Русская средневековая государственная идеология

Актуальность темы

исследования. История России во многом есть история её государства. На протяжении длительного исторического пути оно знало как взлеты, так и падения. Более того, оно порой распадалось и даже погибало. Но всякий раз российская государственность восстанавливалась и набирала силы. Давно замечено, что «одна из главных причин русской болезни имеет характер чисто идеологический, характер больного увлечения ложной марксистской правдой». Поэтому «на нас и лежит обязанность способствовать созданию новой „русской правды“, новой идеологии русского государства, новой национальной идеи». Следовательно, «Россия вылечится только тогда, когда. из самих недр народных возникнет идеология новая, живая и спасительная"1. В новых исторических условиях о ценностях и идеалах нашего народа столь же ярко говорится в послании Президента России Д. А. Медведева Федеральному собранию Российской Федерации. Здесь, в частности, отмечается, что без них «мы не можем себе представить нашу страну"2. Налицо неразрывная связь Государства Российского с духовными ценностями русского народа, многократно проявившая себя в истории.

Подобная взаимосвязь постоянно привлекала внимание отечественных ученых. Особенно часто она выявляется в исследованиях последних лет, когда в нашей стране активизировались поиски национальной идеи. Именно в обретении национальной идеи многим мыслителям видится залог преодоления того системного кризиса, в котором оказалась современная Россия3. Еще дальше идут отдельные конституционалисты и теоретики государства и права, развивающие мысль о государственной идеологии как.

1 Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М., 2000. С. 289, 290. 2.

Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию Российской Федерации // Российская газета. 06.11.2008. № 230.

Об этом подробнее см.: Хабибуллин А. Г., Рахимов Р. А. Государственность. Идеология. Общество. СПб., 1998. С. 114. обязательном признаке всякого государства, связывая с ней возможность 4 выхода страны из острейшей кризиснои ситуации .

Особую значимость исследование данной проблематики приобретает в свете преамбулы Конституции Российской Федерации. В ней, в частности, говорится о том, что Конституция была принята «чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость"5. В преамбуле Конституции нашей страны мы видим уважительное отношение к историческому прошлому российского народа. Без углубленного изучения истории, в том числе средневековой, будут непонятны такие важнейшие элементы государственной символики, как герб, гимн, флаг Российской Федерации и др. Их идеологическое назначение очевидно. Но в разные исторические эпохи они выражали разные идеи, входящие в государственную идеологию нашей страны. Чтобы раскрыть их смысл, нужны специальные научные исследования. Они не сводятся к одной лишь истории государственной символики России или истории российского конституционализма. Необходимы исследования, в том числе и диссертационные, более широкого научного профиля которые тяготеют к истории учений о праве и государстве, и проводятся в рамках особого научного направления. Оно может быть условно названо российским историческим государствоведением. В начале XXI в. история учений о праве и государстве переживает особый этап своего развития. Происходит интенсивное осмысление и переосмысление накопленного эмпирического и теоретического материала, возрастает интерес к истории отечественной политико-правовой мысли. Чрезвычайно важно, что подобная проблематика притягивает к себе внимание не только широкой научной общественности,.

4 Там же. С. 83, 88 — 90- Краткий обзор литературы по этой проблеме приводится на с. 9 — 10 настоящего исследования.

5 Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12.12.1993. С внесенными в нее поправками от 30.12.2008 // Российская газета. 21.01.2009. N7. но и высшего политического руководства страны. Оно, в частности, настаивает на том, что «в России на протяжении веков господствовал культ государства и мнимой мудрости административного аппарата"6. Необходимость преодоления данного «культа» делает еще более актуальными соответствующие исследования.

Необходимость всестороннего изучения русской средневековой государственной идеологии назрела давно, но пробелы восполняются во многом за счет исследований гражданских историков. Они решают вопросы, так или иначе связанные с государственной идеологией Киевской и Московской Руси, рассматривая их под своим собственным, специфическим углом зрения. Современных ученых-историков привлекают главным образом социо-культурные аспекты данной проблематики. В подобных условиях особую актуальность приобретают специальные государствоведческие исследования, которые, основываясь на достижениях гражданской истории, сохраняют самую тесную связь с науками юридического профиля. Особенно перспективны те из них, которые, непосредственно соприкасаясь с чисто историческими дисциплинами, концентрируются на специфических, присущих именно историко-правовым изысканиям проблемах, таких как. политические режимы, внешние и внутренние функции государства и др. Конечно же, эти и им подобные проблемы могут изучаться и сами по себе, но гораздо плодотворнее их изучение в контексте избранной темы.

При таком подходе к объекту познания — русской средневековой государственной идеологии — появляется возможность сконцентрировать внимание на тех проблемах, которые в истории учений о праве и государстве оставались на периферии познания. Прежде всего, недостаточно изучена сама русская средневековая государственная идеология. Понимая, что подобное утверждение нуждается в соответствующих разъяснениях, обозначим свою позицию. Стремление выделить особенности данного.

6 Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 06.11.2008. № 230. феномена позволило нам предположить, что русская средневековая государственная идеология существовала в различных формах духовной жизни страны. Эти формы сменяли друг друга, начиная с IX в. и заканчивая XVII в. Настоящая работа показала, что государственная идеология русского средневековья представляла собой совокупность различных идеологем. Они использовались политической элитой Киевской и Московской Руси для обоснования государственных интересов, в результате чего она возвышала одни общественные ценности и принижала другие, определяла цели внутренней и внешней политики. Подобного, пусть остающегося во многом «рабочим» определения русской средневековой государственной идеологии, в литературе, посвященной истории учений о праве и государстве, нам выявить не удалось. К сожалению, в трудах историков-юристов русская государственная идеология эпохи средневековья выглядит как «разбитое зеркало». Дело в том, что в юридической среде доминируют исследования, посвященные тому или иному русскому средневековому учению о праве и государстве, целостной картины русской средневековой государственной идеологии в истории учений о праве и государстве пока нет.

Актуальность данного исследования определяется еще и тем, что оно восстанавливает в правах почти забытую в историко-юридических трудах категорию «особенное». Особенности отдельных конкретно-исторических форм русской средневековой государственной идеологии, особенности государственной идеологии в субцивилизациях (в Киевской и Московской Руси), наконец, особенности русской средневековой государственной идеологии в целом — вот те «белые пятна», которые до сих пор существуют в историко-юридическом знании. Сказанное выше не означает, что в данной работе отрицаются какие-либо общие закономерности. Однако признание преемственности, повторяемости и вариативности в качестве всемирно-исторических закономерностей государственно-правового развития7 вовсе не у.

Об этом подробнее см.: Косарев А. И. Поступательное движение в истории досоциалистических типов права. Автореф. дис.. д-ра. юрид. наук. М., 1989. С. 13−21. исключает необходимости изучения особенностей их проявления в государственной идеологии Киевской и Московской Руси. Но они пока остаются вне поля зрения отечественных историков-юристов.

Степень научной разработанности темы. Весь комплекс проблем, так или иначе связанных с развитием русской средневековой государственной идеологии, давно приковывает к себе внимание отечественных ученых самых разных специальностей. В дореволюционной науке данная проблематика частично исследовалась Н. М. Карамзиным, С. М. Соловьевым, В. О. Ключевским, М. А. Дьяконовым, И. Н. Ждановым, Н. Ф. Каптеревым, В. И. Саввой, В. Е. Вальденбергом и многими другими. Основное внимание большинства из них было сконцентрировано на вопросе о влиянии Византии, её религиозно-политических традиций на государственную идеологию Киевской и Московской Руси. Объем работ, посвященных русской средневековой государственной идеологии, уже тогда был довольно значительным. Из всего массива дореволюционной исторической литературы заметно выделяются труды В. О. Ключевского. Они основаны на большом фактическом материале и отличаются глубоким проникновением в суть анализируемых проблем. Поэтому они и сегодня сохраняют свое научное значение.

Не меньше внимания уделялось русской средневековой государственной идеологии и в советское время. Ученые-историки этого периода посвятили себя изучению отдельных памятников русской политической и правовой мысли. Можно отметить работы Н. Н. Масленниковой, Р. П. Дмитриевой, А. А. Зимина, Я. С. Лурье. Важный вклад в изучение политико-правовых концепций русских книжников внесли A. JL Гольдберг, Р. Г. Скрынников, A.JI. Хорошкевич. Политико-правовые аспекты славянского язычества и древнерусского летописания активно разрабатывались Б. А. Рыбаковым, А. Г. Кузьминым, Б. А. Романовым, Д. С. Лихачевым, И .Я. Фрояновым. Общественно-политической идеологии Киевской и Московской Руси посвятил свои монографии И. У. Будовниц.

Новые методологические подходы к изучению русской средневековой идеологии успешно развивали Ю. М. Лотман, A.M. Панченко, Б. А. Успенский, B. JL Живов, М. Б. Плюханова.

Идеологическая основа Московского государства периода правления первых Романовых получила освещение в работах И. В. Поздеевой, В. Г. Вдовиной, П. Н. Пушкарева, А. П. Богданова. Народным представлениям о царской власти посвятил свою монографическую работу П. В. Лукин. Среди монографических работ новейшего времени особого внимания заслуживает фундаментальная монография Н. В. Синицыной «Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции». Её опубликование в 1998 г. стало заметным событием не только в исторической, но и в историко-юридической науке. В своей работе Н. В. Синицына вновь подтвердила вывод о том, что концепция «Третьего Рима» имела церковное происхождение и преимущественно религиозное предназначение.

Таким образом, в отечественной исторической науке был проделан огромный труд по изучению русской средневековой идеологии. Нужно отметить, что отечественными учеными-историками был проанализирован широкий круг вопросов. Но в центре их внимания по-прежнему находятся те или иные средневековые религиозно-политические концепции русских книжников.

Казалось бы, примерно так же должно обстоять дело и в историко-юридической науке. Однако библиографический анализ показал, что труды историков-юристов, посвященные рассматриваемой здесь проблематике, встречаются довольно редко. Роль историков-юристов в этой области, как правило, ограничивается написанием соответствующих глав и параграфов для учебников и учебных пособий. Определенное исключение в этом плане представляет монография Н. М. Золотухиной, в которой прослеживается стремление проследить развитие русской средневековой политико-правовой мысли. Н. М. Золотухина верно отметила, что «остается наименее изученной политическая и правовая мысль периода раннего и позднего средневековья».

Она, безусловно, права и тогда, когда пишет об отставании исследований в этой области от «исследования социально-политической истории средневековой России». Следует согласиться с ней и в том, что «наиболее заметно это отставание именно в историко-правовой науке». Но и ею данная проблематика рассмотрена в соответствии с доктринальным принципом: от Илариона Киевского до Ивана Тимофеева. В заключении своей работы автор подчеркивает, что «рассмотрены далеко не все памятники древнерусской письменности Киевского государства», а также «многие политические произведения периода централизации Русского государства». При таком подходе фрагментация политико-правового знания неизбежна. Кроме того, «в пределах данной работы» Н. М. Золотухиной «ставилась задача показать формирование основных направлений политической мысли, в русле которых происходило развитие классовой борьбы в её идеологической форме"9. Налицо стремление к иллюстрации постулатов классовой теории примерами из политико-правовой истории России. В результате весь комплекс вопросов, связанных с государственной идеологией Руси и России, остается на периферии исследовательского процесса. Подобное стремление в значительной мере обесценило результаты работы Н. М. Золотухиной, содержание которой сегодня нуждается в пересмотре.

Как же дело обстоит в теории государства и права? В одной из кандидатских диссертаций, написанных на близкую нам тему, утверждается: «Абсолютное большинство государствоведов, а также философов и историков, политологов, признают идеологию в качестве признаков государства наряду с территорией, властью и т. д."10. Быть может, число сторонников подобной точки зрения не так велико, как кажется О.

Золотухина Н. М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли. М., 1985. С. 4.

9 Там же. С. 194.

10 Буховец А. Н. Идеологическая функция государства. Дис.. канд. юрид. наук. М., 2002. С. 57.

А.Н. Буховцу. Но совершенно очевидно другое — мысль о государственной идеологии как обязательном признаке государства постепенно пробивает себе дорогу в теории государства и права11. Сходной позиции придерживаются и отдельные специалисты в области конституционного права. Например Н. А. Боброва утверждает: «Деидеологизированное государство — такой же абсурд, как деидеологизированная политика.

Государство без идеологии все равно, что человек без мыслей". Весьма показательно, что только отдельные теоретики государства не замыкаются в рамках общетеоретического знания. К сожалению, лишь некоторые из них стремятся подкрепить теоретические положения и выводы многочисленными примерами из всеобщей и отечественной истории. Иллюстрацией может служить монография А. Г. Хабибуллина и А. Р. Рахимова. Но даже эти авторы связаны в своем творчестве дисциплинарной ориентацией. Поэтому их юридико-теоретические труды не способны заменить собой специальных исследований, направленных на развитие отечественного исторического государствоведения. Потребность в такого рода изысканиях должна реализовываться с учетом уже имеющихся в отечественной юридической науке теоретических разработок государственной идеологии нашей страны.,.

11 Хабибуллин А. Г., Рахимов Р. А. Указ. соч.- Еременко Ю. П., Рудковский В. А. О государственной идеологии // Юристь-Правоведъ. 2000. № 1. С. 76- Сальников В. П., Степашин С. В., Хабибуллина Н. И. Государственная идеология и язык закона. СПб., 2001; Буховец А. Н. Указ. соч. С. 57, 87- Мацко С. В. Государственная идеология и право современной России (теоретико-правовое исследование). Дис.. канд. юрид. наук. Уфа, 2003. С. 9 — 10- Бутусова Н. В. Идеологическая функция государства: к постановке проблемы // Государство и право в условиях глобализации: проблемы и перспективы. Мат. Международн. Научн .-практ. конф. (22 — 23 апреля 2004 г.). Екатеринбург, 2005. С.

31, 34- Затонский В. А. Эффективная государственность. М., 2006. С. 77 — 78.

Боброва Н. А. Конституционный строй и конституционализм в России (Проблемы методологии, теории, практики). Автореф. дис.. докт. юрид. наук. М., 2004. С. 28- См. также: Белкин А. А. Конституционная охрана: три направления российской идеологии и практики. СПб., 1995.

В частности, для нас представляют большой интерес те определения государственной идеологии, которые содержатся в трудах по теории государства и права. В уже упомянутой диссертации А. Н. Буховца она дефинируется как «ценностный фундамент, который определяет деятельность государства в сфере экономики, культуры, образования,.

1 о политики и т. д.". Подобное определение нам представляется излишне узким, в нем не учтены многие аспекты интересующего нас явления. Поэтому за исходное здесь принимается то определение государственной идеологии, которое сформулировано А. Г. Хабибуллиным и Р. А. Рахимовым. Оно не имеет подобных недостатков. С их точки зрения, «государственная власть всегда предполагает наличие неких идеологем, обосновывающих ценности и цели общества, доказывающих адекватность сущностных интересов социума и индивида"14. Методологически важным представляется и другое концептуальное положение: «Государственная идеология может существовать в различных формах, быть структурированной или аморфной, последовательной и противоречивой"15.

Поскольку настоящее исследование имеет весьма ограниченные рамки, мы не в силах воспроизвести все научные достижения отечественных ученых. Поэтому лишь отметим, что, несмотря на огромный массив научной литературы, прямо или косвенно посвященной русской средневековой государственной идеологии, целый ряд проблем так и остался незатронутым или недостаточно освещенным. Богатейший фактографический материал, представленный в трудах отечественных и зарубежных историков, все еще ждет своих исследователей. Он до сих пор нуждается в осмыслении и переосмыслении с позиций истории учений о праве и государстве. Таким образом, высокая научная значимость и недостаточная разработанность.

13 Буховец А. Н. Указ. соч. С. 115.

14 Хабибуллин А. Г., Рахимов Р. А. Указ. соч. С. 115.

15 Там же. проблемы русской средневековой государственной идеологии обусловили выбор данной темы диссертации.

Объектом исследования является русская средневековая государственная идеология, проявившаяся в деятельности Киевской и Московской Руси и отразившаяся в соответствующих правовых и литературных памятниках.

Предметом исследования являются особенности русской средневековой государственной идеологии в целом, специфика её макроформ (Киевской и Московской) и своеобразие конкретно-исторических форм.

Хронологические рамки исследования. Решение исследовательской задачи, когда рассмтриваются не только конкретно-исторические формы, но и макроформы государственной идеологии, присущие целым субцивилизациям и совершенно самостоятельным государственным образованиям (Киевской и Московской Руси), оказалось возможным только на материале, отражающем длительный исторический период. Поэтому в диссертации рассматривается период конец IX в. — конец XVII в. Исключением служит этап татаро-монгольского ига (конец 30-х гг. XIII в. -1480 г.), когда на Руси не было ни своего государства, ни своей государственной идеологии. Хронологическая последовательность событий и процессов в диссертации освещается на основе научной традиции, идущей от дореволюционных ученых, в соответствии с которой «историки права в основу своей периодизации клали расположение столицы Русского государства и отсюда различали периоды: Киевский, Московский и Петербургский"16. Этой же традиции следовал и Н. М. Азаркин, рассматривавший Древнюю Русь и Киевскую Русь как синонимы и выделявший в истории юриспруденции России, следующие периоды: «1. Юриспруденция Киевской Руси (IX — XIII века). 2. Юриспруденция.

16 Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 11.

Московской Руси (XIV — XVII века). 3. Юриспруденция России XVII века" .

В структуре курса последний период, выделенный им в особый раздел, оказывается в составе первой части его труда. Она получила название.

Юридическая мысль Киевской и Московской Руси". Соответственно, в истории русской средневековой государственной идеологии мы выделяем два крупных периода: Киевский (государственная идеология Киевской Руси) и Московский (государственная идеология Московской Руси). При этом первый период подразделен на три этапа: IX — конец X вв.- конец X — начало XI вв.- начало XI — XIII вв. В рамках же второго периода выделяются четыре этапа: конец XV — первая треть XVI вв.- первая треть XVI — конец XVI вв.- конец XVI — начало XVII вв.- начало XVII — конец XVII вв.

Цели и задачи исследования. Главной целью настоящего исследования является комплексный историко-правовой анализ особенностей русской средневековой государственно-правовой идеологии.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

— раскрыть особенности проявления преемственности, повторяемости и вариативности в государственной идеологии Киевской и Московской Руси;

— установить общее и особенное в государственной идеологии Киевской и Московской Руси;

— выявить конкретно-исторические формы русской средневековой государственной идеологии, их взаимосвязи и взаимовлияние;

— проанализировать воздействие государственной идеологии Киевского государства на его политический режим и отдельные функции государства;

— проанализировать воздействие государственной идеологии Московского государства на его политический режим и отдельные функции государства;

Азаркин Н. М. История юридической мысли России. Курс лекций. М., 1999. С. 20.

18 Там же. С. 21, 23.

— установить особенности имитации империи в Киевской и Московской Руси;

— установить особенности процесса трансляции империи в Московской Руси;

— выделить и рассмотреть цезуры — разрывы культурно-исторической преемственности, исследовать их значение для русской средневековой государственной идеологии.

— определить степень развития публично-правового сознания в Московской Руси.

Методологическая основа исследования. При написании диссертации автор руководствовался принципами материалистической диалектики, историзма и объективности. В работе были использованы общенаучные и частнонаучные методы: исторический, проблемно-теоретический, системный, структурно-функциональный, сравнительно-правовой, портретно-индивидуализирующий, формально-юридический.

Теоретические основы исследования. Изучение специфики развития русской средневековой государственной идеологии высветило ряд проблем, находящихся на стыке истории и теории государства и права. Попытка их разрешения обусловила необходимость изучения работ теоретиков государства и права: Н. Н. Алексеева, С. С. Алексеева, М. И. Байтина, Н. М Коркунова, Г. В. Мальцева, JI.C. Мамута, М. Н. Марченко, B.C. Нерсесянца, Е. Б. Пашуканиса, А. В. Полякова, Р. А. Рахимова, А. Г. Хабибуллина, В. Е. Чиркина и др.

Тесная взаимосвязь изучаемой темы с историей политических и правовых учений побудила автора исследовать труды В. Г. Графского, Н. А. Золотухиной, И. А. Исаева, В. М. Карпеца, И. Ю. Козлихина, Д. И. Луковской, Е. В. Тимошиной и др.

При подготовке диссертации использовались труды отечественных ученых-философов: Н. А. Бердяева, А. В. Гулыги, К. Н. Леонтьева, B.C. Соловьева, Л. А. Тихомирова, В. В. Розанова и др.

Привлечены труды специалистов в области истории государства и права зарубежных стран: В. Г. Графского, А. И. Косарева, Н. И. Крашенниковой и др.

Изучены работы историков-юристов, специализирующихся в сфере истории отечественного государства и права: Г. Б. Гальперина, А. И. Королева, И. А. Исаева, В. М. Карпеца, А. Н. Тимонина, Е. В. Тимошиной и др.

Источниковая база исследования включает нормативные правовые акты: законы, указы, утвержденные грамоты, княжеские и царские грамоты, междугосударственные договоры и грамоты, княжеские уставы, чины венчания на царство, а также политико-правовые трактаты, летописи и хроники, памятники литературы, былины, дневники и др.

Научная новизна диссертационного исследования. Предлагаемая работа представляет собой первое комплексное исследование основных особенностей русской средневековой государственной идеологии. В диссертации впервые в юридической науке на монографическом уровне исследуется историческое соотношение государственной идеологии Киевской и Московской Руси, выявлены основные формы русской средневековой государственной идеологии, определено её значение для формирования политических режимов Киевского и Московского государств на различных этапах их развития, установлено её влияние на развитие отдельных функций данных государств.

Положения, выносимые на защиту: — В период IX — X вв. в роли государственной идеологии Руси выступала преимущественно воинская идеология. Под её влиянием война стала самоцелью политики первых Рюриковичей. В результате политический режим Руси становится военно-авторитарным, а одна из внешних функций государства — функция военных захватов чужих территорийперерастает в почти непрерывную военную экспансию.

— Харизма монарха-завоевателя, свойственная Святославу Игоревичу, во многом исчерпала себя при его сыне Владимире. Поэтому крестителю Руси пришлось демонстрировать свое могущество в иных сферах. Одной из них явилась активная социальная политика, благодаря которой Владимир стал олицетворением культа добра и правды. При нем заметно активизировалась не только социальная, но и идеологическая функция государства. В результате он приобрел двойную харизму: монарха-благодетеля и монарха-миссионера.

— Одна из важнейших особенностей государственной идеологии Киевской и Московской Руси состоит в глубокой исторической преемственности. Она проявилась в поразительной живучести политических идеалов и концепций, сложившихся как в раннем, так и в зрелом средневековье.

— Особенностью русской средневековой государственной идеологии является дискретность развития. Разрывы культурно-исторической преемственности сопровождали эволюцию русской государственной идеологии начиная с крещения Руси. Не менее значимой оказалась цезура XIII в. В результате монгольского вторжения русские земли надолго утратили суверенитет и лишились многих элементов политической культуры. В ходе длительного взаимодействия с Золотой Ордой они повторно испытали на себе воздействие государственной идеологии степной империи. С новой цезурой русское государство и его идеология столкнулись в XVII в., когда реформы патриарха Никона открыли возможности для новых иноземных влияний. Дискретность развития — одна из главных причин, обусловивших отсутствие системности государственной идеологии Киевской и Московской Руси.

— В истории русской средневековой государственной идеологии обнаруживает себя и особого, рода ч повторяемость. На протяжении «московского периода» государство приходилось воссоздавать дважды: первый раз в 1480 г., когда русские земли^ освободились из-под власти Золотой Орды, и в 1612 г, когда покончили с засильем поляков в.

Москве. В обоих случаях легитимность государственной власти и государства нужно было обеспечивать заново. Обновление русского царства и русского самодержавия обеспечивалось за счет традиционных, главным образом этико-религиозных средств.

— Публично-правовое и политическое сознание в Московской Руси оставалось неразвитым. В общественно-политическое сознание широко внедрялись религиозно-этические начала. Поэтому в Московской Руси процесс сакрализации охватил все государство. Святая Русь, в «киевский период» выступая только в качестве желанной цели, возможной модели развития, в «московский период» утрачивает интерлокальные признаки, окончательно укореняется на «русской почве», определяется территориально и становится одним из образов уникального «священного царства» — православной империи.

— Первые признаки процесса трансляции империи — переноса суверенитета во времени от византийцев к русским — наметились еще при Иване III. Развернутое обоснование этот процесс получил в трудах Спиридона-Саввы и Филофея Псковского. При этом в качестве источников суверенитета использовались два имперских центра — собственно Рим и Рим второй (Константинополь). При Иване IV средневековая концепция трансляции империи дополняется третьим источником русской царственности — царственным градом Казанью.

— Обнаруживает себя на Руси и вариативность идеологического развития. Тюркские титулатуры правителя и высшей аристократии Киевского государства — каган и бояре свидетельствуют: самый ранний вариант имитации империи сформировался в Киеве. Он возникает в IX — X вв. под влиянием идеологии кочевых имперских государств. Хотя титул кагана перестал использоваться на Руси еще в XIII в., многие московиты воспринимали собственного правителя в образе татарского хана. Сохраняются в Московии и бояре. В Москве формируется поздний вариант имитации империи.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Представленные в диссертации теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в последующем изучении русской средневековой государственной идеологии, способствовать приращению знаний о средневековых политических и правовых учениях русских книжников. Они позволят глубже разобраться в истории России, развить и дополнить соответствующие разделы истории политических и правовых учений, истории государства и права Российской Федерации. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке учебников, учебных пособий и методических материалов для студентов вузов.

Апробация результатов исследования. Диссертационное исследование обсуждалось на заседании кафедры теории и истории государства и права государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный университет».

Основные выводы и положения нашли отражение в выступлениях диссертанта на всероссийских и международных научно-практических конференциях: «Современные проблемы публично-правового и частноправового регулирования». Уфа, 2005; «Актуальные проблемы теории и истории государства и права на современном этапе». Уфа, 17 апреля 2006; «Башкортостан и Россия: историко-правовые аспекты». Уфа, 5 декабря 2006; «Актуальные проблемы юридической науки и правоприменительной практики». Киров, 17 октября 2008; и его в научных статьях: «Эволюция идеологических основ Древнерусского государства на рубеже X — XI вв.» // Право и политика. 2008. № 8 (104) — «Российская государственная идеология: основные тенденции развития» // Правовое государство: теория и практика. 2009. № 2 (16). Результаты проведенного исследования используются в учебном процессе при преподавании курса «История политических и правовых учений» в институте права Башкирского государственного университета.

Структура работы. Структура диссертационной работы отражает логику диссертационного исследования и состоит из введения, двух глав (семи параграфов), заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное исследование показало, что о русской средневековой государственной идеологии можно судить по самым разным литературным и i правовым средневековым памятникам: государственным договорам, I грамотам, уставам, уложениям, чинам венчания русских государей, летописям, легендам, «сказаниям» и т. д. Она не имела четкой структуры.

Наряду с важнейшими идеями и концепциями, она включала в себя сведения мифологического характера. Определенную роль в арсенале русской средневековой государственной идеологи играли соответствующие стереотипы (ритуалы), идеологические символы, политические решения, воплощенные в договорах, уставах, грамотах, законодательных актах, и даже отдельные оценки, исходящие от отдельных духовных и политических авторитетов той поры. Но все же ядром её оставались средневековые доктрины (доктрина самодержавия, например). i.

Выяснилось, что русская средневековая государственная идеология существовала в различных формах духовной жизни русского народа. Они сменяли друг друга, начиная с IX в. и заканчивая XVII в. С этой точки зрения, она представляла собой различные идеологемы, которые использовались политической элитой Киевской и Московской Руси для обоснования государственных интересов, осознав которые она возвышала одни общественные ценностии принижала другие, определяла цели внутренней и внешней политики.'.

Государственная идеология Киевской и Московской Руси в своем развитии прошла длительный исторический путь. На всем его протяжении она никогда не была законченной идейно-теоретической системой. Киевская, а впоследствии и Московская Русь, при всех особенностях своего местоположения, были социальными и государственными образованиями, открытыми для иноземных влияний. Поэтому государственная идеология и Киевской, и Московской Руси испытала на себе существенное воздействие экзогенных факторов. Одной из важнейших особенностей идеологии того I г периода явилась глубокая^{историческая} преемственность, которая проявилась в поразительной живучести идеалов, сложившихся в эпоху зрелого, а порой и раннего средневековья. Другой, не менее важной особенностью исторического пути, пройденного русской средневековой идеологией, является дискретность её развития. Разрывы культурно-исторической преемственности сопровождали эволюцию русской государственной идеологии, с' момента крещения Руси. Дискретность развития — одна из главных причин, обусловивших отсутствие системности государственной идеологии Киевской и Московской Руси. Были и другие, например, отсутствие ! рецепции римского права, отсутствие зрелого публичного правосозйания. В результате на Руси, как и на раннесредневековом Западе, довольно долго не существовало таких публично-правовых понятий, как государство, государственная территория, государственная граница и т. п. Поэтому так важны были те образы, в которые облекалось правление того или иного государя. Чаще всего легитимация великокняжеской и царской власти обеспечивалась харизматическим путем, И в Киевской, и в Московской Руси преобладала харизма монарха-завоевателя. Но были на Руси харизматики и другого типа. Примером может служить Владимир Святославич, прославивший свое имя на ином поприще. Он обладал двойной харизмой: монарха-благодетеля и монарха-миссионера, просветившего Русь святым крещением. Одновременно он считался живым воплощением культа добра и правды. Не случайно именно при нем активно развиваются такие внутренние функции государства, как идеологическая и социальная. Не случайно в памяти народной он остался как «Владимир Красное Солнышко».

В истории русского государства и русской государственной идеологии обнаруживает себя и особого рода повторяемость. На протяжении всего «московского периода» государство приходилось воссоздавать дважды: первый раз после «стояния на Угре», когда русские земли освободились от власти Золотой Орды, и в послесмутное время, когда благодаря деятельности русской православной церкви и органов городского самоуправления было организовано второе русское ополчение, покончившее с засильем поляков в Москве. В обоих случаях легитимность государственной власти и государства приходилось обеспечивать заново. Обновление русского царства и русского самодержавия обеспечивалось за счет традиционных, главным образом, этико-религиозных средств. Это произошло по причине неразвитости публично-правового сознания Московии. В чем же конкретно проявилась эта неразвитость? Мы не видим здесь русских аналогов таких латинских понятий, как res publica, ministerium, status reqis, ius publicum, bonum publicum, bonum commune и т. д. На Руси не было своих легистов. Поэтому здесь некому было разрабатывать концепции «внутренней компетенции государства, неотчуждаемой публичной власти короля, государственного интереса, общего блага"436. Русское слово «государство» этимологически не имело ничего общего с латинским словосочетанием «status reqis». Слишком очевидно его частноправовое происхождение. Слишком велико было значение частно-правовых элементов в средневековых представлениях русских людей о собственном государстве.

Неразвитость публично-правового и политического сознания в Московской Руси приходилось компенсировать массированным применением религиозно-этических начал. В результате Московское государство приобрело ярко выраженные этико-религиозные черты. Если в Киевской Руси происходила сакрализация отдельных государственных институтов, то в Московской Руси имеет место сакрализация государства в целом. Святая Русь, которая в «киевский период» выступала только в качестве желанной цели, возможной модели развития в «московский период» утрачивает интерлокальные признаки, окончательно укореняется в «русской почве», определяется территориально и выражает реалии единственного в.

436 Медведев И. П. Некоторые правовые аспекты византийской государственности // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе (VI — XVII вв.). JI., 1990. С. 9. мире, совершенно уникального царства — православного царства («священного царства»). Иначе говоря, именно в Московской Руси был реализован православный идеал государства — христианская империя. Первые признаки процесса трансляции империи — переноса суверенитета во времени от византийцев к русским — наметились еще при Иване III, но развернутое идеологическое обоснование этот процесс получил несколько позднее — в трудах Спиридона-Саввы и Филофея Псковского. В период правления Бориса Годунова эта империя приняла образ «Нового Израиля», но в годину суровых испытаний, получивших название «Смутное время», Московское государство рухнуло, а вместе с ним заметно потускнел образ «Нового Израиля». Поэтому после завершения «Смутного времени» Романовым пришлось заново обосновывать процесс воссоздания и русского православного царства, и русского самодержавия. В этих целях патриарх Никон и Алексей Михайлович выдвинули идею Вселенского православного царства.

В результате проведенного исследования выяснилось, что государственная идеология Киевской и Московской Руси в разные исторические периоды принимала разные формы. По причине незрелости общественно-политического и правового сознания в роли государственной идеологии выступали своеобразные компоненты духовной жизни русского народа. В языческой Руси (Руси IX — X вв.) функции государственной идеологии выполняли воинская и даже племенная, точнее, квази-племенная идеология. После крещения страны главным компонентом официальной идеологии Киевской и Московской Руси становится православие. В течение долгого времени православие на Руси сосуществовало с язычеством. В язычестве Киевской Руси обнаружило себя мощное влияние идеологии кочевых (ирано-язычных и тюрко-язычных) народов, создававших свои государства на территории евразийских степей. Это влияние было настолько значительным, что явно выходило за пределы «политической моды». По своей сути оно представляло наиболее ранний в истории Руси вариант процесса имитации империи. Он развивался на основе так называемой «степной модели» государства. Не следует забывать того, что даже после христианизации страны правящие круги Киевского государства по-прежнему продолжали именовать себя по-тюркски боярством. Не спешили расставаться с тюркским титулом кагана и1 правители государства. Подобные факты общеизвестны и общепризнанны, но в историко-юридической литературе им до сих пор не уделяется должного внимания.

С конца X в. на Руси наблюдается новый этап в развитии государственной идеологии. Отныне главным ее компонентом становится православие. Многообразные попытки Владимира Святославича обеспечить безусловную легитимацию собственного правления при помощи средств, которыми располагало язычество, оказались недостаточно эффективными. Поэтому он, осуществляя крещение Руси, использует новую христианскую религию для укрепления Киевского государства в целом и своей собственной власти в частности. Нельзя не учитывать и факта его прямого родства с византийскими императорами, в результате чего Владимир стал претендовать на титул «цесаря». Так первоначальная ориентация — на мир кочевых империй — стала вытесняться новой — на Византийскую империю. Но прежние представления успели пустить на Руси глубокие корни. Поэтому новоявленному христианскому правителю пришлось сохранить некоторые языческие символы верховной власти. В результате причудливый симбиоз новой христианской идеологии и идеологии языческой проявлял себя даже в сфере верховной государственной власти. Таким образом, после крещения Руси на смену былому языческому монизму приходит дуализм православия и язычества. Тогда же на Руси имеет место первая попытка обоснования православного политического идеала — христианской империи. Но политическая культура Киевской Руси была отягощена языческим наследием. Поэтому эта попытка оказалась не только неявно выраженной, но и безуспешной. По-настоящему идеал православной империи был реализован только в Московской Руси, государственная идеология которой характеризуется растущим христианским монизмом. Однако на исходе существования Московского государства былому духовному единству $ страны приходит конец. В результате реформ патриарха Никона, поддержанных царем Алексеем Михайловичем, русская православная церковь раскалывается на никониан и старообрядцев. Но на сей раз государственная идеология сохраняла противоречивый характер сравнительно недолго. В считанные годы старообрядчество было вытеснено из государственной сферы и приобрело оппозиционный по отношению к официальной идеологии характер. А вскоре пришел черед и никонианствапри Петре I ему пришлось довольствоваться ролью «казенного православия». Но это тема уже другого исследования.