Символ сердца: от древнегреческой и библейской традиции к ранней восточной патристике

Актуальность темы

исследования. Актуальность обращения к теме сердца обусловлена вызовами, с которыми сталкивается человек современного мира: утеря глубины и способности смыслостроительства внутреннего мира, разрыв «ценностно-смыслового универсума» и тенденции к обезличиванию человеческого существования, перетекание сознания из реальности живого человеческого общения в виртуальную реальность, беззащитность перед технологиями управления массовым и единичным сознанием. Разум оказывается бессильным перед натиском иррациональных потоков бессознательного. Жестокость и безумие, являемые в мировом масштабе, показывают, что мировоззрение, основанное только на принципе рациональности, не решает проблему «вакуума любви» в сердце человека1.

Более глубокое основание личности человека Макс Шелер обозначил термином «Ordo Amoris» (порядок любви, лат.) — первоакт любви как безграничное устремление универсальной силы, действующей во всем, к превосхождению себя. Именно сила любви устанавливает пределы и определяет доступное познанию человека бытие, структуру и содержание его мировоззрения, его мышления о мире. Любовь, имеющая вершиной своего устремления идею Бога, безгранично развертывает личность в свойственном ей направлении идеальности и совершенства. Отвращение от идеи Бога привносит силу хаоса в строй любви и является причиной порождения ненависти2.

Именно в бессердечии видел причину гибели культуры выдающийся русский мыслитель И. А. Ильин. Он писал: «Современное человечество. должно понять и убедиться, что. культура без сердца есть не культура, а дурная «цивилизация», создающая гибельную технику и унизительную.

1 Шелер М. Ordo Amoris // Трактаты о любви. М.: ИФРАН, 1994. С. 153.

2 Там же. С. 123−153. мучительную жизнь. Мышление без сердца, — даже самое умное и изворотливое, — остается в конечном счете безразличным: ему все равно, за что ни взяться, что ни обдумать, что ни изучить. Оно оказывается бесчувственным, равнодушным, релятивистическим (все условно! все относительно!), машинообразным, холодным и циничным. Его главный прием есть умственное разложение жизни, как бы умственная «вивисекция» живых явлений и существ"3.

Когда утрачивается способность к созиданию жизнеспособных ценностей, когда мельчают масштабы духовных синтезов, когда уходит вера, начинатся «гибель богов», на поверхность жизни поднимаются «аналитические», смертоносные начала — умирают культурные образования+4. В этом отношении неисчерпаемую, жизнетворящую глубину являет символ сердца, представленный в текстах религиозных традиций. Сердце являет одно из направлений философского осмысления человека и, в то же время, известно, как практический путь изменения человеком себя в религиозном опыте «богообщения"5. Кроме того, обращение к религиозному символу сердца актуально в аспекте преодоления дихотомии разума и чувства, господствующей в современном дискурсе.

Сердце как антропологическая категория была введена и эксплицирована в русской религиозной философии. При этом в философском восприятии сердца трудно найти обращение к онтологической семантике сердца, содержащейся в древней литературе — текстах греческой и раннехристианской традиций, лежащих в основании христианской культуры.

В то же время сердце, представленное в религиозных текстах,.

3 Ильин И. А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. С. 296−298.

4 Щученко В. А. Метаисторическое и конкретно-историческое: историко-культурное измерение. СПб.: Изд-во СПбГУКИ, 2010. С. 154.

5 О значении святоотеческой мысли в определении пути жизни человека см.: Ермаков С. А. Путь жизни человека в социально-философской и святоотеческой традициях: Дис.. д-ра филос. наук. Н. Новгород, 2004.322 с. является символом пути духовного восхождения и реализации бытийного назначения человека. Живое экзистенциальное содержание символа сердца может и должно стать источником для исцеления современного человека от болезни бессердечия. Онтологическое, телеологическое, архетипическое содержание символа сердца формируют основание для преодоления господствующей в современном гуманитарном дискурсе дихотомии между теоретическими антропологическими конструкциями и религиозными практиками и открывают путь для осознания человеком возможности духовного восхождения.

Анализ онтологической семантики сердца открывает новый подход и новое прочтение классических текстов относительно онтологической, экзистенциальной динамики реальности человека в религиозном опыте.

Объектом исследования является символика сердца в древнегреческой, библейской традициях и экзегетической традиции Александрийской и Каппадокийской школ.

Предметом исследования диссертационной работы является религиозный символ сердца, рассматриваемый в связи с духовной реальностью.

Цель исследования состоит в раскрытии религиозного символа сердца как модели, объясняющей процесс духовной динамики личности, направленный на восстановление целостности антропологической реальности.

В соответствии с этим ставятся задачи исследования:

— экспликация содержания символа сердца в заданной религиозной традицией (культурой) схеме интерпретации;

— реконструкция содержащихся в символе сердца первичных смысловых структур, выступающих в качестве проекций содержания духовной реальности;

— интерпретация выявленных первичных смысловых структур в контексте антропологической реальностивыявление конструктивньтх и деструктивных закономерностей существования символизирумой сердцем антропологической реальности.

Степень разработанности проблемы и теоретические предпосылки исследования. Несмотря на то, что сердце как категория и смысловая интуиция довольно прочно интегрировано в философско-антропологический дискурс, семиологический подход к сердцу практически не используется в богословии, религиоведении, философии.

Сердце широко описано как органон мистико-аскетических практик в трудах исихастов Макария Египетского6, Максима Исповедника7, Иоанна.

Дамаскина8, Исаака Сирина9, Симеона Нового Богослова10, Григория.

11 10 1 Паламы, в работах Нила Сорского, Игнатия Брянчанинова, Иоанна.

Кронштадского14, схимонаха Иллариона15, сборнике «Добротолюбия"16.

В библеистике проведена подробная тематическая и структурная систематизация значений сердца в Библии17. Норвержский философ У.М.

Хёйстад, прослеживает историю символа сердца от Античности до Нового времени18.

В русской религиозной мысли формулируется ряд.

6 Макарий Египетский (Макарий/Симеон), при. Новые духовные бесды. /Пер. с греч. М.: Издательство СП «Интербук» (Серия «Богословские труды и проповеди» из цикла «Религия в жизни общества»), 1990. 172 с.

7 Максим Исповедник, прп. Творения преподобного Максима Исповедника: Богословские и аскетические трактаты. Кн. 1 / Пер. и вступ. ст. Сидорова А. И. М.: «Мартис», 1993.346 с.

8 Прп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры / Пер. А. Бронзова. М. — Ростов-на-Дону: Братство святителя АлексияПриазовский край, 1992.446 с.

9 Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические // Букварь школьника. Сотницы. Начала познания вещей божественных и человеческих. М.: Сибирская благозвонница, 2001. 704 с.

10 Симеон Новый Богослов, прп. Слова: в 2-х т. / Пер. с новогреч. свт. Феофана (Затворника). М.: Правило веры, 2001. 1552 с.

11 Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолвствующих. М.: Канон, 1995. 384 с.

12 Нила Сорского предание и устав // Памятники древней письменности и искусства. СПб, 1912. Вып. 179.91 с.

13 Игнатий (Брянчанинов), еп. Избранный творения: В 2-х т. М.: Сибирская Благозвонница. 1150 с.

14 Иоанн Кронштадтский, св. Моя жизнь во Христе. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008. 1072 с.

15 Иларион (Домрачев), схимонах. На горах Кавказа. Изд. 5-е. СПб.: Воскресенье, Диоптра, 2002.944 с/.

16 Добротолюбие: В 5 т. / Пер. с греч. свят. Феофана Затворника (Вышенского). М.: Неугасимая лампада, 2008.2960 с.

17 Ринекер Ф., Майер Г. Библейская энциклопедия Брокгауза. / Пер. с нем. Paderborn: Christliche Verlagsbuchhandlung, 1999.1120 е.- Новый Библейский словарь: в 2 ч. / пер. с англ. Р. Ороховатская [и др.]. СПб.: Мирт, 1999;2001. 4.1: Библейские персонажи. 1999.440 е.: ил. 4.2: Библейские реалии. 2001. 1014 е.- Полная симфония на канонические книги Священного Писания. СПб.: Хпристианское общество «Библия для всех», 2002. 2494 е.- New International Bible Dictionary: based on the NIV. Ed. J. D. Douglas. Zondervan, 1987. 1200 s.

18 Хёйстад Уле M. История сердца в мировой культуре от Античности до современности / Пер. с норв. С. Карпушиной, А. Наумовой. М.: Текст, 2009.320 с. антропологических концепций, центром которых является сердце. В трудах святителя Феофана Затворника (Вышенского)19 мы находим учение о чувствах сердца. В органологической концепции архиепископа Луки.

Войно-Ясенецкого) сердце предстает как орган чувств вообще и.

21 особенно высших чувств. А. С. Позов в изложении системы христианской древнецерковной антропологии сердцу отводит роль центрального органа «единства и интеграции», который осуществляет связь разнородных начал, гармонию и иерархию сил, корреляцию органов и аппаратов. Митрополит Иерофей (Влахос)22 в системе православной психотерапии отождествляет сердце с сущностью и с энергией души.

Тема сердца является типологической чертой русской философской традиции23. К ней обращались Г. С. Сковорода (учение о «благом сердце»)24, А. С. Хомяков (интуитивное познание сердцем), И. В. л С.

Киреевский (основы духовности человека в сердце), П. Е. Астафьев, (философия внутреннего опытасердце как нравственные начала мышления)26, С. Н. Булгаков (сердце как нравственная природа человека), Б. П. Вышеславцев (сердце как орган религии, абсолютный' ^ р центр), И. А. Ильин (сердце как центр духовной жизни, «сердечного.

19 Феофан Затворник (Вышенский), свт. Путь ко спасению. Письма о христианской жизни. Поучения. М.: Лепта-Пресс, 2003. 800 с.

20 Лука (Войно-Ясенецкий), еп. Наука и Религия. Дух, душа, тело. М.: Феникс, 2001. 316 с.

21 Позов A.C. Основы древне-церковной антропологии:: Т. 1. Сын Человеческий. Мадрид, 1965. 421 е.- Т. 2. Апокалипсис. Мадрид, 1966. 349 е.- Т. 3. Штутгарт, 1976. 169 с.

22 Иерофей (Влахос), мтрп. Одна ночь в пустыне Святой горы. Свято-Троицева Сергиева лавра, 2003. 191 е.- Его же. Православная психотерапия. Свято-Троицева Сергиева лавра, 2003.368 с.

23 Калугина С. А. Этические измерения феномена сердца в отечественной философской культуре // Вестник Воронежского государственного ун-та: Научный журнал. Сер.: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. № 2. С. 152−156. Хвастунова Ю. В. Российская традиция философии сердца и западная теория эмоциональной культуры // Вестник Томского государственного университета. 2008. № 310. С. 19−25. Зенько Ю. M. Психология и религия. СПб.: Алетейя, 2002.248 с.

24 Сковорода Г. С. Сочинения. Минск: Современный литератор, 1999. 704 е.- Чижевський Д. 1. Фшософ1я Г. С. Сковороди. Харгав: Прапор, 2004. 272 е.- Марченко О. В. Очерки по истории философии. Методические материалы. М.: ПГУП, 2002. 252 с.

23 Евлампиев И. И. Историрусской философии: Учеб. пособие для вузов //И.И. Евлампиев. М: Высш. шк., 2002. 584 с.

26 Астафьев П. Е. Национальность и общечеловеческие задачи (к русской народной психологии) // Вопросы философии. 1996. № 12. С. 84−102.

27 Булгаков С. Н. Человекобог и человекозверь. Публичная лекция, читанная в Москве 14 марта 1912 г. // Вопросы философии и психологии. М., 1912. Кн. 2(112). С. 55−76.

28 Вышеславцев Б. П. Сердце в христианской и индийской мистике // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 62−86. Его же. Этика преображенного эроса. М.: Республика, 1994. 368 е.- Гаврюшин Н. К. Б. П. Вышеславцев и его философия сердца // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 55−62. созерцания" и «созерцающей любви»), М. М. Тареев (сердце как орган религиозного чувства и божественного знания)30, П. А. Флоренский (смысл термина «сердце» в различных культурах и языках, сердце как орган, хранящий познающий дух, орган божественного познания,.

31 подчиняющий рассудок), C.JI. Франк (сердце как подлинное, глубокое выражение человеческой личности), П. Д. Юркевич («метафизика сердца»). Согласно современному исследователю В. В. Назарову, различные сущностные аспекты феномена сердца присутствуют в качестве основы этических систем в софийной этике Е. Н. Трубецкого, этике всеединого добра Л. П. Карсавина, сердечно-мистической форме христианской этики у М. М. Тареева, этике космизма К. Э. Циолковского, этике творчества H.A. Бердяева, богочеловеческой этике С. Н. Булгакова, в этике веры А. Ф. Лосева. В. В. Зеньковский, развивая" гносеологию сердца И. В. Киреевского, A.C. Хомякова, Ф. М. Достоевского, П. Д. Юркевича, М. М. Тареева, указывал на способность сердца к объединению теоретического и морального знания с перспективами нового динамического понимания познания: сердце расширяет и углубляет познавательные силы человека, обнаруживая надиндивидуальный потенциал разума, выходящего к «первичному сознанию», не разделенному еще на субъект и объект34.

Эти доктрины демонстрируют поход к сердцу, исходя из классической антропологической модели человека (дух-душа-тело, разум-чувство-воля). При этом сердце сводится к одной либо нескольким универсалиям человеческого бытия (чувство, разум, мышление, созерцание, интуиция, сущность, энергия, личность, абсолютный центр,.

29 Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. М.: ACT, 2007.592 с.

30 Тареев М. М. Основы христианства. Краткое изложение. СПб., 1908. 74 е.- Его же: Основы христианства. Краткое изложение. СПб., 1908.74 с.

Флоренский П. А. У водоразделов мысли истины // Флоренский П. А. Сочинения в двух томах. Том 2. М.: Правда, 1990.448 е.- Его же. Столп и утверждение истины. В 2-х т. М.: Правда, 1990. 827 е.- Мочалов Е. В. Антропология всеединства в русской философии. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006.242 с.

32 Юркевич П. Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека // Философские произведения. М.: Мысль, 1990.669 с.

33 Назаров В. Н. История русской этики: учебное пособие для вузов по направлению подготовки «Прикладная этика» / В. Н. Назаров. М., 2006.319 с.

34 Зеньковский В. В. Основы христианской философии / Серия: «История христианской мысли в памятниках». М.: Канон, 1997. 560 с. бесконечная сила стремления) и рассматривается в онтологическом, гносеологическом, этическом либо психологическом аспектах.

В современной философии ряд исследователей обращаются к теме сердца. Так, Б. В. Марков ставит вопрос о необходимости соотнесения и синтеза философского и религиозного опыта и воспроизводит в антропологическом дискурсе восточно-христианское учение о сердце и философию сердца в русской религиозно-философской мысли — Г. Я. Стрельцова исследует «философию сердца» в европейской культуре36- Н. К. Гаврюшин, Е. Б. Величко обращаются к исследованию философии сердца Б. П. Вышеславцева. К исследованию философии сердца у Г. С. зо.

Сковороды обращается Н. В. Сидоренко .

В последние годы появился ряд диссертационных исследований по сердцу. В. историко-философской работе В. Н. Бабиной, посвященной.

10 исследованию метафизики сердца П. Д. Юркевича, раскрываются онтологический, гносеологический, этический и антропологический аспекты сердца. Среди работ систематического характера, обобщающих религиозные, философские и научно-экспериментальные данные о сердце, можно отметить диссертации Л.Г. Апёнышевой40, Ю.П. Хвастуновой41.

Несмотря на кажущуюся разработанность проблемы сердца в философии и религии, остается ряд неразработанных направлений. Не.

35 Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб.: «Лань», 1997.384с.

36 Стрельцова Г. Я. Декарт и Паскаль. Вопросы философии. 1985. № 3. С. 100−112. Ее же. Паскаль и европейская культура. М.: Республика, 1994. С. 403. Ее же. Парадокс философии Серена Кьеркегора // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 4.2000. С. 106−120.

37 Гаврюшин Н. К. Б. П. Вышеславцев и его философия сердца // Вопросы философии. 1990. № 4. С. 5562- Величко Е. Б. Концепция сердца как самости в философских исканиях Б. П. Вышеславцева // Христианская мысль. 2004. № 1. С. 75−78.

38 Сидоренко, Н. В. 1дея серця у фшософи Г. Сковороди: аспекта тлумачення // MaricrrepiyM: научное издание. Вип. 23.1сторико-фшософськ1 студи / Нац. ун-т «Киево-Могилянська академ1я" — Редкол. В. С. Брюховецький (вщп. ред.) та ш. Кшв: Академ ¡-я, 2006. С. 49−54. Сидоренко Н. В. Феномен переображення в антрополопчному вченш про серце Г. Сковороди. // Науков1 записки. Том 63, Фшософш та релшезнавство / Нацюналышй ушверситет «Киево-Могилянська академ1Я». КиТв: Видавничий Д1М «КМ Академ1я», 2007. 83 с. С. 47−54.

39 Бабина В. Н. «Метафизика сердца» в русской философии второй половины XIX века: П. Д. Юркевич. Диссканд. филос. наук. М., 2005. 180 с.

40 Ап0нышева Л. Г. Концепция сердца в системной философии. Дис.. канд. филос наук. Барнаул, 2005. 166 с.

41 Хвастунова Ю. В. Познавательные способности сердца: религиозно-философская традиция и современные интерпретации: Дне. канд. филос. наук: 09.00.01: Барнаул, 2005. 131 с. решена задача преодоления господствующей в современном гуманитарном дискурсе дихотомии между теоретическим осмыслением символа сердца и религиозными практиками, связанными с сердцем. К исследованию символа сердца в религиоведении и религиозной антропологии не привлекался семиотический метод, что позволило бы достичь целостного видения символа сердца в двух перспективах — антропологической и онтологической. В современных исследованиях по символу сердца недостаточно глубоко и широко представлены источники ранней восточной патриотической традиции, образующие основание православного «учения о сердце» и содержащие обширный материал интерпретации символа сердца.

Методы исследования. Раскрытие религиозного символа сердца как модели, объясняющей процесс духовной динамики личности возможно с помощью семиотического метода, который предполагает следующую последовательность шагов: выявление содержаний символа сердца в заданной религиозной традицией (культурой) схеме интерпретации, реконструкция первичных смысловых структур, интерпретация символа сердца в контексте развертывания содержания первичных смысловых структур в антропологической реальности. При реконструкции первичных смысловых структур символа сердца использовался метод сравнения, который заключается в описании и объяснении авторских инвариантов интерпретации символа сердца. Кроме того, в работе были использованы герменевтический метод исследования текстов и общенаучные методы исследования — аналогия, обобщение.

Методологической особенностью диссертационной работы является ее реконструирующий характер, который продиктован спецификой исследования и малой разработанностью используемого подхода.

Научная новизна. Сделан общий анализ греческой и библейской традиций относительно смыслового содержания символики сердца.

Проведена семиотическая корреляция смыслового содержания символа сердца в греческой и библейской традиции и последующей ранней восточной патриотической традиции посредством реконструкции первичных смысловых структур содержания духовной реальности. Показан путь исследования сердца, до сих пор мало или вовсе не используемый в религиоведческом, антропологическом дискурсах для дальнейшего применения в религиоведении и религиозной антропологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Религиозный символ сердца в процессе его переживания и интерпретации инициирует процесс духовной динамики, направленный к восстановлению целостности антропологической реальности, путем вывода ее за пределы личной реальности навстречу духовной реальности. Этот процесс может быть представлен в виде развертывания первичных смысловых структур содержания духовной реальности путем их трансформации в системе интерпретации, заданной религиозной (культурной) традицией.

К первичным структурам символа сердца относятся:

2. Структура «разум-чувство». В греческой и библейской традициях эта структура интерпретируется как разумное начало (посредник либо носитель Божественного начала), которому присуща сила стремления (чувство), направленная к Божественному началу.

В ранней патриотической мысли разворачивание первичной смысловой структуры «разум-чувство» представляется как удвоение антропологической реальности, претерпевающей «онтологический разрыв»: онтологически первичное сердце — бессмертное разумное начало человека, принимающее участие в Божественной жизни посредством присущих ему Божественных сил (чувств), и онтологически вторичное сердце — разумное начало в смертном человеке (разумная душа, единство разумной и неразумной души, смертный ум), в котором Божественное начало присутствует в форме врожденных разумных способностей и силы стремления (чувства) к Божественному.

3. Структура иерофании, которая в системе интерпретации представляется в форме нисхождения Божественных сил, питающих, оживотворяющих человека и возводящих его к участию в Божественном бытии.

4. Структура «телос-путь» — идея конечной цели, как причины трансформации антропологической реальности на пути ее достижения. Телеология сердца в системе интерпретации представлена основными идеями: достижения бессмертия, выхода за человеческие пределы, реализации божественного начала в человеке, трансформации антропологической реальности и достижения (рождения) новой антропологической реальности.

В греческой традиции новая антропологическая реальность представлена, как «верный разум», разумная душа, обладающая высшей добродетелью (разумением, мудростью). Она соединяет в себе теоретическую способность созерцания и высшие творческие деяния души, исходящие из ее природы («благострастие» — радость, разумная воля, предусмотрительность). В Ветхом Завете смысловое содержание обновленной антропологической реальности представлено как мудрый разум, носитель Закона, слова, «образа Божия». В Новом Завете антропологическая реальность обретает новый онтологический статус — «мир Божий», «Царствие Небесное», обитание в сердце Святого Духа, Христа, Премудрости. У христианских авторов наследуется и уточняется смысловое содержание новой антропологической реальности предшествующей традиции.

5. Структура «Центр мира», которая в системе интерпретации представляется как антропологическая реальность в аспектах, типологически сопоставимых с архаической символикой «центра мира». Аспект «вершины горы» в символе сердца интерпретируется как место встречи Божественного и человеческой души, аспект «храма» — как жилище Божественного начала в душе, аспект «мировой оси» — как место вхождения души в Божественное или место вхождения Божественного в душу, аспект «пупа земли» — как место творения человека (духа, души). Кроме того, архетип «центра мира» имплицитно присутствует в символизме «мирового древа», связанном с сердцем и выраженном в. антропологическом контексте.

6. Структура «сакральный хронотоп» (пространственно-временной континуум) в системе интерпретации представляется как вместилище божественных сущностей и сил. Оно образуется путем обмена субстанций и движений, а время сингулирует смыслы жизни, вечности и полноты. Данная структура позволяет зафиксировать однотипные динамические (конструктивно-деструктивные) закономерности антропологической реальности.

Теоретическаязначимость результатов диссертационного исследования. Использованные материалы, методология и полученные в ходе исследования результаты позволяют рассматривать символ сердца в «обратной» перспективе — со стороны духовной реальности, раскрывая его реальное жизненное функционирование через разворачивание первичных структур духовной реальности в системе интерпретации, заданной традицией.

Интерпретация смыслового содержания символа сердца, исходя из первичных смысловых структур, позволяет расширить понимание психоаналитических дискурсов, религиозных и псевдорелигиозных практик.

Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в выработке основания для диалога различных религиозных традиций и практик, возможности дать систему духовных координат для человека, не вовлеченного в религиозную традицию, в условиях повсеместного распространения новых религиозных движений и все более широкого применения психотехнических воздействий.

Результаты работы могут быть использованы в научной и педагогической деятельности. Ознакомление с работой будет полезным студентам и аспирантам, обучающимся по философским, религиоведческим и культурологическим специальностям (направлениям). Содержание и выводы работы могут применяться в преподавании общих и специальных курсов по религиоведению, религиозной и философской антропологии, истории философии.

Апробация результатов исследования. Результаты исследования прошли апробацию в форме выступлений на конференциях «Бог, мир, человек» (Санкт-Петербург, 2006, 2007гг.), Второй международной научной конференции «Мистико-эзотерические движения в теории и практике» (Санкт-Петербург, 2008 г.), Международной конференции «Шаг в будущее: европейские интеграционные процессы и трансграничное сотрудничество» (Ужгород, 2008 г.), конференции «Сретенские чтения» (Москва, 2009).

По теме диссертации опубликовано 9 статей общим объемом 4,66 п.л.

Содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Титаренко Е. С. Символ сердца в толкованиях Климента Александрийского // Acta eruditorum. Изд-во РХГА. Вып.2. СПб., 2006. С.94−102. (0,6 п.л.).

2. Титаренко Е. С. Мистический путь Филона' Александрийского: умом или сердцем? // Вестник молодых ученых. Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена. № 4. СПб., 2006. С. 72−75. (0,4 п л.).

3. Титаренко Е. С. Метафизика сердца у Филона Александрийского // Acta eruditorum. Изд-во РХГА. Вып.4. СПб., 2007. С. 43−46. (0,4 п.л.).

4. Титаренко Е. С. Место символа сердца в антропологии Григория Нисского //Вестник РГГУ. Изд-во РГГУ. Ш. М., 2008. С. 139 150. (0,7 п.л.).

5. Титаренко Е. С. Сократ. Путь истинной философии. // АКАДНМЕ1А. Материалы и исследования по истории платонизма. Изд-во СПбГУ, Вып.7.2008. С.25−42. (0,8 пл.).

6. Титаренко Е. С. Сердце как онтологический принцип в человеке (на материале творений св. Василия Великого) // Труды по когнитивной лингвистике. Кемерово: изд-во КемГУ. 2008. С. 641−649. (0,6 п.л.).

7. Титаренко Е. С. Символ сердца в зеркале аристотелевых категорий (на материале антропологических концепций русской культуры) // Зб1рник наукових доповщей та повщомлень мгжнародно!' практично!' конференцп «Крок у майбутне: европейсыа штеграцшш процеси i транскордонне сшвробгошцтво». Ужгород: Вид-во УУБА-Кау, 2008. С. 7687. (0,6 п.л.).

8. Титаренко Е. С. Фундаментальные принципы актуализации бытия человека в символе сердца (на материале Нового Завета) // Зб1рник наукових доповщей та повщомлень м1жнародно1 практично!' конференщ!" «Крок у майбутне: европейсью штеграцшш процеси i транскордонне сшвробггництво». Ужгород: Вид-во УУБА-Кау, 2008. С. 137−145 (0,4 п.л.).

9. Титаренко Е. С. Пространство личности в символе сердца (на материале Нового Завета) // Acta eruditorum. Изд-во РХГА. Вып.5. СПб., 2008. С.37−42. (0,6 п.л.).

10. Титаренко Е. С. Мистика сердца: триединство духовного опыта // Мистико-эзотерические движения в теории и практике. История. Психология. Философия: Сб. материалов Второй международной научной конференции. СПб., 2009. С. 199−209. (0,5 п.л.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы. Объем работы составляет 202 страницы, выполненных по стандарту машинописи.

Список литературы

включает 216 наименований, в т. ч. 16 на иностранных языках.

Заключение

.

Результаты диссертационного исследования сводятся к следующим положениям.

1. Религиозный символ сердца в процессе его переживания и интерпретации инициирует процесс духовной динамики, направленный к восстановлению целостности антропологической реальности, путем вывода ее за пределы личной реальности навстречу духовной реальности. Этот процесс может быть представлен в виде развертывания первичных смысловых структур содержания духовной реальности путем их трансформации в системе интерпретации, заданной религиозной (культурной) традицией.

К первичным структурам символа сердца относятся:

2. Структура «разум-чувство». В греческой и библейской традициях эта структура интерпретируется как разумное начало (в греческой традиции — смертный ум, в библейской — теоцентрически организованное единство тела, души, духа), которому присуща сила стремления (чувство), направленная к Божественному началу (в греческой традиции — природная любовь (срШа), порыв к прекрасному, эросв Ветхом Завете — природная способность к ощущению божественного и личностная любовь (аусотт!) к Богув Новом Завете — личностные способности Богоискательства (познавательный аспект) и Богоощущения (чувствующий аспект). В ранней патриотической мысли разворачивание первичной смысловой структуры «разум-чувство» представляется как удвоение антропологической реальности, претерпевающей «онтологический разрыв». Онтологически первичное сердце проистекает из интерпретации библейской идеи «первого творения» и представлено как разумная природа (родовой ум, Логос, изначально сотворенный ум), обладающая бессмертием, принимающая участие в Божественной жизни посредством присущих ей Божественных сил (чувств). Онтологически вторичное сердце проистекает из библейской идеи «грехопадения» и представлено как разумное начало в смертном человеке, в котором Божественное начало присутствует в форме врожденных разумных способностей и силы стремления (чувства) к Божественному (Боголюбия, веры, правильного мнения, врожденное стремление к общению в любовью Божией, «семена Слова»).

3. Структура иерофании, которая в системе интерпретации представляется в форме нисхождения Божественных сил, питающих, оживотворяющих человека и возводящих его к участию в Божественном бытии. В греческой традиции структура иерофании проявляется в форме психического вторжения божественных агентов (сила pevoc, 'Ep?c) — в Ветхом Завете — как нисхождение Божественной силы (Бога, духа премудрости) — в Новом Завете — как нисхождение Божественных даров веры, любви, Слова Христа, Святого Духа, Закона. В ранней восточной' патриотической традиции религиозная интуиция Богоявления в человеческой душе сохраняет смыслы, заложенные греческой и библейской традициями и обретает ряд новых толкований этих смыслов: сердце принимает живую самовозникающую мудрость Боговидения (Филон Александрийский), в душу привходят Божественные силы разумения, мудрости, слова, веры, надежды, любви, гносиса (Климент Александрийский), участие Троицы в разумной душе: Отец сообщает бытие по природе, Сын — разумные способности, Святой Дух — святость (Ориген) — душа воспринимает силу слова Священного Писания, веры, любви, Духа Святого (Василий Великий) — душа питается и оживляется Божественными силами слова Священного Писания, веры, любви, Слова, Христа, Святого .Духа (Григорий Нисский).

4. Структура «телос-путь» — идея конечной цели, как причины трансформации антропологической реальности на пути ее достижения. В греческой традиции конечная цель представлена многообразно: как выход за пределы человеческих границ (стоики), реализация божественного потенциала в человеке (пифагорейцы), достижение бессмертия и вечности смертным человеком путем духовного и телесного «рождения^ в прекрасном» и постижения форм Добра, Красоты, Блага (Платон), устроение человеческой души в ее земном существовании в соответствии с онтологическими принципами (Платон, Аристотель). В Ветхом Завете конечной целью является выход за пределы человеческих границ в беспредельность и непознаваемость вечной жизни, взаимопроникновение человеческого и Божественного, устроение человека в соответствии с онтологическим принципом (Закон в сердце). В Новом Завете конечная цель представлена как достижение бессмертия (возрождение от нетленного семени), обожение (рождение от Бога), рождение нового человека (сокровенный сердца человек). Новая антропологическая реальность в греческой традиции представлена как «верный разум», разумная душа, обладающая высшей добродетелью — разумением (мудростью), соединяющей в себе теоретическую способность созерцания и высшие творческие деяния души, исходящие из ее природы (благострастие). В Ветхом Завете новая антропологическая реальность представлена как мудрый разум, носитель Закона, слова, «образа Божия». В Новом Завете антропологическая реальность обретает новый онтологический статус -«мир Божий», «Царствие Небесное», обитание в сердце Святого Духа, Христа, Премудрости.

В патриотической мысли телеология символа сердца развивается в следующих направлениях. Филон Александрийский воспроизводит греческое содержание конечной цели и трансформации антропологической реальности — обретение бессмертия прекрасными деяниями (добродетелями), воспарение к Богу обнаженной мыслью. У христианских авторов идея трансформации обретает новые содержания: обретение вечной жизни через воскресение, обожение, святость (Климент Александрийский) — святость ума, всецелое вхождение души в Бога, Христа, непрерывное и пламенное единение с Ним в духе (Ориген) — обожение, преображение души от Славы Духа, одухотворение души, любозрение истинной Доброты (Василий Великий) — восстановление в бессмертной природе, превосхождение душою самой себя, полное подобие Божественному, облачение души во Христа, священный брак души и Слова в «чертоге сердца» (Григорий Нисский). Новая антропологическая реальность, достигаемая преображением сердца в патриотической мысли являет совершенный разум, обладающий родовой добродетелью (Филон Александрийский, Григорий Нисский) — мудрость, премудрость, целомудрие сердца (Филон, Климент, Ориген, Григорий Нисский) — логос, образ Сына (Филон, Василий Великий) — гносис, духовное знание (Климент, Ориген), созерцание (Филон, Климент, Василий Великий) — Царствие Божие внутри (Ориген). Кроме того, у всех представленных авторов обнаруживается новый смысл — пребывание ума (души) в Божественной (непрестанной, неизменной) любви.

5. Структура «Центр мира», которая в системе интерпретации представляется как антропологическая реальность в аспектах, типологически сопоставимых с архаической символикой «центра мира»: 1) в аспекте «вершины горы» — как место встречи божественного и человеческого в греческой и библейской традициях, Бога, Божественной любви, Духа Святого и человека у христианских авторов, 2) в аспекте «места входа в надземное и подземное царства» — как центр иерофании и центр небытия в греческой и библейской традициях, как место входа в Царствие Небесное, «уделы бессмертия», в Бога у христианских авторов, 3) в аспекте «храма» — священное вместилище в греческой и библейской традициях, человека как «скинии», «храма Бога», «Божия жилища», л чертога", «скрижали Бога» у христианских авторов, 4) в аспекте «пепа земли» — сердце как место творения нового человека (Новый Завет) — «место» двойного творения человека — первого, совершенного творения и нового творения, после грехопадения (ранняя восточная патристика).

Кроме того, архетип «центра мира» имплицитно присутствует в символизме «мирового древа», связанном с сердцем и также имеющим антропологический контекст.

6. Структура «сакральный хронотоп» (пространственно-временной континуум) в системе интерпретации представляется как вместилище божественных сущностей и сил, время в котором сингулирует смыслы жизни, вечности и полноты: «вечная жизнь» (Филон, Климент, Ориген, Василий Великий), «небесная жизнь», «нескончаемое веселие», «ликостояние с ангелами» (Василий Великий), вечное «стояние и движение» в добре (Григорий Нисский). Построение и разрушение пространства сердца подчинено однотипным закономерностям в греческой, библейской, ранней патристической мысли.

Построение пространства сердца описывается как отделение сокровенного от видимой реальности с последующим разворачиванием (излиянием) божественных сил, собиранием множества в целостность для проявления божественного образца в человеке. В греческой традиции пространство сердца становится причастным божественному порядку через познание или добродетели, а в земной жизни человеческая природа раскрывается во всей своей полноте. В библейской традиции пространство сердца является вместилищем Духа и вечной жизни, в мире же сердце проявляется милосердием, миротворчеством, изгнанничеством за правду. В патристической мысли пространство сердца осуществляется как сердечный союз (непрестанное единение в любви) человека и Бога. В земной жизни душа становится «земным образом» Божественной силы, исполненной совершенств и является «источником благодати» для мира.

Разрушение пространства сердца происходит в силу оппозиции человеческой самости божественному фокусу в человеке, результатом которой становится разделение с источником жизни и расчленение единого ума (души) на части. У христианских авторов появляется новый аспект разрушения — уподобление миру (чувственному, пороку). В ранней традиции разрушенное пространство сердца описывается как безумие, ничтожество, бесчувствие. В патристической мысли разрушение предстает как безобразие (разрушение божественных мер в душе), безрассудство, телесность, самоизоляция, освоение с мраком (демоническое начало в душе). 1 2 3 4 5 6 7 8 9.