личностью. Категория «все» означает принадлежность интереса любому, неопределенному, возможному кругу лиц. Понятие «все» категория не количественная, а качественная. Это не сумма индивидуальных прав лиц, входящих в ту или иную общность, поэтому состав кооперации (неопределенного круга лиц) процессуального значения не имеет. Интерес «всех» чаще всего можно увидеть в сфере экономики, экологии, формирования органов государства, местного самоуправления, нормотворчества и др. У государства не должно быть безразличного отношения к нарушению публичного интереса. В отношении интереса «всех» общий процессуальный порядок (собственными силами, через институт представительства) не работает, и, следовательно, должен включаться специальный механизм. Носитель публичного интереса неопределенный круг лиц может действовать в гражданском процессе опосредованно через субъектов, чье право на ведение дела особо оговаривается в законе.

Защита публичного интереса является целью деятельности субъектов ст. 46 ГПК РФ и достигается путем предъявления ими исков в защиту интересов неопределенного круга лиц.

6. Появление в гражданском процессе нового вида исков в защиту интересов неопределенного круга лиц обусловлено необходимостью защиты публичного интереса. В советский период нужды в таких исках не было, т.к. публичный интерес (не в единстве с частным) не выступал самостоятельным предметом судебной защиты. Характер защищаемого публичного интереса диктует особые процессуальные правила рассмотрения заявлений в защиту интересов неопределенного круга лиц: активная роль суда, обязанного разрешить дела согласно закону и общему интересу. Отсутствие «телесного» носителя публичного интереса способного осуществлять контроль за деятельность субъектов ст. 46 ГПК РФ, предопределяет специфику процессуального положения последнего: невозможность по собственному усмотрению распоряжаться «чужим» правом. В настоящее время, такие правила нашли свое закрепление в гл. 23, 24 ГПК РФ в отношении дел об оспаривании нормативно-правовых актов. Целесообразно было бы распространить их на другие дела, в которых затрагиваются интересы неопределенного круга лиц. Необходимо расширить перечень субъектов ст. 46 ГПК РФ, дополнив его Уполномоченным по правам человека.

7. Публичные интересы в праве опосредованы законными интересами, а не субъективными правами. Субъективное право предполагает совершение носителем интереса каких-либо активных действий в целях его удовлетворения, в рамках регулятивных отношений. Такая возможность отсутствует у неопределенного круга лиц. Природа законного интереса предопределяет его элементы: пользование конкретным благом и, в необходимых случаях, обращение за защитой к суду.

Действующее законодательство не содержит перечня дел в защиту законных интересов неопределенного круга лиц, с заявлениями о возбуждении которых, мог бы обратиться субъект ст. 46 ГПК РФ. Это оправдано и не случайно. Публичные интересы, опосредованные законными интересами, многогранны, поэтому не могут иметь конкретного перечня. Любой публичный интерес, в сфере экономики, нормотворчества и других областях, должен найти свою защиту через деятельность субъектов ст. 46 ГПК РФ. Для этого в законах, там, где законодатель усматривает необходимость защиты публичного интереса, достаточно указания на возможность предъявления исков в защиту интересов неопределенного круга лиц. Чтобы не допустить произвольного вмешательства в «чужие» дела такое указание необходимо. Наличие подобного указания дает субъекту ст. 46 ГПК РФ возможность предъявить требование в защиту законных интересов неопределенного круга лиц, предмет которого был бы обусловлен конкретным нарушением.

В настоящем исследовании автор делает вывод о необходимости внесения изменений и дополнений в ГПК РФ, действующее законодательство:

1) П. 1 ст. 46 ГПК РФ изложить в новой редакции: «В случаях, предусмотренных законом органы государственной власти, органы местного самоуправления, Уполномоченный по правам человека в РФ, организации или граждане вправе обратиться в суд с заявлением по собственной инициативе, по просьбе заинтересованных лиц в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц либо в защиту законных интересов неопределенного круга лиц».

2) Дополнить ст. 46 ГПК РФ новым третьим пунктом следующего содержания: «Заявления в защиту интересов неопределенного круга лиц рассматриваются и разрешаются по правилам производства по делам, возникающим из публичных правоотношений».

3) Ст. 36 ГПК РФ изложить в следующей редакции: «Гражданская процессуальная правоспособность признается в равной мере за всеми субъектами, обладающими согласно законодательству Российской Федерации правом на судебную защиту прав, свобод и законных интересов».

4) Ст. 189 ГПК РФ дополнить после слов «предоставляет слово для заключения по делу прокурору,» словами: «слово для оглашения письменного заключения» .

Сделанные в работе выводы о том, что законодатель не всегда оправдано подходит к определению форм участия субъектов ст. 46 ГПК РФ в деле защиты «безгласного» интереса (разрешая обращение в суд с заявлением, в то время как достаточно дачи заключения по делу) позволили внести следующие предложения:

1) Из пункта первого ст. 281 ГПК РФ исключить слова «органа опеки и попечительства, психиатрического или психоневрологического учреждения».

2) Из пункта третьего ст. 281 ГПК РФ исключить слова «либо органа опеки и попечительства».

3) Ч. 1 п. 3 ст. 67 СК РФ изложить в следующей редакции: «Если родители (один из них) не подчиняются решению органа опеки и попечительства, близкие родственники ребенка вправе обратиться в суд с иском об устранении препятствий к общению с ребенком. Суд разрешает спор исходя из интересов ребенка с участием органа опеки и попечительства и с учетом мнения ребенка».

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. К вопросу о заключениях органов государственного управления в гражданском процессе // XXI век: юридическая наука — практике (проблемы теории, законотворчества и правоприменения). Владивосток, 1999. С. 430 432.

2. К вопросу о защите государственного интереса в гражданском процессе // Защита прав и охраняемых законом интересов в судебном порядке. Владивосток, 2002. С. 10−25.

3. Принцип диспозитивности и институт защиты «чужих» интересов в гражданском процессе // Правовая политика и правовая жизнь. 2003. № 3. С. 204−212.

4. Публичный интерес и его защита в гражданском процессе // Проблемы укрепления государствености и обеспечения верховенства закона. Владивосток, 2003. С. 396−399.