Творчество И.А. Гончарова: Текстологические проблемы

Текстологическое исследование — это фундамент, на котором строится вся последующая филологическая работа.

Д. С. Лихачев1.

В конце 1997 года в свет вышли первые два тома Полного собрания сочинений и писем И. А. Гончарова, рассчитанного на двадцать томов.

Нуждами этого издания объясняется и появление настоящей работы. Как выяснилось в процессе подготовки уже первых томов Полного собрания сочинений, итоги текстологического изучения творчества Гончарова за сто лет, прошедших после его смерти, едва ли можно признать удовлетворительными. Более того, текстология Гончарова — один из самых малоизученных аспектов его творчества, именно его рукописи и качество прижизненных изданий изучались от случая к случаю и далеко не всегда глубоко. Прежние Собрания сочинений автора «Обломова», выходившие огромными для настоящего времени тиражами, которые до сих пор считаются авторитетными и по которым гончаровские тексты цитируются и изучаются на протяжении десятков лет, в настоящее время уже не могут выдержать критики. Особенно это касается произведений Гончарова, не опубликованных при его жизни и дошедших до нас в виде черновых рукописей. Но даже и три гончаровских романа, которые публиковались им самим по несколько раз и, казалось бы, к сегодняшнему дню изучены вдоль и.

1 Лихачев Д. С. Задачи текстологии // Лихачев Д. С. О филологии. М., 1989. С. 178. поперек, способны преподнести немало загадок и поставить перед исследователем-текстологом значительные трудности.

Текстология — менее всего теоретическая наука. Не может она быть и раз и навсегда установленным сводом правил и приемов. Как писал выдающийся английский ученый А. Э. Хаусмен, «любая проблема, встающая перед текстологом, должна трактоваться как единственная в своем роде"2. Текстолог может только обратиться к опыту предшественников, попытаться обнаружить аналогичные проблемы, встававшие перед ними, и изучить то, каким образом эти проблемы решались. «Текстолог должен быть постоянно наготове встретить явление, с которым он еще не имел дела, которое неизвестно ему в текстологических исследованиях прошлого, — отмечал Д. С. Лихачев. — Нет ничего более опасного в текстологии, как следование раз и навсегда выработанным трафаретам в решении тех или иных текстологических явлений. Все случаи в той или иной мере «особые», все имеют те или иные индивидуальные черты, все требуют индивидуального решения"3.

Поэтому настоящая работа может показаться дискретной, фрагментарной. В ней нет и не может быть ни теоретических обобщений, ни практических рекомендаций, которые могли бы быть приняты как универсальный свод правил и приемов при изучении наследия И. А. Гончарова. В поле нашего зрения попало шесть его произведений (или приписывавшихся ему), каждое из которых ставит перед учеными свою, только ему присущую проблему. И, соответственно, для решения этих проблем каждый раз необходимо было заново обращаться к опыту предшественников, искать предлагавшиеся методы их решения и то, к каким результатам они приводили. J.

Хаусмен А. Э. О приложении разума к текстологии / Пер. с англ. В. В. Зельченко // Древний мир и мы: Классическое наследие в Европе и России. СПб., 2000. Т. 2. С. 100.

3 Лихачев Д. С. Текстология: На материале русской литературы X—XVII вв.еков. Изд. 2-е, перераб. и доп. Д., 1983. С. 568.

Гончароведение существует уже без малого сто лет. Начальной точкой отсчета его, пожалуй, следует считать книгу Е. А. Ляцкого «И. А. Гончаров: Критические очерки» (СПб., 1904), которая в переработанном виде выдержала еще два издания. Сейчас в библиографических справочниках учтено свыше трех тысяч различных работ о Гончарове. Но в подавляющей своей массе они посвящены лишь романам писателя и изучают либо его мировоззрение, либо особенности поэтики. Вплоть до последнего времени работ, изучающих текстологические особенности гончаровского творчества, насчитывались единицы. Так, в известном указателе Е. Д. Лебедевой их учтено лишь шесть (хотя некоторые работы пропущены)4.

Работа по текстологическому изучению произведений Гончарова осложняется несколькими факторами.

Во-первых, архив писателя после его смерти был рассеян и, по-видимому, большая часть рукописей оказалась безвозвратно утрачена. До нас не дошли ни его записные книжки, ни предварительные наброски романов, ни черновики ранних произведений и книги «Фрегат «Паллада» «, ни одной наборной рукописи и корректуры. Кроме того, за несколько лет до смерти Гончаров уничтожил адресованные ему письма и призвал своих корреспондентов сделать то же с его письмами. Многие выполнили этот завет старого писателя.

Во-вторых, уединенный образ жизни и некоторые черты характера Гончарова стали причиной того, что мы имеем ничтожное количество мемуарных свидетельств о нем, которые не дают почти никакого материала.

4 См.: Лебедева Е. Д. Текстология русской литературы XVIII—XX вв.: Указатель работ на русской языке. 1917—1975. М., 1978. С. 85. для воссоздания творческой истории его произведений и атрибуции текстов, опубликованных анонимно.

Следствием этого является то, что текстологам, изучающим те или иные аспекты истории гончаровских произведений, приходится опираться на косвенные факты и свидетельства, привлекать к исследованию широкий круг самых разнообразных материалов, выводить суждения по аналогии.

Вместе с тем еще нельзя считать завершенной работу по поиску творческих автографов и писем Гончарова (или копий его произведений) в государственных и частных архивохранилищах, а также за рубежом. Недостаточно изучена переписка современников писателя, прежде всего его знакомых и родственников, где могут оказаться новые свидетельства о его жизни и творчестве, которые могли бы помочь разрешить иные текстологические сомнения и споры.

Начало собственно текстологического изучения творчества Гончарова было положено книгой французского историка литературы Андре Мазона «Un maitre du roman russe Ivan Gontcharov. 1812—1891» (Paris, 1914). Мазон впервые обратился к архивным источникам, он работал и в Публичной библиотеке, где изучал творческие рукописи и письма Гончарова, и в фонде Цензурного комитета, откуда извлек его цензорские отзывы. Кроме того, основываясь на письмах Гончарова к А. А. Краевскому, Мазон атрибутировал несколько анонимных гончаровских фельетонов из газеты «Голос».5 Однако французский исследователь никак не анализировал ставшие доступными ему творческие рукописи Гончарова, ограничившись лишь публикацией в своей книге фрагментов черновиков «Обломова».

Вслед за Мазоном работу над гончаровскими черновиками продолжил А. Г. Цейтлин. Он внимательно изучил хранящиеся в Публичной библиотеке черновики романов «Обломов» и «Обрыв» и осуществил критическое.

5 См.: Мазон А. Материалы для биографии и характеристики И. А. Гончарова. СПб.,.

1912. издание этих романов, причем в качестве приложения опубликовал и рукописные редакции. Кроме того, он подготовил и выпустил брошюру «Неизвестные главы «Обрыва» «6, где по рукописи Публичной библиотеки опубликовал несколько глав, не вошедших в окончательный текст романа. В предисловии к этому изданию Цейтлин вкратце описал особенности творческого метода Гончарова, какую роль должны были играть выброшенные главы в контексте всего романа.

В дальнейшем Цейтлин продолжил свою работу по изданию гончаровских текстов, но о ней будет сказано ниже.

Исследованием гончаровских текстов занимался и основатель отечественной текстологии Б. В. Томашевский. Он обращался не только к рукописям изучая особенности его творческой манеры, но и анализировал печатные источники. Итогом этих исследований стала статья «Как работал Гончаров», опубликованная в 1931 году.7 В ней впервые были изложены наблюдения основателя отечественной текстологии над черновыми автографами романов «Обломов» и «Обрыв», а также очерка «Из воспоминаний и рассказов о морском плавании».

В 1960—1970;х годах появилось несколько атрибуционных работ, в которых были сделаны попытки расширить творческое наследие Гончарова. В 1960 году О. А. Демиховская приписала ему анонимную повесть «Нимфодора Ивановна» из рукописного журнала «Подснежник», выпускавшегося в семье Майковых (об этом см. в гл. I настоящей работы), в 1964 году она же атрибутировала автору «Обломова» некрологическую статью «Несколько слов о М. Д. Львовой-Синецкой», опубликованную в 1876 году в газете «Русский мир» за подписью «Р.».8 Немного позднее.

6 Гончаров И, А. Неизвестные главы «Обрыва» / Предисл. В. Ф. ПереверзеваВступит, ст. А. Цейтлина. М., 1926. (Б-ка «Огонек», № 156).

7 Юров Б. <Томашевский Б. В.> Как работал Гончаров // Литературная учеба. 1931. № 9. С. 108—119.

8 См.: Демиховская О. А. Неизвестные воспоминания И. А. Гончарова о М. Д. Львовой-Синецкой // Филологические науки. 1964. № 3. С. 193—196. Текст появились статьи В. П. Сомова, который также приписал Гончарову некоторые материалы из рукописных журналов Майковского кружка.9 Все эти атрибуции, на наш взгляд, крайне сомнительнывпрочем, критика их не является предметом настоящей работы.

Гораздо более доказательные работы, основанные прежде всего на изучении архивных источников, опубликовали М. Я. Блинчевская, А. Д. Алексеев и П. С. Рейфман.

М. Д. Блинчевская, привлекая неизученные ранее материалы Литературного фонда, доказала, что Гончарову принадлежит статья «О пользе истории», представляющая собой отклик на книги А. Е. Разина, и опубликованная в разделе «Непраздничные заметки» в газете «Голос» за 1875 год.10.

А. Д. Алексеев атрибутировал Гончарову официальный «Отчет.

Морскому министерству о плавании эскадры генерал-адъютанта графа Е. В.

Путятина в Японию и Китай"11 и часть «Современных заметок» в первом.

12 номере «Современника» за 1847 год. Первая атрибуция была принята.

13 позднеишими исследователями, вторая представляется спорной. атрибутируемой статьи впоследствии был перепечатан в книге: И. А. Гончаров в кругу современников: Неизданная переписка / Сост., подгот. текста и коммент. Е. К. Демиховской и О. А. Демиховской. Псков, 1997. С. 51—58.

9 См.: Сомов В. П. 1) «Редакция „Подснежника“ имеет честь предложить.» (О неизвестной пародии И. А. Гончарова) // Русская литература. 1970. № 3. С. 92—99- 2) Анонимная повесть «Красный человек» в рукописном журнале Майковых // И. А. Гончаров: Новые материалы о жизни и творчестве писателя. Ульяновск, 1976. С. 99—118.

10 См.: Блинчевская М. Я. 1) О пользе истории: Неизвестная статья И. А. Гончаров (1875 г.) // Неделя. 1965. № 32. 1—7 авг.- 2) «Непраздничные заметки» (О пользе истории) // И. А. Гончаров: Новые материалы о жизни и творчестве писателя Ульяновск, 1976. С. 117—123.

11 См.: Алексеев А. Д. И. А. Гончаров — автор официального «Отчета о плавании фрегата «Паллада» «// От «Слова о полку Игореве» до «Тихого Дона»: Сб. статей к 90-летию Н. К. Пиксанова. JL, 1969. С. 370—375.

12 См.: Алексеев А. Д. Гончаров или Тургенев: К атрибуции «Современных заметок» // Тургеневский сборник: Материалы к Полному собранию сочинений и писем И. С. Тургенева. Д., 1967. Т. 3. С. 47—50- здесь же (с. 50—53) возражения Е. И. Кийко.

13 Она была перепечатала в третьем томе академического Полного собрания сочинений и писем Гончарова, в разделе «Приложения».

П. С. Рейфман выявил принадлежность Гончарову фельетона «Одно из неудобств уличной жизни» из газеты «Голос» за 1863 год.14.

В 1966 году появилась книга О. М. Чемены «Создание двух романов: Гончаров и шестидесятница Е. П. Майкова» (М., 1966), которой предшествовал ряд статей того же автора. В этой книге впервые была предпринята попытка комплексного изучения рукописей романов «Обломов» и «Обрыв», установления хронологии работы над ними, а также привлечен богатый мемуарный материал для исследования прототипов главных героев (вернее, героинь). Несмотря на ряд интересных текстологических наблюдений, автор книги допустила немало неверных трактовок, сомнительных гипотез и просто ошибок, что существенно снизило научную ценность этой несомненно добросовестной работы.15.

Новый этап текстологического изучения творчества Гончарова настал в 1970;е годы, когда появились работы JL С. Гейро, 16 в одной из которых было указано на неудовлетворительное состояние гончаровской текстологии и на необходимость издания его Полного собрания сочинений и писем. «Вполне очевидно, — писала J1. С. Гейро, — что наступило время привести издание произведений Гончарова, изучение его творческого наследия в соответствие с тем почетным местом, какое занимает оно в истории русской культуры.

14 См.: Рейфман П. С. И. А. Гончаров и газета «Голос» // Уч. зап. Тартуского гос. унта. Тарту, 1971. Вып. 266. (Труды по русской и славянской филологии. Т. 18). С. 222—226.

5 Отклики на книгу Чемены см.: Кайдаш С. Размашистость и небрежность // Новый мир. 1966. № 11. С. 262—267- Прайма Ф. Я. Под флагом «научности» и «нравственности» // Русская литература. 1967. № 2. С. 212—216- Пиксанов Н. К. Роман Гончарова «Обрыв» в свете социальной истории. JL, 1968. С. 182—198.

16 См.: Гейро Л. С. 1) Неизвестные страницы из статьи Гончарова об Островском // Русская литература. 1973. № 2. С. 144—148- 2) Из истории создания романа И. А. Гончарова «Обрыв»: К эволюции образов Веры и Марка Волохова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. JL, 1976. С. 51—73- 3) Из истории создания романа «Обрыв»: Эволюция образа Райского-художпика // И. А. Гончаров: Новые материалы о жизни и творчестве писателя. Ульяновск, 1976. С. 61—84- и др. работы. В 1980 году исследовательница защитила диссертацию «Творческая история романа И. А. Гончарова «Обрыв» «, которая в переработанном виде была опубликована лишь двадцать лет спустясм.: Гейро Л. С. «Сообразно времени и обстоятельствам.» (Творческая история романа «Обрыв») // Лит. наследство. М., 2000. Т. 102. С. 83—183.

Думается, что первым шагом в этом направлении мог бы стать ряд выпусков «Литературного наследства», посвященных писателю. В частности, украсили бы эту знаменитую серию тома первоначальных редакций романов «Обломов» и «Обрыв». <.> Не пора ли приступить к подготовке академического собрания сочинений Гончарова?"17.

Это пожелание было услышано: в 1991 году в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН была организована группа по подготовке Полного собрания сочинений и писем писателя.

Какой же багаж критических изданий Гончарова был накоплен к тому времени? 2.

Первым критическим собранием сочинений Гончарова должно было стать издание, начатое в конце 1920;х годов, тексты для которого готовили Б. В. Томашевский и К. И. Халабаев. К сожалению, это издание осталось неоконченным: вышло только четыре тома, содержащие три гончаровских романа18. Томашевский и Халабаев скрупулезно изучили печатные источники, вплоть до публикаций отдельных глав будущего романа «Обрыв» в 1860—1861 гг. в журналах «Современник» и «Отечественные записки». Это им позволило выявить большое количество искажений, вкравшихся в последние прижизненные Полные собрания сочинений Гончарова, и исправить их. Тексты этого собрания сочинений перепечатывались массовыми изданиями на протяжении двадцати лет.

В 1952 году в виде приложения к журналу «Огонек» вышло Собрание сочинений Гончарова, которое составил и подготовил А. Г. Цейтлин. Как уже указывалось выше, Цейтлин начал заниматься изучением творчества.

17 Гейро Л. С. О проблемах научного издания Гончарова // Русская литература. 1982. № 3. С. 133, 134.

Гончарова еще в середине 1920;х годов. В 1950 году вышла его книга о Гончарове, до сих пор остающаяся самой насыщенной материалами биографией автора «Обломова».19 Подготовленные им гончаровские издания выходили и ранее, эти же тексты были перепечатаны и в Собрании сочинений.

Одним из достоинств этого собрания является его полнота. В него вошли некоторые произведения, не включавшиеся в другие, более поздние собрания сочинений Гончарова: некролог В. Н. Майкова, фельетон «Письма столичного друга к провинциальному жениху» и очерк «Два случая из морской жизни». Но эти достоинства не перевешивают многочисленные недостатки.

Во-первых, это слишком скупые и слишком тенденциозные комментарии (что, по большому счету, нельзя поставить в упрек изданию — учитывая его массовый характер и время выхода).

Во-вторых, большое количество неточностей, допущенных при публикации рукописных текстов и писемнередки и простые опечатки.

И, наконец, в-третьих — то, что синтаксическое оформление текстов подверглось неоправданной модернизации. Вот наиболее частый пример. Для стиля Гончарова характерно следующее: если первая часть реплики персонажа, отделенная от последующей авторской ремаркой, заканчивается восклицательным или вопросительным знаком, то вторая часть реплики начитается со строчной буквы. В указанном же издании в большинстве случаев строчная буква меняется на прописную. Для иллюстрации приведем пример из главы XXI третьей части «Обрыва»: Что такое я видела? — старалась она припомнить, — да, молнию, гром гремел — и, кажется, всякий удар падал в одно место.".

18 Гончаров И. А. Соч. М.- Л., 1928—1931. Т. 1—4.

19 Цейтлин А. Г. И. А. Гончаров. М., 1950.

Так этот фрагмент печатался во всех прижизненных изданиях романа (так, с небольшими изменениями пунктуации, приведенной к современным нормам, печатается в современных изданиях), в Собрании сочинений 1952 года он напечатан несколько иначе: Что такое я видела? — старалась она припомнить. — Да, молнию,.

20 гром гремел — и, кажется, всякии удар падал в одно место.".

Что же касается исправлений, внесенных в текст «Обрыва» (мы подробно анализировали только этот роман), то Цейтлин, вслед за Томашевским и Халабаевым, также, видимо, сомневался в авторской принадлежности многих изменений, сделанных в двух прижизненных Полных собраний сочинений, и сделанные им поправки по первоначальным изданиям также значительны.

Одновременно с «огоньковским» восьмитомником параллельно собрание сочинений Гончарова начал выпускать Гослитиздат. Это издание было также рассчитано на восемь томов и выходило в течение четырех лет. В подготовке этого издания принимали участие несколько литературоведовтекстологическую подготовку романов осуществил А. П. Рыбасов. Исследователь был уверен в авторизованности прижизненных Полных собраний сочинений Гончарова и поэтому внес в текст минимальное количество поправок: он изменил только те места, где грубо искажался смысл. Что касается «Обрыва», то Рыбасов, по-видимому, не обращался к его рукописи: в примечаниях к роману он отмечает, где они хранятся, и далее пишет: «Настоящее издание печатается по тексту второго прижизненного собрания сочинений И. А. Гончарова 1886—1889 годов с проверкой и исправлением по всем предыдущим изданиям».21.

20 Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1952. Т. 4. С. 138.

Рыбасов А. П. Примечания // Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1954. Т. 6. С. 448. Скрупулезность этой работы был отмечена и в анонимной реплике «Литературной газеты», посвященной работе Гослитиздата: «По первой журнальной публикации была установлена и другая любопытная ошибка: в одной из глав романа «Обрыв» в целом ряде изданий печаталось: «свободы не предвидится» вместо «свадьбы не предвидится», хотя по.

Внося исправления, исследователь, на наш взгляд, был чересчур осторожен. Вот пример. В главе XVII последней части «Обрыва» и «Вестнике Европы» и отдельном издании романа 1870 года читаем следующий текст:

Это логично!" сказал он почти вслух — и вдруг страшно побледнел.

Лицо у него исказилось, как-будто около него поднялся из земли смрад и 22 чад".

В отдельном издании 1883 года, набиравшемся по тексту 1870 года, наборщиком был пропущен текст: «страшно побледнел. Лицо у него исказилось, как-«, который в издании 1870 года занимает ровно одну строку: 599 —' честно * предупредить ее. Смыслъ его словъ былъ тотъ: «помни, я все сказалъ тебй впередъ, и если ты, посл’Ь сказанного, протянешь руки ко мпй— ты моя: по ты и будешь виновата, а не я.» «Это логично!» сказалъ онъ почти вслухъ — и вдр» угъ страшно побл’ЬднЗзлъ. Лицо у него исказилось, какъ-будто около пего поднялся изъ земли смрадъ и чадъ. Онъ соскочилъ съ плетня на дорогу, не оглядываясь, какъ тогда.

В итоге и в издании 1883 года, и в издании 1886 года этот текст принял следующий вид: Это логично! — сказал он почти вслух — и вдруг будто около него поднялся из земли смрад и чад".23 всему контексту явствовало, что Марфенька мечтала, конечно, о свадьбе" (<Без подписи.> Одна строка текста // Литературная газета. 1957. № 9. 19 янв.). Речь идет об опечатке в XV главе третьей части романа, допущенной в издании 1883 года и перешедшей в издание 1886 года. К слову сказать, эта опечатка исправляется не только по журнальной публикации, но и по изданию 1870 годакроме того, до Рыбасова ее уже заметили и исправили и Томашевский с Халабаевым, и Цейтлин.

22 Гончаров И. А. Обрыв: Роман в пяти частях. СПб., 1870. Т. 2. С. 599.

23 Гончаров И. А. Полн. собр. соч. СПб., 1886. Т. 5. С. 490.

В изданиях, подготовленных как Томашевским и Халабаевым, так и Цейтлиным, безоговорочно восстановлен текст издания 1870 года. Рыбасов же сомневался в правомерности этой поправки и, напечатав в основном тексте вариант 1886 года, вариант 1870 года привел в примечаниях.

К недостаткам восьмитомника 1952—1955 годов следует отнести довольно большое для критического издания количество «осмысленных» опечаток. Так, в пятом томе напечатано «в подземельном царстве» вместо «в подземном царстве» (с. 337), «холодильников» вместо «холодников» (там же) — в шестом томе: «сказала она» вместо «отвечала она» (с. 191), «у нее секрет» вместо «у нее ее секрет» (с. 273), «Да, я в гостях» вместо «Да, в гостях» (с. 381) и пр.

Тем не менее это издание сыграло огромную роль для исследователей творчества Гончарова и простых читателей. Оно стало «базовым» для цитат и ссылок, с него перепечатывались тексты всех массовых изданий. Так продолжалось до второй половины 1970;х годов, когда было задумано и осуществлено новое Собрание сочинений Гончарова, также в восьми томах.

Это издание выходило под общей редакцией В. А. Нездвецкого и К. И. Тюнькина. По составу оно практически ничем не отличалось от предыдущего: были произведены лишь некоторые перестановки и незначительно пополнен раздел писем. «Обыкновенную историю» и «Обломова» в этом издании готовила и комментировала Е. А. Краснощекова, «Обрыв» — JI. С. Гейро. При подготовке последнего романа JI. С. Гейро произвела «сопоставление всех прижизненных изданий „Обрыва“. Вызывающие сомнения разночтения и темные места были проверены по рукописи. В результате в двух первых частях было исправлено 9 бесспорных неточностей и ошибок, проникших в последнее прижизненное „Полное собрание.“, в третьей—пятой частях — 14. Условия массового издания не позволили, к сожалению, ни привести список исправлений, ни аргументировать его».24 В целом, по степени авторитетности это издание встало наравне с предыдущим, хотя полностью и не отменило его.

Список критических изданий произведений Гончарова был бы неполон без упоминания двух изданий, вышедших во второй половине 1980;х годов в серии «Литературные памятники». В 1986 году вышла «Фрегат «Паллада» «(издание подготовила Т. И. Орнатская), в следующем году — «Обломов» (издание подготовила Л. С. Гейро). Особенно следует отметить последнее издание: в нем был впервые поднят вопрос об аутентичности текста «Обломова» в двух прижизненных Полных собраний сочинений, и в качестве основного выбран текст отдельного издания 1862 года. 3.

Говоря упрощенно, перед текстологией стоит всего три задачи. Первая — обнаружить и атрибутировать текст, проследить историю его создания и обнародованиявторая — прочитать текст, исправить вкравшиеся в него ошибки и аутентично опубликовать еготретья — понять, что хотел сказать автор и о чем он умолчал, а также определить место произведения в породившей его эпохе, воссоздать его эстетический и общественный контекст.

§ 1. Атрибуция. Вопросы о том, какая работа должна быть произведена, чтобы атрибутировать текст тому или иному автору, а также — что можно считать убедительной атрибуцией, а что нет до сих пор являются предметом дискуссий. П. Н. Берков выдвинул три условия, при соблюдении которых атрибуция может считаться достоверной при отсутствии документальных данных:

Условия эти следующие:

24 Гейро Л. С. О проблемах научного издания Гончарова. С. 126. а) идеологическое единство данного произведения с произведениями предполагаемого автора, относящимися к тому же времениб) стилистическое единообразие данного произведения с прочими относящимися к тому же времени произведениями предполагаемого автора- <.> в) совпадение биографических фактов, отразившихся в анонимном произведении, с известными фактами биографии автора.

Помимо этих, так сказать, положительных условий необходимо соблюдение еще одного отрицательного — доказательства непринадлежности данного произведения другим претендентам". Причем исследователь подчеркивал, что эти условия должны соблюдаться непременно «в совокупности, а не порознь взятые"25. Таким образом, несоблюдение хотя бы одного из этих условий уже говорит о том, что анализируемое произведение предполагаемому автору скорее всего не принадлежит.

Собственно раздел «Dubia» — принадлежность любого академического издания — формируется из текстов, атрибуция которых не всеми специалистами признается убедительной. В. Э. Вацуро писал, что в этот раздел помещаются тексты, «авторство которых не доказано с полной определенностью, — например автографом или прямыми указаниями автора или ближайших к нему лиц, — но подтверждается достаточными числом косвенных данных. На протяжении всей истории издания и изучения классиков этот «пограничный» отдел не исчезал, но менялся в своем составе, ибо нельзя полностью примирить стремление к полноте и стремление к достоверности, и ни один издатель не может пренебречь косвенными свидетельствами. Методика же их анализа уже выросла в особую с.

Берков П. Н. Ломоносов и литературная полемика его времени (1750—1765). М.- Л., 1936. С. 160. Кроме того см.: О принципах определения авторства в связи с общими проблемами теории и истории литературы: Научная сессия. (Тезисы докладов и сообщений). Л., 1960, а также работы В. В. Виноградова. вспомогательную научную дисциплину, требующую от филолога скрупулезного изучения не только творчества писателя, но и его литературной среды"26.

И хотя существует обобщающая работа о том, какие тексты следует помещать в раздел «Dubia» в академических Полных собрания сочинений, а какие нет27, в различных изданиях степень достоверности «дубиальных» текстов понималась по-разному. В соответствии с этом пониманием определялись и самые границы раздела «Dubia».

Обратимся к опыту недавних Полных собраний сочинений и посмотрим, какие принципы формирования раздела «Dubia» декларированы в них. В основном редакторы этих изданий придерживаются традиционного взгляда на раздел «Dubia». Так, в предисловии «От редакции» в первом томе Полного собрания сочинений Н. С. Лескова говорится: «.издание завершает определенную стадию работы по обнаружению и собиранию лесковских текстов. Те из них, принадлежность которых писателю представляется бесспорной, будут включены в основной корпус его сочинений. Статьи, по отношению к которым авторство Лескова устанавливается с большей или меньшей степенью предположительности, будут помещены в раздел 28.

Dubia". В преамбуле же к комментарию в этом же томе дается несколько иное обоснование помещения текстов в этот раздел: «Раздел «Dubia» содержит заметки, корреспонденции и статьи, авторство Лескова в которых ранее или не было известно, или не было доказано. Публикация сопровождается атрибуцией"29. Но ведь даже ранее не известные тексты, если атрибуция их будет признана убедительной, все равно должны.

26 Вацуро В. Э. Приписываемое Пушкину // Новое литературное обозрение. 1992. № 1. С. 251.

См.: Прохоров Е. И. Проблема отдела «Dubia» в изданиях произведений писателей-классиков // Вопросы текстологии: Сб. статей. М., I960. Вып. 2. С. 196—240.

Без подпнсн>. От редакции // Лесков Н. С. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1996. Т. 1.

С. 5.

29 Там же. С. 693. включаться в основной раздел собрания! Здесь же мы имеем дело, очевидно, с невнятной формулировкой, потому что в если обратиться непосредственно к примечаниям в разделе «Dubia», то из них видно, что тексты в этот раздел отбирались по традиционным принципам.

Аналогичные заявления мы можем прочесть и в пятом томе Полного собрания сочинений и писем А. А. Блока: «Особого внимания заслуживают те источники текста, относительно которых авторство Блока невозможно ни окончательно установить, ни опровергнуть. Выявленные на сегодня.

30 поэтические произведения такого рода помещаются в разделе «Dubia» .".

Однако существует и иная точка зрения на то, какие произведения должны включаться в раздел «Dubia». В качестве примера укажем на второй том Полного собрания сочинений и писем А. С. Грибоедова. В преамбуле к нему С. А. Фомичев писал: «В разное время в собраниях сочинений Грибоедова и в статьях о нем делались попытки обосновать его авторство относительно произведений, появившихся в печати анонимно или под псевдонимом, а также дошедших до нас в неавторизованных списках. При всей рискованности отдельных допущений подобного рода практику включения в грибоедовские издания (в составе отделов „Dubia“) следует считать полезной. <.> В дальнейшем произведения этого отдела или переходят в основной корпус, или же исчезают из собрания сочинений о 1 вообще». Как видим, в этот раздел предлагается включать произведения, сомнения в авторстве которых Грибоедова достаточно велико. Делается этот для того, чтобы обратить на них внимание исследователей, которые могли бы продолжить полемику. Таким образом, раздел «Dubia» превращается в.

32 своеобразный полигон для текстологических штудий .

30 <Небольсин С. А.> [Преамбула к комментарию] // Блок А. А. Поли. собр. соч. и писем: В 20 т. М&bdquo- 1999. Т. 5. С. 300.

31 Грибоедов А. С. Поли. собр. соч. и писем: В 3 т. СПб., 1999. Т. 2. С. 385.

32 Против такого подхода протестовал С. А. Рейсер, писавший: «Некоторые текстологи руководствуются <.> совершенно порочным рассуждением, примерно, такого рода: «Допустим, что авторство не вполне обоснованно, но хорошо уже то, что на это.

§ 2. Выбор основного источника текста. Согласно одному из базовых принципов текстологии, в качестве источника основного текста произведения кладется последнее по времени издание, над которым работал автор, и которое, таким образом, фиксирует проявление его последней творческой воли33. Действительно, этот принцип остается актуальным в большинстве случаев. Однако, как уже отмечалось не раз, механистически применять его было бы ошибкой.

Один из основателей современной текстологии Б. В. Томашевский в своей книге 1928 года писал, что принцип последнего прижизненного издания «допускает исключения, если он расходится с рациональными основами выбора текста», и что «полезно <.> поискать среди предшествующих изданий наиболее исправное, которое и выбрать в качестве основного, при условии внесения в него всех авторских изменений из последних изданий. Это практическое правило избавит новое издание от механического воспроизведения позднейших опечаток».34 Своему коллеге вторит и Б. М. Эйхенбаум: «.» последняя воля автора" в отношении текста своих сочинений <.> остается обычно неизвестной. <.> .разве можно быть произведение обращено вниманиевопрос будет обсуждаться — дальнейшее изучение выяснит истину". На самом деле произведения такого рода включать в раздел «dubia» незаконно. Их следует оговорить в особой заметке, еще лучше — составить из них особый список." (Рейсер С. А. Основы текстологии. Изд. 2-е. Д., 1978. С. 105).

33 См., в частности: Основы текстологии / Под ред. В. С. Нечаевой. М., 1962. С. 257.

34 Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк текстологии. Л., 1928. С. 163, 168. Именно этому правилу ученый следовал при подготовке текста «Евгения Онегина», который в академическом Полном собрании сочинений Пушкина был напечатан «по изданию 1833 г. с расположением текста по изданию 1837 г.- цензурные и типографские искажения издания 1833 г. исправлены по автографам и предшествующим изданиям (отдельных глав и отрывков)» (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.- Л., 1937. Т. 6. С. 660). Это решение было поддержано и в дальнейшем (см.: Пушкин: Итоги и проблемы изучения. М.- Л., 1966. С. 602). Ср. новейшую полемику по этому вопросу: Шапир М. И. Какого «Онегина» мы читаем? // Новый мир. 2002. № 6. С. 147—165- Ларионова Е. О.- Фомичев С. А. Нечто о «презумпции невиновности» онегинского текста // Там же. № 12. С. 145—158- а также малопристойный по форме ответ на последнюю статью: Шапир М. И. Отповедь на заданную тему // Там же. 2003. № 4. заранее и всегда уверенным, что хронологически последний прижизненный текст был издан при действительном участии автора, без помех со стороны посторонних лиц и т. п. А что если это издание было сделано во время его отъезда или болезни, даже без его ведома? <.> А что если оно в техническом отношении было сделано так небрежно, что изобилует не «вариантами» (как может подумать иной умозрительный текстолог), а опечатками? <.> .просто перепечатывать тексты последнего прижизненного издания на том основании, что оно последнее прижизненное <.> — вещь совершенно недопустимая. Тексты последнего прижизненного издания должны быть сверены с текстами всех предыдущих изданий и со всем сохранившимся рукописным и наборным материалом. Мало того: редактор-текстолог должен изучить весь имеющийся материал, относящийся к истории создания и истории печатания данного произведения (в письмах, дневниках, в воспоминаниях и т. д.), а также учесть <.> биографические условия, в которых данное произведение писалось и печаталось. <.> Только после этих предварительных сложных операций он имеет право и основание решить <.> какой из прижизненных текстов надо считать основным."35.

Против схоластического понимания принципа «последней воли автора» предостерегают и академические «Основы текстологии»: «Правило выбора последнего авторизованного издания в качестве источника основного текста никогда не должно пониматься как абсолютное — это только наиболее общий, наиболее распространенный случай решения вопроса о выборе основного текста. Изучение источников текста может привести текстолога к отказу от выбора последнего авторизованного издания источником.

35 Эйхенбаум Б. М. Основы текстологии // Редактор и книга: Сб. статей. М., 1962. Вып. 3. С. 65—67. Ср.: «Не следует придавать понятию „воля автора“ юридический смысл: речь идет не о духовном завещании, а о художественном произведении. При изучении текста любой вещи надо прежде всего выяснить форму и степень участия автора в ее изданииот этого зависит решение вопроса, была ли „воплощена“ в данном печатном тексте его „воля“ и в какой мере» (Эйхенбаум Б. М. О тексте «Героя нашего времени» // Эйхенбаум Б. М. О прозе: Сб. статей. Л., 1969. С. 430). основного текста. Такое решение может быть принято, например, в том случае, когда последнее авторизованное издание окажется неполноценным, испорченным в результате вмешательства посторонних лиц — цензора, редактора и др." И ниже: «Если <.> установлено, что печатный текст был искажен посторонними лицами или был воспроизведен небрежно, то источником основного текста следует избрать одно из предшествующих изданий."36 Итог этому подводят следующие слова: «Научная текстология.

37 никоим образом не считает последнее прижизненное издание каноном." О том, что недопустимо механистически следовать «последнему.

38 39 прижизненному изданию" писали и Д. С. Лихачев, и С. А. Рейсер, и Б. Я. Бухштаб40, и A. JI. Гришунин41.

§ 3. Комментарий. Как справедливо отмечалось в одной из рецензий на первый том нового Полного собрания сочинений и писем Н. В. Гоголя, «новый канон научного комментария сегодня только складывается."42 Он становится обширнее, по-иному структурируется, в него вводятся новые разделы. Однако герменевтический смысл его остается прежним. На наш взгляд, лучше всего цели и задачи научного комментария определил В. Э. Вацуро в предисловии к своей книге «Записки комментатора». Он писал, что.

36 Основы текстологии / Под ред. В. С. Нечаевой. С. 259—260, 265- автор раздела — Е. И. Прохоров (при участии J1. Д. Опульской). Те же принципы Е. И. Прохоров постулировал и в своей книге «Текстология» (М., 1966), причем уточнял, что проявлением «последней творческой воли» можно считать лишь тот текст, исправления в котором имеют «элемент творчества, а не случайного изменения текста» (с. 39).

37 Там же. С. 286.

38 См.: Лихачев Д. С. 1) Текстология: Краткий очерк. М.- Л., 1964. С. 83—84- 2) «Воля автора» как принцип выбора текста для опубликования // Лихачев Д. С. Текстология: На материале русской литературы X—XVII вв.еков. Изд. 2-е, перераб. и доп. Л., 1983. С. 573—588.

39 См.: Рейсер С. А. Основы текстологии. Изд. 2-е. Л., 1978. С. 17—22.

40 См.: Бухштаб Б. Я. Что же такое текстология? // Русская литература. 1965. № 1. С.

73.

41 См.: Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. М., 1998. С. 105—.

108.

42 Попова И. Л. [Рец. на кн.:] Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений и писем. В 23-х томах. Т. 1. М.: Наследие, 2001 // Известия РАН. Сер. литературы и языка. 2003. Т. 62. № 2. С. 55. комментарий «ставит своей целью возможно более точное и углубленное понимание старинного текста в его многообразных связях и отношениях. Подобно археологу, историк литературы должен осторожно и кропотливо раскапывать целый культурный слой, сохраняя то, что оставила ему история, и не привнося в него чуждых ему элементов. Он должен «следовать за мыслями великого человека», что, согласно Пушкину, «есть наука самая занимательная» , — и вправе пригласить всех желающих разделить с ним труды и радости этого предприятия, снабдив их предварительно нужными сведениями и исследовательским инструментом. Тогда ему и его спутникам будут открываться заново уже, казалось бы, хорошо знакомые произведения. Художественный текст любой эпохи — особый мир, живущий по своим законам, которые с течением времени сменяются другими и становятся «непонятными». Нет ничего ошибочнее и наивнее столь часто встречающихся попыток найти здесь намеренную «загадку», «тайну», «шифр». Загадки в старинных текстах встречают нас на каждом шагу, — но они созданы не писателем, а временем. Нужно лишь правильно поставить вопрос, чтобы получить от самой истории правильный ответ — ив этом задача и искусство комментатора43. «Примечания» — это объяснение не столько незнакомых слов, сколько незнакомых мыслей и образов, пришедших из исторических глубин. Это попытка восстановить по крупицам духовный мир прошлого, запечатленный в литературе, его отношения и связи, союзы и полемики, судьбы человеческие и судьбы идей"44. В принципе, здесь текстология смыкается с герменевтикой, одна из главных задач которой — «сделать понятным подразумеваемое другим в устной речи и тексте"45.

43 Ср. эти слова со словами Марка Блока, писавшего, что «тексты <.> внешне даже самые ясные и податливые, говорят лишь тогда, когда умеешь их спрашивать» (Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1986. С. 38).

Вацуро В. Э. Записки комментатора. СПб., 1994. С. 4—5.

45 Гадамер Г. Г. Истина и метод: Основы философский герменевтики. М., 1988. С.

Настоящая работа опирается на изложенные выше текстологические принципы установления атрибуции, основного текста и понимания задач комментария. Научная актуальность исследования заключается в том, что его выводы могут быть использованы для работы над подготовкой очередных томов выходящего Полного собрания сочинений и писем И. А. Гончарова, а также массовых изданий. Предлагаемые в исследовании частные наблюдения также могут оказаться полезны при составлении Летописи жизни и творчества Гончарова и при написании его научной биографии.

Положения, выносимые на защиту. а. Атрибутивный аспект.

1) Повесть «Нимфодора Ивановна», помещенная в 1836 году в рукописном журнале кружка Майковых «Подснежник» и долгое время приписываемая Гончарову, ему не принадлежит.

2) Весьма вероятно, что Гончаров принимал участие в составлении фельетона «Выбранные места из приятельских писем» (Современник. 1847. № 12), который до этого был атрибутирован Н. А. Некрасову. б. Аспект установления источника основного текста.

1) В качестве основного источника текста очерка «Иван Савич Поджабрин» должен быть выбран текст первой публикации (Современник. 1848. № 1), а не текст позднейшей перепечатки в сборнике «Для легкого чтения» (1856).

2) Три последние прижизненные издания романа «Обрыв» (1883, 1884 и 1886) нельзя признать достоверно авторизованнымипоследнюю авторскую волю отражает текст отдельного издания 1870 г. в. Комментаторский аспект.

1) Реконструируется литературный и бытовой контекст очерка «Пепиньерка», введенного в научный оборот в 1997 г.

2) На основании новонайденной копии очерка «Заметки о личности Белинского» заново осмысляется его творческая история.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Настоящая работа не решила, да и не могла решить всех проблем, с которые могут столкнуться текстологи, берущиеся за изучение творческого наследия Гончарова. В ней мы попытались обратить внимание лишь на некоторые «болевые точки», ответить лишь на часть вопросов, которые вставали перед нами в текстологической практике. Не будет преувеличением, если мы скажем, что любой гончаровский текст может поставить перед исследователями загадку того или иного рода и той или иной степени сложности. Ведь абсолютно «прозрачным» можно считать только тот текст, от которого до нас дошел полный массив творческих рукописей, авторских корректур и косвенных документальных свидетельств (упоминания в переписке, дневниках, мемуарах).

Рукописное же наследие Гончарова крайне невелико. Архив его после смерти оказался раздробленным1, часть его попала в случайные руки и есть основания предполагать, что какие-то гончаровские бумаги могут храниться в зарубежных архивах. Как указывалось во введении к настоящей работе, до нас не дошло ни одной наборной рукописи2, ни одной авторской корректуры Гончарова, и значит, мы можем только строить догадки, как он работал над ними.

Попытаемся обозначить самые существенные, на наш взгляд, текстологические проблемы изучения творчества Гончарова, не нашедшие отражения в настоящей работе, но которые остаются актуальными и должны.

Свидетельства от том, что в конце 1880-х годов Гончаров сжег весь свой архив, следует считать преувеличением. Судя по всему, уничтожена была (и то не целиком) лишь переписка.

За исключением небольшого фрагмента наборной рукописи очерка «Из воспоминаний и рассказов о морском плавании», хранящейся в РГАЛИ. быть исследованы как при подготовке следующих томов Полного собрания сочинений и писем, так и при критическом анализе уже вышедших.

1) Пожалуй, самая существенная на данный момент проблема — это выбор основного источника текста трех гончаровских статей, опубликованных лишь после его смерти. Это — «Материалы, заготовляемые для критической статьи об Островском», «Опять „Гамлет“ на русской сцене» и «» Христос в пустыне", картина г. Крамского". Сохранились черновые автографы этих статей (РНБ), по которым они воспроизводятся до сих пор. Но до нас дошли также копии двух первых статей, хранящиеся в фонде дальних родственников С. А. Никитенко в ЦИАМ, и копии всех трех статей, хранящиеся в фонде издателя «Журнала для всех» В. С. Миролюбова в ИРЛИ. При этом копии статей «Опять „Гамлет“ на русской сцене» и «» Христос в пустыне", картина г. Крамского" дают довольно существенные разночтения с черновыми автографами РНБ. Сейчас перед исследователями стоит задача — определить происхождение и степень достоверности этих копий, чтобы ответить на вопрос: могут ли они быть выбраны в качестве новых источников текста.

2) Другая задача — сделать попытку раскрыть реальные обстоятельства, послужившие Гончарову основой для поздних очерков. Это потребует обращения к архивным источникам: служебным документам, формулярным спискам, судебным делам. Насколько сложна эта проблема, покажем на примере очерка «Превратности судьбы». В нем рассказывается судьба боевого офицера, раненного во время одной из кампаний, отправленного в отставку и претерпевшего унижения, но впоследствии, благодаря встрече с царем, получившего место смотрителя рабочих при строительстве храма Христа Спасителя в Москве. Гончаров упоминает, что слышал его историю от некоего Углицкого, прототипом которого в очерке «На родине» был симбирский губернатор А. М. Загряжский. Необходимо попытаться исследовать архивы, связанные со строительством храма Христа Спасителя. чтобы отыскать человека, послужившего прототипом героя названного выше очерка.

3) И наконец третья проблема — критический анализ атрибуций гончаровских фельетонов из газеты «Голос», предложенные в разное время разными авторами. Это необходимо для того, чтобы провести границу между теми текстами, которые будут помещены в основной корпус Полного собрания сочинений, и теми, что пополнят раздел «Dubia». На наш взгляд, в основной корпус должны попасть лишь те фельетоны, где имеются несомненные документальные свидетельства о принадлежности их Гончарову. Если же документальных свидетельств нет, то они должны быть сочтены «дубиальными».

4) Необходимо продолжить работу над атрибуцией статьи «Несколько слов о М. Д. Львовой-Синецкой», которая упоминалась нами во Введении к настоящей работе. Доказательства О. А. Демиховской о принадлежности ее Гончарову недостаточны и, видимо, ошибочны. Тем не менее сам стиль этой статьи настолько напоминает гончаровский, что с порога отвергать выдвинутую гипотезу было бы опрометчиво. Можно попытаться проследить житейские и творческие связи Гончарова и редактора «Русского мира» Ф. Н. Бергавозможно, в бумагах последнего и сохранились какие-нибудь свидетельства.

5) Совершенно особая проблема — это собирание и изучение эпистолярного наследия Гончарова. К настоящему моменту известно около полутора тысяч писем писателя и около ста пятидесяти писем к нему3. Но это, безусловно, лишь небольшая часть писем, которые были написаны им за всю жизнь. Поэтому необходимо продолжить работу по их поиску. Работа эта осложняется тем, что среди знакомых писателя было много людей, не.

3 См.: Федорова А. В. Эпистолярное наследие И. А. Гончарова: Краткий обзор // И. А. Гончаров: Материалы международной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 341. принадлежавших к миру литературы, и, следовательно, архивы которых не имеются на государственном хранении. Есть надежда, что письма автора «Обломова» могут храниться у их потомков, а также в частных коллекциях, которые зачастую бывают недоступны для исследователей. Некоторые гончаровские письма сохранились лишь в отрывках, включенных в ге или иные мемуары или статьи о писателе, или даже в пересказах.

Сложность представляет также датировка многих писем Гончарова. На своих письмах он далеко не всегда ставил полную дату, иногда обозначая лишь день недели. Но даже когда полная дата стоит, она иногда бывает неточна: дело в том, что писатель часто писал письма ночью, и встречаются случаи, когда он ставил день недели вчерашним числом, а число — сегодняшним, и наоборот. Такие письма, а особенно короткие записки, в которых не содержится значимых биографических сведений, чрезвычайно трудно отнести к определенному году, даже гипотетически. На наш взгляд те письма, датировку которых нельзя локализовать годом-двумя, должны быть помещены в последний том гончаровского эпистолярия в раздел «Письма без дат».

На решение этих, а также других проблем в ближайшие годы и будет направлена работа коллектива по подготовке Полного собрания сочинений и писем И. А. Гончарова.