Поэтика романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы»: Система символов и мотивов

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин — уникальное явление в отечественной и мировой литературе. Степень воздействия его творчества на общественное сознание, на духовное состояние русского общества второй половины XIX и XX века чрезвычайно велика. Страстный обличитель социального зла, беспощадный сатирик, он стал учителем многих писателей нового века, переживших революцию (Е.И.Замятин, В. В. Маяковский, М. А. Булгаков, А.П.Платонов) и явившихся свидетелями реанимации застарелых болезней российской государственности (бюрократизм, головотяпство, взяточничество), видоизменившихся, принявших другую личину, но оставшихся неизменными по сути.

Салтыков-Щедрин порою подчеркнуто социологичен в своей творческой позиции. Он пристально интересовался уходом с исторической арены дворян-душевладельцев, к которым генетически принадлежал и сам. Пафос его произведений направлен против крепостного права. В лучших традициях писателей-народников, со многими, из которых он был дружен (Н.А.Некрасов, Г. И.Успенский), писатель оплакивал бесправие русского мужика, одновременно восхищаясь нравственно-духовным потенциалом русского народа.

Но, настойчиво обращаясь к социально-политической проблематике, осмеивая российский деспотизм, точно улавливая исторически конкретные закономерности своей поры, изобличая косность, неподвижность, откровенную тупость монархического режима, уничтожению которого весьма способствовала близкая по духу Салтыкову русская интеллигенция леворадикального крыла, тем не менее в своей прозе писатель достигал высот общечеловеческих, создавал типы общезначимые, характеры общенациональные, взывая к совести и чести людей всех времен. А совесть и честь — категории нравственного, а не социального порядка.

В плане концентрированно выраженного нравственно-духовного, философского подтекста, таящегося за видимым социально-бытовым сюжетом, большой интерес представляет роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» .

Произведение было подготовлено всем предшествующим творчеством сатирика, художественно оформленным под влиянием общественно-литературных факторов эпохи 70-х годов XIX века. Именно эти факторы напряженной социально-политической, духовно-культурной жизни пореформенной России продиктовали Салтыкову-Щедрину необходимость пересмотра обычных, традиционных взглядов на роман — ведущий жанр литературы XIX столетия. Современные сатирику писатели (И.С. Тургенев «Дневник лишнего человека», «Ру-дин», «Дворянское гнездо», «Накануне» — А. И. Левитов «Нравы московских девственных улиц», «Беспечальный народ» — В. В. Крестовский «Петербургские трущобы» и другие) вкладывали в понятие роман один определяющий видовой признак. Под романом подразумевалась развернутая повествовательная форма, включающая в себя прежде всего изображение интимного мира человеческой личности, семейно-бытовых и любовных коллизий. Эти существенные черты и признаки «семейственного» романа, как такового, были перенесены на понятие жанра в целом. Одним из первых, кто заметил эту видовую узость жанра, был Салтыков-Щедрин. Он, в частности, писал: «Мне кажется, что роман утратил свою прежнюю почву с тех пор, как семейственность и все, что принадлежит ей, начинает изменять свой характер. Роман (по крайней мере, в том виде, каким он являлся до сих пор) есть по преимуществу произведение семейственности. Драма его зачинается в семействе, не выходит оттуда и там же заканчивается» 1. Но, имея в виду напряженную общественную жизнь страны, сатирик очень точно замечает: «Драма начинает требовать других мотивов: она зарождается где-то в пространстве и там кончаЛ ется», то есть она связывается писателем с обстоятельствами несемейного характера.

Художник был свидетелем бурного процесса изменений в жизни страны: Россия вырывалас-ь из реакционной неподвижности николаевского времени, она переживала эпоху реформ, революционного брожения, и истоки драмы меняли свою социально-нравственную географию. Такие перемены усложнили и социальную дефиницию человека.

Свое определение «человека» сатирик черпал не из узкосемейственного или любовного мира, а из той широкой социально-общественной и бытовой сферы, которая была проникнута пошлыми эгоистическими побуждениями и низменными целями «<.> лжи, обмана, коварства, надежды, разочарованья». «Все это кишит вокруг нас, в том обществе, среди которого мы живем, — сокрушается Салтыков, — а в литературе нашей все-таки нет даже признаков чего-нибудь похожего на общественный роман.» (IX- 438). «Господа Головлевы» блистательно реализовали идейно-эстетические признаки такого «общественного романа». В нем по-новому поставлена проблема художественного психологизма, когда личность интересна «не индивидуальными особенностями, а своими общественными качествами, своею способностью воплощать в себе элементы той или другой стороны общественной жизни.

Живые лица берутся ею /беллетристикой/ только для иллюстрации известного момента общественного настроения или для олицетворения вновь нарождающихся общественных форм." 3.

Взгляды Щедрина на человеческий характер и на процесс формирования личности противоречили идеалистическим воззрениям, господствовавшим в обществе. Он, как и подавляющее большинство русской интеллигенции леворадикального крыла, подчеркивал решающую роль социальной среды, общественных отношений, под властным и всесторонним воздействием которых формируется человеческая личность, определяются ее мораль, образ жизни и поведение. Писатель отвергал концепцию извечной порочности человека: люди не могут иметь и не имеют от природы «злого сердца», «преступную волю» они приобретают в определенных условиях жизни. Источник зла не в дурной природе человека, а в социальных условиях его жизни. Эта святая вера «ордена русской интеллигенции» в возможность превращения «свинцовых мерзостей» человеческой натуры в «золотые нравы» с помощью изменения жизненных обстоятельств обусловила своеобразный характер психологического анализа в творческом методе Салтыкова.

Учитывая внешние «угнетающие» обстоятельства, воздействующие на человека, писатель вместе с тем придаст огромное значение развитию в нем (вне зависимости от условий его жизни) таких базисных духовно-нравственных понятий, как совесть и стыд: «Как хотите, а в каждом человеке есть зародыш совести. Совесть эта может бездействовать только до тех пор, покуда не выступает вперед анализ, а вместе с ним и сознательность» (VII- 622−623). Поэтому в творчестве Салтыкова-Щедрина применяются довольно разнообразные способы психологического раскрытия нравственных пробуждений (сознания, совести, стыда) в отрицательных персонажах. С другой стороны, средствами психологического анализа будет ярко обнажена своеобразная диалектика «оподления души», то есть духовного умерщвления людей господствующего класса. Этот страшный процесс умирания человека в человеке является одной из главных тем романа «Господа Головлевы» .

Произведение посвящено анализу катастрофического процесса разрушения священных для русского общества, но не вызывающих симпатии у Салтыкова, принципов семьи, собственности, государства: «Барская семья, жившая на крепостном труде и взиравшая на весь мир с точки зрения своего сословного превосходства, семья, для самой себя специально создававшая „институты“, теперь лежит перед нами уже в развалинах» 4. Тема, заявленная «неистовым» Щедриным, развивающаяся параллельно и одновременно и у JI.H. Толстого в «Анне Карениной», и у Ф. М. Достоевского в «Братьях Карамазовых», станет магистральной в литературе и философии рубежа эпох и первой трети XX века (М.Горький, А. А. Блок, В. В. Маяковский, Е. И. Замятин, И. А. Бунин, В. В. Розанов, Н. А. Бердяев и другие).

Процесс развала барской семьи, «оподления» души членов семьи Головлевых всегда был в центре внимания исследователей романа, научное осмысление произведения началось, как и творчества Салтыкова в целом, еще при жизни писателя в суждениях и отзывах о нем Н. Г. Чернышевского, H.A. Добролюбова, Д. И. Писарева и других деятелей русской критической и общественной мысли России3. Они заложили основы социологического изучения творчества Салтыкова.

Щедрина, которое довлело чуть ли не столетие (с 60-х гг. XIX века по 50-е гг. XX века).

Нельзя сказать, что оригинальность поэтики произведений Щедрина не интересовала все это время филологическую мысль. Художественные особенности творчества Салтыкова не раз становились предметом тонких литературоведческих наблюдений, споров, оригинальных выводов еще при жизни писателя6. Изучение наследия М.Е. Салтыкова-Щедрина с точки зрения художественного своеобразия было продолжено и в начале XX века К. К. Арсеньевым и В.П. Кранихфельдом7, которые ввели в научный оборотнеизвестные материалы, благодаря чему появилась возможность заглянуть в творческую лабораторию сатирика. Этому процессу весьма способствовала и публикация не изданных ранее произведений писателя в 1920;1930;е годы, с подробными комментариями и справочным материалом к творческому наследию художника8.

Серьезной вехой в процессе научного осмысления уникальности эстетической системы Салтыкова9 можно считать конец 50-х — начало 80-х годов, когда наше литературоведение, ломая стереотипы нормативной эстетики, делало попытку выявить и описать устойчивые, «инвариантные» (если использовать новомодную терминологию) художественные модели многих классиков XIX и XX веков, в том числе и Салтыкова-Щедрина.

Среди исследователей такого плана необходимо особо отметить работы A.C. Бушмина10 и С.А. Макашина" .

В серьезных и глубоких монографиях A.C. Бушмина прослеживается внутренняя логика смены и взаимодействия творческих концепций писателя, осмысляются причины изменения его художественной манеры, которая зависит от специфики идейно-творческого развития. Определяя общие итоги эволюции щедринского реализма, критик особо останавливается на последнем этапе творчества писателя, отмечает значительность поздних произведений Салтыкова, подчеркивает меньшую изученность периода 1880-х годов в отличие от ранней литературной работы писателя, выделяя при этом три книги — «Сказки», «Мелочи жизни», «Пошехонскую старину», каждая из которых, по мнению исследователя, «вносит особое, новое качество в позднейший щедринский реализм» 12. Бушмин отмечает характерный для заключительного этапа творчества Салтыкова-Щедрина пе-реход к новой художественной манере, заключающейся в «эволюции соотношения между комическим и трагическим в сторону трагического». Внимание Салтыкова останавливается в этот период, по мысли исследователя, на трагедии нравственного потрясения, вызванного пробуждением совести в личности, построившей свое благополучие на несчастье других. «Эта форма социальной трагедии образно синтезирована в романе «Господа Го-ловлевы» 13. Останавливаясь на художественных особенностях воспроизведения писателем трагических и драматических сторон действительности и в этом и в других произведениях художника, исследователь заключает, что «всего более художественное внимание Щедрина сосредоточивалось не на каких-либо исключительных трагических ситуациях, а на трагизме обыденной жизни, на тех социальных драмах, которые разыгрывались повседневно» 14.

С.А. Макашин создает фундаментальную научную биографию писателя, работа над которой продлилась до конца 1980;х гг.15. В ней Салтыков-Щедрин представлен не только общественным, государственным деятелем, но и художником, философом. Исследователь раскрывает сложность и противоречивость личности Щедрина, драматические события жизни, повлиявшие на его творческую судьбу, определяет место творчества писателя в истории русской философской мысли и литературном процессе второй половины XIX века, поэтапно прослеживает эволюцию щедринского реализма, анализирует нравственно-философскую проблематику конкретных произведений, акцентируя внимание не только на том, «что» сказал художник, но и «как» он это сделал.

Безусловно, важным событием в щедриноведении данного периода стал выход нового собрания сочинений писателя, осуществленный в 1965;1977;х гг.16, в результате чего появились глубокие исследования художественной системы писателя, а также наметились новые аспекты в изучении его творчества. К таковым относится изучение творчества Салтыкова-Щедрина в контексте культурно-философских, нравственно-этических и эстетических исканий русской общественности второй половины XIX века. В этом плане особо ценными являются работы Е. И. Покусаева «Салтыков-Щедрин в шестидесятые годы», «Революционная сатира Салтыкова-Щедрина» 17, в которых исследователь многосторонне рассматривает отношения Салтыкова к важнейшим сторонам общественной жизни России 1860-х годов, впервые дает объективный анализ сложных и противоречивых взаимоотношений писателя с Н. Г. Чернышевским, Д. И. Писаревым, М. А. Антоновичем и анализирует сатирическое творчество писателя с идсйн о-э стсти ч ее к их п оз и ци й.

В целом ряде многочисленных исследований разрабагы.

1 Ч вается проблема «Щедрин и русская литература» хотя обобщенного исследования на эту тему до сих пор не появилось, несмотря на огромный материал, собранный щедрино-ведами в 50-е — 80-е годы.

Особое направление составили исследования, посвященные отдельным периодам жизни Салтыкова, которые изучены весьма неравномерно19. Преимущественное внимание уделялось творчеству 1860−1870-х годов, в то время как о раннем.

Салтыкове написана была лишь одна серьезная работа — ис.

20 следование Т. И. Усакиной. Много неясностей и недоговоренностей содержалось в исследованиях о завершающем этапе жизни и творчества писателя, о его крупных произведени-ях21.

Новый, весьма плодотворный этап в осмыслении творческого наследия Салтыкова-Щедрина датируется концом 80-хначалом 90-х годов XX столетия. Это бурное время, когда стремительно менялось наше представление об отечественной культуре и литературе в связи с известными общественными процессами, внесло существенные коррективы в понимание и изучение творческого наследия великого сатирика. Приоритетным становится выявление нравственно-психологической проблематики его произведений, внимание к общечеловеческим, вневременным, онтологическим уровням его художественного наследия.

В 1990;е годы появляется целый ряд публикаций, открывающих новые стороны поэтики великого сатирика. Так, например, в работах В.А. Мыслякова" акцентируется внимание на морально-этическом аспекте творчества Щедрина. Исследования А. П. Ауэра и 10.Н. Борисова23 посвящены проблеме символической образности в творчестве Салтыкова и его влиянию на русскую литературу. А. П. Ауэр также рассуждает об антиномичности художественного мира писателя и о преобладании в его поэтике психологической гиперболы24. И. Б. Павлова исследует художественную специфику щедринских романов 1860—1870-х годов25. В. Н. Ерохин рассматривает особенности щедринской поэтики и говорит о «перевернутом мире» «Истории одного города», о создании писателем новой художественной парадигмы и использовании приема дегуманизации26. О параллельности двух форм жизни в произведениях Михаила Евграфовича говорит Е.Г. Усовик27, анализируя философский характер проблематики творчества писателя. По мнению исследователя, у Щедрина «появляется раздвоенная реальность: с одной стороны, обыденность обывательского существования, отличающаяся полным отсутствием всех нравственных ориентиров <.>, с другой стороны, существует вторая реальность, как воплощение идеала писателя, в которой добро и истина являются высшими ценностями» «.

О философских и эстетических аспектах творчества Салтыкова-Щедрина размышляет и К. Г. Исупов, утверждающий, что «противоречия между „внутренним“ и „внешним“ /логикой и феноменом/ составляют центральный объект художественного историзма Щедрина» 29. Исследователь дает свое толкование понятий «внутреннее» и «внешнее». («» Внутреннее" содержание истории — это стихия актуальных детерминаций нынешнего и будущего, источник исторической новизны. Сочетание новых веяний жизни с реликтами непродуктивного прошлого образует «внешнее» в «настоящем» «30).

Пристальный исследовательский интерес в 90-е годы к эстетической системе писателя обусловил постановку и осмысление совершенно новой проблемы: Щедрин и вера. К вопросу о приверженности автора «Господ Головлевых» христианским ценностям обращается С.Ф. Дмитренко" 1. Проблему.

Щедрин и православие" рассматривают Т. И. Хлебянкина и E.H. Строганова32. О творчестве Салтыкова-Щедрина с точки зрения православного взгляда на русскую литературу рассуждает М.М. Дунаев33.

Несомненный интерес представляют работы сравнительно-типологического характера. Сопоставление романа Салтыкова-Щедрина «История одного города» и романа Ф. М. Достоевского «Бесы» осуществлено в работе В.Д. Свир-ского34, исторические параллели «Истории одного города» и современной писателю действительности анализируются в т с исследовании З. Т. Прокопенко. Интертекстуальность творчества сатирика наблюдает в докторской диссертации E.H. Строганова36, включающая творчество Салтыкова-Щедрина в общелитературный контекст. Проблемы эстстико-фило-софского наследия писателя и его место в литературном процессе эпохи освещаются в книге М.М. Герасимович37. Место романа «История одного города» в общелитературном.

38 контексте рассматривает Т. Н. Головина, аргументированно обосновывая возможность сопоставления щедринского романа. с Библией, с сатирическими зарубежными хрониками и утопиями от Платона до Чернышевского, с модернистской и постмодернистской литературой в лице Саши Соколова. Последний сборник работ, посвященный творчеству М.Е. Салтыкова-Щедрина, вышел под эгидой Щедринской Комиссии ИМЛИ в конце 1998 года39. Авторы статей этого издания (Д.П. Николаев, В. И. Сахаров, Т. Е. Автухович, Д. Д. Николаев, В. В. Прозоров, В. Б. Катаев, А. П. Руднев, Л. А. Спиридонова, А. П. Ауэр, Г. А. Ахметова, В.Ф. Уляндро) рассматривают творчество Салтыкова в контексте русской сатирической литературы и исследуют художественные параллели между щедринской сатирой и сатирой XVIII, XIX, XX веков.

Щедриноведение конца 1980;90-х годов ознаменовалось, во-первых, пристальным вниманием к общечеловеческим проблемам, отраженным в творчестве сатирика, а во-вторых, к поэтике их воплощения. Именно в эти десятилетия наметился поворот к всеохватному филологическому исследованию живой ткани его произведений, их структуры. Литературоведы пытаются установить объективно-исторические закономерности развития щедринского реализма, определить индивидуальные качества и типологические черты отдельных произведений, то есть исследовать поэтику Щедрина в целом.

Но, изучая самый широкий спектр вопросов и проблем, связанных с особенностями тематики поэтики творческого наследия великого писателя, щедриноведы пока не создали работ, специально посвященных выявлению символической природы романа «Господа Головлевы», его мотивной структуры. Обращенностью к этой проблеме определяется актуальность данного диссертационного исследования.

Научное осмысленлс «сверхплотных» по смыслу образов-символов и системы мотивов, способствующих проявлению нравственно-философской основы романа «Господа Головлевы», является главной целыо диссертационной работы, обусловившей решение следующих задач:

— определить характерные для художественной структуры романа «Господа Головлевы» систему образов-символов, помогающих проникнуть в глубины его идейно-художественного содержания;

— выявить нравственно-философскую сущность пространственных и этического образов-символов в художественном целом романа «Господа Головлсвы» ;

— осуществить мотивный анализ структуры произведения Салтыкова-Щедрина;

— проследить за функционированием мотива холода, «блудного сына», смерти в тексте романа.

Обозначенные задачи решаются на материале романа «Господа Головлевы». К анализу привлекаются также очерковые циклы «Господа ташкентцы», «Благонамеренные речи», «Письма к тетеньке», рассказ «Семейное счастье», повесть «Противоречия», сказка «Пропала совесть» .

Особенности мотивной структуры романа «Господа Головлевы», обусловливающей зарождение и функционирование образов-символов, являются главным предметом диссертационного исследования.

Поставленными целью и задачами продиктован и выбор доминирующего в работе метода исследования — системно-целостного. Кроме мотивного, существенное место в работе занимают историко-генетический и типологический анализ. Применяются принципы структурного и историко-функцио-нального исследования художественного текста.

Использование названных принципов и методов изучения произведений Щедрина позволило сформулировать рабочую гипотезу: этапный роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» занимает особое место в творческой эволюции художника. Осмысливая диалектику «оподления» души в порочной социальной среде, Салтыков настойчиво апеллирует к внутренней силе и возможностям личности, стремится в самой человеческой природе отыскать преграду «негодяйству». Не снимая значения социальных обстоятельств, писатель в глубине художественной строки призывает «искать опору в самих себе» против развращающей власти «порядка вещей». Эта новая, непривычная грань творческого дарования сатирика реализуется в разветвленной системе мотивов и образов-символов [пустоты, теней, мертвящей тишины, бездны, гроба, могильного склепа, мотивов холода («внутреннего» и «внешнего»), окаменения, неподвижности, смерти], способствующих образному воплощению нравственно-философских воззрений позднего Щедрина.

Данная научная гипотеза формировалась с опорой на теоретико-методологические принципы изучения литературного произведения, отраженные в трудах крупнейших ученых в области истории русской литературы, сравнительной и исторической поэтики: С. С. Аверинцева, А. П. Ауэра, Б.М. Гас-парова, Н. К. Гея, А. Т. Закаридзе, А. Ф. Лосева, В.В. Мантато-ва, П. В. Палиевского, A.A. Потебни, В. Я: Проппа, К. А. Свасьян, Н. Д. Тамарченко, Б. В. Томашевского, В. Н. Топорова, Г. М. Фридлендера.

В работе учтены научные концепции разных литературоведческих школ: И. П. Видуэцкой, Н. П. Генераловой, К. Н. Григорьян, С. Ф. Дмитренко, И. А. Есаулова, В. Ш. Кривоноса, Д. П. Николаева, А. Н. Орафановой, И. Б. Павловой, Е.И. Поку-саева, Виктории Руйки, Киры Саниной, Н. В. Яковлева. На защиту выносятся следующие положения:

1. Роман Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» — одно из самых глубоких и острых размышлений в русской классике о подлинных и мнимых ценностях человеческой жизни. Это великий роман, в котором обнаружилась новая грань таланта сатирика — видеть не только мелочное и смешное в повседневном, но и ее «потрясающий трагизм» .

2. В романе Салтыкова Головлево представлено как особый мир, со своей системой «ценностей», укладом, образом мыслей, нормами поведения. Он разительно не похож на усадебную жизнь в ее традиционном представлении, сформированном такими певцами «дворянских гнезд», как И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, Л. Н. Толстой. Мир Головлеваэто мир смерти, мир не-бытия.

3. В воссоздании мира не-бытия Головлева художник использует образы-символы пустоты, теней, мертвящей тишины, бездны, гроба, могильного склепа, мотивы холода («внутреннего» и «внешнего»), окаменения, неподвижности, смерти и другие. Функционирование этих образов сообщает происходящей в семье Головлевых драме масштаб не быта, но бытия.

4. Судьба всех членов семьи Головлевых складывается по единому сюжетному стереотипу, в котором экспонируется притча о «блудном сыне», приобретающая в художественном пространстве романа Щедрина иную семантическую энергетику.

5. Образ Иудушки — главного персонажа, — как и всех других персонажей романа, организуется развитием целой системы мотивов, среди которых доминирующую роль играет мотив «совести», становящийся символом. Пробуждение совести в душе Порфирия Владимировича приводит к запоздалому нравственному покаянию, завершающемуся смертью, освобождающему героя от неправедной жизни.

Научная новизна предпринятого исследования заключается в осмыслении романа Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» сквозь призму образно-символической и мотив-ной структуры, что дает возможность новой интерпретации великого произведения. Такой угол зрения позволяет увидеть потаенные смыслы произведения в целом и его героев в частности, помогает познать уникальность и многогранность творческого почерка художника, выйти на иной уровень постижения его эстетической системы.

Теоретическая и практическая значимость исследования обусловлена возможностью использования его выводов и положений при разработке теоретических вопросов поэтики символа и мотива, общей концепции истории русской литературы второй половины XIX века, при анализе художественной системы отдельного произведения писателя, а также при подготовке вузовских лекционных курсов, спецкурсов и спецсеминаров, практических занятий, в преподавании школьного курса литературы в классах гуманитарного профиля. Кроме того, сделанные в работе выводы могут быть использованы в качестве комментариев при написании методических и учебных пособий, образовательных программ и планов в школе и вузе, как по творчеству М.Е. Салтыкова-Щедрина, так и по историко-литературному процессу XIX века в целом.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 7 публикациях. Ключевые положения, отдельные разделы и параграфы исследования были предметом обсуждения на кафедре русской литературы и кафедре русской литературы XX века и зарубежной литературы Елецкого государственного университета имени И. А. Бунина. Концептуально важные идеи и наблюдения становились темой публичных выступлений на научных конференциях различного уровня (международных, всероссийских, межвузовских и вузовских): преподавателей ЕГПИ (апрель 1997;1999 гг.), «Дергачсвскис чтения — 98. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности», Екатеринбург, Урал, ун-т, октябрь.

1998 год- «Наследие A.C. Пушкина в контексте современной эпохи», Воронеж, ВГУ, январь 1999 год- «XII Щедринские чтения», Тверь, ТГУ, май 1999 год- «Пушкин и мировая культура», Липецк, ЛГПИ, май 1999 год- «Духовный мир русской провинции», Елец, ЕГПИ, октябрь 1999 год- «VII Барыш-никовские чтения. Русская классика: проблемы интерпретации», Липецк, ЛГПИ, ноябрь 1999 годнаучно-практические конференции ЕГУ им. И. А. Бунина (апрель 2000;2002 гг.).

Структура и объем диссертации

Работа включает введение, две главы, заключение, примечания и список использованной литературы, состоящий из 222 наименований. Объем работы 166 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В диссертационном исследовании предпринята попытка рассмотрения идейно-художественного содержания романа «Господа Головлевы» через призму его символической и мо-тивной структуры, которые не были еще предметом пристального изучения в нашей науке о литературе.

Щедрин, основательно и всесторонне изучивший жизнь и быт дворянской усадьбы второй половины XIX века, пережившей реформу 1861 года, изображает в своем произведении, может быть, один из самых трагических в истории России, чреватый будущими социальными сдвигами и взрывами, период распада и гибели дворянских гнезд, основы государства Российского и в экономическом, и в духовном плане. Помещичья усадьба в изображении автора «Господ Головлс-вых» — это родовое гнездо, в которое приходят только умирать. Сатирика интересуют истоки и почва, сам процесс распада и гибели целого рода и растление человеческой личности в его пределах.

В центре романа усадебный мир помещиков Головлсвых, становящийся в художественной структуре произведения «топонимическим персонажем», несущим огромный обобщающий смысл, превращающийся в символ не уютного, обетованного, защищающего человека от всех жизненных бурь и невзгод семейного гнезда, а могильного склепа.

Салтыков-Щедрин изображает не только экономический распад усадебного мира, но и разложение его культуры, которое начинается с растления семейных и человеческих отношений.

Главная причина, по Щедрину, такого растления и упадка, состоит в том, что в дворянской усадьбе, превратившейся в замкнутый мирок, главной заботой стал «капитал» в ломбарде, которому отныне подчинены честь, совесть, любовь, родственные привязанности, материнский и сыновний долг. Все это опустошает живую человеческую душу, делает ее невосприимчивой к чужой, да и к своей, боли и страданию. Поэтому одним из главных образов-символов романа становится пустота. В этом «сверхплотном» по смыслу образе концентрируется авторское представление не только о внешнем опустошенном для героев романа мире, но и о зияющей пустоте, нравственном вакууме души каждого из Головлевых.

Образ-символ духовно-душевной пустоты героев произведения связан с развивающимися рядом и параллельно образами теней и гроба, которые усиливают впечатление ирреальности происходящего в доме Головлевых. Это исчерпывающая характеристика бесчеловечной жизни головлевских помещиков, жизни-призрака.

Гроб — это не только конечный результат семейного распада Головлевых, живущих «одной. пламенной страстью» -стяжанием, но и пространство их душ. В художественной системе романа образ гроба становится глобальным обобщением, символизирующим определенную систему жизненных ценностей, помыслов, нравственных, вернее, безнравственных устремлений головлсвского рода, сеющего вокруг себя одну лишь смерть, «созидающего» лишь могильный склеп.

Изображая окаменелую мертвенность головлсвского существования, Салтыков широко использует образы мрака, холода, ночи, усиливающие впечатление мертвенности и указывающие на отсутствие живого, то есть перспективы будущего.

Роман «Господа Головлевы» — щедринская эпитафия дворянскому классу, обвиненному великим сатириком в самом страшном — в грехе поедания чужого хлеба. В общем потоке нравственно-философских исканий русских писателей XIX века М.Е. Салтыков-Щедрин выделяется прежде всего глубоко реалистическим истолкованием проблем этики и морали, которые обусловлены обстоятельствами жизни человека. Нравственная концепция художника основана на принципах позитивистской философии. Щедрин видит диалектическую связь личности и среды, где человек является не только ее продуктом, но и творцом одновременно. Поэтому, по глубокому убеждению писателя, нравственно-психологическими доминантами человека должны быть — Совесть, Стыд и Правда. Совесть формирует истинно нравственное мировоззрение. Салтыков взывает к совести человека, рассчитывая на «эмбрион стыдливости», открывающий любому глаза на существующие безобразия. Эта позиция писателя определила появление в романе развивающихся крещендо мотивов Совести и Стыда.

Последние страницы романа «Господа Головлсвы» — это рассказ о проснувшийся совести, муках запоздалого раскаяния. Именно они создают. ощущение трагического накала и напряжения всего действия произведения.

Переворот в душе Порфирия Головлсва (собирательный образ всего дурного в человеческой душе) возможен, ибо, по Щедрину, надежда на перерождение дана всем. Работа Совести превращает главный персонаж романа из Иудушки в Порфирия Владимировича, делающего последний шаг, ведущий к нравственному возрождению — признанию им собственных грехов и вины, то есть к Покаянию.

Момент прихода совести — миг временной целостности, временной полноты, поэтому он так «мучителен». Салтыков.

Щедрин подвергает «псевдочеловека» суровому суду вспыхнувшей совести — неизбежному уделу тех, кто, презрев мирской суд, подавив в себе все человеческое, творит зло.

Совесть — это связующее, держащее и удерживаемое начало, в отсутствии которого начинается процесс неудержимого распада. В романе автор органично соединяет моралистическую тему (силу правды и совести) с социальной (распад дворянско-помещичьего класса).

Господа Головлевы" - роман о смерти, о ее тотальном господстве в мире Головлевых. Писатель карает своих героев, т. к. они несут в себе страшные пороки. Выявлению, осуждению и истреблению грешников посвящен роман.

В повторяющейся схеме «умираний» героев важен и интересен этап — «чтение приговора», обрекающий персонаж на наказание и искупление — смерть.

В финале романа смерть не средство борьбы с грехами, а форма освобождения, уход от несправедливости, ступенька к Просветлению и Возрождению.

Мотив холода позволяет автору придать образу Головлс-ва и его обитателям дополнительные художественные характеристики. Рассматриваемый в двух аспектах — внутреннем и внешнем — он становится еще одной из вариаций мотива смерти, привносящей новые смысловые оттенки в глобальную тему гибели рода Головлевых.

Накопительство, выгода, трезвый расчет — все это приводит три поколения Головлевых к душевному обморожению, нравственному холоду, в этом и заключается фатум «выморо-ч е н н о го «с е м е й ств а.

Мотив «блудного сына», углубляющий трагический пафос произведения, является важнейшим в романе.

М.Е.Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». В судьбе почти всех персонажей просвечивается сюжет библейской притчи. Все они проходят повторяющийся в своих основных этапах жизненный круг: уход из головлевского дома, жизнь в большом (внешнем) мире, возвращение в родовое гнездо, -напоминающий сюжет притчи о «Блудном сыне». Но сходство с новозаветным сюжетом доходит в семейной хронике лишь до кульминации, а затем расходится, так как герои возвращаются не в отчий дом, а в могильный склеп, где нет родительского тепла, прощения, сердечности, потому что все это давно отмерло и улетучилось.

В последней главе начинают настойчиво звучать библейские мотивы Страдания, Искушения и Воскрешения, связанные с образами Порфирия Владимировича и, частично, Анниньки, так как им последним из целого рода «блудных детей» семьи Головлевых удается увидеть, куда надо идти, — к Христу.

Образ главного героя — Порфирия Головлева организован функционированием сложной системы мотивов: холода, пустоты, окаменения, мертвенности. Но в финале произведения доминирующим в связи с этим образом становится мотив Совести. Только в конце жизни Порфирию Владимировичу даруется Щедриным внезапное «пробуждение совести», которое совершается в духе православного представления о человеке. Головлев жаждет искупления своих грехов, поэтому и возникают силы к возрождению через Покаяние.

Таким образом, анализ романа «Господа Головлевы» через призму функционирования в его художественной системе образов-символов и мотивов полнее и точнее выявляет боль.

126 шой и сложный пласт авторских идей и позволяет уловить глубинную суть произведения великого сатирика.

Поэтика романа Салтыкова — сложнейшее художественное явление, которое невозможно исчерпывающе истолковать в рамках одного литературоведческого исследования. Мы попытались учесть и аналитически освоить лишь самые главные, на наш взгляд, структурные особенности щедринского произведения, но многие вопросы могут составить предмет последующих научных изысканий. Предстоит, в частности, изучить другие библейские мотивы романа (Искупления, Покаяния, Воскрешения и других), этические мотивы правды и греха, трансформацию народно-поэтических символов. Все это должно вывести к более широким исследовательским горизонтам, к установлению типологического сходства поэтики романа с образностью других крупнейших художников слова XIX столетия. Подобного рода исследования могут открыть новые аспекты как в изучении творчества Щедрина, так и историко-литературного процесса конца XIX века в целом.