Отечественная социология религии: Становление и развитие

В последнее время повсюду совершилась важная перемена: главным препятствием истинному прогрессу является не то или другое учреждение, а одичание мысли и понижение общественной нравственности."1 — это не простая риторика по поводу «упадка нравов», это то, что Владимир Соловьев видел причиной во многом трагичных социальных изменений в Российской Империи. Звучит как пророчество, и % хотя сейчас часто слышны размышления о проблемах транзитивного современного российского общества, не многие готовы всерьез подойти к осмыслению проблем противоречивого и болезненного бытования российского социума на постсоветском пространстве.

Но богатейшее наследие отечественной гуманитарной мысли, особенно те имена и идеи, которые оказались «идеологически вредными», диктует современной науке вообще и социологии, в частности, необходимость интеллектуального осмысления того, что составляет * интегральную национальную картину мира. Социологический аспект российской религиозной мысли не является в этом контексте исключением. Напротив, вновь утверждаемая на официальных уровнях необходимость возврата к «духовным источникам» актуализирует пристальное внимание со стороны науки к институту религии, в общем, и религиозности, как социального феномена, в частности. ^ Традиции русской религиозной мысли, пришедшие к апогею в первом десятилетии XX века, вышли из мрака «командно-административного» забвения, и ныне получили не только множественные публикации первоисточников, но и разнообразные труды ученых. Что еще важнее, традиции русской религиозной мысли, несомненно, одна из основ духовных влияний, определяющих идейные процессы в современном российском самосознании. Интерес велик и продолжает расти.

1 Соловьев B.C. Славянофильство и его вырождение / Соловьев B.C. Сочинения: В 2-х т. М., 1989. Т. I: Философская публицистика. С. 98.

Скорее их рассматривают как явление, связанное с определенным кругом лиц, определенным периодом, явлением, завершившим свой путь и принадлежащим истории. Интеллектуальных носителей русской религиозной мысли, оказавших влияние на становление отечественной социологии, нередко в исследовательской литературе называют «русскими светскими богословами», тем фиксируется их отличие от прочих представителей русского религиозного идеализма. Все представители «светского богословия» оставили после себя критику буржуазной общественной мысли: социологии позитивизма и кантианской философии истории и права.

Вполне ли оправдано это общепринятое восприятие? Невозможно всерьез судить о состоянии и судьбе русской религиозной традиции, не задаваясь вопросами о ее внутренней истории и внутренней логике. Чтобы ответить на них, необходимо понять, в чем было существо и смысл этой традиции как духовного феномена, состоящего в контексте национального, культурного развития.

Для современной российской теоретической социологии это — работа интроспекции, взгляда «вовнутрь» своего становления и институциализации различных отраслей, социологии религии, в том числе. Это интроспекция самосознания социально-философской традиции позволяет выявить основные исторические этапы становления социологии религии в России, и что самое ценное, на наш взгляд, не толькб фиксировать общие места, как-то предмет и методы исследования социальной реальности в рамках социологии религии, начиная с работ Э. Дюркгейма и М. Вебера, но и осмыслить религию как социально-исторический феномен, оценить ее социальную роль, в российской общественной мысли.

Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М.: Канон. 1995. Вебер М. Основные социологические понятия / Теоретическая социология: Антология. Книжный дом «Университет», 2002,4.1. щ.

На современном этапе существования социологической методологии явственно отрефлексировано то, что предпринималось, прежде всего, в контексте споров об историческом пути и судьбах России, вплоть до 1917 года. По мнению, господствующему в отечественной современной социологии, и по сей день социология религии в России не представляет собой обладающую серьезным научным весом дисциплину, опирающуюся на богатую традицию, научные школы, которые были бы способны достаточно полно исследовать религиозную жизнь общества — российского в первую очередь. Скудна литература, крупных теоретических исследований по социологии религии практически нет. Катастрофически не хватает ученых, имеющих необходимую подготовку для профессиональной деятельности в этой области3. Мы находим эту точку зрению излишне критичной, так как «пройденное» в этом направлении российской социологией, все-таки позволяет представить достигнутый уровень знаний, возможные точки роста и перспективы будущего. * При обозрении проблематики становления и развития социологии религии в России допустимо выделение трех периодов в истории научного исследования религии как феномена социальной жизни: дореволюционного (вторая половина XIX — начало XX вв.), советского (начиная с 1917 г.) и современного (с 90-ых гг. XX века).

В период становления российской социологии религия находится в ц поле зрения основных школ и направлений русской социальной мысли, так или иначе, эта тема затрагивается в работах большинства видных ученых, начиная (хронологически) от Лаврова и Чичерина и вплоть до Ковалевского и Сорокина. Но в дореволюционной России характеристики состояния религиозности в обществе давались только органами государственной статистики, так как церковь не была деноминирована. Православие было официально объединено с государством, естественно,.

3 См. к примеру: Социология в России. М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. что статистика фиксировала не убеждения, а формально-юридическую принадлежность подданных империи тому или иному вероисповеданию по рождению и крещению или соответствующему крещению обряду в нехристианских религиях. Поскольку таким обрядам подвергались практически все рождавшиеся, то в категорию религиозных включались все 100% населения страны4. Основным концепциям отечественной религиозно-социальной мысли, а соответственно и литературе нами будет посвящен раздел диссертации, поэтому, здесь ограничимся лишь краткой общей характеристикой той литературы, которая наполняет I период, период методологического становления социологии вообще и зачатков социологии религии в частности. Здесь довлеют в целом идеологические подходы к религии, практически совпадающие с размежеванием социально-политических лагерей, представленных левым радикализмом (народничество, анархизм, марксизм), консерватизмом (Данилевский, Леонтьев) и либерализмом (от Кавелина до Милюкова). Полемика между ^ ними во многом продолжала старый спор между славянофилами и западниками в оценке религии, точнее — православия как фактора, определяющего национальные черты русского характера, государственности, культуры.

Народническая субъективная социология и марксизм (Г.В.Плеханов, В.И.Ленин) не внесли в русскую общественную мысль существенного II вклада в понимание религии как социального феномена. Ни Плеханов, ни.

Ленин не смогли принять вызов, брошенный марксизму русским «религиозным ренессансом», и вступить в полемику по существу поставленной им проблемы — «революция и религия». Попытка А. Богданова и А. Луначарского раскрыть связь религии с социальной организацией была подвергнута критике как отступление от марксизма. В различных направлениях социологии русского либерализма религии.

4 См.: «Статистический ежегодник России». Издавался Центральным статистическим ф комитетом Министерства внутренних дел в 1905;1917 гг. отводится место в духовной жизни общества наряду с искусством, наукой, воспитанием, нравами. Представители «юридической школы» К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, А. С. Муромцев, В. И. Сергеевич, М. М. Ковалевский, анализируя право как социальное явление, естественно не дали таких мощных теоретико-методологических основ социологического изучения религии. В историко-социологической концепции В. О. Ключевского религиозному фактору отводится весьма скромное место.

Таким образом, взгляды на религию русской социальной мысли рассматриваемого периода относятся скорее к истории развития национального самосознания в процессе российской модернизации и характеризуют определенный этап духовной жизни. И даже у М. М. Ковалевского, который рассматривает религию в сугубо научном контексте, она еще не выступает в качестве самостоятельного предмета социологического исследования. Особняком в этом контексте стоит научное наследие П. Сорокина, так как он ближе других подошел к созданию собственно социологической теории, включая социологию религии.

Именно этот мыслитель является социологом «перешедшим» во II период методологической жизни социологии религии. В 1919 г. Сорокин отстаивает необходимость преподавания социологии как средства, позволяющего бороться с общественными бедствиями. Однако социологическая теория, даже в качестве бухаринской «социологии марксизма», была надолго, вплоть до конца 40-х — начала 50-х гг., подвергнута идеологическому остракизму: «верования» и на этот раз одержали победу над «знаниями».

Между тем, большевистский режим, рассматривавший религиозные организации как легальное прибежище политических врагов советской власти и социалистического строительства, нуждался в информации о степени влияния религии среди различных групп населения, о классовом составе религиозных общин, содержании и политической направленности проповедей и т. д. Удовлетворить этот запрос были призваны, в том числе, и опросы, проводившиеся уже с начала 20-х гг. в трудовых коллективах, населенных пунктах. Но советская власть, объявив религию частным делом граждан, упразднила официальный учет состояния религиозности. Тем не менее, накапливался некоторый опыт конкретных исследований, хотя и медленно, но все же повышался профессиональный уровень кадров в этой области, расширялись тематика и методы исследований. Вместе с тем власть вынуждала подгонять интерпретацию получаемых данных под очередные партийные установки, обосновывать желаемые выводы.

Проводившиеся с начала 20-х гг. опросы в силу их нерегулярности, локального характера и небольшой достоверности, вследствие непрофессионализма их осуществления не могли в полной мере удовлетворить партийное руководство. С середины 30-х гг. было провозглашено завершение строительства основ социализма в СССР, теперь уже не просто борьба с врагами народа, «вредителями» и «саботажниками», но совершенствование социализма и постепенный переход к строительству коммунизма ставится как приоритетная задача. Цифры, характеризующие уровень религиозности в стране, приобретают новое значение. Составной частью программы коммунистического строительства было воспитание «нового человека».

В этом контексте религия надолго получает статус вредного «пережитка прошлого», свидетельства «отсталости» и «идейной незрелости» ее носителей: верующий — не обязательно политический враг, но — человек, сознание которого затемнено антинаучными предрассудками. Преодоление религии выдвигается в качестве одной из главных задач идейно-воспитательной работы в массах. Социологические исследования призваны были обслуживать эти установки партии и давать материал, свидетельствующий об отходе трудящихся от религии. И хотя результаты опросов были ненадежны или оставались достоянием архивов, исследования сектантства второй половины 20-х — начала 30-х годов велись с применением широкого спектра методик анкетирования, интервью, сбора статистического и документального материала. Это были исследования социологического и этнографического профиля5.

В течение двух десятилетий, с конца 30-х до конца 50-х гг., исследования не проводились, это были годы войны и трудные послевоенные годы. Лишь с 60-х годов возможно анализировать степень научной методологической и практической разработанности проблемы интересующей нас проблемы. В 1963 г. в сборнике «Философские проблемы атеизма"6 появилась статья Ю. А. Левады «Основные направления буржуазной социологии религии», а в 1965 г. — его книга «Социальная природа религии"7. В этих публикациях критика немарксистской социологии религии предложена как «момент позитивного рассмотрения» соответствующих проблем. К этому времени появились переводные работы, включавшие разделы по социологии религии8. Книга Ю. А. Левады симптоматична для 60-х гг. Ее можно рассматривать в контексте поисков определенной частью советской научной интеллигенции «подлинного» «социализма с человеческим лицом». Религия, трактуемая в основном в рамках марксистского подхода, рассматривается в качестве социального института, связанного с развитием регулятивной системы, и как одна из семиотических подсистем, которая должна быть сопоставлена с другими формами коммуникации. Советский марксизм начинает говорить о религии на языке современной социологии. Этому способствуют международные научные обмены и контакты. В 1965 г. в Иене (ГДР) состоялся «Первый международный коллоквиум по социологии религии в социалистических странах"9.

5 Клибанов А. И. Религиозное сектантство и современность (Социологические и исторические очерки). М.: Наука, 1969.

6 См. к примеру: Социология в России. М.: Издательство Института социологии РАН, 1998.

Левада Ю. А. Социальная природа религии. М.: Наука, 1965.

8 Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. М., 1961, Социология сегодня. Проблемы и перспективы. Американская буржуазная социология середины XX века. М., 1965.

9 См. к примеру: Социология в России. М.: Издательство Института социологии РАН, 1998.

В 1973 г. вышла в свет работа Д. М. Угриновича «Введение в теоретическое религиеведение» (второе, значительно расширенное ее издание появилось в 1984 г.)10. Основным в этой работе является второй раздел — «Социологический анализ религии», в сущности, самостоятельное исследование — «книга в книге», где дается развернутая панорама всей послевоенной западной социологии религии, представлены концепции главных действующих в ней лиц и направлений — Р. Мертона, Т. Парсонса, 4 ПБергера, Т. Лукмана, Э. Грилив числе других и «небезызвестный.

П.Сорокин".

Исследования религиеведческих проблем, включая социологию религии, получают в 60-е гг. организационную базу: в это время создается ряд кафедр «научного атеизма» в университетах и гуманитарных вузах, ведется работа в академических институтах, в первую очередь — Институте философии АН СССР. В 1964 г. был создан Институт научного атеизма АОН при ЦК КПСС. Расширяются международные контакты, обмен ^ информацией. Советские социологи начинают принимать участие в работе.

Исследовательского комитета по социологии религии на международных конгрессах. Разработка теоретических и методологических проблем социологии религии в 70−80-е гг. осуществляется в двух направлениях. В одном доминирует изучение и освоение современного социологического знания, прикрываемое в большей (Д.М.Угринович) или меньшей (Ю.А.Левада) мере критикой «идеализма» и «буржуазного объективизма». Другое направление связано с потребностью теоретического обеспечения развертывающихся в это время социологических исследований религиозности и более ориентировано на идеологический заказ — «внести вклад» в коммунистическое строительство.

В рамках первого направления, где социология религии рассматривается самостоятельно или как составная часть тех или иных.

10 Угринович Д. М.

Введение

в религиеведение. М.: Мысль, 1984., С. 52 школ, кроме упомянутых работ Левады и Угриновича, можно назвать также исследования Е. В. Осиновой «Социология Эмиля Дюркгейма» (1977)п, Л. Г. Ионина «Георг Зиммель — социолог» (1981)12, П. П. Гайденко и Ю. Н. Давыдова «История и рациональность. Социология Макса Вебера и.

13 веберовский ренессанс" (1991) .

В эти годы в ИНИОН АН СССР выходит серия реферативных сборников и обзоров публикаций западных социологов религии14. В партийных установках середины 70-х гг. подчеркивается необходимость «исследовать теоретические проблемы развитого социализма», воспитания коммунистической сознательностипризнается целесообразным использовать в этих целях социологические данные. Показательной в этом контексте является вышедшая в 1979 г. книга И. Н. Яблокова «Социология религии"15, в которой этот предмет рассматривается как составная часть научного атеизма.

И.Н. Яблоков опирается на данные конкретных исследований, которые к этому времени проводятся довольно активно. Он обращается к проблеме операциональной интерпретации понятия «религиозность», а также обобщает уже имеющиеся результаты. Важно отметить, что в рамках «единственно возможного» марксизма ведется научная полемика.

Левада, Угринович, Яблоков и др.), и возрождается практика социологических исследований. 1960;1970;е гг. — период их наиболее интенсивного развития, в том числе и в области социологии религии.

В это время складываются исследовательские коллективы в Институте философии и Институте конкретных социальных исследований АН СССР, в Московском, Ленинградском, Свердловском университетах, в.

11 Осипова Е. В. Социология Эмиля Дюркгейма. М.: Наука, 1977, С. 152.

12 Ионин Л. Г. Георг Зиммель — социолог. М.: Наука. 1981, С. 101.

13 Гайденко П. П. Социология господства и религии // Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991, С. 98.

14 «Эволюция религии и секуляризация». М., 1976; «Социология религии». М., 1978; «Зарубежные исследования социальных функций религии». М., 1988 .

15 Яблоков И. Н. Социология религии. М.: ИНИОН РАН, 1979, С, 168.

Институте научного атеизма и его опорных пунктах (Воронеж, Казань, Орел, Пермь, Чебоксары, Ярославль и ряд других). Одним из первых стало изучение христианского сектантства, осуществленное в 1959;1961 гг. в Тамбовской, Липецкой и Воронежской областях под руководством А. И. Клибанова. Хотя по степени охвата и по методам это было скорее этнопсихологическое исследование и оно не могло претендовать на широкую репрезентативность, тем не менее, опыт и результаты работы оказались ценными для последующих исследований религиозности16. В большинстве случаев исследования велись методом «основного массива», реже — выборочно, еще реже — монографически.

Сегодня вполне очевидно, что эти работы страдали изъянами в самой концептуальной основе — стремлении подчеркнуть «пережиточный характер» религии и неуклонное сокращение ее влияния, ее негативную роль в духовном развитии личности. Идеологическая заданность нередко достигалась путем некорректного сопоставления качественных характеристик целостных групп верующих и неверующих без дифференциации по возрасту, полу, социальному положению. Разработка теоретико-методологических проблем и развертывание эмпирических исследований в этот период оставались под жестким идеологическим контролем.

Примечательно, что при всей жесткости идеологического противопоставления атеизма религии в качестве объектов социологического исследования они оказываются приравненными друг к другу. При всех оговорках о погрешностях, обусловленных в первую очередь идеологической мотивацией и цензурой, данные социологических исследований 60−70-х гг. все же заслуживают большего внимания в качестве показателей реальной ситуации, нежели данные 20—30-х гг. Они опираются на активную проработку методологических проблем, в какой-то.

Конкретные исследования современных религиозных верований (методика, организация, результаты) / Отв. ред. А. И. Клибанов. М.: Мысль, 1967, С. 69 мере учитывают и используют опыт мировой науки, «немарксистской социологии».

Опросы, проведенные в конце 80-х гг., зафиксировали изменение в массовом сознании оценки роли религии в жизни общества, в отечественной истории и культуре. Во многом этому способствовало отмечавшееся в 1988 г. 1000-летие крещения Руси. К концу 80-х гг. социологические исследования религиозности сворачиваются. Угасает активность основного заказчика — партийно-государственных структур. Но главное — изменения в общественном сознании и необходимость смены парадигмы исследований. Смена знака в оценке религии на государственном, общественно-политическом и культурном уровне потребовала перестройки концептуальных, операциональных и организационно-технических сторон исследований: в 90-е гг. религия оказывается включенной в новый социокультурный контекст модернизации российского общества, меняются важнейшие параметры ее взаимодействия с обществом, она предстает в новой перспективе мирового цивилизационного развития.

Вместе с тем нельзя говорить о завершенности научных изысканий в данной области. Так, например, вопросы о социальной значимости религии в жизни индивида, критерии религиозности индивидуального и массового сознания, функции религии в современном поликонфессиональном российском обществе, а также анализ отечественного интеллектуального наследия в этой области знания, несмотря на серьезный научный резонанс еще не получили должного теоретического, прежде всего социологического раскрытия и интерпретации.

Данное обстоятельство обусловило обращение к проблематике институционального генезиса отечественной социологии религии в историческом контексте российской религиозной мысли.

Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы выявить, проанализировать и уточнить специфику теоретикометодологического становления и развития отечественной социологии религии.

Достижение поставленной цели предполагает решение взаимосвязанных научных задач:

— выявить специфику российских социальных условий, как исторического контекста становления социологии религиипроанализировать основные проблемы и особенности институциализации отечественной социологии религии;

— охарактеризовать динамику развития российской религиозной мысли в социологическом контексте и эксплицировать социально-институциональный статус религии;

— определить объективно наличествующие пределы и ограничения функциональных характеристик данного института в современном российском обществе;

— на базе авторских эмпирических данных выявить, определить и типологизировать основные характеристики религиозности, закрепляющиеся в современных российских условиях.

Объектом исследования является эволюция российской социально-религиозной мысли в контексте ее социологической трансформации.

Предметом исследования является совокупность факторов и условий, обеспечивающих оформление и становление социологии религии в России.

Подобная цель и задачи требуют целостного подхода и привлечения достижений разных областей современного социального знания. Этим и объясняется стремление использовать концептуальную схему методологического плюрализма в качестве методологической основы, включающей общенаучные и социологические методы исследования и анализа. Российская социальность рассматривается нами на основе концептуальной схемы Дюркгейма о коллективных представлениях, теории социальных представлений Московичи, и эволюционистской концепции Ковалевского.

Использование концепции понимающей социологии М. Вебера, позволило разобраться в субъективных мотивах деятельности, и легло в основу содержательного анализа духовного мира субъектов социального действия, в нашем случае ученых «светского богословия». В качестве ориентира при решении исследовательских задач выступали методы структурно-функционального и сравнительного анализа, а так же системный подход. Использовался генетический метод прослеживания за процессом движения мысли, логики культуры, человеческой деятельностью от их конкретного явления до кристаллизации.

В соответствии с поставленными задачами, важными источниками при анализе проблемы явились работы методологического характера М. А. Бакунина, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Н. Я. Данилевского, К. Д. Кавелина, М. М. Ковалевского, П. Л. Лаврова, Е. В. Де Роберти, Н. И. Кареева, В. И. Ленина, П. Н. Милюкова, П. И. Новгородцева, Г. В. Плеханова, В. С. Соловьева, С. Л. Франка, И. А. Ильина, Е. В. Спекторского, Л. П. Карсавина, П. А. Сорокина, Г. Зиммеля, В. Зомбарта.

Источниковую базу исследования составляют результаты социологического исследования «Национально-религиозная ситуация в Саратовской области», проведенного фондом «РОСС — XXI век» в октябре 2003 г., статистические данные Госкомстата РФ, опубликованные результаты социологических исследований «Религия в современном обществе» научного центра РНИСиНП (1995;1997 гг.), СОЦЕКСИ (19 901 991 гг.), данные ВЦИОМ, ФОМ. Эмпирическую базу исследования дополнили труды отечественных мыслителей, отражающие христианскую религиозную духовность. Анализ этих текстов позволил выстроить конкретные теоретические обобщения, актуализируя важные аспекты эволюции российской социально-религиозной мысли.

Таким образом, применение различных исследовательских приемов и методов дает возможность проведения всестороннего и объективного анализа избранного предмета, решения поставленных в диссертационном исследовании задач и достижении цели.

Научная новизна проведенного диссертационного исследования определяется постановкой, обоснованием и решением задач методологического концептуального уточнения особенностей институциализации отечественной социологии религии в историческом контексте российской религиозной мысли.

Конкретные элементы новизны заключаются в следующем:

— выявлены и уточнены предпосылки возникновения социологии религии в Россиипредставлена социологическая интерпретация концепций и направлений российской религиозной мысли;

— определены основные показатели социальной значимости христианской социологиивыявлена экспликация связей между характером массовой религиозности и динамикой становления отечественной социологии религии;

— дана авторская трактовка понятия «псевдорелигиозность» применительно к современному российскому социуму;

— отмечена бинарность функций религии как социального института на современном этапе: позитивная и негативная их составляющие.

В ходе диссертационного исследования полученные обобщения и выводы предлагаются как положения, выносимые на защиту:

1. Социология религии, как структурный элемент социологического знания возникает в России в традициях теоретических исканий контизма на базе разнообразных донаучных и научных форм отражения общественной жизнедеятельности. Несмотря на то, что ранние социологические концепции не дают понимания религии как социального феномена, российские социологи заложили основы той методологической парадигмы, которую сейчас принято называть гуманистической социологией. Важную роль в становлении и развитии социологии религии играли и играют не только научные системы взглядов, отчетливо проявленные в христианской социологии, но и социальные мифы, многочисленные социальные утопии, как часть культурной системы общества.

2.Социологический аспект российской религиозной мысли наиболее отражен в попытках представителей «светского богословия» рубежа XIX — XX вв. духовно осмыслить историческое многообразие и противоречия эпохи. Несомненный импульс социальная религиозная мысль черпала из «кризиса религии науки», который ее идеологи стремились преодолеть усиленной гальванизацией так называемого «этоса религии» (т.е. из прокламирования надысторической ценности истин религии в областях, «недоступных» научному знанию, например, по проблемам социально-исторического смысла и истоков морали).

3. История развития российского религиозного сознания демонстрирует видоизменение эндогенных и экзогенных форм религии, на базе которых шел процесс становления религии как социального института, формировались соответствующие организационные структуры, трансформировались формы социального поведения, которые были, в определенной степени, блокированы в советских условиях. Современное состояние религиозного массового сознания характеризуется псевдорелигиозным ренессансом, активизацией функционирования организаций и институтов, изменением влияния религии на социум.

4. Каждое мировоззрение отражает свой аспект истины, поэтому соперничающие мировоззрения чрезвычайно ценны, так как являются взаимодополнительными, именно это явственно прослеживается в динамике становления социологии религии в России. Современный российский социум в условиях транзитивности, испытывая потребности в коммуникации и социальном контроле за поведением членов общества, рекрутирует религиозное мировоззрение для выполнения общественно значимых функций с целью упорядочения и формализации социальных связей. Именно эти реалии являются особенностями институциализации отечественной социологии религии. Данные обстоятельства актуализируют проблему научного социологического осмысления идущих процессов и формирования общественного запроса на соответствующую отраслевую социологию религии.

Диссертационное исследование имеет теоретико-методологический, методический и прикладной характер. Теоретическая значимость проведенного исследования определяется, прежде всего, актуальностью в плане решения глобальной задачи — выявление позитивной роли религии в поддержании стабильности современного российского общества. Эта значимость связана так же с тем, что полученные теоретические выводы являются определенным приращением знаний в области существования научных социологических идей вообще и социологии религии в частности.

Основные положения диссертации могут использоваться в научно-педагогической деятельности при чтении лекционных курсов по истории социологии и социологии религии, а так же при разработке спецкурсов по истории и методологии христианской социологии. В прикладной социологии результаты исследования могут быть учтены при разработке ^ моделей реакции различных социальных групп на религиозность как социальный феномен.

Достоверность и обоснованность результатов исследования обуславливается реализацией принципа непротиворечивости теоретических и методологических положений, заложенных в его основание, использование диссертантом системы теоретических и эмпирических методов, соотнесенность с результатами и I экспериментальными данными, полученных другими исследователями.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Для того чтобы правильно судить о настоящей и будущей деятельности религиозных объединений, и, естественно, иметь возможность проводить научно обоснованную политику, представляется целесообразным осуществление ряда практических мер как государством, так и религиозными организациями, общественностью, исследовательскими учреждениями. Вот некоторые из них. Поликонфессиональный и полиэтнический характер российского общества, обилие конфликтных факторов в нем обнажают потребность воспитания граждан (через общеобразовательные школы, высшие учебные заведения) в духе терпимости к разным мировоззрениям, национальным и религиозным традициям, уважительного отношения к различным деноминациям и их последователям.

Постоянное и грубое нарушение вероисповедных прав делает неотложной организацию системы просвещения по проблемам государственно-церковных отношений, предназначенной для должностных лиц госаппарата, работников правоохранительных органов, а также широкой пропаганды законодательства о свободе совести средствами массовой информации. Интересы укрепления целостности российской государственности и достижения национального мира требуют выработки неких «правил политической игры», исключающих использование религиозных организаций государственными органами и должностными лицами любых рангов в конфликтной обстановке внутри властных структур. В целях оздоровления межконфессиональной атмосферы крайне важно налаживание тесного сотрудничества последователей всех религиозных направлений. Сейчас оно весьма затруднительно в области богословия, но вполне возможно в решении социальных проблем.

Уверены, в грядущем вопросы личной веры или неверия будут решаться более спокойно, взвешенно, станут делом сугубо индивидуальной совести, подлинно свободного и осознанного выбора. Вероятно, удастся преодолеть и несколько деформированную структуру нынешней религиозности, пока все еще характеризуемой повышенным вниманием к ее внешним формам и атрибутике, а не содержанию, построенному на утверждении гуманных принципов человеческого общежития, глубинных морально-нравственных норм.

Сегодня как никогда необходимо научное осмысление процессов, происходящих в лоне религии, всего того, что они несут обществу и личностибез этого нельзя понять и прогнозировать направленность духовной жизни страны, формировать нормальное взаимодействие государства и церкви, разрабатывать эффективные меры, предупреждающие и предотвращающие межрелигиозные и межэтнические коллизии.

Проведенное исследование процесса институциализации социологии религии в России позволяет сформулировать некоторые обобщения. Теоретическая рефлексия по проблематике важнейшего общественного института — религии имеет свою собственную историю. Причины и характер повышенного интереса к религии в современной России, как и возрастание сопутствующих явлений, многоплановы. Выделим некоторые из них.

Политические и правовые перемены в стране, ликвидация существующих на протяжении десятилетий официальных и неофициальных запретов, административных и нравственных притеснений верующих, принятие прогрессивного законодательства о свободе совестивсе это позволило верующим исповедовать свободно свою религию. Существенным фактором повышения религиозности (в уже означенном смысле) является то, что современный российский социум в условиях транзитивности, испытывая потребности в коммуникации и социальном контроле за поведением членов общества, рекрутирует религиозное мировоззрение для выполнения общественно значимых функций с целью упорядочения и формализации социальных связей. Именно эти реалии являются особенностями институциализации отечественной социологии религии.

К социально-психологическим причинам возросшего интереса к религии следует отнести так же и то, что в свете последних трагических событий, начавших свой отсчет с I Чеченской кампании 1993 года, наблюдается повышение уровня национального сознания, этнической самоидентификации, которое вызывает стремление ориентироваться на религиозные ценности. В подобных случаях конфессия идентифицируется с национальным образом жизни, с той культурой, типом цивилизации, которые исторически приемлемы для россиян.

Данные обстоятельства актуализируют проблему научного социологического осмысления идущих процессов и формирования общественного запроса на соответствующую отраслевую социологию религии, так как процессы, зарождающиеся в недрах современного российского массового сознания, находят свое выражение в различных общественных проявлениях, в том числе и таких, как массовые культы и религиозные психозы.