Специфика философской аргументации

Актуальность исследования. Теория аргументации представляет собой активно развивающуюся междисциплинарную область научных исследований о наиболее эффективных в коммуникативном процессе логических и внелогических способах убеждения. Являясь относительно молодой научной дисциплиной, современная теория аргументации соединяет в себе компоненты логики, лингвистики, психологии, социологии, философии, риторики, этики и других областей научных знаний.

Активизация теоретических и практических исследований в сфере теории аргументации и ее приложений обусловлена происходящими изменениями в политико-экономическом устройстве мира и вызванной ими потребностью в новых, более эффективных, методах полемики и повышенным интересом к аргументативному дискурсу. В современном информационном обществе теория аргументации стала инструментом поиска оптимальных решений разнообразных задач, возникающих в ходе социальных процессов и возникновении конфликтов в обществе. Аргументация востребована и сугубо прикладными видами человеческой деятельности — экономикой, юриспруденцией, управлением финансами и инвестициями, рекламой и пр.

Детальные разработки проблем теории аргументации продиктованы необходимостью совершенствования основного метода коллективного мышления в обществе — диалога, берущего свое начало в философской аргументации. Вследствие этого, не только проблемы теории аргументации в целом, но и выявление специфики философской аргументации, ее целей, задач и методов решения этих задач представляют значительный фундаментальный и прикладной интерес.

При всем количестве современных концепций аргументации и проводимых в этой области исследований, определение философской аргументации, отражающее именно ее специфику, в научной литературе встречается крайне редко. Одно из немногих дано Г. А. Брутяном в его статье «On Philosophical Argumentation» («О философской аргументации»), опубликованной в США в 1979 г. Его определение философской аргументации коррелирует с общим определением аргументации, сформулированным им же несколько позже на конференции «Философские проблемы аргументации» в Ереване (1984 г.).

В дальнейшем термин «философская аргументация» трактовался многочисленными исследователями произвольно, в результате чего границы между различными понятиями были стерты, смысл и значение философской аргументации порой подменены, методы и средства мало изучены, а цели, зачастую, даже не обозначены. Как отмечает московский ученый А. П. Алексеев, «собственно философская аргументация до сих пор мало интересует теоретиков». В результате, значение термина «философская аргументация» до настоящего момента остается расплывчатым, в научной и научно-популярной литературе употребляется в различных смыслах.

Парадоксальная ситуация прослеживается в современном научном мире при рассмотрении подхода к аргументативному дискурсу философов-постмодернистов (Ж.-Ф. Лиотар, Р. Барт, Ж. Лакан, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Делез). Налицо противоречие: с одной стороны, ведется активное наступление на разум и рациональную форму мышления, аргументацию, а с другой, бурное развитие наук приводит к появлению не только новых идей, но даже целых областей знаний, нуждающихся, в свою очередь, в безупречном обосновании положений теории, логически правильного, убедительного способа аргументации.

Постмодернизм вполне резонно завоевал себе право на существование в мире культуры и искусства, но он проникает и в мир науки и техники, особенно в области многозначности. Постмодернистская философия выступает с резкой критикой науки, которая, по определению, становится ответственной за обезличение и отчуждение человека.

В философии постмодернизма ярко проявляется релятивизация (относительность) научного разума и научной аргументации, подвергаются сомнению прежние общепринятые этические нормы и оценки научных достижений, которые признаются не имеющими объективного значения.

С позицией постмодернистов по отношению к науке и рациональной аргументации согласиться трудно: современное общество немыслимо без развития науки, а научные исследования несостоятельны без рациональных способов доказательного подтверждения своих достижений, выводов, теорий и, следовательно, совершенной, логически безупречной аргументации.

Во все времена научное познание было связано с процедурами доказательства истинности и опровержения заблуждений, и в какой бы области науки или общественной практики ни защищали свою позицию люди, они неизбежно сталкивались с необходимостью обоснования своей позиции.

Таким образом, актуальность темы исследования определяется:

— необходимостью активизации исследований в сфере аргументации в связи с изменением в политико-экономическом устройстве мира и потребностью в новых, более эффективных методах полемики;

— недостаточной изученностью специфики философской аргументации и связанной с этим потребностью в построении методологии философской аргументации;

— существующим противоречием между позицией по отношению к науке и аргументации представителей постмодернизма и необходимостью совершенствования теории аргументации, вызванной растущими потребностями науки;

— необходимостью определения места философской аргументации в системе наук в эпоху возникновения множества неклассических логик, развития искусственного интеллекта, логического программирования и компьютерных исследований.

Актуальность темы

диссертационной работы непосредственно связана со степенью научной разработанности проблемы.

Степень научной разработанности проблемы. В 1963 г. в рамках XIII Международного конгресса в Мехико был организован симпозиум по философской аргументации, с которым связывают нарастание интереса ученых разных областей знаний к теории и практике аргументации. Первый международный симпозиум по философской аргументации состоялся в Париже лишь в XX в., тогда как первое применение аргументации как способа обоснования своих взглядов и рассуждений восходит к древнегреческой философской мысли.

Формирование исходных предпосылок возникновения теории аргументации относится к VI в. до н. э., а именно, учению Парменида о бытии и деятельности софистов (Протагор, Горгий, Гиппий, Зенон). О неприятии Сократом релятивизма, присущего софистике, и его неустанных поисках истины с помощью «вопросно-ответной процедуры» (ВОП, согласно терминологии теории аргументации), известно из диалогов Платона. Диалоги Платона — важная веха в формировании логики как науки рассуждения.

Аристотель положил начало систематическому изучению аргументации («Риторика», «О софистических опровержениях», «Топика», «Первая и Вторая Аналитики»). В работе «О софистических опровержениях» Аристотель решительно противопоставил диалектику, «искусство испытания путем умозаключения» софистике и эристике, назвав софистику мнимой, а не действительной мудростью, а эристику в споре — борьбой нечестными средствами ради победы во что бы то ни стало.

Центральное положение в логике Аристотель отводил силлогизму, представляющему собой разновидность рассуждения (или умозаключения). Не будет преувеличением сказать, что определение понятия рассуждения как выведения следствий из принимаемых допущений является его достижением.

Учение Аристотеля об искусстве аргументации включало в себя теорию взаимодействия оратора и аудитории, концепции исходных посылок аргументации, индукции, силлогизма, общих и частных топосов убеждения, способов соединения и разъединения аргументов [150].

Средневековая философия усовершенствовала технику аргументации в рамках патристики, теологической схоластики, апологетики, борьбы номинализма и реализма (Давид Анахт, Пьер Абеляр, Уильям Оккам). Достижением мировой философской мысли стал трактат арабского ученого абу-Насра аль Фараби «Книга букв».

Новым вкладом в теорию и практику аргументации послужили воззрения гуманистов Лоренцо Баллы, Леонардо Бруни, Эразма Роттердамского, Николая Коперника, Никколо Макиавелли, Пьетро Помпонацци, Мишеля Монтеня. В эпоху Возрождения были заложены основы гуманистического спора.

Особый смысл аргументация приобрела в философии Нового времени. Весомым вкладом в теорию аргументации было «Рассуждение о методе» Рене Декарта о принципах и правилах методического мышления. Последователи философии Р. Декарта Антуан Арно и Пьер Николь в 1662 г. выпустили книгу «Логика Пор-Рояля», где изложили «правила для ума» Декарта и его учение о достижении истины [20, 13].

Френсис Бэкон известен науке не только как создатель метода индукции, но и как продолжатель традиций Аристотеля в разграничении области применения аргументации. Важным для современной теории аргументации является тот факт, что сам Бэкон, создавая индуктивные методы, подвергал критическому анализу выводы, сделанные индуктивно. Дж. С. Милль, систематизировавший и уточнивший методы Бэкона, особо подчеркивал, что подлинная, научная индукция должна не накапливать количество подтверждающих случаев, а отбирать их, обращая внимание не столько на сходство, сколько на различие межу ними.

Философ-математик Готфрид Вильгельм Лейбниц написал в числе других научных трудов «Новые опыты о человеческом разумении автора системы предустановленной гармонии», где была впервые построена классификация аргументов.

Немецкая классическая философия в лице Иммануила Канта, Иоганна Готлиба Фихте, Фридриха Вильгельма Шеллинга, Георга Вильгельма Фридриха Гегеля и Людвига Фейербаха превратила аргументацию из средства обоснования какого-либо вопроса в метод конструирования самой философской системы [77, 164].

Автором двух знаменитых книг по эристике является Артур Шопенгауэр. Небольшая работа Шопенгауэра «Эристическая диалектика» содержала 38 уловок для победы в споре любой ценой. Она же подвергалась серьезной критике со стороны русского философа-логика С. И. Поварнина, автора фундаментального труда по теории и практике спора.

Особую роль в появлении огромного количества исследований природы аргументации сыграла работа Хаима Перельмана «The New Rhetorik» [193] - «Новая риторика» [106] (первая публикация — 1958 г., Париж). Перельман относит понятие «аргументация» в область общественных наук, оставляя естественным наукам понятие «доказательство». По его мнению, сфера аргументации не доказательна, а лишь вероятностна, правдоподобна, поэтому в ее основании и лежит «новая риторика», искусство убеждать и манипулировать мнениями [77, 171].

В становлении теории аргументации как научной дисциплины, отмечает А. Д. Белова, решающими оказались две «волны» во второй половине XX столетия: 60−70-ые гг., когда X. Перельман, Л. Ольбрехтс-Титека, С. Тулмин поставили вопрос о сущности аргумента применительно к языковой аргументации, и исследования, последовавшие в 80-х гг., когда теория аргументации завоевала всеобщую популярность [15, 6].

В формировании понятийной структуры теории аргументации, выявлении принципов и правил дискуссии и полемики необходимо отметить работы Т. Котарбиньского, А. Н. Соколова, В. Б. Родоса. Начиная с работы Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна «Теория игр и экономическое поведение» и последующих за ней исследований Р. Льюиса и X. Райфа, аргументация изучается и логическими средствами, а сами аргументы выражаются в терминах оценок, решений, сравнений, предпочтений. Эти исследования представляют аргументацию с позиции теории игр [77, 166].

В 1970;80-е годы в России издается книга В. Ф. Асмуса «Учение логики о доказательстве и опровержении», JI. Г. Павловой «Спор, дискуссия, полемика», появляются труды П. Ц. Агаяна, В. Ф. Беркова, Г. А. Брутяна, В. Н. Брюшинкина, В. Н. Василькова, А. А. Ивина, Ю. В. Ивлева, В. И. Кириллова и А. А. Старченко, С. Г. Оганесяна, Г. И. Рузавина, В. Б. Родоса, А. Н. Соколова, А. А. Эйсмана, Е. Н. Шульги, Я. С. Яскевич и др.

В 90-х годах публикуются работы А. П. Алексеева «Аргументация и преподавание философии», «Аргументация. Познание. Общение», «Классический идеал аргументации и политика» и др. В Тюмени издаются учебные пособия «Эристика, или искусство спора» и «Эристика» Н. В. Блажевича и Ф. А. Селиванова, «Методика публичного выступления» С. М. Халина.

Перешагнув порог XXI столетия, теория аргументации становится объектом внимания специалистов разных областей знаний. Появляются сборники работ по исследованию аргументационной деятельности («Теория и практика аргументации», издание 2001 г., Материалы III Всероссийского конгресса по вопросам философии, 2005 г. и др.), в 2006 г. выходит в свет фундаментальный труд А. П. Алексеева «Философские тексты: идеи, аргументация, образы».

Различные аспекты философской аргументации изучаются мировым научным сообществом исследователей. К примеру, концепция неформальной логики разрабатывается канадской школой исследователей, включающей Блэра (J. Anthony Blair) и Джонсона (Ralph Н. Johnson) [185], а также Вудса (John Woods) [202] и др. В компетенцию неформальной логики входит изучение реальных рассуждений, используемых в публичном дискурсе с присущими ему многозначностью, неопределенностью, незавершенностьюаргументация понимается как постоянно изменяющийся процесс [43, 9].

Методологические наработки в области теории аргументации вызывают интерес и среди логиков. Ими ведутся формально-логические исследования методов аргументации, связанные, в том числе, с проблемами разработки алгоритмов программирования и искусственного интеллекта. Исследователи, специализирующиеся в этих отраслях науки, используют методы логического моделирования в формализации процедур ведения юридических споров для уточнения структуры и динамики аргументативных оценок. Модели формальной диалектики разрабатывают, в частности, Решер (Nicholas Rescher) [198], Барте и Краббе (Е. М. Barth и E.C.W. Krabbe) [175]. Среди проектов, ориентированных на искусственный интеллект, можно упомянуть Argument Service Platform With Integrated Components (ASPIC), участники которого разрабатывают семантические модели аргументативных систем [43, 10].

Широкую известность приобретают идеи и труды голландской школы аргументации Ф. ван Еемерена и Р. Грутендорста (Frans Н. van Eemeren и Robert Grootendorst [180] и др.), в рамках которой развивается прагмадиалектическая концепция аргументации. Ее представители концентрируются на модели критической дискуссии, предполагающей рациональный обмен мнениями и рациональное убеждение оппонента в соответствии с целями пропонента. В филологии риторическое направление в аргументации остается традиционно наиболее влиятельным. Широко известны риторические концепции аргументации Вензеля (J.W. Wenzel) [201], Ребо (О. Reboul) [196], и лингвистическая концепция радикального аргументативизма Дюкро (О. Ducrot) [179].

В настоящее время интенсифицируются отечественные исследования по аргументации. В Калининграде сложилась школа под руководством В. Н. Брюшинкина, развивающая системный подход к аргументации, состоящий в изучении комплексного воздействия логических, когнитивных и риторических аспектов процесса аргументации. Под руководством В. К. Финна в Москве в рамках математического направления в логике сформировалась школа многозначной логики аргументации, ориентированной на решение проблем искусственного интеллекта.

Международное взаимодействие в рамках традиционного российско-белорусско-украинского научного сообщества по изучению аргументации опирается на ряд научных центров Москвы, Санкт-Петербурга, Калининграда, Киева, Минска и других городов.

Характерным для современных исследований является разделение подходов к пониманию аргументации с акцентированием определенного аспекта. Выделяются: концепции научной аргументации и научной дискуссии (В. Ф. Берков, А. А. Ивин, Е. Е. Ледников, Е. Н. Лисанюк, Г. И. Малыхина, В. С. Меськов, М. М. Новосёлов, Г. И. Рузавин), концепции философской аргументации (А. П. Алексеев, И. Н. Грифцова, Н. В. Зайцева, С. Л. Катречко, Е. А. Кротков, Т. В. Носова, Я. А. Слинин, Е. Н. Шульга), концепции историко-культурной аргументации (А. А. Базаров, И. А. Герасимова, Г. В. Гриненко), модели общественно-политической аргументации и эристики (Е. Б. Кузина, И. Б. Микиртумов, И. В. Хоменко,.

B. И. Чуешов), управленческие и юридические модели аргументации (А. П. Бойко, Ю. В. Ивлев, О. В. Ляшенко, А. К. Сковиков, Г. В. Сорина,.

C. Ю. Уколов), концепции риторической аргументации (Н. Л. Абрамян, Н. А. Колотилова, В. В. Петров) [43, 10].

Логические модели аргументативных процедур разрабатываются Д. В. Зайцевым, В. В. Навроцким, Б. И. Федоровым. Феномен аргументации с позиций когнитивного подхода в эпистемологии и культурологии, в том числе как зарождение искусства аргументации в когнитивной эволюции исследуется И. П. Меркуловым. А. П. Краснопольской исследованы роль потенциала софистики в активизации бессознательных компонентов в спорах, И. А. Бесковой и Б. В. Марковым — особенности религиозной и мистической аргументации. Привлечение идей и методов семиотики характерно для коммуникативных концепций аргументации (С. С. Гусев) — теория аргументативных речевых актов развиты в работах И. Мигунова [там же].

Следует отдельно упомянуть о том, что в самое последнее время произошел заметный рост числа международных журналов, специализирующихся на аргументации. В число таких новейших изданий входят «Argumentation» (издательство Springer), «Argumentation and Advocacy» (издательство AFC), «Argument and Computation» (издательство Taylor and Francis).

В последнее десятилетие все более заметное место занимает международное сотрудничество, направленное не только на развитие методов аргументации разнообразной практической направленности, но и образование — разработку и внедрение дистанционных курсов по теории и методам аргументации (Argumentum [118] и ряд других).

Интерес к аргументации проявляют такие дисциплины, как философия, этика, психология, юриспруденция, лингвистика, герменевтика, риторика, логика (формальная классическая, неклассическая и практическая), а также такие научные направления, как речевая коммуникация, критическое мышление, анализ дискурса, прагматика, искусственный интеллект. Междисциплинарные научные исследования координирует Международное общество по изучению аргументации.

Подводя итог анализа степени изученности проблемы, можно заключить, что в исследуемой области накоплен обширнейший материал, требующий обобщения, систематизации, уточнения, экспликации. Очевидно и то, что, несмотря на попытки систематизировать и оформить многочисленный теоретический материал в научную «теорию аргументации» с соответствующей общепринятой терминологией и методами, такой теории, отвечающей строгим научным требованиям, на сегодняшний день пока не существует.

В ходе изучения литературы по теме обнаруживаются проблемы терминологического характера: различные толкования аргументации, неясность смысла собственно философской аргументации, отсутствие дистинкции понятий.

Вопросы сущности философской аргументации, изучение ее специфики, проблем, области применения, поиск социальной роли и значимости философской аргументации незаслуженно оставлены в тени, подчас подменены более модными направлениями исследований аргументации в целом и непозволительно мало освещены в отечественной и мировой научной мысли.

Объект исследования — аргументация как способ построения и обоснования рассуждений, взглядов, концепций, систем и теорий.

Предмет исследования — философская аргументация, ее методологические основания и специфические особенности.

Цель настоящего диссертационного исследования заключается в выявлении и изучении специфических особенностей философской аргументации и ее методологических оснований.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

— провести анализ современных концепций аргументации;

— рассмотреть соотношение теории аргументации и логики,.

— определить стадии становления и развития теории аргументации;

— выявить особенности научной аргументации;

— исследовать научную дискуссию как вид аргументации:

— раскрыть специфику философской аргументации через специфику философии;

— рассмотреть проблему противоречивости философских взглядов, рассуждений, систем, теорий;

— выявить логико-гносеологические основания философской аргументации;

— сформулировать определение философской аргументации, наиболее полно раскрывающее ее сущность в соответствии с ее социальной целью, решаемыми задачами и привлекаемыми методами и средствами.

Методологическая и теоретическая база исследования.

В представленном диссертационном исследовании применяются: а) аналитико-синтетический метод — при рассмотрении современных концепций аргументации, б) историко-сравнительный — в определении основных этапов становления и развития теории аргументации, в) гипотетико-дедуктивный — при выведении заключения о несводимости аргументации к доказательству или опровержению и направленности аргументации на убеждение аудитории, о невербальной компоненте в аргументации, г) индуктивный и абдуктивный методы — при изучении проблемы противоречивости философской аргументации и вероятностного характера ее оснований, д) метод формализации — при построении классификации видов аргументации, е) метод аналогии — при выявлении специфики философской аргументации, ж) принцип системного подхода.

Теоретической основой исследования являются научные труды Аристотеля, Платона, Р. Декарта, Б. Спинозы, Б. Рассела, X. Перельмана, статьи и монографии Г. А. Брутяна, работы современных логиков (В. Ф. Асмуса, В. Ф. Беркова, В. Н. Брюшинкина, А. А. Ивина, Ю. В. Ивлева, П. В. Копнина, В. И. Курбатова, Г. И. Рузавина, И. В. Хоменко, Я. С. Яскевич и др.) — исследования философской аргументации А. П. Алексеева, логико-философские работы Н. В. Блажевича и Ф. А. Селиванова, исследования в области логики и методологии науки А. В. Павлова, а также труды других авторов, указанных в разделе введения «Степень научной разработанности проблемы».

Научная новизна исследования.

Предложено новое определение аргументации. Показано, что аргументация не сводима к доказательству или опровержению. Доказано, что правомерно говорить о невербальном убеждении в аргументации и его исследовании. Впервые достаточно подробно и последовательно изложена история становления и развития философской аргументации и учения о ней. Показано, что причина противоречий философских рассуждений заключается в вероятностном характере их оснований. Предложен новый взгляд на определение философской аргументации в соответствии с ее социальной целью. Доказано, что специфика философской аргументации определяется и ограничивается спецификой философского знания. Выявлены методологические особенности философской аргументации.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Под аргументацией следует понимать интеллектуальную коммуникативную деятельность по обоснованию или опровержению позиции, представленной системой утверждений с целью убеждения определенной аудитории.

2. Понятия «рассуждение» — «доказательство» — «аргументация» -«рациональная аргументация» — «научная аргументация» — «философская аргументация» находятся в следующих отношениях:

— аргументация не сводится к доказательству или опровержению и отличается от обычных логических рассуждений ориентацией на убеждение аудитории, что позволяет выделить невербальный компонент аргумента™вной деятельностирациональная аргументация основана на истинности аргументов и логической правильности доказательства тезиса или опровержения антитезиса и является логической частью, или рациональной компонентой, аргументации в целом и философской аргументации, в частности;

— научная аргументация, в отличие от какой-либо другой аргументации, обладает следующими свойствами: а) направленностью на поиск истины, б) научной обоснованностью, в) применением научной терминологии, г) требованием к определенной степени подготовленности аудитории, д) использованием доказательства как основного метода научной аргументациипонятие «философская аргументация» выходит за рамки понятий «научная аргументация» и «рациональная аргументация».

3. Специфика философской аргументации определяется и ограничивается спецификой философского знания. Причина противоречивости философских рассуждений, систем и теорий заключается в вероятностном характере их оснований.

4. Содержание понятия «философская аргументация» раскрывается в следующем определении: философская аргументация — это система методов, инструментов и средств, на которых основываются философские взгляды, демонстрируются философские утверждения и признаются очевидными для аудитории их доказательствааргументативная деятельность направлена на совершенствование мышления той аудитории, с которой ведется диалог.

Теоретическая и практическая значимость.

Положения диссертации могут служить методологической основой для проведения фундаментальных исследований в области теории аргументации, логики, теории познания.

Результаты исследования могут послужить базой для дальнейшего углубленного изучения и решения философских проблем и основ теории аргументации.

Содержание диссертации может использоваться в преподавании спецкурсов по теории аргументации и логике для студентов и аспирантов, в рамках программных базовых и вариативных учебных дисциплин, а также иных курсов общественных наук при изучении практической аргументации, теории и практики спора.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались индивидуально с научным руководителем, коллективно — на семинарских занятиях в аспирантуре ТГИИК, заседаниях кафедры гуманитарных дисциплин, кафедры культурологии ТГАКИ, кафедры истории и социально-гуманитарных наук ИГПИ им. П. П. Ершова. Доклад «Аргументация в рекламе: этический аспект аргументации» прочитан на научно-практической конференции «Культурогенез и проблемы актуализации культурного наследия народов Тюменской области», г. Тюмень, апрель 2007 г.- доклад «Проблема противоречивости философской аргументации» в виде презентации представлен на международной конференции «МЕОАЬГЫО-2010» Крым, Партенит, октябрь 2010 г. (публикация на сайте) — доклад «Роль диалогов Платона в художественном образовании» прочитан на III Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Тенденции и современная ситуация в области художественного образования и культуры», г. Тюмень, октябрь 2010 г.- доклады «Аналитическая философия: приоритет логики» и «Значение логики для формирования базовых компетенций бакалавра» прочитаны на всероссийской конференции с международным участием «Ершовские чтения» в г. Ишиме, март 2011 г.

В Ишимском государственном педагогическом институте им. П. П. Ершова в 2010/11 учебном году был разработан и читался курс «Логика и теория аргументации» в рамках вариативной (профильной) части базового цикла для направления подготовки «Педагогическое образование».

По теме исследования опубликованы 12 научные статей, в т. ч. 2 статьи в рецензируемых ВАК журналах: «Вестник ТюмГУ» и «Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики», а также 1 тезисы (электронный вариант) к докладу на международной конференции «MegaLing» в Партените 1 -7 октября 2010 г.

Структура и объем диссертации

.

Диссертация состоит из введения, трех глав, в совокупности состоящих из 8 параграфов, заключения и библиографии (204 источника).

Выводы:

— философские рассуждения не укладываются в рамки законов формальной логики, и для философской аргументации логические аномалии (противоречия, неопределенность и т. п.) — скорее норма, чем исключение;

— противоречия философских взглядов, утверждений, систем, теорий совершенно не уменьшает их гносеологической ценности. Более того, противоречивость имеет позитивное значение для развития науки, поскольку способствует мобилизации интеллектуальных усилий на преодоление этих противоречий.

3.2. Логико-гносеологические основания философской аргументации.

Для понимания причины противоречивости философских построений необходимо обратиться к логико-гносеологическим основаниям философской аргументации. Задача данного параграфа диссертационного исследования — установить, что служит основаниями философской аргументации и какова природа этих оснований (аргументов).

Для выявления оснований философской аргументации рассмотрим основания рациональной аргументации совместно со спецификой философской аргументации. Рациональная аргументация основана на истинности аргументов и логической непротиворечивости вывода. В процессе аргументации подлежит обоснованию некоторое утверждениетезис, аргументы (законы, ранее доказанные утверждения, истинность которых не вызывает сомнений, аксиомы, принимаемые без доказательств) являются основаниями аргументации.

Аргументы рациональной аргументации должны быть непременно истинными, однако, истинность аргументов является необходимым, но не достаточным условием правильной аргументации. Для получения истинного результата необходима непротиворечивая, логически правильная демонстрация (вывод). Философская аргументация вплетена в систему философского рассуждения в качестве ее рационального компонента, поэтому все, что относится к рациональной аргументации, казалось бы, пригодно для аргументации философской, однако, этот вывод оказывается неверным.

В качестве аргументов рациональной аргументации выступают законы, принципы, аксиомы. В философских же системах рассуждений (теориях) в качестве аксиомы берется некое допущение, философский постулат. Затем аксиоматическим методом выводится теория. И здесь крайне важно отметить, что в своих рассуждениях философ апеллирует не только к здравому смыслу, но и таким источникам открытия истины, как интуиция и вера. Поскольку в самих основаниях степень достоверности знания не истинна, а только вероятностна, то, очевидно, и сама система будет иметь вероятностный характер.

В духовном смысле философия близка религии. Но если религия опирается на веру, то любовь к мудрости всегда предполагала необходимость доказательства, аргументированности всех положений и, в отличие от религии и мифологии, исключала принятие чего-либо существенного на веру. Бертран Рассел, определивший место философии как «ничейную землю» между двумя формами постижения мира, в своей работе «Почему я не христианин?» приводит блестящий пример научной философской аргументации. Опровергая один за другим аргументы католической церкви, философ приводит свои контраргументы, доказательство истинности своей позиции ведется путем опровержения и критики аргументов оппонента.

Пожалуй, проще и легче всего разобраться в аргументе первопричины. Приверженцы христианства утверждают, что все, что мы видим в этом мире, имеет причинуидя по причинной цепи все дальше и дальше вглубь, вы непременно должны прийти к первопричине, и этой первопричине вы и присваиваете имя бога,., я пребываю в убеждении, что аргумент первопричины является ложным. В самом деле, если все должно иметь причину, то должен иметь причину и бог. Если же может существовать нечто, не имеющее причины, то этим нечто сама природа может быть ничуть не хуже бога, так что аргумент причины абсолютно недействителен [120, 97−98]".

В качестве интересного примера взгляда на соотношение истины и знания можно привести высказывания выдающегося российского юриста и философа Константина Петровича Победоносцева. По свидетельству известнейшего российского адвоката А. Ф. Кони, речи Победоносцева производили сильное впечатление на слушателей Государственного Совета и Сената своей безукоризненной логикой, ясностью и силой убеждения. Однако, наиболее заметной особенностью мышления Победоносцева, определявшей систему его взглядов, являлось то, что он не считал философию универсальным инструментом познания, в том числе и познания проблем мировоззрения.

Победоносцев не признавал силлогизм высшим и безусловным мерилом истины и особо подчеркивал по этом поводу: «Жизнь — не наука и не философияона живет сама по себе, живым организмом. Ни наука, ни философия не господствуют над жизнью как нечто внешнее: они черпают свое содержание из жизни, собирая, разлагая и обобщая явления жизнино странно было бы думать, что они могут обнять и исчерпать жизнь со всем ее бесконечным разнообразием, дать ей содержание, создать для нее новую конструкцию. В применении к жизни всякое положение науки и философии имеет значение вероятного предположения, гипотезы, которую необходимо всякий раз поверить здравым смыслом и искусным разумом, по тем явлениям и фактам, к которым требуется приложить ее: иное применение общего начала было бы насилием и ложью в жизни [Цит по: 113]».

Согласно этой точке зрения, не рационализм, а именно требование цельности знания является критерием отношения и методом подхода к решению как гносеологических проблем, так и к решению проблем во многих других областях человеческой деятельности. С точки зрения Победоносцева, процесс познания, как и сама жизнь, носит сложный, но весьма цельный характер: в этом процессе одновременно участвуют и разум, и чувство, и воля, т. е. различные проявления живой цельности человека. Гносеологическим идеалом для Победоносцева явился синкретизм непосредственного сознания, непосредственного ощущения и непосредственного волевого стремления, «когда душа ощущает жизнь в себе и покоится в чувстве жизни, не стремясь знать, но, отражая в себе бесконечное, как капля чистой воды на ветке отражает в себе солнечный луч», по выражению самого Победоносцева [там же].

Осознание вероятностного характера явлений и их связей как в мире, так и в человеческой деятельности (человеческом сознании) пришло в науку с началом квантовой революции в физике в 20-х годах ХХ-го века. По этому поводу В. И. Моисеев в своем труде «Философия и методология науки. Вероятностный детерминизм. Проблема синтеза видов детерминизма» отмечает: «Развитие квантовой механики привело большинство ученых к необходимости принятия такой интерпретации физической теории, которая предполагает наличие случайности в самой реальности, а не только в нашем сознании. Такое изменение взглядов на природу случайности можно называть онтологизацией случайности. Но и в этом случае детерминизм не совсем отвергается, он скорее лишь ослабляется, принимая форму вероятностного детерминизма. В этом виде детерминизма любое событие имеет множество причин и множество следствий, оказываясь включенным в сеть причинно-следственных отношений. Следствие вытекает из причины уже только с некоторой вероятностью, а не с необходимостью. Вероятностьэто степень необходимости, способная принимать непрерывный спектр значений от нуля (невозможность) до единицы (необходимость)» [94, 172].

К примеру, вероятностные постулаты Бора успешно прошли проверку практикой и ни у кого уже не вызывают сомнений в эффективности их практических приложений. Возможен ли перенос оперирования с вероятностными законами физического мира в мир логических рассуждений? Утвердительный ответ на этот вопрос дан создателями теории формально нечетко определенной логики — fuzzy logic [203], сам характер которой является сугубо вероятностным. Не вдаваясь в детали нечеткой логики, следует особо подчеркнуть, что потребность в ее создании была продиктована теоретическими и практическими проблемами теории аргументации. Вполне возможно, что в недалеком будущем разработки в этой области приведут к созданию искусственного интеллекта, способного к аргументации, выходящей за рамки правил формальной логики.

Подводя итог проведенного в данном параграфе работы анализа оснований философской аргументации, можно сделать следующие выводы:

— философская аргументация основана на правдоподобности аргументов и аксиоматическом методе построения теорий. Причина противоречивости философских систем и теорий заключается в вероятностном характере их оснований;

— говоря о философской аргументации как способе (методе) получения достоверного научного знания с ориентацией на истину, нельзя отрицать существования таких способов постижения истины, как интуиция, вера, «озарение»;

— философская аргументация включает в себя апелляцию к внелогическим формам доказательства и опирается на вероятностное состояние истины в своих основаниях, таким образом, очевидно, что понятие «философская аргументация» шире (выходит за рамки) понятия «логическая аргументация» (или «рациональная аргументация»), хотя имеет с ними значительное пересечение.

3.3. Методы, средства и цель философской аргументации.

Задачей заключительного параграфа работы является формулировка определения философской аргументации в соответствии с выявленными методами, средствами и целью.

Методы аргументации, используемые той или иной философской системой, определяются изначальными онтологическими предпосылками самой системы. К примеру, философия Гегеля оперирует диалектическим методом, а лингвистическая философия таковым выбирает анализ языка.

Понятие «философская аргументация» трактуется в современной научной литературе в «узком» и «широком» смысле. В узком смысле философской аргументацией будет всякое философское рассуждение, связанное с доказательством или выведением следствия из ранее доказанных утверждений. Например, философской аргументацией является приведенное в параграфе 3.2. данной работы доказательство несуществования Бога у Бертрана Рассела («Почему я не христианин»), постулирование идеи прекрасного у Платона и доказательство (параграф 3.1.) устами Сократа тезиса «Эрот — не бог».

Понимая философскую аргументацию в широком смысле, исследователи говорят о ней как о системе методов, способе построения философских систем и теорий. В данном параграфе работы зададимся целью дать универсальное определение философской аргументации, обобщающее употребление этого термина в широком или узком смысле слова.

При колоссальном количестве современных концепций и определений аргументации в целом, определение философской аргументации, отражающее именно ее специфику, в научной литературе встречается крайне редко. Одно из немногих дано Г. А. Брутяном в его труде «О философской аргументации» («On Philosophical Argumentation»), опубликованном в 1979 году в США: «Философская аргументация — это система методов, инструментов и средств, на которых основываются философские системы, демонстрируются философские утверждения и становятся очевидными для аудитории их доказательстваэти утверждения становятся безусловно убедительными для выработки активной жизненной позиции тех, с кем ведется соответствующий диалог» [176, 1].

Это определение коррелирует с общим определением аргументации, сформулированным им позже и озвученном на конференции «Философские проблемы аргументации» в 1984 г. В дальнейшем термин «философская аргументация» использовался многочисленными исследователями, подхватившими модную идею, более чем вольно, целые школы (в Калининграде, Москве, Киеве и др.) приступили к разработкам проблем аргументации в целом, границы между двумя различными понятиями были стерты, смысл и значение философской аргументации были подменены, методы и средства мало изучены, цели и вовсе забыты.

Согласно сформулированому Г. А. Брутяном определению, «аргументация — это способ рассуждения, в процессе которого выдвигается некоторое положение в качестве выдвигаемого тезисарассматриваются доводы в пользу его истинности и возможные противоположные доводыдается оценка основаниям и тезису доказательства, равно как и основаниям и тезису опроверженияопровергается антитезис, т. е. тезис оппонентадоказывается тезиссоздается убеждение в истинности тезиса и ложности антитезиса как у самого доказывающего, так и у оппонентовобосновывается целесообразность принятия тезиса с целью выработки активной жизненной позиции и реализации определенных программ, действий, вытекающих из доказываемого положения» [24, 105].

Для того, чтобы отличить два понятия и выявить специфику именно философской аргументации, необходимо увидеть как сходство их, так и различие. Однако задачей данной части работы является не дистинкция двух понятий, а смещение градуса рассмотрения в сторону цели, указанной в определении философской аргументации. Отметим, что в обоих определениях Г. А. Брутяна скомбинированы три подхода к формулировке: подробное описание процесса аргументации, ее задач и постановка цели. В частности, вышеприведенное определение философской аргументации включает как ее средства, инструменты и методы, так и задачи (демонстрация философских утверждений), а целью философской аргументации в данном определении указана «выработка активной жизненной позиции тех, с кем ведется соответствующий диалог» [176, 1].

Следует отметить, что в основной массе определений аргументации ее целью указывается убеждение собеседника. К примеру, А. А. Ивин пишет следующее: «Цель аргументации — принятие выдвигаемых положений оппонентом или аудиторией» [56, 74]. К сожалению, подобные определения, будучи примененными к философской аргументации, не несут в себе информации о социально значимых целях философии.

С другой стороны, бытует мнение, что философская аргументация обязана ограничиться определенным кругом специфических проблем, ею рассматриваемых, и только ими. Согласно мнению, изложенному в англоязычной Википедии [177], эти проблемы делятся на следующие подкатегории:

1) Аргументация существования Бога;

2) Аргументация несуществования Бога:

3) Идеологическая конфронтация;

4) Логические заблуждения (противоречия);

5) Техника риторики;

6) Мысленные философские эксперименты.

Первая и вторая проблема сводятся, в сущности, к основному вопросу философии о соотношении материи и сознания. Третья проблема, очевидно, обусловлена различиями в политическом устройстве и идеологии различных государств, их борьбой и сосуществованием. Проблема логических заблуждений сводится к четырем его разновидностям: формальным, индуктивным, неформальным, и релевантным. Техника риторики является древнейшей прикладной областью философской аргументации, значение которой трудно переоценить, и рассмотрение которой выходит далеко за рамки данной работы. Наконец, список философских экспериментов ограничен 17-ю мысленными экспериментами [178, 152].

Гораздо более продуктивно, особенно с практической точки зрения, рассматривать философскую аргументацию и определять ее цель через призму отношения «человек-мир», поскольку философ не довольствуется некоей объективной картиной мира, он обязательно «вписывает» в нее человека. Так, Н. И. Губанов выделяет пять основных блоков философских проблем, которые связаны друг с другом в силу единства самого мира [46, 15]:

— философские проблемы, относящиеся к миру в целом;

— философские проблемы, относящиеся к природе;

— проблемы духовной жизни и культуры;

— проблемы, относящиеся к обществу;

— проблемы, относящиеся к человеку и его жизни.

Вопрос отношения человека к миру — вечный атрибут и предмет философии. Этот предмет философского анализа исторически подвижен, конкретен, и объяснение мира изменяется в соответствии с историческим изменением человека. Но цель философского знания в его определении должна оставаться универсальной, неизменной. При этом круг проблем, входящих в интересы философской аргументации, довольно четко ограничен их гуманитарной спецификой. Из этого правила можно выделить лишь проблему логических противоречий, что не лишено смысла: эта проблема относится к сфере логики, принадлежащей в наши дни уже не столько философии, сколько математике и прикладной математике.

Именно указание цели в определениях Г. А. Брутяна отличает эти определения в выгодную сторону. Безусловно, определение, включающее цель процесса, является более целостным и полезным с практической точки зрения. Наконец, отметим, что Брутяном в его определении введена не некая абстрактная цель, а конкретная социальная цель философской аргументации.

Однако, очевидно и то, что указанная Г. А. Брутяном в его вышеприведенном определении цель философской аргументации диктовалась спецификой того времени: статья «О философской аргументации» была написана вскоре после 25-го съезда КПСС, состоявшегося в 1976 году, поставившего задачу формирования активной жизненной позиции главной задачей нравственного воспитания. Несмотря на это, можно повторить, что главенствующей в определении Г. А. Брутяна является именно идея внесения в нее социальной цели философской аргументации, что и подчеркнуто им самим в той же статье: «Социальные аспекты философской аргументации могут включать ее социальные корни, социальное значение, характер ее социальной цели.» [172, 90].

Но что же означает словосочетание «активная жизненная позиция», и не было ли оно выбрано Г. А. Брутяном в качестве цели философской аргументации исключительно благодаря определенному давлению эпохи 70-х годов? Ответы на оба эти вопроса, по мнению автора, тесно связаны с именем великого мыслителя Бенедикта Спинозы.

Э. В. Ильенков в своем очерке о Спинозе, аккумулируя высказывания нидерландского философа, следующим образом раскрывает смысл активной жизненной позиции человека: «Чем человек активнее, чем большее количество внешних тел он вовлекает в свою деятельность, подвергаясь в силу их противодействия ответным воздействиям с их стороны, тем больше мера его свободы, ибо чем лучше он знает природу вещей, тем умнее (а стало быть, и успешнее) он с ними действует, тем меньше он испытывает их неодолимое сопротивление. Абсолютная свобода — абсолютно полное согласие действий человека с совокупной мировой необходимостью. Реальному, земному человеку до этого, разумеется, очень далеко, но направление, двигаясь по которому он может достигать все большей и большей свободы (единственно доступной ему свободы), этим очерчено совершенно точно и однозначно. И навсегда. Такое понимание мышления и связанной с ним свободы мог подарить миру только человек труда» [67, 229].

Спиноза, как и Декарт, стремился построить философию на строго достоверных началах. Достоверность и абсолютно строгие методы доказательства, по мнению Спинозы, давала математика, поэтому он использовал аксиоматику геометрии как основной метод обоснования своих философских построений. Это относится к главному труду Б. Спинозы -«Этике» — в которой он также использовал геометрические способы. Рассмотрим несколько примеров из этого труда.

В начале пяти основных частей «Этики» ее автором даются дефиниции — определения основных понятий. Сразу после этого приводятся интуитивно очевидные ясные идеи, не требующие обоснования. Следом за дефинициями и аксиомами идут утверждения, уже требующие доказательств, выводящиеся из вышеизложенных дефиниций и аксиом. В заключении Спинозой даются примечания (схолии), содержащие собственно философскую аргументацию, охватывающую все приведенные выше положения.

Рассмотрим доказательство одной из теорем «Этики» в качестве примера философской аргументации Б. Спинозы и применяемых средств и методов. Теорема 23, часть 5, формулируется философом следующим образом: «Человеческая душа не может совершенно уничтожиться вместе с телом, но от нее остается нечто вечное» [139, 605].

Спиноза предоставляет вниманию читателя оригинальное доказательство этой теоремы: «В Боге (по пред. т.) необходимо существует представление или идея, выражающая сущность человеческого тела и вследствие этого (по т. 13, ч. II) необходимо составляющая нечто, относящееся к сущности человеческой души. Но мы приписываем человеческой душе продолжение, которое может быть определено временем, лишь постольку, поскольку она выражает действительное (актуальное) существование тела, которое выражается во временном продолжении и может быть определено временем, т. е. (по кор. т. 8, ч. II) мы приписываем ей временное продолжение, только пока продолжает существовать тело. Однако так как (по пред. т.), тем не менее, существует нечто, что представляется с некоторой вечной необходимостью через самую сущность Бога, то это нечто, относящееся к сущности души, будет необходимо вечночто и требовалось доказать» [139, 605].

После этих, достаточно подробных, рассуждений и выводов Спиноза дает примечание (схолию), которая представляет философскую аргументацию, укрепляющую основные положения приведенной теоремы:

Эта идея, выражающая сущность тела под формой вечности, составляет, как мы сказали, некоторый модус мышления, относящийся к сущности души и необходимым образом вечный. Однако невозможно, чтобы мы помнили о своем существовании прежде тела, так как в теле не существует никаких следов его и так как вечность не может ни определяться временем, ни иметь ко времени какое-либо отношение. Но тем не менее, мы чувствуем и внутренне сознаем, что мы вечны. Ибо душа те вещи, которые она представляет, сознавая их разумом, чувствует не менее тех, которые она помнит. Ведь очами для души, которыми она видит и наблюдает вещи, служат самые доказательства. Поэтому хотя мы и не помним о своем существовании прежде тела, однако мы чувствуем, что душа наша, поскольку она заключает в себе сущность тела под формой вечности, вечна и что существование ее не может быть определено временем или выражено во временном продолжении. Следовательно, сказать про нашу душу, что она существует во временном продолжении, и определить ее существование известным сроком можно лишь постольку, поскольку она заключает в себе действительное (актуальное) существование телаи лишь постольку она имеет способность определять существование вещей временем и представлять их во временном продолжении" [там же, 605−606].

Особо отметим уникальность этой теоремы во всем учении Спинозы: в ней единственной Спиноза настаивает на вечности души. Тут же мы обнаруживаем в приведенной аргументации ряд признаков, данных Брутяном в его определении философской аргументации: а) выдвигается положение (т.е. тезис «о вечности души») — б) рассматриваются доводы в пользу его истинности. В частности, Спиноза начинает с опровержения антитезиса («невозможно, чтобы мы помнили о своем существовании прежде тела.»), которому дается соответствующая оценканаконец, в) создается убеждение в истинности данного положения (тезиса).

Следует также заметить, что, хотя приведенная выдержка из аргументации Спинозы, казалось бы, не включает обоснования целесообразности принятия тезиса, содержащего ясно определенную социальную цель, тем не менее, дальнейшая аргументация Спинозы (в той же части 5 его «Этики») свидетельствует о противоположном: автор от теоремы к теореме неуклонно движется к описанию социальной по своему содержанию цели. В «Этике» Спинозы такой целью является доказательство познаваемости человеком природы, фактически отождествляемой им с понятием Бога. Более того, эта цель у Спинозы обретает предельно ясное и отчетливое социальное значение: совершенствования разума. Таким образом, достижение социальной цели также является отличительной чертой философской аргументации Спинозы.

Социальная цель развития общества у Спинозы сопряжена с решением ряда четко определенных задач: знать о природе то (и только то), что нужно для обретения явлений природы в свое благоприйти к такому обществу, которое обеспечивало бы возможно большему числу людей путь к достижению высшего смыслаобратиться к этической философии и заняться воспитанием детейразвивать медицинскую науку, а также механику, облегчающую усилия, экономящую время и создающую удобства в жизни. Но ранее всего Б. Спиноза призывает позаботиться о том, чтобы «придумать способ врачевания разума» [138, 324] и очищения его от «заблуждений, химер и фикций», потому что совершенствование разума является основой совершенствования человеческих сил и одновременно выражает социальную цель его философского учения.

Кажущаяся общность формулировки цели совершенствования разума подробно детализирована в учении Спинозы, в частности, в одном из самых ранних его произведений, «Трактате об усовершенствовании разума» [138], а также главном труде всей его жизни — «Этике» [139]. Более того, у великого нидерландского мыслителя Спинозы мы находим актуальнейшие на сегодняшний день доказательства необходимости кропотливого и планомерного совершенствования разума человека в условиях стремительного взлета мировой цивилизации.

Отметим, что в новейших передовых учениях о рационализме также находятся примеры влияния тезиса Спинозы о познании, как необходимого средства совершенствования разума. Так, П. П. Гайденко отмечает: «Чем же вызван на рубеже веков такой глубокий интерес к проблеме рациональности? С самого начала надо сказать, что вопрос о природе рациональности — не чисто теоретический, но, прежде всего, жизненно-практический вопрос. Индустриальная цивилизация — это цивилизация рациональная, ключевую роль в ней играет наука, стимулирующая развитие новых технологий. И актуальность проблемы рациональности вызвана возрастающим беспокойством о судьбе современной цивилизации в целом, не говоря уже о дальнейших перспективах развития науки и техники. Кризисы, порожденные технотронной цивилизацией, и, прежде всего, экологический, — вот что в конечном счете стоит за столь широким интересом к проблеме рациональности» [42, 248].

Таким образом, П. П. Гайденко, рассуждая о важности верного понимания рациональности, приходит к выводу о том, что необходимость рационального в наши дни также диктуется социальной целью — целью сохранения и развития человеческого общества, целью успешного преодоления им разнообразных кризисных явлений, что полностью совпадает с представлениями Спинозы о совершенствовании разума.

Исходя из предпринятого в диссертационной работе исследования, можно заключить, что философская аргументация определяется и ограничивается спецификой философского знания. Согласно учению Спинозы о совершенствовании человеческого разума, специфика философской аргументации может быть охарактеризована более конкретно сформулированной социально значимой целью философии: усовершенствование разума, образа мышления человека.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, можно скорректировать данное в 1979 году Г. А. Брутяном определение философской аргументации и значительно модифицировать его, представив формулировку следующим образом: «философская аргументация — это система методов, инструментов и средств, на которых основываются философские взгляды, демонстрируются философские утверждения и признаются очевидными для аудитории их доказательствааргументативная деятельность направлена на совершенствование разума (мышления) той аудитории, с которой ведется диалог».

Этот новой взгляд на определение философской аргументации в соответствии с ее социально значимой целью представляется автору диссертационного исследования в полной мере соответствующим современному развитию различных областей наук, новейшим исследованиям вопросов рациональности культуры и изменениям в политико-экономическом устройстве мира.

В качестве примера философской полемики на предмет определения сущности философской аргументации проанализируем спор основателя ереванской школы аргументации Г. А. Брутяна с американским методологом аргументации Г. Джонстоном, развернувшийся в статье Брутяна «О философской аргументации», опубликованной в США в 1979 г. (в России не публиковалась).

По мнению Г. А. Брутяна, философская аргументация не ограничивается пределами данной системы, или случаем «внутрифилософской» аргументации. Мы часто сталкиваемся, указывает ученый, с примерами межфилософской аргументации, имеющей место между представителями различных философских систем. Во внутрифилософской аргументации, помимо определенных условий корректного ведения дискуссии, имеет важнейшее значение однозначное использование всего концептуального аппарата философской системы, что достигается повторной экспликацией главных концепций.

Напротив, для межфилософской аргументации такая методика является недостаточной хотя бы потому, что в этом случае мы не можем обойтись одними философскими концепциями без привлечения их обьяснений. Тем не менее, тот факт, что однозначное использование концепций в межфилософской аргументации является невозможным, никак не отрицает возможности диалога между представителями различных философских систем. По этой причине Г. А. Брутян не соглашается с утверждением Г. Джонстона о том, что, будучи исключенными из аргументативного контекста, философские положения становятся «радикально неоднозначными» [181. — Р. 25].

Г. А. Брутяном это положение Г. Джонстона опровергается тем, что, если, согласно Джонстону, на любой философский аргумент может быть выдвинут контраргумент, то со временем все философские концепции станут «радикально» двусмысленными [176, 78]. Напротив, в процессе продуктивной аргументации не только достигается понимание разных систем их представителями, но и сами концепции становятся все более точно определенными, что, в свою очередь, способствует внутрисистемному пониманию концепций.

Согласно мнению Г. Джонстона [185, 126], в современную эпоху каждому философскому взгляду может быть найдена его противоположность, подвергающая сомнению исходный тезис, и мыслитель в такой ситуации способен признать лишь то, что существование такого противоречия становится абсолютно неизбежным. Этот вывод привел Джонстона к заключению о том, что базовые принципы философии не могут быть ни доказаны, ни опровергнуты, а могут быть только постулированыболее того, это ведет к множественному характеру истины в философии.

Предположение о равноправности различных философских концепций предполагает, что особенности аргументации включены в их диалоговый характер, что, в свою очередь, ограничивает инструментарий дебатов. По мнению Г. Джонстона [185, 133], лишь признание дискутирующими сторонами определенного набора инструментов аргументации делает диалог плодотворным.

Вопрос об использовании методов философской аргументации в процессе философских дебатов является весьма важным сам по себе. Однако очень трудно согласиться с тем, что ясность или, напротив, неопределенность философских заключений обусловливается этической платформой дискутантов. Философский метод не зависит от желаний философа. По словам Натансона, «философская аргументация включает в себя весь механизм философии» [185, 151]. Если философ придерживается своей идеи, то, безусловно, он достигает ее онтологического, гносеологического и методологического единства, в противоположном случае неизбежна эклектика.

Г. Джонстон полагал, что любое философское утверждение служит источником противоречия между теми, кто его принимает, и теми, кто его отвергает. Это противоречие он считал радикальным в том смысле, что оно не может быть преодолено путем принятия некоего компромисса. Базируясь на этом положении, он пришел к выводу, что философская дискуссия, фактически, представляет собой коллективную попытку соблюдения условий, при которых возможно достижение согласия [185, 146]. Однако, по словам Джонстона, история философии не содержит ни одного случая, когда философ достигнул бы согласия с помощью аргументов, поскольку на каждый аргумент может быть найден контраргументтаким образом, разногласие между различными философскими позициями абсолютизируется, провозглашается невозможность достижения согласия между ними, что дает основание для бесконечного продолжения дебатов.

Г. А. Брутян отвергает подобные рассуждения, начиная с того, что практика современных международных философских конгрессов демонстрирует наличие все большего количества проблем, решение которых требует не только понимания их отдельными философскими школами, но и объединения интеллектуальных усилий [176, 83]. Такими проблемами, главным образом, являются глобальные проблемы: сохранение мира, поиски способов сосуществования различных социальных и религиозных систем и многие другие. Следует подчеркнуть, что решение этих проблем не сводится лишь к социальным проблемам философии.

Значительное влияние на философскую аргументацию имеет родство философии с другими науками. Так, дискуссия становится плодотворной, если, во-первых, в ее процессе используется один и тот же уровень абстракции и обобщения. Это означает, что если в процессе аргументации мы ограничиваемся некоторыми определенными философскими идеями, то концепции, заимствованные из других областей науки, равно как и литературы и искусства, должны цитироваться в согласии с концептуальным аппаратом используемой философской системы на ее конкретном уровне абстракции и обобщения. Во-вторых, плодотворность дискуссии может быть достигнута и в общении философа с дилетантом, если между ними имеется понимание разницы в уровнях обобщения и абстракции.

При взаимодействии философии с другими науками возникает довольно сложное их взаимоотношение. Один из важнейших его моментов состоит в том, что в процессе развития науки универсальный метод философии обогащает сам себя по мере развития инструментов и методов частных наук. Однако этот факт вовсе не означает того, что эти методы с необходимостью возникают и в философских исследованиях. Зачастую, новое великое открытие в естественных науках сопровождается прояснением роли и смысла тех методов, которые уже использовались и используются в методологическом наборе инструментов философии. Нередко случается и так, что новые открытия выходят за пределы существующих теорий, но не выходят на методологический уровень философских обобщений. По этой причине, в процессе философской аргументации необходимо абсолютно точное осознание уровня методологических средств, равно как и методов исследования, проводимого как уникальное, частное или универсальное.

Останавливаясь на практике, как наиболее обобщенном способе установления истинности философских положений, необходимо уяснить способы достижения истины в конкретной исследуемой области. Философская теория, в которой специфика природы философской аргументации рассматривается через наличие знака равенства между аргументом и контраргументом и в бесконечности дебатов, противоречит цели достижения истины через философские рассуждения. Верность этого постулата доказывается Г. А. Брутяном [176, 84], рассмотревшим доводы Г. Джонстона [186, 21−41] о различии между естественными и точными науками, с одной стороны, и философией — с другой.

По мнению Джонстона, научная истина не зависит от форм аргументации и самой аргументации, а определяется исключительно имеющимися в нашем распоряжении фактами. В философии, напротив, истинность ее положений определяется формой аргументации и самими аргументами. Согласно Джонстону, «абсолютная истина философией даже не может рассматриваться как идеальная цель» [186, 25]. На основе таких рассуждений Джонстон приходит к заключению об исключении истины из компетенции философского знания. В философии, согласно Джонстону, допустимо иметь дело не с предположениями, а лишь с положениями или установками, поскольку истинность есть свойство только предположений, не распространяющееся на положения. На том же основании вместе со свойством истинности из сферы философии им был также исключен и закон противоречия. В итоге, как заметил Г. А. Брутян, такое отрицание истинности философских предположений приводит на практике к отрицанию их когнитивного значения [176, 84].

В философской аргументации вопрос о природе аргументов самих по себе, предлагаемых в поддержку или в опровержение того или иного тезиса, приобретает важнейшее значение. По словам Перельмана, «развитие любой философской системы определяется использованием особых форм аргументов» [192, 197]. М. Натансон считал первой характерной особенностью философских аргументов их приоритет над фактами: «если у вас появился вопрос по факту (явлению), идите за ответом к ученомус формальным вопросом идите к математикуно если ваш вопрос одновременно и не первое, и не второе, идите за помощью к философу» [185, 149].

Более того, философские аргументы могут рассматриваться как формально верные, даже если они нарушают правила логики. М. Натансон рассматривал это свойство как вторую особенность философской аргументациисогласно его выражению, «философское содержание выходит за пределы своих одеяний» [191, 150]. Г. Джонстон совершенно прав в этом отношении, когда, анализируя понятия «неоспоримости» и «формальной достоверности», подчеркивает, что «неоспоримые философские аргументы являются формально достоверными, но ни один формально недостоверный философский аргумент не может быть неоспоримым» [186, 96].

Некоторые философы в той или иной форме игнорируют значение доказательства и аргументов. Не останавливаясь на этом вопросе отдельно, упомянем лишь, что Г. А. Брутян уделил достаточное внимание критике философов, демонстрировавших подобные заблуждения [176, 85−86].

В этом отношении уместно напомнить слова Ф. Энгельса в «Диалектике природы»: «И вот приходят Геккели со своей индукцией и выдвигают против Гегеля, видя в этом какой-то большой подвиг, ту мысль, что надо переходить от единичного к особенному и затем от особенного к всеобщему, от индивида к виду, а затем от вида к роду, позволяя затем делать дедуктивные умозаключения, которые должны уже повести дальше! Эти люди так уперлись в противоположность между индукцией и дедукцией, что сводят все логические формы умозаключения к этим двум, не замечая при этом вовсе, что они: 1) применяют под этим названием бессознательно совершенно другие формы умозаключения, 2) не пользуются всем богатством форм умозаключения, поскольку их нельзя втиснуть в рамки этих двух форм, и 3) превращают благодаря этому сами эти формы — индукцию и дедукцию — в чистейшую бессмыслицу». 167, 226]. В «Диалектике природы» Ф. Энгельс и далее неоднократно подчеркивал неразделимость и комплементарность индукции и дедукции, как и анализа с синтезом.

Важнейшей специфической особенностью философской аргументации является ее отношение к социальным явлениям. Рассмотрение философией социальных явлений не только явилось предметом социальной философии, но и стало, как хорошо известно, одной из опорных точек возникновения марксизма, заявившего о себе, как единственно верного способа мировоззрения. Напротив, более чем значительное количество философских школ и течений отрицали и отрицают всякую связь между философией и социально-политическими явлениями, равно как и всякую существенность таковой связи. Согласно Г. Джонстону, «политика и коммерция склонны к риторике, призывая к безусловному выполнению каких-то действий, и это очень показательно для обеихнапротив, философские заключения не требуют выполнения каких-либо действий, даже прихода к соглашению. философия, по-видимому, не нуждается в риторике, и даже если ряд философов ею пользовался, то в целях (помимо философских заключений) более практичных, нежели чем сами философские заключения» [188, 42]. Но, согласно тому же автору, такое заключение не может быть высказано в отношении риторики — она нуждается в философии, поскольку вся ее суть выражается именно в философии.

Философская аргументация делает скрытое ясным" - таким метким образом Р. М. Занер [204, 74], фактически, подчеркнул социальную функцию философии, ее социальный контент и социальную направленность.

Важность разработки основ теории аргументации не вызывает в настоящее время ни малейших сомнений. Повышенный интерес к аргументативному дискурсу обусловлен как потребностями развивающихся областей наук, так и происходящим изменением в политико-экономическом устройстве мира.

Подводя итоги предпринятого в третьей главе исследования, можно сделать следующие выводы:

— исследование вопроса атрибутивности противоречий философской аргументации возможно исключительно на основе изучения самого философского текста, его перевода с языка оригинала на другой язык, интерпретации и понимания;

— противоречия философских систем, теорий, рассуждений не досадное исключение из правил, а закономерность, что совершенно не мешает их гносеологической ценности. Более того, противоречивость имеет позитивное значение для развития науки, поскольку способствует мобилизации интеллектуальных усилий на преодоление этих противоречий;

— говоря о философской аргументации как способе (методе) получения достоверного научного знания с ориентацией на истину, нельзя отрицать существования таких способов постижения истины, как интуиция, вера, «озарение», которые выступают в философской аргументации в качестве аргументов;

— причина противоречивости философских систем И ТсОрИЙ заключается в вероятностном характере их оснований.

— философская аргументация — это система методов, инструментов и средств, на которых основываются философские взгляды, демонстрируются философские утверждения и признаются очевидными для аудитории их доказательствааргументативная деятельность направлена на совершенствование разума (мышления) той аудитории, с которой ведется диалог.

Заключение

.

Итак, можно утверждать, что теория аргументации на сегодняшний день является самостоятельной научной дисциплиной — междисциплинарной областью научных исследований о наиболее эффективных в коммуникативном процессе логических и внелогических способах убеждения, интегрирующей компоненты логики, лингвистики, психологии, социологии, философии, риторики, этики и других областей научных знаний.

Теорию аргументации можно считать частью логики только при условии рассмотрения аргументации в качестве рационального компонента убеждения. Понимая под аргументацией интеллектуальную коммуникативную деятельность по обоснованию или опровержению позиции, представленной системой утверждений с целью убеждения определенной аудитории, следует признать, что теория аргументации не является частью логики и представляет собой отдельное самостоятельное учение, междисциплинарную область знаний и научных исследований.

Понятия «рассуждение» — «доказательство» — «аргументация» -«рациональная аргументация» — «научная аргументация» — «философская аргументация» находятся в следующих отношениях:

— аргументация не сводится к доказательству или опровержению и отличается от обычных логических рассуждений ориентацией на убеждение аудитории;

— рациональная аргументация основана на истинности аргументов и логической правильности доказательства тезиса или опровержения антитезиса и является, по сути, логической частью, или рациональной компонентой, аргументации в целом, и философской аргументации, в частности;

— научная аргументация, в отличие от какой-либо другой аргументации, обладает рядом специфических признаков: а) направленностью на поиск истиныб) обоснованностьюв) научной терминологиейг) требует подготовленности аудиториид) основным методом научной аргументации является доказательство;

— понятие «философская аргументация» выходит за рамки понятий «научная аргументация» и «рациональная аргументация», имея при этом с ними значительное пересечение.

Рассмотрев вопросы становления и развития теории аргументации, можно сделать следующие выводы:

— предпосылки появления аргументации можно обнаружить в классификации взглядов на бытие и небытие, произведенной Парменидомстановлению теории аргументации положили начало софисты;

— в античной риторике аргументация рассматривалась как составная часть процесса убеждениясвое первое систематическое изложение аргументация получила в трактатах Аристотеля;

— философы Нового времени философы — преимущественно логики и математики — уделяли наибольшее внимание развитию правил методического мышления, формализации языка науки и пр., оставляя в тени вопрос коммуникативного взаимодействия;

— усилившийся интерес к практическим рассуждениям и методам убеждения в аргументативном дискурсе способствовал возрождению и переосмыслению идей, существовавших в античной риторикетермин «теория аргументации» ввел в научный обиход X. Перельман («Новая риторика»);

— в настоящее время в научных кругах наблюдается как сильное влияние идей постмодернизма и связанное с ним явление хаоса, «гуманитаризации» и полного отрицания доказательств, так и верность классическому идеалу аргументации, его развитие и совершенствование.

Выделяются следующие исторические этапы становления и развития теории аргументации: а) предпосылки появления — VI в. до н. э. (Парменид) — б) возникновение явления как такового — V — VI вв. до н. э. (Протагор) — в) становление — длительный период от Аристотеля (IV в. до н. э.) до середины XX вг) оформление теории аргументации в самостоятельную научную дисциплину («Новая риторика» Перельмана, середина XX в.) и современное бурное развитие.

Оценивая современное состояние теории аргументации, можно констатировать значительное расхождение в употреблении терминов, их интерпретации, обилие различного рода неточностей и т. п., поэтому сегодня теория аргументации нуждается в систематизации накопленных знаний, определении границ области применения знаний, дефиниции и классификации понятий, построении собственного категориального аппарата, разработке учебных курсов по теории и практике аргументации.

Рациональная аргументация представляет собой процесс выдвижения тезиса по поводу спорного положения, обоснования данного тезиса при помощи аргументов, установления его истинности или ложности. Рациональная (или логическая) аргументация основана на истинности аргументов и логической правильности вывода (демонстрации).

Аргументация (в широком смысле слова) отличается от обычных логических рассуждений ориентацией на убеждение аудитории.

Научная аргументация, в отличие от какой-либо другой аргументации, всегда направлена на поиск истины. Научная дискуссия — вид аргументации, может быть определена как форма коллективной научной познавательной деятельности.

Исследуя научную дискуссию, отметим как факт: в настоящее время все больший вес приобретают формальные показатели квалификации ученого, а именно, количество его публикаций в реферируемых журналах, импакт-факторы этих журналов, и в особенности — количество цитирований работ участника научной дискуссии. Безусловно, наука была и является рациональной формой познания мира, однако, наука является также и социальным институтом, поэтому работающий ученый должен понимать, что современное диалоговое общение будет более состоятельным и эффективным благодаря огласке своих взглядов, публикации работ в научных журналах, участию в научных конференциях, написанию монографий.

При взаимодействии философии с другими науками возникают взаимообогащающие друг друга отношения. Один из важнейших аспектов состоит в том, что в процессе развития науки универсальный метод философии обогащает сам себя по мере развития инструментов и методов частных наук. Однако, этот факт вовсе не означает того, что эти методы с необходимостью возникают и в философских исследованиях. Зачастую, новое великое открытие в естественных науках сопровождается прояснением роли и смысла тех методов, которые уже использовались и используются методологическом наборе инструментов философии.

Выдвигая идеи, совершенствуя человеческий разум, философия решает задачи, необходимые для функционирования науки и общественной жизни. Философия дает перспективу, стратегический ориентир для научного познания и практики. Наука при этом, в свою очередь, конкретизирует проблематику до предмета рассмотрения, действуя и исследуя предмет своими методами.

Говоря о философской аргументации как способе (методе) получения достоверного научного знания с ориентацией на истину, нельзя отрицать таких способов постижения истины, как интуиция, вера, «озарение». Философская аргументация включает в себя апелляцию к внелогическим формам доказательства, к вероятностному состоянию истины в своих основаниях, таким образом, очевидно, что понятие «философская аргументация» выходит за рамки понятия «логическая аргументация» или «рациональная аргументация».

Специфика философской аргументации во многом определяется спецификой философии. Философская аргументация основана на правдоподобности аргументов и аксиоматическом методе построения теорий. Поиск причины противоречивости философских систем и теорий ведет к логико-гносеологическим основаниям философской аргументации и заключается в вероятностном характере этих оснований.

Исходя из предпринятого в диссертационной работе исследования, в частности, результатов заключительной главы работы, можно сделать вывод: философская аргументация определяется и ограничивается спецификой философского знания.

Согласно учению Спинозы о совершенствовании человеческого разума, специфика философской аргументации может быть охарактеризована более конкретно сформулированной социально значимой целью философии: усовершенствование разума, образа мышления человека.

Определение философской аргументации, полностью раскрывающее содержание этого понятия в соответствии с ее методами, средствами и целью, формулируется, по мнению автора, следующим образом: философская аргументация — это система методов, инструментов и средств, на которых основываются философские взгляды, демонстрируются философские утверждения и признаются очевидными для аудитории их доказательствааргументативная деятельность направлена на совершенствование разума (мышления) той аудитории, с которой ведется диалог".

Это определение философской аргументации, подчеркивающее ее социально значимую цель, представляется автору диссертационного исследования в полной мере соответствующим современному развитию различных областей наук и новейшим исследованиям вопросов теории аргументации, а также общим принципам рациональности культуры.