Образ «творческой и достойной старости» в эпоху возрождения и в период нового времени

Осмысление феномена старости в эпоху Возрождения проходило, говоря современным языком, в русле мировоззренческого «мейнстрима», направленного на повышение роли человека в антропоцентрической картине мира^[1]. Человек рассматривается как самоценный и самодостаточный волевой субъект, определяющий в большинстве случаев свою судьбу.

Общим фоном перемен в умонастроениях выступает гуманистическое течение философской мысли^[2], которое отличается повышением значимости мирской жизни, прежде всего, ее культурной и хозяйственной сторон.

По мнению отечественного историка конца XIX в. М. С. Карелина, характерными чертами человека эпохи Возрождения были:

• • интерес человека к самому себе, к своему внутреннему миру;
• • интерес к внешнему миру, преимущественно к другому человеку;
• • убеждение в высоком достоинстве человеческой природы вообще и в неотъемлемом праве человека развивать свои потребности;
• • интерес к окружающей действительности, поскольку она влияет на человека^[3].

Ядром новой мировоззренческой парадигмы становится идеал всесторонне развитой личности, которой присущи гармония души и тела, мысли и чувств. Как отмечает М. Л. Абрамсон, несмотря на крайнее разнообразие учений и школ гуманистов, их объединяла общая позиция — признание высокого предназначения человека^[4].

Талант, творческий потенциал личности и высокая миссия человека в просвещенном обществе становятся и почитаемы, и значимы. Эти качества человека возводятся в идеальные представления о добродетели, под которой гуманисты подразумевали душевное благородство, высокую одаренность, жажду познания, неукротимую энергию, стремление к действию, смелость.

Видные гуманисты — такие как Ф. Петрарка^[5] и Б. Микеланджело^[6] — посвятили вопросам старости и смыслу жизни у значительное место в своем творчестве.

Будучи людьми высокого таланта, неукротимой энергии, признанные при жизни их современниками, Петрарке и Микеланджело было крайне трудно смириться с кратковременностью земного бытия. Петрарка не только посвятил целый ряд своих произведений «вечным вопросам» — жизни и бессмертию^[7], но и выделил целую «рубрику» в своем творчестве, озаглавив ее «Старческие письма», в которой подробно излагает свое отношение к феномену старости.

Опираясь на христианское понимание сущности личности человека как органического единства души и тела, Петрарка трактует содержательные характеристики старости с позиции завершенности жизненного пути человека. При этом старость наступает в трех возможных формах:

• а) телесная (физиологическая) старость;
• б) старость души, проявляющаяся с позиции нравственного усовершенствования, которая может наступать до наступления физиологической старости (мудрость);
• в) духовная старость (духовная зрелость), которая выступает как гармония души и тела.

Анализируя творчество Петрарки с точки зрения духовно-эстетического образа старости в эпоху Возрождения, Н. А. Рыбакова отмечает, что типичными для этого исторического периода взглядами на старость было представление о равнозначности как средневековых религиозных установок на необходимость следовать традиции «смертной памяти» (память о смерти в качестве средства спасения души), так и античных философских выводов о значимости «памяти о старости» на протяжении всей жизни человека^[8].

Такой синтез средневекового и античного мировоззренческих подходов на феномен старости в эпоху Возрождения привел к оригинальному для этого периода религиозно-философскому поведенческому ориентиру, который звучал примерно так: человеку следовало жить наполненной и завершенной жизнью в любой ее временной точке.

Другими словами, перспектива достигнуть старости стимулировала к творческому проживанию человеком его жизни на всех ее этапах. Это объясняется приверженностью Петрарки взглядам античных стоиков, в частности, философским позициям Сенеки. При этом идея завершенной жизни в мировоззрении Петрарки — это не только преодоление страха смерти, но и, самое главное, — нацеленность на активную и творческую жизнь до глубокой старости^[9].

Цицерон одним из первых высказал мысль, что старость — это своего рода болезнь. Петрарка рассматривает старость с позиции преображения человека, повышения его качественного душевного состояния: «старость — болезнь тела, здоровье души»^[10].

Наряду с высокой оценкой «статуса старости» Петрарка критически отмечает и негативные ее стороны. Причем в их ряд он относит не только болезни и физическую слабость пожилых, но и недостойный образ жизни людей. Старость достойна уважения, если ее есть за что уважать, а пожилых, которые состарились в пороках, называет глупыми и сумасбродными^[11].

Одним из гигантов Высокого Возрождения в области изобразительного искусства, скульптуры и архитектуры по праву считается Микеланджело Буонарроти. По мнению известного искусствоведа Бернарда Бернсона, творчество Микеланджело больше, чем все современное искусство, проникнуто укрепляющей нас силой бытия. Нам не часто дано испытать такой высокий жизненный подъем, какой мы ощущаем, смотря на его Адама на фреске «Сотворение человека». Когда мы смотрим на Бога, создающего Адама, нас захлестывает волна столь концентрированной жизненной энергии, которая может обрушиться лишь при небывалых мировых событиях^[12].

В своих стихах Микеланджело следует традиции неоплатонической философии, он передает свои раздумья и тревоги по поводу не только диссонансов современной жизни, но и глубокую печаль по поводу неразрешимости вечных вопросов бытия — жизни и смерти, одиночества творческой личности и стремления обрести бессмертие.

Сочетание оптимистических и пессимистических взглядов на миссию человека в период Возрождения объясняет повышение его свободы и, одновременно, непреходящее чувство скептицизма и тревоги за свою судьбу, переживания страха смерти и надежды на бессмертие. Двойственное состояние мироощущения в отдании приоритетов духовным и мирским делам еще более рельефно проявилось в эпоху Нового времени.

Таким образом, гуманистическая мировоззренческая парадигма, в которой человек становится самодостаточным волевым субъектом, дихотомична по своей онтологии, поскольку формирует не только новое ощущение неограниченной свободы организации своей жизни, но и привносит чувство одиночества человека в мире. Это, в свою очередь, вызывает все большее понимание повышенной роли человека, а также осознание ответственности за свою судьбу, что требует поиска путей и механизмов сохранения себя как индивида.

Самосохранение, возведенное в принцип, становится центральным мировоззренческим вопросом Нового времени и выступает, по сути дела, императивом данной эпохи. По мнению отечественного ученого П. П. Гайденко, закон самосохранения, который был осмыслен и определен как сущность всего живого еще античной философией в рамках стоицизма, в XVII в. становится объяснительным принципом антропологии, а также теории государства и права^[13].

Во многом данная эволюция взглядов на феномен старости была связана с тем, что в жестоком и бесчеловечном мире рыночных отношений требовалась своя доктрина жизнедеятельности, в основе которой был положен принцип самосохранения человека.

Впоследствии (в конце XIX в.) важную роль в мироощущении человека базовых интуиций самосохранения отмечал Вильгельм Дильтей^[14]. Оценивая огромную роль природного инстинкта — этого жизненного принципа врожденной силы, он определял его как важнейшую характеристику поведения людей, заключающуюся в стремлении к самосохранению всего сущего — и элементов, и растений, и животных, и людей^[15].

Что касается положения пожилых людей, то в период Нового времени в европейских урбанизированных культурах с разрушением большой (межпоколенческой) семьи и общины традиционные для аграрных обществ системы семейной и коллективной поддержки нетрудоспособных приходят в упадок. В условиях урбанизированной жизни и роста доли наемного труда институт семьи уже не в состоянии обеспечить своим старшим членам не только достойную старость, но и даже приемлемую поддержку. Общественная солидарная социальная помощь пожилым в начале Нового времени была незначительна и недостаточна. Более того, механизмы публичной благотворительности исчерпали свой мотивационный потенциал и становились все менее удовлетворительны с позиции как уровня материальной поддержки, так и перспектив функционирования.

Положение представителей «седого возраста» в урбанистических индустриальных культурах стало критически неудовлетворительным и в большинстве случаев маргинальным. По сравнению с традиционным обществом с жесткой сословной иерархией, определявшим статусные характеристики и судьбу человека, произошла утрата ценности старших возрастов.

В этом смысле рост уровня социальной мобильности в урбанизированном и зарождающемся индустриальном обществе негативно отразился на престиже пожилых^[16]. Их образ в тяжелых условиях выживания и самосохранения молодых членов семьи стал восприниматься с позиции утилитаристских характеристик, и они предстают как исчерпавшие свой жизненный потенциал полезности или как балласт для семьи. С утратой трудоспособности и «полезности» земная миссия пожилых завершается, а неоправданное продолжение существования, по мнению молодых, приобретает отрицательные смысловые нагрузки. С психологических позиций для пожилых это сопряжено с закреплением за ними уничижительных прозвищ «развалин», «нахлебников» и «лишних ртов».

Восприятие старости в Новое время в основном негативное, а отношение к пожилым носит саркастический характер; лишь в XIX в. возникает образ респектабельного старца с достойным образом жизни^[17].

В этой связи в жестоком и бесчеловечном мире рыночных отношений требовалась своя доктрина жизнедеятельности, в основе которой был положен принцип самосохранения человека.

Самосохранение выступает базовой интуицией мировоззрения и генеральной линией поведения людей во все времена. Более сильное его ощущение в Новое время объясняется качественными изменениями в условиях жизнедеятельности людей в этот период. В этой связи философская рефлексия интуиций самосохранения приводит к формированию новой парадигмы миропонимания, в которой важнейшей осевой идеей выступает принцип самосохранения.

Его практическое использование применительно к феномену старости приводит к попыткам ее нового осмысления, что наиболее полно представлено в философских позициях по этому вопросу Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Д. Дэфо, Г. Лейбница, И. Канта, Г. Гегеля и Л. Фейербаха.

Возраст человека, по мнению Ф. Бэкона^[18], определяется не столько его годами, сколько характером и качеством жизненного опыта. Оценивая устойчивые качества молодых и пожилых, Бэкон рельефно описал присущие этим возрастам черты. По его мнению, говоря современным языком, амбиции молодых завышены, им недостает опыта и самокритичности. В этом Бэкон усматривает слабость жизненных ориентиров молодых, легкомысленность при постановке целей и средств их достижения.

Пожилые, в силу своего жизненного опыта (зачастую отрицательного) более обстоятельны и предусмотрительны^[19]. Они изжили на протяжении своего жизненного пути и преодолели «легкость поведения молодых». В тоже время для них характерна другая крайность. Они «слишком много возражают, слишком долго советуются, слишком мало рискуют, слишком скоро раскаиваются и редко доводят дело до полной победы, а удовлетворяются средним успехом»^[20].

Данные сопоставления характерных черт молодых и стариков Бэкон проводит с прагматических позиций — предложить свои рекомендации по практическому использованию в рамках одного коллектива — как молодых, так и стариков.

Стремление к самосохранению, по мнению Т. Гоббса^[21], особенно сильно проявляется в старости. Жизнь в условиях конкуренции Гоббс сравнивает с состязанием в беге, не позволяющем человеку впадать в расслабление^[22]. При этом установками пожилых выступает не только тяга к накоплению, чтобы обеспечить себе безбедную старость, но и их стремление реализовать свой творческий потенциал. Такое качество пожилых людей Гоббс объясняет следующим соображением: благодаря тому, что каждый на своем поприще к старости особенно преуспевает, люди и в этом возрасте охотно работают^[23].

По мнению Гоббса, самосохранение людей является платформой и причиной установления государства, которое несет ответственность за безопасность граждан и обеспечение всякому человеку благ жизни, приобретенных законным трудом^[24].

Существенный вклад в формирование мировоззренческих взглядов на социальную поддержку пожилых внес И. Бентам^[25], который в своих трудах проповедовал необходимость вменения в обязанность государства выполнения ряда социальных функций, связанных с оказанием помощи бедным и престарелым, заботы о воспитании и образовании низших слоев общества^[26].

Выступая поборником законодательной деятельности в целях улучшения жизни общества, он сформулировал ключевые идеи для многих социальных реформ, которые были осуществлены в Англии в период между 1830—1850 гг.^[27]

Английские мыслители в своих теоретических построениях опирались на практический опыт, существовавший в Англии уже в XVII в., например, на практику организации социальной защиты на уровне местных сообществ, включая механизмы самопомощи, организуемые в соответствии с Указом 43 (позднее получившим название Закона о налоге на бедных), изданный в 1601 г. Елизаветой I. Следует отметить, что его основные положения впоследствии применили в своих национальных законодательствах практически все европейские страны и многие страны мира.

Суть Указа 43 состояла в признании необходимости применения всей силы государственной власти для борьбы с нищетой. Каждому городу и населенному пункту предписывалось заботиться о нетрудоспособных и престарелых нуждающихся гражданах. Если добровольные пожертвования оказывались недостаточными, то судьи должны были (имели на это законное право) налагать «контрибуцию» на всех состоятельных жителей города, которые отказывались жертвовать сообразно своим средствам. При этом организацию распределения собранных средств предлагалось осуществлять церковным приходам, что позволяло легко выявлять категории нуждающихся и оказывать им адресную поддержку^[28].

Представляется, что сама возможность появления в 1601 г. столь радикального по социальной сути и обязательного по характеру Указа 43 стало возможным не только по причине религиозных установок индепендетов на социальную справедливость, но и высоким уровнем правосознания широких народных масс Англии. Ведь еще в 1215 г. в Англии была принята Великая хартия вольностей, которая заложила базовые ценности свободы и защиты прав человека, а в 1563 г. был принят Статут о ремесленниках, регулировавший организацию условий найма. Согласно Статуту о ремесленниках законодательно определялся срок ученичества (продолжительностью в 7 лет) и ежегодно устанавливались размеры заработной платы государственным должностным лицам.

Впоследствии Указ 43 и Статут о ремесленниках были дополнены Актом об оседлости 1662 г., который был направлен против бродяжничества и предусматривал установление минимальных норм поддержки бедных^[29].

Данные законодательные акты заложили основы регулирования трудовой сферы (ученичество и ежегодное определение размеров заработной платы, которое основывалось на прожиточном минимуме) и социальной защиты населения. Общество, провозглашавшее высокие по тем временам социальные гарантии гражданам, обязывалось заботиться также о престарелых, инвалидах и сиротах. Указ 43 определил, что здоровых бедняков (т. е. тех, кто был способен заработать себе на жизнь физическим трудом, если бы только для них нашлась работа) следует принуждать к труду, чтобы они могли отрабатывать свое содержание, обеспечивать которое должен был приход (т. е. в данном случае речь не шла о благотворительности). Для того чтобы приходы справлялись с обязанностью призрения бедным, они были наделены правом (по Указу 43) собирать необходимые ресурсы с помощью местных налогов или добровольных взносов прихожанам. Вносить их должны были все домохозяйства и землевладельцы, как богатые, так и просто зажиточные, в соответствии со своими доходами от земли или домов^[30].

При этом Указ 43 поручал местным органам власти и самоуправления применять меры социальной поддержки за счет их финансовых и административных ресурсов, не устанавливая при этом единых по всей стране конкретных норм социальной защиты. В каждом приходе — самой первичной (небольшой) общественной самоуправляемой единице — существовал свой порядок обеспечения работой здоровых бедняков, содержания богаделен, обучения ремеслу сирот и детей неимущих, призрения калек и стариков, похорон пауперов; в каждом приходе была своя шкала соответствующих налогов^[31].

Можно без преувеличения сказать, что опыт Англии по регулированию сферы труда и социальной защиты населения явился своего рода европейской лабораторией по выработке цивилизованных подходов публичного осуществления важнейших социальных функций жизнедеятельности населения.

Основываясь на силе законодательных актов государства, регулирование трудовых отношений и социальной поддержки уязвимых слоев населения позволило приобрести навыки личной и публичной ответственности, солидарной помощи и общественного взаимодействия на местном уровне.

Следует отметить, что принятие в XVI—XIX вв. в большинстве европейских стран так называемых законов о бедных позволило им сформировать первую организационно-правовую форму социальной защиты — социальную помощь (или как ее раньше называли — общественного призрения).

Получение социальной помощи в рамках системы общественного призрения предполагало полное отсутствие средств к существованию и возможности поддержки со стороны родственников и зачастую сопровождалось лишением гражданских прав и принудительным помещением в дома призрения или работные дома. Данная форма социальной поддержки носила унизительный характер и включала в себя элементы наказания и ограничения свободы человека.

Осуществляли меры социальной защиты нуждающихся в этих случаях уже не мировые судьи, не приходские попечители по призрению бедных, но особые чиновники, действовавшие в территориально более широких рамках и под жестким контролем центра. Труд и жизнь постояльцев работных домов жестко регламентировались, при этом они должны были строго выполнять требования гигиены и благопристойности, а похороны паупера, по замечанию Карла Поланьи, «были превращены в процедуру, посредством которой его товарищи по несчастью отрекались от всякой солидарности с ним, даже перед лицом смерти»^[32].

Несмотря на очевидные отрицательные моменты такой социальной помощи, как отмечается в учебном пособии, подготовленного экспертами Международного бюро труда, она впервые вводила государственную ответственность в отношении поддержки оставшихся без средств к существованию, выделяла (пусть и ограниченные по объему) средства на эти цели, охватывала основные виды социальных рисков, требующие социальной защиты, и предзнаменовала основные принципы, которые стали определять системы социальной защиты спустя несколько столетий^[33].

В конце XVII — начале XVHI вв. в общественном мнении стран Западной Европы возрастает чувство социальной ответственности, в связи с чем предлагаются различные проекты социальных реформ.

Например, в Англии в 1693 г. Даниель Дефо^[34] опубликовал «Очерки о проектах» и ряд других работ, в которых предложил серию проектов, направленных на организацию общества взаимопомощи и создание системы социального страхования. Для этого он одним из первых поставил вопрос о необходимости пенсионного обеспечения лиц, потерявших трудоспособность. С этой целью предлагалось организовать конторы по пенсионному обеспечению всех желающих из трудоспособного населения на принципах добровольного страхования. Проект Дефо предусматривал систему мер по оказанию каждому застрахованному необходимой материальной помощи в случае болезни и потери трудоспособности, оплату визита врача и содержание в госпиталях, а также выплату пенсий лицам, потерявшим здоровье. Деятельность пенсионных контор, по мнению Дефо, должна распространяться также на вдов погибших матросов путем выплаты им регулярного пособия, на семьи купцов-должников, находящихся в тюрьмах.

Создание социального пенсионного страхования имело целью освободить церковные приходы от финансовых тягот, связанных с содержанием бедняков^[35].

Еще один проект Дефо посвящен организации взаимопомощи с целью солидарной поддержки людей в случае несчастья. В борьбе с бедностью (пауперизмом) это могла быть, по мнению автора, помощь в трудоустройстве бедняков.

Феномену старости уделяет свое внимание и крупный немецкий философ И. Кант, который рассматривает это явление с морально-нравственных позиций^[36]. Согласно Канту, каждый человек достоин уважения уже в силу своей принадлежности к человеческому роду, более того, «каждый должен притязать на уважение других»^[37], а долг уважения призван устанавливать гармоничные отношения между людьми.

Таким образом, для мироощущения Нового времени присуще стремление мыслителей Нового времени выдвинуть философские и естественнонаучные идеи, объясняющие суть человеческой жизни и старения, что вылилось в развитие представлений о необходимости социальных реформ, поддержки неимущих и престарелых.

Развитие современных взглядов на старость происходит по широкому кругу теоретических вопросов онтологии старения и включает не только биологические аспекты старения, но и философские, культурологические, социальные и теологические вопросы этого феномена.

• [1] Антропоцентрическое воззрение, согласно которому человек есть центр и высшаяцель мироздания — см.: Философский энциклопедический словарь, М., 1983. С. 30.
• [2] Гуманизм — общественно-интеллектуальное движение в странах ЗападнойЕвропы в период XIII—XVI вв., которое ознаменовалось повышением значимости мирской жизни, расширением прав человека в противоположность духовно-аскетическимидеалам Средневековья.
• [3] См.: Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1894.Т. 11-а. С. 879.
• [4] См.: Абрамсон М. Л. Человек итальянского возрождения. Частная жизнь и культура. М., 2005. С. 403.
• [5] Петрарка Франческо (1304—1374) — известный итальянский поэт, историки гуманист, дипломат.
• [6] Микеланджело Буонарротти (1475—1564) — известный итальянский скульптор, живописец, архитектор, поэт и гуманист, автор непревзойденных шедевров архитектуры и живописи.
• [7] Важнейшие из них: «Старческие письма», «Моя тайна», «Книга писем о делахповседневных», «Сочинения философские и полемические», «Презрение к миру».
• [8] См.: Рыбакова Н. А. Проблема старости в европейской философии. С. 182.
• [9] См.: Петрарка Ф. Книга о делах повседневных. С. 559—560.
• [10] См.: Петрарка Ф. Старческие письма. С. 660.
• [11] См.: Петрарка Ф. Сочинения философские и полемические. С. 242.
• [12] См.: Бернсон Б. Живописцы итальянского Возрождения. М.: 1965. С. 94.
• [13] См.: Гайденко ТА. У истоков классической механики // Вопросы философии. 1996.№ 5. С. 87.
• [14] Вильгельм Дильтей (1833—1911) — немецкий философ и психолог.
• [15] См.: Дильтей В. Воззрение на мир и исследование человека со времени Возрождения и Реформации. М, Иерусалим, 2000. С. 192.
• [16] См.: Волынская Л. Б. Престижность возраста // Социс. 2000. № 7. С. 121.
• [17] См.: Ариес Ф. Возрасты жизни // Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977. С. 237—238.
• [18] Бэкон Френсис (1561—1626) — английский философ, родоначальник английскогоматериализма и методологии опытной науки.
• [19] См.: Бэкон Ф. Опыты, или Наставления нравственные и политические //Бэкон Ф. Сочинения в 2-х томах. М., 1978. Т. 2.
• [20] См.: Бэкон Ф. Там же. С. 446.
• [21] Томас Гоббс (1588—1679) — английский философ-материалист, один из основателей теории общественного договора и теории государственного суверенитета. См.:Философский энциклопедический словарь. С. 119.
• [22] См.: Гоббс Т Основы философии // Гоббс Т. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М., 1989.С. 553.
• [23] См.: Гоббс Т. Там же. Т. 1. С. 254.
• [24] См.: Гоббс Т. Там же, Т. 2. С. 132—134.
• [25] Бентам Иеремия (1748—1832) — английский философ и юрист, сторонник буржуазного либерализма. См.: Философский энциклопедический словарь. С. 49.
• [26] См. Покровский П. А. Бентам и его время. Пг.: 1916.
• [27] Следует отметить, что идеи Гоббса и Бентама во многом использовал У. Бевериджв 40—50-х гг. XX в., когда разрабатывал концепцию всеобщего социального страхованияи социального обеспечения, а также государственной системы здравоохранения Великобритании.
• [28] См.: Историческая хрестоматия по новой и новейшей истории / сост. Я. Г. Гуревич. Т. 1. СПб., 1895. С. 705.
• [29] См.: Поланъи К. Великая трансформация: политические и экономические истокинашего времени. СПб., 2002. С. 101.
• [30] См.: Поланьи К. Там же. С. 102.
• [31] См.: Поланьи К. Там же. С. 102—103.
• [32] См.: Поланьи К. Там же. С. 117.
• [33] См.: International Labour Office. Social Security: Workers Educational Manual.Geneva. 1970. P. 3.
• [34] Даниель Дефо (1660—1731) — английский писатель, автор более 560 сочинений, включая широко известные: «Робинзон Крузо», «Моль Флендрес», «Дневник чумногогода», «Счастливая куртизанка, или Роксана», «Полковник Джек», а также ряда политических памфлетов. В качестве общественного деятеля предлагал правительству осуществить ряд проектов, например, создать национальный банк, государственные страховые общества (от пожаров и кораблекрушений), учредить колледж для образованияженщин и т. д.
• [35] См.: Лабутина Т Л. У истоков современной демократии. М., 1994. С. 256, 257.
• [36] Иммануил Кант (1724—1804) немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и Романтизма.
• [37] См.: Кант И. Метафизика нравов. В 6 т. Т. 4. Ч. 2. М.: 1965. С. 405.