Технологии формирования политической идентичности в современной России

Актуальность исследования технологий, механизмов, ресурсов и эффективности формирования политической идентичности в современной России обусловлена задачами общественно-политического развития, стоящими сегодня перед Российской Федерацией в сфере национальной политики.

С распадом Советского Союза Россия оказалась в ситуации кризиса общенациональной политической идентичности. Отсутствие его разрешения создавало угрозу полной децентрализации федеративного государства. Сегодня, несмотря на то, что многие негативные сепаратистские и националистические тенденции в развитии нашей страны преодолены, перед ней продолжают стоять задачи по формированию единой общегражданской наднациональной политической идентичности в условиях полиэтничности и поликонфенссиональности российского общества, усиления миграционных потоков и общего кризиса национального государства в современном мире. Общегражданская политическая идентичность является базовым фактором межнационального согласия, важнейшей предпосылкой устойчивого развития России как многонационального государства.

В связи с этим В. В. Путин отмечает, что стране необходима стратегия национальной политики, основанная на гражданском патриотизме: «Любой человек, живущий в нашей стране, не должен забывать о своей вере и этнической принадлежности. Но он должен, прежде всего, быть гражданином России и гордиться этим"1. Это обуславливает высокую степень актуальности изучения технологий формирования наднациональной политической идентичности, необходимость учета исторического опыта для совершенствования государственного управления и общественно-политического развития в сфере национальной политики и укрепления гражданского единства в Российской Федерации.

1 Путин В. В. Россия: национальный вопрос // Российская газета. 2012. 23 января. URL: http://www.rg.ru/2012/01/23/nacvopros.html (дата обращения: 10.06.2012).

Не менее актуален политологический анализ отечественного опыта формирования наднациональной политической идентичности и для современного российского общества, его включения в политические процессы укрепления межнационального согласия и гражданского единства.

Современная политическая наука как в своем фундаментальном, так и в прикладном аспектах нацелена на содействие решению проблем развития государства и общества. Поэтому обобщение и систематизация опыта организации и направления политических процессов, формирующих единую наднациональную политическую идентичность, актуальны и с научной точки зрения — в свете обоснования концепции национальной политики, основанной на гражданской идентичности.

Становление новой российской политической идентичности требует обращения к комплексному анализу технологий и механизмов формирования политической идентичности с учётом имперского и советского опыта, поскольку, вне зависимости от исторических политических форм развития, внутренние и внешние геополитические и этнокультурные факторы определяли направление властных решений в данном вопросе.

Кроме того, демократизация общественной жизни в России и обращение* к мировому опыту технологий формирования политической идентичности ставит на повестку дня поиск способов сужения использования (в рамках классической триады «идеология — менеджмент — насилие») технологий легитимного насилия, присутствовавших в России в имперское и советское время, и усиления ненасильственных технологий, доказавших свою эффективность в сфере формирования политической идентичности.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема создания консолидирующей политической идентичности, включающей в себя анализ основ национальной политики, влияние на данный процесс формы государства и административно-территориальной системы, политических, социально-экономических и этнокультурных процессов, в современной науке характеризуется относительной разработанностью.

Общетеоретические аспекты формирования социальной, этнической и национальной идентичности как базовых категорий для определения политической идентичности в современной исследовательской литературе ввиду своей междисциплинарности представлены с точек зрения разных наук следующими авторами: Р. Брубейкер и Ф. Купер (зарубежная этнология), В. А. Ядов, Б. Е. Винер, М. Ю. Барабашин (социология), Ю. В. Бромлей, JI.H. Гумилёв, В. А. Тишков (отечественная этнология), М. О. Мнацаканян, Е. В. Головко, А. Г. Здравомыслов, A.A. Цуциев, А. Ильхамов (политология и этнополитология), Д. В. Колесов, Г. У. Солдатова, Т. Г. Стефаненко Я.В. Якимова, А. Н. Лебедева и М. А. Козлова, A.B. Микляева и П. В. Румянцева (этнопсихология) и др.2 В работах этих учёных проанализированы различные концептуально-методологические подходы к рассмотрению феномена идентичности — примордиализм, конструктивизм, инструментализм и др., показаны аналитические возможности применения каждого из них в социально-гуманитарных науках. Вне зависимости от методологической ориентации их авторов данные работы являются основой теоретического осмысления идентичности как предмета междисциплинарного анализа и могут быть.

2 См.: Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами «идентичное&trade-» // Ablmyerio. 2002. № 3. С. 61−115- Ядов В. А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Социальная идентификация личности / Под. ред. В.АЯдова. М., 1993. С. 7−23- Винер Б. Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение. 1999. № 4. С 3−26- Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973; Гумилёв JI.H. Этногенез и биосфера Земли. М., 2003; Тишков В. А. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003; Мнацаканян М. О. Нации: Психология, самосознание, национализм. М., 1999; Здравомыслов А. Г., Цуциев A.A. Этничность и этническое насилие: противостояние теоретических парадигм // Социологический журнал. 2003. № 3. С. 20−50- Барабашин М. Ю. Современные социологические подходы в изучении этничности // Социально-гуманитарное знание. 2005. № 4. С. 167−180- КолесовД.В. Антиномии природы человека и психология различия (к проблеме идентификации и идентичности, идентичности и толерантности) // Мир психологии. 2004. № 3. С. 71−75- Ильхамов А. Национальное и этническое как конструкты и/или явления гражданского общества: ответ оппонентам // Этнографическое обозрение, 2005. № 1. С. 92−101- Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряжённости. М., 1998; Якимова Е. В. Социальное конструирование реальности: социально-психологические подходы. М., 1999; ТатаркоА.Н., Лебедева Н. М., Козлова М. А. Роль модернизации образа жизни в трансформации этнической идентичности // Вопросы психологии. 2006. № 2. С. 6166- Микляева A.B., Румянцева П. В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2008; и др. использованы в исследовании политической идентичности с точки зрения множества разноплановых факторов, определяющих её состояние и развитие.

Непосредственно исследованию теоретических и практических аспектов сущности политической идентичности как таковой и её состояния на современном этапе в Российской Федерации посвящены работы Е. Ю. Милешкиной, В. М. Суханова, И. С. Семененко, О. Б. Подвинцева, И. В. Кудряшова, С. П. Поцелуева, Ю. Л. Качанова, М. В. Руткаускайте, Е. Колочаровой, В. А. Тишкова, В. В. Степанова, Г. И. Зверевой, B.C. Мартьянова, С. А. Панкратова, С. И. Морозова, H.A. Алексахиной, Е. М. Арутюновой, JI.M. Дробижевой, Н. М. Лебедевой и др.3.

3 См.: Политический процесс: основные аспекты и способы анализа / Под ред. Е. Ю. Мелешкиной. М., 2005; Суханов В. М. Региональная политическая идентичность в современной России: идеологические, социокультурные и исторические основания / Под ред. А. А, Вилкова. Саратов, 2008; Политическая идентичность и политика идентичности: в 2-х тт. / Под ред. И. С. Семененко. Т. 1. М., 2012; Поцелуев С. П. Символические средства политической идентичности. К анализу постсоветских случаев / С. П. Поцелуев // Трансформация идентификационных структур в современной России. Под ред. Т. Г. Стефаненко. М., 2001; Качалов Ю. Л. Опыты о поле политики. М., 1994; Руткаускайте М. В. Формирование политической идентичности молодёжи посредством направленной политической социализации // Вестник Пермского государственного университета. Серия Политология. 2011. № 3(15). С. 19−28- КолочароваЕ. Политическая идентичность в социологическом измерении // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2010. № 1(103). С. 48−57- Зверева Г. Как «нас» теперь называть? Формулы коллективной самоидентификации в современной России // Вестник общественного мнения. 2009. № 1 (99). С. 72−85- Мартьянов B.C. Конфликт идентичностей в политическом проекте Модерна: мультикультурализм или ассимиляция? // Идентичность как предмет политического анализа. Сборник статей по итогам научно-теоретической конференции (ИМЭМО РАН, 21−22 октября 2010 г.) / Под ред. И. С. Семененко, JI.A. Фадеевой и др. М., 2011. С. 36−42- Панкратов С. А., Учеваткина А. И. Патриотизм и гражданская идентичность как объект исследования научно-образовательного центра «Модернизация многомерного социально-политического пространства современной России» // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2010. № 1. С 202−204- Морозов С. И., МарчуковА.Н. Империя и/или национальное государство в контексте политической модернизации России // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2009. № 1. С. 129−133- Арутюнова Е. М. Российская идентичность в представлениях московских студентов // Социологические исследования. 2007. № 8. С. 5−12- Дробижева JI.M. Этничность в современном обществе. Этнополитика и социальные практики в Российской Федерации // Мир России. 2001. № 2. С. 12−16- Лебедева Н. М. Как «лечить» национальную психологию? // Этнопсихологические проблемы вчера и сегодня: Хрестоматия / Сост. К. В. Сельченок. Минск, 2004; и др.

Политическая идентичность в данных работах определяется с позиций конструктивистской методологии и имеет широкий спектр интерпретаций от соотнесения человеком себя с отдельной политической позицией или группой/партией до отождествления себя с такими крупными сообществами, как государство и нация. Политическая идентичность встраивается в структуру иных идентичностей (социальных, социально-ролевых, социокультурных, пространственно-территориальных), позволяя соотносить собственные выводы с указанной системой координат. В качестве основы формирования политической идентичности отмеченные авторы называют «политическую социализацию», связывая её с такими понятиями, как «ситуационная» и «трансверсальная» политическая идентичность и «идеологизированная (целенаправленная)» и «деидеологизированная (стихийная)» политическая социализация. %.

Желаемый образ российской политической идентичности в данных работах трактуется с точки зрения формирования политической нации-согражданства. Авторы указывают на институциональные, психологические, социокультурные, исторические и прочие сложности осуществления данного политического проекта. &.

Проблемы формирования современной российской политической идентичности конкретизированы и уточнены с точки зрения «политики памяти» и использования потенциала истории для решения актуальных задач нациестроительства в исследованиях Е. М. Левинтовой и Дж. Баттерфилда, Л. Ф. Борусяк, Г. И. Зверевой, И. А. Калинина и К. Келли, Г. Люббе, Л. Д Гудкова, Д.Г. Горина4, и с точки зрения влияния религиозного фактора и состояний «религиозности» — в работах И. Г. Каргиной, H.A. Зоркой, А. Е. Себенцова и др.5.

4 См.: Левинтова Е. М., БаттерфилдДж. Как формируется история и отношение к ней: школьные учебники о новейшей Отечественной истории // Вестник общественного мнения. 2009. № 3 (101). С. 103−114- БорусякЛ. Проект «Имя Россия» как новый учебник истории // Вестник общественного мнения. 2008. № 5(97) — Зверева Г. Конструирование культурной памяти: «наше прошлое» в учебниках российской истории // Новое литературное обозрение. 2005. № 74. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2005/74/zv6.html (дата обращения: 10.04.2012) — Калинин К, Келли К. Советская память/память о советском // Неприкосновенный запас. 2009. № 2(64). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2009/2/pal.html.

Проблемы институционального оформления российской политической идентичности, выражающиеся в том числе в поиске оптимального административно-территориального устройства и выработке адекватного правового комплекса, учитывающего интересы представителей различных этнических групп, рассмотрены в работах Р. Г. Осипова, В. С Малахова, Р. Ф. Туровского, Л. Ф. Смирнягина, В. А. Жидких, А. К. Магомедова, А. К. Родионовой, A.B. Сидоренко, A.A. Захарова, A.B. Кынева, E.H. Трофимова, С. Г. Сергеева и др.6 Для изучения российских реалий вводится понятие «асимметричный федерализм», описывающий экономические, дата обращения: 10.04.2012) — Люббе Г. Историческая идентичность // Вопросы философии. 1994. № 4. С. 108−113- Гудков Л. Время и история в сознании россиян (часть I) // Вестник общественного мнения. 2009. № 3 (101). С. 84−102- Гудков Л. Время и история в сознании россиян (часть II) // Вестник общественного мнения. 2010. № 2 (104). С. 13−60- Горин Д. Г. По ту сторону «принципа истории»: об одной особенности исторического самосознания // Неприкосновенный запас. 2009. № 6 (68). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2009/6/gol3.html (дата обращения: 10.04.2012) — и др.

5 См.: КаргинаИ.Г. Новые религиозности: социологические рефлексии // Вестник МГИМО (У). 2012. № 2. С. 185−194- Зоркая Н. Православие в безрелигиозном обществе // Вестник общественного мнения.2009. № 2(100). С. 66−84- СебенцовА. Религия в системе власти (Доклад отв. секретаря Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ А. Е. Себенцова на Всероссийской научно-практической конференции «Власть и религия в истории России», декабрь 2009 г.). URL: http://krotov.info/librmin/18s/eb/enzov.html (дата обращения: 10.06.2012) — и др.

6 См.: Осипов А. Г. Национально-культурная автономия. Идеи, решения, институты. СПб., 2005; Осипов А. Г. Национализм и символическое производство мультиэтничности в России: национально-культурная автономия и этнический федерализм // Русский национализм: Социальный и культурный контекст / Сост. М. Ларюэль. М., 2008. С. 157−184- Малахов В. Национальные государства перед лицом культурного плюрализма // Логос. 2006. № 2. URL: http://magazines.russ.ni/logos/2006/2/mala6.html (дата обращения: 10.04.2012) — Малахов B.C., Осипов А. Г. Категория «этническое меньшинство» в российском публичном и законодательном дискурсах // Мир России. 2008. № 3. С. 67−91- Туровский Р. Ф. Центр и регионы: проблемы политических отношений. 2-е изд. М., 2007; Смирнягин Л. Ф. Судьба федерализма в России // Неприкосновенный запас. 2004. № 6 (38). С. 48−54- Жидких В. А. Российский федерализм: эволюция, проблемы и перспективы развития: автореф. дис. д-ра полит, наук. М., 2009; Магомедов А. К. Политическая элита и политическая идеология. Региональные элиты и региональный политический вызов в посткоммунистической России // Известия Саратовского университета. 2011. Т. П. Сер. Социология. Политология. Вып.2. С. 61−71- Родионова А. К. Федерализм: политико-институциональная организация и практика функционирования: автореф. дис. д-ра полит, наук. Чита, 2009; Сидоренко A.B. Федерализм и достижение этнополитического консенсуса в современном обществе: автореф. дис. д-ра полит, наук. СПб., 2009; Захаров A.A. Российский федерализм как «спящий» институт // Неприкосновенный запас. 2010. № 3 (71). С. 113−122- Кынев А. Недостижимая симметрия: об итогах «укрупнения» субъектов Российской Федерации // Неприкосновенный запас. 2010. № 3(71). С. 123−136- Трофимов E.H. Национально-культурная автономия: от идеи к реализации // Социологические исследования. 2008. № 5. С. 91−99- и др. символические", правовые взаимоотношения субъектов Российской Федерации по оси «Центр-регионы». В указанных работах подчёркивается взаимосвязь асимметрии государственного устройства с асимметрией национальной политики в отношении представителей так называемых «национальных меньшинств», выразившейся в создании «национально-культурных автономий» (НКА), анализируются проблемы российского регионализма.

A.C. Кустарев предлагает в качестве аналитической рамки для характеристики неоднородных и сложносоставных обществ использовать понятие «внутренней геополитики», под которой понимается «реализация разных схем соподчиненности территориальных блоков разной природырасчленение и связь в единое целое огромное, этнически и культурно разнородное, слабо заселенное и неравномерно экономически развитое пространство, поиск и нахождение этому пространству такой геоструктуры, которая была бы устойчива» .

В работах таких авторов, как В. Ю. Зорин, Х. С. Киреев, Н. В. Михайлова, Р. Г. Абдулатипов, А. И. Вдовин и В. А. Корецкий, B.C. Малахов и др.8 детально проанализирована деятельность специальных институтов, с начала 1990;х гг. занимавшихся разработкой и реализацией государственной национальной политики Российской Федерации, представлена эволюция данных институтов, а также эволюция содержания понятий «народ» и «нация» в ключевых документах и проектах документов, касающихся реализации данной политики.

7 См.: Кустарев А. Реорганизация советского пространства // Неприкосновенный запас. 2011 № 6(80). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2011/6/kl.html (дата обращения: 10.04.2012).

8 См.: Зорин В. Ю. Государственная национальная политика в России и современность / Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., 2011. Вып. 225- КиреевХ.С. Государственная национальная политика Российской Федерации на северном Кавказе в условиях развивающейся демократии: автореф. дис. д-ра полит наук. М., 2010; Михайлова Н. В. Концептуальная эволюция национальной и федеративной политики в России: автореф. дис. д-ра полит наук. М., 2012; Абдулатипов Р. Г. Национальный вопрос и государственное обустройство России. М., 2000; Малахов В. Национализм и «национальная политика» российской власти: 1991;2006 // Русский национализм: Социальный и культурный контекст / Сост. М. Ларюэль. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 131 156- и др.

Сложности социокультурного и психологического плана при формировании современной российской политической идентичности сразу после распада Советского Союза (одновременно ставших и предпосылкой, и результатом экономических противоречий в отношениях Центра и регионов) ярче всего проявились в изменении состояния этничности представителей разных этнических групп в отдельных регионах России. Изучению данных процессов за последние двадцать лет посвящено немало работ отечественных авторов. Особо отметим те из них, что касаются русско-татарских отношений, либо состояний этничности русских и татар в Татарстане, Оренбурге, Ульяновске, Набережных Челнах, Башкирии, Удмуртии, а также Москве и Санкт-Петербурге: это работы К. Каариайнена и Д. Е. Фурмана, Л. В. Сагитовой, Г. А. Сабировой, В. В. Амелина, Р. Н. Мусиной, C.B. Кардинской, Е. А. Бондаренко, Г. Р. Шокуровой, Н. Г. Хайруллиной, C.B. Соколовского, Н. В. Захарова, А. Д. Коростелёва, Е. О Хабенской, О. Д Волкогоновой и И. В Татаренко и др.9.

Подобным процессам в бывших советских республиках, после 1991 г. обретших независимость и пошедших своим путём, посвящены работы С. Уалиевой и Э. Эдгара, М. Флорин, В. Хауг, Е. Абдуллаева, Н. Б. Мечковской.

9 См.: Каариайнен К., Фурман Д. Е. Татары и русские — верующие и неверующие, старые и молодые. // Вопросы философии. 1999. № 11. С. 68−80- Амелин В. В. Этнокультурная политика в многонациональном регионе // Журнал социологии и социальной антропологии. 2004. T.VIII. № 1. С. 159−173- ХоджаеваЕ. Татарский язык в школах Татарстана: общественные дебаты и мнение населения // Неприкосновенный запас. 2011. № 6 (80). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2011/6/hol9.html (дата обращения: 10.04.2012) — Мусина Р. Н. К проблеме этнической идентичности современных татар // Единство татарской нации (матер, науч. конф. АН РТ «Цивилизационные, этнокультурные и политические аспекты единства татарской нации», Казань, 7−8 июня 2002 г.). Казань, 2002. С. 157−169- Шакурова Г. Р. Этническая идентичность современных башкир: автореф. дис. канд. полит, наук. М., 2005; Соколовский C.B. Алфавиты и элиты: письменность в современной России как политический символ // Этнографическое обозрение. 2005. № 10. С. 3−18- Захаров Н. В. Тенденции эволюции этнического сознания: опыт исследования культур народов Поволжья. URL: http://www.ethnonet.ru/ru/pub/zahar.html (дата обращения: 14.08.2011) — КоростелевА. Стереотипы межэтнической близости у некоторых народов России. URL: http://www.tatar-history.narod.ru/stereotipХабенская Е. Ислам и татарская идентичность // Россия и мусульманский мир. 2006. № 2. С. 48−65- Волкогонова О. Д., Татаренко И. В. Этническая идентификация русских, или искушение национализмом // Мир России. 2001. № 2. С. 24−29- и др. и др.10 Данные исследователи рассматривают взаимосвязь состояний политической и этнической идентичности на постсоветском пространстве, анализируют направленность использования советского наследия для конструирования собственных политических идентичностей.

Теоретические разработки Э. Д. Смита, Б. Андерсена, М. Хроха, Э. Геллнера, Э.Дж. Хобсбаума, Ю. Хабермаса, Л. Гринфелд, В. А. Тишкова, ' В. А. Шнирельмана, С.Н. Абашина11, касающиеся исследования природы возникновения и функционирования национализма, помогают проанализировать ситуацию, сложившуюся на постсоветском пространстве в целом и внутри России в частности. Авторы, главным образом придерживаясь конструктивистских взглядов, рассматривают «нацию» как воображаемое сообщество, объединённое представлениями об общих мифах, символах, истории, героях, сформулированных властью. Возникновение национализмов данные авторы связывают с конструктивистской деятельностью элит в сфере символического, утверждая, что часто не нация порождает национализм, а наоборот — национализм нацию.

10 См.: УалиеваС., Эдгар Э. Межэтнические браки, смешанное происхождение и «дружба народов» в советском и постсоветском Казахстане // Неприкосновенный запас.2011. № 6 (80)URL: http://magazines.russ.rU/nz/2011/6/ul8.html (дата обращения: 10.04.2012) — Флорин М. Элиты, русский язык и советская идентичность в постсоветской Киргизии // Неприкосновенный запас. 2011. № 6(80). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2011/6/fll7.html (дата обращения: 10.04.2012) — ХаугВ. Демографические тенденции, формирование наций и межэтнические отношения в Киргизии // Население Кыргызстана / Под ред. 3. Кудабаева, М. Гийо, М. Денисенко. Б., 2004. С. 109−157- Абдуллаев Е. Русский язык: жизнь после смерти. Язык, политика и общество в современном Узбекистане // Неприкосновенный запас. 2009. № 4(66). URL: http://magazines.russ.ru/nz/2009/4/ab21.htmlМечковскаяН. Почему в постсоветской Беларуси все меньше говорят на белорусском языке? // Неприкосновенный запас. 2011. № 6(80). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2011/6/ml6.html (дата обращения: 10.04.2012) — Дискриминация русских в странах Балтии: причины, формы, возможности преодоления: Сб. статей / Под ред. А. Гапоненко. Москва-Рига, 2012; и др.

11 См.: Смит Э. Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма / Пер. с англ. A.B. Смирнова, Ю. В. Филиппова, Э. С. Загашвили и др. М., 2004; Андерсен Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. В. Г. Николаева. М., 2001; Гринфелд Л. Национализм и разум // Национализм в мировой истории / Под ред. В. А. Тишкова, В. А. Шнирельмана. М., 2007. С. 105−121- Тишков В. А., Шнирельман В. А. Как и зачем надо изучать национализм // Национализм в мировой истории / Под ред. В. А. Тишкова, В. А. Шнирельмана. М., 2007. С. 4−35- Абашин С. Н. Постсоветский национализм, теория этноса и конструктивистская критика // Этнографическое обозрение. 2005. № 1.С. 83−86- и др.

Исторический опыт формирования политической идентичности в позднеимперский и советский периоды, определяющий состояние и процесс нациестроительства в современной России, раскрыт в многочисленных трудах отечественных и зарубежных исследователей. По имперскому периоду — это работы А. И. Миллера, Р. Г. Суни, Е. А. Правиловой, П. Верта, Э. Лора, В. Сандерлэнда, В. Тольц, Ф. Б. Шенк, В. О. Бобровникова, М. Д. Долбилова, Б. Н. Миронова, А. Бахтуриной и др.12, по советскому периоду — Т. Мартина, Н. Муан, М. Пейна, Р. Г. Пихои, C.B. Чешко, В. А. Козлова, А. А. Сусоколова,.

A.К. Байбурина, Е. Жирнова, В. А. Шнирельмана, Р. Мальте, Е. Жидковой,.

B. Смолкин, К. Келли и С. Сиротининой, Ж. В. Корминой, Г. Хвостовой и др.13.

12 См.: Миллер А. И. Империя Романовых и национализм: эссе по методологии исторического исследования. М., 2006; Суни Р. Г. Империя как она есть: имперский период России, «национальная» идентичность и теория империи // Национализм в мировой истории/ Ред. кол.: ТишковВ.А., Шнирельман В .А. М., 2007; Правилова Е. А. Финансы империи: Деньги и власть в политике России на национальных окаринах, 1801 — 1917. M., 2006; Верт П. Православие, инославие, иноверие: Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи. М., 2012; Лор Э. Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны. М., 2012; Статьи из коллективной монографии: «Imperium inter pares: Роль трансферов в истории Российской империи (1700−1917)» / Ред. Мартин Ауст, Рикарда Вульпиус, Алексей Миллер. М., 2010 -Сандерлэнд В. Министерство Азиатской России: Никогда не существовавшее, но имевшее для этого все шансы колониальное ведомство, Тольц В. Российские востоковеды и общеевропейские тенденции в размышлениях об империях конца XIX — начала XX века, Шенк Ф. Б. Imperial inter-rail: влияние межнационального и межимперского восприятия и соперничества на политику железнодорожного строительства в царской РоссииБобровниковВ.О. Что вышло из проектов создания в России инородцев? (ответ Джону Слокуму из мусульманских окраин империи) // «Понятия о России»: К исторической семантике имперского периода. T.II. М., 2012; ДолбиловМ. «Царская вера»: массовые обращения католиков в православие в Северо-Западном крае Российской империи (1860-егоды) // Конфессия, империя, нация: Религия и проблема разнообразия в истории постсоветского пространства. М., 2012; Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 1999. Т. 1- БахтуринаА. «Национальный вопрос» в Российской империи в постсоветской историографии // Русский национализм: Социальный и культурный контекст / Сост. М. Ларюэль. М., 2008. С. 105−130- Западные окраины Российской империи. М., 2007; Сибирь в составе Российской империи. М., 2007; Северный Кавказ в составе Российской империи. М., 2007; Центральная Азия в составе Российской империи. М., 2008; Изобретение империи: языки и практики. М., 2011; Империя и нация в зеркале исторической памяти. Сборник статей. М., 2011.

13 См.: Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923;1939. Пер. с англ. O.P. Щёлоковой. М., 2011; МуанН. Паспортная система и выбор места жительства в России и Советском Союзе // Неприкосновенный запас. 2005. № 4(42). URL: http://magazines.russ.ru/nz/2005/42/mu9.html (дата обращения: 10.04.2012) — ПейнМ. «Кузница» казахского пролетариата? Турксиб, нативизация и индустриализация в.

В работах указанных авторов рассматриваются отдельные аспекты национальной политики — религиозные, административно-территориальные, культурно-просветительские, экономические и т. д., — а также сущность самой национальной политики применительно к обозначенным периодам.

Свой вклад в исследование формирования политической идентичности в советской и современной России и связанных с этим сложностях внесли учёные кафедры политических наук Саратовского университета — A.A. Вилков, В. И. Дорофеев, Д. А. Ванюков, В. И. Головченко, В. А. Митрохин, A.B. Кучеров годы сталинского Первого пятилетнего плана // Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина / под ред. Р. Г. Суни, Т. Мартина. Пер. с англ. В. И. Матузовой. М., 2011. С. 273−309- ПихояР.Г. Почему распался Советский Союз? // Трагедия великой державы: Национальный вопрос и распад Советского Союза / Отв. ред. Г. Н. Севостьянов / сост. С. М. Исхаков. М., 2005. С. 404−422- Козлов В. А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущёве и Брежневе (1953 — начало 1980;х гг.) / Под ред. В. А. Козловаизд. третье, испр. и доп. М., 2009; СусоколовA.A. Межнациональные браки в СССР. М., 1987; БайбуринА.К. К предыстории советского паспорта (1917;1932) // Неприкосновенный запас. 2009. № 2(64). URL: http://magazines.mss.ru/nz/2009/2/ba8.html< (дата обращения: 10.04.2012) — Жирное Е. «Не имеют права на паспорт 37 процентов граждан» // Коммерсантъ Власть. 2009. № 14 (817). URL: http://www.kommersant.ru/doc/1 147 485 (дата обращения: 10.04.2012) — Шнирелъман В. А. В поисках самобытности: у истоков советского мультикультурализма // Неприкосновенный запас. 2011. № 4(78). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2011/4/shl8.html (дата обращения: 10.04.2012) — Мальте Р. Советские массовые праздники. М., 2009; Жидкова Е. Антирелигиозная кампания времен «оттепели» в Куйбышевской области // Неприкосновенный запас. 2008. № 3 (59). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2008/3/zhl2.html (дата обращения: 10.04.2012) — Смолкин В. «Свято место пусто не бывает»: атеистическое воспитание в Советском Союзе, 1964;1968 // Неприкосновенный запас. 2009. № 3 (65). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2009/3/sm5.html (дата обращения: 10.04.2012) — КеллиК, Сиротинина С. «Было непонятно и смешно»: праздники последних десятилетий советской власти и восприятие их детьми // Антропологический форум. 2008. № 8. С. 258−299- КорминаЖ.В. Исполкомы и приходы: религиозная жизнь Псковской области в первую послевоенную пятилетку // Неприкосновенный запас. 2008. № 3 (59). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2008/3/koll.html (дата обращения: 10.04.2012) — ХвостоваГ. Использование социалистической обрядности для преодоления религиозности населения // Неприкосновенный запас. 2010. № 5 (73). URL: http://magazines.russ.rU/nz/2010/5/hvl0.html (дата обращения: 10.04.2012).

14 См.: Вилков A.A. Этническая идентичность и проблема толерантности в современной России // Современные социально-политические технологии: смыслы и ценности". Материалы 14-й Всероссийской научно-практической конференции с международным участием 25−26 марта 2009 года. Ч. 1. Ижевск, 2009. С. 56−63- Ванюков Д. А., Головченко В. И. Национально-государственная идеология РФ: проблемы и перспективы. Саратов, 1997; Ванюков ДА., Нестерова ИВ. Этнархия: феномен посткоммунистических режимов Центральной Азии // Проблемы политической и правовой науки. Межвузовский.

Однако, различные аспекты исторической динамики формирования, политической идентичности, особенности функционирования и эффективности 1 комплекса технологий ее конструирования, а также классификация данных технологий до сих пор остаётся вне должного внимания исследователей. Диссертационное исследование призвано заполнить данный пробел в изучении обозначенной проблемы.

Объектом исследования является процесс формирования политической идентичности в современной России.

Предмет исследования — технологии, механизмы, ресурсы и эффективность формирования политической идентичности в специфических политико-правовых и административно-территориальных условиях современной России.

Цель исследования состоит в выявлении и анализе комплекса технологий формирования политической идентичности в современной России с учётом исторического опыта в этой области, оценке его эффективности и выработке рекомендаций по его оптимизации.

Научные задачи исследования заключаются в следующем:

— сформировать теоретико-методологическую базу исследования и дать рабочие определения ключевым понятиям, классифицировать технологии формирования политической идентичности в современной России с учётом исторического опыта;

— исследовать роль «ресурса советскости» в формировании новых политических идентичностей на постсоветском пространстве;

— рассмотреть процессы адаптации комплекса технологий формирования советской политической идентичности к современным реалиям и сборник научных трудов. Вып. 1. Саратов, 2007. С. 143−156- Дорофеев В. И., Дорофеева Е. С. Национальная политика в условиях транзитивности российского общества // Проблемы политической и правовой науки. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 1. Саратов, 2007. С. 174−185- Митрохин В. А. Проблема национальной идентичности и российская эмиграция 1920;1930;х гг. // Проблемы политологии и политической истории. Саратов, 1999. Вып. 9. С. 44−52- Кучеров A.B. Специфика политической субъектности и идентичность военнослужащих в условиях современной модернизации // Известия Саратовского университета. Сер. Социология. Политология. 2010. Т. 10. Вып. 4. С. 83−87. проанализировать причины недостаточной эффективности формирования современной российской надэтнической политической идентичности;

— изучить технологии формирования современной российской политической идентичности и оценить их эффективность на примере отдельного полиэтничного региона;

— определить потенциал и возможность успешного формирования российской политической идентичности как «сверху», так и «снизу»;

— выработать рекомендации по оптимизации различных технологий формирования политической идентичности.

Хронологические рамки исследования — современный период развития России (1991 — 2012 гг.) с учётом позднеимперского и советского исторического опыта.

Теоретико-методологические основы исследования составили научный подход в русле «третьей волны» концептуализации политической идентичности, конструктивистский подход к этничности, рассмотрение процесса формирования политической идентичности в контексте государственной политики и политической социализации с соответствующим каждому историческому периоду комплексом технологий, механизмов и ресурсов.

Использование принципов системного и структурно-функционального подходов позволило представить технологии формирования политической идентичности в виде целостного комплекса механизмов и ресурсов, характеризующихся определённой эффективностью.

Ретроспективный анализ сделал возможным рассмотрение развития технологий формирования политической идентичности в различных конкретно-исторических условиях российской государственности.

Сравнительный анализ обеспечил выделение специфики технологий формирования политической идентичности на различных этапах отечественной истории с обозначением их преемственности.

Методология устной истории и концепция антропологии движения позволили рассмотреть проблему формирования политической идентичности с точки зрения отдельного индивидума, микрогрупп и локусов. Источниковая база исследованш включает в себя: научно-исследовательскую литературу современных российских и зарубежных авторов, прямо или косвенно посвященную различным аспектам формирования политической идентичности в историческом, политическом, этнологическом, социологическом и правовом аспектахнормативные правовые акты Российской Федерации, регулирующие реализацию государственной национальной политики (Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 годаКонцепция государственной национальной политики Российской Федерации и др.) — данные авторских социологических опросов молодёжи в Нижнесергинском и Красноуфимском районах Свердловской области (всего по блиц-анкете был опрошен 561 школьник в возрастной категории 14−16 лет- 159 анкет было собрано в Нижнесергинском р-не, 402 анкеты — в Красноуфимском р-не) и социологических опросов близкой тематики отдельных исследователей и ведущих специализированных организацийЛевада-центр, ВЦИОМустные свидетельства, собранные в результате полевых выездов в административные центры и сельские населённые пункты Нижнесергинского (2008 г.) и Красноуфимского (2009 г.) районов Свердловской области15 по специально разработанному авторскому «беседнику». Всего за два года было собрано 228 интервью различной содержательной наполненности, в том числе в Нижнесергинском районе — 128, в Красноуфимском районе — 100- статистические материалы — таблицы переписи 1989 и 2002 гг. по графе «национальность» областного и районного уровней, а также списки населённых.

15 Этнографическая экспедиция 2008;2009 гг. под руководством доктора исторических наук, профессора, чл.-корр. РАН A.B. Головнёва по гранту РГНФ-Урал. № 0801−8311 За/У «Идентичность современного русского и татарского населения Урала: этнография и визуальная антропология». Исполнители: Ю. В. Зевако, А. Е. Курлаев, Д. Н. Фёдорова, A.C. Палкин. пунктов Нижнесергинского и Красноуфимского районов с указанием преобладающей национальности. К статистическим источникам отнесены также историко-статистические сборники «Материалы для статистики Красноуфимского уезда Пермской губернии» и «Пермская губерния. Список населённых мест по сведениям», изданные во второй половине XIX в. и содержащие в себе развёрнутые историко-этнографические и статистические сведенияматериалы Красноуфимского районного архива, касающиеся колхозного и совхозного строительства («Исторические справки» к фонду Р-178, on. 1. КО ГАСО, а также к фондам 1, 4, 25, 27, 28, 38, 40 Архивного отдела администрации Муниципального образования «Красноуфимский округ»).

Гипотеза исследования состоит в предположении, что многонациональный характер российской государственности требовал и требует от властей выработки комплекса технологий формирования надэтнической и надконфессиональной политической идентичности, исходя из политико-правовых и административно-территориальных особенностей развития России с учётом исторического опыта. Процесс формирования политической идентичности имеет не однонаправленный характер «элитного» нациестроительства «сверху», он включает в качестве активного субъекта отдельного человека или небольшие группы людей, в поведении и сознании которых только и может проявиться эффективность вырабатываемых властями технологий. Формирование политической идентичности — это длительный процесс, эффективность которого возможно измерить только на больших промежутках времени, включающих не менее трёх возрастных поколений. Глубокое изучение комплекса технологий формирования политической идентичности наиболее продуктивно одновременно с двух точек зренияизучения комплекса государственных мероприятий, прямо или косвенно направленных на формирование политической идентичности, и анализа локальных измерений принятия/непринятия данных действий власти, усвоения и творческой переработки «снизу» политики элит.

Научная новизна исследования заключается в выделении и изучении с позиций социального конструктивизма целостного комплекса технологий формирования политической идентичности, выработанного в позднеимперский и советский периоды, анализе их применения в современной России и измерении их эффективности в сфере формирования российской политической идентичности с помощью локального исследования представителей разных этноконфессиональных групп в отдельно взятом многонациональном регионе.

Основные элементы новизны заключаются в следующем:

— даны авторские определения «технологий», «механизмов» и «ресурсов» формирования политической идентичности, уточнено понятие «политическая идентичность»;

— предложена авторская классификация технологий, механизмов и ресурсов формирования политической идентичности в России с учётом их развития от позднеимперского периода до настоящего времени;

— введено авторское политологическое понятие «ресурс советскости», охарактеризовано его сущностное содержание применительно к цели и задачам анализа технологий формирования современной российской политической идентичности;

— в научный оборот введены новые материалы: данные авторских социологических и полевых исследований, касающихся измерения динамики и состояний этничности и идентичности русского и татарского населения Среднего Урала;

— сформирован теоретико-методологический комплекс измерения эффективности технологий формирования политической идентичности в отдельных многонациональных регионах на основе концепции «антропологии движения», методологии устной истории и социологических методов;

— дана характеристика современного этапа формирования российской политической идентичности, сформулированы рекомендации по оптимизации данного процесса.

Научная и практическая значимость исследования обусловлена теоретической и практической актуальностью его темы, выводами и обобщениями, сделанными автором на основе анализа значительного количества научной литературы и большого объёма разнопланового эмпирического материала.

В научной работе представленные материалы и результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении проблем формирования политической идентичности в современной России. В ходе диссертационного исследования апробирован эффективный методологический комплекс анализа политических процессов, связанных с формированием политической идентичности, что является значимым теоретическим вкладом автора в развитие этого направления политической науки.

В практической деятельности выводы и рекомендации по итогам проделанной автором работы могут быть полезны органам законодательной и исполнительной власти, ответственным за формированием и реализацию национальной политики в Российской Федерации, при дальнейшем совершенствовании механизмов реализации Концепции государственной национальной политики России на разных уровнях власти, а также в процессе обсуждения проекта Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации.

В педагогической деятельности материалы и результаты диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке соответствующих разделов курсов «Политология», «Этнополитика», «Этнология», а также лечь в основу специальных курсов в программы повышения квалификации и профессиональной подготовки государственных и муниципальных служащих, работающих в сфере реализации национальной политики.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации представлены автором в 17 научных публикациях общим объемом 7,3 печатных листа, в том числе в 4-х статьях в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК при Министерстве образования и науки Российской Федерации для публикации результатов диссертационных исследований.

Промежуточные результаты исследования были представлены на 11 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях16.

Результаты исследования были обсуждены на заседании кафедры политических наук юридического факультета Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

Проведённое исследование позволило выявить технологии формирования политической идентичности, продиктованный «внутренней геополитикой» России условий, проследить развитие этих технологий исторической динамике от Российской империи через советский период до современной России, определить эффективность различных технологий с помощью исследования процессов усвоения населением продуцируемых властью технологий в отдельно взятом многонациональном локусе, сформировать методику комплексного мониторинга ресурсов успешного формирования российской политической идентичности на отдельных многонациональных территориях с длительной историей межнациональных отношений.

Диссертационное исследование позволяет нам сделать следующие выводы.

1. В позднеимперской России был сформирован следующий исторически развивавшийся комплекс технологий конструирования политической идентичности: технология «предписанной идентичности» (механизмы метрификации и «инородческого» дискурса) — технология «оптимального администрирования» (механизмы «административной унификации», «целевого управления», «инкорпорации элит» и «инфраструктурного соединения пространств») — технология «направленной социализации» (механизм русификации/обрусения) — технология «финансово-бюджетного управления/регулирования» (механизмы «позитивной/негативной экономической дискриминации», «круговой поруки», «денежной интеграции»).

Данные технологии, более или менее целостно оформившиеся в позднеимперское время и, по сути, представлявшие собой не столько технологический комплекс формирования политической идентичности, сколько подготовку к формированию действительно надконфессиональной и наднациональной общегражданской политической идентичности, в советский период обогатились следующими технологиями и механизмами: технология «общего дела» (включающий механизм «народной дипломатии») — механизм кадрового распределения", работавший на стыке механизма «предписанной идентичности» и механизма «целевого управления" — механизм «точечной секуляризации сознания» технологии «направленной социализации».

2. Распад Советского Союза повлёк за собой образование пятнадцати суверенных государств, к жителям которых одинаково применялся комплекс технологий по формированию советской политической идентичности. В результате этого сформировался своеобразный ресурс «советскости» — то есть осознание рядом советских поколений своей принадлежности к «новой исторической общности — советскому народу». Оно проявлялось в ориентации на интернационализм на основе общих советских ценностей и символов, выраженных на русском языке, и усвоенных в советское время языковых, брачных, межнациональных моделях мышления и поведения. Многие из них продолжают воспроизводиться и после распада СССР. Властные элиты каждого из новых государств по-своему распорядились оставшимся советским наследием с точки зрения формирования новых политических идентичностей. Однако можно выделить и общие характеристики.

Во-первых, ярко выраженное поколенческое измерение. Приверженность советским ценностям и моделям поведения характерна для представителей поколений, социализированных в советское время. Вместе с тем, молодые поколения, социализированные в новых суверенных государствах в условиях мобилизации этничности и, как следствие, возвращения к производству и воспроизводству различий — языковых, культурных, религиозных — уже не мыслят себя в категориях «советскости» и советского интернационализма, скорее, наоборот — самодостаточности, суверенности и национализма. Рассеивание «советскости» происходит в первую очередь в поколениях, а, значит, уход этого феномена с исторической сцены со временем неизбежен.

Во-вторых, «советскость» выступает во всех государствах постсоветского пространства как идеологический конструкт для построения новых независимых национальных общностей по принципу «утверждения через отрицание» — утверждение своей новой государственности через отрицание своего советского бытия. Авангардом мобилизованной этничности в первую очередь становился национальный язык — в противовес русскому языку как языку «советскому». В 1990;е гг. Россия пошла по тому же пути, однако полем борьбы стало историческое прошлое — герои, символы, праздники и т. д., а не язык — инструмент коммуникации и доступа к информации. Поэтому власть не смогла стать монополистом в производстве новой символической сферы и в условиях дефицита положительных оснований для идентификации населения Российской Федерацией стала воспроизводить прежнюю символическую сферу прошлого без идеологического подтекста советского периода.

Таким образом, правящие элиты России в 2000;е гг. совершили консервативный поворот и стали воспринимать «советскость» как реальный ресурс для построения новой политической национально-гражданской общности «россияне». Однако, импортируемые из прошлого смыслы и символы, выступающие в качестве брэнда, не способны создать и сцементировать новую политическую идентичность — «россияне». Властям необходимо заимствовать не ресурс-обложку, а ресурс-содержание — то есть анализировать и использовать те технологии, механизмы и ресурсы, которые позволили СССР сформировать довольно устойчивую и эффективную советскую политическую надэтническую идентичность, которая до сих пор обладает большим интегративным потенциалам как на внутрироссийском, так и на всём постсоветском пространстве.

В-третьих, применительно к внутрироссийскому пространству «советскость» как ресурс обладает теми же характеристиками, что и на постсоветском пространстве в целом. О том, что это феномен уходящей эпохи и уходящих поколений, свидетельствует тот факт, что этничность, мобилизованная социально-политическими и экономическими пертурбациями начала 1990;х гг., по сей день является важным элементом в схеме идентичности людей, и советский интернационализм, который гасил культурные различия, не всегда оказывался конкурентоспособен в сравнении с некоторыми «националистическими дискурсами», предъявляющими представителям своей национальности как критерии соответствия религию, язык и традиции.

В целом, сегодня ресурс «советскости» в контексте формирования политической идентичности в государствах постсоветского пространства продолжает оставаться актуальным фактором национальной политики. В одних государствах его активно пытаются преодолеть, в других, наоборот, стремятся использовать для консолидации общества. Важно понимать, что ресурс «советскости» пронизывает не только государственное, но общественное и бытовое измерение жизни граждан когда-то единой страны, именно поэтому он сохранил свое действие и политическое значение спустя более чем 20 лет после распада Советского Союза. Вместе с тем, степень его политической актуализации зависит от продолжительности социальной активности советского поколения и позиции правящей элиты.

3. В современной России не сформулирована сколько-нибудь похожая по структурированности на имперскую и по силе воздействия на советскую идея политической консолидации населения. Поиски современными правящими российскими элитами нового комплекса технологий формирования политической идентичности сегодня характеризуются:

— высокой степенью противоречивости и непоследовательности;

— фрагментарностью в использовании технологий формирования политической идентичности;

— нацеленностью на решение собственных актуальных политических задач, а не на перспективу выстраивания консенсусного правового, административного, культурного поля взаимодействия граждан Российской Федерации разной этнической принадлежности;

— недостаточным использованием ресурса «советскости» старшего и среднего поколений в распространении ценностей интернационализма среди молодёжи;

— отсутствием единой стратегии оснований «политики идентичности».

Всё это приводит к активизации не консолидирующих, а дифференцирующих процессов и затрудняет формирование российской надэтнической политической идентичности. Впрочем, как показывает политическая теория и историческая практика, формирование политической идентичности — это долгий процесс, должный последовательно охватить не менее трёх, сменяющих друг друга и накладывающихся друг на друга поколений, чтобы обрести некую «осязаемость» и собственную ресурсность, как это было в Советском Союзе.

4. Локальное исследование многонационального региона показало существенное изменение состояний этничности и механизмов этнического диалога, являющихся важными условиями для успешного формирования устойчивой надэтнической политической идентичности. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. можно зафиксировать редукцию «кругов общения» к их состоянию, сложившемуся на рубеже Х1Х-ХХ вв., но с одним принципиальным отличием. Если в прошлом системы внешних коммуникаций между представителями разных локальных культур были обусловлены взаимной хозяйственно-деловой зависимостью и заинтересованностью, исходящей из их «почвенности», то сегодня, с разрывом функциональной, жизнеобеспечивающей связи человека и территории, «ядра» выделенных этнокультурных групп и «круги» их общения из реальных превращаются в виртуальные — продукты памяти и ностальгии (для поколения «стариков») и своеобразные «брэнды», маркеры отличительности в мире глобальной унификации (для молодого поколения). Системы внутренних коммуникаций, потерявшие практическую значимость за «отрывом» основной массы населения от «земли», вышедших на «магистраль», также претерпели сильную деформацию и повлияли на состояния этничности местных этноконфессиональных групп. В условиях забвения «советскости» и «этнического возрождения» 1990;х гг. «поколение отцов» оказалось в состоянии кризиса идентичности, продолжающемся до сих пор и усугубляющемся фрагментарной и непоследовательной политикой властей в области конструирования новой общероссийской политической идентичности.

5. Демократизация общественной жизни и активная деятельность проводников «националистических дискурсов» в данном регионе способствовала постепенному «выравниванию статусов» представителей разных этнических групп, что ставит вопрос о необходимости корректировки сложившейся в предыдущие исторические периоды этнической картины «символического порядка» при формировании новой политической идентичности. Тем не менее, несмотря на сложности «выравнивания», «статус русскости» по-прежнему занимает приоритетное положение в иерархии групп как местного русского, так и местного татарского населения, что свидетельствует о хорошем потенциале дальнейшего развития локального русско-татарского диалога и формирования общероссийской надэтнической политической идентичности. Также наличие маргинальных по интересующим нас основаниям групп (дети смешанных браков, представители какой-либо этнической группы, не знающие родного языка, традиций, не соблюдающие соответствующей религии), дискомфортное положение которых в мононационально среде заставляет их искать более широкие и демократичные основания идентификации, формируют потребность в скорейшем внедрении новой российской политической идентичности. Вместе с тем, исследование молодёжи рассматриваемого в диссертации локуса выявило большой ресурс сопротивляемости этнической напряжённости, понимание механизмов и мер, необходимых для «избегания национальных конфликтов» и «поддержки добрых отношений между представителями разных национальностей».

6. В современных условиях происходит переосмысление роли и значимости разных уровней идентичности, более свободный выбор индивидуальных стратегий поведения в монои полиэтничных средах со стороны групп этнических (в нашем случае татар) меньшинств: национально-религиозная («татарин-мусульманин») — этноцентристская («я — татарин, и горжусь этим») — нейтрально-гражданская («мы не националисты, мыроссияне»). В то же время многие русские, как и прежде, мыслят себя высокостатусным народом, обладающим особым качеством «русскости».

7. Анализ устных свидетельств населения исследуемого локуса с точки зрения методологии «антропологии движения», позволившей нам взглянуть на политические процессы «исходя из человека» и увидеть «человеческое измерение» этнополитических трансформаций, приводит нас к следующему выводу: понимание человеком собственной этнической идентичности не статично, под влиянием государственной политики и личных обстоятельств, жизненные ориентиры, ценности, стратегии, деятельностные схемы отдельных людей могут претерпевать значительные изменения. Кроме того, динамика этничности, а в некоторых случаях — «дрейф этничности», происходящие внутри отдельных людей разных поколений, составляющих семью и живущих под одной крышей, ставят сложные вопросы о природе и сути этнической принадлежности перед каждым из них. Основная сложность для рядового гражданина заключается в том, что теряя понятность и незыблемость понимания собственной национальности (например, супруги и дети в смешанных браках), основывающегося на естественных «почве и крови» (соответствующего примордиалистскому толкованию этнической идентичности), заставляет его искать новые основания, которые уже не столь понятны и незыблемы, не имеют жёстких единых критериев, вынуждают делать собственный ответственный выбор в зависимости от конкретных ситуаций, «конструировать» собственную идентичность.

Исследование показало, что примордиалистское мышление в отношении этничности другого и конструктивистское осмысление собственной этнической принадлежности приводят к конфликту внутри отдельного человека и создают напряжённые ситуации в обществе в целом, затрудняя формирование консолидирующей надэтнической политической идентичности.

8. Изученный в исторической ретроспективе в контексте формирования политической идентичности опыт местного русско-татарского взаимодействия в конкретном локусе показывает, что социальными инструментами избегания межэтнической напряжённости являются: совместная социализация молодёжи, которая способствует взаимному «привыканию» и завязыванию дружеских ' отношенийпрофессиональная и досуговая деятельность, формирующая почву для складывания приятельских, деловых и других контактов. «Привычка» жить вместе, в исторически сложившемся диалоге, сбалансированная политика местных властей, «естественное» смешение вер и традиций, «консерватизм» местного населения в 1990;е — 2000;е гг. оказались своеобразным ресурсом сопротивляемости различным экстремистским лозунгам и настроениям. И даже сдвиги статусов «русскости» и «татарскости», вызывающие объяснимый дискомфорт, особенно у представителей среднего поколения, не умаляют наличие значительного потенциала и потребности, особенно маргинальных по разным основаниям слоев населения, в формировании новой российской надэтнической политической идентичности.

9. Ожидания и запросы политических элит и рядовых граждан на построение надэтнической политической идентичности под названием «российская нация» совпадают. Разночтения касаются несогласованности действий общества и власти по реализации данного «политического проекта», отсутствия конструктивного диалога власти с обществом, эффективного использования накопленных в советское время эффектов и ресурсов построения политической идентичности, учёта при выработке нового технологического комплекса формирования российской идентичности опыта многообразных локальных вариантов исторического сожительства разных этноконфессиональных групп в регионах России.

Комплексное исследование технологий формирования политической идентичности в современной России, исходящих из «внутренней геополитики», характерной для российских условий, одновременно с точки зрения элит и рядовых граждан, с одной стороны, позволяет адекватно оценивать возможности различных технологий в формировании российской политической идентичности и оптимизировать их использование, а с другой — корректировать общегосударственные установки в построении консолидирующей идентичности в соответствии с потенциалом усвоения и адаптации подобных технологий в каждой отельной многонациональной территории.