Трудовые армии в условиях Гражданской войны и перехода к новой экономической политике

История XX века заполнена бурными социальными катаклизмами, двумя мировыми и множеством локальных войн. Важнейшим инструментом международной политики, активным участником внутренних конфликтов практически всегда являлись вооруженные силы (армия).

Изменение форм и методов ведения боевых действий, развитие технологий, привели к тому, что все более заметной тенденцией становилась возрастающая потребность армии в материальных ресурсах, повышении качества подготовки военных специалистов, увеличении численности рядового и офицерского состава. Одним из факторов успеха любого военно-политического противоборства следует признать способность мобилизовать собственные внутренние резервы, пойти на любые жертвы ради достижения победы. Лозунг «Все для фронта, все для победы!» из красивой фразы, декларации, превращался в залог выживания государства и социума.

В то же время периодически складывались ситуации, когда армия могла не только поглощать все новые и новые материальные и людские ресурсы. В истории советской России и СССР, по меньшей мере, дважды возникала необходимость аккумулировать потенциал вооруженных сил для восстановления разрушенной войной экономики, транспортной инфраструктуры, содействия органам государственной власти и управления в наведении порядка на освобожденной от врага территории, решении ряда других задач, казалось бы, напрямую не связанных с функциями армии. В межвоенный период и в годы холодной войны наличие враждебного «капиталистического окружения», подготовка к отражению предполагаемой агрессии «мирового империализма» служили мощным объединяющим фактором для огромного многонационального государства. Кроме того, в периоды ослабления страны, внутренних неурядиц армия была вынуждена на какое-то время переходить на частичную «самоокупаемость». Важно чтобы данный способ ее обеспечения не ложился тяжелым бременем на население, не превращался, в конченом счете, в непосильную ношу для экономики.

Таким образом, широта и многообразие форм участия Красной армии в различных проявлениях политической, общественной, хозяйственной, культурной и духовной жизни, обуславливались как высокой степенью милитаризации советской социально-экономической системы, так и сложной международной обстановкой, объективными процессами, изменившими состав и техническое оснащение вооруженных сил.

Однако и для постсоветского периода вряд ли следует считать законченным поиск оптимальных механизмов взаимодействия армии и общества, армии и других элементов политической системы. Он ведется постоянно и не прекратится в обозримом будущем, поскольку, с одной стороны, окружающий мир очень динамичен, пути и перспективы его эволюции вряд ли в состоянии кто-либо предугадать с достаточной определенностьюс другой стороны, глобальные вызовы, угрожающие современной цивилизации, не исключают самых неожиданных сценариев развития событий, самых радикальных поворотов, после которых окажется востребован исторический опыт, накопленный вооруженными силами.

Взаимоотношения армии и общества в экстремальных ситуациях могут быть исследованы на примере трудовых армий в условиях Гражданской войны и перехода к новой экономической политике. Изучение их истории позволяет выяснить, каким образом вооруженные силы можно использовать для выполнения задач, выходящих за рамки их непосредственного боевого примененияв каких условиях, и при каких обстоятельствах допустимо и наиболее эффективно привлечение военнослужащих к хозяйственной деятельности.

Долгое время в отечественной историографии зарождение и становление Красной армии характеризовалось как логически продуманный поступательный процесс, опиравшийся на марксистско-ленинскую теорию. Как следствие его объективное изучение подменялось идеологическими догмами, затушевывавшими реальные трудности и противоречия, связанные с выработкой форм и методов защиты «диктатуры пролетариата» от посягательств внешней и внутренней «контрреволюции».

Известно, что советская власть с самого момента своего возникновения уделяла принципиальное внимание обеспечению обороноспособности страны. Вооруженные силы всегда были объектом постоянной заботы руководителей коммунистической партии. Проблемы военного строительства обсуждались и становились предметом острых дискуссий на различных партийных форумах, т. к. от ответа на вопрос, какой будет армия социалистического государства, зависела возможность выстоять в борьбе с многочисленными врагами, окружавшими советскую республику.

Объявленный большевиками переход к бесклассовому безрыночному обществу, вера в высокую степень зрелости предпосылок социализма в России, подразумевали в определенной степени разрыв с ранее накопленным историческим опытом в области государственного строительства, включая военное дело. Разнообразные новации, связанные с демократизацией армии, ее активным вовлечением в политическую жизнь оказались мало совместимыми с необходимостью создать эффективную военную машину, способную одержать победу в кровопролитной Гражданской войне. Тем не менее, поиск организационных форм, позволявших сохранить баланс между положениями марксистской доктрины и стоявшими перед страной реальными внешнеи внутриполитическими задачами, растянулся на долгий период, завершившись в целом лишь в 1930;е годы.

Без сомнения, существует взаимная связь между армией и обществом. Общество содержит вооруженные силы, за счет собственных материальных и духовных ресурсов, обеспечивает их боевую и повседневную деятельность. Можно сказать, что в армии как в зеркале отражаются интересы и противоречия различных его слоев. Она не просто гарантирует международную безопасность, но и активно влияет на общество, что становится особенно заметным во время кризисов. В частности, настроения основной массы рядового состава во многом способствовали приходу большевиков к власти ц октябре 1917 года. В условиях Гражданской войны армия являлась важным инструментом внедрения милитаризованного начала в различные сферы политической, экономической и духовной жизни.

Одним из каналов этого воздействия, формой милитаризации народного хозяйства следует признать трудовые армии, казалось бы, внезапно, как следствие спонтанной инициативы «снизу», появившиеся в начале 1920 года. Трудовые соединения, дислоцировавшиеся в экономически развитых регионах, а также на неспокойных окраииах страны, в течение некоторого времени играли значительную роль, прежде всего потому, что их направляли в отрасли, находившиеся в наиболее критическом положении, от состояния которых зависела судьба молодого советского государства: заготовка и вывоз топлива, обслуживание железнодорожного сообщения, сельское хозяйство. Через армию осуществлялось привлечение к труду не только военнослужащих, но и части мобилизованного гражданского населения.

Военный коммунизм — не просто сумма мер, обусловленных чрезвычайной обстановкой. В не меньшей степени это и результат завышенных ожиданий относительно реальной готовности России к переходу на новые принципы общественного устройства. Столь же значимой и не менее сложнойдля большевиков оказалась проблема внедрения новых форм организации труда, в рамках которых удалось бы преодолеть отчуждение человека от результатов труда, сделать труд обязательным для всех и каждого, использовать как важное средство воспитания и перевоспитания. Эксперименты в сфере трудовых отношений оказались столь же радикальны и неоднозначны по результатам, как и в других областях социально-экономической действительности. Одной из черт этой политики являлось стремление активно манипулировать рабочей силой. На определенном этапе трудовые армии воспринимались как одна из специфических форм всеобщей трудовой повинности, элемент системы военного коммунизма, соединивший в себе милитаризованное и трудовое начала.

Принудительный труд — труд, осуществляемый под угрозой наказания, как правило, без эквивалентного затраченным усилиям вознаграждения. Данная форма осуществления труда признавалась принадлежностью эксплуататорского общества. Однако допускалось применение принуждения по отношению к бывшим эксплуататорским классам, а также всем «несознательным» и при диктатуре пролетариата.

При коммунизме, как предполагалось, установится господство новой формы, опирающейся на такие принципы, как планомерность, научность, высокая сознательность, отсутствие эксплуатации и антагонистических противоречий в сфере труда, всеобщность, творчество. По словам В. И. Ленина, «Коммунистический труд. есть бесплатный труд на пользу общества. без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу."1. Попытки выстроить форму осуществления труда на данных принципах неоднократно предпринимались с различной степенью интенсивности и последовательности в течение всей истории советского периода.

Хорошо известно, какое огромное значение придавали лидеры большевиков субботникам, социалистическому соревнованию и другим росткам нового отношения к труду среди рабочих и крестьян. Однако количество высокосознательных идейных трудящихся оказалось не столь велико, чтобы с помощью подобных мероприятий можно было обеспечить нормальное функционирование экономики в условиях прогрессирующего хозяйственного кризиса. Существенную роль играли иные формы организации труда, главной составляющей которых является внеэкономическое принуждение, под которым подразумевается способ понуждения к труду с помощью насилия, без участия или с минимальным участием материального и морального стимулирования. К нему заставляла прибегнуть неготовность населения к немедленному переходу к коммунистическому труду в сочетании с экономическим и политическим кризисом.

Всеобщая трудовая повинность, трактовавшаяся большевиками как обязанность трудоспособного населения работать на том месте, где его труд будет использован с максимальной пользой для всего общества, т. е. в конечном счете, там, где укажет советское государство, изначально задумывалась как внерыночная, с минимальным использованием каких-либо экономических рычагов модель трудовых отношений. Уже само слово «повинность» подразумевает необходимость безусловного выполнения того или иного распоряжения властей независимо от своего личного желания. Следует отметить, что если на первых порах подразумевалось, что насилие понадобится применять только к эксплуататорским классам, то со временем масштабы принуждения расширяются, охватывая все слои общества. Причем не предполагалось, что когда-либо произойдет отказ от принципов всеобщей трудовой повинности и возврат к свободному рынку труда. Большевики считали, что сам трудовой процесс в сочетании с разъяснением его полезности и необходимости перевоспитает несознательные массы. Изменится не характер отношений между государством и рабочей силой, а сама рабочая сила поймет, что данная система является единственно возможной и таким образом применять принуждение уже не будет нужно.

В узком смысле трудовыми повинностями назывались периодические работы, не требующие особой квалификации: лесозаготовки, перевозка грузов, уборка территории и т. п. Трудовые мобилизации — это способ привлечения населения к выполнению трудовых повинностей pi других постоянных и единовременных работ.

Изучение истории трудовых армий показывает, какая роль отводилась попыткам «планомерно» использовать трудовые ресурсы в решении хозяйственных задач, стоявших перед страной, способствует более полному пониманию политики военного коммунизма в целом. Обращение к данной теме позволяет уточнить ответы на вопросы, на протяжении последних двух десятков лет активно обсуждавшиеся в отечественной историографии: в какой степени большевистские схемы и теории соотносились с реальной жизнью, имелись ли какие-либо основания для того, чтобы на их основе приступить к решительной перестройке веками сложившегося хозяйственного уклада, можно ли считать, что крайности военного коммунизма были вызваны необходимостью мобилизовать экономику для обеспечения нужд фронта или же определяющую роль здесь сыграл доктринальный фактор? Таким образом, анализ основных проблем, связанных с различными аспектами деятельности трудовых армий поможет лучше разобраться в принципах функционирования данной системы, определить, насколько эффективно она работала, справилась ли с теми задачами, которые ставились ее вдохновителями и создателями.

Исследование истории трудовых армий также дает возможность существенно дополнить наши представления о том, как велся поиск путей и направлений военного строительства в первые годы советской власти. Следует выяснить, можно ли говорить о позитивном значении перевода воинских частей с боевого на хозяйственный фронт и если да, то в чем именно оно заключалосьнасколько успешно трудовые армии применялись, выполнили ли свою историческую миссиюс какими проблемами приходилось сталкиваться командованию трудовых соединений и как эти проблемы решались? Немаловажным представляется также анализ влияния опыта создания и деятельности трудовых соединений в условиях Гражданской войны и перехода к новой экономической политике на последующую историю нашей страны.

Армия — не просто инструмент защиты от внешнего посягательства, это также государственный институт, осуществляющий социализацию молодого поколения, формирующий определенные стереотипы поведения, морально-нравственные ценности и установки, которые затем могут переноситься и в мирную жизнь. Советское руководство очень активно использовало вооруженные силы именно в таком качестве. Собственно говоря, армия в данном отношении подверглась столь же мощному воздействию, как и другие общественные, профессиональные, просветительские, молодежные организации, ставшие проводником коммунистической идеологии, средством влияния на умы подрастающего поколения.

Вооруженные силы являлись кузницей кадров для всех звеньев государственного, партийного и профсоюзного аппарата. В их рядах выкристаллизовывался слой людей, от чьего мнения в той или иной мере зависела, в том числе и судьба «эпигонов» В. И. Ленина, имевших весьма своеобразные взгляды о методах и путях строительства социализма.

Хорошо известно, что «военнокоммунистические» настроения, сформировавшиеся в годы Гражданской войны, были распространены среди членов партии в период нэпа, являясь одним из факторов, предопределивших победу политического и экономического курса, олицетворением которого являлся И. В. Сталин. В горниле Гражданской войны закалились партийные кадры, ставшие одной из опор сталинской «революции сверху».

Идеология штурмовщины, чрезвычайных мер, способных разрешить любые проблемы, в последующие годы превращается в постоянную практику. Становится популярным представление, что решительным кавалерийским натиском можно достичь желаемой цели — победить любого врага, как внешнего, так и внутреннего, преодолеть экономическую отсталость, изжить религиозные предрассудки, т. е., перефразируя известное выражение, взять очередную крепость, ставшую для большевиков препятствием на пути к светлому будущему. Поэтому важно разобраться, как закладывались основы политики и идеологии, отдельные элементы которой оказались очень живучи, и, как нам представляется, прошли красной нитью через советский период отечественной истории.

Объектом исследования является военно-хозяйственное строительство первых лет советской власти, под которым подразумевается система мер, связанных с участием вооруженных сил в реализации государственной политики в сфере экономики.

Предметом исследования являются трудовые армии, т. е. части Красной армии, переведенные с боевого на трудовой фронт или специально созданные для решения хозяйственных задач в условиях Гражданской войны И перехода к новой экономической политике.

Хронологические рамки исследования охватывают январь 1920;осень 1922 гг. Выбор нижней границы объясняется тем, что именно в начале 1920 г. создаются первые трудовые армии, которые были наиболее законченной формой организации трудовых соединений периода Гражданской войны. Верхняя граница связана с демобилизацией военнослужащих из государственных рабочих артелей, сформированных на базе бывших трудовых армий при переходе к нэпу.

Территориальные рамки охватывают советскую Россию и советскую Украину в границах 1920;1922 гг., что позволило исследовать проблему в комплексе, с учетом региональных особенностей. В общей сложности на территории этих республик были дислоцированы все девять трудовых армий.

Цель исследования — изучить историю трудовых армий в условиях Гражданской войны и перехода к новой экономической политике.

Достижение цели исследования предполагает решение следующих основных научных задач:

— провести всесторонний анализ историографии проблемы, выявить нерешенные вопросы, высказать по ним свое мнение, охарактеризовать источники и методику их изучения;

— исследовать предпосылки создания трудовых армий, их место в системе военно-хозяйственных связей и основные этапы эволюции;

— проанализировать функции, структуру, формы и методы деятельности учреждений, руководивших трудовыми соединениями Красной армии;

— изучить структуру, динамику численности и состав трудовых армий;

— выявить основные направления и принципы взаимодействия трудовых соединений с гражданскими учреждениями;

— исследовать формы и эффективность участия трудовых армий в хозяйственной жизни советского государствапроанализировать основные направления военно-политической, культурно-просветительской работы трудовых армий;

— изучить повседневную жизнь и установки сознания трудармейцев.

Поставленные цель и задачи определяют структуру и объем исследования. Работа состоит из введения, четырех глав (10 параграфов), заключения, приложений, списка источников и литературы.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые:

1. На широкой источниковой базе и современной методологической основе проведено комплексное исследование истории создания, эволюции, основных направлений и результатов деятельности трудовых армий в условиях Гражданской войны и перехода к новой экономической политике.

2. Создание и функционирование трудовых частей анализируется в контексте взаимодействия многообразных факторов и условий — объективных, субъективных и доктринальныхустанавливается их содержание и значение на всех основных этапах военно-хозяйственного строительства первых лет советской власти.

3. Проведены наиболее полные расчеты динамики численности и состава трудовых соединенийопределяется трансформация их организационных форм, связанных с противоречивым процессом непрерывного поиска путей повышения интенсивности использования рабочей силы военнослужащих.

4. Анализируются функции, структура, состав и деятельность командных органов трудовых армий, механизм их взаимодействия с подчиненными подразделениями, а также советскими, хозяйственными и общественными организациями.

5. Показано многообразие форм использования трудовых армий. Предлагается развернутая характеристика их участия в восстановлении различных отраслей экономики, военно-политическая и культурно-просветительская работаоцениваются масштабы, результаты и эффективность этой деятельности.

7. Выявлены и проанализированы общие и специфические черты использования военнослужащих трудовых армий в различных регионах страны.

8. Исследуются установки сознания, условия службы и повседневная жизнь трудармейцев.

9. Проанализирована историография проблемы, определяется круг вопросов, нуждающихся в дальнейшей разработке, впервые вовлечен в научный оборот значительный комплекс документальных источников, ранее не привлекавших внимание исследователей.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории Гражданской войны и первых лет нэпа, военного и хозяйственного строительствав учебном процессе при подготовке соответствующих разделов лекционных курсов и семинаров, спецкурсов по данной проблематике. Объективная оценка опыта привлечения рабочей силы военнослужащих к хозяйственной деятельности дает возможность определить перспективы, оптимальные направления и формы организации вооруженных сил в чрезвычайных ситуациях. Авторские выводы и оценки заслуживают внимания при разработке концепции военного строительства в Российской Федерации.

Методологической основой диссертации служит один из фундаментальных принципов исторической науки — историзм, что подразумевает раскрытие событий в контексте их уникальностипонимание того, что любое явление всегда есть результат сложного неповторимого взаимодействия различных объективных и субъективных факторова также недопущение модернизации прошлого.

Автор также опирался в своей работе на принцип целостности, подразумевающий, что трудовые армии при всей своей изменчивости, тесной связи с вооруженными силами и государственным аппаратом в целом, являлись все же в определенной степени самодостаточным явлением, политической структурой, развивающейся на основе собственной внутренней логики, имеющей собственные специфические интересы.

Автор старался следовать принципу объективности, т. е. исходил из того, что существует возможность адекватного восприятия предмета познаниячто в основе изучаемых явлений лежат в первую очередь объективные процессы, постижение которых вполне вероятно, хотя и ограничено объемом сохранившихся источников.

При создании исследования автор опирался на принцип есесторонно-сти, позволявший рассматривать процесс влияния на события различных факторов, их взаимосвязь между собой, делать разноплановые выводы и обобщения. Указанный принцип дал возможность создать широкую источ-никовую базу исследования.

В диссертации использованы как общенаучные, так pi традиционные для любого исторического исследования методы. В частности, историко-сраенителъный позволяет сопоставить аналогичные явления, протекавшие в регионах с разными географическими условиями, этническим составом, уровнем политической культуры, состоянием экономики и т. п. Возможность для применения данного метода обусловлена широкими территориальными рамками исследования.

Историко-генетический метод позволяет раскрыть закономерности формирования и развития трудовых соединений, эволюцию представлений об их предназначении и функциях, последовательно от единичного к особенному, от частного к общему охарактеризовать формы и методы использования военнослужащих на хозяйственном фронте.

К числу важнейших методов диссертационного исследования следует отнести историко-системный, позволивший рассматривать трудовые армии как часть политической и социально-экономической реальности, конструируемой объективными условиями и деятельностью конкретных людей, как один из элементов плана, направленного на сохранение и удержание большевиками власти, окончательную победу в Гражданской войне и строительства основ социализма, и одновременно как элемент государственного механизма, возникший в особых исторических условиях и эволюционировавшего вместе с изменениями этого механизма.

Историко-типологический метод служит для соотнесения эмпирических данных с существующей классификацией форм государственной и общественной организации. При типологизации нами выделялась стадиальность в эволюции трудовых соединений, обращалось внимание на ее включенность в общие процессы, связанные с созданием вооруженных сил.

В работе также применены некоторые элементы позитивистского 'подхода, что предполагает скрупулезное воспроизведение хронологии и фактологии событий, ставших предметом исследования. Обращение к позитивизму в нашем представлении основывается на стремлении к максимальной точности при передаче информации, опоре на источники и недопущении релятивистских: оценок и выводов. Вместе с тем нами осознается ограниченность данного подхода, обусловленную невозможностью полностью освободиться при анализе любого документа от искажений, связанных как с личностью его создателя, так и с собственными общественно-политическими, этическими и др. взглядами автора.

Синтетический метод позволял обобщать представленный материал. Для выявления общего и особенного требовалось сравнение аналогичных процессов, протекавших в разных регионах страны. Это сделало закономерным применение синхронного и проблемно-исторического методов.

При необходимости обработки источников определенных типов применялись методы статистики, благодаря чему выявлялись количественные и структурные изменения в организации и деятельности трудовых соединений.

В процессе осмысления проблемы автор учитывал, что история трудовых армий представляет собой и процесс, и результат человеческой деятельности, в которой органически переплетаются материальные и идеальные факторы. Отсюда обращение диссертанта к объектно-деятельностному подходу, ориентирующему на анализ исторических ситуаций как противоречивого процесса субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. Такой подход обосновывает понимание объективных общественных законов как законов самой деятельности и исключает возможность их натуралистической трактовки и механического противопоставления, связывая объективную социальную действительность и субъективный мир человека в единое целое.

Апробация. Материалы исследования нашли отражение в 32 публикациях, включая 7 в изданиях, рекомендованных ВАК.

Отдельные положения работы изложены в докладах на 12 международных, всероссийских, межрегиональных, региональных научных конференциях в Красноярске, Кургане, Москве, Нижневартовске, Пензе, Тобольске, Тюмени.

Материал использовался при подготовке и проведении учебных занятий по курсу «История России в XX веке», «Отечественная история» в Нижневартовском государственном гуманитарном университете.

1 Ленин В. И. От разрушения векового уклада к творчеству нового // Поли. собр. соч. Т. 40. С. 315.'.

Данные выводы с завидным постоянством повторяются почти во всех подобного рода документах, относящихся к маю — декабрю 1920 года. Особенно тяжелое положение сложилось в Тюменской губернии. Хотя на военных складах в Тюмени были сосредоточены значительные запасы одежды и обуви, председатель чусоснабарма Урала не разрешал их выдавать личному составу, мотивируя отказ тем, что губерния входит в состав Западносибирского военного округа. Но т. к. Тюменская губерния одновременно подчинялась Совтрударму, то и Омск в свою очередь отказывался ее чем-либо снабжать653.

О господствовавших в трудармейской среде настроениях, их эволюции можно составить представление также по недельным и двухнедельным «Военным сводкам» Цензурного отделения Кавказской трудовой армии. Вплоть до конца 1920 г. в письмах трудармейцев преобладают позитивные отклики о службе:

5-й отдельный рабочий батальон 2-й отдельной бригады, 2 июня — «Через несколько дней поедем проводить железную дорогу. Эта работа по нас. Обмундирование дают новое, хлеба 2 ф., мяса 1А ф. на человека. Пойдем на работу, хлеба будут давать 2 '/г ф., а мяса 1 ф."654.

Армейский отдельный батальон, 4 рота, Грозный, 3 августа — «Служим в Грозном, исправляем транспорт (железные дороги) служить хорошо, хлеба дают 3 ф., варят борщ хороший. Служить молено. Выдавали шаровары, гимнастерки, ботинки и табак, жалованья получаем 1.200 р., еще получаем наградные — 1.200 р. за то, что хорошо работаем"655.

Иногда военнослужащие фактически повторяют лозунги, почерпнутые из газет, сообщаемые на политзанятиях:

Командные пехотные курсы, Грозный, 27 июля — «Хотя война и кончена на Кавказе, но образовалась другая война, это война бескровная, война с разрухой и так это все войска на Кавказе воюют с разрухой: очиняют железную дорогу, поезда, нефтяные промыслы, заводы, чтобы скорее дать России керо.

I 656 син, нефть и мазут" .

В то же время встречаются в письмах и мотивы усталости, выражается стремление поскорее вернуться домой к мирной жизни:

Управление снабжения, 30 июня — «Армия стала трудовой. Предполагали, что распустят домой, но нет, наверное придется служить пока не подохь нешь. Ужасно надоело"657;

5-й отдельный рабочий батальон 2-й отдельной бригады, 20 июля — «Находимся в рабочем батальоне. Работа не тяжелая. Жизнь плохая. Тем плоха, что мы далеко от семьи» ;

Неизвестная часть, Грозный, 18 декабря — «Надоело скитаться на чужой стороне, хотелось бы вернуться на родину и приняться за свой личный труд, который бы принес большую пользу"659.

Содержатся в сводках указания и на недостаточную эффективность использования рабочей силы трудармейцев:

Школа политкурсов, 3 июня — «Занимаемся мирным трудом, ходим на станцию убирать горелое железо с железнодорожных путей и большую часть времени «гоняем лодыря» «660.

В сводке за вторую половину августа из 139 фрагментов писем трудармейцев лишь 10 содержат явное недовольство службой, в сводке за 5−11 декабря — из 127 цитат 20.

Примерно с октября 1920 г. возрастает беспокойство по поводу сложной политической ситуации на Северном Кавказе:

Грозный, 27 октября — «Здесь ужасы на Кавказе творятся, восстание за восстанием, разбирают железные дороги, обстреливают поезда. Зеленых такая масса, все до основания вооружены против коммуны."661.

С конца 1920 г. это беспокойство дополняется недовольством за ухудшившееся снабжение, а также более тяжелыми условиями работы в зимнее время:

Неизвестная часть, Грозный, 16 декабря — «Раньше давали по 2 ф. хлеба, теперь стали давать по фунту, раньше варили борщ, теперь суп. а к новому году наверно один чай будем пить"662.

Инженерные части, 14 января 1921 г. — «У крестьян все забрали кур, уток, свиней, а нам ничего не остается, с голоду помираем, коммунисты ходят одеты как раньше старые офицеры, а красноармейцы разуты и разде.

663 ты." .

Ухудшение питания нашло отражение и в информационном бюллетене Особого отдела ВЧК при Кавказской трудовой армии: «За последнее время стали усиливаться жалобы и недовольство на неудовлетворительность питания, особенно это бросается в глаза при чтении писем красноармейцев», что отразилось и на положении рабочих нефтепромыслов, которые обеспечивались за счет армии664.

Плохое снабжение было важным фактором, сказывавшимся на настроениях военнослужащих других регионов, о чем свидетельствуют выдержки из «Военных сводок, идущих из Петроградской губернии», составлявшиеся цензурным отделением Особого отдела охраны Финляндской границы:

Служба такая, что я никогда не видел такой службы. Голод страшный, 1 ф. хлеба можно достать за 1.500 р. и то не найдешь. В первый день Рождества нас погнали на работу голодных, как собак. В Петрограде был дождь, а мы в валенках и сапогах"665;

Смотри там, как ни можно старайся, чтобы тебя не взяли в Красную Армию, а то ты сам знаешь, что в Красной Армии служить не дай Бог. а то сейчас старые годы распускают, а молодые забирают в армию труда. А ты должен знать, что из молодых годов, то твоему году придется служить очень много. Смотри пока еще не поздно, потому что отсюдова вырваться очень 666 трудно" ;

Очень голодно, дают нам один раз в сутки котелок супу на двоих и % ф. хлеба, больше ничего не жди до другого дня, опять раз в день съешь и кончено. Очень прискорбно стало, у нас дома берут и нам не дают, хотя знаем куда наш хлеб пропадает. Как праздник — нас гонят на работу, как нарочно, дрова пилить в лес. Дорогие родители, очень плохо становится жить, плохо стали даже уже бежать домой"667.

В то же время наблюдались и иные настроения, связанные с искренним стремлением добиться скорейшего восстановления народного хозяйства, наладить мирную жизнь. Материалы подобного рода помещались, в первую очередь, в армейских газетах. Несмотря на однозначную направленность и некоторую тенденциозность заметок и статей, предназначенных стимулировать трудовой героизм военнослужащих, они все-таки являлись и отражением реальных настроений части личного состава. «Работа окончена, — писалось о субботнике, в котором участвовали члены Политотдела 2-й Особой армии, — У всех удовлетворенные, счастливые лица. Строимся и идем домой. Еще дружнее, еще веселее звучит песня. Как жалки те, кому незнакомо счастье коллективного труда"668. Несмотря на чрезмерную пафосность текста, сомневаться в искренности автора заметки у нас нет достаточных оснований. Однако нужно заметить, что одно дело — эпизодическое участие в субботнике штабных работников, которое могло породить соответствующие настроения, и совсем другое — каждодневный изматывающий труд основной массы рядового состава.

Да и сама система организации труда периода военного коммунизма, основанная на уравниловке, принуждении, чрезмерной централизации и бюрократизации очень быстро меняла настроения трудармейцев. Так, крайне негативное, «деморализующее» воздействие на настроение военнослужащих оказывало отношение к труду гражданских рабочих и администрации, по словам командира 1-й бригады Украинской трудовой армии Богданова, «незнающи.

669 ми никакои трудовой дисциплины" .

Влияли на трудармейцев характер выполняемых ими работ, общая окружающая обстановка. В частности, отрицательно отражалось на них участие в продразверстке. Безнаказанный грабеж крестьянства развращающее воздействовал на его участников. Обследование 4-го трудполка Украинской трудовой армии, проведенное в ноябре 1920 г., показало, что разбросанные по различным уездам Киевской губернии подразделения полка, находясь под руководством начальников райпродкомиссий — «людей не связанных с военным делом», быстро приходили «в состояние полной расхлябанности и дезорганизации», развивались пьянство и «разгул за счет местного населения», оружие содержалось в запущенном виде, не велся учет дезертиров и т. д. и т. 670 п.

Возникавшее первоначально искреннее желание помочь своей стране вступало в резкий диссонанс теми объективными условиями, в которых приходилось работать. В докладе о работе 3-го трудполка Украинской трудовой армии, состоявшего из питерских рабочих, отмечалось: «Среди трудармейцев [наблюдается] недовольство, основанное на сознании того, что применение их труда как продармейцев не окупает расходов на их содержание и не использует их по назначению, соответствующему их высокой профессиональной подготовке, в связи с этим среди некоторых товарищей — трудармейцев fl 1 замечается даже определенная тяга на север, на прежние заводы» .

О том, как иногда протекали трудовые будни некоторых военнослужащих, можно судить по «Акту контролера Всеукринспекции», составленному 2 июля 1920 года. На 5-й государственный нефтяной склад в Харькове 26 июня были отправлены 6 трудармейцев для выгрузки бензина из пришедших из Грозного цистерн. Проработав час, военнослужащие заявили, что им нужно на обед в часть. Взяв у завскладом 250 руб. «на трамвай» они вернулись через три часа. После еще одного часа работы, прозвучал гудок паровозостроительного завода и трудармейцы посчитали, что рабочий день закончился и для них. С трудом удалось уговорить их остаться еще на один час. Не закончив выгрузку даже одной цистерны трудармейцы в 5 часов дня покинули склад. На следующий день пришли уже другие 6 трудармейцев. Проработав до обеда, они ушли и больше на склад не возвращались. В том же духе история тянулась еще несколько дней, пока терпение у заведующего не лопнуло, лТ") и он не посчитал нужным написать жалобу. Неизвестно последовали ли какие-либо взыскания, но вполне очевидно, что в сознании многих военнослужащих, несмотря на все усилия пропаганды, перевод на труд не воспринимался по степени значимости как равноценная замена участия в военных действиях. Это же касалось и красноармейцев боевых частей. Так, перебрасываемые на фронт войска, при остановке в населенных пунктах Донбасса говорили трудармейцам: «Мы в бой идем умирать, а вы что."673. Красноармейцы и комсостав одного из батальонов Кавказской трудовой армии на инспекторском смотре «озадаченные новым для них положением, неуверенностью в своих силах, считая работу Трудармии менее ценной, чем армии боевой — просились в полном составе, как добровольцев отправить их на Западный фронт"674.

Изначально военнослужащие в массе своей с пониманием отнеслись к переводу на трудовой фронт, воспринимая это как временную чрезвычайную меру. Затем же настроения стали меняться в худшую сторону под влиянием таких факторов как недостаточное снабжение продовольствием и обмундированием, слабое материальное стимулирование, осознание ущербности, неполноценности собственного участия в восстановлении народного хозяйства, связанного с серьезными просчетами в организации труда военнослужащих, самим характером выполняемых ими работ, отрывом от родных и близких.

Таким образом, трудовые армии привлекались к решению самых разнообразных задач, соответствовавших специфике района их дислокации — политической и экономической ситуации, состоянию органов советской власти, настроениям населения, нуждам фронта. В результате получилось так, что в ряде регионов они выступили в качестве структуры, призванной аккумулировать деятельность по организации основ новой власти во всех ее аспектах — от создания ревкомов до охраны железных дорог и оказания помощи семьям красноармейцев. В том случае, если советская власть устанавливалась в крайне нестабильном с политической и экономической стороны регионе, его «военизация», утверждение милитаризованных форм организации являлись насущной необходимостью. Выполняя фактически обязанности частей ВНУС трудовые армии способствовали сохранению политической стабильности на окраинах страны. * *.

В 1920;начале 1921 гг. существовало большое разнообразие форм организации трудовых частей при отсутствии сколько-нибудь действенного централизованного руководства. На всем лежал отпечаток импровизации. Система управления отличалась запутанностью и параллелизмом: вопросами трудового применения военнослужащих занимались совтрудармы, комтруды, военкоматы, окрвоентруды, топливные комиссии фронтов. Взаимоотношения между ними не были четко прописаны в законодательстве, их функции не были разграничены. По этой причине нередко после объявления о создании трудовой армии между военным и гражданским руководством вспыхивали конфликты, исход которых зависел от состояния органов власти на местах, общей политической и экономической ситуации в регионе. Наблюдалась следующая закономерность: если местные гражданские учреждения были слабы, недостаточно эффективны, они попадали под контроль военных структур. В противном случае спор заканчивался не в пользу трудовой армии. В частности, на Украине, на Северном Кавказе — густонаселенных экономически важных районах, отличавшихся крайней политической нестабильностью, влияние армейского аппарата было значительно выше, чем в Поволжье, Петрограде или на Урале.

Совтрудармы же из органов руководства деятельностью трудовых частей уже с марта 1920 г. начинают превращаться в региональные учреждения, занимавшиеся вопросами милитаризации труда, а также проблемами экономического строительства в целом. В некоторых районах они довольно быстро прекращают существование, так и не сумев стать авторитетными хозяйственными центрами.

Весьма пестрым был состав трудовых частей. Хотя первоначально трудовые армии задумывались как форма привлечения к решению хозяйственных задач боевых соединений Красной армии, повсеместно в течение первой половины 1920 г. с различной степенью интенсивности происходит исключение из их состава всех подразделений, пригодных для использования на боевом фронте. В последствии широко привлекались к труду, прежде всего, инженерно-технические, строительные подразделения, а также создаваемые из специалистов части, направлявшиеся на важнейшие народнохозяйственные объекты. В армиях, выполнявших функции запасных (2-я Особая, Запасная), постепенно выработалась практика раздельного существования и деятельности собственно трудовых частей, и соединений, занимавшихся обучением пополнений для фронта. Источником комплектования для трудовых армий являлись помимо красноармейцев строевых частей и призывников, красноармейцы старших возрастов, изъятые из боевых частей специалисты, дезертиры, военнопленные, мобилизованное по трудовой повинности население. В ряде трудовых армий (в основном тех, которые изначально приходилось формировать заново — Кавказская, 2-я Особая, Украинская) уже с весны 1920 г. составляются и отчасти реализовываются проекты объединения разнородных частей в более крупные соединения — бригады, полки, предназначенные исключительно для трудового применения. В других армиях аналогичные попытки предпринимаются несколько позднее — с осени 1920 г. или начала 1921 г.

В течение 1920 г. трудовые армии добились наибольших успехов в восстановлении транспортной инфраструктуры — железных дорог, мостов, теле-фонно-телеграфных линий, нефтепроводов, ремонте паровозов и вагонов. Несомненно значение вооруженных сил в проведении продразверстки. В остальном же их вклад в решение хозяйственных задач был достаточно скромен. На низком уровне сохранялись объемы производство угля и нефти, металлов и товаров первой необходимости, продукции земледелия и животноводства, грузооборот железнодорожного транспорта. Труд военнослужащих был во многом порождением и органической частью системы военного коммунизма и в таком качестве не мог повлиять на ее пороки, мешавшие налаживанию нормальной экономической жизни.

Важна оказалась не столько непосредственная практическая трудовая деятельность отдельных воинских частей и соединений, сколько направляющая и организующая сила армейских учреждений, внесших в ряде районов милитаризованное начало в работу предприятий, шахт, нефтепромыслов, железных дорог. Именно в этом смысле можно говорить о положительном значении перевода воинских частей с боевого на трудовой фронт.

В ситуации, когда прежняя система управления перестала существовать, а новая еще не функционирует должным образом, армия поддерживала транспортную инфраструктуру (нефтепроводы, железные дороги), обеспечивала хотя бы на минимальном уровне деятельность предприятий, способствуя налаживанию работы гражданских учреждений, осуществляла культурно-просветительские, пропагандистские акции, гарантируя порядок и спокойствие для лояльного к новой власти населения. Благодаря вооруженным силам можно было предотвратить возможное сползание региона к хаосу и экономическому коллапсу. В данном отношении деятельность трудовых армий перекликалась с деятельностью ВОХР, тыловых и запасных частей боевых армий и фронтов.

Как отмечалось 5 мая 1920 г. в одном из выступлений В. И. Ленина, трудовой являлась «вся наша армия в последнее время"675. Это верно еще и в том смысле, что непрочность новой власти ее неукорененность в массовом сознании как единственно возможной и легитимной, наличие враждебного внешнего окружения, определенные идеологические установки, серьезнейшие экономические проблемы заставляли проводить милитаризацию внутренней жизни, держать в тылу огромные массы объединенных в военные подразделения людей, которые должны были выполнять самые разнообразные задачи. Широкая милитаризация являлась для политической и социальной экономической системы важным стабилизирующим фактором.

Заключение

.

Трудовые армии и другие воинские подразделения, использовавшиеся в период Гражданской войны на хозяйственном фронте, явились органической частью социально-экономической действительности первых лет советской власти, одним из важнейших элементов политики военного коммунизма.

Их возникновение обуславливалось несколькими факторами. Широкое применение Красной армии для решения хозяйственных задач вытекало из ряда положений марксистской теории — идеи всеобщего вооружения народа, обязательного труда для всех, принуждения по отношению к эксплуататорам и «несознательным» элементам из числа трудящихся.

Едва ли не ежечасно, ежеминутно перед людьми, не имевшими опыта государственного строительства, но вооруженных «единственно верным» учением, возникали вопросы, однозначные ответы на которые нельзя было почерпнуть из «учебников марксизма».

Один из этих вопросов — как перейти от труда по принуждению, средству удовлетворения собственных потребностей, к труду сознательному, основанному на искреннем и осмысленном стремлении принести максимальную общественную пользу. В субботниках, а в какой-то момент и в трудовых армиях, виделась заря освобожденного коммунистического труда. Трудовые армии рассматривались как переходная ступень к всеобщей трудовой повинности, как некая модель использования рабочей силы, опора на которую позволит реорганизовать трудовые отношения на социалистических началах.

На завершающем этапе Гражданской войны у значительной части советского, партийного и военного руководства возникла иллюзия, что если перевести с боевого на хозяйственный фронт победоносную Красную армию, то это может способствовать внедрению новых, более передовых форм трудовых отношений, стать важнейшим средством перехода от капиталистического способа ведения хозяйства к социалистическому.

Однако хотя в организации трудовых армий важную роль сыграл идеологический момент, видение в них одного из инструментов строительства нового общества, нельзя отрицать и того, что они не были заранее запрограммированы и спланированы в том виде, в котором появились в начале 1920 года.

Создание трудовых армий в равной степени подготавливалось и практикой использования военнослужащих, различных форм принудительного труда для решения хозяйственных задач в годы Первой мировой и Гражданской войн, а также политической и экономической ситуацией начала 1920 г.: сохранением внешней угрозы, транспортными проблемами, политической нестабильностью на окраинах страны, нехваткой топлива, наличием огромной армии, содержание которой ложилось тяжелым бременем на экономику.

Трудовые армии, как и многое другое в политике первых лет советской власти было результатом импровизации, основанной на отдельных элементах большевистской доктрины и конкретной исторической ситуации конца 1919— начала 1920 гг.- порождением марксисткой теории, ради воплощения которой в жизнь, собственно говоря, и совершалась революция, и реальной действительности.

В целом можно выделить четыре основных периода в процессе применения массовой организованной рабочей силы военнослужащих. Первый, ограниченный январем-серединой апреля 1920 г., характеризуется попытками использования на трудовом фронте некоторых боевых армий. Второй, продолжавшийся до апреля 1921 г., отмечен привлечением к хозяйственной деятельности большого числа разнородных трудовых соединений, сохранявших в целом военную структуру и находившихся в ведении РВСР. Третий период (апрель-декабрь 1921 г.) связан с пребыванием трудовых частей Красной армии в системе Народного комиссариата труда. В четвертый период (1922 г.) на базе бывших трудовых армий формируются государственные рабочие артели, предназначенные для сохранения ведущей роли государства в использовании массовой рабочей силы.

Вызывает сомнение распространенный в советской историографии тезис, что создание трудовых армий позволяло сохранять боеспособность крупных соединений Красной армии, которые нельзя было демобилизовать и в то же время оставлять без дела не имело смысла. Как правило, при переводе боевой армии в трудовую боеспособные части из нее изымались и направлялись на фронт, на подавление восстаний и т. п. Так было с 1-й PAT, Украинской, Кавказской и Петроградской трудовыми армиями. Сколько-нибудь длительное время оставались в трудовых армиях вспомогательные подразделения — военно-полевые строительства, инженерные и технические части, лесозаготовительные дружины и роты, а также заново формируемые в качестве трудовых батальоны, бригады, полки. Совокупная численность трудовых соединений оставалась в целом стабильной с весны 1920 г. до осени 1921 г. имея, однако, некоторую тенденцию к медленному сокращению.

Необходимо отметить, что трудовые армии — наиболее законченная, своего рода «высшая» организационная форма трудовых соединений. Использование военнослужащих для хозяйственных целей практиковалось в тыловых военных округах. При необходимости привлекались к труду боевые части в прифронтовой полосе. Организовывались такие специфические виды трудовых частей как лесозаготовительные дружины, в которых боевое начало сводилось к минимуму.

В организации трудовых соединений наблюдалось несколько тенденций, суть которых заключалась в стремлении повысить число трудармейцев, которых можно было использовать на хозяйственном фронтесделать их работу максимально эффективной.

Эволюция трудовых частей протекала в данном отношении в двух направлениях. Во-первых, происходило постепенное формирование однотипных частей, которые заменяли многочисленные и разнородные подразделения, составлявшие основу трудовых армий в 1920 году. В результате основным соединением всех трудовых районов и армий к осени 1921 г. становится бригада, включавшая несколько батальонов.

Другая тенденция — уменьшение числа промежуточных управленческих звеньев, на содержание которых расходовались лишние силы и средства. Армейская организация трудовых соединений порождала значительный «излишек», использовавшийся для обслуживания соответствующей военной инфраструктуры. Поэтому от многоступенчатой военной иерархии (взвод, рота, батальон, полк, бригада, дивизия, армия) постепенно перешли к трудовой артели — своего рода элементарной производственной единице, непосредственно подчиненной командованию, не требующей большого обслуживающего аппарата. Это дало возможность довести трудовую наличность примерно с 20−50% в 1920 г. до 50−80% к концу 1921 года. Однако в итоге трудовые армии все более теряют свой «армейский» облик, постепенно превращаясь в обычные хозяйственные организации.

Повышение эффективности работы трудовых соединений потребовало также централизации управления, установления единообразных форм отчетности, комплектования, снабжения. В течение 1921 г. наблюдалось стремление добиться решения этих задач силами Главного управления трудовых частей Республики, созданного весной 1921 года. Организационная реформа совпала с началом новой экономической политики, продовольственными трудностями, нарастанием сопротивления большевистскому режиму, что, в конечном счете, обусловило ее неудачу.

Военнослужащие широко привлекались к видам хозяйственной деятельности, требовавшей массовой неквалифицированной рабочей силы (ремонт и очистка железных дорог, лесозаготовки, погрузка и разгрузка топлива, строительство), а также могли использоваться на фабриках, заводах, в железнодорожных депо, мастерских целыми подразделениями или в индивидуальном порядке. Виды работ, в которых участвовали трудовые соединения, отличались большим разнообразием, что существенно затрудняло учет и контроль со стороны военного ведомства и хозяйственных учреждений. Поэтому постепенно пришло осознание того, что эффективное применение трудовых частей требует освобождение военнослужащих от мелких нарядов и сосредоточение на заготовке топлива и обслуживании транспорта.

В целом же в тех отраслях экономики, где использовались трудармейцы, никаких существенных сдвигов в 1920—1921 гг. не произошло. В лучшем случае удавалось лишь поддерживать уровень производства на минимальном уровне, спасая транспорт и предприятия от окончательной деградации. Трудовые армии, хотя и внесли значительный вклад в спасение народного хозяйства края от полного краха в эпоху военного коммунизма, все-таки не смогли оправдать тех радужных надежд, которые первоначально с ними связывались. Роль в экономической жизни, участие в хозяйственном возрождении страны была достаточно скромной. В течение 1920;1921 гг. ими добывалось в пределах 5—10% различных видов топлива. Значительное количество произведенного шло на нужды самих вооруженных сил. Вполне оправданным являлось участие воинских частей в выполнении некоторых кратковременных, срочных работ: ликвидации последствий стихийных бедствий, ремонте мостов, восстановлении телеграфных линий и т. п.

Не менее важным был тот факт, что они выполняли множество функций, напрямую не связанных с хозяйственной деятельностью: обеспечивали тыловые коммуникации войск, находящихся на боевом фронте, занимались формированием запасных частей, предназначенных для отправки в зону военных действий, боролись с антисоветскими мятежами, выполняли политическую и культурно-просветительскую работу наряду с другими частями Красной армии. Таким образом, трудовые армии решали самые разнообразные задачи, соответствовавших специфике района их дислокации — политической и экономической ситуации, состоянию органов советской власти, настроениям населения, нуждам фронта. Именно в этом смысле можно говорить об их позитивном значении.

Существование трудовых армий было оправдано постольку, поскольку они были в состоянии обеспечить порядок на окраинах страны: удержать в повиновении местное население, не допускать восстаний, подавлять саботаж, соединять отдельные части разлаженного экономического механизма. Трудовые армии — неотъемлемая часть военного коммунизма, один из элементов, который придавал системе устойчивость, помогал латать дыры, возникшие не только из-за разрушительной многолетней войны, но и по причине несоответствия принципов безрыночного бесклассового строя жизненным реалиям российского общества, инструмент, с помощью которого обеспечивалась милитаризация некоторых важнейших отраслей народного хозяйства. Иногда трудармейцы выступали как своего рода «штрейкбрехеры», заменявшие шахтеров, нефтяников, строителей, лесорубов, металлургов, не желавших работать только лишь на голом энтузиазме или в лучшем случае за минимальный продовольственный паек. Именно как чрезвычайная мера, своего рода спасительная соломинка для утопающей экономики могло быть оправдано в течение ограниченного времени использование рабочей силы военнослужащих.

Несмотря на непродолжительное время существования, трудовые армии оказали определенное влияние на дальнейшую историю нашей страны, их опыт нашел практическое применение в последующий период.

Было сделано ряд важных выводов, содержавшихся в отчетах и докладах некоторых командующих трудовыми армиями или бригадами. Во-первых, принудительный труд оправдан в том случае, если он используется в отдаленных районах, где отсутствуют другие источники рабочей силы. Во-вторых, он целесообразен на так называемых «ударных» работах, т. е. имеющих первостепенное значение для страны. В-третьих, необходимы военизированные формы организации рабочей силы, о чем ясно свидетельствовала практика неудачных трудовых мобилизаций гражданского населения. В-четвертых, нужна система поощрений и взысканий за выполнение или невыполнение установленных уроков и норм выработки. В-пятых, принудительный труд должен носить массовый характер.

Вполне очевидно, что подобного рода идеи не могли не отразиться на последующем использовании принудительной рабочей силы в 1930;е—1940;е гг. Как показала позднее история ГУЛАГа, этот опыт оказался востребованным в условиях форсированного индустриального рывка.

С трудовыми армиями связано появление в промышленности и сельском хозяйстве такого названия производственного коллектива как «бригада». От них берет начало военная терминология трудовых сводок советского периода.

Определенное влияние опыта трудовых частей сказалось на последующей деятельности военных совхозов, продолжавших существовать в вооруженных силах Российской Федерации до настоящего времени. В начале 1920;х гг. перед этими сельскохозяйственными предприятиями ставились не только экономические, но и идеологические задачи — воспитать у красноармейцев (вчерашних крестьян) привычку к коллективному труду, сделать их приверженцами и рассадниками колхозов в деревне.

В последствии значение военных совхозов становилось очевидным опять же в критические моменты для отечественной экономики и государства, когда возникали трудности со снабжением продовольствием военнослужащих в условиях общего падения производства, например в 1990;е гг. Их экономическая эффективность во многом строилась на минимизации затрат на оплату труда рабочих, комплектующихся за счет призыва. Переход армии на контрактную основу, как нам представляется, поставит под сомнение дальнейшие перспективы существования военных совхозов как эффективно работающих сельскохозяйственных предприятий. Их сохранение оправдывается опять же тем, что мы пока еще не застрахованы от внешнеи внутрипо1 литических кризисов, которые могут нарушить нормальное снабжение вооруженных сил.

Другое направление хозяйственной деятельности Красной армии связано с развитием военной кооперации. Объединения военнослужащих для получения денежных средств использовали такие источники как создание промы-слово-производственных и торговых предприятий, мастерских по ремонту обуви, обмундирования, часов, гончарных, мыловаренных, пимокатных заводов, хлебопекарен, артелей грузчиков т. п. Военная кооперация считалась в период нэпа не просто способом обеспечения военнослужащих товарами первой необходимости, но и как «защитное средство. широких трудовых масс от наручников частного капитала"1. (См., также: Приложение № 43).

Можно также говорить и о значении использования трудовых армий для решения внешнеи внутриполитических задач. Уже в 1920;х гг. о необходимости формирования «промышленной армии» в тылу, что позволит вооруженным силам «свободнее распоряжаться своими ресурсами, своим запасом», — писал сотрудник организационно-мобилизационного управления штаба РККА, комкор Н.Н. Мовчин". В годы первых пятилеток личный состав вооруженных сил принял непосредственное участие в возведении гигантов тяжелой индустрии и электроэнергетики, строительстве железных дорог и московского метрополитена, подготовке руководящих и технических работников для колхозов и совхозов. В Дальневосточной армии в 1932 г. из стрелковых соединений был сформирован колхозный корпус. В его задачи входило не только обеспечение продовольствием и фуражом вооруженных сил, но и помощь в освоении Дальнего Востока.

Рассматривая вопрос о характере будущих войн с империалистическими державами, бывший командующий 2-й Особой армией Д. П. Оськин приходит к выводу о необходимости создания некоего подобия трудовых армий:

Допустим, что соотношение сил будет таково, что наша рабоче-крестьянская Красная армия потерпит неудачи на важнейших участках или направлениях фронта, отступит и война будет продолжаться на Советской территории. В этом случае весь Советский Союз в целом будет представлять собой вооруженный лагерь, с одной стороны, и трудовую армию, с другой. Представим себе далее, что военные действия перенесены. на территорию наших врагов. Трудно предугадать форму будущей тыловой военной организации, но по существу своих функций она будет совпадать с нашими трудармиями образца 1920 года, ибо, несомненно, займется вопросами устройства коммуникационных линий, использованием хозяйственных предприятий и развитием новых, для чего использует ненужные или излишние для фронта тыловые части и организует военнопленных для хозяйственного труда"3.

Прогноз Д. П. Оськина во многом оправдался в годы Великой Отечественной войны, когда подразделениям советской армии на территории Германии, освобожденных от фашистской оккупации стран Восточной Европы пришлось брать на себя решение тех задач, которые выполнялись трудовыми армиями в 1920;1921 гг.: восстановление разрушенных предприятий, дорог, мостов, распределение продовольствия, охрана путей сообщения и культурных объектов, а также участие в воссоздании структур местного самоуправления из числа лиц, не запятнавших себя военными преступлениями, лояльных советской администрации.

Сбылись и предположения о превращении советского тыла в «вооруженный лагерь» и «трудовую армию». Мобилизации для проведения оборонных работ, обеспечения рабочей силой предприятий и учреждений позволили отчасти компенсировать проблему дефицита трудовых ресурсов. Не случайно также, что в народе рабочие объединения, создаваемые из различного рода «неблагонадежного элемента» (прежде всего, советских немцев) получили название «трудовые армии».

В 1950 г. после окончания Гражданской войны в Китае, подразделения Народно-освободительной армии переводятся на борьбу с хозяйственной разрухой, в чем также, вероятно, сказывалось влияние опыта трудовых армий Советской России. «Когда армия занимается производством, — писал Мао Цзэдун, — тем яснее становится и учреждениям необходимость заниматься производством"4. Трудовые части НОАК прокладывали железные дороги, строили ирригационные каналы и дамбы, участвовали в сельскохозяйственных работах5. В 1950;е-1960;е гг. об использовании своих вооруженных сил для решения трудовых задач заявляли руководители ряда развивающихся стран, ориентировавшихся на Советский Союз. Так, представители правящей партии Республики Конго отмечали, что «на данном этапе революции армия должна также заниматься производительным трудом и одновременно стать кузницей кадров и школой патриотизма"6. К хозяйственной деятельности привлекались в различные периоды вооруженные силы Сирии, Мозамбика, Вьетнама, КНДР, некоторых стран СНГ7.

Примечательно, что различные формы милитаризации возникают в обществах, переживающих сложные социально-экономические и политические преобразования, сопровождающиеся ломкой прежних и возникновением новых отношений. Естественно она наблюдается в период войн, требующих чрезвычайного напряжения всех сил. Милитаризация происходила в том случае, когда осуществляемые государством меры могут встретить или уже встречают сильное сопротивление значительной части общества, а использование других, мирных методов воздействия на население по ряду причин невозможно. Масштабы милитаризации многократно возрастают, приобретая гипертрофированный размах, когда объективная необходимость дополняется определенными идеологическими установками.

Однако, по большому счету, широкое применение армии для хозяйственных нужд — результат критического положения, в котором находится страна, экономических и политических проблем, которые нельзя решить традиционными средствами. В мирное время использование трудовых частей в сколько-нибудь широких масштабах не может быть оправдано.