Концепции соотношения двух факторов психического развития ребенка

Спор психологов о том, что же предопределяет процесс детского развития — наследственная одаренность или окружающая среда, привел к разработке теории конвергенции этих двух факторов. Основоположник ее В. Штерн. Он считал, что психическое развитие — это не простое проявление врожденных свойств и не простое восприятие внешних воздействий, а результат конвергенции внутренних задатков с внешними условиями жизни. Штерн писал, что ни об одной функции, об одном свойстве нельзя спрашивать, происходит ли она (оно) извне или изнутри? Закономерен лишь один вопрос: что именно происходит извне и что — изнутри, потому что в проявлении функции всегда действует и то и другое, только всякий раз в разных соотношениях.

За проблемой соотношения двух факторов, которые влияют на процесс психического развития ребенка, чаще всего скрывается предпочтение фактора наследственной предопределенности развития. Но даже и в том случае, когда исследователи подчеркивают примат среды нал наследственным фактором, им не удается преодолеть биологизаторский подход к развитию, если среда рассматривается ими по такому же принципу, как среда обитания животных и весь процесс развития трактуется как процесс приспособления, адаптации к условиям жизни.

В. Штерн, как и другие его современники, был сторонником концепции рекапитуляции. Часто упоминаются его слова о том, что ребенок в первые месяцы младенческого периода с еще неосмысленным рефлекторным и импульсивным поведением находится на стадии млекопитающего; во втором полугодии благодаря развитию навыка схватывания предметов и подражанию он достигает стадии высшего млекопитающего — обезьяны; в дальнейшем, овладев вертикальной походкой и речью, ребенок достигает начальных ступеней человеческого состояния; в первые пять лет игры и сказок он стоит на ступени первобытных народов; затем следует поступление в школу, которое связано с овладением социальными обязанностями более высокого уровня, что соответствует, по мнению Штерна, вступлению человека в культуру с ее государственными и экономическими организациями. Простое содержание античного и ветхозаветного мира в первые школьные годы наиболее адекватно детскому духу, средние годы носят черты фанатизма христианской культуры, и только в период зрелости достигается духовная дифференциация, соответствующая состоянию культуры нового времени. Уместно вспомнить, что достаточно часто пубертатный возраст называют возрастом просвещения.

Стремление рассматривать периоды детского развития по аналогии с этапами развития животного мира или человеческой культуры показывает, как настойчиво исследователи искали общие закономерности эволюции.

Столь же напряженным был поиск причин детского развития. Именно поэтому споры о том, что определяет детское развитие, какой из двух факторов имеет решающее значение, не прекратились до сих пор, только теперь они перенесены в экспериментальную сферу. По мнению ряда исследователей, измерить удельный вес наследственности и среды позволяет метод изучения близнецов. Однако данные, полученные с помощью этого метода, не представляются достаточно доказательными. Важно подчеркнуть, что в самом замысле близнецовых исследований лежит предпочтение наследственного фактора, а среда рассматривается как среда обитания, т. е. биологически. Как указывал Д. Б. Эльконин, в методологии исследования близнецов есть одно неверное допущение: рассматривается только проблема тождественности или нетождественности наследственного фонда, а проблему средовых влияний всегда рассматривают как тождественную. Но это методологически порочно, так как не существует одной (одинаковой) социальной среды, где воспитываются близнецы, — все дело в том, с какими элементами среды ребенок активно взаимодействует. Поэтому для валидности исследования нужно выбирать такие ситуации, в которых уравнение содержит одно, а не два неизвестных. В последнее время с помощью близнецового метода изучаются не проблемы развития, а проблемы индивидуальных различий (И.В. Равич-Щербо и др.).

Теория конвергенции рассматривает психическое развитие как процесс, который складывается под влиянием икс-элементов наследственности и игрек-элементов среды. Это самая распространенная концепция в современной психологии, она соответствует здравому смыслу: «яблоко от яблони недалеко падает» и «с кем поведешься, от того и наберешься». До сих пор психологи продолжают взвешивать эти два фактора. Так, английский психолог Г. Айзенк считал, что интеллект на 80% определяется влиянием наследственности и на 20% - влиянием среды. Все современные теории отличаются друг от друга только тем, как они трактуют взаимодействие наследственности и среды, созревания и научения, биологии и культуры, врожденных и приобретенных способностей в ходе психического развития.

Американский психолог Дж. Волвилл предложил четыре модели влияния опыта на развитие поведения:

• 1) «больничная койка» — субъект находится под влиянием среды как беспомощный пациент (таковы условия первых месяцев жизни);
• 2) «луна-парк» — субъект выбирает те развлечения, ощущения от которых он хочет испытать, по не может изменить их последующее влияние на себя (например, как только субъект решит принять участие в катании на американских горках, он практически не может изменить проявления своих переживаний);
• 3) «соревнование пловцов» — опыт подобен плавательной дорожке, на которой субъект по стартовому сигналу осуществляет свой путь фактически независимо от внешних стимулов (среда здесь — лишь поддерживающий контекст для поведения субъекта);
• 4) «теннисный матч» — осуществляется постоянное взаимодействие между влиянием среды и субъектом: теннисист должен приспосабливаться к действиям своего противника, и в то же время он влияет на поведение другого игрока способом отражения мяча.

Эти четыре модели показывают, что разные трактовки роли опыта в динамике поведения ставят одну из ключевых проблем психологии — проблему активности субъекта в процессе развития. По мнению многих исследователей, важное значение имеет также и время, когда осуществляется то или иное воздействие среды. Проблема факторов развития породила интерес психологов к проблеме сензитивных периодов датского развития.

За рамки концепции двух факторов развития не удалось выйти даже такому выдающемуся ученому, как З. Фрейд. Не будучи детским психологом в общепринятом смысле, Фрейд разработал метод анализа психических явлений, который с неизбежностью привел его к пониманию значения бессознательных переживаний детства в жизни взрослой личности. Первоначально для исследования бессознательного Фрейд использовал методику гипнотического внушения. Позже он перешел к исследованию и интерпретации сновидений, оговорок, феноменов забывания и свободных ассоциации своих пациентов. Толкование этого материала Фрейд назвал методом психоанализа. В нем он усматривал новые пути и возможности психотерапии. Благодаря длительным беседам с пациентом до его сознания доводится истинная причина психических переживаний. Метод психоанализа позволил Фрейду создать структурную теорию личности, в основе которой лежит конфликт между инстинктивной сферой душевной жизни человека и требованиями общества.

По Фрейду, всякий человек рождается с врожденными сексуальными влечениями. Они первичны и обнаруживают себя с первого дня жизни. Эта внутренняя психическая инстанция — «Оно» — существует уже на начальной, оральной, стадии развития, в течение которой психическая жизнь ребенка связана в основном с удовлетворением потребности в пище. В реальной жизни способы удовлетворения индивидуальных влечений наталкиваются на запреты. Под их влиянием «Оно» выделяет из себя маленький кусочек «Я». За оральной стадией следует стадия анальная. Акты дефекации составляют ту деятельность, в которой инстинктивные влечения должны быть удовлетворены. Здесь запреты родителей возрастают, и «Я» все больше дифференцируется. Наступает такой период в жизни человека, когда удовлетворение сексуальных потребностей начинает связываться со взрослым человеком. Возникает «эдипов комплекс». Появляются не только физические запреты, но и моральные сентенции. Ребенок вынужден ограничивать свои сексуальные влечения новой инстанцией — «Сверх-Я», которая ограничивает наши влечения до самой старости. Па «Я» давят «Оно» и «Сверх-Я». Это типичная схема двух факторов развития, но она интересна тем, что здесь средовые влияния вытесняют сексуальные влечения: они находятся с ними в антагонистических, противоречивых отношениях.

В последние годы жизни З. Фрейда возникли два основных направления в психоаналитическом изучении ребенка. Одно было сосредоточено в Берлине, другое — в Вене. Берлинской группой руководила М. Клейн. Вместе со своими сотрудниками она начала проводить психоанализ двухлетних детей, по отношению к которым нельзя применить метод свободных ассоциаций, поскольку они еще плохо владеют речью и не обладают рефлексией. Поэтому Клейн использовала игру в куклы в качестве заместителя свободных ассоциаций взрослых. Дочь З. Фрейда, Анна Фрейд, в то время работала в основном с детьми младшего школьного и подросткового возраста. В своей психоаналитической практике она дополнила обычный подход «через речь» изучением невербального поведения ребенка. А. Фрейд также считала, что игра детей может стать отправной точкой для исследования скрытых переживаний ребенка. Позднее, уже в США, метод интерпретации детской игры был использован для диагностических целей. Начиная с середины 1930;х гг. в зарубежной психологии игровая терапия стала стандартной процедурой детской психоаналитической практики. Так методы психоанализа включились в экспериментальное изучение детского развития.

В понимании отношений «ребенок — взрослый», «ребенок — общество» З. Фрейд наметил основные ориентиры. Согласно Фрейду, общество — источник всевозможных травм (рождения, отнятия от груди и т. п.). На этой основе возникла теория развития как теория детских травм. По Фрейду, отношения «ребенок — взрослый», «ребенок — общество» с самого начала антагонистические. Отсюда и возникает проблема включения ребенка в общество — проблема социализации личности. Проблему социализации ребенка в системе антагонических отношений между ребенком и обществом решают американские психологи Н. Миллер, Дж. Доллард, К. Халл и др.

В классическом бихевиоризме проблема развития ребенка специально не акцентрируется — существует лишь проблема научения па основе наличия или отсутствия подкрепления под влиянием среды. По признанию Миллера и Долларда, моделью среды для американского психолога служит лабиринт, так как лабиринтная методика моделирует отношения между организмом и средой. Однако перенести модель отношений организма и среды на социальное поведение человека непросто. Американские ученые попытались преодолеть эти трудности на основе синтеза бихевиоризма и психоанализа.

Американская психология развития готовилась к восприятию психоанализа постепенно. С совершенствованием нормативных исследований все более актуальной становилась необходимость включения в детское развитие мотивационных и эмоциональных переменных. Стремление клиницистов понять, как развивается личность, делало эту потребность еще более напряженной, а использование З. Фрейдом понятия «драйв» (здесь в значении либидо) облегчило объединение поведенческой теории К. Халла с элементами психоаналитических наблюдений мотивационного развития в детстве. Это объединение и составило основу того, что Миллер и Доллард называли теорией социального научения.

Концепция социального научения показывает, как ребенок приспосабливается в современном мире, как он усваивает привычки и нормы современного общества. Представители этого направления считают, что наряду с классическим обусловливанием (И.П. Павлов) и оперантным научением (Б. Скиннер) существует также научение путем имитации, подражания (Л. Бандура). Такое научение стало рассматриваться в американской психологии как новая — третья — форма научения. С самого начала надо подчеркнуть, что в теории социального научения проблема развития поставлена с позиции первоначального антагонизма ребенка и общества, заимствованной от фрейдизма, а также отметить некоторые важные частные достижения этой концепции. Так, А. Бандура правильно и своевременно выступил против произвольного переноса данных, полученных на животных, на анализ человеческого поведения.

Р. Сирс предложил принцип диадического анализа развития личности. Поскольку действия каждого человека всегда зависят от другого и ориентированы на него, многие свойства личности первоначально формируются в так называемых диадических ситуациях. Диадические отношения — это отношения ребенка и матери, учителя и ученика, отца и сына и т. п. По мнению Сирса, нет строго фиксированных и неизменных черт личности (например, агрессивности или доброжелательности), соответствующее поведение всегда зависит от личностных свойств другого члена диады.

Дж. Уайтинг с коллегами, продолжив известные исследования М. Мид, показал плодотворность сравнительного изучения детей в разных культурах. Изучив в разных культурах способы ухода за младенцами (кормление, уход, укладывание спать, а позже — приучение к опрятности) и игры детей, исследователи пришли к выводу о детерминирующем влиянии этих аспектов жизни ребенка па его восприятие мира.

У. Бронфенбренер выдвинул идею о том, что результаты коротких лабораторных экспериментов с детьми должны быть проверены в длительных исследованиях естественного хода детского развития, в которых следует учесть факторы воспитания в семье и взаимоотношения в группе сверстников.

Непосредственное психоаналитическое изучение ребенка в американской психологии также имеет длительную историю, которая связана с именем Э. Эриксона. Анализ детских игр, проведенный Эриксоном, его наблюдения за развитием детей в двух резервациях американских индейцев, а также исследование биографий известных исторических личностей привело его к созданию концепции жизненного пути личности. Сравнение воспитания детей в индейских племенах с воспитанием белых американских детей позволило ему сделать вывод, что в каждой культуре имеется особый стиль воспитания детей, который всегда принимается матерью как единственно правильный. Однако этот стиль определяется тем, что ожидает от ребенка общество (племя, класс или каста), в котором он живет. Каждой стадии развития человека соответствуют свои, присущие данному обществу ожидания, которые индивид может оправдать или не оправдать. Из этих соображений вытекает идея Эриксона о групповой и личной идентичности. Все детство человека — от рождения до юности — рассматривается им как длительный, двадцатилетний период формирования зрелой психосоциальной идентичности, в результате которого человек приобретает субъективное чувство принадлежности к своей социальной группе, понимание тождественности и непрерывности своего индивидуального бытия.

Э. Эриксон — последователь З. Фрейда, однако, по признанию современников, он расширил фрейдовскую концепцию, вышел за ее рамки. Вслед за Фрейдом он принимает неосознанную мотивацию, но посвящает свои исследования главным образом процессу социализации, включению ребенка в общество. Однако и по этой концепции общество оказывает влияние на развитие личности по бихевиористской модели — по принципу «плюс-минус — подкрепление». Если индивид оправдывает надежды общества, он включается в него, если нет — отвергается.