Общественное движение в стране при александре i

Появление консервативного лагеря

Вопрос о зарождении регулярного общественного движения в России до сих пор является дискуссионным. Часть исследователей относят его возникновение к последней трети XVIII в., другие — к.

1830−40-м гг., третьи утверждают, что основные положения консервативной и революционной доктрин были достаточно четко сформулированы в царствование Александра I, в то время как либеральные взгляды получили свое выражение в 1830−40-е гг. Существует и некий промежуточный вариант решения проблемы, согласно которому регулярное общественное движение в России началось в первой четверти XIX в., а в последней трети XVIII столетия велась работа, подготовившая его возникновение. Сторонники этой точки зрения выделяют деятелей предконсерватизма, предлиберализма и предреволюционности.

Как бы то ни было, большинство ученых сходятся на том, что первыми появились, а потому являлись наиболее разработанными, взгляды российских консерваторов. У истоков же возникновения консервативного лагеря стоят Н. М. Карамзин, А. С. Шишков и М. П. Погодин. Считается, что политические позиции Карамзина наиболее полно изложены в «Записке о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», подготовленной для Александра I (но воспринятой императором достаточно холодно).

По мнению Карамзина, монархия, являвшаяся для России лучшей формой правления, устояла в веках, преодолевая все зигзаги и трудности исторического развития, потому что была гибкой, само-развивающейся системой. Направление ее развития свидетельствует о том, что российское самодержавие прошло долгий путь от варварски деспотической формы правления до европейски просвещенной монархии. Это положение — одно из основополагающих для знаменитого историка. Вторым подобным положением стало утверждение им тезиса о нравственно-политической неготовности образованного общества и народных масс к введению в стране республиканского правления. Отсюда и цель существования самодержавия — воспитание в подданных гражданских чувств и качеств, постепенное превращение их в просвещенных и ответственных строителей великой державы.

Будучи «республиканцем в душе», Карамзин начертал исторический путь монархии и перспективу ее развития. Согласно ему, Россия развивалась от деспотии к просвещенной монархии и теперь ей предстоит трудное и долгое превращение в монархию конституционную, а затем и в республику. Самым опасным на этом пути историк считал забегание вперед, несвоевременные эксперименты над неподготовленной к ним страной. Именно поэтому его «Записка о древней и новой России» оказалась весьма критической в отношении Петра I и Александра I, стремившихся придать ускорение российской истории и не всегда обращавших внимание на готовность подданных к реформам.

Воспитание человека нравственного и политического должно было стать главнейшей задачей верховной власти. Прежде всего она призвана показать россиянам пример почтительного отношения к закону и религии. Вряд ли подобные нравоучения могли понравиться Александру I, однако для Карамзина это была не просто проповедь или педагогическая система. Он считал свои выводы единственно верной и чисто политической программой действий не только верховной власти, но и всего образованного общества. Недаром за литературно-лингвистическими спорами знаменитых в 1810-х гг. кружков «Арзамас» и «Беседа любителей российской словесности» современники событий видели гораздо более важные проблемы, чем дискуссии о русском слоге и языке.

В столкновении «Арзамаса» (сторонники Карамзина) и «Беседы…» (которой руководил Шишков) речь шла о превалировании человеческих ценностей над сословными или бюрократическими; о праве гражданина на собственное мнение; об истинном, а не казенном патриотизме. То есть речь шла о том, что собой представляет подлинное просвещение, что такое долг и честь гражданина — о понятиях, необычайно важных для концепции Карамзина. Мы уже отмечали, что Шишков и Погодин также являлись консерваторами, иными словами, политическими единомышленниками историка. В чем же причина столь ожесточенных споров между ними?

Дело в том, что консерватизм — идеология и общественное движение с достаточно размытыми границами. Такое положение характерно для многих общественных движений, но для консерватизма, с его подчеркнутой организационной аморфностью и широтой программ, особенно актуально. Поэтому в российском консерватизме первой четверти XIX в. уживались (пусть и не всегда мирно) разные течения охранительной мысли. А. С. Шишков и во многом разделявший его взгляды М. П. Погодин видели в русской монархии не гибкую систему, а уникальный, мощный организм, живущий по своим, только ему присущим законам. По их мнению, самодержавие оставалось лидером страны на протяжении веков не потому, что умело приспосабливалось к историческим обстоятельствам, а потому, что могло приспосабливать меняющиеся обстоятельства к себе. Именно мощь государства помогала России в трудные для нее минуты: в Смутное время XVII в., во время реформ Петра I, в борьбе с наполеоновской Францией. Поэтому и цель дальнейшего развития самодержавия Шишков и Погодин видели в том, чтобы оно, оставаясь несгибаемым и неизменным, делало Россию все более мощной силой в мире.

Взгляды и позиции представителей разных ветвей консерватизма оказывали прямое влияние на политику самодержавных правительств в XIX в. Карамзин не только не отрицал необходимости преобразований, но и предупреждал трон об их неизбежности. С его точки зрения, главное заключалось не в допущении или недопущении перемен, а в адекватности реагирования властей и общества на требования времени. Его оппоненты, связанные жесткими рамками своей концепции, считали кардинальные реформы гибельными для самодержавия, а значит, и для России. Такие перемены, по их мнению, означали уступку тому, с чем упорно и успешно боролась русская монархия на протяжении своей истории. Радикальные изменения, структурные реформы российской жизни подрывали веру в незыблемость государственных устоев, демонстрировали «слабость трона», чего нельзя было допускать ни в коем случае. Иными словами преобразования, по Карамзину, являлись необходимым ответом власти на требования «духа времени». С точки зрения его оппонентов, они становились предательством принципов монархии, началом ее гибели.

При всей несхожести взглядов первых российских теоретиков консерватизма историки (А.Н. Боханов) отличают общие для них позиции:

• o приверженность монархическому правлению, освященному традицией и религией;
• 493
• o признание несовершенства, греховности природы человека, преодолеть которую можно только путем ее нравственного совершенствования;
• o принятие как всеобщей данности социального, умственного и физического неравенства людей;
• o необходимость развития групп и сословий под покровительством власти;
• o безусловное признание незыблемости частной собственности;
• o необходимость участия аристократии в делах управления государством;
• o несовершенство человеческого разума и, следовательно, важность традиций, исторических институтов, исконных символов, государственно-церковных ритуалов.

Консервативное движение в России с большим трудом вырабатываю программу и организационные рамки своего существования. Однако оно играло важную роль в российском общественном движении, так как не только служило идеологическим обеспечением правительственного курса, но и, страшась всего нового и противодействуя ему, сосредоточивало внимание общества на новых явлениях общественной жизни, заставляло обсуждать проблемы традиции и модернизации, верности привычному и стремления к реформам.