Теория мимической обратной связи

Вариантом классической периферической теории эмоций Джеймса — Ланге является теория мимической обратной связи П. Экмана, Р. Левинсона и В. Фризена (Р. Ekman, R. Levinson, W. Friesen, 1983). Она концентрируется не на физиологических изменениях, продуцируемых симпатической вегетативной нервной системой, а на изменениях лицевых мышц. Согласно этому взгляду автоматическое изменение конфигурации лицевых мышц, развивающееся как реакция на воздействие стимула, приводит к осознанию эмоционального состояния, соответствующего этой конфигурации и как следствие — к возникновению эмоциональных переживаний. По данным Р. Зайонца (R. Zajonc, 1989), повторение звуков «и», «а», артикуляционные характеристики которых схожи с теми, что задействованы в естественной улыбке, приводят к переживанию приподнятого настроения. Интересно, что задолго до появления периферической концепции эмоций данный прием, помогающий «властвовать собою», получил широкое распространение в странах Азии. Американский журналист Дональд Ричи, живущий в Японии с 1960;х гг. и постоянно пишущий о своеобразии японской культуры, в эссе «Жесты как язык» указывает на особую функцию улыбки как средства контроля над собственными негативными эмоциями: «В Японии функция улыбки интернализована, введена вовнутрь. Улыбка стала здесь бессознательным жестом и наблюдается даже тогда, когда улыбающийся человек думает, что за ним нс наблюдают. Скажем, он хочет успеть на поезд метро. Уже почти успел, но — дверь закрывается. Какова будет его реакция? Почти наверняка улыбка. Эта улыбка не означает радости. Но она означает, что к неприятности отнеслись без ропота и с бодростью. С самых юных лет японцев учат воздерживаться от выражения эмоций, которое могло бы нарушить столь непрочную гармонию» .

Теория дифференциальных эмоций

Прямым следствием периферической интерпретации механизма возникновения эмоций является представление о том, что каждому эмоциональному состоянию соответствует уникальная конфигурация физиологических изменений. Ведь как иначе мы могли бы точно распознать содержание переживаемой нами эмоции и понять, о чем сигнализирует эмоциональная экспрессия окружающих? Причем физиологический рисунок каждой из эмоций не случаен, а связан с ее адаптационной ролью. Поэтому основной интерес исследователей, работающих в рамках концепций дифференциальных эмоций, направлен на выявление и описание первичных, или базовых, эмоций, составляющих единство физиологических, экспрессивных и субъективных элементов.

Очевидно также, что, поскольку базовые эмоции детерминированы эволюционно, одни и те же эмоции должны наблюдаться у представителей различных народов, т. е. быть культурно-независимыми.

В. Мак-Дауголл выделил семь первичных эмоций, каждая из которых «обслуживает» какой-либо из паттернов инстинктивного поведения (напомним, что этот автор понимал инстинкты как врожденные готовые способы взаимодействия со средой, общие для человека и животного). По МакДауголлу, инстинкту любопытства соответствует базовая эмоция удивления, инстинкту бегства — страх, инстинкту родительства — нежность и т. д.

Р. Плутчик (R. Plutchik, 1962) определяет эмоцию как комплексный ответ организма, соответствующий одному из адаптивных биологических процессов, которые являются общими для всех живых организмов. Исследователь настаивал, что возникновение эмоций независимо от сознания и подчиняется формуле «стимул — реакция». Таким образом, по его мнению, базовые эмоции различаются относительно классов общих ситуаций, которые их вызывают и поведения, которое является адекватным ответом на ситуацию того или иного типа (табл. 5.1).

Таблица 5.1

Соответствие адаптивных биологических комплексов и базовых эмоциональных состояний (по Р. Плутчику)

К. Изард (1971), один из наиболее авторитетных исследователей данной тематики, предложил перечень из десяти фундаментальных эмоций:

• 1) удовольствие — радость;
• 2) удивление:
• 3) интерес — возбуждение;
• 4) гнев — ярость;
• 5) презрение — пренебрежение;
• 6) горе — страдание;
• 7) отвращение — омерзение;
• 8) страх — ужас;
• 9) стыд — застенчивость;
• 10) вина — раскаяние.

Использование двух слов для обозначения большинства фундаментальных эмоций объясняется стремлением показать полюса интенсивности той или иной эмоции (например, страх — средняя интенсивность, ужас — высокая интенсивность). В реальности, по мнению Изарда, существует огромное количество смешанных эмоций, которые он назвал диадами (например, страх — стыд или интерес — удовольствие) и триадами (например, горе — гнев — отвращение или интерес — удовольствие — удивление). Из десяти фундаментальных эмоций можно составить (и пережить!) 45 диад и 120 триад. Несмотря на такой удивительно многообразный репертуар эмоциональных состояний, которые потенциально доступны человеку, Изард считает, что в каждый момент времени можно испытывать только одну преобладающую эмоцию (рис. 5.4).

Рис. 5.4. Мимические комплексы фундаментальных эмоций (по К. Изарду).

Выделение названных десяти эмоций в качестве фундаментальных основывается на трех аргументах: а) наличии характерных мимических выразительных комплексов; б) уникальном субъективном переживании (феноменологическое качество); в) специфическом нервном субстрате. Так, существуют данные, что механизмы, связанные с выражением и переживанием положительных эмоций, являются функцией коры левого полушария, отрицательных — правого полушария. Например, в эксперименте Р. Дэвидсона (1990) регистрировалась ЭЭГ испытуемых при просмотре приятных и неприятных видеоклипов. В первом случае наблюдалось повышение активности в левой лобной области коры, а во втором — в правой.

В пользу гипотезы об универсальности фундаментальных эмоций свидетельствуют три группы данных. Во-первых, это наличие указанных эмоций у маленьких детей. Во-вторых, схожее выражение эмоций у слепых от рождения людей, которые лишены возможности заимствовать мимические комплексы, наблюдая за окружающими. И в-третьих, данные кросс-культурных исследований. В частности, исследование, проведенное П. Экманом (Ekman, 1998) в 21 стране мира, подтвердило универсальность выражения и схожесть в переживании фундаментальных эмоций, описанных К. Изардом. По эмоции удивления совпадение имело место в 20 странах, по эмоции страха — в 19, по эмоции гнева — в 18. Экман проводил свое исследование не только в западных культурах или в культурах, подверженных влиянию западной цивилизации, он отправился и в бесписьменную, практически изолированную от внешнего мира культуру Папуа — Новой Гвинеи. Неграмотным испытуемым зачитывались рассказы, описывающие различные эмоционально насыщенные события (например, «у человека умер ребенок»), и предлагалось выбрать подходящую фотографию из набора. Схожие данные о высокой межкультурной согласованности в идентификации выражения базовых эмоций и ситуаций, их вызывающих, были получены и в исследовании Шерера (1997) на 3 тыс. респондентах из 37 стран. К. Хайдер (1972) по аналогичной методике изучал представителей народности дани в западном Иране, а Л. Камрас проводил анализ мимической активности младенцев в течение первого года жизни (L. Camras, 1992).

Важно, что каждая из десяти фундаментальных эмоций обладает специфическими мотивационными функциями, т. е. побуждает строго определенный вид поведения.

1. Радость и счастье являются максимально желательными эмоциями и возникают как сигнал удовлетворения потребности. Мотивационной функцией переживания радости является закрепление предмета потребности (функция следообразования). Насколько распространены данные эмоциональные состояния? В среднем при стабильных социальных условиях около 30% населения считают себя счастливыми. Парадоксально, но вопреки расхожему мнению, субъективное переживание счастья практически не зависит от возраста, расы, пола, уровня образования, наличия или отсутствия детей и даже физического здоровья (Д. Майерс, Е. Диенер, 1996). Поданным К. Швальц (К. Chvvalisz, 1988), 50% физически здоровых студентов считали себя счастливыми, 22% - несчастными и 29% не могли определенно ответить на этот вопрос. В свою очередь, студенты-инвалиды демонстрировали сходные показатели, оценивая свою жизнь как счастливую или несчастливую.

Наиболее надежными предикторами счастья является соответствие образа жизни субъекта двум принципам: принципу уровня адаптации и принципу социальной относительности (Н. Helson). Принцип уровня адаптации заключается в том, что для того, чтобы чувствовать себя счастливыми, мы должны постоянно улучшать качество своей жизни. Любой достигнутый уровень благополучия со временем становится привычным, и мы больше не можем наслаждаться им. Ярким примером действия принципа уровня адаптации служит исследование «счастливчиков», выигравших в лотерею от 50 тыс. до 1 млн долл., проведенное в 1978 г. Ф. Брикманом, Д. Коатсом и Р. Янофф-Бульмаиом (Ph. Brickman, D. Coates, R. Janoff-Bulman). У большинства выигравших наблюдалось снижение субъективного уровня счастья, так как они находили меньше удовольствия, чем раньше, в каждодневных достижениях, которые «меркли» по сравнению с главным финансовым триумфом их жизни. Как мудро заметил в XIX в. один теолог: «Для нас лучше желать вещи, которые мы имеем, чем иметь вещи, которые мы желаем». Принцип социальной относительности заключается в том, что мы склонны оценивать свои достижения не сами по себе, а в их соотношении с достижениями других людей. Этот факт хорошо фиксирует поговорка «Лучше быть первым парнем на деревне, чем десятым в городе». Если мы хуже тех, с кем себя сравниваем, то мы чувствуем себя несчастными, а если лучше — счастливыми. Знаменитый ученый Бертран Рассел по этому поводу заметил: «Нищие не завидуют миллионерам, хотя, конечно, они обязательно будут завидовать другим, более удачливым нищим» .

• 2. Удивление возникает при резком усилении стимуляции и запускает исследовательскую активность.
• 3. Эмоция интереса активизирует когнитивные процессы и помогает быстрее решать поставленные задачи. Интерес отличается от удивления тем, что носит процессуальный характер, обеспечивая ориентировку в окружающем мире.
• 4. Функцией гнева является инициация активной самозащиты в ситуации угрозы. Он возникает как ответ на препятствия к реализации цели. «Препятствование движениям младенца является фактором, который помимо всякого обучения вызывает движения, определяемые как ярость» , — пишет Дж. Уотсон. Переживание гнева сопровождается учащением сердцебиения, повышением температуры и артериального давления. В переживании гнева четко выделяется компонент мобилизации организма: человек чувствует, что у него «кипит кровь», «чешутся кулаки», он «вот-вот взорвется» и т. д. Возникают иллюзия собственной силы и потребность действовать, поэтому гнев относят к импульсивным эмоциям. По данным К. Изарда, у человека, который находится в состоянии гнева, возникают мысли о «мщении, разрушении, нападении на других» (44%), «способах удержать контроль над собой» (14%), «ненависти, неприязни, осуждении других» (12%). Казалось бы, в западной культуре преобладает негативная установка относительно проявлений гнева, однако существуют дискуссии по поводу того, положительную или отрицательную эмоцию представляет собой гнев. Порой переживание гнева может доставлять своеобразное удовольствие («Есть упоение в бою…»). Кроме того, отрицательные эмоции обычно связаны со стремлением удалиться от объекта, в то время как гнев, наоборот, провоцирует сближение. Гнев может выразиться в агрессивных действиях, направленных прямо на объект, который препятствует реализации мотива. Одним из парадоксов гнева можно назвать его способность к переносу на нейтральный объект, который представляет меньшую опасность, чем реальный обидчик. На карикатуре X. Бидструпа (рис. 5.5) представлен классический пример переноса гнева.

Рис. 5.5. Карикатура X. Бидструпа.

• 5. Презрение является эмоцией, функционально близкой гневу. В акте презрения происходят субъективное обесценивание соперника, повышение самооценки и подготовка активного противодействия ему.
• 6. Горе, страдание является однозначно негативной эмоцией. Его функция — информировать субъекта о негативном состоянии и побуждать к устранению его причин. Демонстрация страдания также является мощным средством привлечения социальной поддержки, ведь даже дети знают, что наиболее эффективный способ получить желаемое — это показать, что вот-вот заплачешь.
• 7. Функция отвращения заключается в пресечении контакта с вредными объектами. Отвращение, так же как и радость, выполняет следообразующую функцию, только оно, наоборот, препятствует опредмечиванию потребности на вредном объекте.
• 8. Эмоция страха предупреждает об опасности и стимулирует поведение по типу иммобилизации (ступор) или мобилизации (бегство). Страх, безусловно, является крайне неприятным переживанием. Объектом страха может стать практически любой предмет. Ассоциация страха, первично возникающего в ответ на узкий круг раздражителей, таких как громкий резкий звук, потеря опоры (по Дж. Уотсону) или одиночество, внезапное приближение незнакомого объекта, высота, боль (по Боулби), с новыми прежде нейтральными или даже приятно эмоционально окрашенными стимулами образуется по принципу условно-рефлекторной связи. Опыт страха приобретается также путем подражания. Страх могут вызывать не только внешние причины, но и внутренние состояния, например чрезмерно интенсивное нарастание витальной потребности в воздухе, в воде. Страх может быть и продуктом развертывания некоторых эмоциональных процессов. Например, страдание или отвращение приводят к переживанию страха. Физиологический рисунок страха отчасти совпадает с гневом по учащению сердечных сокращений на восемь ударов в минуту, при этом действительно наблюдается снижение температуры конечностей («похолодел от страха»).

Страх является эмоцией большой силы и может приобретать болезненную форму фобий (от греч. phobos — страх) — навязчивых неадекватных переживаний страха конкретного содержания. Обычно больные фобиями осознают необоснованность своих страхов, но не в состоянии их контролировать. Выделяют нозофобии (страх заболеть определенной болезнью), социофобии (страх публичных выступлений), клаустрофобии (боязнь замкнутого пространства), агорафобии (страх открытого пространства) и др. В результате квалифицированного психотерапевтического вмешательства в большинстве случаев удается установить причины фобии и устранить ее.

• 9. Эмоция стыда сигнализирует о несоответствии поведения человека социальным стандартам. Стыд «вписывает» человека в социум. Несмотря на высокое адаптационное значение, стыд, безусловно, представляет собой угрозу самооценке человека, в связи с этим люди часто используют защитные стратегии борьбы с эмоцией стыда. Одним из таких механизмов является отрицание — отказ признать событие, которое вызывает дискомфорт. Так, человек, совершивший неблаговидный поступок может во всеуслышание заявлять: «А мне нестыдно!» или утверждать: «Во-первых, я его и пальцем не тронул, а во-вторых, он сам напросился!». (Подробнее о роли защитных механизмов в жизни личности см. гл. 10.) Однако преодолеть застенчивость можно не только защитным, но и прогрессивным путем наращивания компетентности в проблемных областях (например, после неловкости за красиво сервированным столом прочесть книгу о правилах этикета) и отработкой способов борьбы с травмирующей ситуацией (например, научиться расценивать симптомы волнения перед выступлением как сигнал готовности к действию).
• 10. Переживание вины и раскаяния развивается в онтогенезе позже стыда, так как связано не с пассивным подчинением социальным правилам, а с активным принятием личной ответственности. Конкретные ситуации, провоцирующие эмоцию вины, значительно различаются в зависимости от уровня морального развития человека.

П. Экман и П. Гриффитс (Ekman, Griffiths, 2004), не отрицая универсальность перечисленных выше эмоций, разделяют их по источнику на две группы. В первую группу входят эмоции, называемые ими «врожденными аффективными программами» (радость, удивление, интерес, гнев, презрение, страдание, страх, отвращение). Указанные эмоции автоматически «включаются» при формальном совпадении структуры отношения между мотивационным состоянием и ситуацией. Другими словами, например, переживание радости автоматически происходит при удовлетворении любой потребности, не важно как ее содержание оценивается людьми.

Вторую группу (стыд и вина) образуют «социально конструируемые» эмоции, которые возникают в культурно-специфичных ситуациях и в большей мере требуют научения.