Генсек и художник
Так что симпатии генсека и художника вполне совпадали, и Сталин вправе был рассчитывать на соответствующее завершение фильма. Но получилось иначе, и это могло быть воспринято только как выражение сомнения в целесообразности «кровавой» политики. Вероятно, нечто подобное действительно испытывал уставший от вечного угождения властям идеологизированный режиссер. Такое Сталин никогда не прощал… Читать ещё >
Генсек и художник (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Советское кино всегда было продуктом официального заказа. Это считалось нормой и всячески поддерживалось как «верхами», так и «низами».
Даже такой выдающийся мастер киноискусства, как ('. М. Эйзенштейн (1898 -1948), признавал «удачнейшими» в своем творчестве фильмы, которые он сделал по «заданию правительства», а именно «Броненосец „Потемкин“» (1925), «Октябрь» (1927) и «Александр Невский» (1938).
По правительственному заказу он снял и фильм «Иван Грозный». Первая серия картины вышла на экраны в 1945 г. и удостоилась Сталинской премии. Вскоре режиссер завершил монтаж второй серии, и она тотчас была показана в Кремле. Сталина фильм разочаровал: ему не понравилось, что Иван Грозный показан каким-то «неврастеником», кающимся и переживающим за свои злодеяния.
Для Эйзенштейна такая реакция генсека была вполне ожидаемой: он знал, что Сталин во всем брал пример с Ивана Грозного. Да и сам Эйзенштейн насыщал свои прежние картины сценами жестокости, обусловливая ими «подбор тематики, методики и кредо» своей режиссерской работы. Ему казалось вполне нормальным, что в его фильмах «расстреливают толпы людей, давят детей на Одесской лестнице и сбрасывают с крыши („Стачка“), дают их убивать своим же родителям („Бежин луг“), бросают в пылающие костры („Александр Невский“) и т. д.». Когда он начинал работу над «Иваном Грозным», ему прежде всего хотелось воссоздать «жестокий век» московского царя, который, по словам режиссера, долгое время оставался «властителем» его души и «любимым героем»[1].
Так что симпатии генсека и художника вполне совпадали, и Сталин вправе был рассчитывать на соответствующее завершение фильма. Но получилось иначе, и это могло быть воспринято только как выражение сомнения в целесообразности «кровавой» политики. Вероятно, нечто подобное действительно испытывал уставший от вечного угождения властям идеологизированный режиссер. Такое Сталин никогда не прощал: Эйзенштейна спасла лишь преждевременная смерть.
Вторая серия «Ивана Грозного» была запрещена и увидела свет только после смерти Сталина, в 1958 г., когда политический климат в стране склонился к «оттепели» и началось брожение интеллигентского диссидентства.
- [1] Эйзенштейн С. М. Мемуары. В 2 тт. Т. 2. М., 1997. С. 63.