Изменение отношения к собственности у населения РСФСР в условиях новой экономической политики (1921-1928 гг.)

Актуальность темы

диссертационного исследования определяется очевидной научно-теоретической и практической значимостью задач изучения института собственности, являющегося определяющим для жизнедеятельности любого общества. Отношения в сфере собственности принадлежат к числу тех фундаментальных, «вечных» проблем, которые традиционно являются центральными для любого государства, волнуют членов любого социума. Вне всякого сомнения, это одна из важнейших проблем человечества.

История России свидетельствует о том, что изменение отношений собственности всегда оказывало самое существенное влияние на социально-экономическое отношения в обществе, в связи с чем, они находились в центре внимания власти и общества, политиков и ученых. Сегодняшний день в полной мере подтверждает данный вывод. На современном этапе развития России вопросы о характере эволюции форм собственности, их защищенности, вновь оказались в центре внимания. Поскольку от адекватного ответа на них сегодня во многом зависит стабильность положения и устойчивость развития страны, будущее российского социума, изучение данной проблематики в исторической ретроспективе является одной из насущных задач исторической науки.

Революционный процесс смены социально-экономической формации в России, осуществлявшийся фактически при отсутствии правовой основы пли при значительном запаздывании принятия законодательства, регулирующего переход к рыночным отношениям, вызвал хаотизацию сферы отношений собственности, активизацию криминального элемента, направленную, прежде всего, на изыскание надежных возможностей беспрепятственного обогащения. Растущая активность субъектов экономической деятельности, особенно на этапе первоначального накопления, в значительной степени носила откровенно деструктивный характер, наносила серьезный ущерб интересам государства, общества, личности, порождая общественное недовольство государственной политикой.

Необходимо констатировать общий рост общественной конфликтности, питаемый, с одной стороны, существенными изменениями в отношениях собственности, а с другой — известным мировоззренческим и политико-правовым вакуумом, обусловленным упразднением старых, традиционных и неопределенностью, неустойчивостью новых норм и стереотипов поведения, в том числе и поведения экономического.

В указанном контексте особенно важно не просто осмыслить политические, экономические, правовые аспекты эволюции отношений собственности в истории России, но и попытаться прижать им своего рода человеческое измерение. Сегодня, когда возрождение российской государственности, формирование современной рыночной экономики предполагают не просто изучение тех или иных социальных слоев, а проникновение в их внутренний мир, анализ особенностей восприятия ими отношений собственности в процессе становления «нового» российского государства, в котором «человек, его права и свободы являются высшей ценностью», 1 является назревшей необходимостью.

Особенно интересно исследование данного блока вопросов применительно к периодам масштабных общественных потрясений и возникновения кризисных ситуаций, связанных с радикальным изменением отношений собственности. Оно позволяет наиболее ясно представить общее и особенное в российской социально-экономической традиции, выделить ее устойчивые константы и переменные. В данном контексте представляется актуальным обращение к историческому опыту.

1 Конституция Российской Федерации. М., 1994. С. 4. эпохи новой экономической политики — уникально сочетавшей в себе различные экономические уклады.

Несомненно, одним из наиболее сложных моментов в истории изменения отношений собственности явился период 1921;1928 гг., связанный с переходом от существовавшей ранее социально-экономической и политической модели к новой, не имеющей аналогов в мировой истории. В 20-е годы прошлого столетия, в России отношения собственности претерпели существенное изменение. НЭП стал периодом новой предпринимательской активности. В данном случае наиболее особенно интересен процесс эволюции форм собственности в эпоху НЭПа, когда в начале 20-х гг. XX века на смену «военному коммунизму» столь же форсированно вводились элементы рыночной экономики, создавалась рыночная инфраструктура, была проведена кодификация законодательства, которая подвела под рынок правовую базу. В данной связи изучение исторического опыта представляет одну из актуальнейших задач исторической науки.

При этом интерес представляет изучение не просто содержания изменений в отношениях собственности, а отношения населения к данному институту, и, в конечном счете, к экономической политике большевистского государства, в целом.

Все эти моменты остаются весьма актуальными и в наши дни. Объяснимо это тем, что модель существования смешанной экономики, которая впервые имела место в Советской России, в той же или видоизмененной форме с неодинаковой степенью успехов и поражений, проходила и проходит апробацию в разных странах и различных исторических условиях. Это и вызывает необходимость обращения к истории нэпа, ее объективной и беспристрастной оценке.

Сегодня перед Россией, как и в 20-е годы, встала задача найти наиболее эффективные формы и методы регулирования имущественных взаимоотношений в обществе, а также установить наиболее целесообразные доли соотношения области действия частного и государственного капитала, с учетом изменившейся политической обстановки. Опыт прошлого нужен не только для того, чтобы яснее увидеть и понять логику развития, он важен и для извлечения из него уроков.

Анализ историографии проблемы позволяет выделить два основных периода в ее развитии. Первый из них относится к 20−80-м годам XX в. Второй охватывает 1990;е годы, а также начало нынешнего столетия.

Начало разработки проблемы следует отнести 1920;м годам. После длительного периода революционных потрясений, фактически до основания разрушивших экономику страны, радикально изменивших отношения собственности, прежде всего, ликвидировавших институт частной собственности, утвердивших конфискационные начала в отношениях большевистского государства и основной массы населения, началась реабилитация самой собственности, как основы более цивилизованного взаимодействия государства и его граждан.

Для литературы, созданной в рамках первого периода, было характерно, прежде всего, то, что в ее основе лежала периодически модифицируемая концепция социалистического строительства, обуславливавшая приоритет задач классовой борьбы в условиях начального этапа строительства «основ социализма».

Как известно, радикальный по своей сути поворот свершился на X съезде РКП (б) в марте 1921 г. В своем докладе «О замене продразверстки продналогом» лидер большевиков предложил партии новую парадигму внутренней политики. А несколько позднее новый курс был официально закреплен Декретом ВЦИК «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» от 21 марта 1921 года/.

Отмеченный радикальный поворот, диктовавшийся объективными потребностями государства в восстановлении нормального течения внутриполитической жизни, потребовал своего научно-теоретического и практического осмысления. В рамках первого периода, уже в 1920;е гг. проблемы социалистического обновления российской экономики, трансформации социально-экономического строя России, в т. ч. изменения отношений собственности, эволюции основных экономических укладов, являлись предметом пристального внимания современников, пытавшихся рассмотреть альтернативы, определить основные тенденции развития л страны. В данном массиве особо выделим специальные работы, посвященные государственной финансовой, 4 налоговой3 политике, отразившие принципиально важные моменты взаимодействия российского общества и большевистского государства.

Отмеченный блок публикаций существенно дополнялся исследованиями, непосредственно посвященными изучению.

2 СУ РСФСР. 1921. № 26. Ст. 147.

3 Боголепов Д. П. Основы советской экономической политики. М., 1927;1928; Жирмунский М. М. Частный капитал в товарообороте. М., 1924; Кулишер И. М. История русского народного хозяйства. В 2 т. М., 1925; Кржижановский Г. М. Десять лет хозяйственного строительства в СССР 1917;1927 гг. М., 1928; Струмилин С. Г. О черки советской экономики. М.-Л., 1928; Челищев А. Н. Динамика крестьянского хозяйства. М., 1928; Милюгин В. П. История экономического развития СССР 19 171 927 гг. М., 1928; Хозяйственное строительство СССР. М.-Л., 1927; и др.

4 Боголепов Д. П. Деньги советской России. Л., 1924; Буковецкий А.

Введение

в финансовую науку. Л., 1929; Кулишер И. М. Денежное обращение в прошлом и настоящем. Пб., 1922; Сокольников Г. Я. Советская финансовая система и задачи советского государства. М., 1925; Сокольников Г. Я. Финансовая политика революции. В 2-х т. М., 1926; Финансовая политика Советской власти за 10 лет: Сборник статей. М., 1928; и др.

5 Гензель ПЛ. Прямые налош. Л., 1927; Гензель П. Л. Налогообложение в России времен НЭПа: избранные статьи. М., 2006; Кузовков Д. Налоговый фронт и денежная реформа. М., 1924; Налоги и налоговая политика Советской власти. / Под ред. И. В. Морозова. М., 1927; Влияние налогов на народное хозяйство Союза ССР. 4.1−2. М&bdquo- 1928; и др. хозяйственного положения города и деревни, в том числе, переменам в.

6 1 сознании рабочего класса и крестьянства. Несмотря на свою четкую идеологическую заданность, нацеленность на обоснование преимуществ общественной собственности на средства производства и коллективных g форм труда, они содержали интересный фактический материал о рассматриваемом периоде. Значительная часть таких работ напрямую затрагивала вопрос об изменениях в системе ценностей, в поведении и быту населения.

Наряду с отмеченными выше научными исследованиями, потребность в изучении новых форм экономической жизни в Советской России породила многочисленные официальные публикации газетно-журнального плана, в изданиях, подведомственных различного рода государственным структурам. Выходящие здесь статьи, в целом, отражали правительственную позицию.

В целом, указанные работы, в которых рассматривались основные направления развития советской экономики, предлагались различные концепции преодоления хозяйственных трудностей, анализировались промежуточные итоги экономических преобразований в 20-е годы, имеют серьезное значение для изучения заявленной проблемы. В данных публикациях содержался анализ различных сторон советской экономической действительности. Вместе с тем, испытывая на себе очевидное влияние идеологических установок правящей партии, в контексте начавшегося отхода от принципов нэпа, исследователи все в.

6 Гордой М. Участие рабочих в организации производства. От рабочего контроля к производственным совещаниям. Л., 1927; Кабо Е. Очерки рабочего быта. М., Т.1. 1924; и др.

7 Большаков A.M. Деревня. 1917;1927. М., 1927; Брыкин Н. В новой деревне: Очерки деревенского быта. Л., 1925; Буров Я. Деревня на переломе: (Год работы в деревне). М.-Л., 1926; и др.

Гухман Б. А. Производительность труда и заработная плата в промышленное га СССР. М., 1925; Струмилин С. Г. Проблемы экономики труда. М&bdquo- 1925; Маркус Б. Л. Труд в социалистическом обществе. М., 1932; и др. большей степени замыкались на проблемах классовой борьбы.9 На главное место выходила тема преодоления «пережитков» капитализма, прежде всего, частной собственности. При этом все большее внимание отводилось роли ВКП (б), как организатора данной борьбы.10.

Обращаясь к обширному массиву литературы 1920;х годов, следует также указать, на определенное значение для разработки настоящей проблемы целого ряда публикаций, посвященных анализу изменений, происходивших в социальной психологии населения страны.11 К сожалению, в последующем разработка данной проблематики надолго прекратилось.

Отмеченные исследования дополняются общей литературой по проблемам государственного строительства, деятельности советских административных органов.12.

Значительный интерес для исследования проблем эволюции отношений собственности именно в контексте их восприятия широкими слоями населения, имели также работы, посвященные анализу проблем экономической преступности.ь.

В данной связи отметим, что характер освещения проблем борьбы с экономической преступностью определялся особенно ярко выраженной политической задапностью. Поскольку нэп означал лишь курс на временный и частичный допуск частного капитала, который не имел перспектив длительного существования, отношение к нему в соответствующей литературе характеризовалось как к явлению.

9 Калинин И. Русская Вандея. М., 1926; Крицман Л. Классовое расслоение в советской деревне. М. 1926; и др.

10 Лихницкин Н. Т. Классовая борьба и кулачество на Кубани. Ростов-на-Дону, 1931; и др.

Рейснер М. А. Проблемы социальной психологии. Ростов-на-Дону. 1925; и др.

12 Административные органы в новых условиях. М., 1930; Волин Б. Государственное строительство на IX Всероссийском Съезде Советов. М., 1922; Низовой советский аппарат и деревня Урала. Свердловск, 1925; и др.

13 Жирмунский М. М. Частный капитал в товарообороте. М., 1924; полукриминальному. Это вполне заметно уже в общих исследованиях по проблемам преступности в советской России, в которых отчасти нашла свое отражение и деятельность органов правопорядка по пресечению.

14 проявлении экономической преступности.

Среди существующих работ необходимо выделить работы М. Н. Гернета, который детально изучал различные аспекты советского и зарубежного уголовного права, а также преступность 20-х гг. XX в. в СССР.15.

Однако наиболее ярко эта черта проступает в работах, посвященных непосредственно преступности экономической, которые особенно активно публиковались во второй половине 1920;х годов.16 В данной связи особого внимания заслуживают работы Ю. Ларина и И.С.

Кондурушкина, отличавшиеся ярко выраженным обвинительным уклоном.17 Довольно интересными представляются также труды, исследующие специфику налоговых преступлений, хотя, как отдельная категория преступлений, в тот период они изучались недостаточно 18 подробно.

14 Герцензон A.A. Преступность в РСФСР// Советское право. Вып.Ш. М., 1929; Кабанов С. Ф. Борьба с уюловной преступностью в деревне// Под ред. H.A. Николаевского. М.: НКВД РСФСР, 1928; Герцензон A.A. Борьба с преступностью в РСФСР. М., 1928; и др.

5 Преступный мир Москвы// Под ред. М. Н. Гернета. М., 1924; Гернет М. Н. Социальная школа науки уголовного права// Проблемы преступности. Харьков, 1924; Гернет М. Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927; Гернсг М. Н. Статистика осужденных в СССР в 1925, 1926 и 1927 гг. М., 1930; Гернет М. Н. Преступность за границей и в СССР. М., 1931.

16 Растраты и растратчики. Сборник статей, М.: Изд. НКВД, 1926; Мерэн. О мерах борьбы с должностными и хозяйственными преступлениями должностных лиц.// Рабочий суд. 1926. № 14- Тарновский Е. Голод, НЭП и движение уголовных и гражданских дел в народных судах// Еженедельник Советской юстиции. 1922. № 2930;

Кондурушкин И.С. Хозяйственно-экономические процессы периода НЭПа (обвинительные речи). M.-JT., 1930; Кондурушкин И. С. Частный капитал перед советским судом. M.-JL, 1927; Ларин Ю. Частный капитал в СССР. M.-JL, 1927; Ларин Ю. Итоги, пути, выводы нашей экономической политики. М., 1923. Налоговые нарушения и судебная практика / Под ред. Э. А. Артемьева. М., 1928.

В контексте изучения проблем борьбы с экономической преступностью определенный интерес представляют собой также исследования общего плана, посвященные популярной в 20-е годы.

19 А проблеме обеспечения социалистической законности. Авторы отмеченных работ не только собрали интересный материал, но и сумели предложить оригинальные методологические подходы.

В контексте изучения отношений собственности, известную ценность представляют труды правоведов — специалистов в сфере имущественных отношений. В частности, со стороны целого ряда советских исследователей был проявлен интерес к проблеме гражданско-правового регулирования в РСФСР периода нэпа. Истории советского гражданского права в период нэпа посвящено некоторое количество исследований.

Подавляющее большинство работ, посвященных изучению гражданского права периода нэпа, принадлежит советским ученым-цивилистам. Среди первых следует назвать таких крупных ученых, занимавших видные посты в государственном аппарате, как А. Г. Гойхбарг, П. И. Стучка и др. В их работах впервые освещались проблемы теории советского гражданского права, они внесли большой вклад в разработку основополагающих нормативно-правовых актов РСФСР. Именно в их трудах впервые проявились разногласия в оценке роли права в регулировании имущественных отношений, которые даже нашли отражение в терминологии. П. И. Стучка20 писал о гражданском праве, А.

19 Крыленко Н. В. Яхонтов В.И. Статьи о революционной законности. М., 1926; Тагер

С. Милиция и революционная законность. М.: НКВД. 1928; Мелькумов А. Революционная законность и наши задачи// Большевик. 1926. № 1- Мокеев В. Лаговиер И. На страже революционной законности (очерк работы прокуратуры за 1922;1925гг.). М., 1926; Карпов В. Григорьев С. Советская прокуратура и революционная законность на местах. М., 1925; Отпущенников Е. П. Революционная законность и курская милиция. Курск, 1926; и др.

Стучка П. И. Стабилизация нашего гражданского права // Еженедельник Советской Юстиции. 1925. № 8. и др.

Г. Гойхбарг21 использовал термин «хозяйственное право». Среди других авторов, проводивших исследования по вопросам гражданского права следует выделить Александровского С. В.,**" Аскназия С. И." .

В статьях и заметках, опубликованных в 20-е годы, исследовались как общие вопросы гражданского права, так и нормативное регулирование отдельных его институтов. Полемика об основных проблемах нового советского гражданского права достаточно широко представлена в таких периодических изданиях того времени, как Еженедельник Советской Юстиции, Советское право, Советское государство, Право и жизнь и др. На страницах этих журналов выражали свою позицию по вопросам развития советского гражданского права, а также оценки действовавшего в годы нэпа гражданского законодательства, такие исследователи как Я. Берман, Н. Войтинский, Ф. Вольфсон, М. Брагинский, Я. Бранденбургский, И. Перетерский." .

Большую долю этих исследований составляют работы направленные на изучение истории создания и содержания положений ГК.

9 1.

Гойхбарг А. Г. Хозяйственное право. М., 1924.

Александровский C.B. Очерк по гражданскому праву. М., 1924.

23 Асканазий С. И. Очерки хозяйственного права СССР. Л., 1926; Асканазий С. И., Мартынов Б. С. Гражданское право и регулируемое хозяйство. Л., 1927.

24 Берман Я. Марксизм и гражданский Кодекс РСФСР. // Советское право. 1922. № 3. С. 82−112- Брагинский М. М. Нотариальное засвидетельствование договоров и пределы его обязательности// Еженедельник Советской Юстиции. 1922. № 10. С. 3−6. Бранденбургский Я. Н. Новая экономическая политика и советская юстиция. // Еженедельник Советской Юстиции. 1922. № 9. С. 7−8. Бранденбургский Я. Н. Советское законодательство на грани второго десятилетия диктатуры пролетариата. // Еженедельник Советской Юстиции. 1927. № 43. С. 1335−1341- Брагинский М. М. Контракция продуктов сельского хозяйства. Еженедельник Советской Юстиции. 1929. № 2. С. 32- Войтинский Н. Кодекс законов о труде и Гражданский кодеке. // Вопросы труда. 1925. № 11−12. С. 56−59- Вольфсон Ф. И. О классовом характере гражданских дел п применении закона. // Пролетарский суд. 1924. №½. С. 24−27- Пашуканис Е. Марксистская теория права и строительство социализма. // Революция права. 1927. № 3. С. 3−6- Перетерский И. С. Задачи советского законодательства в области авторского права. // Советское право. 1923. № 1. С. 5−7- Перетерский И. С. Советские гражданские кодексы. // Советское право. 1927. № 6. С. 38−40- Тарновский Е. Голод, НЭП и движение уголовных и гражданских дел в народных судах// Еженедельник советской юстиции. 1922. № 29−30;

РСФСР 1922 г. Эти работы представляют большой научный интерес, так как сочетают в себе аналитические выводы современников изучаемого события и сведения источниковедческого характера. Особенно интересными представляются в данной связи публикации в негосударственной периодике.2″ ^ По этим журнальным статьям можно отчетливо представить себе те противоречия, которые были характерны для регулирования сферы имущественных отношений.

В целом, отмеченная проблематика и в дальнейшем находилась в сфере внимания ученых.26.

Наращивание элементов научного анализа в изучении истории эволюции социально-экономического строя России наметилось в условиях «оттепели». В данной связи, следует отметить работы общего плана, раскрывавшие сущностное содержание процесса перехода к нэпу, освещавшие деятельность по созданию новой социально-экономической системы." Отмечая большую ценность указанных работ по истории советской экономики в годы нэпа, подготовленных в 50 — 80-е гг., нельзя не увидеть, что они вынужденно находились в «прокрустовом ложе» крайне несовершенной официальной теории диктатуры пролетариата. Поэтому, для данных трудов характерно ярко выраженное общее негативное отношение к частному капиталу, объясняющее безусловное ь Бобров А. Статья первая ГК. // Право и жизнь. 1927. № 1. С. 8−11.

26 Братусь С. Н. О некоторых чертах истории советского гражданского права. //.

Советское государство и право. 1957. № 11 7 .

Гснкина Э. Б. Переход Советского государства к повой экономической политике (1921;1922 гг.). М., 1954; Дмитренко В. П. Торговая политика Советского государства после перехода к НЭПу. 1921;1924 гг. М., 1971; Дмитренко В. П. Переход к новой экономической политике. М., 1986; Дьяченко В. Г1. История финансов СССР (19 171 950). М., 1978; Лельчук B.C. Индустриализация СССР: история, опыт, проблемы. М., 1984; Еськов Г. С. Укрепление политической основы Советского государства. Период построения социализма. М., 1983; Погорельский В. В. Политика КПСС в отношении частного капитала в промышленности и торговле СССР. 1917;1922 гг. М., 1960; НЭП и построение социализма в СССР. М., 1981; Дмитриенко В. П., Морозов М. Ф., Почулин В. И. Партия и кооперация. М., 1978; Сперанская J1.H. Экономическое развитие СССР и буржуазные вымыслы. М., 1966; Дмитренко В. П. Переход к новой экономической политике. М., 1986; и др. одобрение жестких фискальных мер государства," акцент на нарастании ожесточения классовой борьбы.29.

Отмеченная черта, в свою очередь, обусловившая последовательную идеализацию мероприятий большевистского руководства страны 1920;х годов, наложила свой отпечаток практически на весь массив исследований по истории советской экономической политики. Она вполне очевидна в широком круге публикаций, посвященных социально-экономической политике большевиков в отношении отдельных социальных слоев, в частности, рабочего класса, крестьянства, а также в фундаментальных обобщающих исследованиях по истории советской экономики.31.

По сути, игнорируя сложные проблемы общественного восприятия новых отношений собственности, ученые пропагандировали образцы «нового» отношения к труду. Вместе с тем, поскольку жизнь обнаруживала иную реальность, в которой имели место деградация.

Архипов В.А., Морозов J1. Ф. Борьба против капиталистических элементов в промышленности и торговле 1920 — начало 30-х годов. М., 1978; Погорельский В. В. Политика КПСС в отношении частного капитала в промышленности и торговле СССР. 1917;1922 гг. М&bdquo- 1960; НЭП и построение социализма в СССР. М., 1981; и др.

29 Трифонов 1Л.Я. Ликвидация в СССР эксплуататорских классов. М., 1975; Ивпицкий H.A. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972; и др.

30 Локшии Э. Ю. Очерки истории промышленности в СССР (1917;1940гг.). М., 1956; Рогачевская Л. С. Из истории рабочего класса в СССР в первые годы индустриализации. 1926;1927г.г. М., 1959; Бахтин М. И. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства (1921;1925 гг.). М., 1961; Трифонов И. Я. Рабочий класс СССР в период восстановления народного хозяйства (1921;1925г.г.). Сборник статей. Л., 1962; Мапогин A.A. Рабочий класс СССР в годы восстановления народного хозяйства. М., 1962; Рабочий класс СССР в период восстановления народного хозяйства (1921 -1925г.). М., 1962; Л., 1972; История советского рабочего класса в 6-ти т. М., 1984; Шлихтер А. Г. Аграрный вопрос и продовольственная политика в первые годы Советской власти. М., 1975; Овчинникова М. И. Советское крестьянство Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1972; Шарошкин H.A. Рабочие Поволжья в переходный период от капитализма к социализму (1917;1937г.г.). Дис.. д.п.н. Пенза, 1985; Чсрногщцкий П. Г. Деревня Северокавказского края в 1920;1929гг. Ростов-на-Допу: Изд-во Рост, ун-та, 1987; и др.

3 Экономическая жизнь СССР. Хроника событий и фактов 1917;1965 гг.: В 2 т. / Под ред. С. Г. Струмилина. М., 1967; История социалистической экономики СССР: В 7 т. Т. 1−3. М., 1976;1977; и др. производительных сил, полная дезорганизация производственного процесса, все большее значение в литературе приобретали также проблемы практической оценки ситуации в сфере труда, борьбы за создание новой трудовой дисциплины, работы по проблеме участия рабочих в управлении и т. д. «В данной связи наиболее информативны работы по истории рабочего самоуправления.» «В их изображении социалистический труд это, прежде всего, социалистическое соревнование, ударничество, различные новаторские почины. В основном, данные работы анализировали процессы в среде рабочего класса. При этом, как субъект исторического действия, он был показан крайне поверхностно, по сути, вне конкретной эпохи. Данный блок работ.

34дополняют немногочисленные работы по проблемам пролетарской морали.

Характеризуя литературу 1950;1980;х годов, нельзя не отметить и определенной активизации деятельности по изучению проблем борьбы с «контрреволюцией», в том числе и экономической, 35 вопросов истории борьбы с девиациями и преступностью. В это время появились первые исследования, достаточно предметно освещающие работу органов о/: правопорядка в сфере народного хозяйства.

Специфика исследуемой проблемы обусловила особую важность работ, посвященных проблемам борьбы с налоговыми преступлениями. j2 Лаптии Л. Н. В. И. Ленин о материальных и моральных стимулах к труду. М., 1962; Посач В. И. Котеленец Е.А. В. И. Ленин и становление социалистической дисциплины труда. М&bdquo- 1982; Штольберг Рабочий класс и дисциплина труда. М., 1988;

Чураков Д. О. Российская революция и судьба рабочего самоуправления. М., 1995; Прохоренко И. А. Рабочее самоуправление в России 1917;1926 (по материалам Самарской губернии). Дисс. .канд. ист. наук. Тольятти, 1998; и др.

34 Шишкин В. Ф. Великий Октябрь и пролетарская мораль. М., 1976; и др.

Кляцкин С. Н. На защите Октября. Организация регулярной армии и милиционное строительство в Советской республике. 1917;1920 гг. М., 1965; Мулукаев P.C. Советская милиция и исправительно-трудовые учреждения. М., 1965; и др.

36 Алексеев Н. С. Лукашевич В.З. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве. М., 1970; Советская прокуратура. Страницы истории. М., 1982; Тимофеев В. Г. Органы милиции, суда и прокуратуры Чувашии в борьбе за укрепление власти Советов (1917;1928). Дисс. .канд. ист. наук. Горький, 1976; и др.

Для понимания технологий налоговых хищений интерес представляют публикации, освещающие ход расследований по отдельным, наиболее.

31 громким преступлениям, имевшим большой общественный резонанс. Наряду с этим интересны и общетеоретические исследования, связанные с осмыслением темы революционной законности. В данной связи особенно большой интерес представляют работы В. Курицина «Переход к НЭПу и революционная законность» и «Становление социалистической законности». В иих на основе широкого круга источников показана роль права в становлении народного хозяйства и развитии демократии, освещена деятельность советской милиции в данной сфере.38.

Тем не менее, специальных трудов по истории борьбы с экономической преступностью фактически создано не было. Исследования в основном были ограничены рамками истории отдельных ведомств. В частности, основные направления деятельности наркомата внутренних дел в первые годы существования были раскрыты в работе И. И. Кизилова.39 Проблемам разграничения полномочий и взаимодействия органов НКВД и ОГПУ посвящена интересная публикация А. И. Дорошенко.40.

Ч 7.

Герцензон A.A. Борьба с преступностью в РСФСР. М., 1928; Жигалина Р. Ф. Коммунистическая партия в борьбе за укрепление социалистической законности в период восстановления народного хозяйства (1921;1925гг.) Дисс. .канд. ист. наук. М&bdquo- 1971; Новокрещенова О. Г. Борьба партийных организаций Сибири за укрепление социалистической законности в деревне в связи с переходом к нэпу. Дисс.. канд. ист. наук. Новосибирск, 1974; Становление и развитие в системе органов внутренних дел аппаратов по борьбе с преступностью в период строительства социализма (19 171 936гг.). Сб. докладов. М., 1986; и др.

Курицын В. М. Переход к НЭПу и революционная законность. М., 1972. Его же: Становление социалистической законности. М., 1983.

39 Кизилов И. И. НКВД РСФСР 1917;1930 г. г. М., 1969.

40 Дорошенко А. И. Ф. Э. Дзержинский о координации и взаимодействии в работе органов внутренних дел и государственной безопасности. // Ф. Э. Дзержинский и органы внутренних дел. М., 1978; Становление и развитие в системе органов внутренних дел аппаратов по борьбе с преступностью в период строительства социализма (1917;1936гг.). М., 1986; и др.

Более интенсивно отмеченная проблематика изучалась специалистами в области истории права, правоохранительных органов. Так, важные аспекты истории органов внутренних дел стали объектом юридических диссертационных исследований Н. Быстровой, В. Суслова, В. Власенкова, А. Маручека, В. Власова, А. Дугина и пр. 41 Их дополняют работы по истории всего блока правоохранительных, судебных и надзорных органов.42 В целом, в рамках первого периода исследователями было сделано немало для изучения феномена новой экономической политики, деятельности большевиков по созданию новой социально-экономической системы, в том числе их активности в сфере формирования новых отношений собственности. Вместе с тем, отмеченная литература была недостаточно критична, явно идеализировала советскую экономическую политику. Не случайно, большой интерес к данной проблематике был отмечен как в СССР, так и за его пределами в годы перестройки.43.

В целом, литература 1970;1980;х гг., при заметном росте интенсивности исследований, оказалась ограниченной рамками стереотипов так называемого застойного времени, кореллирующих с выводами исследователей 1920;х годов, хотя и избегающей крайностей.

Быстрова Н. И. Деятельность Советской милиции по защите личных и имущественных прав граждан в период построения основ социализма (1917;1936 гг.). Дисс.. канд. юрид. наук. М., 1981; Смирнов С. А. Исторический очерк о становлении и развитии оперативной службы органов внутренних дел (1917;1974 гг.). М., 1975; Суслов В. М. Профилактическая функция Советской милиции: становление и развитие. Дисс.. канд. юрид. наук. М., 1981; Власенков В. В. Деятельность милиции РСФСР по охране общественного порядка в период становления социализма (1917;1936). Дисс.. канд. юрид. наук. М., 1981; Маручек A.A. Развитие функций предварительного расследования органов внутренних дел (1917 — 1930 г. г.). Дисс.. канд. юрид. наук. М., 1981; Власов В. В. Конституционно-правовое закрепление становления и развития органов внутренних дел Советского государства (1917; 1926). Дисс.. канд. юрид. наук. М., 1985; и др.

42 Кожевников М. В. История советского суда. М., 1957; Гинзбург Г. А., Поляк А. Г., Самсонов В. А. Советский адвокат. М., 1968; Софинов П. Г. Очерки истории ВЧК. М., 1960; и др. См. напр.: Морозов Л. Ф. Государственное регулирование частного сектора в СССР. На англ. яз. М., 1988; и др. выводов того времени. Тем не менее, накопленный материал, прохождение определенного количественного порога, подготовили переход на новый качественный уровень.

Отметим также, что литература советского периода, обнаруживает недостаточную нацеленность на анализ собственно проблем отношения населения к происходившим радикальным изменениям отношений собственности, в силу чего она имеет для темы данного исследования скорее косвенное, отчасти источниковое значение.

Новый период изучения заявленной научной проблемы начался после перехода к радикальным рыночным реформам в 90-е годы. Его характеризует значительный рост числа как научных, так и публицистических работ по проблеме, авторами которых явились профессиональные историки, юристы, специалисты по другим научным направлениям, что объясняется переосмыслением догматических взглядов на процесс формирования советской социально-экономической и политической системы. Основной вектор эволюции представлений о ее характере, на наш взгляд, составил постепенный переход от работ, критически оценивавших достижения в организации оптимального управления и решении управленческих задач, от анализа проблем «социалистического самоуправления», как высшей формы демократии, через критику «командно-административной системы», 44 к уходу от односторонних трактовок, к попыткам всесторонне рассмотреть особенности взаимоотношений власти и народа.45 Новое в освещении проблемы — в контексте изучения репрессивной политики.46.

44 Прасад Л. Из истории советской государсшешю-политической системы: 1917;1928 гг. Дисс.. канд. ист. наук. М., 1992.

45 Шишкин В. А. Власть. Поли гика. Экономика: Послереволюционная Россия. 19 171 928 гг. СПб., 1997; Черных А. И. Становление России Советской: 20-е годы в зеркале социологии. М., 1998; Гимпельсоп Е. Г. Формирование советской политической системы: 1917;1923гг. М., 1995; Никулин В. В. Власть и общество в 20-е годы. Политический режим в период нэпа. Становление и функционирование (1921;1929гг.).

Вопросы, посвященные разработке и реализации новой экономической политики, первоначально рассматривались в откровенно публицистических работах. Однако постепенно исследователями были подготовлены многочисленные монографии и сборники, посвященные изучению феномена новой экономической политики в целом, а также ее отдельных сфер.47.

При этом вполне оформилось стремление к существенному переосмыслению концепции НЭПа. Вопросы, посвященные разработке и реализации новой экономической политики, и связанной с этим внутрипартийной борьбой первоначально рассматривались в многочисленных коллективных монографиях и сборниках статей48.

СПб. 1997; Скрынников И. А. Укрепление законности и правопорядка в условиях кризиса политики военного коммунизма и перехода к повой экономической политике (1920;1923 гг.). Дис.. канд. ист. наук. М., 2003; Муравьев В. В. Частная торговля в условиях НЭПа (1921;1926). М., 1994; и др.

46 Данилов A.A. История инакомыслия в России. Советский период. Уфа, 1995; Стецовскип Ю. История советских репрессий. Т. 1−2. М., 1997: и др.

47 Горинов М. М. НЭП: поиски путей развития. М., 1990; Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте: Государственное регулирование хлебного рынка в условиях нэпа, «1921;1927 гг. Новосибирск, 1992: Цакунов C.B. В лабиринте доктрины: Из опыта разработки экономического курса страны в 1920;е гг. М., 1994; Виноградов C.B. НЭП: опыт создания многоукладной экономики. М., 1996; Гимпельсоп Е. Г. НЭП. Новая экономическая политика Ленина-Сталина: проблемы п уроки (20 гг. XX в.). М., 2004; Черемисинов Г. А. Государственное предпринимательства в годы НЭПа: теоретико-методологические основы исследования. Волгоград, 2003; Сущенко В. А. Предпринимательство на трех этапах российской модернизации: (Вторая половина XIX—XX вв.). Ростов-на/Д, 2000; Орлов И. Б. Новая экономическая политика: история, опыт, проблемы. М., 1999; Харченко К. В. Власть, имущество, человек: передел собственности в большевистской России. М., 2000; Трукан Г. А. Путь к тоталитаризму (1917;1929 гг.). М., 1994; Шишкин В. А. Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917;1928гг.). СПб., 1997; Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в советском государстве (1917;1941гг.). Уфа, 1994; и др.

48 Наше Отечество (опыт политической истории). Часть И. М., 1991; Исторический опыт и перестройка. Человеческий фактор в социально-экономическом развитии СССР. М&bdquo- 1989; Ленинская концепция социализма. М., 1990; Историки спорят. Тринадцать бесед. М., 1988; Переписка на исторические темы. Диалог ведет читатель. М., 1989; Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М., 1990; История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства. М., 1991; Иного не дано. М., 1988; История и сталинизм. М., 1991; Квинтэссенция. Философский альманах. М., 1990; Новые «кумиры» и «старые» авторитеты. М., книгах Л. Гордона, В. Козлова, О. Волобуева и С. Кулешова, В. Наумова, В. Дмитренко, Г. Трукана, В. Селунской, М. Горинова и др.

Общие проблемы эпохи НЭПа освещались также в работах Д. Валового, В. Дмитренко, Ю. Голанда, И. Исаева, Ю. Полякова, И. Быстрова, П. Сорокина, Р. Дэвиса, В. Марьяновского.49.

Ведущее значение в разработке социально-экономической и политической истории эпохи нэпа в это время заняли специалисты, работающие в рамках проектов Института российской истории РАН. э0.

В частности, это дало толчок интенсивному переосмыслению проблем эволюции основных социальных групп — крестьянства, 51 рабочего класса, 52 а также особенностей эволюции частного капитала.53.

В контексте разрыва с советской историографической традицией, ученые достаточно критично оценивают мероприятия большевиков, акцентируют внимание на очевидном диктате государства в отношении частного предпринимательства, доказывают недостаточную.

1990; Трудные вопросы истории. М., 1991; Историческое значение НЭПа. М., 1990; и ДР.

9 Гордон Л. А. Клоков Э.В. Что эго было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с иами в 30−40 годы. М., 1989; Бордюгов Г. А., Козлов В. А. История и конъюктура. М., 1992; Волобуев О. В., Кулешов C.B. Очищение. История и перестройка. Публицистические заметки. М., 1989; Снроткин В. Г. Вехи отечественной истории. Очерки и публицистика. М., 1991; Наумов В. П. Рябов В.В., Филимонов Ю. И. Об историческом пути КПСС. Поиски новых подходов. М., 1990; Селунская В. М. Ленинское учеиие о кооперации и современность. М., 1989; Трукан ГА Политическая дискуссия 1928;1929 г. г. о путях строительства социализма. М., 1990; Горинов М. М. НЭП: поиски путей развития. M., 1990; Валовой Д. В. Экономика в человеческом измерении. M., 1988; Голанд Ю. Кризисы, разрушившие НЭП. М., 1991; Дэвис Р. НЭП и современность // Коммунист. 1990. № 8- и др.

50 НЭП: приобретения и потери. Сб. ст. // Под ред. В. П. Дмитренко. М., 1994; НЭП: завершающая стадия. Соотношение экономики и политики // Под ред. В. П. Дмитренко. М., 1998; Россия нэповская// С. А. Павлюченков и др. М., 2002; НЭП в контексте исторического развития России XX века // Отв. ред. А. К. Соколов. М., 2001; НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006: и др.

51 Чемоданов И. В. Вятское крестьянство в период НЭПа: 1921;1929 гг. Дпсс.. канд. ист. наук. Киров, 2005; и др.

52 Данихно С. Н. Рабочие Юго-Востока России в годы нэпа: история генерации и многомерность повседневной жизни социальной группы. Ростов-н/Д., 2007: и др.

53 Муравьев В. В. Частная торговля в условиях НЭПа (1921;1926). М., 1994; и др. продуманность, низкую эффективность и конфискационный характер советской экономической политики. На данной основе поставлен вопрос о «переделе собственности», его взаимосвязи с вопросом власти.54.

Характеризуя отмеченные выше работы общего плана, отметим, что проблемы анализа экономической стратегии большевиков в сфере регулирования отношений собственности рассматривались здесь все же достаточно фрагментарно. В основном, в контексте разрыва с советской историографической традицией, они достаточно критично оценивают мероприятия большевиков, доказывают недостаточную продуманность и низкую эффективность использования налоговых рычагов, а также акцентируют внимание на очевидном пренебрежении к данной сфере. Они доказывают, что политика большевиков, в конечном счете, носила конфискационный характер. К примеру, это доказывает налогообложение крестьянства, носившее грабительский характер.

Вместе с тем, исследователи фиксируют совершенствование сложившейся социально-экономической и политической системы, государственного аппарата власти и управления, отказ от чрезвычайных методов регулирования, укрепление права и законности.53.

В рамках развернувшихся дискуссий заслуживает внимания проблема свертывания нэпа. В данной связи, отметим подход, выраженный в статье П. В. Панова «О некоторых противоречиях нэпа: политика и экономика».56 Автор, прежде всего, задается вопросом, а действительно ли требовала сама логика концепции нэпа демократизации политической системы? Было ли отсутствие такой демократизации.

54 Бриль Г. Г. Генезис социального конфликта в России (1917;начало 30-х годов). Кострома, 1998; Харченко К. В. Власть, имущество, человек: передел собственности в большевистской России. М., 2000; и др.

55 Гимпельсон Е. Г. Политическая система и НЭП: неадекватность реформ. // Отечественная история. 1993. № 2. С. 29−43.

Панов П.В. О некоторых противоречиях нэпа: политика и экономика. // Отечественная история. 1993. № 5. С. 15. причиной свертывания нэпа в конце 20-х гг. Очевидно, что те цели, которые перед ним ставились, еще не были достигнуты, и, вероятно, вообще не могли быть достигнуты. То есть с точки зрения концепции нэпа, отказываться от него еще было рано. Так, может быть, большевистский авторитаризм — «виновник» этого? Чтобы ответить на этот вопрос положительно, надо доказать, что на почве нэповской экономики возникли такие оппозиционные силы, которые требовали принципиальных перемен в политической системе и экономической политике партии. Таких данных нет. Напротив, в конце 20-х гг. политическая ситуация была относительно стабильна, даже в условиях кризиса хлебозаготовок реальной политической угрозы для власти ВКП (б) не возникло.

Второй аспект: в «субъективном» плане противоречия между экономической и политической сферами выражались в противоречии между новой экономической политикой и «политической элитой» (партийно-государственной номенклатурой), особенно на среднем и низшем уровне власти, политическая социализация которой приходилась в основном на период «военного коммунизма». Автор на примере уральского региона основываясь на статистических данных приходит к выводу, что на среднем и, особенно, на низшем уровнях управления власть в середине 20-х гг. перешла в руки людей менее образованных и более нетерпимых к «классовому врагу». Эти функционеры в массе своей не могли понять задачи новой экономической политики, осмыслить ее довольно сложную теоретическую концепцию, Им чисто психологически трудно было принять нэп. Противоречие между нэпом и интересами, взглядами местной политической элиты явно обозначилось.

Таким образом, второй аспект противоречия между политикой и экономикой в период нэпа относится к области политического сознания, социально-психологических характеристик «политической элиты» страны. Даже в верхнем эшелоне партийно-государственного руководства отношение к новой экономической политике было далеко неоднозначным. Может быть, противоречие между нэпом и местной номенклатурой обострилось, и именно это стало причиной свертывания нэпа? Анализ представленных материалов не позволяет ответить на этот вопрос положительно, По мере того, как гражданская война уходила в прошлое, а нэповская действительность становилась все более привычной, неизбежно у части партийных функционеров должен был сработать эффект «привыкания», хорошо известный социальным психологам. С другой стороны, против внутренних партийных противоречий выступает и фактор партийной дисциплины. Противники нэпа в средних эшелонах власти не могли выступить открыто против новой экономической политики. Хотя потенциально они, возможно, были готовы к этому, но инициатива, согласно логике сложившейся советской политической системы, должна была идти из «центра», что и произошло в 1929;1930 гг.

Более вероятным проявлением субъективного влияния политического сознания на сворачивание нэпа представляется не противоречие в партийных рядах, а противоречие с одной стороны идеи нэпа, а с другой — построения социализма, а также изначальная предопределенность судьбы нэпа как временного шага. В. П. Дмитренко называл среди причин отказа от нэпа противостояние складывавшейся концепции нэпа и идеологической схемы «переходного периода».57 Эта схема подводила в перспективе к обязательной победе чисто социалистических отношений и закрепившись в умах не только правящей элиты, но и большинства населения, с самого своего начала позиционировалась как временное отступление. «Наличие мощной.

57 Дмитренко В. Г1. Четыре изменения нэпа. // Вопросы истории КПСС. 1991. № 3. С. 129. инерционной волны, которая протащила страну по пути строительства социализма воспрепятствовало укреплению и сохранению нэпа". Такой взгляд на возможные причины сворачивания нэп совершенно не был характерен для исследований в период правления Советской власти. Исследователи высказывали различные мнения, но понятию общественной идеи как двигателя политического процесса не придавалось важного значения. Между тем, общественное сознание, идея, укоренившаяся в мыслях широких народных масс является мощным рычагом не только экономических, но и политических преобразований. Вполне вероятно, что в связи с тем, что в период проведения нэпа способы управления массовым сознанием являлись примитивными, им не придавалось большого значения. Однако в действительности такой мощный фактор как национальная идея построения социалистического общества явился одним из основных в деле сворачивания нэпа.

На фоне переосмысления общих подходов к изучению проблем нэпа, началось также более активное освоение регионального материала.58 Особо отметим разработку принципиально новых вопросов, прежде всего, проблем массового сознания, в том числе слоя предпринимателей, со.

Плеханова О. В. Налоговая политика Советского государства в деревне в 1925;1929 гг. и ее осуществление в Московской, Рязанской, Тульской губерниях. Дисс. .канд. ист. наук. Рязань, 1996; Батрашев Д. К. Развитие частного предпринимательства в период новой экономической поли гики 1921;1929 гг.: На материалах Нижнего Поволжья. Дисс. .канд. ист. наук. Астрахань, 2003; Мамонтова Э. А. Социально-экономические аспекты новой экономической политики в деревне Тамбовской губернии: 1921;1929 гг. Дисс. .канд. ист. наук. Воронеж, 2004; Яхугль Ю. А. Мелкая промышленность Кубанско-Черноморской области в начале НЭПа: проблемы управления, социальная струкгура, кадры: 1921;1924 гг. Дисс.. канд. ист. наук. Краснодар, 2007; Кальченко Е. В. НЭП в Воронежской губернии: социальный аспект. Дисс.. канд. ист. наук. Воронеж, 2004; Старовойтова E.H. Формирование и деятельность налоговых органов в Петрограде в первые годы НЭП: 1921;1923 гг. Дисс.. канд. ист. наук. СПб., 2004; Власов М. В. Социально-экономические и политические отношения в симбирской деревне в нэповский период. Дисс.. канд. ист. наук. Ульяновск, 2006; Алексеева JI.B. Взаимодействие хозяйственных систем Ямальского Севера в условиях НЭП и командно-административной экономики (19 211 929 гг.). СалехардЕкатеринбург, 2006; Бухарснкова О. Ю. Государственная политика по ликвидации безработицы в годы НЭПа. Дисс.. канд. ист. наук. М., 2008; и др. нэпманов, его воздействия на экономические процессы.59 В таких работах, по сути, проанализирована специфика хозяйственно-экономического поведения населения. При этом здесь раскрывается не только психология нэпманов, но и показаны формы и методы борьбы большевиков с частным капиталом, ее основные инструменты. В данной связи ряд исследователей плодотворно разрабатывают тему нарастания настроений.

60 социального протеста против растущего гнета государства.

Отчасти внимание исследователей было, наконец, обращено и к проблемам развития экономической преступности, 61 в частности, рассматриваемым на примере крупных политических процессов 1920;х.

62 годов.

Из смежной литературы нельзя не отметить отдельный блок работ, составленный исследованиями, принадлежащими перу юристов — специалистов по истории государства и права и содержащими всесторонний анализ истории законотворческой деятельности, функционирования сферы советской юстиции.63.

59 Хазиев P.A. «Бублики для республики»: исторический профиль нэпманов. Уфа, 2005; Голубев A.B. Влияние экономического сознания на осуществление новой экономической политики: на примере Карелии. Дисс. .канд. ист. наук. Петрозаводск, 2006; Засорина Т. Д. Новая экономическая политика: отношение населения Кубани: 1921;1929 гг. Дисс. .канд. ист. наук. М., 2003; Жайбалиева JI.T. Эволюция зажиточных и предпринимательских крестьянских и казачьих хозяйств на Южном Урале в период нэпа (1921;1927 гг.). Дисс.. канд. ист. наук. Оренбург, 2006; и др.

60 Бриль Г. Г. Генезис социального конфликта в России (1917; начало 30-х годов). Кострома, 1998; и др.

61 Иконников-Галицкий А. Хроники петербургских преступлений. В тихом омуте нэпа. Криминальный Петроград. 1922;1926. СПб., 2008; Тошева Е. С. Деятельность государственных органов по борьбе с экономической преступностью в условиях «военного коммунизма» и нэпа. Дисс.. канд. ист. наук. Курск, 2008;

62 См.: Кодин Е. В. «Смоленский нарыв». Смоленск, 1995; и др.

6j Буков В. А. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитаризма. М., 1992; Буков В. А. В тупиках революционного правосознания. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию. М., 1994; Садков В. И. Наркомат юстиции РСФСР и советское законодательство (1917;1922 годы). Дисс.. канд. исг. наук. М., 1996; Скрынников И. А. Укрепление законности и правопорядка в условиях кризиса политики военного коммунизма и перехода к новой экономической политике (19 201 923 гг.). Дисс.. канд. ист. наук. М., 2003; Кудрявцев В. Н., Трусов А. И. Политическая.

Однако при этом отношение населения к собственности, вопросам ее регулирования рассматриваются здесь все же достаточно фрагментарно.

Подытоживая, следует отметить, что, несмотря на достаточно большое количество работ, особенно общего плана, а также на наметившийся с 1990;х годов заметный рост интереса, проявляемого исследователями к истории новой экономической политики, вопросы эволюции общественного сознания, особенно в части изменения отношения населения к собственности, остаются практически вне их поля зрения.

С учетом этого целью работы определено комплексное изучение процесса изменения отношения к собственности у населения РСФСР в условиях новой экономической политики.

Задачи исследования:

— осмыслить особенности эволюции новой экономической политики и ее влияния на общественное сознание;

— осуществить комплексный анализ законотворческой активности советского государства и ее влияния на отношение россиян к собственности;

— рассмотреть деформации экономического мышления населения России и преступления против собственности в 1921;1928 гг.

Хронологические рамки исследования охватывают период 19 211 928 годов. Ограничение нижней границы хронологических рамок 1921 годом определяется переходом большевиков к реализации новой экономической политики и началом процесса формирования качественно новой системы отношений собственности, отличной от эпохи военного коммунизма. В свою очередь, ограничение верхних хронологических рамок диссертации 1928 годом объясняется изменениями в сознании населения, связанными с началом радикального поворота в социальноюстиция в СССР. М., 2000; и др. экономической политике, состоявшего в отказе от принципов нэпа и обусловившего серьезную корректировку внутренней политики, проводимой в области государственного строительства, уголовных репрессий и других сферах общественной жизни.

Территориальные рамки исследования определены в соответствии со складывавшимся административно-территориальным делением РСФСР.

Источниковую базу работы составили разнотипные опубликованные и архивные источники. Среди источников, обнаруженных в открытой печати необходимо выделить следующие основные блоки публикаций. Во-первых, это нормативные, т. е. законодательные и подзаконные акты.

Нормативно-правовой материал был почерпнут главным образом из Собрания узаконений и распоряжений Правительства РСФСР (СУ РСФСР), а также ряда сборников документов, содержащих нормативный материал.64 По своему руководящему значению к ним примыкают директивные материалы РКП (б)-ВКП (б) и Советского государства.65.

Среди документальных публикаций, появившихся в послевоенный период, нужно отметить сборники, содержащие довольно ценный материал, несмотря на определенную его тенденциозность. В данной.

64 Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР. М., 1920;1924; Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. М., 1923;1924; Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917;1952. М., 1953; Декреты Советской власти. Т. 1−13. М., 1957;1989; Собрание кодексов РСФСР. М., 1927; Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда СССР. 1924 — 1986. М., 1987; История советской прокуратуры в важнейших документах. М., 1952; Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917;1952. М., 1953; Прокуратура и адвокату ра: Документы. М., 1922; Сборник циркуляров НКЮ РСФСР за 1922;1925 гг. М., 1926; и др.

65 Съезды Советов Союза ССР, Союзных и Автономных Советских Социалистических Республик. Сборник документов. 1917;1936 гг. В 3-х т. М., 1959; Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917;1957 гг. Сб. документов. В 4-х тт. T. I—IIМ., 1957; КПСС в резолюциях, решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. M., Т.2−4. 1970. связи следует особо отметить попытку показать работу государственного механизма в ином контексте, рассмотреть ее глазами населения.66 Немалый интерес представляют сборники документов и материалов по истории милиции. Важно отметить, что в постсоветский период произошла заметная активизация публикаций подобного рода документов. Заметным событием здесь стало появление обобщающего «справочника», подготовленного известными российскими архивистами.68 Шире стал и тематический диапазон опубликованных документов.6).

Отдельный блок источников, представляющий собой особую ценность составили периодические издания. Среди центральных наибольший интерес вызывали массовые газеты — «Известия», «Комсомольская правда» и т. д., а также ведомственные издания -«Вестник Народного комиссариата внутренних дел» (1920;1921гг.), «Рабоче-крестьянская милиция» (1922;1924гг.), «Административный вестник» (1924;1928гг.) и т. д. Отметим также специальные экономико-финансовые издания («Экономическая жизнь», «Торгово-промышленная газета», журналы «Вестник финансов СССР», и пр.).

В процессе создания настоящего исследования были широко использованы архивные материалы. Значительная их часть отложилась в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), где автором привлекались материалы фондов ряда высших органов государственной.

Письма во власть. 1917;1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М.: РОССПЭН, 1998.

67 Становление и развитие в системе органов внутренних дел аппаратов по борьбе с преступностью в период строительства социализма (1917;1936 гг.). Сб. документов. М., Академия МВД СССР, 1986; История милиции Украинской ССР в документах и материалах (1917;1937гг.). В 2 т. Киев: изд. Киевской ВШ МВД СССР, 1969; Первые годы Ленинградской милиции 1917;1922 гг. (Сб. док-тов). Л., 1967 и др.

68 Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917;1960: Справочник/ А. И. Кокурин, Н. В. Пефов. М., 1997.

69 Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях. 1918;1932 гг. // О гв. ред. А. К. Соколов. М., 1997; Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917;1929. Сборник документов. СПб., 2000; Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и докумен гах // Сост. С. С. Крюкова. М., 2001; и др. власти и управления (ВЦИК (Ф. Р-1235), Наркомтруд РСФСР (Ф. Р-382), Наркомат государственного контроля РСФСР (Ф. Р-4390) и др.).

Особенно ценны материалы данного архива при изучении истории разработки ГК РСФСР 1922 г. Большой интерес вызвал такой источник, как протоколы коллегии НКЮ, явившиеся отражением начального этапа выработки норм ГК. Кроме того, значимым источником в работе стали протоколы Совнаркома и Президиума ВЦИК, в которых нашли отражение завершающие стадии процесса создания ГК. О протоколах СНК, как.

70 ценнейших источниках писала Э. Б. Генкина. Неопубликованные и хранящиеся в фондах Государственного архива РФ, протоколы СНК ранее не привлекались к изучению хода разработки и принятия ГК РСФСР 1922 г. при этом содержащиеся в протоколах СНК сведения позволяют несколько по-новому взглянуть на процесс создания ГК.

Документы, характеризующие борьбу с экономической преступностью, отложились в фонде Р-393 (НКВД РСФСР). Отчеты местных административных отделов и органов милиции и угро, материалы проверок, инспекций, богатая ведомственная переписка позволяют воссоздать наиболее существенные черты ериминальной экономической активности граждан. К сожалению, хуже здесь отложился материал по периоду 1926;1928гг.

Дополнительное значение для раскрытия темы исследования имели материалы Российского государственного архива социально-политической истории. Здесь нами привлекались материалы фондов Юго-Восточного и Кавказского Бюро ЦК РКП (б) (Ф.64, Ф.65), а также отдельные документы из фондов личного происхожденияОрджоникидзе Г. К. (Ф.85) и Кирова С. М. (Ф.80). Значительная часть архивных материалов была исследована в региональных государственных.

70 Генкина Э. Б. Протоколы Совнаркома РСФСР как исторический источник для изучения государственной деятельности В. И. Ленина. М., 1982. архивах Ростовской области (ГАРО), Краснодарского (ГАКК) и Ставропольского краев (ГАСК).

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней впервые проведено комплексное изучение важнейшей составляющей ментальной, идейно-нравственной эволюции российского общества, связанной с его отношением к институту собственности.

Проведенным исследованием установлено, что вынужденный поворот в экономической политике Советского государства обусловил значительную спонтанность и противоречивость осуществлявшихся преобразований, что не позволило подготовить и осуществить вполне понятную для населения программу реформ. Среди прочего, это лишило страну ясных перспектив эволюции института собственности,, а также хаотизировало сознание основной части населения, зародив в нем сложный комплекс разновекторных социально-экономических приоритетов и ожиданий. В данной связи, в массовом сознании, по сути, началась девальвация традиционных ценностей, причем частная собственность все более воспринималась как уходящее, пограничное явление между собственностью государственной и личной.

Изученные документы доказывают, что в рамках нэпа власть изначально создала целый комплекс норм, закрепивших его абсолютную вседозволенность в сфере регулирования экономической жизни и отношений собственности. Подводя под экономические процессы фундамент закона, она усиливала противоречие между экономической целесообразностью и политическим идеалом, в конечном счете, подчиняя право последнему. В итоге, институт частной собственности в его классическом понимании восстановлен не был, в конечном счете, трансформировавшись в институт личной собственности. При этом незащищенность собственности законом закрепляла традицию неуважения к ней в массе населения.

Исследование показало, что государственная политика 1921;1928 гг., по сути, сформировала криминальную направленность экономического мышления широких слоев населения, в том числе предельно криминализовала сферу отношений собственности. Особенно очевидными эти процессы были в среде формирующейся партийно-государственной элиты и предпринимателей. Отличавшее их стремление активно использовать в целях обогащения ресурсы государства, стало одним из главных факторов перманентного хозяйственного кризиса 1920;х гг. На данном фоне население все более скептически относилось к государственной и кооперативной собственности.

Методологическую основу исследования составили диалектические методы познания. Исследование базируется на принципах историзма и объективности, критической интерпретации источников, систематизации и сравнительном анализе данных, деполитизированном подходе к истории, научном беспристрастии. Теоретическая основа исследования определена комплексом исторических, общеюридических, философских трудов. Автором использовались общенаучные и специальные методы исследования, в частности, применен сравнительно-исторический метод исследования, который включает в себя принцип историчности, периодизации проблемы, конкретный и сравнительный анализ, позволяющий выявить общее и особенное в восходящем развитии истории.

Вместе с тем, обращаясь к проблемам эволюции сознания населения, автор учитывал сложность и многоплановость исследуемого явления. В данной связи, одной из методологических основ исследования неизбежно явился принцип междисциплинарного синтеза. Автором использовались также теоретические исследования по проблемам экономической политики в условиях многоукладной экономики.

Научная и практическая значимость диссертации состоит в очевидной востребованности научного осмысления российской традиции эволюции отношений собственности на современном этапе развития Российской Федерации. Материалы диссертации будут способствовать углублению и расширению проблематики теоретико-методологических и историографических исследований новой экономической политики в СССР, а также советской повседневности. Выводы и рекомендации диссертанта могут быть использованы при определении новых направлений научных изысканий.

Материалы диссертации могут использоваться для подготовки научных и учебно-методических трудов, привлекаться в процессе преподавания при чтении специальных и факультативных курсов в высших учебных заведениях, работы по распространению и популяризации знаний по отечественной истории среди населения.

Апробация результатов диссертационного исследования. Работа обсуждалась на кафедре истории России и методики ее преподавания Славянского-на-Кубани государственного педагогического института. Основные результаты исследования, его теоретические выводы и положения изложены в печатных трудах соискателя, выступлениях на научных конференциях, нашли применение в ходе учебного процесса в высшей школе.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованной литературы и источников.

Заключение

.

Подводя итоги проведенного исследования, необходимо в первую очередь отметить, что эпоха революций и войн 1914;1920 гг. ввергла страну в состояние экономического коллапса. Данное положение стало результатом не только военных потерь, но и политики форсированного перехода к коммунизму, в том числе, следствием дезорганизации отношений собственности, торжества уравнительных и военно-распределительных начал, в силу которых основным аргументом в споре за скудные ресурсы нередко становилось оружие или принадлежность к властным структурам.

В итоге, известная привлекательность лозунгов большевиков начала быстро исчезать. Советский режим оказался в условиях самого большого внутреннего политического кризиса, обнаружившего «недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих».421 Среди прочего, в массе населения все более утверждалось мнение: пришли коммунисты, которые будут насаждать коммуну. Нужно признать, что эти опасения имели под собой почву. Агитаторы РКП (б) активно убеждали, что коммуной жить неизмеримо лучше.

С переходом к нэпу, в экономике страны стали быстро развиваться привычные для населения товарно-рыночные формы. Курс на возрождение частной собственности наметил уже декрет о замене разверстки продналогом. Однако он осложнялся реминисценциями прежней политики. Прежде всего, неопределенность отношений собственности питали процессы роста новой бюрократии (с 0,5 до 4 млн. человек в 19 131 920 гг.), получившей в фактическое распоряжение почти все ресурсы страны. Попытки понять ее ментальность показали, что война развила у нее психологию временщиков. В данном контексте, отмечая опасность деятельности «извращенных среднего типа», получивших второстепенные государственные должности", Н. О. Лосский ставил вопрос и о «влиянии на общественную жизнь извращенных высшего.

425 уровня".

Первоначально процессы «овладения» обобществленной собственностью внесли в ряды новой генерации бюрократов некоторый раскол, в частности, нашедший отражение в набравшей силу к лету 1923 г. кампании борьбы с «обрастанием». Особенно досталось при этом хозяйственникам, имевшим большие возможности для «излишеств». Однако с ростом роли парткомов в управлении экономикой, кампания выдохлась, и коммунисты вновь могли спокойно «обрастать» имуществом. Лишь производившие предметы роскоши предприятия были демонстративно обложены дополнительным налогом. >

С переходом к нэпу государство пошло на допуск в экономику частных капиталов. Проблема, однако, состояла в том, что они во многом были утрачены. В равной степени была утрачена и вера в возможность вполне безопасной работы бизнеса в России. В итоге, в стране возник интересный симбиоз интересов нэпманов и растущего госаппарата. Поскольку обе стороны извлекали немалые доходы за счет ресурсов государства, последнее встало на путь последовательного ограничения частного капитала.

В данном контексте примечательна низкая эффективность политики, направленной на развитие государственного сектора в промышленности, среди прочего, обеспечивавшей рост численности рабочего класса. Однако, как показала практика, проведение в жизнь связанного с нею хозрасчета сколько-нибудь существенно не затронуло интересов пролетариев. В частности, это подтвердил отмеченный, в связи с переходом к индустриализации, рост выпуска недоброкачественной продукции.

425 Мысль. 1922. № 1. январь-февраль. С. 165.

Принципиально противоречивыми оказались и попытки аграрного переустройства. Проведение аграрной политики в рамках нэпа породило целый комплекс проблем, свидетельствовавших об обострении отношений собственности. В частности, особой остроты они достигли на национальных окраинах. Так, в своем обращении во ВЦИК 1 сентября 1926 г. Северо-Кавказский крайисполком фиксировал постоянные конфликты на почве краж скота, столкновений по земельным вопросам, водопользования, потрав и пр. Не дали должного эффекта и мероприятия в сфере кооперации. Крестьяне вступали в кооперативы в основном для решения текущих проблем (получение ссуд и пр.). При этом они вносили сюда минимальные вклады.

С переходом к нэпу в РСФСР развернулась интенсивная законотворческая работа, в значительной степени изменившая отношение населения страны к собственности. Прежде всего, принятие 1922 г. Уголовного, Гражданского, Земельного, Лесного кодексов, целого ряда других важных документов создало условия для обеспечения плюрализма ее форм (государственной (национализированной и муниципализированной), кооперативной, частной). Впрочем, «командные высоты» в экономике при этом остались в руках государства. Земля, недра, леса, воды, транспорт, крупные промышленные предприятия не могли быть объектами частного оборота.

Изначальная ограниченность политики, нацеленной на то, чтобы «карать» всякий капитализм, выходящий за рамки государственного капитализма, наложила неизбежный отпечаток на документы эпохи нэпа. Прежде всего, большевики решительно не приняли фундаментальную норму неприкосновенности собственности. В разъяснениях НКЮ отмечалось, что большевистское государство не принимает права собственности так, как мыслит его буржуазия.

Общие подходы советского государства к регулированию собственности определились уже в ходе обсуждения проекта декрета"Об основных частных имущественных правах.", когда В. И. Ленин настоял на праве государства контролировать «все без изъятия частные предприятия и отменять все договоры и частные сделки».426 В итоге, закон закрепил негативное отношение к частной собственности. Так, существенно ограничивал ее Гражданский кодекс (размеры предприятий, право приобретения имущества, ограничение прав наследования, дарения и т. д.). Уголовный кодекс, снисходительно относившийся к убийцам (до 10-лет заключения), вводил смертную казнь не только за некоторые виды имущественных преступлений (взятка, отдельные виды краж), но и за неисполнение обязательств по договору с государственным предприятием, если доказан его явно злостный характер. Таким образом, в целом, в общественное сознание настойчиво внедрялось представление о безусловном приоритете ценности государственной собственности.

Существенно девальвированным оказалось и право крестьян на землю. Исключив землю из оборота, Земельный кодекс РСФСР обеспечил гарантии устойчивости землепользования, точно определив права на землю и ограничив переделы внутри селений. Вместе с тем он предоставил ряд преимуществ коллективным хозяйствам. К тому же, рассмотрение земельных споров было передано в специальные земельные комиссии при исполкомах, что фактически поставило реализацию прав крестьян в зависимость от местной бюрократии.

В данном контексте необходимо особо подчеркнуть крайне негативно воспринимавшийся населением рост всевластия чиновных аппаратов, в силу чего законы на каждом шагу корректировались ими. Так, уже дополнившее декрет Положение о сборе единого натурального налога, предусмотрело право продовольственных комиссий «при массовом характере налоговых нарушений, как предварительную меру»: «1) военный постой с содержанием за счет жителей данного селения, не внесших налог, 2) запрещение массового вывоза продуктов за пределы района, 3) закрытие рынков».

К наиболее тревожным моментам усиления репрессивной политики государства отнесем также введение в практику Верховным Судом понятия «экономической контрреволюции», которое в ближайшую же сессию ВЦИК постановлением от 10-го июля 1923 г. было внесено в Уголовный Кодекс.

Отмечая некоторое смягчение политики государства (особенно в УК РСФСР 1926 г.), следует подчеркнуть рост активности населения в защите своих имущественных прав, в частности, нашедший отражение в учрежденных в 1922 г. специальных журналах «Советское право», «Пролетарский суд», «Народное право», «Право и жизнь» и др. Однако уже постановление СТО от 26 августа 1927 г. «О государственной розничной торговле», ориентировавшее на вытеснение частной торговли открыло этап ликвидации частной собственности. При этом последняя стала все более восприниматься как прямая угроза безопасности личности. Соответственно, для основной массы населения доминирующее значение приобретала собственность личная.

Экономические реформы эпохи нэпа обусловили существенную деформацию экономического мышления населения России и связанный с этим рост преступлений против собственности.

В разделе показано, что признание частной собственности, возрождение товарно-денежных отношений привели к тому, что у россиян, в т. ч. «ответственных» коммунистов, на передний план выдвинулись задачи «обогащения». При этом в условиях очевидной нечеткости, противоречивости установок новой экономической политики, нормальное стремление восстановить прежний уровень жизни нередко реализовывалось незаконными средствами. В итоге, корыстные преступления, в том числе экономическая преступность, приобрели в советской России колоссальный размах.

Обстановка разрухи, голода, крайнего обнищания массы населения превратили в исключительную ценность даже самые обычные вещи, обусловив, в первую очередь, рост корыстно-насильственной преступности. В частности, в городах решающую роль в ее увеличении сыграли безработица, беспризорность и миграции. При этом в условиях свободной торговли был значительно облегчен сбыт, а потому участились кражи, грабежи и убийства с целыо грабежа. В данной связи, на I Всероссийском съезде работников милиции, (март 1922 г.) внимание сотрудников акцентировалось, прежде всего, на обеспечении «личной и имущественной безопасности лиц граждан.

С другой стороны, существенное воздействие на рост преступлений против собственности оказала легализация предпринимательской деятельности. Нэпманы спешили быстро воспользоваться сложившейся неясной социально-экономической ситуацией в своих корыстных целях. В итоге, уголовные процессы по «злоупотреблениям нэпо» стали характерной приметой времени уже в 1921 г. Причем власть здесь руководствовалась принципом подавления «нэпманов». В свою очередь, в государственном секторе ведущее значение приобрели хищения (в т.ч. неквалифицированные массовые с фабрик и заводов), хозяйственные и должностные преступления. Огромные масштабы получили преступные формы сотрудничества с частным капиталом. По мнению помощника прокурора РСФСР И. С. Кондурушкина, все частные конторы занимались хищениями и разбазариванием государственных средств.

В деревне проблема защиты собственности стала центральной для всей массы законопослушных граждан. Прежде всего, неупорядоченность и конфискационный характер налоговой политики прямо ставили крестьян перед дилеммой — сокращать хозяйство либо идти на обман государства. В данной связи хищения, мошенничество, подкуп должностных лиц приобрели здесь массовый характер. Опись имущества, аресты, суды в 1921;1923гг. стали картиной повседневной жизни.

Укоренению кризисных черт в сознании населения способствовала низкая раскрываемость преступлений экономического характера (особенно краж). Так, по отдельным видам преступлений, совершаемым в деревне, раскрытие не превышало и 25%. Не менее отрицательно на состоянии экономической преступности сказывались постоянные амнистии эпохи нэпа. В итоге, с середины 1920;х гг. уровень экономической преступности несколько вырос, однако в связи с переходом в 1927;1928 гг. к новому витку чрезвычайщины во внутренней политике государства, эта тенденция уже не имела серьезного значения.