Модернизация территориального устройства России в официальном дискурсе власти и партийной программатике

Актуальность темы

исследования.

Актуальность темы

исследования обусловлена теоретической и практической значимостью вопросов, связанных с функционированием современного государства как политического института в контексте его взаимодействия с другими элементами политической системы. В последнее время на высшем государственном уровне в качестве ключевого способа намеченных преобразований, должных приблизить Россию к ведущим странам мира, фактически декларируется модернизация. Речь идет при этом о системной модернизации в рамках сценария «инновационного развития», противопоставляемой фрагментарной модернизации, единственно допустимой при прежнем «инерционном энергосырьевом» сценарии. Среди основных политических механизмов модернизации мыслятся повышение роли неправительственных организаций и развитие российской многопартийной системы. Императивом официальной политики модернизации государства выступает совершенствование политико-правовых, экономических и иных основ федерализма1.

Необходимо выяснить, в какой степени официальный проект можно считать репрезентативным с точки зрения представительства интересов различных политических групп и общества страны, с учетом особых характеристик, присущих странам «молодой демократии», прежде всего в ракурсе проблемы ин-стшуционализации процесса модернизации и конкуренции программ развития общества и государства. Особая роль в решении этой проблемы потенциально может быть возложена на политические партии как один из ведущих демократических институтов. Применительно к России она также должна рассматриваться на фоне специфических условий — сохранения доминирующих позиций.

1 См.: Выступление В. В. Путина на расширенном заседании Государственного совета «О стратегии развития России до 2020 года» [Электрон, ресурс]. — М., [2008]. — Режим доступа: http://archivc.kremlin.ru/ ар-реаг5/2008/02/08/15 421уре633 741уре633 741уре633 781уре82 634 159 528.8Мт1 (дата обращения: 12.10.2011) — Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года. Утверждена Распоряжением Правительства РФ от 12 ноября 2008 г. № 1662-р [Электрон, ресурс]. — М.,.

2008]. — Режим доступа: http://www.economy.gov.ru/minec/activity/sections/strategicplanning/concept/ с! ос 1 248 450 453 794 (дата обращения: 12.10.2011) — Концепция совершенствования региональной политики в Российской Федерации: проект [Электрон, ресурс]. — М., [2008]. — Режим доступа: http://www.minregion.ru/ ОрепН1е. азЬх/копсерЫос?АйасЫО=1677 (дата обращения: 14.10.2011). 3 главы государства и исполнительных органов власти, федерального центра как главного актора федеративных отношений, синдрома «партии власти», в контексте последствий реформ избирательной системы, коррекции статуса партий, в том числе — запрета региональных политических партий и движений, поляризации электоральных групп населения, активизации «несистемной оппозиции».

Степень научной разработанности проблемы. Поставленная проблема носит комплексный характер, и, как правило, рассматривается в тесной связи с постсоветской трансформацией, через призму ее негативных и положительных последствий. В центре внимания авторов — вопросы политической субъектности, характера и механизмов модернизации, соотношения российского и зарубежного опыта, вариантов развития партийной системы РФ, специфики участия политических партий в электоральных процессах, их влияния на формирование и реализацию государственной политики в разных сферах. Соответственно, имеющиеся в этой области отечественные и зарубежные работы можно разделить на несколько групп.

1) Исследования проблем модернизации. Общетеоретические и методологические основы социально-политического анализа модернизации сформулированы в работах С. Айзенштадта, Э. Алларда, П. Бергера, М. Ве-бера, С. Хантингтона и др.2. С учетом специфики обозначенной проблемы наибольший интерес представляют исследования, в которых модернизацион-ная тематика трактуется в контексте демократических изменений и более широко — постсоветской трансформации. Здесь следует выделить труды Г. И. Вайнштейна, И. Е. Дискина, М. В. Ильина, А. Лейпхарта и др.3. Все большее внимание авторов привлекают проблемы понимания «современно.

2 См.: Аллард Э. Сомнительные достоинства концепции модернизации // Социс. — 2002. — № 9. -С. 60−66- Бергер П. Понимание современности // Социс. — 1990. — № 7. — С. 127−133- Вебер М. Политика как призвание и профессия. — М., 1990. -120 е.- Хантингтон С Политический порядок в меняющихся обществах. -М., 2004. — 222 е.- Black С. The Dynamics of Modernization: A study in Comparative History. — N. Y., 1966. -135 p.- Eissenstadt S. N. Modernization. Protest and change. -N. Y., 1966. — 123 p. и др.

3 См.: Вайнштейн Г. И. Закономерности и проблемы посткоммунистических формаций — Дубна, 2001. -380 е.- Дискин И. Российская модернизация: социально-институциональное измерение: Доклад на Научном совете ВЦИОМ. — М., 2010. — 68 е.- Ильин М. В. Идеальная модель политической модернизации и пределы ее применимости. — М., 2000. — 254 е.- Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Полис-1995. -№ 2. — С. 15−27- Яшкова Т. А. Воздействие глобальных трансформационных вызовов на процесс политической модернизации России: Автореф. дис. д-ра полит, наук. — М., 2007 — 24 с. и др. 4 сти" и «постсовременности», вариативности процессов трансформации и модернизации, обоснования национальных особенностей, формирования политических институтов модернизационного типа.

Особо значимыми для целей диссертационного исследования следует признать более специализированные работы, ориентированные на анализ процесса модернизации территориального устройства России. Выделим работы В. В. Алексеева и Е. В. Алексеевой, Н. Ван дер Лоо и В. Ван Райена, А. Г. Вишневского, С. Н. Гаврова, С. И. Каспэ, В. В. Лапкина и В. И. Панти-на, Э. А. Паина и др.4.

Модернизационная парадигма позволила авторам исследовать процесс трансформации территориальных систем, происходивший путем постепенного изменения традиционных систем через их приближение к современным. Однако следует подчеркнуть, что, как правило, ее представители логическим следствием модернизации традиционных систем (главным образом имперских) признают их превращение в национальное государство. В российской ситуации этот вывод не может быть принят как безусловный.

2) Работы в области партологии подразумевают во многом анализ вопросов общественного предназначения партий, их влияния на политический процесс и трансформацию государства. М. Дюверже, К. Лоусон, Р. Михельс, Г. Сартори и другие зарубежные авторы обосновали специфику партий как политического института, их место и функции в политической системе государства, определили тенденции их эволюции5. Многие аспекты проблемы.

4 См.: Алексеев В. В., Алексеева Е. В. Распад СССР в контексте теорий модернизации и имперской эволюции // Отечественная история, — 2003. — № 5. — С. 3−20- Ван дер JIoo Н., Ван Райен В. Модернизация. Проект и парадокс // Ab Imperio. — 2002. — № 1. — С. 33−64- Вишневский А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. — М&bdquo- 1998. — 430 е.- Гавров С. Н. Модернизация России: постимперский транзит [Электрон, ресурс]. — М., [2009]. — Режим доступа: http://www.bibliotekar.ru/gavrov-3/index.htm (дата обращения: 15.05.2012) — Каспэ С. И. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. -М., 2001. -256 е.- Лапкин В. В., Пантин В. И. Волны политической модернизации в логике «противоцентра» // Мегат-ренды мирового развития / oib. ред. М. В. Ильин, В. Л. Иноземцев. — М., 2001. — С. 224−227- Паин Э. А. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. — М., 2004. — 248 с. и др.

5 См.: Дюверже М. Политические партии. — М., 2000. — 538 е.- Михельс Р. Политические партии. Социологическое исследование олигархических тенденций современной демократии. — М., 1994. — 114 е.- Budge I., Ке-man H. Parties and Democracy: Coalition Formation and Government Functioning in Twenty States. — Oxford, 1990. -234 p.- Hug. S. Altering Party Systems: Strategic Behavior &The Emergence of New Political Parties in western 5 статуса и роли политических партий стали предметом изучения отечественных исследователей — В. Я. Гельмана, Г. В. Голосова, С. Е. Заславского, 3. М. Зотовой и др.6. Ими предпринимается попытка определить особенности партийной системы РФ, ее отдельных партий. Эти вопросы вызывают постоянные дискуссии. Высказываются различные взгляды — от признания формирования в России новой однопартийности или «полуторапартийности» до утверждений о полиархичном характере партийной системы7.

Большую группу составляют исследования электоральной направленности, в которых анализируются программные документы политических партий, применяемые ими технологии, влияние на политическую систему страны8.

Достоинством многих работ отечественных авторов является комплексный анализ вопросов политической субъектности партий, их институционали-зации, в том числе — в сопоставлении с российским опытом и западными аналогами. При этом часто акцентируются изменения в деятельности партий на современном этапе в условиях «постдемократии» и медиакратии, предлагаются специфические классификации отечественных партий9.

Democracies. — Ann Arbor, 2001. — 212 p.- Lawson К. The Comparative Study of Political PartiesN. Y., 1976. -200 p.- Sartori G. Parties and Party Systems // A Framework for Analysis. — 1976. — Vol. 1. — P. 17−31- Panebianco A. Political Parties: Organization and Power — L., 1988. — 296 p. и др.

6 См.: Гельман В. Я. Политические партии в России: от конкуренции к иерархии // Полис. — 2008. -№ 5. — С. 135−153- Головченко В. И. Партийно-идеологический фактор политической трансформации современной России: Дис.. д-ра полит, наук. — Саратов, 2009. — 403 е.- Заславский С. Е. Политические партии России: Проблемы правовой институционализации. — М., 2003. — 300 с. и др.

7 См.: Лешуков В. Трансформация партийной системы России в 2000 — 2010 гг. // Власть. — 2012. -№ 4. — С. 39−41- Политическая и партийная система современной России: материалы Всерос. науч. конф. (М., 2 окт. 2009 г.) / Центр пробл. анал. и гос.-упр. проект. — М., 2009. — 368 с. и др.

8 См.: Гаман-Голугвина О. В. Российские партии на выборах: картель «хватай-всех»" // Полис. — 2004. -№ 1. — С. 22−25- Голосов Г. В. Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. — 2008. — № 1. — С. 22−35- Зотова 3. М. Политические партии и избирательный процесс. — М., 2002. — 142 е.- Перегудов С. П. Политическая система России после выборов 2007 — 2008 i г.: факторы стабилизации и дестабилизации // Полис. — 2009. — № 2. -С. 23−38- № 3. -С.145−161- Политические партии и политическая конкуренция в демократических и недемократических режимах / под ред. Ю. Г. Коргунюка, Е. Ю. Мелешкиной, Г. М. Михалевой. — М., 2010. — 212 е.- Утен-ков Г. H. Прикладная идеология предвыборных программ политических партий РФ // Власть. — 2011. -№ 11.-С. 104−107 и др.

4 См.: Зотова 3. М. 100 лет российской мноюпартийности. — М., 2006. — 240 е.- Иванова А. И. Партийная реформа в России: 2001 — 2007 гг.: Авюреф. дис.. канд. полит, наук. — Пермь, 2009. — 24 е.- Лаврентьев С. Н. Постдемократический синдром политических партий в России // Власть. — 2011. — № 12. — С. 23−27- Никифоров Ю. Н., Никифорова А. Н. Политические партии современной России: эволюция многопартийности и статуса партий. — Уфа, 2008. — 167 е.- Партии и партийные сис1емы в современной России и послевоенной Германии / отв. ред. Я. А. Пляйс. — М. — Ростов н/Д., 2004. — 340 е.- Политические партии России: История и современность / под ред. А. И. Зевелева, Ю. П. Свириденко, В. В. Шелохаева. — М., 2000. — 631 е.- Пшизова С. Н. Политика как бизнес: российская версия // Полис. — 2007. -№ 2. — С. 109−123- № 3. — С. 65−77.Соловьев А. И. Квазипартийные образования в поле российской политики // Власть. — 2003. — № 12. — С. 27−30 и др. 6.

Примечательным обстоятельством можно признать активизацию исследований по вопросам модернизации политической системы России и участия в данном процессе политических партий, выявления потенциала их субъектно-сти10. В то же время, отсутствуют системные монографические труды в этой области, что особенно касается проблемы сопряжения с модернизацией территориального устройства РФ и в целом — модернизации государства.

3) Собственно территориальное устройство России выступает объектом исследования для многих отечественных и зарубежных авторов. Можно говорить о плюрализме исследовательских мнений и подходов авторов к данной проблеме. Они ориентированы на различные интерпретации формы территориального устройства и зачастую — признание ее сложности, неоднозначности, несоответствия классическим образцам, а также определение характера и степени динамики в постсоветский период и на современном этапе. Даются также многослойные оценки содержания, направленности и последствий реформ 2000;х гг. — в сторону утверждения централизованной или децентрализованной модели, «реального» или «квази-федерализма»" .

Предпринимаются попытки выявить специфику российской модели федерализма, проблемные точки ее становления, отдельные аспекты реформы федеративных отношений12. Однако в большинстве работ политическая состав.

10 См.: Булатов О. Ш. Модернизация и законодательное совершенствование политической системы Российской Федерации // Право и политика. — 2011. — № 2. — С. 165−171- № 3. — С. 360−366- Демидова Т. К. Политические партии России в современном модернизационном процессе: Дис.. канд. полит, наук. — Уфа, 2011. -178 е.- Михалева Г. М. Российские партии в контексте трансформации. — М., 2009. — 350 е.- Никифоров А. Ю. Российские политические партии на заре политической модернизации // Политический альманах Башкирского государственного университета. — Уфа, 2011. — С. 33−38- Сербии М. В. Модернизация избирательной системы России в свете послания Президента Российской Федерации Д. А. Медведева Федеральному Собранию Российской Федерации // Пробелы в российском законодательстве. -2012. — № 1. — С. 8−12 и др. См.: Бахлов И. В. Политические механизмы трансформации территориальной системы России. -Саранск, 2009. — 192 е.- Беленко H. М. Становление и развитие федеративных отношений в России: 90-е гг.

XX — начало XXI вв.: Дис. д-ра иск наук. — М., 2006. — 455 е.- Бслянина И. В. Развитие государственного федерализма в России в 90-е годы XX века: Дис.. канд. ист. наук. — М., 2005. — 274 е.- Гаранжа А. П. Российский федерализм: Зарождение, становление, развитие: Автореф. дис.. канд. юрид. наук. — Омск, 2009. -26 е.- Захаров А. Унитарная федерация. Пять этюдов о российском федерализме. — М., 2008. — 144 е.- Поко-совская М. Ю. Российский федерализм: теоретико-прикладные аспекты моделирования: Дис.. канд. поли г. наук. — М., 2007. — 206 е.- Соловьев А. И. Реформирование российского государства: элитарно-бюрократическая версия // Реконструкция" государства: современные задачи и организация эффективной исполнительной власти: научные доклады. — 2001. — № 4 [Электрон, ресурс]. — М., [2001]. — Режим доступа: http://www.niiss.ru/l.shtml (дата обращения: 21.05.2012) и др.

12 См.: Гайдук В. В. Формирование института федерализма в постсоветской России // Право и политика. — 2008. — № 5. — С. 1068−1072- Добрынин H. М. Российский федерализм: генезис, эволюция: избранные 7 ляющая проблемы совершенствования российского федерализма, включая выявление круга субъектов этого процесса, либо отсутствует, либо значительно уступает конституционно-правовым или иным аспектам13. Существующие пробелы может отчасти восполнить политическая регионалистика, в центре которой — исследование вопросов обеспечения баланса интересов федерального центра и субъектов, соотношения политического пространства федерации и регионов. Отметим работы А. С. Макарычева, Н. В. Петрова, Р. Ф. Туровского и др.14.

Динамический и прогностический аспекты проблемы территориального устройства России достаточно плодотворно изучаются посредством сценарного моделирования. Авторы фокусируются на анализе множественности трендов его эволюции. Причем если официальный проект в данной сфере базируется на дихотомии инерционного и инновационного сценариев, то альтернативные разработки по преимуществу предполагают их спектр. В них более подробно изучаются существующие и потенциальные риски политического и общегосударственного развития. Исследователи в большинстве своем приходят к выводу о доминировании генерализованного тренда централизации15.

Подытоживая обзор изученности исследуемой в данной работе проблемы, отметим следующее: 1) спектр мнений, взглядов, концепций отечественных публикации: В 2 т. — Новосибирск, 2008; Кистринова О. В. Перспективы развития федерализма в России // Право и политика. — 2007. — № 6. — С. 32−37- Тэпс Д. Проблемы национального самоопределения в условиях реформирования российского федерализма. — СПб., 2005. — 234 е.- Филиппов В. Реформирование российской государственности: политизация этничности или деэтнизация политики? // Казанский федералист. — 2002. -№ 1 [Электрон, ресурс). — Казань. [2002]. — Режим доступа: http://www.kazanfed.ru/publications/kazanfederalist/ nl/stat3/ (дата обращения: 27.05.2012) и др.

13 См.: Федерализм и централизация. Феноменология политического пространства / отв. ред. К. В. Киселев. — Екатеринбург, 2007. — 372 е.- Хакимов Р. С. Российский федерализм в условиях социально-политической трансформации. — Казань, 2009.-216 е.- Heinemann-Grueder A. Federal discourses, minority rights, and conflict transformation//Federalism and Local Politics in Russia/ C. Ross., Л. Campbell (eds). -L., N. Y., 2009.-P. 54−81. и др.

14 См.: К новой модели российского федерализма: взгляд из регионов: Доклады проекта — 2012 / под ред. О. М Здравомысловой и А. В. Рябова. — М., 2012. — 80 е.- Медведев Н. П. Политическая регионалистика. -М., 2005. — 447 е.- Петров H. В. Федерализм по-российски // Pro et Contra. — 2000. — Т. 5. — № 1. — С. 7−33- Туровский Р. Ф. Баланс отношений «центр — регионы» как основа территориально-государственною строительства // Мировая экономика и международные отношения. — 2003. — № 12. — С. 54−65- 2004. — № 1. — С. 43−50- Его же. Центр и регионы. Проблемы политических отношений. — М. 2007. — 400 с. и др.

15 См.: Бахлова О. В. Сценарии развития терри юриальной системы России // Федерализм. — 2012. -№ 2. — С. 69−78- Кынев А. Политические сиаемы российских ретионов в 2020 году [Электрон, ресурс]. — М., [2010]. — Режим доступа: http://russia-2020.org/ru/2010/08/24/regional-political-systems-in-2020/ (дата обращения: 15.11.2011) — Orttung R. Center-Periphery relations [Электрон, ресурс]. — М&bdquo- [2010]. — Режим доступа: http://russia-2020.org/ru/2010/07/05/center-periphery-relations/ (дата обращения: 15.11.2011) — Slider D. Regional Government 2020 [Электрон, ресурс]. — М., [2010]. — Режим доступа: http://russia-2020.org/ru/ 2010/08/11/ regional-government-2020/ (дата обращения: 15.11.2011). и зарубежных авторов по отдельным аспектам проблемы чрезвычайно широк- 2) их исследование с теоретико-методологической и практической точек зрения преимущественно представлено в рамках модернизационной парадигмы и пар-тологии- 3) отсутствуют специальные исследования политических проектов связи модернизации государства и федерализма, роли политических партий в этом процессе, а также соотношения теоретического и политического дискурса, в том числе — дискурсивного опыта власти и политических партий РФ.

Объект исследования — публичный дискурс по вопросам модернизации российского государства в сфере территориального устройства.

Предмет исследования — позиции, стратегии и дискурсивные практики государственных и партийных акторов по вопросам модернизации российского государства в сфере территориального устройства.

Цель и задачи исследования

Цель данной работы заключается в выявлении концептуальных и прикладных представлений государственных и партийных акторов относительно модернизации российского государства в сфере территориального устройства, в определении характера динамики и альтернативности соответствующих политических проектов, в теоретическом описании официального и партийного дискурсов по данному кругу вопросов. В соответствии с данной целью в работе были поставлены следующие задачи:

1) критически рассмотреть и обобщить базовые теоретико-концептуальные подходы к изучению и интерпретации политической модернизации в контексте публичного дискурса государственных и партийных акторов в современной России;

2) выявить специфику статусно-ролевых характеристик политических партий РФ как субъектов публичной политики и модернизационного процесса с учетом общемировых и внутренних тенденций;

3) выделить основные подходы к интерпретации сущности, содержания, основных параметров и механизмов динамики территориального устройства РФ и модернизации отечественной модели федерализма;

4) сравнить официальные и партийные проекты в области модернизации территориального устройства РФ, оценить степень их оригинальности и общности;

5) охарактеризовать содержание основных программных документов политических партий России в данной сфере в контексте избирательных кампаний в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации;

6) сформулировать условия формирования интегральной политики модернизации государства и определить ее перспективы путем выявления возможностей диалога политических акторов по данной проблеме и создания ими целостной концепции модернизации России.

Теоретико-методологические основы исследования. В диссертационном исследовании использовалось несколько методологических подходов.

Институциональный анализ ориентирован на выявление воздействия политических институтов на выбор акторами стратегии своего поведения или того способа, которым они стремятся достичь цели, и изучение взаимосвязи институтов и предпочтений участников политической жизни. Такая новация современного институционализма, как пристальное внимание к теории развития, способствует более глубокому исследованию процесса институциональных преобразований в контексте модернизации. Различные течения «нового институционализма» — нормативный (Дж. Марч, Д. Норт и др.), исторический (П. Бирнбаум, С. Стеинмо и др.), социальный (Ф. Шмиттер, Р. Роде и др.) и структурный (А. Лейпхарт, Б. Рокман и др.) институционализм позволяют обратиться к анализу различных аспектов участия политических акторов в процессе модернизации России. Прежде всего, это проблема «коллективного действия» политических институтов по горизонтали и вертикалироль институционального выбора, совершенного на ранних этапах модернизацииспецифика институциональной структуры, создающей возможность для обмена мнениями акторовсовокупность «запретных контрольных точек» как комплекс взаимосвязанных узловых точек, на которых действие актора может быть заблокировано16. Одна из наиболее проблемных тем с данных позиций — определение наличия или отсутствия политических институтов, обусловливающих артикуляцию или, напротив, блокирование определенными акторами механизмов политической модернизации, сепаратизации, суверенизации, унитаризации, федерализации, централизации и т. п.

Структурно-функциональный анализ предполагает, что любая системная единица организации обязана быть функциональной, т. е. вносить свой вклад в деятельность по достижению организационных целей, способствовать адаптации системы в целом: повышать ее устойчивость, эффективность взаимодействия с другими организациями, осуществлять регуляцию внутренних связей и поведения отдельных частей системы'7.

Применение инструментария как институционального, так и структурно-функционального анализа позволяет определить, в какой степени политические партии России встроены в современное государство как бюрократическую организацию, представляют ли они собой системную единицу, действующую строго в рамках их функций, оптимально соответствующих целям не только отдельных системных единиц, но и организации как системы. Системный анализ позволяет осуществить исследование сложноорганизованной политико-территориальной системы РФ. Общую теоретико-методологическую основу при этом составили подходы Р. Даля, Д. Истона, Н. Лумана18.

Модернизационная парадигма представляет интерес с точки зрения изучения динамического компонента политико-территориальной системы государства, ее адаптации к вызовам современности. Следует при этом учитывать многообразие концепций модернизации19.

16 См.: Политическая наука: новые направления / под ред Р. Гудина, X.-Д. Клингеманна. — М., 1999. -816 с — DiMaggio P. J., Powell W. W. The iron cage revisited: Institutional isomorphism and collective rationality in organizational fields // American Sociological Review. — 1983. -№ 48 — P. 147−160.

17 См.: Парсонс Т. О социальных системах. — М., 2002. — 832 е.- Фролов С. С. Социология организаций. — М., 2001. — 384 с.

18 См.: Луман Н. Общество как социальная система. — М., 2004. — 232 е.- Политическая наука. и др.

19 См.: Ван дер Лоо П., Ван Райен В. Указ. соч.- Паин Э. А. Многокультурная модернизация: эволюция теоретических взглядов // Общественные науки и современность. — 2009. — № 6. — С. 37−54- Черняховский С. Модернизация: противоречивость идеологического концепта и политический процесс в современной России // Власть. — 2012. — № 5. — С. 9−12 и др.

Переходность постсоветского периода побуждает некоторых авторов констатировать неравновесность системы институтов и норм в России, по структуре напоминающей постмодернистский текст, в котором смешаны архаика и современность. В реформах 2000;х гг. усматриваются технологии и методы, относящиеся к модерну и даже предмодерну — иерархизация и унификация политики при ее виртуализации. Прогнозируется возникновение конфликтных полей, связанных с наложением политических эпох20. С позиций постмодернизма (Ж. Бодрийяр, Ж.-Ф. Лиотар, С. Ринген и др.) могут рассматриваться прежде всего дискурсивные практики политических акторов. На современном этапе в политическом дискурсе главным образом федерального уровня прослеживается определенная тенденция к становлению виртуального политического пространства, в котором утверждаются идеи-симулякры и субъекты-симулякры. При этом важно выявить степень, формы и пределы замещения реальной действительности гиперреальностыо и роль политических партий в этом процессе.

Для решения поставленных задач используются следующие методы:

— историко-генетический, позволяющий показать причинно-следственные связи и закономерности эволюции территориального устройства РФ и дискурсивных практик политических акторов в данной сфере;

— сравнительный анализ, способствующий выявлению сходств и различий в позициях и статусно-ролевых характеристиках применительно к мо-дернизационному процессу политических акторов;

— метод изучения документов, с помощью которого исследуются главным образом программные положения политических партий России;

— дискурс-анализ официальных текстов политических акторов, ориентированный на выявление способов понимания и конструирования ими политической действительности, степени их конкуренции.

20 См.: Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества. — М., 2003. — 96 е.- Ирхин Ю. В. Социум и политика в постмодернистском зазеркалье: взгляды, подходы, анализ // Политая. -2006,-№ 4.-С. 136−161 и др.

Основные научные результаты, полученные лично автором, и их научная новизна заключаются в выявлении — на основе анализа программных документов политических партий РФ в сопоставлении с официальными подходами и проведенными реформами — особенностей современного дискурса государственных и партийных акторов по вопросам совершенствования территориального устройства России как направления модернизации государства и общества, в определении перспектив и приоритетов реформирования федеральной политики. Наиболее существенные результаты исследования можно представить следующим образом.

1) Адаптирован методологический инструментарий исследования проблемы динамики территориального устройства России в контексте заявленного официального курса на системную модернизацию страны путем синтеза модернизационного и институционального подходов, с опорой на теорию федерализма и постмодернистские концепции.

2) Выявлено отсутствие в теоретическом и политическом дискурсе России единого понимания модернизации (сферы осуществления, модели и пути, основных субъектов) при том, что идеологическое и концептуальное обоснование модернизации, предлагаемое наиболее влиятельными политическими акторами, часто отвергается обществом и оппозиционными силами.

3) Конкретизированы результаты незавершенных модернизаций в стране, обусловивших наслоение отдельных институтов модерна на традиционные применительно к сфере территориального устройства.

4) Определены основные компоненты активного сценария оптимизации политических механизмов модернизации российского федерализма: политика сбалансированного пространственного развития в контексте системной модернизации и инновационного развитияукрупнение субъектов РФ с одновременным выравниванием их статусареанимация Межрегиональных ассоциаций экономического взаимодействия в целях устранения дисбаланса в центрально-региональных отношениях. Выделены возможные негативные последствия активизации драйверов этого сценария. Наиболее осуществимым вариантом оптимизации признан усредненный, основанный на сочетании элементов активного и пассивного сценариев.

5) Раскрыто соотношение позиций политических акторов РФ в области модернизации России как федеративного государства, определены проблемы и ограничительные условия формирования целостной концепции федеральной политики в этой сфере. Выявлена неприемлемость для большинства из них радикального решения проблемы территориального устройства путем перехода к унитарной модели или национальному государству как классическому следствию модернизации.

6) Определены политические партии, наиболее активно проявляющие интерес к территориальному аспекту модернизации государства. Это РДП «Яблоко» и ЛДПР, занимающие противоположные позиции. На современном этапе констатировано снижение интереса к данной проблеме у абсолютного большинства партий, что связано с нерешенностью задач системной модернизации страны, большей востребованностью у электората социально-экономической проблематики и преимущественно положительными оценками населением проведенных федеративных реформ, принятием официальной трактовки их назначения как укрепления государства и территориальной целостности.

7) Сформулированы парадоксы модернизации и дискурсивных практик политических акторов России в рассматриваемой сфере: превращение политических объединений и движений, изначально ориентированных на защиту региональных интересов (ОВР, «Медведь»), в «партию власти», получившую парламентское большинство, которое обеспечило реализацию пакета федеративных реформ, приведших к усилению властной вертикали и отказу от па-тронально-клиентских связей с «регионалами», дискредитации их как политических акторов, законодательное закрепление легального статуса только за федеральными партиями, которые, не имея четко оформленных прямых и обратных связей с регионами, при фактическом встраивании их лидеров в единую систему власти и управления, замкнутую на федеральный центр, и длительной инкорпорации в федеральную политическую элиту, претендуют на представительство интересов также и субъектов (местных сообществ).

Научное значение диссертационного исследования состоит в обосновании и формулировке выводов и положений, предполагающих более углубленное изучение особенностей публичного дискурса, а также модернизацион-ного процесса и динамики территориального устройства современной России. Практическое значение проделанной работы выражено в возможности использования основных результатов диссертации для повышения качества дискурсивных стратегий политических партий, а также совершенствовании федеральной концепции модернизации политико-территориальной системы РФ, тактики и стратегии ее осуществления. Результаты исследования могут использоваться и при разработке учебных курсов «Политическая регионали-стика», «История политических учений» и др., а также специальных курсов в высшей школе. Материалы диссертационной работы могут стать основой и для разработки учебных пособий для преподавателей и студентов, обучающихся по направлениям «Политология» и «Юриспруденция».

Апробация. По результатам исследования было опубликовано 10 научных работ, в том числе 4 статьи в журналах, рекомендованных ВАК. Разные аспекты диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях на всероссийских научных и научно-практических конференциях, проводимых в МГУ им. Н. П. Огарёва и РПА Минюста России — Огарёвских, Державинских научных чтениях. Отдельные положения работы апробировались в ходе участия в выполнении исследовательского проекта «Трансформация статусно-ролевых характеристик национальных образований финно-угорских народов России в процессе модернизации политико-территориальной системы» (проект 6.3306.2011, в рамках государственного задания Минобрнауки РФ в 2012 г. и в плановом периоде 2013 и 2014 годов).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политического анализа факультета государственного управления Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова 17 октября 2012 г.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников. Общий объем диссертации — 150 с.

Заключение

.

Российская модель модернизации в целом носит особый характер. Ее специфика выражается в незавершенности, консервативности, «верхушечно-сти», фрагментарности. Нередко она рассматривается как «догоняющая» по отношению к более успешным в этой сфере странам. Если анализировать отечественную модель модернизации в ракурсе динамики политической системы и территориального устройства государства, то можно говорить об институциональной преемственности, несмотря на различия в формах, режимах, методах осуществления (квази)модернизационных целей и задач. Применительно к сфере территориального устройства РФ подобными примерами могут быть сохранение в целом административно-территориального деления РСФСР после распада СССР и института губернаторства после реформ начала XXI в. Сохраняет элементы институционального выбора и система отношений «центр — регион — регион». Это асимметрия субъектов РФ, двойственность структурных компонентов территориальной организации (регионов и макрорегионов), нерешенность вопроса о разграничении полномочий между Федерацией и субъектами РФ. Таким образом, некоторые российские институты представляют собой некие «точки равновесия», показывая незаинтересованность определенных акторов в их кардинальном изменении.

В подобной ситуации особое значение приобретает понимание главными политическими акторами содержания, назначения и итогов модернизации. Традиционный «верхушечный» характер модернизации в России побуждает видеть в этой роли прежде всего правящую элиту, федеральный центр, государство в целом и т. п. Соответственно, утверждаются их монополия на продуцирование идей и технологий их реализации в данной и других областях, тенденция к закрытости, централизации процесса модернизации. Изменение стратегии политического управления страной в начале 2000;х гг., предполагая включение в нее универсального механизма политических партий, закрепило скорее их формальные статусно-ролевые характеристики. Наиболее активные региональные политические движения и объединения были встроены в новую систему с примечательным радикальным преобразованием их политического статуса — превращением в федеральную партию парламентского большинства, «партию власти». В нее оказались вовлеченными многие представители региональных элит, прежде всего руководители субъектов РФ.

В условиях новой конфигурации партийной системы политические акторы федерального уровня определенным образом скорректировали свои позиции по ряду актуальных проблем развития страны, в том числе — модернизации ее территориального устройства. Анализ их программных документов позволил выявить основные взгляды партий по данной проблеме. В этой области просматривается несколько доминантных и константных установок.

Во-первых, ни одна из российских партий не оперирует концептом собственно «модернизация территориального устройства». Даже само понятие «модернизация» достаточно редко присутствует в их программных документах. Гораздо охотнее партии, их представители употребляют понятия и выражения «перемены», «реформы», «преобразования», «совершенствование» и пр. В то же время, много говорится о построении в России «современного государства», которое понимается по-разному. В официальном дискурсе фиксируются схожие тенденции. С другой стороны, в нем чаще употребляются базовое в данной области и производные от него понятия — «политическая модернизация» и др.

Во-вторых, изменения в области территориального устройства увязываются партиями с более обширными преобразованиями. При этом «оппозиционеры» в большинстве своем не признают улучшения ситуации и даже указывают на системный кризис, доминирование властной вертикали и пр. Ими даются преимущественно негативные оценки инициатив центра. Самое заметное исключение из этого правила — позиция ЛДПР. В официальном дискурсе прослеживается более четкая связь между предложениями по «модернизации государства» и федеративными реформами. Также явно обозначена дилемма: продолжение стратегического курса в намеченном направлении (с некоторыми модификациями, например, в отношении системы назначения глав субъектов РФ) либо дестабилизация вследствие его радикализации.

В-третьих, отношение политических партий к рассматриваемой проблеме обусловлено их местом в политической системе страны. Так, «партия власти» — «Единая Россия» — придерживается умеренной позиции, призывая к отдельным изменениям преимущественно регионального или местного уровня. Примечательно, что именно она после обретения своего статуса, одобрив инициативы высшего руководства, выступила одним из механизмов рецентрализации, а на современном этапе поддерживает его предложения по умеренной децентрализации. Ведущие оппозиционные партии — КПРФ и ЛДПР, напротив, предлагают радикальные проекты преобразований в данной сфере. Их взгляды отличаются также более широкими пространственными масштабами, поскольку они охватывают не только внутреннее, но и внешнее измерения. Фактически, они допускают и даже настаивают на возможности преобразования существующей пока на пространстве бывшего Советского Союза международной политической системы во внутреннюю. Особенно это характерно для КПРФ, постоянно апеллирующей к идее восстановления «Союза братских народов». В то же время, несмотря на кажущийся радикализм позиции ЛДПР, ее можно трактовать как своеобразный политико-инструментальный прием. С одной стороны, он позволяет привлечь дополнительное внимание электората и показать альтернативность своих предложений по отношению к власти, а с другой убедить последнюю в отсутствии серьезной конкуренции, поскольку идея формально-юридической фиксации унитарной формы в условиях России выглядит, по сути, утопичной.

Характерно также, что партии, покинувшие в 2000;е гг. «думское пространство», проявляют более заметную активность в выдвижении предложений по совершенствованию российской модели федерализма. Партии, образующие на современном этапе «системную оппозицию», как и «партия большинства», ограничиваются отдельными высказываниями. Причем зачастую они определяются реактивностью по отношению к трендам официального дискурса и более широко — политике федерального центра.

В целом можно выявить несколько подходов к проблеме территориального устройства РФ, представленных в позициях основных политических партий: 1) реставрационный (КПРФ), с акцентом на реинтеграции стран СНГ- 2) радикально-реформаторский (ЛДПР), с положительным отношением к имперской теме и призывом к переходу к унитарной модели- 3) умеренно-реформаторский («Яблоко»), в основе которого — концепция «конституционной федерации» и идея «реального федерализма" — 4) официальный («Единая Россия»), основанный на признании фактического существования федерализма и необходимости его укрепления посредством некоторых мероприятий (корректировки механизмов разграничения полномочий между Федерацией и субъектами и пр.), но не предполагающий целостной программы совершенствования Федерации.

В-четвертых, декларируется приверженность основных политических акторов легальным методам осуществления необходимых, на их взгляд, реформ в области территориального устройства. Достаточно часто оппозиционными партиями высказываются предложения внести соответствующие изменения в Конституцию РФ. В официальном дискурсе подобная тенденция, напротив, не приветствуется, поскольку она противоречит заявленным установкам на преемственность, последовательность, постепенность и пр. Послание 2008 г., в котором содержались предложения о поправках в Конституцию РФ, — исключение, продиктованное ими же. Инициативы, касающиеся сферы территориального устройства РФ, — константа официального дискурса власти. Их реализация предполагает коррекцию конституционных положений посредством принятия федеральных конституционных законов, но не кардинальную конституционную реформу. Заметим, что парламентские партии потенциально играют в этой области существенную роль, т. к. они могут выступать как инициирующими субъектами (через группы депутатов), так и принимают непосредственное участие в проведении законопроектов через Государственную Думу и косвенное — через Совет Федерации благодаря действующему порядку делегирования его членов субъектами РФ.

В-пятых, на современном этапе заметно существенное снижение интереса к проблематике территориального устройства страны практически у всех партий. Она значительно уступает по востребованности социально-экономической тематике. Скорее всего, в данной ситуации политические партии ориентируются на предпочтения электората. Централизация государства не воспринимается избирателями как негативная тенденция. Можно полагать, что общая положительная оценка населением проведенных федеральным центром реформ вкупе с высоким авторитетом главы государства и негативной памятью о сепаратизме 1990;х гг. смещают вектор программных положений партий. На фоне последствий мирового финансово-экономического кризиса дискуссия о путях развития формы территориального устройства, модели российского федерализма и более конкретно — о децентрализации полномочий Федерации ввиду явной неготовности абсолютного большинства регионов брать на себя дополнительную ответственность — многие политические партии не привлекает, т. к. не может существенно способствовать усилению их политического ресурса. Эффект «забронзовения» парламентского представительства и отсутствие сильных региональных политических акторов являются дополнительными детерминантами. Таким образом, тема совершенствования российского федерализма остается одной из константных, но не доминантных в программных документах российских политических партий, что подтвердила и избирательная кампания 2011 г. Определенную коррекцию официального дискурса власти можно объяснить как достижением целей по маргинализации акторов регионального уровня, так и необходимостью реагировать на требования «несистемной оппозиции», подтверждая стремление государства остаться главным инициирующим субъектом.

Реальное состояние политико-территориальной системы страны, на наш взгляд, далеко от демонстрируемого многими политическими акторами спокойствия. Сохранение асимметрии субъектов РФ, неурегулированность статуса макрорегионов, более весомый политический статус национально-государственных образований побуждают рассматривать сферу модернизации политико-территориальной системы России как одну из важнейших в рамках системной модернизации. Требуется их фактическое, а не формальное сопряжение. Считаем необходимым и повышение степени институцио-нализации имеющихся здесь механизмов. Речь идет о целесообразности принятия новых официальных документов на федеральном и региональном уровнях в области политико-территориального устройства, региональной и национальной политики, которые должны обязательно включить модерниза-ционный блок. Возможна инкорпорация представителей политических партий, в том числе оппозиционных, а также неправительственных организаций и научного сообщества в созданные в 2011 г. соответствующие рабочие группы, занимающиеся правовыми вопросами децентрализации полномочий. Поскольку основное назначение этих групп видится в подготовке законопроектов по данным вопросам, подключение политических партий может способствовать повышению качества работы непосредственно в федеральном парламенте, а учет мнений непарламентских партий — расширению «демократии участия» в русле общей демократизации политической системы. Наконец, в федеративном государстве отсутствие региональных партий не может способствовать репрезентативности представлений в области территориального устройства по общим или же конкретным проблемам. По нашему мнению, обратный эффект могут принести некоторые подвижки в сторону либерализации в данной сфере, например, — создание политико-правовых условий по созданию и активизации деятельности региональных объединений различного характера, поддерживающих постоянные контакты по вертикали и горизонтали, включая политические партии и государственные органы.