Конституционно-правовая база регулирования информационных отношений

Конституция РФ 1993 г. свою базовую норму регулирования информационных отношений в связи и по поводу общедоступной информации содержит в ч. 5 ст. 29. По своему содержанию она весьма емкая, хотя по форме предельно лаконична: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается». Вместе с тем, в общем контексте Конституции, интегрируя содержание других конституционных норм, она обретает необходимый для своего эффективного регулятивного воздействия потенциал, конкретность и системность.

Обогащению содержания свободы массовой информации служат, прежде всего, нормы, содержащиеся в других частях ст. 29 и гарантирующие свободу мысли и слова, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, недопустимость принуждения человека к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Тем самым структура данной конституционной статьи подчеркивает, во-первых, относительную обособленность этих свобод; во-вторых, их глубинную генетическую взаимосвязь; в-третьих, взаимодополнение их юридического содержания. Среди конституционных гарантий свободы массовой информации следует назвать также свободу экономической деятельности и право частной собственности, закрепленные в ст. 8, 34 и 35 Конституции РФ, а также принцип идеологического разнообразия (ст. 13), предусматривающий, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Тем самым были заложены основы информационного плюрализма.

В качестве конституционных гарантий свободы массовой информации выступают также нормы, устанавливающие ответственность должностных лиц за сокрытие фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей (ч. 3 ст. 41), закрепляющие право каждого на достоверную информацию о состоянии окружающей среды (сг. 42), свободу творчества и преподавания, охрану интеллектуальной собственности (ч. 1 ст. 44), открытость заседаний палат Федерального Собрания (ч. 2 ст. 100), открытость судопроизводства (ч. 1 ст. 123) и т. д. Конституцией РФ также предусмотрена возможность законодательного освобождения отдельных категорий граждан от обязанности давать свидетельские показания (ч. 2 ст. 51), что трансформировано Законом о СМИ в обязанность журналиста и редакции сохранять конфиденциальность источника информации (ст. 41).

Общий правовой режим информации базируется на конституционной норме, установленной в ст. 29, закрепившей право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Иными словами, указанной нормой определены параметры общего режима информации, предполагающие ее открытость и свободу действий субъектов в рамках закона. При этом границы их правомерного поведения устанавливает принцип законности действий каждого субъекта.

Эти границы, в частности, определяются другими конституционными нормами: осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ст. 17); каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ст. 23) и др.

Пример из практики.

О ПРИМЕНЕНИИ ПРИНЦИПА ПРЕЗУМПЦИИ НЕВИНОВНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТОВ (ПО ЗАПРОСУ ЦЕНТРА «ПРАВО И СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ»).

Рекомендация № 2(11) от 24 декабря 1997 г.

В Судебную палату по информационным спорам при Президенте Российской Федерации поступил запрос Центра «Право и средства массовой информации» о том, может ли принцип «презумпции невиновности» в его юридическом смысле являться ограничением для профессиональной деятельности журналиста, не являющегося должностным лицом.

Поводом к обращению в Судебную палату послужило принятие Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в первом чтении законопроекта «О телевизионном вещании и радиовещании», пункт 1 статьи 18 которого устанавливает: «вещатели обязаны: …не распространять информацию, нарушающую презумпцию невиновности, либо предопределяющую решение суда…» .

Рассмотрев указанное обращение, Судебная палата пришла к следующему заключению.

Общепризнанный правовой принцип презумпции невиновности в российском законодательстве сформулирован в части 1 статьи 49 Конституции Российской Федерации.

Согласно норме, содержащейся в этой статье, каждый обвиняемый в совершении преступления, то есть лицо, в отношении которого вынесено соответствующее постановление в порядке, предусмотренном УПК РСФСР, считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Однако, как полагает Судебная палата, обязанность соблюдать принцип презумпции невиновности в смысле указанной конституционной нормы распространяется только на те государственные органы и их должностные лица, которые имеют полномочия налагать ограничения на права и свободы человека и гражданина.

Только суду дано право признавать человека виновным в совершении преступления со всеми правовыми последствиями.

Что же касается журналистов, которые проводят собственное расследование или освещают ход предварительного следствия по уголовному делу, то они, с одной стороны, реализуют конституционную норму о свободе массовой информации, а с другой — выполняют профессиональный долг, информируя читателей об обстоятельствах, имеющих общественный интерес.

При этом журналисты не относятся к категории лиц, обладающих полномочиями, но ограничению прав и свобод гражданина. Поэтому никакое мнение журналиста, прозвучавшее в теле-, радиоэфире, содержащееся в газетной публикации, в силу указанной конституционной нормы не может юридически повлиять на право человека считаться невиновным.

По тем же основаниям представляется неправомерным требование к вещателям «не распространять информацию… предопределяющую решение суда». Действительно, только суд вправе устанавливать виновность гражданина. Но данное обстоятельство не может служить основанием к ограничению нрава журналистов, иных лиц (включая представителей обвинения и защиты, а также потерпевших, подозреваемых, обвиняемых и т. д.) излагать свое мнение по тем или иным аспектам предварительного следствия или судебного разбирательства, за исключением случаев, когда выступления в СМИ указанных лиц содержат признаки преступлений, предусмотренных гл. 31 «Преступления против правосудия» Уголовного кодекса Российской Федерации.

Таким образом, по мнению Судебной палаты, положение законопроекта о необходимости дополнительного ограничения прав журналистов на распространение информации, исходя из возможного нарушения ими принципа презумпции невиновности, а также предопределения решения суда, является необоснованной попыткой существенно сузить пределы свободы массовой информации, установленные Конституцией Российской Федерации.

Применение подобной нормы в предлагаемой редакции на практике может означать фактический запрет на проведение журналистских расследований, на комментирование в СМИ предварительного следствия и судебного разбирательства по делам, представляющим значительный общественный интерес.

Судебная палата полагает, что совокупности установленных действующим законодательством обязанностей журналиста проверять достоверность сообщаемой им информации, уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций, не использовать СМИ для разглашения специально охраняемой законом тайны (в том числе тайны следствия, тайны переписки, телефонных переговоров) вполне достаточно, чтобы обеспечить защиту, в том числе судебную, прав и законных интересов граждан и организаций от возможного злоупотребления свободой массовой информации.

Учитывая изложенное, Судебная палата обращается к Комитету по информационной политике и связи Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации с рекомендацией вернуться к обсуждению нормы, содержащейся в п. 1 ст. 18 проекта Федерального закона «О телевизионном вещании и радиовещании» с учетом представленных аргументов.