Где «проживает» сознание группы?

Как мы уже знаем, профессиональная мораль, в отличие от трудовой, возникает не в виде компонента моральной установки индивида, а в виде одной из сторон профессионального способа деятельности. Способ же деятельности складывается в трудовой практике профессиональной группы и постепенно «оседает» в групповом профессиональном сознании. Оттуда и черпает индивид профессионально-нравственные представления, «подключаясь» в пору своего профессионального становления к этой трудовой (т.е. профессиональной) группе.

Но что такое «профессиональное сознание»? До сих пор мы употребляли это понятие без разъяснения, полагая, что читатель интуитивно догадывается о его значении. Пришла пора четко показать, что стоит за ним, каковы его содержание и функции, как именно оно связано с профессиональной моралью.

Понятием «профессиональное сознание» обозначается та часть общественного сознания, которая возникает в его структуре как проекция специализации трудового опыта конкретных профессиональных групп, сложившейся в результате общественного разделения труда. Естественно, что оно является специализированным и существует как некоторое множество существенно отличающихся друг от друга «пластов». Однако они объединены в силу двух причин: вопервых, у них общая функция — отражать и программировать жизнедеятельность определенной трудовой группы. Во-вторых, у них общая природа, поскольку они образуются в результате переработки информации и о разных сторонах жизнедеятельности трудовой группы, и о разных сторонах ее взаимодействия с обществом. Каждый «пласт» представляет собой постоянно развивающуюся совокупность знаний, норм и ценностей, предназначенных для обслуживания потребностей этой трудовой группы — совокупного субъекта данного вида деятельности.

Профессиональное сознание трудовой общности журналистов — один из таких «пластов». Соответственно и складывается оно подобным же образом. История журналистской деятельности есть одновременно история формирования и развития профессионального журналистского сознания. Как известно, профессия журналиста и организационные формы кооперирования журналистов эволюционировали от единичных корреспондентов, сообтающих новости своим хозяевам, через государственных чиновников, состоящих на службе у правителей, через корпорации сотрудников, занимающихся сбором и продажей новостей своим абонентам, до современного корпуса журналистов, одного из мощнейших информационных институтов…⁷²

Профессиональное журналистское сознание тоже эволюционировало — от представлений одиночек, отозвавшихся на общественную потребность в специфическом информационном продукте, до своего современного состояния, когда оно превратилось в развернутую и достаточно системную совокупность знаний, норм и ценностей, отражающих и направляющих профессиональную деятельность журналистского корпуса. Эволюция шла через отбор, обобществление и обогащение первоначальных представлений, возникающих в трудовой практике объединений нувеллистов, «кэдди»⁷³ и т. д.

Исходные «клеточки» профессионального журналистского сознания — это представления о продукте, в котором нуждается общество, и о том, как данный продукт может быть произведен. С формирования таких представлений и начинается осознание обязанностей, т. е. функций трудовой группы. Интересно, что даже на первых этапах развития профессиональной журналистики, вошедших в историю под названием «эпоха персонального журнализма», разброс таких представлений, судя по продукции, был не особенно широк: несмотря на автономность возникновения, изданиям в разных странах свойственна общность ключевых характеристик. А в случаях, когда различия все-таки обнаруживаются, заметна тенденция к их стиранию, взаимообогащению. Примечателен, например, такой исторический факт. Петр I после знакомства с европейской прессой преобразовал «Ведомости Московского государства» из сборника дипломатических сообщений в агитационно-пропагандистское средство. Тем самым Петр предпринял попытку «выравнивания» функциональной специфики журналистики в России и в Европе, продемонстрировав восприимчивость к чужому опыту⁷⁴.

Для развитого профессионального журналистского сознания определяющими являются три комплекса представлений⁷⁵ (рис. 3).

Первый комплекс отражает место профессии в обществе, функции и принципы журналистики, ее роль и связи с другими социальными институтами, т. е. имеет методологический характер. Он определяет самоощущение профессионалов, их самосознание, диктует им соответствующие роли и подходы к деятельности. Преимущественный (но не единственный!) элемент этой группы представлений — знания как продукт науки, усвоенный (интериоризованный) членами трудовой группы.

Рис. 3. Структура профессионального сознания журналиста.

Второй комплекс — своего рода «копилка» опыта решений профессиональных задач. Он отражает особенности процесса работы, ее методы, ее инструментарий в виде определенных алгоритмов и прецедентов, которым целесообразно или нецелесообразно следовать. Соответственно, здесь преимущественный элемент (но опять-таки не единственный) — правила, нормы деятельности.

Третий комплекс представлений отражает желаемые и нежелательные для журналистского сообщества варианты личностных проявлений в типовых ситуациях профессиональной деятельности. Он ориентирует трудовую группу на те из вариантов, которые получили одобрение, поскольку оказались благоприятными для деятельности, для выполнения журналистикой ее социальной роли. Подобные проявления личности, как правило, представляют собой результат выбора ею такого варианта поведения, в котором могут реализоваться и побуждения моральной установки, и адекватные реакции на конкретные условия деятельности. Следовательно, третья группа представлений в профессиональном сознании создается сменяющими друг друга поколениями журналистов на основе их профессионально-нравственного выбора вариантов поведения. Поэтому она с полным правом может рассматриваться как стихийно-интуитивное обобщение профессионально-нравственного опыта журналистской деятельности, которое и образует фундамент профессиональной морали журналиста. Преимущественный элемент в данной группе — профессионально-нравственные ценности и образцы поведения, в которых они воплощаются. Именно это звено профессионального сознания и составляет предмет нашего непосредственного интереса. Однако, прежде чем сосредоточить на нем особое внимание, важно понять, какие формы способно принимать профессиональное сознание.

Уже по примеру с Петром I видно, что даже на стадии, когда журналистика как род деятельности в своих определяющих чертах в основном сложилась, но массовой профессией еще не стала, профессиональное сознание журналистской общности существовало как взаимодействие двух его проявлений — личностного и надличностного. Так обстоит дело и сегодня. Нетрудно заметить, что возникновение представлений профессионального сознания связано с трудовой практикой отдельных членов группы и, следовательно, с индивидуальным сознанием. Однако свою функциональную специфику — формировать, хранить, распространять (в том числе воспроизводить в новых поколениях) профессиональные ценности — оно обнаруживает в формах надличностных, социально-групповых, т. е. в таких, существование которых так или иначе объективировано в жизни общности.

Поначалу надличностных форм было две. Одна из них — объективация в журналистской продукции общепринятых представлений о ее характерных чертах, выступающая в некотором роде в качестве образца. (Потому Петр I и смог расширить функциональный ряд «Ведомостей», сориентировав их на опыт европейской прессы, что имел возможность «вычислить» эти характерные черты на основе публикаций западных газет.).

Вторая форма — объективация во внутригрупповом профессиональном общении, через которое реализуют себя горизонтальные (между современниками) и вертикальные (между поколениями) связи журналистского «цеха», тех предпочтений, что определяются в опыте деятельности. Такое общение предстает в виде циркуляции мнений, коллективных решений, совместных акций, символически-знакового выражения отношения к тем или иным профессиональным шагам. Через это общение происходят отбор и сохранение наиболее эффективных рабочих приемов, самых выигрышных в любом конкретном виде деятельности моделей поведения, наиболее точных критериев оценок. А в результате возникают обычаи и традиции, в которых закрепляются «находки», передающиеся затем от страны к стране, от поколения к поколению в качестве позитивного опыта деятельности, неких ее образцов.

Исходные формы надличностного существования профессионального сознания остаются доминирующими и тогда, когда профессия становится массовой. Однако на базе растущего самопознания журналистики круг основных профессиональных представлений существенно расширяется, усиливая тенденцию к их документальному закреплению. Утверждается третья форма надличностного существования профессионального сознания — документированность. Вместе с ней утверждаются и определенные типы профессиональных документов, отражающих методологию деятельности, ее правила, принципы отношений — словом, разные уровни и грани объективируемого профессионального сознания.

Теперь опыт журналистской трудовой группы аккумулируется не только в традициях и обычаях. Его несут в себе книги журналистов о своей работе и научные труды по профессиональным проблемам, уставы общественных журналистских организаций и должностные инструкции конкретных редакционных коллективов, программы и планы деятельности, постановления редакционных советов, всякого рода соглашения — от договоров с издателями до контрактов, которые заключаются между работодателями и журналистами. Профессиональное сознание журналистского цеха получает материальное символически-знаковое воплощение и тем самым усиливает свою роль как средоточие профессиональных ценностей и норм, способных регулировать жизнь трудовой группы и ее взаимоотношения с обществом. Кодификация моральных норм, о которой мы уже говорили, есть один из моментов этого процесса.

Тем не менее в одних лишь надличностных формах профессиональное сознание журналиста существовать не может, так же как любое другое профессиональное сознание и как сознание общества в целом. Его функционирование основано на том, что носителем профессионального сознания является не только трудовая общность в целом, но и каждый ее отдельный член. Личностные формы профессионального сознания возникают в результате включения общих профессиональных представлений в индивидуальное сознание.

Как известно, индивидуальное сознание профессионала не сводится к профессиональному сознанию. В целом оно много богаче и сложнее, ибо в той или иной мере содержит в себе результаты отражения всего комплекса связей человека и действительности, в том числе личных, индивидуальных. Профессиональные представления образуют в индивидуальном сознании только один блок — тот, который формируется в трудовом опыте и ориентирован на руководство жизнедеятельностью человека в процессе решения им профессиональных задач.

Этот блок в сознании индивида очень весом и для него лично, и для профессиональной общности, и для общества в целом. Во-первых, он определяет возможности полноценной реализации человека как социального существа, поскольку профессиональная роль — одна из базовых соии&тьных ролей личности. Во-вторых, он — незаменимое звено в механизмах осуществления социального назначения данной трудовой группы, так как регулирует профессиональные трудовые отношения. В-третьих, он оказывается условием бесперебойного воспроизводства ресурсов жизнеобеспечения общества в профессионально-трудовой сфере. Профессиональный блок индивидуального сознания — это средство, благодаря которому неповторимая человеческая индивидуальность «вписывается» и в деятельность трудовой группы, и в отношения между ее членами, и в ее отношения с обществом.

В индивидуальном сознании журналиста профессиональный блок играет столь же значительную роль. Этот блок, естественно, не исчерпывает всего объема индивидуального сознания, но, взаимодействуя с остальными его частями, испытывая их влияние и накладывая некоторый отпечаток на них, тем самым существенно влияет на развитие человека в определенном, профессионально выигрышном ключе. (Отсюда те устойчивые особенности личности журналиста, о которых принято говорить как о ее типологических чертах.).

Содержательно профессиональный блок индивидуального журналистского сознания характеризуется теми же тремя группами представлений, которые проявляются в сознании журналистской общности в целом. Это, напомним, представления о месте и роли журналистики в обществе и ее функциях, об инструментально-процессуальных особенностях деятельности, о желаемых и нежелательных проявлениях личности в ходе работы. Однако в индивидуальном сознании они присутствуют, естественно, в меньшем объеме, в разных соотношениях и обнаруживают себя в формах, соответствующих психологической структуре личности. При этом наблюдается весьма любопытное явление: подобно тому как белки, жиры и углеводы, соединяясь в разных пропорциях, образуют разные продукты, так и выработанные журналистским сообществом знания, нормы и ценности оформляются в структуре личности журналиста в психические образования, отмеченные различными сочетаниями рациональных, эмоциональных и волевых процессов.

Первая, наиболее рационализированная и умозрительная форма профессиональных представлений в индивидуальном сознании — взгляды. Это осознаваемые, поддающиеся словесному выражению результаты освоения знаний, норм и ценностей, которые прошли личностный отбор в контексте предшествующего жизненного и профессионального опыта (в том числе косвенного). Как правило, они сознательно закладываются журналистом в основу его профессиональной позиции.

Вторая форма личностного проявления профессионального сознания журналиста — убеждения. Это рациональные воззрения, прошедшие проверку практикой, ставшие итогом вторичного личностного отбора_у уже на основе собственного непосредственного опыта. Отсюда их эмоциональная окраска. Убеждения придают цельность и устойчивость профессиональной позиции журналиста, стимулируя высокую степень волевой готовности к действиям для ее реализации.

Третья форма — чувства, представляющие собой стойкое эмоциональное отношение к тем или иным сторонам журналистской деятельности. В отличие от эмоций чувства соответствуют постсознательной стадии освоения профессиональных ценностей. На данной стадии профессиональная позиция становится органической частью жизненной позиции журналиста. Для ее осуществления от него уже не требуется сознательных волевых усилий, тем более что она опосредована высоким уровнем его профессиональных умений. Чувства в данном случае выполняют функцию сигнала к автоматическому «запуску» комплекса психологических установок, ориентированных на решение профессиональных задач.

Профессионально-нравственные представления в индивидуальном сознании журналиста «живут» в тех же формах. Однако, поскольку они отражают особые моменты профессиональных отношений, целесообразно их выделить и терминологически. В соответствии с этим можно говорить о профессионально-нравственных взглядах, профессионально-нравственных убеждениях, профессионально-нравственных чувствах.

Как и в сознании любого другого профессионала, в индивидуальном сознании журналиста профессионально-нравственные представления формируются по мере того, как он «вживается» в профессию, осознает свою связь с трудовой группой и сферой деятельности, осваивает свое новое место в обществе. Фактически его профессионально-нравственное развитие является одной из сторон его профессионального становления.

Обычно такое становление начинается за порогом отрочества, когда в человеке уже отчетливо проявилась индивидуальность и определился уровень его моральности. Отсюда возможные «нестыковки» моральной установки личности и постигаемых ею постулатов профессиональной морали. И дело не в том, что профессиональная мораль может противоречить общему нравственному закону, опровергая те или иные его моменты⁷⁶. Чаще всего основным источником «нестыковок» становятся особенности моральной установки личности, ее неполное соответствие нравственному закону или абсолютизация его предписаний, не позволяющая адекватно реагировать на конкретные условия бытия. Иначе говоря, это или недостаточно высокий, или догматически завышенный уровень моральности претендента на освоение профессии, выступающий в качестве препятствия к постижению и выполнению требований профессиональной морали.

Ведь общая моральность для журналиста — не просто желаемая черта личности. От уровня моральности зависит возможность качественного выполнения профессиональных обязанностей. Они предполагают оценку происходящего, в том числе моральную, а критерии, на основании которых такая оценка выносится, восходят к моральной установкеи отражаются в представлениях морального сознания, описываемых этикой в категориях блага, добра и зла, справедливости, счастья, смысла жизни. Если содержание этих представлений у претендента на профессию журналиста расходится с нравственным законом, то профессионально-нравственные отношения с самого начала складываются для него конфликтно. Возникает либо внутриличностный, либо производственный конфликт, что становится основанием для вмешательства органов саморегулирования общности, а бывает, и приводит к необходимости сменить профессию.

Однако и при нормальном уровне морального развития личности освоение профессиональной морали далеко не всегда проходит гладко. Причины этого известны: стандарты поведения, на которые ориентирует профессиональная мораль, могут быть труднодостижимы в связи с разными обстоятельствами — от психологических особенностей человека (скажем, недостаточная коммуникабельность или мобильность) до особенностей морального климата в коллективе, искажающих суть стандартов (не секрет, что есть редакции, где истина легко приносится в жертву псевдосенсационности или корысти). Тогда-то и возникает проблема адаптации, приспособления индивидуальных свойств личности к тем или иным профессионально-нравственным условиям. И хорошо, если человек не сломается, если поймет, где он имеет дело с профессиональной моралью, а где — с отступлением от нее.

Словом, профессионально-нравственное становление журналиста — процесс не одномоментный, не простой, предполагающий тесное взаимодействие с профессиональной средой. Но это необходимая часть пути к профессионализму, преодолев которую журналист и обретает способность слышать внутренний голос, управлять своим профессиональным поведением в довольно сложных ситуациях, уверенно добиваясь качественных результатов деятельности. Никакая иная, внешняя по отношению к журналистскому сообществу «управа» ему уже не нужна.

И все-таки от встречи с обстоятельствами, когда трудно принять профессионально точное решение, сделать профессионально правильный моральный выбор, люди нашей профессии не могут быть застрахованы. Риск ошибиться сопутствует каждому из нас хотя бы потому, что каждый может попасть в коллизию — ситуацию, представляющую собой столкновение противоположных концепций, разных «систем отсчета». Скажем, столкновение права журналиста искать, получать и распространять всякого рода информацию, к которому восходит суть журналистской деятельности, с правом человека на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. Не менее острая коллизия рождается столкновением права аудитории знать правду о том или ином событии (получать максимально объективную и правдивую информацию о действительности) и права на тайну профессионалов того или иного профиля (государственные чиновники, медики, работники правоохранительных органов, бизнесмены и т. д.).

В подобных случаях профессиональная мораль выступает в роли прожектора, высвечивающего противоположности. Привлекая внимание к поиску разрешения противоречия, она способна стимулировать дальнейшее развитие профессионально-нравственных отношений журналистского сообщества. Но это происходит при определенных условиях, а именно:

• ? если моральное измерение профессии осознается сообществом как ее необходимая составляющая и понимается не просто как набор тех или иных запретов и побуждений, закрепившихся в профессиональном сознании, а прежде всего как ее нравственный смысл, ее общественная миссия;
• ? если сложилась эффективная система саморегулирования сообщества, в основе которой — единая система профессиональных ценностей и надежные инструменты обеспечения ответственности СМИ перед обществом.

Здесь — еще одно основание для актуализации проблемы саморегулирования в жизни журналистского сообщества России. Что же это за институт такой — саморегулирование? Как именно соотносится оно с профессиональной моралью?